Предмет и задачи экономической социологии

Размещено на http://www.allbest.ru/

Предмет и задачи экономической социологии

1. Предметная область экономической социологии и история ее создания

Как и любая другая наука, социология вообще обладает собственным предметом. Она включена в общую систему научного знания об обществе, претендуя на целостное его исследование, интегрируя его отдельные составные части, сферы, элементы в единую целостную систему. Однако социология может выполнить эту миссию при одном важнейшем условии, если в ее предметную область будет включен человек во всей полноте его жизненных проявлений, поскольку общество и человек - понятия неразрывные.

Сочетание слов «экономическая социология» указывает на междисциплинарный характер знания, придающий ему социально-экономическую окраску. Это и определяет специфику предмета экономической социологии, возникновение которого обусловлено интенсивным становлением «родственных» отношений между экономикой и социологией.

Социальный характер в наше время играет огромную роль в экономическом развитии. Достаточно напомнить о таких из них, как проблема оттока населения из деревни в город, численность, плотность, половозрастной состав, рождаемость и смертность населения, размещение трудовых ресурсов, уровень их образования, развитость социальной инфраструктуры, обеспеченность населения жильем, проблемы семьи и т.д., чтобы убедиться в том, что экономические и социальные отношения завязываются в один тугой узел, оказывая непосредственное влияние друг на друга.

Экономическая социология - это дисциплина, которая изучает социальную сторону экономической системы общества. Объективной предпосылкой социализации экономических отношений является изменение места и роли человека в системе общественного производства под воздействием НТР, повышение творческого содержания труда, интеграция производственной и непроизводственной сфер, обострение глобальных общечеловеческих проблем.

В рыночной капиталистической экономике человек является средством достижения внешних по отношению к нему целей (прибыли), производство капитала. Человек в системе чисто рыночных координат в процессе производства выступает как момент воспроизводства капитала. И с этой точки зрения такие характеристики человеческой жизни как справедливость, добро, счастье, здоровье, благосостояние, безопасность и т.п. безразличны.

Но в реальной жизни человек - это не только рабочая сила в качестве слесаря, пекаря, токаря и т.п., но и гражданин, отец, мать, мужчина, женщина, русский или узбек. Имеют ли значение для экономического развития и экономического поведения человека социальная справедливость в распределении доходов, социальная стабильность, демократия, национальные отношения, участие в управлении собственностью на средства производства, смысл жизни? Безусловно. Можно ли определенными словами в обобщенной форме выразить смысл социализации экономических отношений? Очеловечивание, гуманизация, окультуривание, снятие отчуждения, демократизация, гармонизация человека, общества и природы - это различные выражения процесса социализации экономических отношений. экономический социология общество

Социализация - это ориентация экономики на создание общественных условий для всех людей в целях освоения социального опыта поколений, целостного развития человека. Поэтому все понятия, отражающие этот процесс составляют категориальный аппарат экономической социологии: человек, труд, собственность, власть, культура и т.д., а также все экономические категории, рассматриваемые в «свете» социализации. С их помощью описывается социальный механизм развития экономики, который обладает большой инерцией и значительно менее управляем, чем собственно хозяйственный механизм.

С учетом вышеизложенного, основными задачами экономической социологии являются:

- определение основных контуров социализации экономической системы общества;

- изучение экономического поведения людей с учетом социальных факторов;

- исследование экономического сознания общественных групп, их интересов, потребностей, мнений, жизненных установок;

- теоретическое обоснование эффективного социального механизма развития экономики.

Принято считать, что экономическая социология возникла в России в 80-е гг. XX в. Иногда даже утверждали, что эта «новая наука» у нас и была создана. На самом деле экономическая социология имеет длительную историю своего формирования и развития, причем как на Западе, так и в России. Можно даже утверждать, что с самого начала социологической науки развивается и ее ветвь - экономическая социология. Если вспомнить Конта, то его позитивная социология была создана как нечто противополагающееся не только философии, но и политической экономии, именно Конт и заявил о претензиях социологии на изучение хозяйства, при этом обвинив экономистов в схоластике и метафизике. Конт признавал только одну науку, способную изучать экономику, социологию.

