Размещено на http://www.allbest.ru/

Реферат по культурологии.

Тема:

«Культ прекрасной дамы и рыцарства в средневековье»

Оглавление

1. « Быть посвященным » - от milites темных веков к рыцарю классического средневековья

2. Традиция рыцарских турниров

3. Идеал рыцарской верности и традиции обета

4. Культ Прекрасной Дамы

Список рекомендуемых источников и литературы

1. «Быть посвященным» - от milites темных веков к рыцарю классического средневековья

Не следует забывать, что рыцарь - это, прежде всего воин. Неслучайно многие авторы (например, Ж. Флори), отмечают, что в основе своей рыцарское сословие представляло собой так называемых milites - совокупность воинов. Именно так называли рыцарей в XII веке клирики. Профессиональная принадлежность вкупе с природной данностью и определили приоритет физической силы в рыцарских глазах. Рыцарь по определению должен был обладать данным достоинством. И дело не только в том, что рыцарь классического средневековья вынужден был нести на себе латы и оружие весом в 70-80 килограммов, что было под силу только очень сильному человеку. Образ жизни, технология военных действий того времени не могли не определить особую ценность мускульной силы, физической подготовки для рыцаря. Неудивительно, что воспитание рыцаря было в первую очередь подчинено задаче сделать из юноши сильного воина. Немецкий поэт Гартман фон Ауэ повторял поговорку каролингских времен: «Кто до двенадцати лет остается в школе, не садясь верхом, годится только на то, чтобы стать священником».

Подготовка такого воина осуществлялась и регулировалась посредством обычая, составлявшего обязательный элемент в жизни каждого представителя этого сословия. Это обычай ученичества, когда до шестнадцати-двадцатитрехлетнего возраста юноши, начиная с десяти- двенадцати лет проходили соответствующую выучку под началом определенного наставника. Во Франции такой юноша назывался демуазо. Как правило, молодого человека отдавали в руки могущественного покровителя, при дворе которого существовало нечто вроде «рыцарской школы». В этой «школе» обучались военному мастерству и иным рыцарским доблестям сыновья вассалов того или иного сеньора, его протеже и менее состоятельные родственники. Лишь освоив соответствующие навыки воинской профессии - владение оружием (мечом и копьем), тактические приемы конного боя и т.д. - юноша мог быть посвященным в рыцари.

Обряд посвящения мог проходить как в военное, так и в мирное время. Естественно, что церемония, проведенная на поле боя в канун сражения или после него, приобретала особый престиж в глазах участников этого культурного действа. Равно как имело большое значение то, кто посвящал в рыцари. Так, например, французский король Франциск I пожелал получить посвящение в рыцари только из рук прославленного «рыцаря без страха и упрека» Пьера дю Терай Байяра. Его героизм и благородство были широко известны - в битве при Гарильяно он оборонял мост в одиночку против двухсот воинов, в своем последнем бою, получив смертельную рану, Байяр умер стоя, прислонясь к дереву и обратив лицо к противнику. Его настолько уважали даже враги, что дважды выпускали из плена без выкупа.

Посвящение в мирное время приурочивалось к каким-либо знаковым событиям - религиозному празднику, свадьбе сеньора или правителя, рождению особы королевского рода и т.д. Светской части обряда предшествовал особый религиозный ритуал - исповедь, причастие и ночь размышлений в часовне или церкви, который должен был очистить посвящаемого от дурных помыслов, укрепить в вере, словом, подготовить его духовно к вступлению в ряды воинов Христовых. Следует подчеркнуть, что и сам ритуал непосредственного посвящения был исполнен сакрального характера и начинался с освящения оружия. Посвящаемый получал из рук своего наставника - «крестного отца» - меч и шпоры, кольчугу и шлем, копье и щит, облачался в них, прочитывал несколько молитв и клялся блюсти рыцарские заповеди. И, наконец, обряд завершался процедурой, получившей название «алап» или «коле» - символический удар по шее, наносимый рукой или посредством меча в ножнах. В идеале предполагалось, что это был первый и последний удар, который посвящаемый рыцарь оставлял без ответа.

