Вопрос единства знания в современной научной картине мира и роль проблемы

Размещено на http://www.allbest.ru/

ВОПРОС ЕДИНСТВА ЗНАНИЯ В СОВРЕМЕННОЙ НАУЧНОЙ КАРТИНЕ МИРА И РОЛЬ ПРОБЛЕМЫ

Одной из важных особенностей научного знания на протяжении всего периода его существования являлась постоянная ориентация на дифференциацию. Наука (новоевропейского типа) развивалась по пути «дробления», выделяя в рамках своего исследовательского интереса все новые и новые сферы действительности. В свою очередь, этот процесс приводил к появлению новых научных дисциплин. Во многом подобный характер развития научного знания был обусловлен доминированием аналитических приемов в научном познании. «Анализ» (в переводе с древнегреческого) означает «расчленение», «выделение» и т. д. Суть анализа заключается в «разложении» изучаемого предмета на части с целью определения, таким образом, его истинной сущности. Не случайно, что на заре функционирования науки человек полагал последнюю в качестве мощнейшего средства преобразования окружающего мира, разбирая который по частям, можно формировать на свое усмотрение. Именно по этой причине философия, обращающаяся в это время к исследованию научного познания, стала характеризоваться через понятие «механицизм», подчеркивая «разбираемость» и «собираемость» материального мира.

Однако обозначенная дифференциация и специализация научного знания помимо подобного модуса своего существования нуждалась еще и в обратном процессе («собирательном»), поскольку наука представляла собой не только совокупность дисциплин, но и единую познавательную практику, стремящуюся противопоставить себя другим познавательным практикам и показать при этом свое преимущество по отношению к ним. Иными словами, развиваясь по пути «дробления» своего предмета, наука нуждалась в таких референтах, которые оказались бы способными обозначить общий, единый результат развития научного знания. Таким интегрирующим началом выступила «научная картина мира», которая стремилась учитывать всю «пестроту» научных исследований. Строилась эта научная картина мира на основе принципов механицизма. Т. е. каждая научная дисциплина имела свою специальную картину мира, на основе которых формировалась общая (единая) научная картина мира (физическая, химическая, биологическая и т. д. картины мира интегрировались в общую научную картину мира). В этой картине мира приводилось обобщающее представление о реальности научного познания, идеальный результат развития науки в целом. Научная картина мира играла интегрирующую роль по отношению ко всем дисциплинам науки.

Подобная организация интеграции научного знания строилась на механизме проекции. В научную картину мира проецировалось представление о субъекте как «носителе» познания (о том, кто познание осуществляет). Субъект, который в понимании новоевропейской философии, познает окружающий мир объективно, т. е. исключая различные привнесения в предмет научного исследования, познает мир таким, какой он и есть. Основная ориентация субъекта познания - это его собственная элиминация из получаемого знания. Субъект, познавая мир, как бы создает его ментальную копию (отражение), исключая все, что привносится в знание. Конечный результат познания это умозрительная конструкция, содержащая объективное и истинное знание. Знание преобразуется в картину, где законченность и совершенство форм уже задано изначальными условиями. Научное знание, в общем, - это его картина, четко изображающая наличное состояние действительности.

Научная картина мира - это картина универсального познающего субъекта, где сам субъект «отстраняется» от своих собственных представлений. Так и интегрированная совокупность научных знаний предстает в виде «картины», подчеркивая отстраненность общего результата от источника, посредством которого этот результат появился (т. е. от окружающего мира). Как пишет Р. Декарт, «... естественный свет моего ума показывает мне ясно, что идеи суть во мне как бы картины или изображения, которые, правда, могут легко отклоняться от совершенства, породивших их вещей»1. Этим Р. Декарт отмечает вольность субъективизма, возможность искажения, возможность ошибки, а подобного в научном познании следует избегать. Подобная установка задает познавательное отношение как отношение субъект- объектного типа, где оба обозначенных начала состоят на условиях противостояния друг другу. Получается, субъект познает объект, но в данном познании свое участие необходимо устранить, завуалировать, поскольку только в таком случае возможно адекватное отображение объекта. Знание должно четко соответствовать познаваемому объекту, оно должно давать человеку эквивалентное «представление» вещи, которая познавалась. Знание как адекватное представление в своем интегрированном состоянии определяется как совокупность представлений или картина, отражающая множественность представлений в одном.