Эта идея была продолжена во французской социологической школе, и уже в 90-х гг. Дюркгейм, продолжая критиковать экономистов за их «внушающую уныние» картину экономического человека и общества, выступил с идеей создания экономической социологии как отрасли обществознания. В Германии социальная концепция хозяйства разрабатывалась еще раньше представителями немецкой исторической школы политической экономии (В. Рошером, Г. Шмоллером, Л. Брентано), поэтому социология хозяйства Вебера и Зомбарта, представленная в начале XX в., воспринималась как само собой разумеющееся; экономическая социология здесь формировалась не как противопоставление экономической науке, а как область, интегрирующая экономику, историю и социологию.

Россия также не стояла в стороне от этого мирового процесса становления экономической социологии. Так, уже в 1904г. в Москве выходит перевод первой монографии по экономической социологии Г. де Греефа “Социальная экономия”. К идеям де Греефа присоединяется М. М. Ковалевский, который сотрудничал с ним в Новом брюссельском университете. Он пишет: «...Хозяйственные явления, изучаемые политической экономией, получают надлежащее освещение только от социологии». Активно разрабатывал он в своей фундаментальной трехтомной работе «Экономический рост Европы до возникновения капиталистического хозяйства» идею об обусловленности экономического развития социальными факторами, главным образом - ростом населения. Хотя Ковалевский нигде не подчеркивал этого, но по своей природе эта идея носит экономико-социологический характер. В начале века уже в учебных материалах встречается упоминание об экономической социологии, в учебнике социологии 1917 г. московского профессора В. М. Хвостова выделяется специальный раздел «Экономическая социология», куда он относит школу Маркса и Ле Плэ. Наконец, даже историки отечественной социологии (в частности Н. И. Кареев) уже тогда говорили о наших «социолого-экономистах».

Были у нас и уникальные образцы изучения хозяйства, аналогии которым вряд ли найдутся, - речь идет о работе С. Н. Булгакова «Философия хозяйства» (1912 г.). Наконец, нельзя забывать, что вопрос о соотношении экономического и социального был поставлен в историческом споре народников (В. П. Воронцова, Н. Ф. Даниельсона и др.) и марксистов (В. И. Ленина и др.) о судьбах капитализма в России: если первые выбирали социальное развитие вместо экономического, то марксисты настаивали на единстве экономического и социального.

В 1960-е гг. в Ленинграде В. Я. Ельмеевым обосновывается концепция сочетания экономического и социального развития, создается теория и практика социального планирования, с этого момента термин «социально-экономическое» становится весьма распространенным. Именно после этого стали задумываться о социальных результатах развития экономики, а в политэкономию стала возвращаться концепция человека. Социологи начинают активно заниматься исследованиями труда не только в сфере промышленности, но и в области сельского хозяйства. Т. И. Заславской и Р. В. Рыбкиной был организован проект «системного изучения советской деревни». Таким образом, в 1960-е гг. экономика становится объектом пристального интереса социологии.

В 1970-е гг. больших новаций в области социологического исследования экономики не было, хотя активно развивалась промышленная социология, профессия «социолог» стала распространенной на заводах - так появился заводской социолог. Публиковались и теоретические работы в этой области, в частности книга В. Подмаркова и А. Величко «Социолог на предприятии» (1976 г.). Продолжались масштабные исследования, начатые в 1960-е, в частности, Г. В. Осипов, В. А. Ядов, Т. И. Заславская повторили свои исследования. В русле концепции «человек и его работа» в 1970-х гг. Л. А. Гордон и Э. В. Клопов разрабатывали проект «человек после работы», где разбирали проблемы свободного времени и быта рабочих. В Минске Г. Н. Соколовой, которая также впоследствии будет выступать за создание экономической социологии, проводились исследования в области культуры рабочего класса, изучались социальные последствия автоматизации. Благодаря идеям В. Я. Ельмеева в экономическую науку активно внедрялась концепция человека. В. Т. Пуляев в 1979 г. выступил с идеей о том, что главной производительной силой экономики является человек, что пошатнуло технократическое толкование экономики в советской политэкономии. И сегодня эта тема человека в экономической науке имеет свое продолжение, особенно благодаря работам B.C. Автономова.

