Основные вопросы культурологии

Размещено на http://www.allbest.ru/

Эволюционный подход к изучению культур Л.А. Уайта (1900-1975)

Л.А. Уайт (1900-1975), возродивший эволюционный подход к изучению культур, закончил социологический факультет Чикагского университета. Во время обучения изучал в полевых условиях культуру индейцев пуэбло (юго-запад США).Уайт высоко ценил работы Э. Тайлора и Л.Г. Моргана, последовательно выступал в защиту, ограждая от несправедливой (по его мнению) критики эволюционное учение последнего. С 1930 году получил место преподавателя в Мичиганском университете, в котором проработал 40 лет вплоть до ухода на пенсию.

В 1964 году был избран на пост президента Американской антропологической ассоциации. Столь высокие достижения на закате научной деятельности, однако, не означают, что его научная карьера всегда складывалась гладко, скорее наоборот. Будучи талантливым лектором и страстным полемистом, Уайт резко критиковал любое проявление креационизма в науках о культуре, последовательно отстаивая эволюционные взгляды на происхождение человека и общества. За это католическая церковь г. Анн-Арбор, в котором находится Мичиганский университет, отлучила его от церкви. 13 лет он числился ассистентом профессора, хотя к середине 30-х годов был уже известным ученым. Л. Уайт ввел в науку термин «культурология», он является основателем исследования культур в рамках целостной науки. Правда, первым использовал этот термин немецкий химик В. Оствальд, но именно благодаря работам Л. Уайта он вошел в науку. Это произошло в 1930 или 1931 годах, когда Л. Уайт прочитал университетский курс «Культурология». Основные свои идеи и общую концепцию изучения культуры Л. Уайт изложил в трех фундаментальных работах:

Большое значение для распространения его концепции имел и ряд программных статей. Наиболее известные из них - «Культурология», опубликованная в престижном американском журнале «Сайенс» (1958) и вошедшая в международную энциклопедию социальных наук, и статья «Энергия и эволюция культуры» (Американский антрополог. 1943. № 3).

Этническая культура

этнический культура готический искусство

Этническая культура -- это единственная историческая форма существования культуры уществования культуры.

Исходной точкой и основным признаком формирования этнической культуры является возникновение у группы людей каких-то общих интересов, которые осознаются ими как потребности, принуждающие их жить и действовать коллективно. Важной характеристикой подобных потребностей служит то, что они выражают общий коллективный интерес, содержательно превосходящий механическую сумму индивидуальных интересов членов сообщества. Потребности такого рода представляют собой особые межиндивидуальные интересы и могут быть удовлетворены путем совместных действий всего коллектива. В этнологических, исторических, социологических, культурологических исследованиях такие потребности оцениваются как служащие интересам жизнеобеспечения и сохранения общности. В то же время всякое локальное историческое сообщество живет в конкретном природно-историческом окружении, обстоятельствах места и времени, адаптация к которым служит неотъемлемым условием его существования. Этот процесс непрерывной адаптации и работы по удовлетворению коллективных потребностей в конкретных сложившихся обстоятельствах позволяет членам сообщества накопить свой локальный специфический культурный опыт, выражающийся в особых формах деятельности и взаимодействия и отличающийся от такого же рода опыта других сообществ. Если коллективные потребности большинства людей, составляющих локальные сообщества, психологически сравнительно единообразны, то условия их достижения всегда более или менее различаются. Это в итоге ведет к формированию уникальных культурных комплексов, специфичность которых повышается от поколения к поколению за счет естественной аккумуляции культурных отличий, складывающихся в процессе создания людьми своего искусственного окружения. Вместе с тем культурный опыт всякого сообщества по своему содержанию необычайно велик и эмпирически многообразен. Ни один человек, каким бы культурным опытом он ни обладал, не в состоянии освоить его в объеме, равном культурному опыту всего сообщества. Поэтому отдельные индивиды осваивают и используют лишь часть культурного опыта общества, которая им необходима в практической жизнедеятельности. Большинство же остальных составляющих своего культурного опыта человек усваивает в опосредованном виде. И эти составляющие можно определить как ценностные ориентации, отличающие культуру данного сообщества. Несмотря на всю важность ценностных ориентации в детерминации общих черт культурного мироощущения сообщества, они нуждаются в более или менее систематизированных приемах и формах применения, т.е. в практических стереотипах поведения, отвечаюinп повседневным нуждам и потребностям людей. Это происходит в форме постоянной корректировки норм и стандартов деятельности и формирования в результате этого соответствующих образов жизни и картин мира, характерных для конкретного этнического сообщества.

В этом смысле образы жизни и картины мира представляют собой наиболее типичные, широко распространенные в сообществе устойчивые наборы, совокупности стандартов действительности, взаимодействия, поведения, представлений и т.п. Эти типичные проявления культуры сосуществуют с маргинальными, экстравагантными и новационными проявлениями. Однако именно устойчивые поведенческие установки в наибольшей мере характеризуют специфику этнической культуры. Исследуя процессы жизнедеятельности современных этносов, ученые-этнологи констатируют, что сфера их этнической специфичности неуклонно сокращается: в одних областях жизни быстрее, в других медленнее она уступает свое место интернационально-стандартным моделям. В осмыслении этого процесса культурного развития отечественная этнологическая мысль привит к необходимости методологического разделения понятий «этническая культура» и «культура этноса». Ведь для своего существования и воспроизводства большинство народов мира в настоящее время не может обходиться только этнически специфичными способами жизнедеятельности, сложившимися в условиях натурального жизнеобеспечения. Их современное существование стало интегрированным, национально взаимозависимым. В этом процессе понятие «этническая культура» акцентирует внимание исследователей только на этнической специфике свойственных этнической общности культурных явлений. В этом отношении этническая культура представляет собой совокупность этнодифференцирующих и этпоинтегрирующих характеристик данной культуры, которые, с одной стороны, обеспечивают единство каждого отдельного этноса, а с другой -- передачу этого единства от поколения к поколению.