Элиминированность субъекта, в итоге редуцирует получаемый результат, что проявляется в доминировании какого-то одного из элементов познавательной практики. Например, интегрированный результат научного познания - научная картина мира - явно носит визуальный характер. Картина - это то, что человек видит «из вне», «со стороны», это то, что носит явно завершенный характер. Т. е. в таком феномене, как картина, подчеркиваются, в первую очередь, наглядность (визуальная характеристика) и результативность. Любой другой способ уже ломает проекцию субъекта на единый познавательный результат (допустим, если речь вести об аудиальной или осязательной проекции). Кроме того, понятие «научная картина мира» выражает еще и универсальность этого единого результата интеграции знания. Это не просто «картина», это «научная картина», включающая в себя всю «пестроту» научных дисциплин. И здесь также сказывается упрощенность проекции субъекта на единый референт общего научного знания в лице научной картины мира. Являясь выразителем общего результата, научная картина мира строится на основе одной доминирующей науки. В начале это была механика, далее - физика и т. д. Получается, что все научное знание «подгоняется» в своем результативном выражении под стандарт какой-то одной научной дисциплины. На лицо, редукция (не случайно, что научное знание в XVIII, XIX, а также части XX вв. строилось по образцу физического знания). Т. о., научная картина мира, изначально появившись как выражение интеграционных тенденций в науке, как свидетельство того, что наука едина и самостоятельна, в итоге продемонстрировала проблемность тех задач, ради которых она возникла. Понятно, что в идеале научная картина мира призвана дать человеку обобщение представлений, которыми он обладает, уровень «проникновенности» человека в тайны окружающего мира. Естественно, что такой результат должен строиться позитивно, последовательно и непротиворечиво, он должен исключить «проблемность». В принципе первоначальная научная картина мира так и строилась. Но обозначенная выше противоречивость устройства научной картины мира продемонстрировала, что в подобном качестве она (научная картина мира) существовать в научном познании не может. Именно поэтому автор и поднимает тему «проблемности» в современной научной картине мира.

Дальнейшее развитие науки показало, что научная картина мира утрачивает функцию референта результата интеграционной тенденции научного знания, демонстрируя, что интегрированность - это собственно не свойство науки, а привносимое в нее культурно-философское следствие человеческих потребностей. В этом плане можно сослаться на А. Л. Никифорова, который в одной из последних своих работ2 отмечает, что интеграция научного знания - это скорее некая привносимая человеком характеристика, которая не имманентна науке. По

А. Л. Никифорову, тенденция деления науки на различные виды - это важнейшая черта науки вообще. А интеграция - это процесс конъюнктурный, носящий временный и локальный характер. Поэтому интеграционные процессы, даже если они успешны, не носят долговременный характер. Наоборот, процесс дифференциации и специализации науки постоянен и фундаментален, поскольку естественен для нее, отражает ее сущностную черту как вида познавательной практики. Единство научного знания (интеграционная тенденция), как мы уже отмечали и как полагает А. Л. Никифоров, - это желаемое состояние развития науки, момент, привносимый вненаучным фактором. Поэтому научная картина мира хоть и, как кажется, является прямым следствием развития научного знания, но на практике характеризуется как что-то вненаучное.

Можно даже сказать, что научная картина мира - это срез социокультурной установки, в которой представлены ожидания и представления людей о сути научного познания. Добавим, что научная картина мира обозначает способы и направленность возможной «тематизации» будущих научных исследований. Тем самым, можно констатировать, что научная картина мира трансформируется в своем функциональном наполнении от результирующего показателя итогов научного познания к основанию научного познания, основанию, представляющему предпосылочное знание для науки.

Если вести речь в аспекте вопроса, поднятого в рамках статьи, то эту мысль можно представить следующим образом. Научная картина мира изначально стремилась элиминировать «проблемность» из конечного результата научного знания, а теперь стала (превратилась) источником «проблематизации», задавая направленность научных исследований. Именно в этом русле стали проводиться философские исследования по теме «научной картины мира». Они подчеркивали, что научное познание не осуществляется в вакууме, оно реализуется в поле социального, культурного, индивидуального и т. д. пространств, и опыт восприятия этих пространств не может не сказаться на характере развития науки и научного знания.

Поэтому и важно выявить зависимость предпосылочного знания, образовывающего научную картину мира (по крайней мере, выражающего обыденные значения и смыслы научного знания), и научного знания. Не случайно Л. Витгенштейн, чьей центральной проблемой исследования была проблема оснований знания, также использует термин «картина мира» с целью обозначения социокультурных предпосылок научного знания. «Но я обрел свою картину мира не путем подтверждений ее правильности, и придерживаюсь этой картины я тоже не потому, что убедился в ее корректности. Вовсе нет: это унаследованный опыт, отталкиваясь от которого я различаю истинное и ложное»3. «Картина мира» - это пред-знание, это основание всей «языковой игры», которая задает границу, предел обоснования. По Л. Витгенштейну, вся деятельность человека (в том числе и познание) глубоко укоренена в «формах» жизни (общение между людьми, язык, обычаи и т. д.). Поэтому знание имеет достаточно сложную природу. Невозможно однозначно сказать о каком-то объеме знаний, что информация, в нем содержащаяся, достоверна, поскольку существует масса способов опровержения оснований нашей достоверности.