Однако в 1980-е и 1990-е гг. социальная тема, считавшаяся официальной в советской политэкономии, из отечественной науки исчезает. Как в свое время после маржиналистской революции западная политэкономия превратилась в «economics», так и у нас произошел поворот от политической (а значит и социальной) экономии в сторону чистой экономической теории. Наметилось дальнейшее расхождение социологии и экономической науки. Если сравнивать учебники политэкономии 1950-х и 80-х гг., то заметно изъятие теории общественных формаций из экономики, а в учебниках экономической теории 1990-х социального не осталось практически ничего. Из правильной в целом идеи борьбы с идеологизацией экономической теории получился совсем неправильный вывод - экономика должна быть только экономикой, все политическое и социальное из экономической теории должно быть удалено. Если в западной экономической науке такая позиция - уже прошлый день, там И. Шумпетер еще в 1955 г. ввел в экономическую теорию экономическую социологию как ее составную часть, то наш экономический «mainstream» стоит далеко в стороне от социологии. Внимание к социальным моментам экономической жизни скорее теперь возвращается благодаря распространению неоинституционализма. Среди последних исследований российской экономики и реформ на базе институционализма можно назвать книгу В. Т. Рязанова «Экономическое развитие России» (1998 г.). Есть, правда, и отдельные шаги экономики навстречу социологии в современной практике. Так, в 1990-е гг. в Институте экономики РАН при поддержке Л. И. Абалкина создается Центр экономической социологии, но это, скорее, исключение, чем правило. Разобщенность экономистов и социологов - это реальность сегодняшнего дня. Видимо, пока нет необходимого внутреннего потенциала соединения этих областей знания. Как говорил когда-то А. Маршалл - единая общественная наука желательна, но пока невозможна.

В 1980-е гг. отечественная экономическая социология вступает в этап своей институционализации. Тогда впервые ясно было заявлено, что такая отрасль социологического знания необходима, и были даны первые представления об ее предмете. В 1984 г. в Новосибирске Т. И. Заславская и Р. В. Рывкина выступили с программной статьей «О предмете экономической социологии». Конечно, тогда экономическая социология еще ни в коей мере не претендовала на противопоставление себя экономической науке, речь шла очень осторожно о прикладной социологии хозяйства, которая дополняла бы экономическую теорию. В то же время в Новосибирском университете стал читаться курс экономической социологии, и далее была образована кафедра экономической социологии. Все это свидетельствовало о том, что экономическая социология приобретает статус научной и учебной дисциплины.

Но новосибирская школа была не единственной, кто выступил с идеей экономической социологии. В 1984 г. в Ленинградском университете были открыты на экономическом факультете кафедра и отделение прикладной социологии. Само присутствие социологии на экономическом факультете заставляло заниматься экономической социологией. В. Я. Ельмеев тогда выступил с серией статей, предлагая свое понимание предмета экономической социологии, которое резко отличалось от позиции новосибирской школы. Если новосибирская школа понимала предмет экономической социологии как применение системы координат социологии к исследованию экономических объектов (в русле традиции Парсонса и Смэлсера) и считала экономическую социологию частью социологического знания, то Ельмеев видел экономическую социологию как применение экономического метода к анализу социальных объектов и считал, что она должна быть частью экономического знания. Так открывается первая в отечественной науке дискуссия о предмете и методе экономической социологии, хотя обе стороны формально стояли на одних и тех же основаниях - марксистской теории, но наметилось существенное различие в понимании проблемы. Дискуссия не осталась незамеченной и была продолжена уже на страницах журнала «Социологические исследования». В ней приняли участие А. Н. Комозин, М. В. Попов, В. Ю. Кондратьев и др. С одной стороны, дискуссия привлекла внимание к проблеме экономической социологии, что было очень важно в то время, с другой стороны, дискуссия породила разобщенность и даже враждебность разных направлений экономической социологии друг к другу - то, что можно было сделать вместе, не удалось по одиночке. И до сих пор отечественной экономической социологии недостает потенциала интеграции, за разобщенностью часто стоит незнание и непонимание идей друг друга. Тем не менее, итог 1980-х - постановка вопроса о предмете экономической социологии и задачах создания соответствующей отрасли социологического знания.

