Основные направления и школы в культурологии XX в. Сложились на базе всего предшествующего знания, обогащенного достижениями новых наук. Стремясь открыть самые сокровенные истоки культуры, определить ее сущность, выявить наиболее общие законы развития, многие выдающиеся представители новых отраслей знания стали претендовать на создание общей теории культуры, своей собственной культурологи. Так появились разнообразные школы с определенной научной «доминантой», отражавшей специфический исследовательский интерес.

Разнообразие точек зрения на культуру отражает многоаспектность и сложность этого понятия, которое включает в себя все материальное и духовное богатство мира, созданного человеком. Культурология, наряду с другими науками, стремится создать некую единую теорию культуры, которая содержала бы в себе интегративное знание, опирающееся на достижения самых различных наук XX в., которые так или иначе исследуют культуру со своих специфических сторон. [2]

Существует множество школ и направлений: общественно-историческая школа, натуралистическая школа, социологическая школа, структурно-функциональное направление, символическая школа и антропологическое направление. Последнее направление в культурологии мы и рассмотрим на примерах концепции Дж. Фрейзера, Л. Моргана и Э. Тэйлора.

тейлор гегель антропологический культура

1. Антропологический подход в культурологии и его основные направления

Теоретическую основу антропологической парадигмы в XIX веке, как, впрочем, и в ХХ, составляют преимущественно социологические идеи, что предопределяет характер понимания культурного процесса. Однако на становление этой парадигмы повлияли культурфилософские воззрения таких мыслителей как Г.-В.-Ф. Гегель (1770-1831) и К. Маркс (1818-1883). Философия объективного Духа Гегеля на первый взгляд диаметрально противоположна установкам антропологической парадигмы. Нравы, язык, формы мышления, оценки, социальные институты рассматриваются, как результат последовательного развертывания «разумного плана» мировой истории, вне приобщения к которому человек бессилен и беззащитен. Вместе с тем, философские идеи Гегеля оказались весьма продуктивны для исследования динамики культурного процесса, осуществляющегося через многообразные виды сознательной человеческой деятельности. В отличие от своих предшественников, которые преимущественно описывали феномены культуры, Гегель исследует внутренние источники социальной динамики и человеческой активности. Такие понятия гегелевской философии как «опредмечивание», «овнешнение», «отчуждение», и др., фиксирующие процесс приобщения человека к мировой культуре, перенесенные на почву социологии культуры и культурантропологии стимулировали становление так называемого деятельностного подхода в культурологии. Именно Гегель заложил основы понимания культуры как специфического результата способности человека к деятельности, т.е. творческой активности по преобразованию себя и окружающего мира. Опираясь на философию Гегеля, немецкий мыслитель XIX века К. Маркс продолжил разработку деятельностной природы культурных феноменов. Философия Маркса, как и философская система Гегеля, не является «собственно» философией культуры, но его исследование деятельностных параметров жизни общества (социокультурных потребностей, моментов целеполагания, проектирования, выбора средств, видов деятельности и т.д.) существенно продвинуло изучение специфически-человеческих форм активности. Сущность человека он определяет как совокупность проявлений его сознательной, целенаправленной активности, как «ансамбль общественных отношений». Критерием цивилизованности, культурности у Маркса выступает универсальность, развитость форм человеческой жизнедеятельности.

Сколь-нибудь точных определений предмета культурной антропологии не существует и ныне, но в качестве особенностей культурантропологических исследований отмечают их нацеленность на интеграцию культурологического знания, полученного в социологии, философской антропологии, этнологии, культурной лингвистике. Правда иногда культурантропология понимается достаточно широко и отождествляется с «собственно культурологией» или одним из направлений философии культуры, что не вполне оправдано. Занимаясь реконструированием культурных целостностей, культурная антропология, как правило, опирается на полевые исследования и этнографические работы. Поэтому культурантропологические школы могут тяготеть к тем или иным частным предметным областям культурологического знания и даже отождествляться с ними, например, с этнологией. И, тем не менее, необходимость изучения культурных феноменов в контексте эволюции потребностей человека, в тесной связи с конкретно-эмпирическими исследованиями, и, одновременно, с теоретическими, является неотъемлемым условием развития культурологии. И хотя в XIX столетии термин культурная антропология не используется, все основные признаки конституирования этого направления присутствуют.