Этническая культура проявляется буквально во всех областях жизни этноса: в языке, в воспитании детей, в одежде, в устройстве жилища, рабочего места, домашнем хозяйстве и, конечно, в фольклоре. На формирование этнической культуры оказывают влияние природные условия, язык, религия, а также психический склад этноса. Важным элементом этнической культуры является самоназвание народа (этноним). Приметы воздействия природных условий можно обнаружить в самых разных областях этнической культуры, начиная с орудий труда, предметов быта и кончая самими этнонимами. Так, климат во многом определяет особенности одежды и жилища, виды возделываемых сельскохозяйственных культур, от него зависят и средства транспорта. Состав местной растительности определяет материал жилища и его виды, а вместе с особенностями фауны сказывается на специфике повседневной жизни и культурно-хозяйственном развитии. Не случайно индейские цивилизации Мезоамерики развивались менее динамично, чем европейская. Одной из причин этогобыло отсутствие в Америке животных, которые могли бы после одомашнивания стать рабочим скотом. Характерные особенности географической среды (климата, почвы, рельефа, флоры, фауны и т.д.) оказывают также влияние на духовную культуру этноса и его психический склад, что выражается в формирующихся стереотипах поведения, привычках, обычаях, обрядах. Этносам тропического пояса, например, незнакомы многие обряды, характерные для жителей умеренного пояса и связанные с сезонными циклами земледельческих работ. Географическая среда находит отражение и в этническом самоназвании.

Именно ландшафты этнической территории ассоциируются в сознании людей с «родной землей». Некоторые элементы ландшафта либо в виде зрительных образов (береза у русских, сакура у японцев), либо в сочетании с топонимикой (река Волга у русских, гора Фудзи у японцев) становятся своего рода символами этнической принадлежности. Иногда и этнонимы прямо связаны с географической средой -- береговые чукчи называют себя «морские жители». Хозяйственные традиции народов, формирующиеся в непосредственной связи с природными условиями, очень устойчивы. Например, перебравшиеся в Калифорнию армяне-земледельцы и там занимаются традиционным садоводством и виноградарством. Влияют природные условия и на историческую судьбу народа. Гак, островное положение этноса способствует развитию кораблестроения, рыболовства, мореплавания. Кроме того, он защищен своим положением от нападений врагов. Этими условиями во многом объясняется важное место Англии и Японии в современном мире. Язык этноса способствует прежде всего формированию чувства групповой идентичности. Он поддерживает сплоченность этнической группы, причем между людьми, говорящими на одном языке,почти автоматически возникают взаимопонимание и сочувствие. В языке находят отражение общие знания людей о традициях, сложившихся в данной культуре, в нем опосредованно материализуется историческая намять. И наконец, язык как элемент культуры участвует в процессе приобретения практического опыта людьми, особенно членами одной этнической группы. Преимущественно благодаря языкам современная этническая картина мира отличается такой пестротой и разнообразием. Сегодня в мире насчитывается свыше двух тысяч живых языков: от бесчисленных племенных языков, на которых говорят иногда лишь десятки человек, до национальных языков, которыми пользуются многие миллионы людей.

В этнолингвистике принято выделять несколько языковых семейств (индоевропейская, семито-хамитская, кавказская, дравидийская, уральская, чукотско-камчатская, конго-кордофанская, нило-сахарская, койсан-ская, китайско-тибетская, тайская, австро-азиатская, эскимосо-але-утская). Среди них основной является индоевропейская, включающая в себя около 100 языков, на которых говорят почти 150 пародов, живущих во всех частях света. Свыше 60% населения нашей планеты говорит на десяти наиболее распространенных языках. Каждый народ создает свою картину мира на основе языка. Именно поэтому народам бывает так сложно понять друг друга. Конечно, народам, говорящим на родственных языках, это сделать проще (хотя, разумеется, этнические контакты зависят не только от этого), чем тем этносам, языки которых слишком сильно отличаются друг от друга. Так, для народов индоевропейской языковой семьи понятие прогресса расшифровывается как развитие, ускоренное движение вперед. В китайском же языке соответствующий иероглиф обозначает движение вовнутрь, к центру. Значение религии в формировании этнической культуры общеизвестно. Например, нынешнюю Бельгию населяют два народа -- фламандцы, говорящие на одном из германских языков, и валлоны, чей родной язык -- французский. Это рождает массу проблем, но, хотя оба эти этноса пользуются определенной автономией, пет оснований полагать, что Бельгия когда-нибудь распадется.

Слишком крепка их связь, обязанная прежде всего общей религии -- католицизму. Хорошо известен и другой пример. Хорваты и сербы, говорящие на одном и том же языке, тем не менее являются разными народами, что во многом вызвано различиями в религии: хорваты -- католики, сербы - православные. Отсюда - разные культуры, отсюда -- ориентация хорватов на Западную Европу, а сербов -- на Россию, отсюда -- давняя вражда между сербами и хорватами. Сегодня говорят о едином арабском мире, в состав которого входят многочисленные этносы, но они говорят на диалектах и наречиях одного языка, которые когда-то принесли сюда завоеватели-арабы вместе с новой религией -- исламом. Именно эта религия стала мощнейшей объединительной силой, а язык лег в основу формирования этих культур. Важным элементом этнической культуры является название этноса, причем сам народ называет себя совсем не так, как его соседи. Например, мы себя называем русскими. А маленький народ саамов, живущий на Крайнем Севере, называет русских «карьеле», латыши -- «криеви», финны и эстонцы -- «вене», турки -- «казак». Этнографам понятно, откуда взялись эти названия. У саамов оно связано с карелами, ближайшим к ним соседним народом, латыши помнят своих ближайших соседей-славян в старину, -- племя кривичей.

