Мифологический мир в малых формах фольклора восточных славян

Размещено на http://www.allbest.ru//

1

Размещено на http://www.allbest.ru//

Специальность 10. 01. 09 - Фольклористика

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Мифологический мир в малых формах фольклора восточных славян

Максимов Андрей Викторович

Смоленск - 2003

Работа выполнена на кафедре литературы и фольклора Смоленского государственного педагогического университета

Научный руководитель - доктор филологических наук,

профессор Я.Р. Кошелев

Официальные оппоненты:

доктор филологических наук,

профессор А.И. Алиева,

кандидат филологических наук,

доцент Т.Ю. Журавлева

Ведущая организация - Московский городской педагогический университет

Защита диссертации состоится _________________ 2004 г. в _____ часов на заседании диссертационного совета Д 212.136.01 при Московском государственном открытом педагогическом университете имени М.А. Шолохова по адресу:109004, г. Москва, ул. Верхняя Радищевская, д. 16/18.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Московского государственного открытого педагогического университета имени М.А. Шолохова.

Автореферат разослан ____________________ 200 г.

Ученый секретарь диссертационного совета,

кандидат филологических наук, доцент Л.Г. Чапаева

Общая характеристика работы

Актуальность исследования. Произведения малой формы вошли в круг исследовательских интересов уже на первых этапах развития фольклористики. Более чем за два столетия микротексты изучались со стороны их генезиса, поэтики, с точки зрения отражения в них явлений исторической действительности, они привлекали внимание как произведения, раскрывающие народную философию и мораль, в целом национальный менталитет Даль В.И. Напутное // Даль В.И. Пословицы русского народа. - М.: ОЛМА-ПРЕСС, 1999. - С. 5 - 16; Буслаев Ф.И. Русский быт и пословицы // Буслаев Ф.И. Исторические очерки русской народной словесности и искусства. Т.1. Русская народная поэзия. - СПб: Изд. Д.Е. Кожанчикова; тип. Товарищество «Общественная Польза», 1861. С. 78 - 136; Вознесенский И.И. О складе, или ритме и метре кратких изречений русского народа: пословиц, поговорок, загадок, присказок и др. - Кострома: Губ. тип., 1908; Аникин В.П. Русские народные пословицы, поговорки, загадки и детский фольклор. Пособие для учителя. - М.: Учпедгиз, 1957; Жигулев А.М. Исторические события в русских народных пословицах // Вопросы истории. 1961. № 5. С. 211 - 217; Митрофанова В.В. Русские народные загадки. - Л.: Наука, 1978; Пушкарев Л.Н. Духовный мир русского крестьянина по пословицам XVII - XVIII веков. - М.: Наука, 1994 и др.. Эти аспекты микротекстов интересуют и современных исследователей. И все же в изучении малых форм остается масса нерешенных вопросов, и один из них - мифологическая основа микротекстов.

Место мифологических представлений исследовано в различных жанрах фольклора: сказке, быличках и бывальщинах, былине, балладе, лирической песне. Менее всего это сделано на материале малых форм. О мифологическом содержании фольклорных микротекстов говорили и говорят многие отечественные ученые и XIX, и XX вв. - А.Н. Афанасьев, Ф.И. Буслаев, А.А. Потебня, В.П. Аникин, Е.М. Мелетинский, Л.Н. Виноградова и другие, но специальных исследований, посвященных этой теме, очень мало.

Без детального анализа мифологических элементов представление о художественном мире произведений малой формы было бы неполным. Их изучение дает возможность обратиться к содержательной (идейно-тематической) стороне микротекстов, процессу формирования и развития их образной системы, а также, кроме этих собственно фольклористических задач, решать и этнографические, в частности - уточнить сведения о мифологических представлениях, верованиях восточных славян. Все эти вопросы сохраняют свою актуальность на современном этапе развития науки.

Именно недостаточной изученностью темы и ее значимостью для постижения художественного мира малых форм определяется актуальность диссертационной работы.

Объектом исследования являются малые формы (жанры) фольклора восточных славян.

Предмет исследования - мифологическое начало в фольклорных микротекстах.

Целью диссертации является исследование мифологических элементов (тем, мотивов, образов) в произведениях малых форм фольклора как части их художественного мира в контексте жанровой системы устного народного творчества и традиционной культуры восточных славян.

Цель определяет конкретные задачи:

описание мифологического мира, отразившегося в фольклорных микротекстах восточных славян;

выявление источников мифологических мотивов, образов, тем в малых формах и связей микротекстов с произведениями других фольклорных жанров и различными сферами народной культуры;

анализ способов интерпретации мифологического (внефольклорного) материала в разных типах микротекстов;

изучение на материале произведений малой формы как мировоззренческих текстов роли мифологических представлений в народном восприятии мира; фольклор славяне мифологический малый

определение места микротекстов в воспроизведении мифологической традиции восточных славян.

Методологической и теоретической базой диссертации являются труды по истории и теории народной культуры А.Н. Афанасьева, Ф.И. Буслаева, В.И. Даля, В.Я. Проппа, Б.А. Рыбакова, В.П. Аникина, Е.М. Мелетинского, А.Я. Гуревича, Л.Н. Виноградовой и др.

Метод исследования - сравнительно-исторический.

Научная новизна работы заключается в том, что в ней рассматриваются вопросы, которые недостаточно освещены в научных трудах. В процессе работы впервые предпринята попытка целостного анализа корпуса фольклорных микротекстов, проводимого по сквозному признаку, - выявлению в них мифологических элементов и определению их места и роли в поэтике паремий. Результатом исследования становятся некоторые новые выводы о составе художественного мира малых форм фольклора восточных славян.