Какие проблемы более всего волнуют отечественных эконом-социологов? Анализ публикаций в журнале «Социологические исследования» показывает, что одной из самых популярных тем является социология предпринимательства. И если в начале 1990-х речь шла о предпринимательстве как особом виде деятельности и о его социальных функциях, о предпринимательском поведении и мотивации, то сейчас, после некоторого перерыва, интерес к предпринимательству выражается в исследовании теневой экономики и силового предпринимательства. Большое внимание в экономической социологии уделяется социологии рынка и рыночных реформ, социологии производства и промышленного предприятия, социологии обмена и денег, социологии собственности и социологии потребления.

Есть ли перспективы развития экономической социологии в нашей стране? Высказываются разные точки зрения, В. В. Радаев считает, что экономическая социология «обречена на успех», другие проводят мысль о том, что экономическая социология имеет в большой степени своим предметом миф и маловероятно, что она будет успешно развиваться. Вряд ли можно согласиться и с теми, и с другими. Ясно одно - сегодня экономическая социология, как и любая другая новая тема в социологии, переживает всплеск всеобщего интереса, вскоре временный интерес пройдет, и эта отрасль станет рядовой в области социологического знания. Но уже сегодня экономическая социология по-новому предлагает решать важные научные и практические задачи, эконом-социологи существенно изменяют взгляд экономистов на процессы функционирования и развития экономической системы, и экономико-социологические исследования обладают солидным теоретическим и методологическим багажом, важно только не растерять его в будущем.

Конечно, у экономической социологии в России есть много проблем, среди самых существенных мы бы назвали разобщенность эконом-социологов, отсутствие периодических изданий в области экономической социологии, малую заинтересованность ученых практическими вопросами реформирования хозяйства в нашей стране, ограниченную базу эмпирических исследований. Нет и крупных теоретических работ, сравнимых, к примеру, с социальной теорией распределения Туган-Барановского или философией хозяйства Булгакова. Пока нет совместной работы экономистов и социологов над исследованием социальности хозяйства, и разобщенность экономики и социологии сегодня все еще остается реальностью, хотя прикладывается много усилий для ее преодоления. Пока не удается соединить экономическую социологию и социологию труда: если на словах практически все признают, что социология труда является составной частью экономической социологии, то на деле обе отрасли развиваются сами по себе. Нет и необходимой интеграции экономической социологии с экономической психологией, экономической историей и демографией. Для российской экономической социологии характерна и ее слабая включённость в мировую экономическую социологию.

Но несмотря на указанные выше проблемы, можно сказать, что российская экономическая социология сегодня - явление безусловно состоявшееся, у нас есть свои исторические традиции социологического исследования хозяйства, есть и новые работы в этой области исследования наших ученых дают существенные теоретические и практические результаты.

2. Социология и экономическая теория

О чем бы ни шла речь применительно к экономике - производстве, обращении, деньгах, кредите, инвестициях, темпах роста, торговом, платежном балансах и т.д., - не в последнюю очередь имеются в виду поведение и действия людей с их мотивами, эмоциями, реакциями, национальными и историческими традициями. Между тем в повседневной исследовательской и преподавательской работе мы в лучшем случае упоминаем человеческий фактор, стоящий как бы в одном ряду с другими факторами развития экономики. И это вовсе не российская специфика, а вполне относится к науке и преподаванию и на Западе, в том числе к доминирующему там неоклассическому направлению.

Например, научно-технический прогресс представляется как некое природное явление, не совершаемое людьми и не для их блага предназначенное. В результате экономико-научная материя предстает как некий упорядоченный набор абстрактных выкладок, таблиц, формул, графиков, и т.п.

«Вытеснению» человеку из экономической науки способствует ее математизация. Последняя сама по себе оправданна и прогрессивна, но лишь до тех пределов, за которыми наступают игнорирование гуманитарной природы экономической науки и превращение ее в одну из сфер приложения математического знания. В этой связи важно подчеркнуть: точной наукой экономическая теория не может стать и никогда не станет по самой своей сути (так же, как политология, психология или искусствоведение). Союз экономики и математики, конечно, необходим, но в такой же степени, как союз первой с теми же психологией, социологией, политологией. Это касается прежде всего изучения наименее устойчивых, переходных социально-экономических систем, весьма далеких от того состояния «общего равновесия», которое служит постулатом в неоклассической теории.

