Размещено на http://www.allbest.ru/

ОГЛАВЛЕНИЕ

ВВЕДЕНИЕ

1. Постнеклассическая наука в постмодернистской культуре

2. Феномен саморефлексивности науки и процесс гуманизации научного познания

3. Формирование основ постнеклассической физики и математики

ВВЕДЕНИЕ

Появление постмодернизма связывается с ощущением изжитости основных принципов на которых базировалась западная цивилизация. Переход к эпохе "постмодерн" не является каким-то радикальным, чётко обозначенным хронологически событием. Растянутое во времени, начиная с конца шестидесятых годов, оно продолжается вплоть до сегодняшних дней.

Главными историческими событиями, с которыми следует считать начало становления постмодерна - это изменения, произошедшие в экономически развитых странах во второй половине шестидесятых годов, которые в общем виде можно охарактеризовать как начало перехода от индустриального общества к постиндустриальному, или информационному обществу. Именно в тогда начинают развиваться новейшие электронные технологии, которые в дальнейшем составят базис культуры постмодерна.

Постмодернизм отражает технотронный характер современности, стремится осмыслить и воплотить его в своих категориях и, по сути, представляет не что иное, как мировоззрение информационного общества.

Становление постмодернизма связано с утверждением и распространением принципиально отличных от существующих ранее форм и подходов в сфере художественной деятельности, которые стали выразителями начального процесса постмодернистских трансформаций западного общества.

Развивается постмодернизм и в науке. Можно привести пример теорию самоорганизации (синергетики), коренным образом пересматривающей традиционные подходы в области естествознания, фрактальную геометрию.

Постмодернистское мировоззрение отличает осознание исчерпанности возможностей модернистского мышления. Постмодернизмом пытаются объяснить весь современный мир, вместо того чтобы из своеобразия этого мира вывести постмодернизм как одну из его тенденций и возможностей.

Концепции постмодернизма наиболее адекватно описывают современное состояние общества, передают широко распространённое умонастроение не только интеллигенции, но уже и широкой массы населения. Наша реальность и жизненный мир стали "постмодерными". Таким образом, под постмодернизмом следует понимать специфическое мировоззрение, получившее распространение в конце ХХ века, главной отличительной чертой которого является плюрализм, т.е. допущение одновременного сосуществования разнообразных точек зрения.

1. Постнеклассическая наука в постмодернистской культуре

постнеклассический наука постмодернистский познание

Рассуждения о науке и научной методологии требуют определения понятия науки уже потому, что в научном сообществе в настоящее время приняты по меньшей мере три концепции научности: классическая, неклассическая и постнеклассическая.

Возникли эти концепции научности не одновременно, классическая - в XVI - XVII вв., неклассическая - в XIX в., постнеклассическая - во второй половине XX в. Сегодня они соседствуют, хотя критерии научности классической науки отличаются от критериев постнеклассической с точностью до наоборот. Такие критерии классической научности как объективность, универсализм научных законов, интерсубъективность, нацеленность на истину, в постнеклассической науке если не отброшены полностью, то существенно ослаблены.

Примечательно, что существует изоморфизм научной и культурной динамики, позволяющий ставить в соответствие традиционалистской, модернистской и постмодернистской культуре соответственно классическую, неклассическую и постнеклассическую науки. Такой изоморфизм вполне объясним при понимании науки как социокультурного феномена. Далее покажем, что характеристики постмодернизма и постнеклассической науки позволяют говорить о соответствии их друг другу. Классическая наука возникла в условиях борьбы со схоластическим авторитарным средневековым мышлением. Наука XVII - XIX вв. - это прежде всего поиск метода. Основой универсального научного метода исследования стало измерение. Наука основана на убеждении, что природа может быть отражена в научной картине мира (НКМ), задающей квантифицированную реальность. Научное знание трактуется только как знание об объекте, субъект дистанцирован от объекта.