Теоретическая ценность. Изучение мифологических элементов в малых жанрах фольклора пополняет знания об их художественном мире, позволяет подойти к проблеме единства корпуса микротекстов и своеобразия каждого типа произведений в нем. Углубляются представления о месте малых форм среди фольклорных жанров, более четко обозначаются межжанровые связи в системе устного народного творчества, формы взаимодействия и точки соприкосновения различных его областей. Уточняется понимание роли мифологии в развитии восточнославянского фольклора, формировании состава его поэтических средств, мотивов и образов, места мифологической традиции в крестьянском мировоззрении. Анализ мифопоэтического начала в микротекстах позволяет также подкрепить полученные ранее данные о славянской мифологии и дополнить их новыми сведениями.

Практическая значимость. Материалы исследования могут быть использованы в учебных курсах устного народного творчества, культурологии, этнографии, спецкурсах по указанным дисциплинам в высших учебных заведениях, на уроках литературы в средней школе (в частности, при изучении тем «Малые жанры фольклора», «Славянская мифология»), факультативных курсах по литературе и традиционной народной культуре, в исследованиях, связанных с проблемами славянской мифологии, поэтики фольклора.

Основные положения, выносимые на защиту:

Мифологические элементы (мотивы, образы, темы) - существенная составляющая художественного мира малых форм фольклора, в ряде случаев определяющая саму природу микротекста как жанра.

Микротексты в совокупности наиболее полно, по сравнению с другими жанрами фольклора, охватывают мифологический мир славян, раскрывая не только поздние представления, но освещая и древнейшие пласты мифологической традиции. Обилие мифологических элементов в паремиях обусловлено их ролью в народной среде как текстов-носителей наиболее значимой информации и регуляторов повседневной жизни, в которой мифологические представления играют важную роль.

В произведениях малой формы сочетаются прагматическое и эстетическое начала в передаче мифологических мотивов и образов, что соответствует двойственной - утилитарно-практической и художественной - природе различных типов микротекстов.

Паремии заимствуют мифологический материал из народного менталитета, который они вербализируют, а также в ряде случаев, изображая мифологические образы, взаимодействуют с произведениями других жанров, прежде всего сказочной и несказочной прозы, испытывают их влияние или непосредственно восходят к ним.

Микротексты довольно полно изображают традиционную картину мира восточных славян, которая оказывается сильно мифологизированной. В процессе ее мифологизации взаимодействуют исконное языческое и привнесенное христианское начала, создавая своеобразную «двоеверную» систему новой мифологии. Ведущим принципом мифологизации мира в восточнославянской традиции выступает соотнесение тех или иных его объектов и явлений с системой демонологических представлений. Народная демонология - основной мифологический компонент в паремиях восточных славян.

Апробация результатов работы. Результаты исследования прошли апробацию в виде докладов на ежегодных научных конференциях, посвященных Дням славянской письменности и культуры (Смоленский государственный педагогический университет (СГПУ), 2000, 2001, 2002 гг.), Международной научной конференции «Русское литературоведение в новом тысячелетии» (Москва, 22-26 апреля 2002 г.), Всероссийской научно-практической конференции «Народное искусство: прошлое и современность» (СГПУ, 24-27 сентября 2002 г.), ежегодных аспирантских научных конференциях кафедры литературы и фольклора (с 2002 г. - кафедры литературы, теории и методики обучения литературе) СГПУ (2000, 2001, 2002 гг.).

Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, двух глав и заключения, примечаний, списка источников текстов и литературы.

Общий объем работы - 182 страницы. Основное содержание диссертации изложено на 136 страницах; 44 страницы занимают примечания и список литературы (всего 425 наименований).

Основное содержание работы

Во Введении намечается проблематика работы, излагается история вопроса, обосновывается актуальность темы, определяются цель и задачи, метод исследования, раскрывается научная новизна, теоретическая ценность и практическая значимость диссертации.

Глава 1 «Мифологизированная картина мира в малых формах фольклора» состоит из трех параграфов.

В параграфе 1.1 «Традиционная картина мира и место фольклорных микротекстов в ее отражении» акцент делается на такой особенности традиционной картины мира XIX - XX вв., как ее мифологизированный характер. Это означает, что она несет в себе черты, являющиеся продуктом мифотворчества, как идущие из глубин языческой древности, так и привнесенные христианством. Мифологизированы все составляющие этой картины мира - пространственный и временной ориентиры, явления природы, сам человек.

Особое место в сохранении и передаче от поколения к поколению традиционной картины мира занимают фольклорные тексты малой формы: они наиболее полно, по сравнению с другими жанрами, охватывают действительность. Такое свойство паремий позволяет ученым отнести основной их состав к так называемым «авторитетным текстам», «в которых с наибольшей возможной полнотой вербализируется национальное самосознание»¹ Смирнова Л.Г. Мир русского народа в пословицах сборника В.И. Даля // Культура. Филология. Методика: Сборник. - Смоленск: СГПУ, 2000. С. 50., аккумулируется наиболее значимая для соответствующей традиции информация. Произведения малой формы в качестве носителей самых важных сведений выступают и регуляторами народной жизни, и этим также объясняются первые позиции малых форм среди фольклорных жанров в отражении картины мира. Мифологизированный характер картины мира чаще всего и определяет наличие мифологических элементов в микротекстах.

Параграф 1.2 «Мифологизированные время и пространство» посвящен анализу мифопоэтического начала в восприятии данных категорий в народной традиции и отражению его в фольклорных текстах малой формы.

Основные, значимые для обрядовой стороны жизни представления о времени концентрируются вокруг годового цикла, крестьянское видение которого заключено в народном календаре, а на вербальном уровне - в комплексе текстов, составляющих группу календарных паремий. Они объединяются исследователями в «народные месяцесловы»² См.: Даль В.И. Пословицы русского народа. - М.: ОЛМА-ПРЕСС, 1999. С. 546 - 562; Иллюстров И.И. Церковно-народный месяцеслов на Руси. - СПб., 1877; Бурцев А.Е. Полное собрание этнографических трудов. Т. 9. Народные присловия. - Загадки русского народа. - Народный календарь примет, обычаев и поверий на св. Руси. - СПб., 1911; Ермолов А.С. Народная сельскохозяйственная мудрость в пословицах, поговорках и приметах. I. Всенародный месяцеслов. - СПб., 1901., куда входят произведения малой формы разной жанровой принадлежности, распределенные по дням года или календарным периодам, которых они касаются. Здесь преобладают тексты практического характера (формулы примет, поверий, заклинаний, хозяйственных рекомендаций, мотивировок ритуальных действий и т.п.). Однако в круг произведений, отражающих народное восприятие годового цикла, входят и художественные микротексты: пословицы, поговорки, относятся сюда и загадки, хотя собиратели избегают включения последних в свои месяцесловы.