Следовательно, в современной экономической науке гораздо более заметную роль должны играть методы и подходы институционально-эволюционных теорий, делающих упор на социальные факторы. Вполне справедливо высказанное в литературе соображение о важности для экономического развития таких начал, как исторические традиции, духовный склад населения, система ценностных установок и уровень правосознания. Аксиоматично, что все эти начала связаны с психологией людей, с их, как сейчас принято говорить, менталитетом, а значит, и с поведением во всей общественной жизни, включая, разумеется, и сферу экономики.

По существу экономическая теория едва ли не наполовину имеет дело с социологией и психологией, т.е. с субъективным фактором. Другая половина связана с такими объективными факторами, как материальные ресурсы, условия и закономерности их использования. Почти все экономические категории сопрягаются с психологией и имеют психологическое измерение. Это справедливо по отношению как к микроэкономике (взять, к примеру, феномен фирмы и даже организационно-правовые формы предприятия, спрос, предложение, цену и ее эластичность, конкуренцию и ее формы, прибыль и инвестиции, трудовые отношения и деятельность предпринимателя, менеджера), так и к макроэкономике (с такими ее категориями, как совокупный спрос и совокупное предложение, сбережения и инвестиции, бюджет, доходы и налоги, и т.п.).

Каждая из этих и иных экономических категорий включает в себя психологический элемент. В одних случаях он очевиден, лежит, так сказать, на поверхности. К примеру, таковы сопряженные экономические понятия «приемлемая цена» и «рыночная цена» в применении к любым рынкам (товарным, финансовым, трудовым). Первое из них явно носит субъективный характер, обусловливаемый психологическими факторами, второе - воплощает объективную реальность, с которой вынуждены считаться участники рыночных отношений. В то же время преобладающие в данный момент «приемлемые цены» влияют на конечный результат - «рыночные цены».

Другой из многих возможных примеров того же рода - «приемлемая» и «фактическая» норма дохода (от производственно-предпринимательской или от финансовой деятельности). Ценовая эластичность потребительского спроса в значительной мере определяется психологическими факторами. Мало того, в определенной ситуации под их воздействием кривая спроса приобретает совершенно необычную форму: из вогнутой превращается в выпуклую, т.е. с ростом цены спрос не падает, а напротив, повышается (как это сейчас происходит по ряду товаров и услуг в России из-за опасений дальнейшего повышения цен).

В скрытой, неявной форме социально-психологические факторы лежат в основе и парадоксальной кривой Лаффера, показывающей соотношение между ставкой налога и объемом налоговых поступлений: за некоторым пределом (примерно 35-40% валового дохода предприятия) рост этой ставки приводит к снижению поступлений. Так же по сути обстоит дело с уровнем таможенных пошлин.

Изучение экономической теории обычно начинается с характеристики ее основных понятий. Среди них, если обратиться к западному опыту, все чаще заимствованные нами, редкость (ограниченность) ресурсов и их эффективное использование, факторы производства (труд, капитал, земля и ее недра), цены и др. Между тем наряду с этими объективными категориями в основе экономической практики и теории лежат, думается, не менее существенные категории субъективные, психологические, такие, как ожидания всех участников экономической деятельности и основанные на них прогнозы, доверие, риск и его оценка, отношение к нему и т.п.

Ожидания и прогнозы всегда присутствуют в этой деятельности (и
мелкого бизнеса и крупнейшей компании). На них и на различиях между ними зиждется функционирование фондовых и валютных рынков (в наиболее рельефной форме это проявляется на рынках срочных контрактов - фьючерсов и опционов). Кстати заметим, вопреки основополагающим посылкам неоклассического направления, «экономический человек» далеко не всегда действует исходя из рациональных ожиданий. Этому препятствуют и сложность coвременной рыночной среды (приходится считаться с множеством разнообразных факторов), и пределы личных способностей, и, наконец, неизбежный недостаток информации, которая практически никогда не бывает исчерпывающей. К ограниченности (редкости) ресурсов как характерной черте экономической деятельности непременно следует добавить ограниченность (редкость) информационных ресурсов.