Эстонцы же и финны, скорее всего, перенесли на русских имя древних славянских племен Прибалтики -- венедов. А для турок -- исторически -- представителями России были казаки. Гораздо сложнее вопрос, откуда берутся самоназвания этносов. Имя становится нужно этносу, когда он уже прошел определенный путь своего формирования и развития. Ведь имя -- это выражение того факта, что члены этноса осознали, почувствовали себя одним из народов. Долгое время все человечество делилось в глазах людей на две части: собственное племя и все остальные, причем «мы» -- это люди, а «они» -- все остальные племена без различия, не-люди. Часто первобытные племена вообще не имели самоназваний, как, например, папуасы до XIX в. (Все племена Новой Гвинеи получили имена от европейцев.) Сами папуасы объясняли такое положение вещей очень просто: названия нужны другим племенам, чтобы отличить их друг от друга, а про себя и так все ясно -- люди. Поэтому очень многие этнонимы восходят к этому понятию -- «люди». Именно это означало когда-то «дейч» -- немец, «дене» -- индейцы навахо.

«Тюрк» также происходит от слова, означающего «человек». Важный этап на пути формирования этнонимов -- появление перед словом «человек» или «люди» определения «настоящий». Это очень большой шаг вперед в осознании своего места в мире, в том числе и признание факта, что другие племена тоже относятся к человеческому роду. Многие имена означают «друг», «товарищ», «союзник». Гак, имя предков осетин -- аланы. Это слово и сегодня у некоторых кавказских народов означает «друг». Есть имена, означающие «чужой» и «враг» -- именно это, например, означает имя коряков. Очень давно стали получать народы имя но стране, в которой они живут. Страна же, в свою очередь, получала свое имя от другого, более древнего народа, когда-то жившего здесь. Так, давно нет народа виталов, живших когда-то на юге Апеннинского полуострова, но столкнувшиеся с ними греки назвали по их имени весь полуостров Италией; отсюда и имя итальянцев. Даже особая деталь одежды может стать именем народа: «каракалпаки» -- «черные шапки». Иногда именем становится название занятия. Бхилы в Индии -- лучники, тахтаджи в Турции -- лесорубы. Отражается в имени народа характер местности, на которой он живет. Так появилось название одного из славянских племен -- дреговичей, живших в болотистой местности («дрегва» -- трясина, болото).

Нередко народ или часть народа принимает имя своего выдающегося вождя. Татаро-монгольский хан Ногай правил в конце XIII в. землями от Дуная до Кавказа, сорок лет его воинских успехов привели к тому, что появился целый парод с именем ногайцев. Огузов, вторгшихся в Иран и Малую Азию в XI--XII вв., вели вожди из рода Сельджуков, и этот народ стал зваться турками-сельджуками. Позже во главе этого народа встал род Османов, и появились турки-османы. Путей образования этнонимов очень много, но в любом случае их появление знаменует собой завершение формирования этноса и его этнической культуры. С этого момента принятое народом имя перестает быть обычным словом, оно становится символом. Важным элементом этнической культуры является «душа народа», которую еще называют национальным характером или психическим складом этноса. Мы не будем говорить о составных частях этого элемента культуры (это было сделано выше). Отметим лишь, что нельзя абсолютизировать характер отдельных этнических общностей. Хотя легко заметить, что, например, такое свойство, как трудолюбие, в силу специфики социально-экономических, географических и других условий проявляется у разных народов неодинаково.

Этносы могут различаться аккуратностью и пунктуальностью (пунктуальность, высоко ценимая немцами или голландцами, сравнительпо мало значит в Испании и еще меньше -- в странах Латинской Америки). Характер этнической общности, как и отдельной личности, проявляется главным образом в действиях. Поэтому он обнаруживается и в отдельных памятниках материальной культуры, и в различных видах народного искусства, и в обычаях, и в речи и языке. Национальный характер не является чем-то застывшим, его особенности определены исторически.

Так, среднего немца в середине XVIII в. представляли себе как человека добродушного и терпеливого и только во второй половине XIX в. стали говорить о немецкой сверхпунктуальности и точности. Национальный характер существует, но он не наследуется от предков, а приобретается в процессе воспитания. Гораздо сильнее он проявляется в тех случаях, когда действуют не отдельные члены определенного народа, а целые их группы, причем далеко не каждый член этноса может считаться обладателем типичного национального характера. Еще Л. Толстой в «Войне и мире» писал о французской и русской храбрости. Если французы всегда стремились сделать храбрость как можно более картинной и эффектной, то русский человек делал свое дело, ничего при этом не говоря. Немецкая храбрость, в свою очередь, отличается и от французской, и от русской. Так, стойкость немецких солдат, выполняющих приказ своего начальника, у ряда народов вошла в поговорку, но без приказа они не обязаны быть храбрыми. Можно, наконец, отметить итальянскую храбрость -- полную противоположность немецкой. Итальянская армия в обеих мировых войнах зарекомендовала себя далеко не лучшим образом. Но итальянские партизаны в то же время показывали чудеса героизма. 11оэтому иногда говорят, что немецкая храбрость сильнее всего проявляется, когда опирается на дисциплину, итальянскую же храбрость такая дисциплина сковывает. Помимо горизонтального членения этнической культуры, рассматривается также вертикальное деление.

В таком случае в ней выделяются два уровня: традиционно-бытовой и профессиональный. Традиционно-бытовая культура -- это обыденная жизнь людей. На этом уровне человек удовлетворяет свои физические потребности, потребность в общении и т.д. Он ест, одевается, обставляет свой дом, читает книги и газеты, слушает музыку, отдыхает после работы, воспитывает детей. Именно здесь, в семье, человек с самого детства впитывает в себя этнические стереотипы, которые и делают его представителем определенного этноса. Профессиональная культура -- это искусство, наука, литература, философия, теология и т.д. Все эти сферы также довольно тесно связаны с этничностью, призваны уже не спонтанно, а на осознанном уровне служить своему народу, сохранять и развивать его этническую культуру.