С календарем связан особый комплекс представлений, который определяют как «календарную мифологию». Она включает и уровень персонажей. Действующими лицами восточнославянской календарной мифологии являются христианские святые, демонологические существа, отдельные фольклорно-мифологические образы с не вполне выясненным в науке статусом, типа Масленицы, Купалы и подобных антропоморфных персонажей календарных обрядов, воплощающих, наряду с прочими значениями, и соответствующие временные отрезки. Эти персонажи вошли в образную систему различных жанров календарно-обрядового фольклора.

Один из приемов мифологизации времени в народной традиции, календарных обрядах и словесности - его персонификация. Так происходит со временами года, днями недели, праздниками (например, антропоморфный образ Масленицы), что проявилось в паремиях. В роли персонажей, представляющих временные точки, оказываются и христианские святые. Крестьяне, называвшие день именем святого, чествование которого на него приходится, считали, что в «свой» день святой активно действует: управляет природными процессами, участвует в делах людей. Произведения малой формы хорошо отражают это, например: «Юрий росу спустил» (с. 550), «Св. Илья зажинает жниво» (с. 554) Здесь и далее тексты приведены по изданию: Даль В.И. Пословицы русского народа. - М.: ОЛМА-ПРЕСС, 1999. Случаи цитирования из других источников оговариваются особо.. В основе подобных текстов иногда оказывается художественное начало, словесная игра, основанная на созвучии лексем, но главным образом они обусловлены убеждениями, о чем свидетельствуют материалы о крестьянских верованиях и народные легенды, в которых святые могут наделяться теми же функциями.

Тот или иной день либо более широкий временной отрезок в народном календаре может связываться и с фигурой определенного персонажа низшей мифологии, хотя это менее выражено, чем в случае со святыми. Названные представления реализуются главным образом в формулах поверий, примет, но также и в других типах микротекстов. При этом можно наблюдать картину, когда в произведениях малой формы оказываются своеобразно связанными демонологический языческий и христианский персонажи, намечается некая сюжетная ситуация, состоящая в противоборстве святого и демона, например: «Святой Сильверст гонит лихоманок-сестер за семьдесят семь верст» Коринфский А.А. Народная Русь. - Смоленск: Русич, 1995. - С. 114.. Такое противостояние более развернуто изображается в легендах.

Мифологизируются и более узкие временные отрезки. Ведущим принципом в придании дню недели позитивной или негативной окраски оказываются представления, основанные на противопоставлении четного и нечетного как «хорошего» и «плохого». Отмеченное понимание дней недели выразилось в поверьях, приметах, рекомендациях, которые представляют благоприятными днями вторник и субботу, а тяжелыми - понедельник, среду и пятницу.

Ряд микротекстов основан на суевериях о «добрых» и «недобрых» часах в сутках, например, такой словесный оберег: «В добрый час молвить, в худой промолчать!» (с. 471). Группа формул-рекомендаций и запретов обусловлена воззрениями на ночное время как опасное: «Когда солнышко закатилось, новой ковриги не починают, нищета одолеет» (с. 581), «По закате солнца хлебом и деньгами не ссужают» (там же) и т.д.

Особый интерес представляют загадки, в которых создается образ главной временнуй единицы - года. Как практически и все микротексты, данные загадки одинаковы у русских, украинцев, белорусов, вплоть до текстуального совпадения. В значительной части произведений этого жанра понятие года раскрывается через образ дерева или эквивалентные ему образы «столпа», колоды, бруса. Повторяются также образы гнезда, яйца, птицы. Устойчивое повторение одной и той же образности в загадках свидетельствует о ее глубинных истоках и древнем происхождении текстов. Анализ произведений позволяет прийти к выводу, что за образом дерева скрывается одно из ключевых понятий мифологической традиции - мировое древо. Столь же характерны для мифологии образы яйца, птицы, связанные с сюжетом появления мира, поэтому можно с большой долей вероятности утверждать, что в этих загадках сохранены отзвуки представлений о древней славянской космогонии. Появление «космогонических ассоциаций» в загадках объясняется, по-видимому, их первоначальным сакральным смыслом, в связи с чем главным временем воспроизведения загадок был период Святок и Нового года, когда, по мифологическим представлениям, происходит «пересоздание» мира, акт его гибели и нового творения, повторяющийся ежегодно.

Тексты малой формы охватывают и достаточно широкий круг пространства. В них, как и вообще в народном менталитете, сосуществуют представления о реальном пространстве, в понимание которого привносятся мифологизирующие его черты, и собственно мифическом, которого нет в действительности.

Из реальных точек пространства, наделенных особым смыслом, в текстах малой формы выделяются дом, «центр всего крестьянского мира» Белов В.И. Повседневная жизнь русского Севера. Очерки о быте и народном искусстве крестьян Вологодской, Архангельской и Кировской областей. - М.: Мол. гвардия, 2000. С. 159., и его части (углы, печь и т.д.), а также поле, лес, болото, перекресток и некоторые другие. Основную роль в данном случае играет степень «освоенности» пространственных объектов человеком. «Неосвоенные» локусы населяются враждебными людям сверхъестественными существами. В мифологизации порога, моста актуальны представления о границе между мирами, чем объясняется такое, например, поверье: «Всякая встреча из дому на пороге, на крыльце, на мосту нехороша» (с. 44) или запрет, известный до сих пор: «Через порог не здороваться, не беседовать» (с. 579).

