Противоречия регулирования рынка биржевых услуг: американский и европейский опыт

Размещено на http://www.allbest.ru/

Противоречия регулирования рынка биржевых услуг: американский и европейский опыт

Экономическая наука утверждает, что для нормального функционирования экономики страны необходимо нормальное функционирование финансовых рынков. Финансовые рынки должны обеспечивать беспрепятственный переход средств от людей, их сберегающих, к людям, обладающим производительными инвестиционными возможностями. Одним из наиболее динамичных сегментов финансового рынка является фондовая биржа. Однако, не каждый, кто представляет себе биржу, задумывается о том, что биржа, в сущности, является обычным участником рынка биржевых услуг, услуг по организации торгов. Потребление услуг биржи, в сущности, означает потребление особого блага, обладающего свойствами «исключаемости» потребления, ведь, по сути, биржа это особый «клуб по интересам».

В силу того, что поставщики биржевых услуг, как организаторы торгов, оказывает прямое воздействие на потребителей этих услуг и финансовую систему в целом, регулирование этого рынка признается финансовыми властями всех стран особенно важным. На текущий момент исследователей проблем регулирования рынков биржевых услуг можно условно разделить на две группы. Первая группа полагает, что на такого рода рынках действовать эффективно способны лишь крупные биржи, которые благодаря своим более мощным «сетевым эффектам» способны формировать цены наиболее близкие к справедливым. Но вместе с тем, такие крупные игроки способны на злоупотребления и несклонны к высокому динамизму в сфере инноваций торговли и технологий. На таких рынках государственное регулирование является противовесом «не честной» игры крупнейших бирж и, как ни парадоксально, является основным двигателем инноваций. Другую позицию занимает группа ученых, утверждающих, что государственное вмешательство должно ограничивать экспансию крупнейших игроков и стимулировать вход на рынок и развитие игроков, предлагающих услуги более высокого качества за меньшую комиссию, либо подобные услуги, но ориентированные на специальные группы инвесторов. Ведь развитие потребностей инвесторов, их спрос на специальные услуги, является отражением процесса инновационного развития самого рынка.

Представленные теоретические взгляды находят подтверждение на практике. Однако, история финансовых рынков содержит примеры, когда результат той и иной политики регулирования оказывается на практике совершенно противоположным тому, что предсказывался теоретически. В качестве объекта анализа, способного подтвердить это положение, рассмотрим сквозь призму государственного регулирования эволюцию американского и европейского фондовых рынков в период с середины 1970-х до конца 1990-х годов 20 века.

В начале 1970-х годов американский фондовый рынок, как совокупность торговых площадок (биржевых и внебиржевых), был весьма фрагментированной системой, с гипертрофированной долей Нью-йоркской биржи (NYSE).

Таблица 1. Оборот торговли акциями в США (млрд. долларов).

В 1970 году оборот NYSE только по акциям превышал оборот на остальных биржах США в 4,3 раза. Цена акций одних и тех же компаний на NYSE, какой-либо региональной американской бирже и внебиржевом рынке могла отличаться больше чем на доллар, что приводило к возникновению арбитража и невозможности точной рыночной оценки компании. Такое положение вещей волновало как самих инвесторов, так и американские финансовые власти. В 1975 году Конгресс принял ряд поправок в Законы о ценных бумагах 1933 и 1934 годов (Securities Exchange Act of 1934 § 11А, 15 U.S.C.A. § 78k -1), лейтмотивом которых было создание Национального рынка ценных бумаг (National Market System, NMS), который позволил бы уравнять все биржевые площадки с позиции равных конкурентных возможностей, лишил бы NYSE её монопольного положения и, в результате, позволил бы инвесторам насладиться плодами единого эффективного фондового рынка США, который предоставлял бы услуги, базируясь на рыночных принципах.

В результате, Национальный рынок ценных бумаг реализовался в форме взаимодействия трех биржевых электронных систем. Первой в 1975 году была введена система электронного учета прошедших сделок - Consolidated Tape. Данные о сделках в эту электронную книгу учета стали поступать сразу после совершения транзакции на какой-либо из бирж. Далее в 1978 году появилась Consolidated Quotations System - система электронных котировок, которая позволяла в режиме он-лайн видеть котировки по той или иной ценной бумаге на всех биржах, где эта ценная бумаг имела оборот. И в завершение в том же году была введена Межрыночная торговая система - Intermarket Trading System, с помощью которой стало возможно осуществлять транзакции на всех биржах США при нахождении инвестора лишь на одной из них.

Удивительно, но после создания NMS ситуация на рынке биржевых услуг не изменилась: NYSE продолжала и продолжает доминировать. Через пару лет после создания NMS на Нью-йоркской бирже торговалось 85,34% стоимостного объёма всех ценных бумаг в США, допущенных к торговле на биржах. В 2004 году Нью-йоркская биржа предложила наилучшие котировки среди всех бирж США по акциям, зарегистрированным на этой бирже, в 86,7% случаев; Archipelago Exchange предложила наилучшие котировки среди всех бирж США в 7,8% случаев, NASDAQ была лучше в 4,6% случаев. Несмотря на то, что NYSE удалось лишить фиксированных комиссионных, капитализация биржи снизилась незначительно: в 1980 году капитализация NYSE составляла 68% от суммарной капитализации бирж США, в 1990 году доля NYSE составила 59%.

