Роль Русской Православной Церкви в сохранении духовности и возрождении единства Руси в XIV-XVI вв

Размещено на http://www.allbest.ru/

РЕФЕРАТ

на тему

«Роль Русской Православной Церкви в сохранении духовности и возрождении единства Руси в XIV-XVI вв»

Выполнила

дневного (вечернего, заочного) отделения группы

Захаренкова Ю.А.

Научный руководитель: к-т наук, профессор Иванов И.И.

г. Бокситогорск - 2015 год

СОДЕРЖАНИЕ

Введение

1. Роль Русской церкви в управлении государством

2. Древнерусские монастыри их роль в развитии государства, Национально-культурная роль древнерусских монастырей

3. Взаимоотношения между церковью и государством

Заключение

Список использованной литературы

церковь русский православный государство

ВВЕДЕНИЕ

Свою работу хотела бы начать словами выдающегося историка Русского Зарубежья Сергей Германович Пушкарева:

«….при различных исторических обстоятельствах Святая Церковь оставалась Церковью, т.е. открывала людям их истинное и единственное назначение - быть гражданами не только земного Отечества, но и Царства Божия, и тем самым обладать подлинной радостью и внутренней неотъемлемой свободой».

Основной задачей моей работы является выяснить, какую роль играла Русская Православная Церковь в сохранении духовности и возрождении единства Руси 14-16 веков.

Цели работы: показать роль церкви в возрождении духовности народа и его государственности, а так же показать заслуги выдающихся деятелей церкви в развитии духовной культуры народа, которые ценой собственной жизни вдохновляли народ на подвиг во имя независимости отчизны. Благодаря которым в дальнейшем, страна обрела национальную независимость.

Сегодня история православной церкви в России остается до сих пор одной из наименее разработанных областей русской историографии. Характерно, что ни один из советских историков прошлого не занимался систематическими исследованиями в области истории церкви, да, и по-видимому, не ставил перед собой такой задачи, - писал доктор исторических наук, профессор А.И. Клибанов. История Русской православной церкви не была однозначной: она была противоречивой, изобиловала внутренними конфликтами, отражая общественные противоречия на всем протяжении своего пути. Тема христианизации представляет сейчас большой интерес ввиду того, что сейчас, проходит эпоха «Второго Крещения Руси». Для того чтобы понять сущность происходящего, надо заглянуть в далекое прошлое. Именно изучая его, мы сможем найти ответ на вопрос о том, что ныне происходит с Российской церковью. Эту тему можно рассматривать, как зеркало последующих событий и осмыслить роль Русской Православной Церкви в сохранении духовности и возрождении единства Руси. Для нас, живущих в 21 веке, эта проблема становится все более актуальной с каждым годом.

В нашей исторической литературе преобладают два различных взгляда на начало нашей истории. Один из них изложен в критическом исследовании о древнерусских летописях, составленном членом русской Академии наук в 18 веке, знаменитым ученым немцем Шлецером, на немецком языке и изданном в начале прошлого века.

Суть Шлецерова взгляда, которого так же придерживались Карамзин, Погодин, Соловьев была в том, что до половины 9 века, т.е. до прихода варягов, на обширном пространстве нашей равнины, от Новгорода до Киева по Днепру направо и налево, все было дико и пусто, покрыто мраком. Здесь жили люди, без правления, подобно зверям и птицам, наполнявшим их леса. В эту обширную пустыню, заселенную бедными, разбросанно жившими дикарями, славянами и финнами, зачатки гражданственности впервые были занесены пришельцами из Скандинавии, варягами, около половины 9 века. Известная картина нравов восточных славян, как ее нарисовал составитель Повести о начале Русской земли, по-видимому, оправдывала этот взгляд. Здесь читаем, что восточные славяне до принятия христианства жили « зверинским образом», «скотски» в лесах, как все звери, убивали друг друга, ели все нечистое, жили уединенными, разбросанными и враждебными один другому родами: «живяху кождо с своим родом и на своих местех, владеюще кождо родом своим».

Другой взгляд на начало нашей истории прямо противоположен первому. Он начал распространяться в нашей литературе несколько позднее первого, писателями 19 века. Наиболее полное выражение его можно найти в сочинениях профессор Московского университета Беляева, в его «Истории русской жизни с древнейших времен». Вот основные черты его взгляда. Восточные славяне искони обитали там, где знает их наша Начальная летопись. В пределах русской равнины, они поселились, может быть, еще за несколько веков до Рождества Христова. Обозначив так свою исходную точку. Ученые этого направления изображают долгий и сложный исторический процесс, которым из первобытных мелких родовых союзов вырастали у восточных славян целые племена. Среди племен возникали города, и среди этих городов поднимались главные или старшие города, составлявшие с младшими городами или пригородами племенные политические союзы полян, древлян, северян и других племен. И наконец, главные города разных племен приблизительно около эпохи призвания князей начали соединяться в один общерусский союз. При схематической ясности и последовательности эта теория несколько затрудняет изучающего тем, что такой сложный исторический процесс развивается ею вне времени и исторических условий: не видно, к какому хронологическому пункту можно было бы приурочить начало и дальнейший момент этого процесса и как, в какой исторической обстановке он развивался. Следую этому взгляду, мы должны начинать нашу историю задолго до Рождества Христова, едва ли не со времен Геродота. Во всяком случае, за много веков до призвания князей, ибо уже до их прихода у восточных славян успел установиться довольно сложный и выработанный общественный строй, отлившийся в твердые политические формы, как высказывался профессор В. Ключевский в своих работах.

Я буду придерживаться второго взгляда, отталкиваясь от этого, попробую раскрыть роль Русской Православной Церкви в сохранении духовности и возрождении единства Руси.

1. РОЛЬ РУССКОЙ ЦЕРКВИ В УПРАВЛЕНИИ ГОСУДАРСТВОМ

Русская Церковь всегда бережно хранила идею единства русского народа. На основе единства «русской веры» и выросло русское национальное сознание - все тверичи, москвичи, рязанцы, полочане, новгородцы, черниговцы, киевляне и т.д. сознали себя единым русским народом, прежде всего потому, что все они исповедовали единую русскую веру И.И.Лаппо.