Для искусства и литературы эта функция более важна, чем для философии, теологии или науки, хотя и в них есть этноспе-цифические черты. Очень важную роль играет фольклор, но только если он соответствующим образом осмыслен профессиональной культурой. В современных условиях, в связи с развитием СМИ и различных культурных учреждений, роль профессиональной культуры возрастает. И здесь большое значение имеют государственные и общественные организации, которые должны поддерживать культуру своего народа. Но если в государстве нельзя высказаться через профессиональную культуру, этнические элементы культуры опускаются в менее доступные контролю государства слои традиционно-бытовой культуры -- так появляются анекдоты, частушки и т.д.

Однако современному этапу жизнедеятельности этнических общностей более соответствует понятие «культура этноса», предполагающее совокупность всего спектра культурных явлений, необходимых для существования общества, без учета этнической специфики. Действительно, трудно представить такой современный народ, жизнедеятельность которого базировалась бы исключительно на этнически своеобразных основаниях. Вполне очевидно, что чем более цивилизован народ, тем более необходимы ему самые передовые достижения других культур. То есть реальной чертой современной этнокультурной действительности выступает не этническая культура народа как комплекс этноспецпфических черт, а культура этноса как совокупность культурных явлений, необходимых народу для его жизнедеятельности. Однако в структуре культуры даже самых цивилизованных народов все же обнаруживаются многие этноспецнфи-ческие элементы культуры, причем одни слои сохраняют в своем образе жизни значительный отпечаток этнического своеобразия, а другие его почти лишены.

Готическое искусство средневековой Европы

Период, получивший в истории искусства Европы название готического, связан с ростом торгово-ремесленных городов и укреплением в некоторых странах феодальных монархий. В 13-14 столетиях средневековое искусство Западной и Центральной Европы, особенно архитектура церковная и гражданская, достигло своего высшего подъема. Стройные, устремленные ввысь огромные готические соборы, объединявшие в своем помещении большие массы людей, и горделиво-праздничные городские ратуши утверждали величие феодального города - крупного торгово-ремесленного центра. Исключительно широко и глубоко разрабатывались в западноевропейском искусстве проблемы синтеза архитектуры, скульптуры и живописи. Образы величавой, полной драматической выразительности архитектуры готического собора получали свое развитие и дальнейшую сюжетную конкретизацию в сложной цепи монументальных скульптурных композиций и витражей, заполнявших проемы огромных окон. Чарующая мерцающим сиянием красок живопись витражей и особенно проникнутая высокой одухотворенностью готическая скульптура наиболее ярко характеризуют расцвет изобразительного искусства средневековой Западной Европы. В искусстве готики большое значение приобретали наряду с чисто феодальными и новые, более прогрессивные представления, отражавшие рост средневекового бюргерства и зарождение централизованной феодальной монархии. Монастыри утрачивали роль ведущих центров средневековой культуры. Возрастало значение городов, купечества, ремесленных цехов, а также королевской власти как главных строителей-заказчиков, как организаторов художественной жизни страны. Готические мастера широко обращались к ярким обрдзам и представлениям, порожденным народной фантазией.

Одновременно в их искусстве сильнее, чем в романском, сказывалось влияние более рационального восприятия мира, прогрессивных тенденций идеологии того времени. В целом готическое искусство, отражавшее глубокие и острые противоречия Эпохи, было внутренне противоречиво: в нем причудливо переплетались черты реализма, глубокой и простой человечности чувства с набожным умилением, взлетами религиозного экстаза. В искусстве готики возрастал удельный вес светской архитектуры; она становилась разнообразнее по назначению, богаче по формам. Кроме ратуш, больших помещений для купеческих гильдий строились каменные дома для богатых горожан, складывался тип городского многоэтажного дома.

Совершенствовалось строительство городских укреплений, крепостей и замков. Все же новый, готический стиль искусства свое классическое выражение получил в церковной архитектуре. Наиболее типичной для готики церковной постройкой стал городской собор. Его грандиозные размеры, совершенство конструкции, обилие скульптурного убранства воспринимались не только как утверждение величия религии, но и как символ богатства и могущества горожан. Изменялась и организация строительного дела - строили городские ремесленники-миряне, организованные в цехи. Здесь технические навыки обычно передавались по наследству от отца к сыну. Однако между каменщиками и всеми другими ремесленниками существовали важные различия. Всякий ремесленник - оружейник, сапожник, ткач и т. д.-работал в своей мастерской, в определенном городе. Артели каменщиков работали там, где возводились большие постройки, куда их приглашали и где они были нужны. Они переезжали из города в город и даже из страны в страну; между строительными ассоциациями разных, городов возникала общность, шел интенсивный обмен навыками и знаниями. Поэтому в готике уже нет того обилия резко различных местных школ, какое характерно для романского стиля.