Значительное место в паремиях занимает осмысление «того света», разделенного на рай и ад. Тема «иного мира» в микротекстах раскрывается, как правило, в этическом плане. «Тот свет» показан как место, где каждый получит по заслугам, обострена идея компенсации за земную неустроенность. Многие произведения малой формы актуализируют противопоставление двух миров. Деталей «того света», рая и ада паремии не изображают. В понимании «того света» в народной культуре определяющими оказываются христианские представления, тогда как в мифологизации реального мира ведущая роль принадлежит демонологии.

Итак, в процессе мифологизации времени и пространства в народных верованиях восточных славян и фольклоре, включая малые формы, задействованы как языческие, так и христианские элементы, последние - в крестьянской интерпретации. Микротексты показывают довольно «плотную» мифологизацию этих категорий, обнаруживают различные ее принципы, главными из которых является персонификация времени и различение «хорошего» и «плохого» времени и пространства. Ведущую роль в мифологизации мира играют демонологические представления. Связь временных и пространственных точек с демоническими силами маркирует их негативно. Мифологизация мира в восточнославянской культуре обусловлена дуализмом сущего, наличием двух сообщающихся миров.

В параграфе 1.3 «Образ человека в малых формах фольклора и мифопоэтическая традиция славян» рассмотрены мифологические истоки трактовки образа человека в народной культуре восточных славян и произведениях малой формы как ее части.

Славянская языческая антропогония, с которой начинается повествование о человеке во всех мифологических системах, по существу, не известна. В фольклорной и поздней мифопоэтической традиции славян он соединена с библейской версией творения человека, которая активнее всего разрабатывается апокрифами и легендами, вносящими новые детали в этот сюжет. Из числа текстов малой формы мотив творения человека Богом содержат преимущественно пословицы и поговорки, но они не столько ставят его в центр внимания, сколько косвенно используют для раскрытия иных идей. В паремиях нет подробностей того, что связано с антропогонией, появляется лишь сама мысль о творении человека Богом. Заостряется внимание на центральных мотивах библейского сюжета о происхождении человека, усвоенном восточнославянским фольклором.

Только штрихами пословицы и поговорки намечают и народный взгляд на рождение каждого человека. То, как именно дается жизнь, в них не уточняется, хотя в ряде текстов присутствует мотив «вкладывания» души в человека, что делает Бог или ангел. Отражают микротексты и суеверия, связанные с крещением и имянаречением новорожденного, которые также соприкасаются со сферой демонологических представлений. Например, о «нечистоте» некрещеного, не получившего имени ребенка и потенциальной угрозе, тяготеющей над ним, говорит выражение: «Без имени ребенок - чертенок» (с. 442).

Немало произведений малой формы касается представлений, связанных с мифологией смерти. Смерть в пословицах и поговорках, в соответствии с традиционными воззрениями, показана как расставание души с телом. Душа, согласно ряду народных выражений, самостоятельно покидает тело, «выходит» из него; при этом она может принимать вид какого-то летающего существа. В других текстах к отделению души от тела оказывается причастен сверхъестественный персонаж, чаще всего Бог.

Самую тему (мифологему) души восточнославянские паремии осмысляют достаточно глубоко. Она раскрывается в основном в нравственном плане: душа показана как главнейшая ценность, заботой о которой должно быть пронизано все существование человека. Характерный момент в микротекстах - противопоставление души телу, даже их антагонистичность. Этот аспект темы присутствует и в других фольклорных жанрах, развивающих нравственно-религиозную тематику, особенно остро - в духовных стихах. Качество души способно сказываться на телесном облике человека, как, например, это выражено в тексте, имеющем форму рекомендации: «Не криви душой: кривобок на тот свет уйдешь» (с. 196). Вообще, в соответствии с народными поверьями, многие телесные недостатки свидетельствуют о нечистоте души, и людей с дефектами внешности опасаются.

Своеобразно воспринимается всякое отклонение от «нормы» в облике человека, заостряется внимание на таких особенностях внешности, как глаза черного или карего цвета, косоглазие, рыжие волосы, лысина и т.п., которые рассматриваются как признаки недоброй сущности их обладателя, даже как «знак принадлежности человека к демоническому миру» Толстой Н.И. Глаза // Славянская мифология. Энциклопедический словарь. - 2-е изд. - М.: Международные отношения, 2002. С. 105.: «Рыжий да красный - человек опасный» (с. 198), «С черным в лес не ходи, рыжему пальца в рот не клади, лысому не верь, а с курчавым не вяжись!» (с. 198) и т.д. Особое внимание уделяется глазу, который может быть «плохим», вредоносным. Таков черный глаз: «Черный глаз опасный» (с. 578), «Глаз черный, взгляд бойкий, обычай волчий» (с. 201). В микротекстах проявляется и повсеместно распространенная вера в «сглаз». Нежелательность контактов с носителями подобных черт внешности подчеркивается наличием специальных формул, выполняющих функцию оберега, например: «Избави нас, боже, от лыса, коса, рыжа и кривоноса» (с. 198), «Черный глаз, карий глаз - минуй нас!» (с. 201). В фиксации указанных суеверий о внешних недостатках человека малые формы занимают ведущее место среди фольклорных жанров.

Душа в паремиях показана как некая субстанция, пребывающая в теле и способная покидать его. Указания на локализацию души в теле немногочисленны и очень неопределенны. Душа - невещественная сущность, но встречаются пословицы, говорящие о некой ее материальности, показывающие душу поглощающей пищу, издающей запах: «Як ба душа ня ела чиснаку, ни пахла б» Смоленский этнографический сборник / Сост. В.Н. Добровольский. Ч. 3. СПб., 1894. С. 13.. Тексты малой формы отражают «бытовое», даже несколько вульгарное осмысление души: «Отрыжка - душа с Богом беседует» (с. 205).