Глава русской церкви митрополит Киевский уже в первой половине 8 века, еще до татарского завоевания, именуется митрополитом «всея Руси». Между тем великие князья стали усваивать себе титул «великий князь всея Руси» только в 14 веке, да и в то время титул этот был, конечно, не столько отражением политической действительности (ибо до государственного объединения «всея Руси» было еще слишком далеко), сколько политическим притязанием. Церковное единство Руси далеко предшествовало ее объединению национально-государственному и само послужило одним из могучих средств этого объединения.

В знаменательную эпоху 14-16 века, когда медленно, но неуклонно происходило национально-государственное объединение разрозненных русских земель вокруг Москвы, большую и благотворную роль в этом процессе собирания национальных сил сыграли три знаменитых первосвятителя, причисленные церковью к лику святых - митрополиты Петр (1308-1326), Алексий (1353-1378) и Иона (1448-1461), - три столпа русской церкви и русской государственности. Все они принимали деятельное участие в делах государственных и способствовали собиранию Руси Москвой и возвышению авторитета и власти великого князя Московского и «всея Руси». Перенесение митрополичей кафедры из Киева на северо-восток произошло в (1299-1300 г.), когда митрополит Максим, «не терпя татарского насилия» (по выражению летописи), переехал из разоренного Киева на север, в стольный город северо-восточной Руси Владимир на Клязьме. Преемник Максима, св. митрополит Петр (родом из Галицкой Руси) сделавшись митрополитом, вошел в дружеские отношения с князем Московским Иваном Даниловичем Калитой, помогал ему в делах строительства земского, подолгу живал в Москве и, по преданию, изрек пророчество о будущей славе и величии Москвы. Его преемник митрополит Феогност окончательно поселился в Москве, и таким образом, Москва стала церковной столицей Русской земли, что весьма много способствовало росту ее национально-политического значения. Преемник Феогноста, св. митрополит Алексий (родом из Черниговской земли) не только ревностно занимался делами церковного управления и благоустройства, но и принимал весьма деятельное участие в государственных делах. По смерти в 1359 году великого князя Владимирского и Московского Ивана Ивановича, митрополит Алексий стал опекуном его малолетнего сына Дмитрия (впоследствии знаменитого героя Куликовской битвы) и много помог ему в достижении великокняжеского престола (в 1362 году). А во время малолетства великого князя, он стал фактическим главою и руководителем великокняжеского правительства, стремясь к возвышению власти великого князя, и к объединению остальных русских князей «в любви и докончании» под главенством великого князя «всея Руси». И впоследствии, до самой смерти своей, он не оставлял великого князя Дмитрия Ивановича своей помощью и советами в делах управления и дипломатических сношений.

И великий светильник русской церкви в 14 веке, основатель монашеского пустынножития в глухих дебрях северовосточной Руси, - преп. Сергий Радонежский не чуждался забот государственных. Князья и бояре приезжали к преп. игумену Троицкой обители за советом, благословением и молитвенной помощью, а иногда обращались к нему с просьбой о помощи и в делах чисто государственных. Не раз пользовался его советами и помощью знаменитый герой Куликовской битвы Дмитрий Донской. В великую и страшную минуту русской истории, пред походом против татар в 1380 г. великий князь Дмитрий Иванович посетил Троице-Сергиеву обитель, и преподобный Сергий благословил его на борьбу с Мамаем, обещал русскому воинству помощь Божию на супостатов. Он и послал с ними в бой против татар двух троицких иноков-витязей (бывших воинов) - Пересвета и Ослябю, которые пали героями в победоносной и славной Куликовской битве. И если, по справедливому замечанию В.О.Ключевского, «Московское государство родилось на Куликовом поле, а не в скопидомном сундуке Ивана Калиты», то преподобного Сергия, вдохновителя Куликовской битвы, мы должны признать как бы крестным отцом Московского государства. Но помощь преп. Сергия нужна была руководителям зарождавшегося общерусского государства не только для борьбы с внешними врагами, но и для умиротворения внутренних распрей и раздоров в еще лишенной политического единства Русской земле. Преп. Сергий «явился примирителем удельных князей в их столь губительных для народа ссорах и тяжбах, предупреждая кровопролития и налаживая «вожделенный мир» и согласие, уча об единстве русских «православных христиан», как народа, несмотря на его разделение по княжествам». В 1365г. св. Сергий понудил нижегородского князя Бориса Константиновича признать верховную власть великого князя Московского. В 1385 г., вскоре после опустошительного нашествия на Русскую землю татарского хана Тохтамыша, на московские пределы напал враждебный сосед великого князя Дмитрия - князь Олег Рязанский. Изнемогающий в борьбе великий князь отправился снова в Сергиев монастырь «и глаголаше с молением преподобному игумену Сергию, да бы шел от него сам преподобный игумен Сергий посольством на Рязань ко князю Олегу о вечном мире и о любви». Преподобный Троицкий игумен, в то время уже глубокий старик, отправился во главе посольства от великого князя в Рязань для того, чтобы добиться заключения желанного мира. «Тихими и кроткими словесы и речми и благоуветливыми глаголы», он склонил сурового рязанского князя к примирению с великим князем Дмитрием. «Князь же велики Олег, - повествует летописец, - преложи свирепство свое на кротость, и утишися и, укротися, и умилися вельми душею, устыдебося толь свята мужа, и взял с великим князем Дмитрием Ивановичем вечный мир и любовь... И возвратися преподобный игумен Сергий с честью и с славой многою на Москву... и достойно хвалим бысть и славен и честен от всех». А перед тем, по рассказу летописца, «мнози бо преже того к нему (князю Олегу) ездиша и не возмогоша умирити их». В 1389 г. преп. Сергий присутствовал при кончине вел. князя Дмитрия Ивановича, а перед тем он был первым из свидетелей, перед которыми было составлено духовное завещание вел. кн. Дмитрия, а может быть, был и вдохновителем этого завещания, проникнутого высоким христианским духом (в наставлениях детям) и глубокой политической мудростью (в этом завещании московский великий князь впервые «благословлял» своего старшего сына великим княжением Владимирским, полагая таким образом юридическое основание будущей единодержавной великокняжеской власти).

