История таксидермии

Размещено на http://www.allbest.ru

1. Первые руководства по таксидермии на русском языке

таксидермия керц шрадер

Экстраординарный академик А. Ф. Севастьянов специально занялся переводом на русский язык сочинения французского аббата Д. Ж. Манеса о набивке чучел. Перевод этот (Рассуждения о способе набивать и сохранять животных) был напечатан в 1804 г. в трех книжках «Технологического журнала» и явился первым руководством по таксидермии на русском языке. Содержание книги представляет значительный интерес, так как в ней дается целый ряд конкретных советов и указаний, сыгравших, видимо, немалую роль в дальнейшем развитии и усовершенствовании методики работы над чучелами. Автор впервые говорит о необходимости специальной обработки (выделки) шкуры, перед тем как употреблять ее на изготовление чучела. Нельзя не отметить, однако, что в книге нет ни намека на роль художественного вкуса и искусства в набивке чучел. Скорее, наоборот, этим моментам не придается никакого значения. Очевидно, подобное отношение тогда было общепринятым, потому что примерно в том же духе высказывается и академик Г. И. Лангсдорф: «. . . для изготовления хорошего рисунка потребен художник, но снятие кожи и набитие рыб, кроме некоторого навыка, никакого искусства не требует» (18О5, стр. 79). Кстати, Лангсдорф особо интересовался таксидермией и даже привез из своего заграничного путешествия рецепт приготовления и пользования мышьяковистым мылом, добытый им в Лиссабоне. Он сообщает об этом препарате:«. . . опишу я состав ископаемого мыла, которое употребляется. . . для сохранения кожи млекопитающих, птиц, рыб и сбережения от насекомых. Сей состав есть превосходнейший в своем роде и предпочитается всем прочим для такого же предмета назначаемым. . . А потому. . .столь важный предмет заслуживает при всяком случае быть повторяем» (Лангсдорф,18О5).

2. Основание Кунсткамеры

Началом зарождения таксидермии в России следует считать основание Петром 1 знаменитой Кунсткамеры. Из нее впоследствии выросли многие крупнейшие музеи нашей страны, в том числе и Зоологический музей Академии наук, в котором, собственно, зародилась и выросла отечественная школа русского таксидермического искусства. В 1716 г. для Кунсткамеры в Голландии была приобретена коллекция Альберта Себа, а в 1717 г. - Фридриха Рюйша. Принято считать, что эти две частные коллекции и послужили основой Кунсткамеры, а следовательно, и всего музейного дела в России. Среди различных редкостей, минералов и анатомических препаратов, из которых преимущественно состояли привезенные из-за границы коллекции, имелись также чучела птиц и млекопитающих. Однако описания этих чучел, равно как и способов их изготовления, может быть в свое время и существовавшие, до нас, к сожалению, не дошли.

Вообще о деятельности Кунсткамеры того периода в области зоологии почти ничего неизвестно (Липман, 1945; Новиков, 1957). Судя по каталогу, выпущенному в 1742 г., в Кунсткамере имелось 212 чучел млекопитающих, среди них чучела слона, льва, пантеры, различных оленей, антилоп, и 775 чучел птиц. Сюда входили не только экспонаты, привезенные с коллекциями, из-за границы, но и свои, русские сборы. После знаменитого указа Петра 1 от 13 февраля 1718 г. «О приносе родившихся уродов, также найденных необыкновенных вещей во всех городах губернаторам, комендантам, о даче за оных награждения и о штрафе за утайку» в Кунсткамеру стало поступать много трупов и шкур самых разнообразных животных, добытых охотой или павших в зверинцах. О мастерах, работавших над чучелами для Кунсткамеры, и о способах изготовления этих чучел не сохранилось почти никаких сведений. Мы знаем только, что Д. Г. Мессершмидт, путешествовавший по Сибири в 1721-1727 гг., собрал и привез большую коллекцию им самим изготовленных чучел различных птиц и зверей.