В XIX столетии концепция классического знания ставится под сомнение. В самом ли деле знание есть точная копия реальности и может ли существовать НКМ? Возникли вопросы, в результате анализа которых выяснилось, что одна и та же реальность может быть описана в разных теориях, не существует одного метода научной деятельности. Методы историчны: во-первых, они зависят от объекта, во-вторых, сама методология не стала связываться только с объектом. При исследовании микромира выяснилось, что адекватное знание можно получить не тогда, когда отвлекаемся от субъекта, от условий познания, но когда их учитываем. В. Гейзенберг отмечал, что то, как природа отвечает на вопросы, зависит от того, как мы их задаем. Если обратиться к электрону с вопросом как к частице, то он и ответит как частица, если обратиться с вопросом как к волне, то он и ответит как волна. Естествознание, заключал В. Гейзенберг, не просто описывает и объясняет природу, оно является частью нашего взаимодействия с ней.

Неклассическая физика характеризуется не только новой методологией, учитывающей условия познания. Изменилось и представление о физической реальности, это уже не пространство (однородное и изотропное), заполненное веществом, а сеть взаимосвязанных событий:

Реальность постнеклассической науки (вторая половина XX в.) - это сеть взаимосвязей, в которую включен человек причем, не только через условия познания. "Замешанность" человека в структуре и эволюции вселенной согласно антропному принципу более глубока. Объектами постнеклассической науки становятся сложные природные комплексы, включающие человека, такие как биосфера, ноосфера, отсюда "человекоразмерность" как характеристика объектов постнеклассической науки. В самосознании ученых это выражается если не как отказ от объективизма как доминанты научного исследования, то как пересмотр концепции объективизма. Как иначе понять высказывание Г Сколимовски, заметившего, что не существует реальности самой по себе, к которой разум наносит визит, реальность складывается с человеком.

Если в дуалистической декартовско-ньютонианской картине мира объективизм достигался за счет элиминации субъекта, что привело к тому, что разум стал предписывать законы природе, а "звезды стали изучать не в небе, а по учебникам астрономии" (О. Конт), то в новом формирующемся мировидении, называемом холистическим, объективизм достигается скорее в учете субъективного. Быть научным, по В.В. Налимову, - значит быть метафоричным. Что же происходит?

Формирование классической науки было связано с отказом от антропоморфизма (принцип Коперника как основной принцип классической науки). Будучи смещенным из центра Вселенной онтологически, человек стал центром гносеологически, рационализировал реальность (потери возмещаются приобретениями, возвеличивание разума происходит параллельно с принижением природы). Сегодня в контексте экологических исследований, в русле коэволюционной стратегии и синергической парадигмы человек вновь оказывается включенным во внутринаучный контекст и в НКМ.

Происходит не возврат к антропоцентризму, человек не центр Вселенной (ни онтологически, ни гносеологически), а происходит гуманизация науки, может быть как осознание антропоморфизма мира и человека - "каков мир, таков человек, каков человек, таков и мир". У М. Мамардашвили эта мысль выражена примерно так, "опишет Вселенную тот, кто сумеет расспросить и описать себя". В. Гейзенберг, отмечая эту тенденцию науки, заметил, что чем глубже мы вглядываемся во Вселенную, тем больше видим там Человека.

Мировоззренческим аспектом гуманизации научного познания является осознание активности бытия, самоценности природы. "Пока мы не освободимся от мысли, что смысл вносит в мир только человек, пока не вернем и природе ее онтологическое значение, каким она обладала до того, как технологическая цивилизация превратила ее в "сырьё", мы не сможем справиться ни с проблемой рациональности, ни с экологическими и прочими кризисами" Гайденко П.П. Проблема рациональности на исходе XX в. // Вопросы философии. - 1991. - № 6. - С. 14..

Таким образом, постнеклассической науке не чужда идея бытия, наделенного смыслом. Здесь возникает проблема: способна ли наука, даже в её постнеклассическом варианте, высказать суждение о таком - спонтанном, темпоральном, сложном, самоопределяющемся, наделенном смыслом, об объекте, понимаемом ни как сущность, а как существо?

Ответ М. Хайдеггера, обозначившего переход к новой культуре как проблему поворота, известен, за поворотом наука невозможна. Когда стало очевидным, что мир плюралистичен и универсальным его описание быть не может, началась эпоха постмодернизма. По отношению к науке постмодернизм обернулся провозглашением её конца через отказ от универсализма и объективизма в когнитивном аспекте и как антисциентизм - в социальном. Науку стали обвинять за цивилизационный кризис, а отказ от науки стал восприниматься как движение из тупика технологизма.