В середине 15 века православной церкви грозила опасность попасть под власть главы католического мира - римского папы. Когда Константинопольская Церковь, под угрозой турецкого порабощения, приняла на Флорентийском соборе (1489 г.) унию с католической церковью, признав главенство римского первосвященника, к этому постановлению присоединился и русский митрополит, грек Исидор, бывший на соборе. Однако по возвращении Исидора в Москву, великий князь Московский Василий Васильевич, а также духовенство и народ, отказались принять унию с латинской церковью. Митрополит, изменивший православию, был свергнут, и бежал в Литву, потом в Рим. В Москве собором русских епископов был поставлен митрополитом рязанский епископ Иона, доблестный и твердый в вере архипастырь. С этих пор Русская Церковь сделалась почти независимой от Церкви Константинопольской и признавала за ней лишь иерархическое старшинство. Тот же митрополит Иона, во главе русского духовенства, сыграл важную роль в деле укрепления власти великих князей московских путем утверждения правильного порядка наследования престола - от отца к сыну. В несчастливое и беспокойное княжение Василия II Васильевича (1425-1462 г.), когда с притязаниями на великокняжеский престол выступили сначала дядя Василия - Юрий Дмитриевич, а потом сыновья последнего - Василий Косой и Дмитрий Шемяка, московское духовенство, во главе с митрополитом Ионой, решительно стало на сторону Василия Васильевича. Обличив незаконность притязаний двоюродных братьев великого князя на московский престол, они своим нравственным авторитетом помогли решению этого спора в пользу Василия II. Благодаря этому была установлена правильная династическая преемственность на великокняжеском престоле.

2. ДРЕВНЕРУССКИЕ МОНАСТЫРИ ИХ РОЛЬ В РАЗВИТИИ ГОСУДАРСТВА

Отдельно хотелось бы остановить свое внимание на своеобразном и значительном явлении древнерусской жизни, оказывавшем всестороннее влияние на жизнь древнерусского общества и государства - на древнерусских монастырях. Аскетическая идея глубоко проникала собою древнерусскую церковную литературу и древнерусское общество. Длительное господство аскетической идеи на Руси объясняется не только побуждениями религиозно нравственными, не только влияниями церковно-литературными, но также всем ходом исторической жизни русского народа. Тяжелы и неустойчивы были условия его существования: после постоянных опустошительных набегов кочевых соседей и междоусобных браней Киевского периода, татарский погром в середине 13 века и долговременное татарское иго нанесли тяжкий удар экономическому благосостоянию страны и морально принизили русского человека. Частые моровые поветрия, опустошительные пожары, губительный голод в результате неурожаев, - все эти бедствия и напасти укрепляли в народе взгляд на мир, как на арену полную зол и скорбей, как на «юдоль плачевную». Глубокий нравственный упадок в общественной и домашней жизни укреплял сознание того, что «мир во зле лежит», и что трудно спасти душу свою, живя в этом мире «суетном» и «многомятежном»... И чем более тяжелую и безотрадную картину являла собою жизнь мира сего, тем с большей любовью, отрадой и надеждой обращался взор русского человека к миру иного порядка, к миру, обитатели которого отрекались от суеты «сесветного» жития и посвящали всю жизнь свою на служение Богу и спасение души своей. Взгляд на монашество, как на идеал высоконравственной истинно-христианской жизни способствовал быстрому его росту и распространению на Руси. «Свет инокам - ангелы, свет мирянам - иноки» говорил древнерусский человек, и «чин» монашеский или иноческий называл он иногда «ангельским чином монашеского образа», а монастыри называл он домами Божиими...

До середины 13 века в пределах северо-восточной Руси было лишь около 25 монастырей, а период 14-го и начало 16 веков явились временем усиленного монастырского строительства. Самым важным и знаменитым из монастырей Московской Руси стал основанный св. Сергием около 1340 года в глухом лесу близ маленького городка Радонежа монастырь в честь св. Троицы.

Монастырь св. Сергия явился родоначальником и образцом для монастырей нового типа - монастырей пустынных. В то время как прежние монастыри строились в больших городах или около городов, св. Сергий и следовавшие по его стопам его ученики и сподвижники воздвигали свои обители вдали от городов, в глухих лесных дебрях северо-восточной Руси. Уходя все дальше и дальше на север, подвигаясь от Москвы и от Новгорода, русские пустынножители дошли до берегов Белого моря и Северного Ледовитого океана, здесь зажглись яркие маяки русского религиозного света, в середине 15 века возникла на островах Белого моря знаменитая обитель Соловецкая, основанная св. св. Савватием, Германом и Зосимой. В половине 16 века на Мурманском берегу построены обители Феодорита Кольского и Трифона Печенгского, просветителей лопарей. Наиболее славным и успешным рассадником пустынных монастырей в северо-восточной Руси стала обитель преп. Сергия, который явился вообще основоположником северно-русского монашества и вместе с тем стал покровителем и молитвенником Русского государства. Ученики и собеседники св. Сергия основали до 30-ти новых монастырей, и недаром говорит древний книжник, что св. Сергий «яко солнце сияше пред всеми людьми и яко лучи от солнца ученицы его мнози провозсиша»...

Из множества монастырей основанных в этот период, упомянем Пафнутьев Рождество-Богородицкий монастырь близ города Боровска. Ученик преп. Пафнутия Иосиф Санин основал в 1479 г. знаменитый Волоколамский монастырь. На островах Ладожского озера возникли монастыри Валаамский и Коневский, основанный преп. Арсением в 1398 году. В Белозерском краю возникла знаменитая обитель, основанная преп. Кириллом Белозерским в 1397 году. В половине 15 века была основана преп. Нилом пустынь на реке Сорке. И еще много славных обителей возникло в то время. Общее число монастырей возникших в Северной Руси за два с половиною столетия составляло около 200. В 16-17 веках усиленное строительство монастырей продолжалось. В 16 веке возникло около 100 и в 17 веке около 200 новых монастырей. Впрочем, большинство этих монастырей были немноголюдными: количество братии в них составляло иногда 5-10-20 человек, и лишь в самых крупных и славных обителях доходило до 100 человек и превышало эту цифру.