По народным представлениям, смерть - не исчезновение, но переход в новое бытие: «Земной быт - не всему конец» (с. 184). Смерть, подобно рождению, рассматривается как путь, который проделывает душа. Последняя в данном случае предстает и как частица человека, аккумулирующая все его свершения, положительные и отрицательные: «Что припасла душа, то и на тот свет понесла» (с. 184). В микротекстах находит отражение представление о дороге на «тот свет»: «На тот свет отовсюду одна дорога» (с. 182); конкретнее - о дороге в ад: «Туди дорога широка, звiдти узька» Труды этнографическо-статистической экспедиции в Западно-Русский край, снаряженной императорским Русским географическим обществом. Юго-Западный отдел. Материалы и исследования, собранные П.П. Чубинским. Т. 1. СПб., 1872. С. 278..

В народной традиции складывается особая мифологема сна, нашедшая место и в произведениях малой формы. Важным моментом в ней представляется параллель между сном и смертью: «Сон смерти брат» (с. 320). Паремии говорят о «вещем» сне: «Вещий сон не обманет. Как сон в руку» (с. 321).

Л.Н. Виноградова, обращая внимание на народную фразеологию, показывающую смерть как пространственное перемещение, выделяет группу архаических текстов, связывающих смерть с деревом Виноградова Л.Н. «Хорошая» и «плохая» смерть в славянской мифологии // Природа. 1997. № 6. С. 90.. Смерть ассоциируется с деревом и в загадках, однако, немногочисленных. В большем числе зафиксированы загадки, в которых смерть воплощается в виде птицы - просто «птицы» или какой-то определенной, иногда фантастической (птицы Юстрицы). Постоянство отождествления смерти с птицей говорит о том, что это не простой художественный прием. Образный строй таких текстов восходит к древнейшим верованиям славян, представлявшим смерть, кроме других обличий, и в образе птицы. В поздних верованиях птица выступает лишь как предвестница смерти (в приметах). Но продолжают бытовать выражения, сохраняющие представление о смерти-птице, например: «В нем смерть уже гнездо свила» (с. 183). Немаловажно, что в загадках фигурируют те птицы, которые особо отмечены в славянской и многих других мифологиях: орел, сова, утка. В загадках о смерти, в которых центральным оказывается образ дерева, так же, как и в текстах данного жанра о годе, это - мировое древо.

В группе пословиц и поговорок присутствует идея судьбы, рока. Выражаемое этими текстами настроение фатально. Связанные руки в отдельных произведениях о судьбе - символ бессилия человека что-либо изменить в раз и навсегда предначертанном жизненном пути.

В восточнославянских суевериях обнаруживаются элементы мифологизации умершего человека, демонизации любого, не только «нечистого», покойника, вплоть до превращения отдельных категорий умерших в персонажей мифологической прозы. Особенно отчетливо представления о покойниках выражены в приметах, поверьях, рекомендациях, касающихся похорон. Во многих микротекстах недавно умерший, но еще не захороненный человек изображается как посредник между «тем» и «этим» светом: в его облике читается участь близких людей. Кроме такого косвенного предупреждения о смерти, покойник может влиять на окружающих, сам нести смерть, «забирать» с собой других. «Зловещие» свойства в паремиях приписываются только телу умершего, но не душе.

Микротексты раскрывают различные стороны человеческого существования. В создании образа человека в произведениях малой формы, его мифологизации в народной традиции, как и в случае с пространственно-временными представлениями, взаимодействуют языческое и христианское начала, и так же в данном процессе значительную роль играют демонологические представления. Образ человека в малых формах, в отличие от сказочного, былинного, даже песенного, несет больше реалистических черт, хотя и оказывается подверженным мифологизации.

Глава 2 «Образы мифологических персонажей в малых формах фольклора» состоит из четырех параграфов. В параграфе 2.1 «Типы мифологических персонажей в фольклоре восточных славян» анализируется состав и происхождение мифологических персонажей, представленных в восточнославянском фольклоре. Проводится сопоставление микротекстов с произведениями других народнопоэтических жанров по составу образов мифологических персонажей.

В произведениях малой формы, как и в целом в фольклоре восточных славян, нет образов языческих существ высшего порядка (богов). В народной традиции их заменили христианские персонажи (Богородица, святые). В микротекстах довольно полно представлены образы «низшей» мифологии (демонологии) - основного мифологического слоя в верованиях и фольклоре славян.

У паремий много точек соприкосновения с мифологическими рассказами и значительно меньше со сказкой. Однако с последними микротексты объединяют фигуры тех персонажей, что давно перестали быть актуальными в верованиях. Прежде всего, мифологический генезис, по мнению ученых, имеет образ Бабы-Яги. Он воспринимается сейчас как сугубо сказочный, не свойственный другим жанрам фольклора, тем более живым народным верованиям. Однако образ Бабы-Яги встречается в детских песнях и в единичных текстах малой формы - проклятиях, угрозах, загадках, заклинаниях и приговорах лечебного характера. Детали образа этого персонажа пришли в микротексты из сказок.

Образы мифологических персонажей в фольклоре восточных славян складываются во взаимодействии языческой и христианской традиций. Они присущи многим жанрам устного народного творчества, включая не только древнейшие, но и относительно новые, например, частушки. В одних жанрах мифологические образы занимают центральное место, в других они - лишь небольшая часть образного строя. В отражении мира мифологических персонажей тексты малой формы занимают особое место. Если между другими жанрами (теми, для которых они более характерны) образы мифологических персонажей своеобразно распределены, то есть в одних присутствуют преимущественно языческие образы (былички, бывальщины), в других - христианские, то разные типы микротекстов охватывают всю систему мифологических персонажей, известных восточным славянам.