Л. Витгенштейн подчеркивает «расплывчатость» понимания знания, а по этой причине и «расплывчатость» того, что можно к знанию отнести. Подобное утверждение он иллюстрирует с помощью анализа выражений «я знаю» («знаю») и «быть уверенным». С точки зрения классической научной парадигмы, первое выражение («я знаю») обозначает объективные знания субъекта о предмете. Второе выражение («быть уверенным») с этой же позиции обозначает субъективную веру в то, что представление, в котором используется данная фраза, должно соответствовать предмету. Разница между «я знаю» и «быть уверенным» - это разница между объективным знанием и субъективным знанием, между действительным знанием и предполагаемым знанием. Л. Витгенштейн же пытается показать, что разницы нет, поскольку знание - это выражение уверенности субъекта, и что основание этой уверенности, в принципе, не может быть объективным в силу того, что по сути нельзя провести границу между знанием и незнанием. Как пишет Л. Витгенштейн, «различение понятий "знать" и ''быть уверенным'' вовсе не имеет сколько-нибудь серьезного значения, не считая тех случаев, где ''я знаю'' должно означать я не могу ошибаться. В зале суда, например, в каждом свидетельском показании вместо слов ''я знаю'' могло бы говориться ''я уверен''. Можно даже представить себе, что слова ''я знаю'' там запрещены»4.

Неопределенность оснований знания, гра- ничность знания с незнанием для науки приводит к необходимости использовать конструкцию, где бы были представлены и основы научных положений, и основы повседневных представлений. Такой формой соотношения этих основ и выступает во втором случае научная картина мира. Теперь она является источником постановки проблем для научного познания. Именно наши повседневные представления определяют то, что в научном знании требует изменений (исследований). Наши повседневные представления, являясь инициатором познавательных действий, одновременно представляют собой контекст (пространство), где научное исследование будет осуществляться. В этом и заключается ценность научной картины мира, выступающей в качестве источника «проблематизации» научного знания, а, по сути, источника развития науки.

Наш отечественный исследователь

В. С. Степин писал по этому поводу: «Формирование научной картины мира всегда протекает не только как процесс внутринаучного характера [как это было изначально. - А. И.], но как взаимодействие науки с другими областями культуры. Причем это взаимодействие осуществляется не только в сфере духовной культуры, но и через опредмечивание научных знаний в производстве, приводящее к созданию новых объектов искусственной материальной сферы, которые, в свою очередь, становятся эталонными формами и основой для продуцирования новых предметных образов, с которыми оперирует человеческое мышление <.> В этом смысле научная картина мира развивается, с одной стороны, под непосредственным воздействием новых теорий и фактов, постоянно соотносимых с ней, а с другой испытывает на себе влияние господствующих ценностей культуры, меняется в процессе исторической эволюции, оказывая на них активное обратное воздействие»5. Т. о., «про- блемность» научной картины мира не просто рассматривается в качестве эпизода научного познания, а ясно и четко преподносится как основополагающее начало познавательной практики науки.

Единственное, что дальнейший ход развития представлений о научной картине мира подводит под сомнение, так это «универсальность» научной картины мира. Даже выступая как источник «проблематизации» научного знания, научная картина мира ориентируется на единое, целостное изображение синтеза научных и вненаучных знаний. Именно подобная универсальность и заставляет некоторых исследователей пересмотреть понимание того, что такое научная картина мира (статус «про- блемности» в ней).

Дифференциация научного знания, процесс модернизации оценки «субъект-объектных отношений», понимание научного познания с точки зрения концепта «плюрализм» привели к тому, что говорить о единой научной картине мира не приходится. Не просто научная картина мира утрачивает статус источника «проблематизации», а вообще создание универсальной научной картины мира становится проблемным. Это не отказ от понятия «картина мира», таких «картин мира» в науке может быть много, а сомнение в том, что возможна единая «научная картина мира». Данная трансформация, как и в свое время возникновение идеи «научной картины мира», связана с понятием субъект, а точнее, с его переосмыслением. Если ранее субъект-объектные отношения строились по принципу их разделения, что порождало противостояние, то теперь мы приходим к пониманию, что одно без другого невозможно. Значит, нет универсального объекта и субъекта, а есть конкретные субъект и объект, которые могут выражать свои эмпирические и трансцендентальные свойства.