Пустынные монастыри имели огромное значение не только для религиозной, но также для социально-хозяйственной жизни Русского народа. Поселившиеся в глухом лесу иноки занимались не только подвигами благочестия, но и тяжелым хозяйственным трудом. Они вырубали лес и строили себе храм и келии, всякие хозяйственные постройки и ограду монастырскую. А раскорчевавши лес, обращали добытую таким образом землю под пашню и огороды. В приречных местностях заводили себе пастбища для скота и сенокосы. В реках и озерах ловили рыбу. Строгость подвижнической жизни и слава иноческих подвигов привлекала к возникшим монастырям не только богомольцев и вкладчиков, но и крестьян земледельцев, которые селились вокруг обители, как религиозной и хозяйственной опоры. «Монастырская колонизация встречалась с крестьянской и служила ей невольной путеводительницей». Так вокруг монастырей постепенно возникали мирские поселения, составлявшие вместе с иноческой братией один приход монастырской церкви. Случалось, что монастырь закрывался, но крестьянский приход с монастырской церковью оставался. Случалось и так, что монастырь богател и развивался, и окрестное крестьянское население попадало к нему сначала в хозяйственную, а потом и в юридическую зависимость. Монастыри зачастую получали от светского правительства окружавшую территорию, с правом разрабатывать ее и призывать или «называть» на нее поселенцев, для которых на первое время предоставлялись значительные податные льготы. И вот под энергичным и умелым руководством предприимчивых старцев оживали пустынные пространства нашего лесного севера и широко вовлекались в народно-хозяйственный оборот. Монастырь «называл» на свои земли крестьян и бобылей предоставляя им податные льготы, ссуды и «подмогу», за которую они обязывались разрабатывать под пашню девственные леса и ставить на своих участках дворы со всеми необходимыми хозяйственными постройками. Так возникали в монастырских владениях сначала крестьянские «починки», которые потом становились деревнями, иногда селами, иногда возникали «погосты» (поселения с церковью и дворами для причта). Как широко развилась хозяйственно-колонизационная деятельность северных монастырей в 15 и 16 веках покажет нам пример монастыря Кирилло-Белозерского, во владениях которого в одном только Белозерском уезде в 1544 году насчитывалось 4 села, 3 сельца, 252 деревни и 143 починка (при этом нужно, конечно, иметь в виду небольшие размеры прежних северных деревень). Кроме пути колонизационного, множество населенных земель монастыри приобретали в качестве вкладов на помин души. Впоследствии некоторые богатые монастыри приобретали земли и путем покупки. Иногда в непосредственной близости от монастырей возникали большие поселения полугородского типа - слободы и «посады» с ремесленным и торгово-промышленным населением. И когда новой России уже в 18 веке понадобились новые города, как административные центры для уездов, то многие города были образованы именно из подмонастырских посадов и слобод. Так возникли уездные города: Калязин (Тверской губ.), Варнавин (Костромской губ.), Макарьев (Костромской губ.) и Макарьев Нижегородской губ. (здесь возникла знаменитая макарьевская ярмарка, Покров (Владимирск. губ.), Кириллов и Череповец (Новгородск. губ.). Образовавшийся вокруг Троице-Сергиевского монастыря Сергиевский посад не был сделан уездным городом, но по числу своего населения превысил все уездные города Московской губернии. Заметим еще, что на далеком Беломорском севере, около монастыря св. Михаила Архангела возник важнейший торговый пункт Московской Руси - город Архангельск.

В 18 веке все вообще населенные монастырские владения были взяты в ведение и управление государства. Таким образом, русские монастыри, временно изъявшие из светского общества значительную часть общественно-хозяйственных сил и средств, возвратили их затем светскому обществу в развитом и значительно увеличенном виде.

Так сложным путем индивидуальный религиозный подвиг русских отшельников превращался в большое народнохозяйственное и культурно общественное дело: сначала от светского общества отделялась какая-то светящаяся точка и временно скрывалась во мраке непроходимых северно-русских лесов. Этот светящийся во мраке огонек духовного подвижничества привлекал к себе других отшельников, жаждущих религиозного подвига, и общее религиозное воодушевление рождало пустынный монастырь - место молитвы, поста и непрерывного служения Богу. Потом эта оторвавшаяся от мира частица общенародного религиозного духа снова обрастала плотью мирских нужд и интересов и таким образом, не прекращая служения Богу, снова возвращалась на грешную землю для участия в общенародных трудах, нуждах и заботах, и в государственном служении.

Монастырские земли, первоначально освобождавшиеся от государственного тягла (т.е. от платежа податей и исполнения повинностей), уже в 16 веке привлекаются к этому тяглу, а в 17 веке на них тягло падало еще в большем размере, чем на земли светских владельцев. Уплачивая государству установленные подати, монастыри давали также со своих имений на военные нужды так называемых «даточных людей». В трудные времена опасностей и чрезвычайного военно-финансового напряжения Московского государства, когда правительству не хватало средств на покрытие военных расходов, ему приходила на помощь богатая монастырская казна, откуда тысячи и тысячи рублей текли на «корм» и на жалование ратным людям. Из казны Троице-Сергиева монастыря в начале 17 века было взято правительством на ратные нужды свыше 65 000 рублей, сумма по тому времени огромная! Соловецкий монастырь в царствование Алексея Михайловича (1645-1676 гг.) выслал в Москву на жалованье ратным людям 41 414 рублей и 200 золотых. Тихвинский монастырь получил в 1655 г., во время тяжелой борьбы с Польшей за Малороссию, следующее повеление: «От царя и великого князя Алексея Михайловича всея Великия и Малые России самодержца, в Тихвин монастырь архимандриту Иосифу с братьею. Ведомо нам учинилось, что у вас в монастыре есть деньги многие, и мы указали взяти из монастыря на жалованье нашим ратным людям денег 10 000 рублев»…

Но этой финансовой помощью государству не исчерпывалась роль монастырей во времена внешних опасностей. Некоторые монастыри, защищенные солидными стенами и башнями, играли роль военных крепостей, подвергались осаде неприятельских войск и с успехом отражали их нападения. Соловецкий монастырь долгое время был на севере оплотом русской государственности, первоклассной крепостью, гарнизон которой (содержимый на монастырские средства) защищал русское Поморье от нападений враждебных соседей (шведов, норвежцев, корелов). Славная обитель Троице-Сергиева в смутное время с успехом выдержала осаду польско-литовско-«воровских» войск и этим успехом подняла падавший дух русского народа. Кириллов-Белозерский монастырь в 1612-1613 гг. выдержал осаду литовцев. Тихвинский монастырь выдержал в 1613 г. трехмесячную осаду шведского войска и в 1614 г. снова отразил нападение шведов.