В параграфе 2.2 «Образы персонажей народной демонологии» рассматриваются образы существ «низшей» мифологии в малых формах фольклора. Микротексты в совокупности дают детальную и этнографически точную характеристику значительного числа сверхъестественных существ. Круг текстов, связанных с тем или иным мифологическим персонажем, в количественном отношении различен, что объясняется степенью развития образа в народном сознании, мерой его приближенности к человеку. Наиболее цельны в микротекстах образы духов, так или иначе втянутых в орбиту повседневной жизни и хозяйственной деятельности людей и способных влиять на интересующие человека объекты и сферы мироздания. Характер произведений малой формы, в которых фигурируют персонажи народной демонологии, также различен: это как тексты практического назначения, применение которых в быту преследует какие-то цели утилитарного плана, так и те, в которых мифологический персонаж выступает как художественный образ, а значит, происходит определенная его трансформация по сравнению с верованиями.

В художественных микротекстах появляются образы лишь самых популярных в народной среде и встречающихся в верованиях повсеместно - домового, водяного, лешего, русалки, кикиморы, оборотня, черта. Но и им посвящены только единичные пословицы и поговорки, содержащие наиболее характерные для того или иного персонажа мотивы. Этим художественные микротексты отличаются от бытовых, которые охватывают и более широкий круг существ, и содержат большее число мотивов, с ними связанных, да и количественно такие формулы значительно превосходят пословицы и поговорки.

Среди персонажей народной демонологии особое место занимают образы, в которых персонифицированы недуги, болезни (лихорадки, холера, оспа и прочие), и такие, в которых воплощаются понятия, связанные с событиями, как правило, негативными, в жизни человека, условно называемые «духами судьбы» (фигуры Лиха, Горя, Беды, Доли и Недоли, злыдней). К этим существам примыкает Смерть как мифологический персонаж, соприкасающийся своими чертами с персонажами обеих названных групп, но более близкий к демонам болезней.

Смерть, Беда, злыдни фигурируют в большей мере в художественных микротекстах (пословицах, поговорках, редко - в загадках), что выделяет их среди образов других существ из этих групп, а также духов различных пространств и людей с демоническими чертами, которые появляются преимущественно в текстах утилитарно-бытовых. Применительно к Смерти, Беде, некоторым другим образам можно вести речь уже об их художественной переработке в фольклоре, причем довольно активной. Паремии показывают, что сходство духов судьбы очень близкое, особой разницы, за исключением различия имен, между ними нет. Это один персонажный тип, дифференцированный на несколько вариантов.

Тексты малой формы не говорят о внешнем виде демонов болезней и духов судьбы, а, как правило, концентрируются вокруг одного-двух мотивов, связанных с ними и наиболее ярко характеризующих персонаж, в первую очередь, показывая его действие на человека.

Особняком в системе народной демонологии стоит фигура черта, универсального представителя нечистой силы, «самого популярного персонажа русской демонологии» Померанцева Э.В. Мифологические персонажи в русском фольклоре. - М.: Наука, 1975. С. 118.. В пословицах и поговорках он оказывается наиболее часто встречающимся и самым ярким из числа образов мифологических существ. В микротекстах и в целом в народной традиции происходит сближение образов черта, беса и дьявола (Сатаны), слияние их в единую фигуру.

Пословицы и поговорки о черте - самая объемная группа произведений малой формы, касающихся мифологических существ. Микротексты дают многоплановую характеристику образа черта. Более важными, чем внешний вид этого персонажа, в пословицах представляются его внутренние качества и поведение. Именно они становятся основой для значительного числа народных паремий.

Русскому фольклору присуща двойственность изображения черта. В бытовой сказке присутствует комическая трактовка образа. Ни один персонаж демонологии не появляется в устном народном творчестве в таком снижающем его контексте, как черт. Многие пословицы и поговорки поддерживают эту манеру изображения черта. С другой стороны, черт - самое страшное существо, главная цель которого - погубить человека или завладеть его душой (охота за душой человека - один из самых известных мотивов, касающихся этого персонажа; встречается он и в паремиях). Таков его характер в быличках и бывальщинах, а также в некоторых микротекстах, преимущественно нехудожественных. Пословицы изображают черта в контексте темы пьянства, курения табака (в последнем случае они соприкасаются с преданиями).

Во многих произведениях малой формы образ черта употреблен в переносном значении. Он выступает средством оценки, создания особого эмоционального заряда текстов. Но, кроме того, содержащиеся в микротекстах сведения точно характеризуют данный персонаж как предмет народных верований. Фигура черта в фольклоре восточных славян соприкасается с широким кругом тем, служит для выражения нравственных, социальных оценок и идеалов народа. Художественное осмысление образа черта в пословицах и поговорках намного глубже, нежели это можно сказать о других персонажах демонологии. Комическое изображение черта, как и других мифологических существ, следует признать поздним процессом, связанным с ослаблением веры в них. В трактовке некоторых сторон образа черта пословицы и поговорки взаимодействуют с другими прозаическими жанрами устного народного творчества (преданиями, легендами, сказками).

Параграф 2.3. «Образы христианских персонажей» посвящен анализу изображения в произведениях малой формы персонажей христианского круга - Бога, святых, действующих лиц Библии.

Главная фигура христианства - Бог. Активно воспринятая народным сознанием, идея верховного существа - единого Бога - нашла отражение в произведениях различных жанров фольклора. Но особенно четко она прослеживается именно в микротекстах, прежде всего в пословицах и поговорках, где находит всестороннее, глубокое осмысление. Богу посвящено значительное число паремий. На первый план при раскрытии его образа выходят нравственные понятия. Связь с Богом определенных качеств, о которых идет речь в микротекстах, придает им особую ценность в глазах крестьян. Бог оказывается самым авторитетным сверхъестественным персонажем в восточнославянской народной традиции. Бог предстает в паремиях подателем всяческих благ, устроителем, по воле которого происходит все в мире, вершителем судеб отдельных людей и мира в целом. В значительном числе произведений малой формы Бог показан в его отношениях с человеком. Он или приемлет людей, помогает им, или отвергает и наказывает - в зависимости от их личностных качеств. Часто микротексты выражают идеи воздаяния, возмездия, которые осуществляет Бог.