Постмодернизм и его философское выражение постструктурализм с ненавистью атакуют разум, истину, методологизм..."возвращаясь к полноте вещи, противостоящей тюрьме языка". Между тем наряду с этими герменевтически - философскими "антисциентизмами" в физике и других естественных науках продолжается ежедневная работа на приумножение битов знания, и вся логика деятельности ученого предполагает научный прогресс. Как это совмещается?

В постмодернизме наряду с деконструктивным течением, существует конструктивная ветвь. Обращаясь к современной науке, конструктивный постмодернизм, именно в ней обнаруживает свидетельства современного мировоззрения. Конструктивный постмодернизм исходит из того, что науке должно быть возвращено её очарование, а она, в свою очередь должна возвратить утраченное очарование природы.

Конструктивная ветвь постмодернизма предполагает единство научных, эстетических, религиозных интуиций. Ядро конструктивного постмодернизма составляют экология, названная Т. Роззаком подрывным естествознанием, ноосферное знание, одно из воплощений которого - концепция ноосферы В.И. Вернадского, голографическая парадигма Д. Бома, в основе которой новый принцип кодирования оптической информации - голограмма (греч. Holo - целый), каждая точка которой содержит свернутый образ всего объекта, концепция глобального эволюционизма Э. Янча, синергическая парадигма.

Синергетика рассматривается как ядро постнеклассической науки, поскольку она задает новое представление о реальности (сложная, темпоральная, стохастическая...) и новый способ познавательного отношения к ней - диалог. "Онтология синергетики представляет собой причудливый симбиоз натурфилософии и языково-коммуникативной, герменевтически ориентированной феноменологии бытия... Философия синергетики - это даже не философия современной постнеклассической науки, но, если угодно, философия современной культуры" Аршинов В.И., Свирский Я.И. Философия самоорганизации: новые горизонты // Эпистемология и постнеклассическая наука. - М., 1992. - С. 4.. В рамках синергетики получают новое толкование когнитивные процессы. В русле этих идей возникает совершенно неожиданная возможность понимания функционирования мозга, согласно которому основные мыслительные процессы происходят не в нем, а "вовне", в "протоязыковой среде". Такая модель резонирует с хайдеггеровским подходом, согласно которому мыслит не индивид как таковой, а бытие через язык "мыслит" посредством индивида.

Так называемая социальная синергетика формирует новые принципы ориентации в мире, например, новые принципы управления - "управлять не управляя", основанные на принципе "чем больше свободы в системе, тем больше порядка".

2. Феномен саморефлексивности науки и процесс гуманизации научного познания

Острота и значимость данной проблемы связаны с негативным опытом техногенной цивилизации, с поисками таящихся в самой науке возможных способов противостояния господству техники, "безудержной гонке поставляющего производства" (Хайдеггер), "иррациональной динамике рациональности" (Вейцзеккер), "авантюристической жажде действий и прогресса" (Швейцер). Для того, чтобы прояснить сущность процесса гуманизации науки ставится вопрос о торможении наукой внутренних и внешних дегуманизирующих импульсов. А это связано с поисками в самой науке факторов торможения дегуманистических тенденций знания в его синтезе с экологически вредными технологиями, с поисками факторов, препятствующих отчуждению науки от природы и человека, познающего субъекта от морально-этического, и противостоящих господству той бездушной силы техники и производства, которая через науку получает власть над природой и человеком.

Анализ современной науки дает основу для понимания постнеклассического этапа в её развитии как континуума, в рамках которого возникают подобные защитные механизмы (новые критерии научности, идеалы и нормы рациональности), тормозящие дальнейшее развитие науки в рамках классической западной парадигмы, т.е. «закрытого» типа познавательного отношения к действительности. То, что в классической науке считалось бессмысленным, нетрадиционным или ненаучным, постепенно, в рамках постнеклассического этапа обретает статус внутринаучного.

Гуманизация науки может быть представлена как становление способов её саморегуляции и форм самосознания, соответствующих уровню её глобального воздействия на природу и человека. Мощь и сила науки определяются её мерой, собственным самоограничением и самообузданием, её всевозрастающим вниманием к торможению дегуманистических тенденций в развитии знания. Феномен регулятивного самоторможения науки целесообразно соотнести с явлением саморефлексивности науки, благодаря чему путь науки к гуманизации предстает как «спасительное сдерживание», как самопознание, как распространение рефлексии на вненаучную «судьбу» знания, когда соотнесение целей, результатов и последствий научной мыследеятельности приобретает характер методологического принципа.