Судя по тому, что изготовлением чучел пришлось заниматься самому исследователхо - начальнику экспедиции, можно думать, что Кунсткамера не располагала тогда постоянными и достаточно квалифицированными препараторами-таксидермистами. Небезынтересно отметить, что Мессершмидт обрабатывал шкуры с целью уберечь их от порчи насекомыми специальным, им лично придуманным порошком "мумиен-пульвер". Сохранились также отрывочные сообщения о поступлении в Кунсткамеру отдельных чучел и выделанных шкур. Так, в 1738 г. седельный мастер Фохт специально для Кунсткамеры сделал чучело барса и "африканского лошака" (вероятно, зебры или осла). В 1740 г. кожевник Греков поставил набитое чучело «индианской коровы» (?), "лошака" (?) и две выделанные, шкуры зубров. Все это свидетельствует об отсутствии постоянного квалифицированного препаратора-таксидермиста в начальный период существования Кунсткамеры. Очевидно, возле нее просто группировались ремесленники из шорников или скорняков, которые в меру своих способностей занимались иногда обработкой шкур и изготовлением (набивкой) чучел для Кунсткамеры.

О методах их работы можно судить по тем образцам, которые сохранились до нашего времени и находятся в коллекционных и выставочных фондах музеев Академии наук. Некоторые из них, несмотря на прошедшие два с половиной века, сохранились не так уж и плохо. В частности, в довольно удовлетворительном состоянии находятся чучела животных, принадлежавших лично Петру І: собаки датской породы по кличке Тиран, левретки Лизетты, рысака, на котором Петр І руководил боем во время Полтавского сражения. Любопытно, что при реставрационных работах над Тираном под стеклянным искусственным глазом была найдена вложенная туда записка:"поправлял скорняк Мучалов из Сербия Белограда". Вероятно, чучело после смерти Петра І ремонтировали и за отсутствием своих мастеров приглашали специалистов из-за границы. Из дошедших до нас образцов чучельного искусства того времени следует упомянуть еще об огромной морской черепахе, также экспонате Кунсткамеры.

В первом путеводителе по Зоологическому музею Академии Наук (Брандт, 1864) говорится, что черепаха, из которой было сделано это чучело, во времена царствования Екатерины ІІ находилась в зверинце. Следовательно, время изготовления чучела - вторая половина ХVІІІ столетия. Сделана черепаха невероятно грубо и примитивно. Приведенные факты показывают, насколько слабо обстояло дело с таксидермией в первые годы существования Кунсткамеры, насколько грубыми и примитивными были методы работы над чучелами. Следует, кроме того, учитывать, что названные нами чучела личных животных Петра І изготовлялись для царского дома и эта работа, несомненно, поручалась самым лучшим мастерам. Можно только вообразить, что представляли собой рядовые чучела, поступавшие в Кунсткамеру в качестве обычных экспонатов.

3. Развитие зоологии и Зоологического музея Академии Наук

С общим развитием отечественной науки в ХVІІ-ХVІІІ столетиях быстро шагнула вперед и зоология. Широко развернулись исследования по изучению естественных богатств России, был организован целый ряд академических экспедиций. Эти исследования и экспедиции давали огромное количество зоологических сборов. Но за отсутствием в стране опытных препараторов и таксидермистов зоологические материалы, как правило, пропадали, не оставляя по себе никаких следов, кроме упоминаний о них в регулярных отчетах и других документах императорской Академии наук. Сбором коллекций и препаровкой животных занимались тогда, непосредственно сами ученые, и эта чисто техническая работа отнимала у них слишком много времени и тем самым наносила большой ущерб их научной работе. В то же время хороших результатов она дать не могла, потому что препарирование и таксидермия даже в те времена требовали специальных знаний и навыка. Коллекции получались плохие, собранны с большим трудом и подчас весьма редкие и ценные экземпляры быстро портились и разрушались. Ощущалась необходимость иметь настоящих специалистов, владеющих искусством препаровки, изготовления из них грамотных в научном отношении и долговечных чучел. Интерес к этой области науки, видимо, был очень велик. Иначе трудно было бы понять, почему крупнейшие русские академики того времени уделяли столь большое внимание вопросам таксидермии.