Обращает на себя внимание особое, исполненное сакрального смысла, отношение к оружию (прежде всего к мечу). Пришедшее из варварского мира оно нашло свой расцвет в среде средневекового рыцарства. Как прежде, на клинке приносились торжественные клятвы. Только теперь это были клятвы не во славу Одина, но во славу Христова дела, которому обязан был служить рыцарь. Это нашло отражение в существовании обычая (существовавшего как в реальной жизни, так и в эпической поэзии и рыцарских романах) вделывать в эфес меча мощи святых

Отзвуки особого отношения к оружию встречаем и в законодательстве - закон ограничивает пользование мечом и копьем для простолюдинов. Например, в Германии в 1157 году странствующим торговцам было разрешено иметь меч в повозке или при седле. Однако во время остановок на постоялых дворах они обязаны были отложить меч в сторону. Строго воспрещалось носить какое бы то ни было оружие презираемым, маргинальным группам - таким, как евреи.

Ношение и владение оружием практически напрямую связывалось с понятиями благородства и чести. Эта связь ощущалась на протяжении очень длительного периода времени. Уже на излете Средневековья, в середине XVI века Джироламо Музио в своем дуэльном трактате признает право рядового солдата, не-рыцаря, на поединок, поскольку оружие аноблирует (делает благородным) человека в случае, если военная профессия - его единственное занятие в мирное и военное время

2. Традиция рыцарских турниров

Турниры также способствовали совершенствованию воинского искусства рыцаря, не говоря уже о том, что создавали благоприятную возможность блеснуть личной отвагой, быть замеченными и помимо всего прочего добиться материального вознаграждения, подтверждающего рыцарскую доблесть. Изначально это были полувоенные поединки. В них четко прослеживались основные цели такого состязания: самоутверждение воина и захват добычи. Схватка велась, как правило, оружием, не отличавшимся от боевого, причем допускались практически любые виды вооружения, вплоть до луков и арбалетов. Господствовала массовая схватка. Побежденный лишался всего вооружения и коня в пользу победителя. Нередко побежденный на турнире становился пленником своего удачливого соперника и, как в условиях настоящей феодальной войны, обязан был заплатить выкуп.

К XIII веку турнир начал приобретать более символико-ритуализированный, игровой характер. Это выражалось, прежде всего, в попытках регламентировать сражение. Вокруг четырехугольного ристалища возводился двойной деревянный барьер, рядом воздвигали помосты, где сидели судьи и зрители, среди которых было немало дам, охочих до подобного рода кровавых развлечений. Герольды провозглашали имена участвовавших в турнире рыцарей, перечисляли подвиги, прославившие их ранее. Условия турниров были разнообразными. Как правило, в классическую эпоху они начинались с поединка отдельных рыцарей, получивших во Франции название «жюте». Задача могла заключаться в нанесении противнику удара копьем в определенное место (в грудь или центр щита) или в том, чтобы повергнуть противника на землю, выбить его из седла. В XIII веке создается Status Armarium - свод турнирных правил. В нем запрещается направлять удар копья в ноги или в правую руку противника.

Тем не менее, турниры продолжали оставаться опасным мероприятием, дававшим выход природной агрессии воинов. Импульсивный характер человека той эпохи нередко приводил к тому, что разгоряченные противоборством рыцари забывали о том, что это всего лишь праздничная имитация военной авантюры. Нередко такие турниры оборачивались жертвами. Бывали случаи, когда в ход турнирного сражения вмешивались вооруженные слуги и оруженосцы участников. Поэтому со временем мечи и копья для турниров стали притуплять и появился запрет зрителям и слугам участников турнира появляться возле поля в доспехах и с оружием. Ограничивается время проведения турниров - нельзя преломлять копья с пятницы по понедельник и в большие церковные праздники. Символической стала и награда победителю - теперь он получал лишь часть доспеха своего неудачливого соперника - шпору или плюмаж со шлема.

Если на раннем этапе спонтанность турнира допускала участие и простолюдинов, то в классическую эпоху благородное происхождение участника поединка также превратилось в необходимое условие. «Гербовой король» и герольды строго следили за составом участников. Более того, постепенно для турниров начали использовать специальный доспех - более закрытый и тяжелый, чем боевой. Появились и разные доспехи для разных видов поединков - конных и пеших. Стоимость такого снаряжения автоматически исключала из рядов участников неимущих.

Одновременно турниры стали ярче и зрелищнее. Большую роль начали играть дамы - иногда они определяли победителя турнира (кон. XIV в.). С XIII века в среде рыцарства появилась традиция носить цвета своей дамы и прикреплять к шлему или копью вещицы дам, дарованные как знак расположения - это могли быть вуаль, рукав, платок. К XIV веку стало модным открывать турнир процессией, в которой дамы вели своих рыцарей на золотых или серебряных цепях.