Во второй половине XIX века выходят работы: Э. Тайлора - «Первобытная культура», Дж. Лаббока - «Происхождение цивилизации», Дж. Мак-Леннана - «Теория патриархата», Л. Моргана - «Древнее общество», которые можно рассматривать как культурантропологические. Особое значение для становления этой школы в России имели работы М.М. Ковалевского (1851-1916). Первых культурантропологов объединяло стремление отыскать базовые элементы в составе культурных целостностей, систематизировать и проследить их историческую эволюцию. В связи с этим, особый интерес у исследований вызывают сохранившиеся «бесписьменные народы», культуры которых, по их мнению, позволяют реконструировать исходные формы человеческого существования. Антропологи-эволюционисты не акцентируют внимание на различении содержания понятий «культура» и «цивилизация», так как оба термина используются для обозначения комплексов артефактов, характерных для тех или иных народов. А если это происходит, то «цивилизованность» означает просто более сложный культурный комплекс. Такой взгляд на культуру до сих пор присутствует в некоторых исторических и археологических школах. Пожалуй, наиболее развернутое философское выражение установки антропологической парадигмы нашли в «деятельностном» подходе к анализу культуры. Суть его сводится к тому, что культура рассматривается как способ деятельности, как система внебиологических способов программирования активности людей в обществе. Эта система включает в себя: «сверхприродные» качества человека; многообразие материальных и духовных предметов, возникающих благодаря деятельности человека; способы «опредмечивания» (воплощения) и «распредмечивания» (извлечения) содержания продуктов деятельности. Таким образом, к культуре относится все, что производно от деятельности, т.е. сознательной активности человека, направленной на мир объектов и других людей. Деятельностный подход иногда называют «адаптационно-деятельностным», т.к. одной из важнейших функций культуры выступает адаптация человеческих коллективов к природным и социальным условиям их существования с помощью особых социальных технологий. Деятельностный подход нацелен на преодоление «описательности» и методологической произвольности исходной антропологической парадигмы. Очевидно, что истоки «деятельностного подхода» отчетливо прослеживаются в работах Гегеля, Маркса, М. Вебера. В российской культурологии одними из наиболее ярких представителей деятельностного подхода можно считать Э.С. Маркаряна и М.С. Кагана, создавших оригинальные его версии. [3]

2. Концепция культуры Дж. Дж. Фрейзера

Джеймс Джордж Фрейзер родился в Глазго 1 января 1854 года. Он был старшим из четырёх детей в семье фармацевта. Родители Фрейзера состояли в Свободной церкви Шотландии - консервативной секте, которая в 1840-х гг. порвала с официальной шотландской церковью. Джеймс вырос в атмосфере глубокой набожности, которую, как он позже писал, совсем не считал гнетущей.

Фрейзер развивал сравнительный метод в этнографии, он является одним из родоначальников сравнительного религиоведения. Его работы затрагивали широкий спектр антропологических исследований. Он был первым, кто предположил наличие связи между мифами и ритуалами. В основу его исследований были положены три принципа: эволюционное развитие, психическое единство человечества и фундаментальная противоположность разума предрассудку.

Фрейзер был кабинетным учёным и почти никогда не покидал пределов Англии. Кроме Италии и Греции практически нигде не был, а большую часть фактического материала получил от миссионеров и служащих Британской империи, живших в колониях, использовав для этого рассылку специальных опросников.

Джеймс Фрейзер начал писать благодаря своему другу Уильяму Робертсону Смиту, который был редактором энциклопедии «Британника» и предложил Фрейзеру сотрудничество. Так как к тому времени тома до буквы «O» уже вышли в печать, Фрейзер начал работать над статьями, идущими после буквы «P». Он стал автором таких важных статей, как «Табу» и «Тотем».

Первая работа «Тотемизм» вышла в 1887 году. Наиболее известная работа Фрейзера, принесшая ему мировую славу, - «Золотая ветвь» («The Golden Bough») - была впервые опубликована в 1890 году. В этой книге собран и систематизирован огромный фактический материал по первобытной магии, мифологии, тотемизму, анимизму, табу, религиозным верованиям, фольклору и обычаям разных народов. В этой книге проводятся параллели между древними культами и ранним христианством. Труд был расширен до 12 томов в последующие 25 лет. [4]

Джеймс Джордж Фрейзер применил теорию эволюции к антропологии и вывел три стадии умственного развития человечества:

Магия - там, где она встречается в чистом виде, - предполагает, что одно природное событие с необходимостью неизменно следует за другим без вмешательства духовного или личного агента. Фундаментальное допущение магии тождественно, таким образом, воззрению современной науки: в основе как магии, так и науки лежит твердая вера в порядок и единообразие природных явлений. У мага нет сомнения в том, что одни и те же причины всегда будут порождать одни и те же следствия, что свершение нужного обряда, сопровождаемое определенными заклинаниями, неизбежно приведет к желаемому результату, если только колдовство не будет сведено на нет более сильными чарами другого колдуна. Маг не упрашивает высшую силу, не ищет благорасположения переменчивого и своевольного сверхъестественного существа, не унижается перед грозным божеством. Но власть его, сколь бы великой он ее ни считал, никоим образом не является властью произвольной и безграничной. Он располагает ею лишь постольку, поскольку строго следует правилам своего искусства или природным законам, как он их понимает. Пренебрегать этими правилами, преступать эти законы (пусть даже в самом малом) значит навлекать на себя неудачу и даже подвергать крайней опасности свою жизнь. Если маг и претендует на верховную впасть над природой, то это власть конституционная, ограниченная в своих полномочиях и осуществляемая в точном соответствии с древним обычаем. [4]

Роковой порок магии заключается не в общем допущении законосообразной последовательности событий, а в совершенно неверном представлении о природе частных законов, которые этой последовательностью управляют. Если подвергнуть анализу немногие примеры симпатической магии, которые мы рассмотрели на предыдущих страницах, то, как я уже отметил, обнаружится, что они являются неправильными применениями одного из двух фундаментальных законов мышления, а именно ассоциации идей по сходству и ассоциации идей по смежности в пространстве и во времени. Гомеопатическую, или имитативную, магию вызывает к жизни ошибочное ассоциирование идей сходных, а магию контагиозную - ошибочное ассоциирование идей смежных. Сами по себе эти принципы ассоциации безупречны и абсолютно необходимы для функционирования человеческого интеллекта. Их правильное применение дает науку; их неправильное применение дает незаконнорожденную сестру науки - магию. Поэтому утверждать, что всякая магия по необходимости ложна и бесплодна, банально и едва ли не тавтологично: ведь будь она истинной и эффективной, это была бы уже не магия, а наука. Человек был с самого раннего периода своей истории вовлечен в поиск общих принципов, с помощью которых можно обратить себе на пользу порядок природных явлений. В процессе многовекового исследования он накопил великое множество такого рода принципов, одни из которых являются эффективными, а другие - простым шлаком. Истинные принципы входят в состав прикладных наук, которые мы называем «искусствами»; магия же состоит из ложных принципов. [4]

В религии заложена, во-первых, вера в существование сверхъестественных существ, во-вторых, стремление снискать их благосклонность, это предполагает, что ход природных событий в какой-то мере эластичен и изменчив и что можно уговорить или побудить всемогущие сверхъестественные существа для нашей пользы вывести его из русла, в котором он обычно протекает. Предположение об эластичности и изменяемости природы прямо противоречит принципам магии и науки, которые считают, что природные процессы жестки и неизменны в своем течении, поэтому их невозможно вывести из своего русла ни уговорами и мольбами, ни угрозами и запугиванием. [4]

Согласно Фрейзеру магия предшествует религии и почти полностью исчезает с её появлением. На «магической» стадии развития люди верили в свои способности изменять окружающий мир магическим способом. Позже люди разуверились в этом и господствующей стала идея, что мир подчиняется богам и сверхъестественным силам. На третьей стадии человек отказывается и от этой идеи. Преобладающей становится вера в то, что мир управляется не богом, а «законами природы», познав которые, можно управлять им.

Труды Фрейзера повлияли на французского историка Рене Жирара, который, основываясь на работах Фрейзера, построил теории «миметического желания» и «козла отпущения». Фрейзер также оказал влияние на Карла Густава Юнга и Эриха Нойманна. Материалы из произведений Фрейзера, посвящённые символическому циклу жизни, смерти и возрождения, широко использовались в литературе и искусстве периода, последовавшего за Первой мировой войной. Например, аллюзии на книги Фрейзера можно найти в «Бесплодной земле» Томаса Элиота. [3]

3. Концепция культуры Л.Г. Моргана

Льюис Генри Морган выдающийся американский учёный, этнограф, социолог, историк. Внёс крупный вклад в теорию социальной эволюции, науки о родстве, семье. Создатель научной теории первобытного общества, основоположник эволюционизма в социальных науках. Родился неподалеку от Нью-Йорка, закончил колледж в 1840 году, в 1844 году поступил в адвокатуру в г. Рочестер. [4]