Судя по всему, Кунсткамера и Академия наук в первой половине ХІХ в. по-прежнему оставались без опытных препараторов и таксидермистов, и нужда в них ощущалась крайне остро. Открытие в 1832 г. Зоологического музея явилось очень крупным событием в истории отечественной зоологии и послужило серьезным толчком к развитию русской таксидермии (Штраух, 1889). К сожалению, во время перевозки зоологических коллекций из Кунсткамеры в новое здание большое количество устаревших и попорченных чучел, изготовленных в прежние годы, особенно в Петровское время, было уничтожено. Сделано это было потому, что новый музей решили оснастить лишь «самыми новыми, самыми свежими чучелами». За максимальный срок жизни чучела было принято 30 лет, почти все чучела старше этого возраста подлежали уничтожению. В результате в новый музей, и то в виде исключения, из Кунсткамеры перешло только 50 экземпляров чучел животных, а все остальные богатейшие сборы, имевшиеся тогда в Кунсткамере, пропали (Брандт, 1865). Это тем обиднее, что среди уничтоженных экспонатов несомненно было немало интересных экземпляров, сделанных руками самобытных русских таксидермистов и препараторов. Изучение таких чучел могло бы пролить свет на самые ранние шаги таксидермии в России. С рождением Музея, вернее, с созданием около Шрадера школы русских таксидермистов, начинается формирование в России настоящего таксидермического искусства. Шрадеру было дано шесть учеников, «с тем чтобы они могли изучить искусство правильного препарирования и сбережения зоологических предметов и через это могли бы быть со временем полезны для Академических музеев в России - цель, которая и увенчалась полным успехом», - как об этом писал впоследствии Ф. Ф. Брандт (1865). Так родилась новая для Российской Академии наук лаборатория, получившая название технической.

4. Таксидермическая школа Шрадера

Немецкому мастеру удалось создать хорошую таксидермическую школу. Будучи опытным специалистом и знатоком своего дела, Шрадер привез с собой из Германии самые передовые для того времени методы таксидермической работы и сумел обучить им своих русских учеников. Шрадер пробыл в России до 1864 г., после чего возвратился на родину, в Германию. Но к тому времени его ученики стали настоящими мастерами своего дела и возглавили работу в ведущих музеях России. Наиболее выдающимся из шестерки обученных Шрадером русских препараторов был И. Г. Вознесенский. Первоначально, с 1827 г., он учился у Менетрие, потом перешел к Шрадеру и уже в 1834 г. получил звание помощника препаратора. Затем он провел 9 лет в самостоятельных экспедиционных поездках по Аляске и Восточной Сибири. Самолично, по существу один, на ничтожные, отпущенные Академией средства Вознесенский добывал животных, препарировал их и тщательно, по всем правилам, обрабатывал шкуры. Собранные им коллекции чрезвычайно богаты интересными экземплярами редких и важных для зоологической науки России животных. Кроме коллекционных сборов, которые Вознесенский периодически посылал в Зоологический музей, он собрал много данных по биологии птиц и млекопитающих этих отдаленных и совершенно тогда не изученных в зоологическом отношении областей Российской империи. Вклад Вознесенского в развитие зоологии в России очень велик. Вся жизнь этого человека (он умер в 1871 г.) - пример подлинно беззаветного служения науке. Коллекции Вознесенского и по сей день являются ценнейшим научным материалом, бережно хранящимся в фондах Зоологического института и неоднократно использовавшимся для музейной экспозиции. Можно только восхищаться исключительным трудолюбием, смелостью и энтузиазмом этого прирожденного исследователя и ученого.