Со временем пышность, церемониальность рыцарских поединков начали подвергаться осмеянию. Многочисленные маргиналии пародируют рыцарский поединок как состязание обезьян, скачущих на козлах навстречу друг другу с копьями наперевес, в шлемах, с гербами на щитах. В маргиналиях на страницах рыцарского романа «Ланселот Озерный», рыцарь изображен скачущим верхом на петухе. А чего стоит образ Дон Кихота в знаменитом романе Сервантеса - вместо реального противника «рыцарь печального образа» сражается с ветряными мельницами, источником вдохновления становится простая селянка, превращенная воображением чудака в Прекрасную Даму - Дульсинею Тобосскую. Несмотря на это осмеяние и трансформацию обычая (дуэли Нового времени не поставили точку в его истории), он продолжал жить и в более поздние эпохи. Живучесть традиции придавало и придает одно - желание утвердить свое «Я» в прямом и честном противоборстве с противником.

Неудивительно, что бюргерская среда, отринувшая многие ценности рыцарской культуры, тем не менее, позаимствовала культурную символику рыцарских поединков. Так, в Магдебурге на протяжении XIII-XV веков в последнюю субботу накануне Великого поста неженатые «дети» богатейших бюргеров - так называемые кунстабелен, «имели обычай» организовывать рыцарскую игру, «как это делал Роланд». В рамках одного из таких праздников «сотоварищ» кунстабелен, поэт Брун фон Шенебек соорудил «Грааль» - замок на острове Эльбы около Магдебурга. Поединки начались после богослужения и совместного праздничного застолья, победителю была предназначена в качестве приза благосклонность Прекрасной Дамы - все это выглядит как формальное соответствие рыцарским обычаям. Хотя пародирование обычая налицо - Дамой была горожанка далеко не безупречного поведения, но сами поединки носили нешутейный характер.

В зените средневековья стремление к самоутверждению, лежавшее в основании традиции турнирных сражений дает о себе знать постоянно, в том числе и в повседневной жизни, будь то будни мирного времени, будь то военные действия. Герцог Бургундский Филипп Добрый поклялся на кресте, что готов когда угодно один на один сразиться с Великим Турком, если тот примет вызов. Фруассар описывает поединок во время Столетней войны Эдуарда III с французским дворянином Эсташем де Рибмоном. Английский король выбирает в первой схватке с французами именно этого рыцаря, имевшего репутацию сильного и смелого воина. Несмотря на достоинства противника, Эдуарду III удалось одержать над ним победу. О том, что он сражался с королем, рыцарь узнал только после того, как получил в дар новую одежду и приглашение отужинать в замке Кале со своим могущественным соперником.

Обычай устраивать личные поединки накануне сражения перед строем двух войск сохранился вплоть до конца средневековья. Так знаменитый Баярд в сражении за Италию в 1501 году вызвал Сотомайора на поединок, который получил название «Вызов при Барлетте». Нередко на месте памятного поединка ставился камень, к которому рыцари совершали своеобразные паломничества. рыцарский турнир прекрасная дама

Подобного рода поединки - явление, известное многим культурным мирам. Гектор и Ахилл, Пересвет и Челубей - этот перечень имен может быть с легкостью продолжен. Однако европейская средневековая цивилизация являет их в своеобразии собственного социокультурного ландшафта. Такого рода событие как поединок правителя и поданного, пусть рыцаря, пусть дворянина, но человека, стоявшего в системе иерархических отношений безусловно ниже властителя - явление достаточно органичное на европейской почве. Нечто подобное трудно представить себе в арабском, китайском, древнерусском обществах. Рыхлость европейской средневековой государственности, относительная сила феодальной элиты во взаимоотношениях с королевской властью, породившая идею рыцарей круглого стола, создавали особую атмосферу эгалитаризма, в которой и возможен был поединок между королем и дворянином как символически равными фигурами на игровом поле европейской культурной традиции.

Этот эгалитарный дух отражают и рыцарские праздники. Пример тому - празднества Артурова цикла в английском королевстве (сочетание пиршеств за круглым столом с рыцарскими поединками), в ходе которых утверждался союз между королем и его рыцарями.

3. Идеал рыцарской верности и традиции обета

Эта магическая форма, роднившая рыцаря с варваром, в средневековую эпоху получила новое смысловое наполнение благодаря христианству. Й. Хейзинга проводит параллель между веригами, которые носили кающиеся грешники во время паломничества, а также кандалами, в которые заковывали себя благочестивые подвижники и аскеты, и emprises (путами) рыцарей. В идеале обет приносился во имя исполнения божьего дела. Христианская этика способствовала закреплению на ценностном уровне понятия верности как одного из важнейших структурообразующих идеалов социума. Вольфрам фон Эшенбах начинает свой знаменитый роман «Парцифаль» вступлением о верности и неверности. Тот, кто был неверен, не имел ничего святого, неминуемо попадет в ад. Рыцарственный дух, соединенный с отвагой и верностью, поможет заслужить спасение.