К началу 80-х каждая европейская страна имела свой фондовый рынок. Европейские инвесторы привлекали средства на биржах своих стран, наиболее крупные эмитенты привлекали средства на биржах стран-соседей, либо на Лондонской фондовой бирже (London Stock Exchange, LSE), которая была в то время крупнейшей в европейском регионе.

Таблица 2. Капитализация основных фондовых рынков Европы (конец года, млрд. долл.)

Капитализация LSE в 1980 году составляла 94% от суммарной капитализации крупнейших бирж европейского региона, таких как Парижская биржа, Франкфуртская биржа, Итальянская биржа, Биржа Швейцарии, Биржа Нидерландов. В целом рынок биржевых услуг Европы начала 80-х годов был сильно фрагментирован. Причины связаны с отсутствием общего языка, валюты, правовой системы, принципов бухгалтерского учета.

Фондовый рынок Великобритании всегда оказывал существенное влияние на европейские рынки. Исторически сложилось так, что регулирование финансового сектора в Великобритании осуществлялось на базе комбинации некоторых самых общих законодательных норм и, в основном, саморегулирования. Для инвесторов саморегулирование фактически означало, что любой, кто хочет заниматься инвестиционным бизнесом обязан войти в саморегулируемую организацию участников рынка. Но войти в такой «клуб инвесторов» было весьма непросто, т.к. члены таких организации мнили себя элитарными фигурами и не принимали в свои ряды тех, у кого не было должной родословной или рекомендации не менее элитарных фигур. Доминирование саморегулируемых организаций, не позволявших без их согласия развиваться молодым динамичным компаниям, а также положение Лондонской биржи в качестве регулятора и крупнейшего игрока на рынке биржевых услуг не могло нравиться, ни биржевым игрокам, ни властям Великобритании. Кроме того, Лондон к этому моменту уступал роль мировой финансовой столицы Нью-Йорку, что грозило снижением доходов финансового сектора, составлявшего около 8% ВВП. В результате в 1986 году произошёл «Большой взрыв» («Big Bang») - английский парламент принял Закон о финансовых услугах (Financial Services Act of 1986), который существенно либерализировал отношения в финансовом секторе Великобритании.

Лондонская биржа лишилась фиксированных комиссионных, брокерам, и джобберам было разрешено проводить и брокерские, и дилерские операции, на LSE была введена автоматизированная электронная система SEAQ (Stock Exchange Automated Quotation System). Часть регулирующих полномочий LSE была передана Управлению по ценным бумагам и инвестициям. SEAQ помимо автоматизации торгов на бирже позволяла торговать акциями средней и малой капитализации, прошедшими листинг, как на LSE, так и на биржах Европы. Интерфейс SEAQ, кроме прочего, позволял институциональным инвесторам торговать крупными пакетами акций, избегая эффектов снижения цены последних блоков при их продаже.

Это позволило привлечь внимание к LSE крупнейших инвестфондов того времени. Лондонская биржа намеревалась стать первой и единственной панъевропейской биржей за счет потока заказов с других торговых площадок и тем самым повторить успех Нью-йоркской биржи. Однако, все оказалось не так просто. На фоне стремления европейских государств к единому финансовому пространству проблема фрагментарности европейского рынка ценных бумаг с преобладающей долей Лондонской фондовой биржи обратила на себя внимание правительств стран Европейского Сообщества. Результатом этого стало создание Директивы об инвестиционных услугах 1993 года (Investment Services Directive).

Первоначальной основополагающей идеей Директивы была идея создания единого европейского рынка биржевых услуг. Однако, каждое из правительств хотело вывести свою биржу на уровень панъевропейской и, следовательно, препятствовало экспансии других игроков на национальный рынок. Вместе с этим финансовые власти стран-членов Европейского Сообщества понимали, что фрагментарность европейского биржевого пространства тормозила развитие экономик этого региона. Действительно, если компании не могли привлечь достаточно средств на выгодных условиях на своих национальных рынках, то это грозило снижением конкурентоспособности национального бизнеса на международной арене, присутствие на которой в условиях предчувствия развивающейся глобализации было особенно важным. Кроме этого, финансовые власти континентальной Европы понимали, что протекционистские меры по защите национальных рынков на фоне усиления сетевых эффектов Лондонской биржи, «затягивавших» в свой оборот даже Японских эмитентов, могли привести со временем к «утеканию» оборотов с национальных рынков. В этой ситуации создание директивы, если не формирующей единого биржевого пространства Европы, то ликвидирующей транзакционные барьеры между биржами этого региона, давало существенный импульс их развитию.

Поэтому Директива сконцентрировалась на регламентации и унификации регистрационных процедур и механизмов торговли для создания «технически» одинаковых бирж. Директивой вводилась концепция «регулируемый рынок». Биржа могла классифицироваться как «регулируемый рынок», если государство (законодатель) - член Европейского Сообщества, в котором эта биржа зарегистрирована, гарантировало свободный и равноправный вход на биржу компании-нерезиденту без необходимости создания юридического лица в этой стране. Кроме этого, биржа должна была работать на регулярной основе и соответствовать требованиям национальных финансовых регуляторов.