Благодаря своим выдающимся способностям и высокому мастерству Вознесенский сумел настолько овладеть искусством таксидермии, что смог взять на себя заведование технической лабораторией после Шрадера. Под его руководством работала действительно настоящая лаборатория, занимавшаяся не только изготовлением чучел, но и дальнейшим развитием и усовершенствованием методики Шрадера. Два других ученика Шрадера - братья Панфил и Иван Ивановы, в течение 35 лет были бессменными препараторами Зоологического музея, обрабатывая коллекционные материалы и создавая фонды Музея. Их руками сделано много чучел, в том числе крупных животных, таких, как антилопы, носороги и др. Остальные три ученика Шрадера стали основателями таксидермического дела в Зоологическом музее Московского университета, Дерптского университета и в Медико-хирургическом музее в Петербурге. Нужно отметить, что техника изготовления чучел, разработанная этими мастерами, в первую очередь братьями Ивановыми, для своего времени была очень высока. Чучела делались ими в высшей степени добросовестно, капитально, «на века». Многие произведения П. Иванова и сегодня стоят в выставочных залах Зоологического музея и находятся в хорошем состоянии, несмотря на прошедшие с тех пор 100 лет.

В 1864 г. в лабораторию был приглашен в качестве помощника препаратора К. Приходко, ученик известного петербургского скульптора Гейзера. В таксидермию пришел человек, знающий лепку, формовку, резьбу по дереву, несравненно более грамотный и способный, чем все остальные, работавшие в лаборатории чучельщики. Его свежий взгляд, взгляд художника не мог не заметить чрезвычайной грубости и художественной убогости чучел, изготовляемых лабораторией. К. Приходко предлагает, а затем и осуществляет на практике весьма желательные дополнения к принятой методике изготовления чучел. Во-первых, он вводит в методику глиняную лепку. Вторым важным усовершенствованием, было применение гипсовых слепков. Эти новшества коренным образом изменили устоявшиеся порядки в лаборатории.

Энергия и выдающиеся способности К. Приходко позволили ему довольно скоро (с 1875 г.) возглавить работу лаборатории и стать общепризнанным специалистом в области таксидермии. Таксидермия же благодаря новому методу сделала большой шаг вперед к подлинному искусству. Чучела, созданные по новому способу, сильно отличались от прежних. Это были уже не мертвые манекены неопределенных очертаний, а довольно правильные и правдоподобные скульптурные фигуры. Рельефная морда, четко вырисовывающиеся части тела с проступающими сквозь кожу мышцами, сухожилиями и даже крупными кровеносными сосудами -все это производило большое впечатление, убеждало в правдивости изображения животного. Новые чучела сразу же вызвали к себе живейший интерес и завоевали всеобщее признание. Особенно удачно по новому методу К. Приходко была подготовлена для специальной выставки серия животных, привезенных зкспедицией Н. М. Пржевальского: яка, верблюда и др., Нельзя умолчать и о ближайших помощниках К. Приходко -- братьях Павле и Федоре Десятовых, которые принимали самое деятельное участие в работах по новому методу.

5. Таксидермическая школа Керца

Начало следующего этапа в дальнейшем развитии отечественной таксидермии связано с большими успехами естественных наук, в частности зоологии, и с серьезным расширением Зоологического музея Академии наук. Намечался переезд музея в новое здание. И подобно тому, как это было перед 1832 г., когда зоологическое отделение Кунсткамеры превратилось в самостоятельный музей, так и теперь русские зоологи хотели для нового здания подготовить и новые, лучшие коллекции и экспонаты. В этот период существовала известная немецкая фирма Керца в Штутгарте, поставлявшая прекрасные чучела во многие музеи Европы. Чучела Керца изготовлялись каким-то новым, еще совершенно неизвестным в России способом и на весь мир славились своими высокими, качествами. Поражало их высокое техническое совершенство, исключительная прочность выделки и долговечность. Удивляла большая жизненная правдивость изображаемых животных. Однако из-за высокой стоимости приобрести у Керца готовые чучела было невозможно. Тогда решили послать в Штутгарт на обучение С. К. Приходко, и сына К. Приходко. Работая с 1890 г. в технической лаборатории, он проявил большие способности И интерес к таксидермическому искусству и прекрасно зарекомендовал себя как высокоодаренный таксидермист. В течение шести месяцев в 1894 г. С. Н. Приходко у Керца сумел полностью овладеть совершенно для него новым и весьма сложным методом изготовления у чучел путем шитья. Нужно отдать должное таланту и трудолюбию молодого мастера, которому пришлось приложить много сил и упорства, чтобы в столь короткий срок освоить этот исключительно трудоемкий и далеко не всем доступный метод работы.