В годы общественно-стихийных бедствий, в «гладныя времена» неурожаев, крупные и богатые монастыри - Троице-Сергиев, Кириллов-Белозерский, Пафнутьев-Боровский, Иосифов-Волоколамский приходили на помощь множеству голодного народа, открывая для пропитания голодающих свои обильные житницы.

В конце 15 веке тяжелый неурожай постиг Белозерскую область, и на помощь голодающему населению пришел Кириллов монастырь. «Обильными поступлениями в монастырь в обычное спокойное время он был обязан обществу и правительству. Но во время общественных и государственных несчастий наоборот тем, что было получено и собрано монастырем, он поступался в пользу общества и государства», говорит историк Кирилло-Белозерского монастыря Н. Никольский.

Выручая государство и общество в трудные минуты военных опасностей и стихийных бедствий, древнерусские монастыри и в нормальное время были для отдельных лиц страховым учреждением на разные случаи жизни. Крестьянин-земледелец, в случае неурожая или падежа скота получал в монастыре ссуду (процентную или беспроцентную). Служилые люди, одряхлевшие или изувеченные на государевой службе, и «вкладчики» из всех слоев населения находили в монастыре покой и «прекормление» (в древнерусских монастырях, таким образом, жили не только чернецы, но и «бельцы», т.е. светские люди). Особенно существенную и постоянную поддержку находила в монастырях многочисленная в древней Руси масса нищих и странников. «Церковное богатство - нищих богатство» - утверждала древнерусская поговорка. Монастыри постоянно устраивали для нищих «кормы» и наделяли их милостыней. При многих монастырях были устроены больницы, богадельни и «странноприимницы», в которых убогие больные, бесприютные и пришельцы находили для себя приют и прокормление. Например, в 1601 году по описи Кириллова монастыря было «в монастыре в больницах нищих 90 человек, да в богадельне 12 человек, и обоего 102 человека» (монашествующих в это время было около 150 человек).

3. НАЦИОНАЛЬНО-КУЛЬТУРНАЯ РОЛЬ ДРЕВНЕРУССКИХ МОНАСТЫРЕЙ

Помимо всех этих услуг, которые оказывал монастырь древнерусскому обществу, велика была и общая национально-культурная роль древнерусских монастырей. В них воспитывались и из них выходили все русские иерархи (поставлявшиеся из состава черного духовенства, обычно из архимандритов и игуменов), из коих многие стали выдающимися деятелями и служителями русской культуры и русской государственности. Монастыри были исходными пунктами миссионерско-проповеднической деятельности среди инородческого и иноверческого населения Русской равнины, а распространение христианства среди этого населения вводило его в общерусское культурное единство. Из деятелей этого порядка должно упомянуть св. Стефана, первого епископа Пермского, просветителя зырян, скончавшегося в 1396 г., и св. Гурия, первого архиепископа Казанского, насадителя православия в пределах бывшего Казанского царства, который скончался в 1563 г. Наконец почти вся древнерусская письменность и просвещение сосредоточивались в монастырях. С одной стороны, круг грамотных или «книжных» людей в древней Руси почти только и ограничивался духовенством и монашеством, а с другой стороны никто кроме монахов не имел столько досуга и столько усердия для чтения, переписки и составления книг, что считалось в древней Руси делом «душеполезным» и богоугодным. «Первыми монастырями, которые начали заботиться о заведении настоящих библиотек четиих книг, были монастыри преп. Сергия Радонежского и преп. Кирилла Белозерского» (Голубинский), а за ними начали составлять собрания книг и рукописей и другие монастыри северо-восточной Руси.

В библиотеке Троице-Сергеева монастыря, по описи 1641 года, числилось до 700 рукописей. В монастырях составлялись и переписывались не только произведения специально церковной «учительной» литературы, как жития святых (любимый предмет чтения древнерусских грамотных людей), проповеди, пастырские послания, полемические сочинения против еретиков и иноверцев, но также и сочинения, имевшие огромное национальное и культурное значение. Именно летописи и летописные своды, составляющие основу нашего исторического познания о древнем периоде родной истории. Кроме летописей древнерусские «книжники» - монахи составляли отдельные сказания о достопамятных исторических событиях.

При таком соединении многообразных функций, когда монастырь был и местом спасения души путем молитвенного и трудового подвига, и местом молитвы за живых и умерших, и хозяйственно-финансовым центром для окрестного населения, и местом «покоя и пропитания» для вкладчиков, уходивших под священную сень монастыря от суеты и тревоги житейской, и местом благотворительной помощи нищим и «убогим», - неудивительно, что все слои и разряды русского общества с таким усердием и любовью трудились над созданием и «благоукрашением» святых обителей. Иногда бывали случаи, что монастырь строился по инициативе и при содействии целого общества, городского или сельского, ощущавшего в нем настоятельную потребность. В 1580 году «земские люди» Вятской земли обратились к царю Ивану Васильевичу с челобитною, на которую из Москвы был послан приводимый ниже ответ: «От царя и великого князя Ивана Васильевича всеа Руси, на Вятку, в город Хлынов, выборным судьям и старостам и целовальникам и всем земским людям. Прислали естя к нам от всей земли челобитную, а в челобитной написано, что Вятские городы от Московских городов удалели, а нашего деи богомолья мнишескаго монастыря у вас во всей Вятской земле нет... и нам бы вам велети мнихом монастырь устроите на Вятке, в Хлынове, Успенья Пречистой, а излюбили естя в строители Пыскорскаго монастыря постриженика старца Трифона, и землицы бы нам к монастырю велети дати... - И мы старцу Трифону велети в Хлынове Успенья Пречистой мнихом монастырь строите и священников призвати, а земли есмя к Успенью Пречистой велели дате в Хлынове под городом пустошь»... В благословенной грамоте патриарха Иова об устроении Богоявленского монастыря в городе Слободском Вятской области (1599 г.) читаем: «Били нам челом с Вятки Слободского города земской староста... и во всех посадских людей и волостных крестьян место, а сказали: на Вятке-де в Слободском городе монастыря не бывало искони вечно, и многие-де посадские люди и волостные крестьяне во ангельский чин постричися желают и им - деи постричися негде; а которые-де люди наперед сего постриглися, и они - деи волочатся без пристрою меж двор... и они - деи ныне городом Слободским посадом и уездом в городе в Слободском... воздвигнули храм Богоявления... и приговорили к тому храму служите чернаго попа Иосафа Казанца, и под келейцу-де и ему место дали... и яз Иев патриарх... пожаловал, благословил велел у них впредь в том Богоявленском монастыре быта тому черному попу Иосафу, велели есми ему тот... монастырь строить и братию собирати, желаемых постригать»...