Верность слову, выраженная в клятве, стоит за таким ритуалом как оммаж. Оммаж являлся обрядом, скреплявшим личный договор между рыцарем и его сеньором. Рыцарь при этом объявлял себя «человеком» сеньора, его вассалом (отсюда и происхождение термина (hommagium от homo). Кладя соединенные руки в ладони сеньора и произнося формулу: «Сир, я становлюсь вашим человеком», рыцарь приносил присягу на верность на мощах святых. Предательство рыцарем своего господина было сродни предательству Иуды. Во имя исполнение этого долга чести рыцарь в идеале должен был пожертвовать всем, включая дружеские узы и даже жизнь.

В «Песне о Нибелунгах» воплощение рыцарской чести, маркграф Рюдегер Бехларенский вынужден выбирать между дружбой с Хагеном и вассальной верностью Этцелю и Кримхильде. После мучительной внутренней борьбы он решает погибнуть, защищая дело своих господ. При этом он уплачивает последний долг дружбе с бургундами - вручает Хагену свой щит. Величие этого жеста, отмечает А.Я Гуревич, по достоинству оценивается окружающими, глаза которых покраснели при виде передаваемого им щита.

Отстаивая честь своего сеньора, Хаген идет на убийство Зигфрида, не раскаивается в содеянном (несмотря на то, что врага своих господ - бургундских королей - он одолевает хитростью, а не в честном рыцарском бою, в котором Зигфрид был бы явным победителем), открыто признает, что он убийца Зигфрида. Более того, Хаген выполняет свой вассальный долг, даже узнав о пророчестве, гласящем, что никто из бургундов, стало быть, и он сам, не возвратится живым из державы гуннов. И доблестно сражается и умирает за честь своих королей.

Верность сеньора вассалу не менее значима, чем верность вассала сеньору. Сеньор, не заботящийся о жизни своего вассала, имел мало шансов приобрести других военных слуг. В критический момент сражения с гуннами бургундские короли, чьи воины истекают кровью, получают шанс спастись самим и спасти свои дружины ценой выдачи Хагена, их вассала - этого требует Кримхильда, жаждущая отомстить за Зигфрида.

Верность распространяется и на отношение рыцаря с Богом. Причем верность понимается рыцарским сословием как взаимное обязательство. Господь мыслился не только Богом верных рыцарей, но и верным Богом. В рыцарском сознании он предстает как защитник и даритель благ тем рыцарям, которые праведно исполняют свой долг. Не случайно Христос в миниатюрах псалтырей XII века представлен с мечом и щитом, в кольчуге, со шлемом на голове, окруженный свитой рыцарей и министериалов. В образах феодального быта рисуется и день Страшного суда, когда Господь со своими лучшими рыцарями соберет свой двор, свою курию и будет судить правых и виноватых, верных и неверных.

4. Культ Прекрасной Дамы

Культ Прекрасной Дамы утвердился в Европе в период "высокого" Средневековья. Его распространение способствовало формированию целого ряда общеевропейских гуманистических ценностей. Поклонение Прекрасной Даме зародилось в одной из самых богатых провинций Франции - Провансе, находившемся на юге страны и граничащим с арабо-мусульманским миром. В исламской религии в тот период особенное значение приобрело учение суфиев - философско-мистического направление, утверждавшее эмоционально-мистический путь приближения к Божественному Абсолюту.

В интерпретации суфиев любовь теряет все свои земные качества и превращается в исключительно духовное экзальтированное стремление к чистой абстракции, Всевышнему Аллаху. Весьма тесные культурные связи между арабской Испанией и Провансом способствовали проникновению в европейско-христианскую область учения суфиев об идеальной любви. К тому же в христианстве уже существовал на тот момент культ Девы Марии (Богородицы). В результате синтеза этих двух культурных традиций родилось уникальное явление - поклонение Прекрасной Даме.

В отличие от других регионов Европы, в которых в эпоху Средневековья женщина находилась в подчинении, в богатом, образованном и относительно свободном Провансе место женщины в общественной иерархии было высоким. Тут представительницы слабого пола могли самостоятельно распоряжаться своим имуществом, да и в правовом отношении дамы были равны с мужчинами.