В изображении Бога нет деталей его внешности, хотя в легендах и преданиях Бог может иметь конкретный облик. Но в загадках, текстах-толкованиях примечательна его «космичность», некая растворенность в мире. В микротекстах можно обнаружить указания и на конкретные места нахождения Бога. Помимо неба, как привычного для массового сознания чертога Бога, называются иные места: он может быть рядом с человеком - в доме, даже за пазухой или в самом человеке (в его сердце). Микротексты, таким образом, указывают на повсеместность Бога. Многие выражения о Боге основаны на противопоставлении. В одном случае противопоставляются Бог и человек (люди), причем Бог в этой оппозиции воплощает положительное начало, а человек - отрицательное (например, он неразумен и т.д.). В другой группе пословиц и поговорок противопоставляются Бог и его извечный антагонист - дьявол (Сатана, черт, бес).

Бог в народных верованиях восточных славян в XIX - XX вв. выступает в качестве центрального образа, точки отсчета в нравственной системе координат. Он изображается своеобразным «абсолютом»: «Больше Бога не будешь» (с. 18). Образ Бога присутствует практически во всех тематических группах пословиц и поговорок, являясь в них одним из самых распространенных сверхъестественных персонажей.

Фигура противника Бога и главного демонического существа - дьявола, образует группу микротекстов, довольно разнородную по своей тематике. Как и Бог, дьявол упоминается в нравственном контексте, воплощая противоположный полюс - все негативные проявления.

В микротекстах как утилитарного, так и художественного характера встречаются образы святых. Они представляются в народной традиции «опрощенными», иногда низведенными едва ли не до уровня духов-«хозяев», им даже приносят жертвы, подобно домовому, лешему, водяному. Святым также могут сообщаться свойства такой категории мифологических персонажей, как культурные герои, создающие или приобретающие для людей различные блага. Большинство паремий содержит образы самых почитаемых в крестьянской среде святых - Егория (Георгия, Юрия) и Николы. Они отражают широко распространенные в пределах восточнославянской общности представления об этих персонажах.

Встречаются в произведениях малой формы и образы различных персонажей Библии, которые, за редким исключением, не являются объектами поклонения и верований, а получают развитие в рамках народной художественной культуры. За содержанием ряда микротекстов стоит конкретный эпизод библейского повествования, обычно хорошо известный и популярный в народе. В произведениях малой формы появляются образы Адама и Евы (в связи с их грехопадением, что принимает этиологический оттенок, объясняя склонность людей к совершению греховных поступков), Ноя и его сыновей, Авраама, иудейских царей Давида и Соломона, Каина и Авеля и других. Главная новозаветная фигура восточнославянских паремий - Христос. Основой текстов малой формы о нем оказывается трагическая земная участь Спасителя. Представлены в микротекстах образы учеников Христа - апостолов. Дальнейшее развитие получил в народной среде образ Иуды, который фигурирует в бранных формулах и проклятиях, т.е. в таких типах микротекстов, в образной системе которых ведущие позиции занимают резко отрицательные персонажи.

Христианские образы присутствуют в основном в тех же разновидностях текстов малой формы, что и демонологические, но чаще, нежели последние, встречаются в художественных произведениях, поскольку связаны с письменной традицией. Круг христианских персонажей в микротекстах широк и сопоставим с составом персонажей легенд и духовных стихов - основных жанров, раскрывающих религиозно-христианские темы. В пословицах и поговорках христианские образы воплощают в себе определенные характеры, являются символами некоторых человеческих качеств.

В параграфе 2.4 «Формулы общения с мифологическими существами» рассматриваются тексты, которые адресованы различным сверхъестественным существам.

Представления о мифологических персонажах не ограничиваются формой суеверий, существующих в сознании человека, но имеют и активную сторону - взаимодействие с ними, которое происходит как на уровне действий (акциональном), так и в вербальной форме, обычно же эти способы применяются синхронно, дублируя или дополняя друг друга. Для контакта с мифологическими существами в системе малых форм имеется группа текстов заклинательного характера, адресуемых им и воспроизводимых во время соответствующих ритуально-обрядовых действий, в бытовых, как-то особо отмеченных ситуациях.

В восточнославянской фольклорной традиции периода наиболее активного ее изучения (XIX - XX вв.) выявлены формулы, обращенные к существам низшей мифологии (демонологии), к персонажам христианского круга (Богу, Богородице, святым и др.). Звучат и реликтовые уже формулы-обращения к земле («матери-сырой земле»), к небу и различным небесным объектам, к природным силам и явлениям, зверям, насекомым и птицам, которые мыслятся в этом случае как «персонифицированный мифологический субъект» Виноградова Л.Н., Толстая С.М. Ритуальные приглашения мифологических персонажей на рождественский ужин: формула и обряд // Малые формы фольклора: Сборник статей памяти Г.Л. Пермякова. - М.: Восточная литература, 1995. С. 187..

Вербальные формулы, обращенные к мифическим существам, неоднородны в своем конкретном, прагматическом назначении. В зависимости от цели, которую преследует говорящий, употребляются тексты разного типа: либо формулы вызова, либо отсылки (отгона), просьбы, вопросы, благодарственные формулы. Во многих случаях тексты, адресованные мифологическим существам, несут в своем содержании семантику «обмена», на что обратила внимание Л.Н. Виноградова Виноградова Л.Н. Отражение древнеславянских мифологических представлений в «малых» формах фольклорных стереотипов // История, культура, этнография и фольклор славянских народов. Х Международный съезд славистов. Доклады советской делегации. - М.: Наука, 1988. С. 277 - 288.. Это касается, прежде всего, формул-просьб и формул вызова персонажа.

Количество текстов, обращенных к мифологическому существу, их тип и содержательное разнообразие обусловлено разработанностью образа того или иного персонажа в народной традиции и его приближенностью к человеку, участием в делах людей. Ведущее место в этом отношении принадлежит духам-«хозяевам» (домашним и природным), а именно домовому, лешему, водяному, полевому, формулы же, адресованные другим категориям персонажей демонологии, отмечены в меньшем числе, а нередко - единичны.

