Интеллектуальное лидерство: от пророка к эксперту

Размещено на http://www.allbest.ru

Интеллектуальное лидерство: от пророка к эксперту

Л. Б. Зубанова

Идея лидерства как наиболее принимаемый и ожидаемый образ лидера совершала череду превращений и трансформаций: лидер-герой, лидер-правитель, лидер-пророк. Рано или поздно рядом с образом лидера оказывалась теоретическая основа, выполняющая функцию его идеологического обоснования, раскрывающая своеобразный веер трактовок природы лидерства: концепции героизма и вождизма, мессианства, теории идеального правления, эффективного руководства и управления и другие.

Теории элит, пожалуй, наиболее разработанная область исследования проблемы лидерства. Выступая одной из вариаций лидерской психологии, элитология уже живет собственной жизнью, выкристаллизировавшись в отдельную область знания. Отголоски воззрений Платона, вдохновленного верой в правителя-философа, обнаруживаются в концепциях ряда элитаристов, выделявших наряду с правящим классом и еще одну равнозначную прослойку, интеллектуально обогащающую правление «философскую сверхэлиту» (Г. Меджид), «элиту способностей» (К. Мангейм), занимающую надклассовый характер и влияющую на формирование ценностной системы общества. «Отцами-основателями» элитологической теории принято считать Гоэтано Моска, Вильфредо Парето и Роберта Михельса. Все они обнаруживают совпадение в трактовке логики исторического развития обществ: на фоне инертного большинства (массы) всегда существует творческое меньшинство лидерская группа. Именно ей и принадлежит роль субъекта-двигателя исторического процесса. Парадоксальность элитологических концепций, утверждающих идею избранничества, заключается в том, что именно в них субъектность лидерства не просто деперсонифицирована (обезличена), но и размножена распространена на многих лидеров: современные принципы плюрализма элит утверждают внутренние деления на суперэлиты, субэлиты, региональные элиты, а также дифференциацию по сферам деятельности экономическая, политическая, научная элита (в противовес Ортеге-и-Гассету, К. Лэш пишет уже о «восстании элит»).

Элита предстает необходимым элементом социальной структуры общества, задавая, по мнению исследователей (У. Корнхаузер, Дж. Рекс), тип связи общественных групп, оформленных «элитной солидарностью» (Д. Лэйн) совокупностью идей и общих моральных принципов поведения (так популярной в современных исследованиях корпоративной культурой группы). Лидирующее положение может быть закреплено в различных вариациях: высший уровень компетентности (В. Парето); наиболее активные в политическом отношении управленцы (Г. Моска); лица, пользующиеся в обществе наибольшим богатством, престижем и властью (Г. Лассуэлл); лица, занимающие ведущее положение в различных общественных сферах (В. Гэттсмен) множество позиций, объединяемых веберовской стратификационной триадой: «богатство престиж власть».

В различении элиты сформировались два основных подхода: структурнофункциональный (доминирование функций управления, упор на стратификационный признак элиты, рассмотрение ее как группы, занимающей высшую ступень общественной иерархии) и ценностный (интеллектуальнодуховное превосходство элиты), или «элита де-факто» и «элита в себе» (Г. К. Ашин). Именно ценностный подход в наиболее выпуклом виде демонстрирует понимание лидера как лучшего; «лицо лидера» приобретает в качестве обязательного условия некие духовнонравственные очертания, для его идентификации необходим не только признак статуснойзакрепленности (принадлежности к функции управления), но и ценностно-смысловая характеристика «аристократии духа».

Идея лидера-пророка как прародителя, предвестника судьбы очень важна для понимания истинной природы лидерства. Здесь мы можем обратиться к концепциям мессианства, получившим широкое распространение в философско-религиозных теориях. Идея мессии, возвещающего своим появлением о новом ходе исторических событий, скорее определяя этот ход собственным существованием, снимает с образа лидера «стружку» чрезмерной активности утверждения себя в истории. Образ пророка всегда персонифицирован (не случайно, религиозные течения определяются в сознании не столько ценностно-доминантной основой программной части, сколько узнаваемым лицом пророка). Лидер-пророк не совершает подвигов на поле истории, его преобразующая функция осуществляется особенным проживанием. Он в большей мере знамя, чем знаменосец, он мыслится уже не столько в формах внешнего героизма, и отличительность его качеств лежит не в плоскости активно-значимых сверхспособностей ловкости, военной доблести и т. п. Как отмечает теолог Мартин Бубер, в Библии для обозначения лидирующего всегда избирается самый слабый и смиренный, покорный «герой», а вершиной его достижений становится осуществление внутреннего подвига, извещающего мир присутствием.