С этой точки зрения нет универсальных оснований и для интеграции различных научных дисциплин, они несоизмеримы и не могут быть включены в единую картину мира. Именно по этой причине вторая половина XIX и XX вв. породили особый путь дифференциации научного знания - междисциплинарный. Многие научные дисциплины возникают на стыке наук, как свидетельство того, что не могут эти науки интегрировать свои знания в единую науку и единую научную картину мира. Для этого две дисциплины порождают третью, которая тем более не может быть никуда интегрирована. Примеров такого рода дифференциации много (социальная экология как синтез экологии и социологии, социальная психология как синтез психологии и социологии, социальная работа как синтез социологии и жизненной практики, социобиология как синтез биологии и социологии и т. д.). В данном случае подобное состояние научного знания свидетельствует о невозможности создания единой научной картины мира. Об этом же свидетельствует увеличение роли субъекта в научном познании, включение многих субъективных характеристик в структуру познавательной практики науки.

Обозначенную мысль может подтвердить возникновение нового понятия «образ мира», которое зачастую многие исследователи используют вместо понятия «картина мира». Само понятие «образ» подчеркивает субъективность любого представления о мире, в том числе и научного, поскольку «образ» это не объективное изображение мира, а воображаемо-отображаемое выражение мира. Если «картину» можно «срисовать» («отразить»), то «образ» «срисовать» невозможно, ибо «образ» творится (в крайнем случае, заимствуется, но не копируется, поскольку заимствование образа, в рамках понимания статьи, - это эвристическое действие). А в творении привнесенного всегда больше, чем отображаемого (отображение ведется уже по готовым установкам, творчество ведется нетривиальными способами). «Образ» - это и смена «визуальной» редукции представлений о мире. Исследователи О. Е. Баксанский и Е. Н. Кучер четко характеризуют «образ мира» с точки зрения его особенностей. «Образ мира строится субъектом на основании извлекаемой из среды сенсорной информации и ее последующей когнитивной обработки <.> Под образом имеется в виду не только и не столько зрительная картинка, сколько модель событий реальности, оформленная в виде совокупности (а точнее системы) доступных субъекту разномодальных ощущений»6. «Вторым фундаментальным принципом подхода является принцип заполнения пробелов, который состоит в том, что субъект автоматически «достраивает» перцептивную ситуацию, вводя в нее актуально отсутствующие, но субъективно необходимые элементы в соответствии с собственным пониманием данной ситуации»7.

Устранение доминирования «визуально- сти», допущение самопроизвольности в представления человека (без эмпирических оснований), не позволяет объединить разнообразие имеющихся знаний. Это и ставит под сомнение создание единой научной картины мира. Подобная ситуация еще раз трансформирует статус проблемности в научном познании (плюрализме научных картин мира). Теперь не научная картина мира - основа для проблема- тизации научного знания, а проблематизация основа для существования и функционирования научного знания. Знание основано на неопределенном фундаменте (проблеме), поэтому и сложно выявить собственно научное основание для проблемы, т. е. обозначить, чем научное знание с точки зрения своего генезиса отличается от ненаучного знания.

Таким образом, признание неопределенности оснований знания приводит нас к пониманию, что проблемность выступает условием появления и существования любого знания. По этой причине проблемность выражает несоизмеримость разных дисциплин в науке, поскольку с точки зрения своей сущности про- блемность не сводима к какому-то единому началу. Бытие проблемы - это бытие «между», это бытие коммуникации. Эти бытийные начала нельзя свести ни к одному из его составляющих. Устранение «промежуточности» влечет доминирование либо «центра», либо «края», устранение участников коммуникации (хотя бы одной стороны) «ломает» коммуникацию. Их же сохранение («промежуточности», «коммуникации») сохраняет статус проблемы в качестве основы знания. А, следовательно, картины мира, обозначающие разнообразие научных направлений, не могут не утратить себя, лишившись своей особенности, оригинальности, поэтому они не могут стать единой «научной картиной мира». Их способ существования - диалог, ибо проблема как основание может предложить только подобный бытийный статус.

Примечания

научный знание модернизация исследование

¹ Декарт, Р. Избранные произведения. М., 1950. С. 360.

² См.: Никифоров, А. Л. Философия науки : история и методология : учеб. пособие. М., 1998.

³ Витгенштейн, Л. О достоверности // Вопр. философии. 1991. № 2. С. 75.

⁴ Там же. С. 67.

⁵ Степин, В. С. Научное познание и ценности техногенной цивилизации // Вопр. философии. 1989. № 10. С. 9-10.

⁶ Баксанский, О. Е. Современный когнитивный подход к категории «образ мира» / О. Е. Бас- манский, Е. Н. Кучер // Вопр. философии. 2002. № 8. С. 52.

Размещено на Allbest.ru