Наука, обладая свойством саморефлексивности, способна, как отмечает Н.С. Автономова, не просто отображать и воспроизводить в знании реальность, но сознательно контролировать формы, условия и основания процесса познания См.: Автономова Н.С. Рефлексия в науке и философии // Проблема рефлексии в научном познании. - Куйбышев, 1983. - С. 19.. Наиболее ощутимо это проявляется в периоды смены научных парадигм, типов научной рациональности, когда специально-научное знание подходит к постановке таких вопросов, которые традиционно считаются философскими. Именно так наукой преодолевается тенденция к "закрытости", к догматизации научных истин. Хайдеггер подчеркивает, что наука способна снова и снова отстаивать свою сущностную задачу, "только когда она экзистирует, отталкиваясь от метафизики". Задача же эта "не в собирании и упорядочении знаний, а в размыкании, каждый раз заново достигаемом, всего пространства истины природы и истории" Хайдеггер М. Время и бытие: Статьи и выступления: Пер. с нем. - М.: Республика, 1993. - С. 26..

Дегуманизация характерна как раз для науки, индифферентной к рефлектирующему мышлению, отчужденной от смысла и результатов своей деятельности, т.е. для науки, которая не мыслит. На опасность сочетания "прогрессирующей науки" с "предельно бездумным мировоззрением" указывал А. Швейцер. Он констатирует, что "почти нет уже мыслящей науки", так как "обобщение научных фактов и распространение полученных выводов на мировоззрение не входит-де в ее задачу" Швейцер А. Культура и этика. - М., 1973. - С. 74.. Мы придаем большое значение факту увеличения пространства рефлексивности в современной науке именно в связи с тем, что рефлексия, будучи формой саморегуляции науки, участвует в процессе ее структурного гуманистически ориентированного самоторможения. Для современной науки характерно распространение рефлексии во все слои и на все уровни научного исследования, развитие различных уровней рефлексии (внутритеоретической, межтеоретической, междисциплинарной, общенаучной, философско-методологической). На усиление саморефлексивности современной науки, которое происходит в общем контексте усиления критического самоанализа культуры и рационализации человеческой деятельности, повлияло несколько факторов. Во-первых, критическая оценка роли науки в современной культуре. Во-вторых, возникновение новой теоретико-познавательной ситуации в самой науке, связанной с включением в поле ее зрения новых объектов, актуализирует рефлексивные процессы в ней, критическую переоценку оснований усложняющихся научных теорий. В-третьих, резкому возрастанию саморефлексивности научно-теоретического мышления способствовало ускорение научно-технического развития, в ходе которого нарастают темпы устареваний знания, обнаруживается недостаточность и предельность, казалось бы, абсолютно достоверных теорий и понятий.

В результате глубинных процессов, протекающих в науке, формируется новый стиль научного мышления и изменяется традиционное понимание активности ученого, его функцией становится проведение методологического контроля и регулирования своей деятельности, реализуемое в различных формах рефлексии. Все это является условием того, что торможение антигуманистических тенденций может быть вплетено в саму ткань научного исследования, определяя его эвристику и превращаясь в методологический принцип познания. Специфика современной науки состоит в том, что наряду с усилением личностного рефлексивного начала в научном познании оформляются дисциплинарные формы ее самосознания, а следовательно, и саморефлексии (науковедение, наукометрия, социология науки и т.д.). Таким образом, наука, находясь с миром в отношении "предметного противопоставления" (Хайдеггер), и себя также противопоставляет своей теории в качестве предмета.

Качественной спецификой самосознания современной науки является и тот факт, что рефлексия уже не ограничивается областью теоретических оснований научного знания, методов и процедур научного познания, а начинает распространяться на последствия применения результатов научно-исследовательской деятельности, на вненаучную. "судьбу" знания, что, в свою очередь, дает новый импульс к критическому переосмыслению научных теорий и оснований науки. Саморефлексия порождается уже не столько абстрактным стремлением сделать более эффективными методы научного познания, сколько осознанием ответственности перед природой и человечеством, что и стимулирует поиск новых методов.