Искусство готики, особенно архитектура, отличается большим стилистическим единством. Однако существенные особенности и различия исторического развития каждой из европейских стран обусловливали значительное своеобразие в художественной культуре отдельных народов. Достаточно сравнить французский и английский соборы, чтобы почувствовать большую разницу между внешними формами и общим духом французской и английской готической архитектуры. Сохранившиеся планы и рабочие чертежи грандиозных соборов средневековья (Кельнского, Венского, Страсбургского) таковы, что не только составлять их, но и пользоваться ими могли лишь хорошо подготовленные мастера. В 12-14 вв. были созданы кадры архитекторов-профессионалов, подготовка которых стояла на очень высоком по тому времени теоретическом и практическом уровне. Таковы, например, Виллар де Онненкур (автор сохранившихся записок, уснащенных обильными схемами и рисунками), строитель ряда чешских соборов Петр Парлерж и многие другие. Накопленный предшествовавшими поколениями строительный опыт позволил готическим архитекторам решать смелые конструктивные задачи, создать принципиально новую конструкцию. Готические зодчие нашли и новые средства для обогащения художественной выразительности архитектуры. Иногда считают, что отличительным признаком готической конструкции является стрельчатая арка. Это неверно: она встречается уже в романской архитектуре. Преимущество ее, известное, например, еще зодчим бургундской школы, заключалось в меньшем боковом распоре. Готические мастера лишь учли это преимущество и широко воспользовались им.

Главным новшеством, введенным зодчими готического стиля, является каркасная система. Исторически этот конструктивный прием возник из усовершенствования романского крестового свода. Уже романские зодчие в некоторых случаях выкладывали швы между распалубками крестовых сводов выступающими наружу камнями. Однако такие швы имели тогда чисто декоративное значение; свод по-прежнему оставался тяжелым и массивным. Готические архитекторы сделали эти ребра (иначе называемые нервюрами, или гуртами) основой сводчатой конструкции. Возведение крестового свода начинали, выкладывая из хорошо отесанных и пригнанных клинчатых камней ребра - диагональные (так называемые оживы) и торцовые (так называемые щековые арки). Они создавали как бы скелет свода. Получавшиеся распалубки заполняли тонкими тесаными камнями при помощи кружал. Такой свод был значительно легче романского: уменьшались и вертикальное давление и боковой распор. Нервюрный свод своими пятами опирался на столбы-устои, а не на стены; распор его был наглядно выявлен и строго локализован, и строителю было ясно, где и как этот распор должен быть «погашен». Кроме того, нервюрный свод обладал известной гибкостью. Усадка грунта, катастрофическая для романских сводов, была для него относительно безопасна. Наконец, нервюрный свод имел еще и то преимущество, что позволял перекрывать пространства неправильной формы. Оценив достоинства такого свода, готические зодчие проявили большую изобретательность в его разработке, а также использовали его конструктивные особенности в декоративных целях. Так, иногда они устанавливали дополнительные нервюры, идущие от точки пересечения ожив к стреле щековых арок - так называемые лиерны ( ЕО, GO, FO, НО).

Затем они устанавливали промежуточные нервюры, поддерживающие лиерны посередине,- так называемые тьерсероны. Кроме того, они иногда связывали основные нервюры между собой поперечными нервюрами, так называемыми контрлиернами. Особенно рано и широко стали пользоваться этим приемом английские зодчие. Так как на каждый столб-устой приходилось несколько нервюр, то, следуя романскому принципу, под пяту каждой нервюры ставилась особая капитель или консоль, или колонка, примыкающая непосредственно к устою. Так устой превращался в пучок колонн. Как и в романском стиле, этот прием ясно и логично выражал художественными средствами основные особенности конструкции. В дальнейшем, однако, готические зодчие выкладывали камни устоев так, что капители.колонн полностью упразднялись, и опорная колонка от основания устоя продолжалась без перерыва кладки до самой вершины свода. Боковой распор нервюрного свода, строго лаколизованный, в противоположность тяжелому романскому своду не требовал массивной опоры в виде утолщения стены в опасных местах, а мог быть нейтрализован особыми столбами-пилонами - контрфорсами.

Готический контрфорс является техническим развитием и дальнейшим усовершенствованием контрфорса романского. Контрфорс, как установили готические зодчие, работал тем успешнее, чем он был шире снизу. Поэтому они начали придавать контрфорсам ступенчатую форму, относительно узкую наверху и более широкую внизу. Нейтрализовать боковой распор свода в боковых нефах не представляло трудностей, так как высота и ширина их были сравнительно невелики, а контрфорс можно было поставить непосредственно у наружного столба-устоя. Совершенно иначе приходилось решать проблему бокового распора сводов в среднем нефе. Готические зодчие применяли в таких случаях особую арку из клинчатых камней, так называемый аркбутан; одним концом эта арка, перекинутая через боковые нефы, упиралась в пазухи свода, а другим - на контрфорс. Место ее опоры на контрфорсе укреплялось башенкой, так называемым пинаклем. Первоначально аркбутан примыкал к пазухам свода под прямым углом и воспринимал, следовательно, только боковой распор свода. Позднее аркбутан начали ставить под острым углом к пазухам свода, и он принимал, таким образом, на себя частично и вертикальное давление свода. При помощи готической каркасной системы достигалась большая экономия материала. Стена как конструктивная часть здания становилась излишней; она либо превращалась в легкий простенок, либо заполнялась громадными окнами.

Стало возможным строить здания невиданной ранее высоты (под сводами - до 40 м и выше) и перекрывать пролеты большой ширины. Возрастали и темпы строительства. Если не было помех (отсутствия средств или политических осложнений), то даже грандиозные сооружения возводили в относительно короткие сроки; так, Амьенский собор в основном был построен меньше чем за 40 лет. Строительным материалом служил местный горный камень, который тщательно отесывали. Особенно старательно пригонялись постели, то есть горизонтальные грани камней, поскольку они должны были воспринимать большую нагрузку. Связующим раствором готические зодчие пользовались весьма умело, достигая при его помощи равномерного распределения нагрузки.