3. ВЗАИМООТНОШЕНИЯ МЕЖДУ ЦЕРКОВЬЮ И ГОСУДАРСТВОМ

Обращаясь теперь к вопросу о взаимоотношениях между церковью и государством в московский период русской истории, мы видим, что между ними существует тесное идейное и политическое сотрудничество. Церковные иерархи и монастырские «книжники», поддерживают и развивают учение о божественном происхождении верховной светской власти, учат о высоком назначении государя, как охранителя правоверия, права, справедливости и порядка в государстве, требуют от него соблюдения правды и правосудия. В правительственной деятельности и указывают ему на его ответственность перед Богом за вверенное его попечению «словесное стадо овец Христовых» или за «люди порученные ему Богом». На рубеже 15 и 16 веков русское духовенство, в лице старца псковского Елеазаровского монастыря Филофея, выдвигает возвышенное национально-патриотическое учение о Москве, как о третьем и вечном Риме. После падения православных царств на балканском полуострове - Болгарского и Сербского, а затем и Византии, московский государь стал единственным православным монархом в мире. И вот старец Филофей писал в своем послании к Василию III: «Да весть твоя держава, благочестивый царю, яко вся царства православныя христианской веры снидошася в твое едино царство. Един ты во всей поднебесной христианам царь». Русь отныне стала, по взгляду Филофея, мировой носительницей и защитницей православной веры, и русский государь единственным вождем и покровителем православного народа. После падения двух Римов (Византия считалась вторым Римом) Москва стала третьим Римом, будет незыблемо стоять до конца мира («а четвертому Риму не быти»), если только она неотступно и неуклонно будет хранить святую православную веру.

При венчании на царство нового государя высший иерарх русский митрополит, а с конца 16 века патриарх - в своем поучении говорил царю: «Сохрани веру христианскую, греческаго закона, чисту и непоколебиму,... люби правду и милость и суд правый», всех же православных христиан блюди и жалуй и попечение о них имей от всего сердца, за обидимых же стой царськы и мужескы и не давай обидети не по суду и не по правде»...

Единение православной иерархии со светской властью не ограничивается областью идейной, но осуществляется в политической практике. Епископы и игумены по-прежнему являются советниками князей, впоследствии царей московских. Великий князь, затем царь постоянно «советует» о важных государственных делах с «отцем своим митрополитом», потом патриархом. Участие духовенства в государственных делах получает даже свое оформление в лице «освященного собора» (собрания высшего духовенства). Освященный собор в 16-17 веках является непременной составной частью земских соборов. Патриарх и освященный собор принимают постоянное участие в управлении и законодательстве Московского государства. Кроме права совета, православным иерархам принадлежало еще право «печалования», т.е. заступничества пред государями за лиц, несправедливо подвергавшихся преследованиям или наказаниям.

В период возвышения власти московских государей (в 15-16 вв.) московские иерархи всячески поддерживают и укрепляют авторитет Московского государя, который должен быть «всея Русския земли государем государь». Ему должны покориться и удельные князья и вольные народоправства (Новгород, Вятка, Псков). В 1471 г. в период острого конфликта Новгорода с Иваном III митрополит Филипп (I) обратился к новгородцам с посланием, в котором предостерегал их против отступления от православия к «латынству» и убеждал их покориться великому князю: «И вы, сынове, смиритеся, ему же Богом покорены есте, под крепкою рукою благовернаго и благочестиваго государя великаго князя Ивана Василиевича всея Руси, вашего отчича и дедича». С другой стороны, когда великий князь «въсполелся» на новгородцев и «на конь всел, хотячи их добре показнити», митрополит обратился и к великому князю с посланием, в котором убеждал его помиловать новгородцев, если они принесут повинную: «...челом бью твоему великому благородию, чтобы еси, господине, пожаловал, смиловался над ними... не презрел сего пащего к тебе моления и челобитья, гнева бы своего утолил еси, а их челобитья пожаловал еси принял, а меча бы еси своего поудержал, чтобы ся в твоей земле многое крови христианскыя не пролило промежду твоих людей»...

Помогая русским государям в управлении государством, иерархи православной церкви не превращались, однако, в их безличное и безгласное орудие. Когда они видели, что государь уклоняется от исполнения своего долга, что он нарушает интересы своего народа или небрежет о нуждах государственных, они нередко выступали против государя с укоризненным и гневным словом обличения, призывая его к исполнению своего долга и угрожая гневом Царя небесного. В этом отношении особенно ярки два исторических выступления - архиепископа Вассиана Ростовского в эпоху падения татарского ига и митрополита Филиппа в эпоху опричнины.