К причинам, обусловившим такое расширение области рефлексии, относится следующее: во-первых, внедренные в практику научные идеи все чаще становятся объектом науки в контексте их экологических и социальных последствий; во-вторых, ускорение оборота научного знания в практике (технике, производстве) происходит фактически в течение жизни одного поколения, что позволяет ученому включаться в контекст критического анализа последствий своей деятельности уже через призму собственного социального опыта.

Познаваемый наукой мир все более предстает как соединение искусственного и естественного, как результат экспансии знания, как его проекция. Чем шире в покорении мира участвует научное знание, вовлеченное в производство, тем неудержимее наука о мире включает в качестве своего предмета научное знание, цели и результаты познавательной активности человека. Возвращение знания в науку в качестве объекта способствует установлению обратной связи между научной теорией и ее практической реализацией, между наукой и природой, наукой и культурой, между теоретическим и практическим (нравственным) разумом, порождая мощную саморефлексию. Экспансия научного знания привела к тому, что наука, познавая мир, все более сталкивается сама с собой, с научным знанием, но уже в контексте его социальных и экологических последствий, в контексте многовариантного развития логико-рационалистических схем. В результате создаются условия для перенесения рефлексии на цели и ценности когнитивной активности, для выхода науки на новый уровень самосознания и саморегуляции, на котором научное познание нагружается гуманистическими ценностями, когда истинным считается то, что полезно для сохранения рода и всего сущего.

Назовем рефлексивный импульс науки, противостоящий господству "бездушной силы" техники и производства, которая через науку (в ее механико-натуралистическом, прогрессистско-поставляющем варианте) получает власть над природой и человеком, самоторможением. Самоторможение науки проявляется, например, в осознании необходимости соотнесения результатов научной деятельности с их социальными и экологическими последствиями. Именно в такой форме практика (как проверка через ожидаемые последствия) начинает сегодня выступать содержательным критерием истинности научного знания.

В этом контексте проблема истины как характеристики знания приобретает форму проблемы истинности самого научного творчества. Ведь тот научный потенциал цивилизации, который ведет в конечном итоге к разрушению природной среды и самого человека как части природного мира, не может быть назван творческим в подлинном смысле этого слова. Научное творчество не должно быть разрушительным по своим конечным результатам. Расширение природопреобразующей направленности научного творчества вызывает необходимость его переосмысления в системе взаимосвязи науки и природной среды, которая опосредуется социальными, производственными и технологическими отношениями. Если научное творчество в качестве своих отдаленных последствий дает разрушительный эффект, то оно является дискредитацией творчества, по сути дела, антитворчеством. Катастрофические социальные и экологические последствия научных просчетов, ошибок и особенно лжеидей, а также устаревшего знания приводят к тому, что научное творчество может оборачиваться антитворчеством, а наука, таким образом, становится "оборотнем", "антинаукой". В данном контексте термин "антинаука" обозначает амбивалентность науки, возможность ее антигуманного использования. В конце XX века постепенно утверждается мысль, что научное знание и творчество должны оцениваться сквозь призму глобальных социоприродных последствий, а экологическое обоснование должно стать одним из содержательных критериев научности Обусловлено это тем, что наука, проникая во все сферы социальной деятельности, приобретает все более универсальный характер, вследствие чего пути развития науки, человечества и природы имеют тенденцию к сближению.

В результате сегодня в качестве главного критерия эффективности любой социальной деятельности выдвигается принцип соответствия природного и социального. Это предполагает при определении эффективности научной деятельности учет трех уровней детерминации. Первый включает собственно научное ее содержание, то насколько она (деятельность) отражает потребности развития научного познания и знания, второй - утилитарно-практический, то насколько она удовлетворяет конкретные сиюминутные потребности общества; третий уровень обусловливает оценку научной деятельности в плане фундаментальных оснований человеческого бытия, ее глобального, гуманистического содержания. Соотношение результатов научной деятельности в отношении этих трех уровней может быть прямо противоположным. Осознание противоречия между внутренней значимостью, а также утилитарной пользой результатов научной деятельности и их отрицательными глобальными, социальными и экологическими последствиями, между научными и гуманистическими ценностями является условием выхода науки на новый уровень самосознания и саморегуляции. На устранение этого противоречия должно быть направлено формирование новых требований научности и прежде всего, требования соблюдения принципа соответствия, во-первых, целей, результатов и последствий научной деятельности, а во-вторых, природного и социального. Значение этого принципа состоит не только в возможности оценки эффективности научной деятельности, но и в его нормативной функции, заключающейся в том, что вся система науки и научного познания должна строиться в соответствии с экологической безвредностью ее результатов и рекомендаций.