Ради большей прочности в некоторых местах кладки ставили железные скобы, укрепленные заливкой из мягкого свинца. В некоторых странах, как, например, в Северной и Восточной Германии, где не было пригодного строительного камня, здания воздвигали из хорошо отформованного и обожженного кирпича. При Этом мастера виртуозно создавали фактурные и ритмические Эффекты, используя кирпич различной формы и размеров и разнообразные способы кладки. Мастера готической архитектуры внесли много нового в планировку соборного интерьера. Первоначально одному пролету среднего нефа соответствовали два звена - пролеты боковых нефов. При этом основная нагрузка ложилась на устои ABCD, тогда как промежуточные устои Е и F выполняли задачи второстепенные, поддерживая пяты сводов боковых нефов . Промежуточным устоям соответственно придавали меньшее сечение. Но с начала 13 в. стало обычным иное решение: все устои делали одинаковыми, квадрат среднего нефа делился на два прямоугольника, и каждому звену боковых нефов соответствовало одно звено среднего нефа. Таким образом, все продольное помещение готического собора (а нередко также и трансепт) состояло из ряда единообразных ячеек, или травей. Готические соборы строились на средства горожан, они служили местом городских собраний, в них давались представления мистерий; в соборе Парижской Богоматери читали университетские лекции.

Так повышалось значение горожан и падало значение клира (который в городах был, кстати, не столь многочисленным, как в монастырях). Названное явление отразилось и на планах больших соборов. В соборе Парижской Богоматери трансепт намечен не так резко, как в большинстве романских соборов, ввиду чего несколько смягчается граница между святилищем хора, предназначенным для клира, и основной продольной частью, доступной для всех. В соборе Буржа трансепт совсем отсутствует. Но такая планировка встречается только в ранних произведениях готики. В середине 13 в. в ряде государств началась церковная реакция. Она особенно усилилась тогда, когда в университетах обосновались новые нищенствующие ордена. Маркс отмечает, что они «снизили научный уровень университетов, схоластическое богословие снова заняло первенствующее положение»( К. Маркс, Конспект работы Грина «История английского народа», «Архив Маркса и Энгельса», т. VIII, стр. 344.).

В то время по требованию церкви в уже построенных соборах устанавливалась перегородка, отделявшая хор от общедоступной части здания, а во вновь строившихся соборах предусматривалась иная планировка. В основной - продольной - части интерьера вместо пяти стали строить три нефа; снова развивается трансепт, по большей части - трехнефный. Восточную часть собора - хор - стали увеличивать до пяти нефов. Большие капеллы окружали венком восточную абсиду; средняя капелла была обычно больше других. Однако в архитектуре готических соборов того времени имела место и другая тенденция, отражавшая в конечном счете рост ремесленных и торговых цехов, развитие светского начала, более сложное и широкое мировосприятие.

Так, для готических соборов стало характерным большое богатство декора, нарастание черт реализма, а временами и жанровости в монументальной скульптуре. Вместе с тем первоначальная гармоничная уравновешенность горизонтальных и вертикальных членений к 14 в. все больше уступает место устремленности здания ввысь, стремительной динамике архитектурных форм и ритмов. Интерьеры готических соборов не только грандиознее и динамичнее интерьеров романского стиля - они свидетельствуют об ином понимании пространства. В романских церквах четко разграничивались нартекс, продольный корпус, хор. В готических соборах границы между этими зонами теряют свою жесткую определенность. Пространство среднего и боковых нефов почти сливается; боковые нефы повышаются, устои занимают сравнительно малое место. Окна становятся больше, простенки между ними заполняются фризом из арочек. Тенденция к слиянию внутреннего пространства сильнее всего проявилась в архитектуре Германии, где многие соборы строились по зальной системе, т. е. боковые нефы делались той же высоты, что и главный.

Сильно изменился и внешний вид готических соборов. Характерные для большинства романских церквей массивные башни над средокрестием исчезли. Зато мощные и стройные башни часто фланкируют западный фасад, богато украшенный скульптурой. Размеры портала значительно увеличились. Готические соборы как бы вырастают на глазах у зрителя. Очень показательна в этом отношении башня собора во Фрейбурге. Массивная и грузная в своем основании, она охватывает весь западный фасад; но, устремляясь ввысь, она становится все стройнее, постепенно утончается и завершается каменным ажурным шатром. Романские церкви гладью стен были четко изолированы от окружающего пространства. В готических соборах, напротив, дан образец сложного взаимодействия, взаимопроникновения внутреннего пространства и внешней природной среды. Этому способствуют огромные проемы окон, сквозная резьба башенных шатров, лес увенчанных пинаклями контрфорсов. Большое значение имели и резные каменные украшения: флероны-крестоцветы; каменные шипы, вырастающие, словно цветы и листья, на ветвях каменного леса контрфорсов, аркбутанов и шпилей башен. Большие изменения претерпел и орнамент, укращающий капители.

Геометрические формы орнамента капителей, восходящие к «варварской» плетенке, и античный по своему происхождению аканф почти полностью исчезают. Мастера готики смело обращаются к мотивам родной природы: капители готических столбов украшают сочно моделированные листья плюща, дуба, бука и ясеня. Замена глухих стен огромными окнами привела к почти повсеместному исчезновению монументальных росписей, игравших столь крупную роль в романском искусстве 11 и 12 вв. Фреску заменил витраж - своеобразный вид живописи, в котором изображение составляется из кусков цветных расписанных стекол, соединенных между собой узкими свинцовыми полосами и охваченных железной арматурой. Возникли витражи, по-видимому, в каролингскую эпоху, но полное развитие и распространение они получили лишь при переходе от романского к готическому искусству.