В 1480 году, на русскую землю двинулся с огромным войском татарский царь Ахмат, которому великий князь Иван III Васильевич отказался заплатить установленную дань. Великий князь со своей стороны, собрал большое войско и, получив благословение на брань от митрополита и всего «боголюбивого собора», выступил против татар. Оба войска остановились одно против другого на разных берегах реки Угры, и никто не решался начинать бой, боясь силы противника. После продолжительного стояния на месте великий князь, слушая «злых советников» стал склоняться к мысли об отступлении. Митрополит и духовенство послали ему соборное послание, в котором увещевали его мужественно и безбоязненно выступить против татар, чтобы освободить свое отечество от тягостного и позорного татарского ига. Но великий князь по-прежнему не решался на бой и думал об отступлении... Тогда выступил престарелый архиепископ Ростовский и Ярославский Вассиан, который написал великому князю на Угру длинное и горячее послание полное пламенной веры, горячего патриотизма и национальной гордости. Обращаясь к государю, владыка желает «глаголати твоему величеству твоего ради спасения: наше убо, государю великий, еже воспоминати, ваше же еже послушати»... Владыка напоминает государю его обещание «крепко стояти за благочестивую нашу православную веру и боронити свое отечество от бесерменства» и горячо убеждает его не слушать злых советников, которые «совещают ти не противитися супостатам, но отступите и предати на расхищение волкам словесное стадо Христовых овец». «Не от твоих ли рук тех кровь взыщет Бог»...? - гневно спрашивает владыка, - «где убо хощеши избежати или воцаритися, погубь врученное ти от Бога стадо»... «Не послушай убо, государю, таковых, хотящих твою честь в бесчестие и твою славу в бесславие преложити, и бегуну явитися и предателю христианскому именоватися; но отложи весь страх и возмогай о Господе в державе и крепости»... Владыка призывает великого князя «поревновать» своим «прародителям», напоминая ему военные подвиги великих князей киевских (Святослава, Владимира Святого и Владимира Мономаха) и великого князя Дмитрия Ивановича, победителя Мамая. Он призывает великого князя идти на Ахмата «не яко на царя, но яко на разбойника, хищника и богоборца»... «И се убо который пророк пророчествова, или апостол который или святитель научи сему богостудному и скверненному самому называющуся царю повиноватися тебе, великому Руських стран хрестианскому царю»?... Призывая великого князя с христолюбивым воинством мужественно вступить в бой за веру и отечество, владыка обещает ему победу, а павшим в бою награду небесного блаженства. Однако великий князь, как повествует летописец, «не послушая того писания владычня Вассианова, но советников своих слушаше»...; повинуясь их злым советам, он «оставя всю силу у Оки на березе... и побежа на Москву». Народ, увидя великого князя, покинувшего армию, встретил его ропотом, и здесь выразителем народного недовольства и обличителем недостойного поведения великого князя выступил тот же епископ Вассиан. «Приеха же князь великий во град Москву и срете его митрополит, а с ним владыка Вассиан Ростовский. Нача же владыка Вассиян зле глаголати князю великому, бегуном его называя, сице глаголюще: «вся кровь на тебе падет хрестианская, что ты выдав их бежишь прочь, а бою не поставя с татары и не бився с ними; а чему боишися смерти? Не бессмертен еси человек, смертен; а без року смерти нету ни человеку, ни птице, ни зверю; а дай семо вой в руку мою, коли аз старый утулю лице против татар»; - и много сице глаголаше ему, а гражне роптаху на великаго князя». Перед нами прямо библейская картина! Преисполненный священным гневом старец иерарх, перед народной массой и во главе ее, обвиняет государя в неисполнении им своего патриотического долга, нанося ему укоризны и прямые оскорбления, и вызывается сам стать во главе войска, чтобы вести его в бой против врагов!

Великий князь прожил около двух недель под Москвой - «а владыка глаголаше ему возвратитися опять к берегу, и едва умолен бысть возвратися»... Между тем наступила уже глубокая осень, и татарская сила отступила от русских пределов «бяху бо татарове наги и босы, ободралися», поясняет летописец. Царь Ахмат вскоре был убит в Орде, и грозное и страшное татарское иго, два с половиной века тяготевшее над русским народом, наконец, рухнуло! Как видим не малую заслугу в этом нужно приписать русскому духовенству, ибо без его вмешательства было возможно пагубное отступление русских войск и, вместо освобождения, Россию ожидал в таком случае новый страшный погром от многочисленных и озлобленных татарских полчищ!

«Беспристрастная история никогда не забудет, - пишет историк Русской Церкви митрополит Макарий, - что в деле окончательного освобождения России из-под ига татарского русское духовенство принимало самое горячее и благодетельное участие».

Из иерархов 16 века, современников царя Ивана Васильевича Грозного, нужно сказать о двух: сотруднике и соучастнике первой славной половины царствования царя Ивана - митрополите Макарии (1542 - 1563) и обличителе его падения в мрачную пору опричнины - митрополите Филиппе (1566-1568). Митрополит Макарий был неизменным сотрудником и советником царя Ивана Васильевича в первую светлую половину его царствования. Вместе с царем он старался установить порядок и правосудие на Руси, как в области общегосударственного управления, так и в сфере церковной жизни (постановления «Стоглава»). Он благословил царя двинуться на завоевание Казанского царства и поддерживал его бодрость и крепость во время похода своими напутственными молитвами и своими посланиями. «Тебе благочестивому царю Ивану, - писал митрополит, - со всем своим христолюбивым воинством, добре и храбрски и мужески подобает подвизатися, с Божиею помощью, за святая Божия церкви и за всех православных христиан», - против супостат твоих, безбожных казанских татар, твоих изменников и отступников, иже всегда проливающих кровь христианскую и оскверняющих и разоряющих святая церкви». По завоевании Казанского царства, в Казань был послан (в 1555 г.) первый архиепископ Казанский и Свияжский Гурий, которому перед отправлением в новую епархию дана была «память» (или наказ) о том, как ему надлежит действовать в новозавоеванном краю. Наказом этим категорически запрещалось распространение среди покоренных татар христианства мерами принуждения и насилия. Архиепископ должен был «кротостию с ними говорите и приводите их к христианскому закону, и разговаривая с ними тихо со умилением, а жестокостию с ними не говорите», «и всякими обычаи, как возможно, так архиепископу татар к себе приучати и приводите их любовью на крещенье, а страхом их ко крещению никак не приводите».

Весьма важное значение имела деятельность митрополита Макария в области русского церковного просвещения и в истории русской литературы вообще. Его усилиями и под его руководством в течении 23 лет (1529 - 1552 гг.) был совершен огромный труд составления так называемых Четьих-Миней, в которых были собраны произведения всех отделов старой церковной литературы. Книги св. писания и толкования на них, жития святых, творения отцов церкви, разные сочинения по церковным вопросам и христианскому нравоучению, путевые записки, монастырские уставы, грамоты, Кормчая книга (собрание церковных законов), послания русских князей и митрополитов, епископов и т.д. «Труд Макария имеет великое значение для истории русской литературы, так как многие замечательные произведения старой русской письменности сохранились только в этом издании. В Четьих-Минеях перед нами является почти весь запас старого русского просвещения, весь горизонт тогдашнего мышления». Тот же митрополит Макарий имеет немалые заслуги и перед наукой русской истории, ибо он явился инициатором составления двух огромных летописных «сводов», так называемой «Степенной книги» и «Никоновской летописи».