Все это благоприятствовало тому, что именно в Провансе и зародился культ Прекрасной Дамы. Поклонение Прекрасной Даме свидетельствовало о куртуазности средневекового рыцаря, то есть о его благородстве и аристократизме. Без дамы сердца рыцарь был только воином. А поклоняясь женщине, он проявлял "высокую душевную организацию". Оказывая знаки глубокого внимания земной женщине, рыцарь, тем не менее, служил не ей, а некому абстрактному идеалу непорочности и красоты. Причем, согласно представлениям о куртуазии, рыцарь не должен был стремиться к взаимной любви.

Прекрасная Дама - недосягаемая и недоступная мечта. К перечню добродетелей рыцаря, кроме честности, щедрости, скромности, смелости, набожности, вежливости, относилась и влюбленность. Сразу же после обряда посвящения в рыцари юноша должен был выбрать себе даму сердца и получить от нее разрешение служить ей. При этом происхождение и статус дамы не имели никакого значения. Она могла быть знатной и не очень, замужней или свободной.

Служение Даме заключалось в том, что рыцарь носил на своей одежде цвета ее герба, в ее честь совершал ратные подвиги, побеждал в рыцарских турнирах, прославлял ее имя и был всегда готов выполнить любое ее желание. Так, один средневековый рыцарь утверждал, что пьет только ту воду, в которой его Дама мыла руки. Примечательно, что собственная жена рыцаря могла и не быть дамой его сердца. Средневековые поэты-певцы трубадуры воспевали в своих произведениях образ Прекрасной Дамы, женщины худой и бледной, с тонким и гибким станом, узкими бедрами, маленькой грудью, белыми волнистыми волосами и взглядом, излучающим тихую радость.

Трубадур Ричард Барбезиль был в люблен в жену Джуафре де Тонне. Но та не благоволила влюбленному. Узнав об этом, другая (наверное, менее разборчивая) дама предложила трубадуру отказаться от своей сердечной привязанности, взамен пообещав ему свою любовь. Ричард поддался искушению. Но когда он явился к новой даме сердца, та отказала ему, объяснив, что, предав однажды, он сможет предать вновь. Обескураженный мужчина решил вернуться к госпоже де Тонне. Она сначала отказалась принять его, но после смягчилась и сказала, что сможет простить при одном условии: об этом ее должны умолять, стоя на коленях, сто влюбленных пар. Условие было выполнено. Можно сказать, что культ Прекрасной Дамы - это своего рода игра в любовь, но играли в нее с полной самоотдачей.

Список рекомендуемых источников и литературы

2. Бессмертный Ю.Л. Казус Бертрана де Борна, или «Хотят ли рыцари войны»? // Казус. Индивидуальное и уникальное в истории. М, 1999, С.131-148.

3. Даркевич В.П. Народная культура средневековья: светская праздничная жизнь в искусстве IX-XIV вв. М., 1988.

4. Дюби Ж. Время соборов, Искусство и общество, 980-1420. М., 2002.

5. Виоле-ле Дюк Э. Жизнь и развлечения в средние века. СПб, 1997.

6. Гуревич А.Я. Средневековая литература и ее современное восприятие. // Из истории культуры средних веков и Возрождения. М., 1976.

7. Кардини Ф. Истоки средневекового рыцарства. М, 1987.

8. Ле Гофф Ж. Цивилизация средневекового Запада. М., 1992.

9. Мелетинский Е.М. Средневековый роман. М, 1983.

10. Михайлов А.Д. Легенда о Тристане и Изольде. М., 1986.

11. Новоселов В.Р. Дуэльный кодекс: теория и практика дуэли во Франции XVI века. // Одиссей. Человек в истории. 2001, С. 216-234.

12. Носов К. С. Рыцарские турниры. СПб, 2002.

13. Оссовская М. Рыцарь и буржуа. М., 1987.

14. Пастуро М. Повседневная жизнь Франции и Англии во времена рыцарей Круглого стола. М., 2001.

15. Перну Р. Ричард Львиное Сердце. М., 2000.

16. Руа Ж. Ж. История рыцарства. М., 2001

17. Флори Ж. Идеология меча. Предыстория рыцарства. СПб, 1999.

18. Хейзинга Й. Осень Средневековья. М., 1988.

19. Ястребицкая А.Л. Праздники и торжества в средневековой Европе в свете современных исследований: темы, проблематика, подходы к изучению.//Культура и общество в средние века - раннее новое время. Методика и методология современных историко-антропологических и социокультурных исследований. М., 1998. С. 100 - 185.

Размещено на Allbest.ru