Витражи, помещенные в оконных проемах, наполняли внутреннее пространство собора светом, окрашенным в мягкие и звучные цвета, что создавало необычайный художественный эффект. Украшающие алтарь и алтарные обходы живописные композиции поздней готики, выполненные в технике темперы, или цветные рельефы также отличались яркостью красок. Прозрачные витражи, сияющие краски алтарной живописи, блеск золота и серебра церковной утвари, контрастировавшие со сдержанной суровостью колорита каменных стен и столбов, придавали интерьеру готического собора необыкновенную праздничную торжественность. Как во внутреннем, так и особенно во внешнем убранстве соборов значительное место принадлежало пластике. Сотни, тысячи, а иногда десятки тысяч скульптурных композиций, отдельных статуй и украшений на порталах, на карнизах, водостоках и на капителях непосредственно срастаются со структурой здания и обогащают его художественный образ. Переход от романского стиля к готике в скульптуре произошел несколько позже, чем в архитектуре, но затем развитие совершалось в необычайно быстрых темпах, и готическая скульптура на протяжении одного столетия достигла своего наивысшего расцвета.

Хотя готика знала рельеф и постоянно к нему обращалась, основным типом готической пластики была статуя. Правда, готические фигуры воспринимаются, особенно на фасадах, как элементы единой гигантской декоративно-монументальной композиции. Отдельные статуи или статуарные группы, неразрывно связанные с фасадной стеной или со столбами портала, являются как бы частями большого многофигурного рельефа. Все же, когда направлявшийся в храм горожанин приближался вплотную к пор талу, общая декоративная целостность композиции исчезала из поля его зрения, и его внимание привлекала пластическая и психологическая выразительность отдельных статуй, обрамляющих портал, и надвратных рельефов, подробно повествующих о библейском или евангельском событии. В интерьере же скульптурные фигуры, если их ставили на выступающие из столбов консоли, были обозримы с нескольких сторон. Полные движения, они отличались по ритму от стройных устремленных ввысь столбов и утверждали свою особую пластическую выразительность. По сравнению с романскими готические скульптурные композиции отличаются более ясным и реалистическим раскрытием сюжета, более повествовательным и назидательным характером и, главное, большим богатством и непосредственной человечностью в передаче внутреннего состояния. Совершенствование специфических художественных средств языка средневековой скульптуры (экспрессия в лепке форм, в передаче духовных порывов и переживаний, острая динамика беспокойных складок драпировок, сильная светотеневая моделировка, чувство выразительности сложного, охваченного напряженным движением силуэта) способствовало созданию образов большой психологической убедительности и огромной эмоциональной силы.

В отношении выбора сюжетов, равно как и в распределении изображений, гигантские скульптурные комплексы готики были подчинены правилам, установленным церковью. Композиции на фасадах соборов в своей совокупности давали картину мироздания согласно религиозным представлениям. Не случайно расцвет готики был временем, когда католическое богословие сложилось в строгую догматическую систему, выраженную в обобщающих сводах средневековой схоластики - «Сумма богословия» Фомы Аквинского и «Великое зерцало» Винцента из Бове. Центральный портал западного фасада, как правило, посвящался Христу, иногда Мадонне; правый портал обычно - Мадонне, левый - святому, особенно чтимому в данной епархии.

На столбе, разделяющем двери центрального портала на две половины и поддерживающем архитрав, располагалась большая статуя Христа, Мадонны или святого. На цоколе портала часто изображали «месяцы», времена года и т. д. По сторонам, на откосах стен портала помещали монументальные фигуры апостолов, пророков, святых, ветхозаветных персонажей, ангелов. Иногда здесь были представлены сюжеты повествовательного или аллегорического характера: Благовещение, Посещение Марии Елизаветой, Разумные и неразумные девы, Церковь и Синагога и т. д. Поле надвратного тимпана заполнялось высоким рельефом. Если портал был посвящен Христу, изображался Страшный суд в следующей иконографической редакции: вверху сидит указывающий на свои раны Христос, по сторонам - Мадонна и евангелист Иоанн (в некоторых местностях он заменялся Иоанном Крестителем), вокруг - ангелы с орудиями мучений Христа и апостолы; в отдельной зоне, под ними, изображен ангел, взвешивающий души; слева (от зрителя) - праведники, вступающие в рай; справа - демоны, завладевающие душами грешников, и сцены мучений в аду; еще ниже - разверзающиеся гробы и воскресение мертвых.

При изображении Мадонны тимпан заполнялся сценами: Успение, Взятие Мадонны на небо ангелами и ее небесное коронование. В порталах, посвященных святым, на тимпанахразвертываются эпизоды из их житий. На архивольтах портала, охватывающих тимпан, помещали фигуры, развивавшие основную тему, данную в тимпане, или образы, так или иначе идейно связанные с основной темой портала. Собор в целом представлял собой как бы собранное в едином фокусе религиозно преображенное изображение мира. Но в религиозные сюжеты незаметно вторгался интерес к реальной действительности, к ее противоречиям. Правда, жизненные конфликты, борьба, страдания и горе людей, любовь и сочувствие, гнев и ненависть выступали в преображенных образах евангельских сказаний: преследование жестокими язычниками великомученика, бедствия патриарха Иова и сочувствие его друзей, плач Богоматери о распятом сыне и т. д. И мотивы обращения к обыденной жизни были смешаны с отвлеченными символами и аллегориями. Так, тема труда воплощена в серии месяцев года, данных как в виде идущих от древности знаков зодиака, так и через изображение трудов, характерных для каждого месяца. Труд - основа реальной жизни людей, и эти сцены давали готическому художнику возможность выйти за пределы религиозной символики.

С представлениями о труде связаны и распространенные уже с позднероманского периода аллегорические изображения так называемых Свободных искусств. Рост интереса к человеческой личности, к ее нравственному миру, к основным особенностям ее характера все чаще сказывался в индивидуализиованной трактовке библейских персонажей. В готической скульптуре зарождался и скульптурный портрет, хотя эти портреты лишь в редких случаях делались с натуры. Так, в некоторой степени портретный характер носили помещаемые в храме мемориальные скульптуры церковных и светских властителей. В позднеготической книжной миниатюре с особенной непосредственностью выразились реалистические тенденции, были достигнуты первые успехи в изображении пейзажа и бытовых сцен. Было бы, однако, неверно свести всю эстетическую ценность, все своеобразие реалистической подосновы готической скульптуры только к чертам реалистически точного и конкретного изображения жизненных явлений.