В силу того, что над научным познанием начинает довлеть масштаб глобальной проблемы выживания человечества, наука все более соприкасается с "Ничто" (с настроением "фундаментального ужаса"), которое, по Хайдеггеру, и есть чистое бытие. Он подчеркивает что "только благодаря открытости "Ничто" наука способна сделать сущее как таковое предметом исследования". Открытость науки "Ничто" является условием дальнейшего развития научного познания, фактором гуманизирующего самоторможения. Отталкиваясь от "Ничто", наука поднимается на новый уровень самосознания и рефлексии.

Существо современной науки во многом определяется тем, что опасность, исходящая от классического рационализма, от захваченности науки техникой, достигает таких размеров, что уже фиксируется самой наукой. А это уже само по себе есть условие ее спасительного самоторможения, ее гуманизации.

В рамках неклассических и постнеклассических тенденций и в связи с предъявлением к науке новых требований в ней создаются условия для осознания идеи самоторможения, которая эксплицируется как необходимость пересмотра внешних и внутренних аксиологических оснований науки. То есть пересмотра, во-первых, представлений науки о ее свзязи с другими формами духовной культуры и постижения бытия, с обществом и природой (отказ от навязывания им сциентистских схем и рецептов); а во-вторых, представлений научного сообщества о целях, идеалах и нормах научного исследования.

В то же время идея самоторможения (торможения внутренних и вннешних дегуманизирующих импульсов) выступает и как содержательная сторона аксиологических оснований гуманистически ориентированной науки, превращаясь, с одной стороны, в способ существования науки в современном мире, а с другой - в принцип научного познания. Благодаря этому наука в ее феноменологическом измерении предстает как опыт нравственного сознания, обретая предикаты рефлексивности и моральности. Гуманизацию науки, таким образом, связывают с ее постоянным все возрастающим вниманием к дегуманизирующим импульсам, к тенденции, ведущей к "закрытости" науки, т.е. с возникновением "мыслящей науки".

3. Формирование основ постнеклассической физики и математики

Становление постнеклассического этапа развития физики, требующего пересмотра (синтеза) фундаментальных неклассических представлений, связано с попытками создания единой физической теории и в том числе с постановкой проблемы начального состояния Вселенной, представляющими собой новую предметную область исследований. Возможность выделения постнеклассического этапа не в последнюю очередь основывается на кризисной ситуации в физике, обусловленном, в частности, наличием в современных физических теориях разного рода расходимостей. Возникающие физически бессмысленные результаты суть не что иное, как необоснованные экстраполяции отдельных неклассических теорий, справедливых лишь в относительно длинноволновом (низкоэнергетическом) пределе, в область состояний, где нельзя пренебрегать свойствами, описываемыми в рамках других фундаментальныx теорий. Причем решение этой проблемы не сводится к аддитивному учету всех типов взаимодействия, описываемых известными теориями. Следовательно, мы приходим к выводу, что стремление к построению единой физической теории требует глубокого критического переосмысления основ неклассической физики.

Возникновение кризисной ситуации в естествознании является следствием "грекоморфной" методологической установки в развитии европейской научной мысли, основанной прежде всего на греческой атомистике и аристотелевской логике. Венцом этого теоретического мышления является установка для ученого, согласно которой "вещь либо существует, либо не существует. Утверждение, что она существует и одновременно не существует, они считают невозможным…" Судзуки Д. Основы Дзен-Буддизма. Дзен-Буддизм. - Бишкек, 1993. - С. 53 - 55.. И не удивительно, что с позиций классической (аристотелевской) логики непрерывность и дискретность существуют как противоположности, взаимно исключающие одна другую. В этой ситуации любой исследователь изначально вынужден сделать выбор, с тем чтобы в дальнейшем строго придерживаться определенных рамок избранной парадигмы (континуального или дискретного пространства-времени).