На основе изучения быта североамериканских индейских племен Морган пришел к выводу, что именно род был «первичной клеткой» первобытного общества. Всю историю человечества он разделил, в соответствии с этим открытием, на два периода: ранний, когда общественный строй основывался на родах, фратриях и племенах, и позднейший, когда общество стало территориальной, политической и экономической общностью. Морган считал, что родовая организация была универсальным и древнейшим учреждением человечества, которое поддерживало в нем порядок и преемственность. При этом он отказывался выводить род из «патриархальной семьи», как это было принято до него: поскольку в первобытном обществе отцовство не могло быть достоверно установлено, постольку единственно надежным признаком происхождения была, по Моргану, связь с материнской семьей. Превращение материнского рода в отцовский Морган объяснял накоплением собственности в руках мужчин и желанием передавать ее по наследству детям.

Согласно Моргану, в условиях господства рода государства не существовало. Общественный строй был демократическим. Поддерживались выборность власти, экзогамия, взаимопомощь.

Морган сделал небезуспешную попытку периодизации древней истории культуры по признаку «изобретений и открытий». Добывание огня, изобретение лука, гончарное ремесло, земледелие, скотоводство, обработка железа были в его схеме важнейшими вехами, обозначавшими переход от одного типа культуры к другому.

Морган был близок к тому пониманию историко-культурного процесса, которое позже разрабатывали Маркс и Энгельс, называя его «материалистическим пониманием истории». Он опирался на развитие техники, определявшей состояние производительных сил, которое, в свою очередь, служило основанием многих социальных установлений и форм сознания. Так, Морган признавал, что первоначально преобладало коллективное владение землей, а частная собственность стала господствующей в связи с общим ростом производительных сил. Морган не был «историческим материалистом» в чистом виде. Он считал, что общественные и гражданские учреждения развивались из немногих зародышей мысли и затем распространялись по земле, что государство явилось «изобретением» развитого ума, а не продуктом классовой борьбы. Встречаются у Моргана и упоминания о «Божьем Провидении», «Замысле Высшего разума». От эволюционизма он отступал не только в сторону «диффузионизма» - признавая роли миграций, переноса культурных изобретений из одного общества в другое, - но также в сторону «просветительства» и даже коммунизма. Морган сочетал в своем мировоззрении идею естественной эволюции с идеей прогресса разума. Он был убежден, что цель прогресса - общее благо человечества, - оно будет достигнуто в результате установления господства разума над частнособственническим произволом, утверждения гармонии в частных и общественных отношениях. «Равенство в правах, всеобщее образование будут характеризовать следующий - высший социальный строй, к которому стремятся неуклонно опыт, разум и знание. Он будет возрождением в высшей форме свободы, равенства и братства древних народов» - писал Морган. Эволюционная теория помогла сделать важные открытия и натолкнула на глубокие обобщения в теории культуры. [6]

Независимо от Маркса Морган фактически пришёл к материалистическому пониманию истории. Работа Моргана «Древнее общество» легла в основу одного из базовых марксистский трудов - книги Ф. Энгельса «Происхождение семьи, частной собственности и государства».

Вокруг концепции М. до сих пор идёт борьба между прогрессивным и реакционным течениями этнографической науки. Данные современной этнографии и археологии показывают, что ряд частных положений М. требует уточнения, но созданное им учение о первобытном обществе сохраняет своё значение и продолжает развиваться марксистской наукой.

4. Концепция культуры Э.Б. Тэйлора

Итак, антропологический подход направлен, с одной стороны, на непосредственное изучение материальных и символических фактов культуры, а, с другой, на выявление общих черт и универсалий; антропологи предпочитают рассматривать культуру как способ удовлетворения потребностей, как форму социально наследуемого и научаемого поведения людей, как мир артефактов - материальных следов, по которым можно восстановить контуры культуры прошлого и настоящего, как мир смыслов и значений, позволяющих интерпретировать культурные явления как знаковую систему, выражающую процессы смыслообразования людей, наконец, как информационный процесс.

Список источников

1. Лалетин Д., Культурология: учебное пособие. - Воронеж: ВГПУ, 2008. - 264 с.

2. Завершинский К.Ф. Культура и культурология в жизни общества: Учебное пособие. - Великий Новгород: НовГУ, 2000. - 90 с.

3. Фрейзер Дж, Золотая ветвь. Исследование магии и религии. Том I: Терра-Книжный клуб, 2001. - 528 с.

4. Философия культуры. Становление и развитие. Лань: 1998.-448 с.

Размещено на Allbest.ru