По смерти митрополита Макария и первой своей супруги царицы Анастасии, царь Иван Васильевич, как известно, стал жестоким тираном, проливавшим со своими «опричниками» потоки неповинной крови. И в это тяжелое и мрачное время «опричнины», православная церковь выдвинула из своих рядов великого святителя, гневным словом обличившего жестокого и нечестивого властителя и приявшего за то венец мученический. Это был Филипп Колычев, перед поставлением в митрополиты бывший игуменом Соловецкого монастыря. Строгий аскет и подвижник, он в должности соловецкого игумена обнаружил, вместе с тем, выдающиеся таланты хозяина и администратора. Заняв в 1566 г., по просьбе царя и собора духовенства, престол митрополита Московского «и всея Руси», он с неодобрением относился к учрежденной царем «опричнине» и не мог равнодушно смотреть на совершаемые грозным царем и его опричниками жестокости и злодеяния. Сначала в тайных увещаниях, а потом, когда они остались бесплодными, в публичных обличениях в церкви во время богослужения мужественный святитель укорял царя в пролитии крови неповинной и требовал от него прекращения свирепого террора, угрожая ему гневом Божиим. Разгневанный царь, устроив комедию суда над обличителем, сверг его с митрополичьего престола (8 ноября 1568 г.), а через год мужественный защитник правды был задушен одним из опричников. В 17 веке православная церковь причислила его к лику святых.

1589 году, в царствование кроткого и благочестивого царя Феодора Ивановича, в Москве был поставлен особый для русской церкви патриарх - «Московский и всея России» (первым патриархом был Иова), и русская церковь сделалась по сану своего главы равною православным церквам восточным (в том числе Константинопольской).

В тяжкое лихолетье смутного времени (1604-1613 гг.), когда Россия горела в огне внутренней войны и подвергалась нашествиям внешних врагов, церковь православная особенно в лице подвижников Троице-Сергиевой Лавры и знаменитого Московского патриарха Гермогена (Ермогена), снова оказала отечеству великие услуги. Патриарх Гермоген (1606-1612) в смутное время, по выражению одного из современных сказаний, «яко столп, непоколебимо стоит посреди нашея великия земли». Прямой, решительный и непреклонный, он обличает русских «воров» и призывает русских людей к защите от натиска католического польско-литовского Запада, укоряя русских людей за их «шатость» и междоусобие, патриарх взывает к ним: «Видите бо отечество свое чюждими расхищаемо и разоряемо, и святые иконы и церкви обругаемы, и неповинных кровь проливаема, еже вопиет к Богу, яко праведного Авеля, прося отмщения; вспомяните, на кого воздвизаете оружие,... не на своих ли единоплеменных братию?, не свое ли отечество разоряете?... Патриарх враждебно относится к полякам, впущенным в Москву после избрания в московские цари королевича Владислава, и отказывается дать свою подпись на боярской грамоте с приказанием русским воеводам сдать польскому королю Сигизмунду осаждаемый им Смоленск. Из Москвы он рассылал по городам грамоты с увещаниями стоять за православную веру, когда к Москве приближалось Ляпуновское ополчение, поляки и державшие их сторону бояре потребовали от патриарха, под угрозой смерти, чтобы он приказал ополчению разойтись, он решительно отказался и был подвергнут тяжелому заключению в Чудовом монастыре. Когда до Москвы дошли вести о подготовке нового ополчения (Минина и Пожарского), поляки и бояре потребовали, чтобы патриарх призвал нижегородцев к подчинению Владиславу, на что святитель ответил: «Да будет над ними милость от Бога и благословение от нашего смирения! А на изменников да излиется гнев Божий и да будут они прокляты в сем веке и в будущем». Тогда его, по рассказу современников, уморили голодной смертью. Доблестный страдалец за Русскую землю скончался 17 февраля 1612 года, за восемь месяцев до освобождения Москвы патриотическим ополчением...

Обитель св. Сергия в смутное время оказалась великой духовной и военной крепостью, о стены которой разбились и прямые нападения и льстивые соблазны врагов. С сентября 1608 года до января 1610 года Троицкий монастырь, отказавшийся признать власть «Тушинского вора», подвергался осаде многочисленной армии, навербованной Сапегою и Лисовским из поляков и литовцев, к которым примкнуло много русских «воров». Силы осаждавших во много раз превышали малочисленный гарнизон крепости, которому усердно помогало всё мирное население, укрывшееся в монастыре. Ни длительная осада, ни предложения сдаться на льготных условиях (с угрозой поголовного истребления в случае дальнейшего сопротивления), ни отчаянные приступы, - ничто не могло сломить мужества защитников дома св. Троицы и св. Сергия. В борьбе участвовали не только монашествующие, но даже женщины, укрывшиеся в монастыре вместе со своими мужьями. Во время ожесточенных неприятельских приступов «Троицкое же воинство и вси православнии христиане, мужи и жены, бьющеся со враги через всю нощь и беспрестанно, яко и на прежних приступех», - повествует сказание об осаде Лавры. После 16-ти месячной осады, посрамленный неприятель снял осаду и отступил от стен крепкой духом обители. Доблестной защитой монастырской крепости не была исчерпана служба Троицкой обители русской земле в тяжелую годину смутного времени. Обитель оказывала огромную хозяйственную и благотворительную помощь пострадавшему от смуты и разоренному населению, а вскоре снова выступила на поприще национально-патриотической борьбы. В тяжелый 1611 год, когда захватившие Москву поляки и их русские приспешники (правившие государством от имени польского королевича Владислава) стали угрожать национальному и церковному бытию Руси, Троицкий архимандрит Дионисий и келарь Авраамий Палицын начали рассылать из монастыря по всем городам пламенные грамоты с призывами к русским православным людям подняться на защиту веры и отечества и освободить от врагов Московское государство. (Такие же грамоты рассылал и славный Кириллов-Белозерский монастырь). Однако собравшееся в 1611 году так называемое первое земское ополчение, как известно, распалось вследствие несогласия дворянского и казачьего войска, после убийства казаками воеводы Прокопия Ляпунова. Тогда из обители св. Сергия снова зазвучал призывный голос, снова пошли во все города Троицкие грамоты с призывом к русским людям постоять за благочестие и за отечество. Когда составилось так называемое второе земское ополчение (во главе с кн. Д.М.Пожарским и Кузьмою Мининым), тогда Троицкая обитель снова всеми своими силами, материальными и духовными, пришла на помощь русскому христолюбивому воинству.