Убеждение в правильности диагноза возникновения кризисной ситуации в физике конца XX в. основывается, в частности, на поразительной эффективности нетрадиционного способа теоретического мышления, позволяющего получать конкретно-научные результаты по тем проблемам, которые в рамках традиционной методологии не имеют исчерпывающих. Понятие "нетрадиционного" в данном аспекте подразумевает, например, отказ от одного из основных законов формальной логики, объединяющего закон противоречия и закон исключенного третьего. Суть последнего можно сформулировать следующим образом: "Между противоречащими высказываниями нет ничего среднего, т.е. третьего высказывания (tertium non datur)". Гегелевская диалектика подсказывает, что новые физические представления, которые следует синтезировать, должны содержать противоположные качества в единстве. Например, как два предельных случая: "Если... говорят о непрерывной и дискретной величинах как о двух особенных, противостоящих друг другу видах величины, то это лишь результат нашей абстрагирующей рефлексии, которая, рассматривая определенные величины, в одном случае оставляет без внимания один, а в другом -- другой из моментов содержащихся в понятии количества в неразрывном единстве". Заметим, что мысль Гегеля применима к любой количественно выражаемой величине.

Примером исследований, относящихся к постнеклассическому этапу, является космомикрофизика - междисциплинарное научное направление, сформулированное в конце 80-х годов. Появление космомикрофизики -- закономерный результат самостоятельного развития физики высоких энергий и космологии, а цель -- построение единой (релятивистско-квантово-гравитационной) теории всех фундаментальных взаимодействий и, следовательно, полной картины происхождения и эволюции Вселенной. Идеи космомикрофизики возвращают к жизни и вводят в современный научный обиход представления древних мифов. Так, известный физик-теоретик Дж. Глетшоу вкладывает глубокий физический смысл в символ Уробороса - змеи, поглощающей свой хвост. Если вдоль тела змеи "нанести" шкалу длин от самых больших величин - радиус наблюдаемой части Вселенной (1028 см) - до самых малых - планковская длина (10-33 см), то человек займет на этой шкале примерно среднее положение. "Левая часть этого рисунка будет соответствовать микромиру, правая - макромиру. Между частями рисунка существует причинная связь: атомная физика определяет свойства планет, ядерная - свойства звезд, физика сверхвысоких энергий -- крупномасштабную структуру Вселенной". Важную роль в становлении космомикрофизики играют и появившиеся в последние десятилетия методологические принципы с онтологическим основанием, по своей общности выходящие за рамки любой отдельно взятой физической теории, -- антропный принцип, принцип целесообразности, hcG-принцип и др. Последний являясь центральным положением физики планковских величин, связан с представлениями о специфическом виде материи - носителе физических свойств, характеризуемых мировыми константами. Изучение взаимосвязи этого вида материи ("планкеонного эфира") с веществом и имением поразительным образом актуализирует содержание и логику понятий абсолютного материального первоначала, характерных для древних учений (даосизм, мифология). Дао -- абсолютная пустота и источник происхождения мира. "Хотя великая пустота лишена формы, но она заполнена (мельчайшими частицами) изначального Ци...". "Великая пустота и есть существование изначального Ци...". "Ци" обозначает в даосизме материальное начало. Приписываемые ему физические свойства совпадают со специфическими (инвариантными) свойствами планкеонного эфира, которые выводятся на основе современных теоретических представлений.

Элементом нетрадиционного подхода к решению научных задач, основанногоo на hcG-принципе, является концептуальная модель дискретно-непрерывного пространства-времени с элементарной длиной и представления о движении в таком пространстве. Принципиальным отличием этой длины от всех известных претендентов на эту роль длин является лоренц-инвариантность планковской длины, что, в свою очередь, позволяет обнаружить и приписать ей свойство быть актуальным нулем. В пределе при устремлении к нулю элементарной длины новые представления сводятся к известным физическим теориям, построенным на основе континуальности пространства-времени. В то же время они удовлетворяют ряду свойств, характерных для случая чистой дискретности.

Разработка концепции потребовала введения нового математического формализма, обобщающего такие понятия, как актуальный нуль и актуальная бесконечность, причем последние получили определенный онтологический статус. Были построены теоретические конструкции, соответствующие этим понятиям, и решен ряд вопросов. В частности, постулативное введение в формализм СТО элементарной длины приводит к возможности построения непротиворечивой релятивистской механики (с замкнутым пространством импульсов постоянной кривизны), к существованию максимальных предельных значений напряженности электрического и магнитного полей в релятивистской электродинамике и т.д.