Чучела, которые он стал изготовлять по возвращении из Германии, отличаются высоким техническим совершенством и непревзойденными для своего времени художественными достоинствами. В 1897 г. им была закончена первая крупная работа -- композиционная группа морских котиков из одного самца-секача и трех самок. Безукоризненные в техническом отношении фигуры животных поражают своей удивительной жизненной силой, полны экспрессии. Естественные позы животных, слегка приподнявшихся на ластах, повороты шеи, туловища, посадка головы выбраны совершенно правильно и с большим вкусом. Яркое впечатление, которое производит группа, в большой степени обусловлено исключительной тонкой и тщательной проработкой деталей поверхностного рельефа - хорошо уложены складки кожи, тонко выделены и вырисованы черты лицевого отдела головы с живыми выразительными глазами. Эти чучела не имеют ничего общего с работами предыдущего периода. Важно отметить не только натуральность чучел животных, но и сам принцип монтировки группой, а не поодиночке, причем животные представлены на фоне естественного, характерного для них окружения.

Первым мастером-таксидермистом в Москве был один из учеников Шрадера, работавший над коллекциями Зоологического музея Московского университета. Естественно, что долгое время здесь применяли методы Шрадеровской школы - накрутку соломы на жесткий металлический каркас. Однако в 60-70-х годах в методах работы московских таксидермистов произошел довольно резкий перелом. В те годы в Москве организовалась и быстро, приобрела широкую популярность мастерская Лоренца. Лоренц прославился как таксидермист, изготовлявший прекрасные чучела птиц и млекопитающих (не крупных) для музеев и частных лиц. Продукция его мастерской находила сбыт не только в Москве, но и во многих городах России. Выходящие из его мастерской чучела отличались мягкостью линий и декоративностью исполнения, особо тщательной проработкой эффектных, бьющих в глаза деталей. Такие чучела подчас страдали некоторыми отклонениями от натуры, но благодаря своей внешней красоте, аккуратности и тщательности отделки вызывали всеобщее восхищение и Непрерывный спрос у широкого круга любителей подобных украшений. В результате продукция «фирмы Лоренца» в виде бесчисленных глухарей, тетеревов, куропаток, разнообразных хищных птиц, а также белок, зайцев, медведей и т. д. распространилась очень широко по Москве и другим городам России.

Нужно, однако, признать, что те работы, которые Лоренц делал по заказу музеев, выполнялись всегда безукоризненно правильно с зоологической точки зрения. Нарочитой красивости и декоративных отклонений в таких случаях не допускалось. Вслед за Лоренцом частные таксидермические мастерские появились в Москве и других городах. Работали там ученики и последователи, которых у Лоренца было немало, ибо произведения этого прославленного мастера имели большой успех, и желающих научиться новому и прибыльному ремеслу нашлось много. Мастерские эти изготовляли чучела птиц и зверей для частных лиц и государственных учреждений и, особенно, в качестве наглядных пособий для учебных заведений.

Список использованной литературы

1. Заславский М. А. Чучела, муляжи и модели животных. Общая таксидермия / М. А. Заславский / -- Изд-во Л.: «Наука», Ленингр. отд., 213 илл., 40 фот., 3 табл., -- 348 стр.

2. Сугробов В. Ю. Изготовление чучел / В. Ю. Сугробов / М.: АКВАРИУМ-ПРИНТ, 2007. -- 46, [2] с: ил. ISBN 978-5-98435-171-3

3. «Таксидермия» № 2, 5. 2002

Размещено на Allbest.ru