Правда, готические ваятели, воплощая в своих статуях образы библейских персонажей, передавали то чувство мистического экстаза и волнения, которое не было им чуждо. Их чувства носили религиозную окраску и были тесно связаны с превратными религиозными представлениями. И все же глубокая одухотворенность, необычайная интенсивность и сила проявлений нравственной жизни человека, страстная взволнованность и поэтическая искренность чувства в значительной мepe определяют художественную правдивость, ценность и неповторимое эстетическое своеобразие скульптурных образов готики.

По мере роста новых буржуазных отношений, развития и укрепления централизованного государства гуманистические, светские, реалистические тенденции росли и крепли. К 15 в. в большинстве стран Западной и Центральной Европы прогрессивные силы вступили в открытую борьбу против основ феодального общества и его идеологии. С этого времени великое готическое искусство, постепенно исчерпывая свою прогрессивную роль, утрачивало художественные достоинства и творческую самобытность. Наступал исторически неизбежный перелом в развитии европейского искусства - перелом, связанный с преодолением религиозных и условно-символических рамок, сковывающих дальнейшее развитие реализма, с утверждением искусства светского, сознательно реалистического по своему методу.

В ряде областей Италии, где города смогли добиться относительно ранней и относительно полной победы над феодализмом, готика не получила полного развития, кризис же средневекового мировоззрения, средневековых форм искусства наступил значительно ранее, чем в других странах Европы. Уже с конца 13 в. итальянское искусство вступило в ту полосу своего развития, которая непосредственно подготовляла новую художественную эпоху - эпоху Возрождения.

Русский символизм

Символизм -- направление в литературе и искусстве, которое впервые появилось во Франции в последней четверти XIX века и к концу века распространилось в большинстве стран Европы. Но после Франции именно в России символизм реализуется как наиболее масштабное, значительное и оригинальное явление в культуре. Многие представители русского символизма приносят в это направление новые, зачастую не имеющие ничего общего с французскими предшественниками.

Символизм становится первым значительным модернистским направлением в России; одновременно с зарождением символизма в России начинается Серебряный век русской литературы; в эту эпоху всё новые поэтические школы и отдельные новаторства в литературе находятся, хотя бы отчасти, под влиянием символизма -- даже внешне враждебные направления (футуристы, «Кузница« и др.) во многом пользуются символистским материалом и начинают с отрицаний символизма. Но в русском символизме не было единства концепций, не существовало ни единой школы, ни единого стиля; даже среди богатого оригиналами символизма во Франции не встретишь такого разнообразия и таких не похожих друг на друга примеров. Помимо поисков новых литературных перспектив в форме и тематике, возможно, единственное, что объединяло русских символистов -- это недоверие к обыденному слову, стремление выражаться посредством аллегорий и символов. «Мысль изречённая -- есть ложь» -- стих русского поэта Фёдора Тютчева -- предшественника русского символизма.

Русский символизм поначалу имел в основном те же предпосылки, что и символизм западный: «кризис позитивного мировоззрения и морали» (в России -- в контексте кризиса народнической культурной традиции). Главным принципом ранних русских символистов становится панэстетизм; эстетизация жизни и стремление к различным формам замещения эстетикой логики и морали. «Красота спасёт мир» -- получает новое освещение. Русский символизм, активно впитывая модернистскую литературу запада, стремится поглотить и включить в круг своих тем и интересов все явления мировой культуры, которые, по представлению русских символистов, отвечают принципам «чистого», свободного искусства.

Античность, возрождение, романтизм -- эпохи в которых В. Брюсов, Д. Мережковский, Н. Минский и другие находят художников и поэтов символизма. Само искусство начинает пониматься как накопитель и сохранитель прекрасного (чистого опыта и истинного знания). «Природа создаёт недоделанных уродцев, -- чародеи совершенствуют Природу и дают жизни красивый лик» (К. Бальмонт) Но в русской литературе 2-ой половины XIX века господствовали определенные принципы если не подчинения, то необходимой связи искусства с почвой, с народом, государством и пр. Поэтому первые публикации русских символистов, ещё не адаптированные к русскому духу, встретили более чем холодный приём. У следующего поколения в какой-то степени продолжается напряженная работа над интерпретациями «панэстетизма», но уже не доминирует, смешиваясь со всё более актуальными религиозно-философскими и мифотворческими исканиями.Старшие русские символисты (1890-е годы) поначалу встречали у критики и читающей публики в основном неприятие и насмешки. Как наиболее убедительное и оригинальное явление, русский символизм заявил о себе в начале двадцатого века, с приходом нового поколения, с их интересом к народности и русской песне, с их более чутким и органичным обращением к русским литературным традициям.

Через головы своих «учителей», во многом подражателей западу, младшее поколение символистов «открывает» все новых отечественных предшественников. Новую интерпретацию в свете символизма получают многие произведения А. Пушкина («Пророк», «Поэт» и др.), Ф. Тютчева (в первую очередь, «Silentium!«, ставшее своеобразной манифестацией русского символизма, и другие), петербургские повести Гоголя; все глубже, масштабней и символичней предстаёт наследие Ф. Достоевского. Раннего «представителя» символизма разглядели и в «безумном» для современников К. Н. Батюшкове (1787--1855).Ещё более несомненными предшественниками символизма оказываются русские поэты 19-г века, близкие к представлениям о «чистой поэзии», такие как А. Фет, Я. Полонский, А. Майков, Е. Баратынский. Тютчев, указавший путь музыки и нюанса, символа и мечты, уводил русскую поэзию, по мнению символистской критики, от аполлонических гармоний пушкинского времени. Но именно этот путь был близок многим русским символистам.