В современной действительности образ лидера-пророка, совершая трансформацию от сакрального проживания к сакрализации знания, заменяется образом лидера-эксперта и может рассматриваться как продолжение теории элит (научной, интеллектуальной элиты). Его персонификация как бы раскалывается надвое: с одной стороны, безусловно, носит адресно-конкретный характер (в этой связи можно вспомнить наиболее известный анализ творчества великих ученых, осуществленный В. Оствальдом, Г. Селье и др.); с другой он представитель элитной прослойки, когорты экспертов. Лидер-эксперт, обладающий ресурсом уникального знания, эксклюзивной информации, наиболее просвещенный (в отличие от посвященного пророка) создает этико-философский дискурс общества предельное знание о знаниях. Здесь мы можем говорить о категории «воли к знанию» (М. Фуко), утверждении нового типа «информационного капитала», оказывающегося наиболее ценным ресурсом грядущего «сетевого общества» (М. Кастельс). Вместе с тем, переход от пророка к эксперту может быть понят и как переориентация типов знания от абстрактного к полезному.

Обладая ценным ресурсом недоступной для большинства информации, лидер-эксперт становится, по выражению К. Мангейма, «центром систематизации» знания, что позволяет ему находиться в ранге исключительности. Образ пророка, способного восстанавливать из хаоса разрозненных частей некую целостность, сегодня, хотя и утратил религиозно-мистический характер, сохраняет в случае с лидером-экспертом налет сакрализации, проявляющийся в эксклюзивном праве интерпретации мироустройства, закреплении статуса ретранслятора и переработчика культурных ценностей социума. Особую значимость подобный лидерский тип приобретает в эпоху постиндустриализма, организуя разделение (и даже некоторое противостояние) представителей «второй» и «третьей» волн (О. Тоффлер), выступая на авансцене общественного развития в виде новой «техноструктуры» (Дж. Гэлбрейт), «новой интеллектуальной технологии» (Д. Белл).

«Обмирщение» пророка знаменует сужение зоны духовно-символической компетенции до замкнутых границ поля конкретных задач аналитико-прагматического характера. Однако современный тип лидера-эксперта также пребывает в определенном дистанцировании от лидерских полномочий. Он в большей мере игрок в специализированнозамкнутом поле, для подлинной роли духовного лидера лишенный универсального порыва на духовно-символическую интервенцию действительности, на вхождение в зону общезначимости, раздвигающую узкие рамки институционально закрепленных границ. Он в полном смысле слова «эксперт с ограниченной ответственностью» (С. А. Ушакин), ориентирующий деятельность на осмысление отдельных сфер общественной жизни и, прежде всего, политической, сознательно разграничивающий, по мнению А. И. Соловьева, два типа ответственности морально-этическую и служебно-функциональную.

Тип лидера-эксперта, наделяющего смыслом политическое поле, разъясняющего произошедшие перемены и интерпретирующего систему социального мироустройства, олицетворяет этап «массового исхода ученых в политику», формирования сообщества нового класса «видимых ученых». Не случайно интеллектуальная элита обозначалась Р. Мертоном как «клики советников» при политических персонах. Узко-прагматическая направленность интеллектуальной деятельности экспертов все больше связывается с идейным обоснованием политических преобразований (некогда выделенное П. Н. Милюковым «творчество измов»), введением терминологии новой политической идеологии в массовое сознание.

Эксперт становится «ученым-переводчиком» (З. Бауман) ретранслятором и посредником во взаимодействии участников политической жизни, «адвокатом клиента» (Х. Дженкинс-Смит), защищающим интересы различных политических сил и отдельных представителей властной элиты. Новый образ аналитика-эксперта, таким образом, мы бы определили как класс виртуальных интеллектуалов, как в непосредственной привязке к пространству Интернет-комментариев, так и символизирующий пребывание в искусственной реальности оперирования смыслами, моделировании возможных сценариев развития, всего того, что может быть определено как симулирующая природа производства реальности.

лидер эксперт интеллектуальный

Примечания

См.: Соловьев, А. И. Культура власти российской элиты : искушение конституционализмом? // Полис. 1999. № 2. С. 68.

Юревич, А. В. Ученые в политике // Там же.

Размещено на Allbest.ru