Круг проблем, по поводу которых восточные славяне обращаются к сверхъестественным силам, и, соответственно, выбор типов текстов и их содержание определяются в основном самыми актуальными для крестьянина темами, прежде всего хозяйственными интересами. Основная разновидность текстов, адресованных мифологическим существам, - это формулы, содержащие просьбы бытового характера. В формулах-коммуникативах заключаются просьбы-заботы о скотине, об урожае, об удачном промысле, о благополучии дома в целом, о сохранении здоровья (превентивные меры) или излечении от болезни и т.д. Выбор мифического объекта воздействия зависит от конкретной цели, преследуемой человеком, и функций, которые в народе отводились тому или иному персонажу.

В фольклоре восточных славян многочисленны и формулы, адресованные христианским персонажам. Сфера их влияния оказывается более широкой, а у Бога - практически безграничной, в то время как у каждого духа она локализована. Это определяет содержательную специфику формул, обращенных к христианским образам. Вербальное поведение человека с христианскими образами высокого ранга более скованное по сравнению с демонологическими существами и даже святыми. Меньше и разновидностей формул, которые им адресуются. Так, нет текстов для вызова и отсылки Бога, Богородицы, святых. Процедура, сопровождаемая указанными видами текстов, возможна только по отношению к демонологическим существам. В формулах, адресованных христианским персонажам, как правило, отсутствует семантика «обмена», как и в самих действиях, которые сопровождает текст, либо она не столь прямолинейна, как в случае общения с демонологическими существами.

В заговорах редки прямые обращения к христианским персонажам. Апелляция к ним происходит косвенно, через введение соответствующих образов в повествовательную часть заговоров, обычно моделирующую ситуацию, сходную с той, по поводу которой произносится текст, или в закрепках. В большинстве заговоров у Бога, Богородицы, других христианских персонажей, в отличие от демонологических существ, не просят напрямую того, ради чего звучит заговор. Их авторитетом словно бы подкрепляется просьба, обеспечивается ее действенность.

В Заключении подводятся основные итоги проделанной работы, содержатся выводы. Микротексты в совокупности наиболее полно, по сравнению с другими жанрами фольклора, охватывают мифологический мир восточных славян. Круг мифологических тем, мотивов, образов в произведениях малой формы восточнославянского фольклора, как показывает рассмотренный в диссертации материал, довольно обширен. Мифологическую (мифопоэтическую) составляющую имеют в той или иной мере все типы микротекстов. В особенности это касается формул утилитарно-практического характера, непосредственно связанных с народным мировоззрением, в котором существенное место вплоть до XIX - XX вв. занимают мифологические в своей основе представления. Мифотворчество определяет самую природу и поддерживает бытование ряда типов микротекстов, таких как поверья, суеверные приметы, заклинания, набор тем, мотивов и образов которых целиком зависит от него.

В утилитарных микротекстах состав мифологических элементов разнообразен. Меньшее число их содержится в художественных произведениях малой формы. Однако, в отличие от первой группы текстов (условно говоря, нехудожественных), в пословицах, поговорках, загадках присутствуют и такие мифологические элементы, которых уже нет в живых верованиях, например, мифологема мирового древа в загадках.

Существенная особенность микротекстов в передаче мифологических мотивов и образов - сочетание, с одной стороны, прагматического, а с другой - эстетического начал, что соответствует двойственной природе разных типов микротекстов - утилитарной и художественной. Поэтому в одном случае тот или иной их мифологический элемент предстает в неизмененном виде (в таком же, что и в верованиях), в другом случае он оказывается так или иначе эстетически освоенным, преобразованным.

Обилие мифологических элементов в паремиях обусловлено их ролью в народной среде как текстов-носителей наиболее значимой для соответствующей традиции информации и регуляторов повседневной жизни, в которой мифологическое начало занимает отнюдь не последнее место. Анализ состава персонажей и характера их изображения свидетельствует, что в произведениях малой формы отразился достаточно поздний этап развития мифологических представлений восточных славян. Микротексты показывают, насколько актуальными в традиционной культуре долгое время остаются мифологические представления, вошедшие в нее органично, какие персонажи пользуются в поздний период особой популярностью в народной среде, как они воспринимаются и какую роль играют.

По теме диссертации опубликовано девять работ

Максимов А.В. Формулы общения с мифологическими существами в русской фольклорной традиции // Поиски и находки: Сборник работ. - Смоленск: СГПУ, 2000. - С. 42 - 46.

Максимов А.В. Христианские образы и мотивы в малых жанрах русского фольклора // Идеи христианской культуры в истории славянской письменности: Материалы научной конференции, 24 мая 2000 г. - Смоленск: СГПУ, 2000. - С. 24 - 28.

Максимов А.В. Демонология в малых жанрах русского фольклора (образ черта) // Штудии-2: Межвузовский сборник статей молодых ученых. - Смоленск: СГПУ, 2001. - С. 3 - 9.

Максимов А.В. Мифологические представления в жанровой системе фольклора восточных славян // Штудии-2: Межвузовский сборник статей молодых ученых. - Смоленск: СГПУ, 2001. - С. 10 - 15.

Максимов А.В. О мифологизированном времени в малых формах фольклора // Славяне. Письменность и культура: Материалы научной конференции, посвященной Дню славянской письменности и культуры (Смоленск, 24 мая 2001 года). - Смоленск: СГПУ, 2002. - С. 21 - 27.

Максимов А.В. Образы персонажей славянской мифологии в малых жанрах фольклора // Народное искусство: прошлое и современность: Материалы Всероссийской научно-практической конференции (Смоленск, 24 - 27 сентября 2002 г.). - Ч. 2. - Смоленск: СГПУ, 2002. - С. 81 - 85.

Максимов А.В. Демоны болезней и «духи судьбы» в малых жанрах фольклора восточных славян // Штудии-3: Сборник статей молодых ученых. - Смоленск: СГПУ, 2002. - С. 27 - 31.