Вводился так называемый «единый паспорт» компании, т.е. инвестиционная компания, однажды зарегистрированная в любой из стран ЕС, получала доступ на рынок всех остальных стран Европейского Сообщества без необходимости создания в этих странах своих дочерних юридических лиц и прохождения дополнительных лицензионных процедур. Доступ иностранных компаний на национальные рынки предполагался абсолютно на таких же условиях, как и для национальных компаний. При этом иностранные компании подвергались минимальному надзору и контролю со стороны национального регулятора. Контрольные полномочия закреплялись за той страной, резидентом которой данная компания является. Что было особенно важно, к компаниям-нерезидентам не применялись нормативные акты принимающей страны-члена ЕС, регулирующие величину уставного капитала и резервов на возможные потери по операциям, что существенно сокращало издержки входа компаний на рынки соседей по Европейскому Сообществу. Процедуры надзора и контроля унифицировались на общеевропейском уровне, но реализовывались национальными нормативными актами. Кроме прочего, принцип «единого паспорта» применялся и к самим фондовым биржам: бирже разрешалось без прохождения разрешительных и лицензионных процедур открывать в странах-членах ЕС свои торговые терминалы, позволяющие в режиме «онлайн» участвовать в торгах на этих биржах.

Лондонская биржа после введения SEAQ, позволявшей торговать ценными бумагами, прошедшими листинг на других европейских биржах, начала притягивать торговые потоки с этих бирж. Французская биржа, понимая всю пагубность (для своего будущего) господства LSE, первая предложила так называемое «правило концентрации». В соответствии с этим правилом государства - члены ЕС могли (но не были обязаны) ввести норму, которая не позволяла национальным дилерам торговать ценными бумагами, прошедшими листинг на национальном рынке, за пределами национального рынка. Сторонники «правила концентрации» утверждали, что концентрация ценных бумаг национальных эмитентов на национальном рынке укрупняет национальный рынок и делает его более ликвидным, что, в свою очередь, позволяет рассматривать формирующиеся цены, как наиболее близкие к справедливым. Таким образом, сторонники этого правила аргументировали свою правоту тем самым «сетевым эффектом», который указывался при рассмотрении американского рынка. Принятие «правила концентрации» в рамках Директивы шло в разрез с первоначальным намерением создания единого европейского рынка.

Однако, свои интересы страны ставили превыше интересов всего Европейского Сообщества, явным образом предпочитая сейчас вернуть поток заказов на свою биржу, чем ждать роста доходов всех торговых площадок ЕС в результате усиления межбиржевых потоков в этом регионе. Все же было сделано исключение из этого правила: инвесторы по согласованию с национальным регулирующим органом могли осуществлять торговлю ценными бумагами национальных эмитентов за пределами национальных бирж. Процесс согласования должен был быть закреплен в отдельных нормативных актах регулятора данной страны.

Выводы

биржевой электронный фондовый рынок

Как оказывается, на практике результаты государственной политики могут существенно разниться с теми, что предсказывались теоретически. В 1970-х годах американское правительство пыталось повысить эффективность американского рынка биржевых услуг, представлявшего в то время разнородную совокупность торговых площадок с гипертрофированной долей Нью-йоркской биржи, путем построения единой информационной и торговой биржевой инфраструктуры США - Национального рынка ценных бумаг.

Однако, оказалось, что создание Национального рынка ценных бумаг не привело к ожидаемым результатам - Нью-йоркская биржа так и осталась крупнейшей биржевой площадкой не только в США, но и во всем мире, а инвесторы до сих пор верят, что справедливые цены американских акций формируются именно на Нью-йоркской бирже. Исследователи объясняют такой поворот событий «сетевым эффектом» биржи, под которым подразумевается явление увеличения полезности (стоимости) социальной сети (биржи, компьютерной сети и пр.) для участника этой сети при возрастании количества её членов.

Результаты реформы европейского рынка биржевых услуг также оказались весьма противоречивыми. Европейское биржевое пространство в 1980-х годах было весьма фрагментировано, т.к. каждое из государств Европы имело свою валюту, правила бухгалтерского учета и правовую инфраструктуру. Кроме этого, Лондонская биржа всецело доминировала в Европейском регионе и грозила континентальным игрокам переходом в Лондон потока заказов с их площадок. Закономерным ответом на такое положение вещей было создание и принятие в 1993 году Директивы об инвестиционных услугах. С принятием Директивы ожидалось, что будут удалены все правовые межбиржевые барьеры для работы европейских инвесторов в рамках Европейского биржевого пространства. Однако, в рамках Директивы было принято так называемое «правило концентрации», которое позволяло национальным биржевым регуляторам ограничивать вход инвесторов из стран-соседей по Европейскому сообществу. В результате Лондонская биржа продолжает доминировать в Европейском регионе, а влияние Директивы на развитие фондовых бирж Европы оказалось весьма противоречивым.

Размещено на Allbest.ru