Другая основная социально-психологическая категория, на базе которой осуществляется экономическая деятельность, - доверие. Как и ожидания, оно присутствует (или отсутствует) всегда и везде, в каждой экономической операции. Недостаток, а тем более подрыв доверия способе аннулировать существующие и потенциальные контракты, соглашения о намерениях и т.п. (от самых незначительных до самых грандиозных проектов, в том числе международных). Это касается и микроэкономической сферы применительно к которой речь идет об отношениях между деловыми партнерами, и макроэкономической политики, отражающей отношения между государственной властью, с одной стороны, и населением и фирмами - с другой, между самими государствами.

И, наконец, нельзя не сказать о присутствующем в любой экономической деятельности (независимо от ее масштабов) «риске», т.е. об оценке достоверности ожиданий и прогнозов, возможном расхождении предполагаемых и реальных результатов. Уместно в данной связи напомнить, что есть и такие участки экономической жизни (например, венчурный бизнес или сделки с производными финансовыми инструментами), которые целиком основаны не столько на расчете, сколько на интуиции и готовности к риску.

Среди социально-психологических категорий, имеющих важное значение, можно назвать введенные Дж. М. Кейнсом понятия «склонность к потреблению» и «склонность к сбережениям». Представители австрийской школы «национальной экономики» ввели в научный оборот концепцию предельных величин, например, «предельной полезности», предполагающую рассмотрение экономических явлений с учетом психологического подтекста. Согласно этой концепции восприятие покупателем ценности товара зависит от той полезности, которую может принести покупателю покупка данного товара. Полезность же товара зависит от системы потребностей покупателя и от уже имеющегося у него запаса данного товара. Другими словами, восприятие цены телевизора, покупаемого впервые, будет менее критичной, чем цены телевизора, покупаемого вдобавок к первому (например, на кухню).

Социальная и психологическая сторона экономических процессов ограничивается их «восприятием» и ответной «реакцией», Между тем сами эти процессы и лежащие в их основе решения (в первую очередь на микроуровне, но также и на макроуровне) складываются в значительной мере под влиянием социальных и психологических факторов. Суть дела в том, что эти факторы по отношению к экономике - это не какие-то внешние экзогенные факторы, а органический, эндогенный компонент экономической жизни, без изучения которого невозможно глубокое исследование, познание, понимание экономических процессов, соответственно - сознательное воздействие на них.

Здесь можно провести некую, пусть и небезусловную, аналогию с постулатом об экономической роли государства, которое в течение длительного времени рассматривалось (по крайней мере, в рамках классического и неоклассического направлений) преимущественно как экзогенный фактор по отношению к развивающейся по своим законам экономике. "Кейнсианская революция" состояла прежде всего в изменении такого подхода. Экономическая политика государства, значение которой в XX в., конечно, неизмеримо возросло, стала трактоваться как своего рода «встроенный стабилизатор» (в данном контексте наиболее существен термин «встроенный», т.е. внутренне присущий экономической системе). В принципе аналогично обстоит дело с социологией и психологией, которую, как представляется, уже давно пора рассматривать как «встроенный фактор» как «встроенный фактор», способной, если продолжить аналогию с государством, выступать в роли и стабилизатора, и дестабилизатора экономической ситуации, причем в любых масштабах - от предприятия и фирмы до национальной и даже мировой экономики.

Литература

1. Рязанцев, И.П. Экономическая социология: Региональный аспект: Учебное пособие / И.П. Рязанцев, М.С. Халиков. - М.: Акад. Проект, 2005. - 384 c.

2. Силласте, Г.Г. Экономическая социология: Учебное пособие / Г.Г. Силласте. - М.: Альфа-М, НИЦ ИНФРА-М, 2013. - 480 c.

3. Халиков, М.С. Социология экономической жизни (Экономическая социология): Учебно-методический комплекс для подготовки магистров / М.С. Халиков. - М.: РАГС, 2011. - 400 c.

4. Халиков, М.С. Экономическая социология региона: Учебник для вузов / М.С. Халиков. - М.: Альма Матер, Акад. Проект, 2011. - 144 c.

Размещено на Allbest.ru