К концу XX в. мы подошли с убеждением, что "атомизм - не просто идея, не просто теория, а цельное и последовательное мировоззрение и даже мироощущение. К сожалению, данное высказывание для современного западного ученого относится скорее к атомизму с греческим "оттенком", тогда как формирующийся образ инвариантного объекта, несущего свойство элементарной длины -- планкеон, максимон скорее близок к образу атома - "параману", принадлежащему древнеиндийским философским школам ньяя и вайшешика. Представителями этих школ был разработан детальный "сценарии" построения на основе параману воспринимаемых объектов, проанализированы особенности движения при существовании минимальной длины и кванта, времени. Вайшешика, в частности, утверждает, что соединение атомов - нечто иное, чем сами атомы, и диада является не просто механическим их соединением, а единством, непрерывностью, т.е. формой континуума. Их учение глубоко диалектично, - ему чужды позиции как последовательного континуализма, так и абсолютной дискретности. Согласно воззрениям школы вайшешика диалектика соединения атомов (возникновение конечного из актуального нуля) состоит в следующем: с одной стороны, все вещественные объекты наблюдаемого мира "составлены" из атомов (параману), с другой - атомы не принадлежат миру вещественных объектов (диады, триады и т.п.).

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Постижение человеком физической реальности исторически прошло ряд форм. Если натурфилософия стремилась познать мир в целом, то классическая наука ограничивалась объяснением его фрагментов, а не классическая - расчетом (описанием) отдельных явлений. Постнеклассический этап, возвращая нас на новом уровне к задаче целостною познания, объяснения взаимосвязей и универсального описания peальности, обусловливает интерес к нетрадиционной для современной науки методологии "донаучных" учений. Их синкретичность и стихийная диалектичность могут сыграть важную эвристическую роль в развитии системы онтологически ориентированных постулатов постнеклассической физики. В методологическом отношении интересны древние образцы логики мировосприятия, ведущей к целостному, не расчлененному на элементы знанию. Овладение подобными методами особенно актуально в связи с переходом к постнеклассической физике и математике.

Главное, что дает синергетика, это возможность перебросить мостик от неживого к живому, понять мир как целое, освободить человека от дуализма мышления выражающегося в противопоставлении Материи и Сознания, Духа и Природы, Субъекта и Объекта.

Размышляя над тем, что нового вносит в науку синергетика, следует согласиться с авторами, которые видят в ней не только новую научную парадигму, смены парадигмы бывали и раньше, а гораздо большее. Это можно обозначить как смену вектора движения мысли. Оно (движение) "уже не ограничивается горизонтальными связями, а тяготеет более к необратимости, движению по вертикали, от Земли к Небу. Меняется представление о самой эволюции, которая осознается как устремленность к Духу. Происходит переход от внешнего к внутреннему, от количественного критерия к качественному... Отсюда смещение доминанты: вместо наблюдения над внешним объектом, предметом - сосредоточенность на внутренней форме, на тонком мире, на том сущностном, что невидимо присутствует, что греки называли "эйдосом", а китайцы "ли". То есть научное знание расширяется до сферы Духа, и значение этого трудно переоценить" Григорьева Т.П. Синергетика и Восток // Вопросы философии. - 1997. - № 2. - С. 96..

ЛИТЕРАТУРА

1. Автономова Н.С. Рефлексия в науке и философии // Проблема рефлексии в научном познании. - Куйбышев, 1983.

2. Аршинов В.И., Свирский Я.И. Философия самоорганизации: новые горизонты // Эпистемология и постнеклассическая наука. - М., 1992.

3. Гайденко П.П. Проблема рациональности на исходе XX в. // Вопросы философии. - 1991. - № 6.

4. Григорьева Т.П. Синергетика и Восток // Вопросы философии. - 1997. - № 2.

5. Методология науки / Сб. трудов участников всероссийского семинара. Томск, 1997. - Вып. 2.

6. Степин В.С. Научное познание и ценности техногенной цивилизации // Вопросы философии. - 1989. - № 10.

7. Судзуки Д. Основы Дзен-Буддизма. Дзен-Буддизм. - Бишкек, 1993.

8. Хайдеггер М. Время и бытие: Статьи и выступления: Пер. с нем. - М.: Республика, 1993.

9. Холтон Дж. Что такое «антинаука»? // Вопросы философии. - 1992. - № 2

10. Швейцер А. Культура и этика. - М., 1973.

Размещено на Allbest.ru