Размещено на http://www.allbest.ru/

ТРАНСФОРМАЦИИ ДОМИНАНТНОГО ПРАВА И ТАВРОГАМИЯ

С.Г. Фатыхов

Философско-антропологическая и культурологическая реконструкция половых табу, существовавших в доистории человека1, дает основание предполагать, что контроль родовой элитой сексуального поведения чаще всего относился к рядовым членам матриархальноматрифеноменных сообществ, а не к представителям самой элиты, в рядах которой, помимо матери-прародительницы, находились ее братья и неявно дифференцированные отцы, которые с помощью обрядово-ритуальных нововведений вновь и вновь присваивала себе право единоличного пользования лучшими женщинами родоплеменной группы. Обрядово-ритуальная трансформация переводила их доминантное право в сакральную сферу, которая консервировала биологические законы естественного отбора.

К самой древней трансформации доминантности можно отнести таврогамию воображаемую половую связь с животным тотемом и реальную половую связь с его представителем. Следы теогамной таврогамии обнаружены нами в Игнатиевской пещере на Южном Урале, где человек верхнего палеолита нарисовал на плафоне Дальнего зала весьма характерный сюжет с женщиной и "однорогим", а, скорее всего, двурогим быко-носорогоподобным существом. Это наиболее примитивный вариант таврогамной трансформации, демонстрирующий перенесение плодородящей силы животного на человека2.

Бык, баран или козел у всех народов мира считались самыми похотливыми существами, поскольку наблюдение за половой жизнью именно этих животных (в связи с охотой на них) было более всего доступно первобытному человеку. Доминантный самец, который был наиболее успешен в охоте, стал со временем спекулировать на желании женщины быть оплодотворенной, отождествляя себя с названными животными, считая, что более чем кто-либо имеет на это право: он удачный охотник, он пастор приручаемых стад, он победитель быка-производителя, потому что он сам бык! 3 По такой логической схеме биологические истоки тиранической иерархии, то есть биологическое доминирование сильного самца над своими половыми соперниками, стали замещаться теологическими интерпретациями.

Также в исследованных нами верхнепалеолитических и неолитических петроглифах урочища Сармыш (Узбекистан), отчетливо видно, что одни мужские фигуры изображеные нормальными половыми органами, а другие - с гипертрофированными. Во втором случае, на наш взгляд, изображены "портреты" доминантных мужчин-самцов, предки которых в первобытной орде владели гаремами4. В неолитических культурах за подобными особями все еще оставалось право безраздельного владения женщинами рода-племени и неограниченного распространения своего генетического материала. Им приписывалась оренда сверхъестественная способность, устраняющая вредоносные силы, действующие при половом акте. Их сексуальность приравнивалась к похотливости животных, поэтому в наскальных изображениях их головы увенчаны рогами-коронами (в санскрите kar и ker означают и камень, и гору, и землю, и рог и мужской детородный орган, и доминантного старца).

Обнаруженный и исследованный нами петроглиф на плато Джиноты (Узбекистан), изображающий двух антропоморфных существ в бычьей и волчьей масках, ведущих на веревках молодых девушек для ритуального совокупления5, представляет портреты именно таких "коронованных" каг'ов. Звериные маски иллюстрируют желание выдать себя за тотема-производителя, которому невозможно отказать в ритуальном совокуплении. Девушка (женщина), отдавшаяся такому сексуальному иерарху, будет считать себя сочетавшейся с богом-животным.

Интерпретируя сочетание в наскальных изображениях образа женщины с образами быка или козла, важно подчеркнуть, что вероятность случайного возникновения одного и того же мотива у разных народов недоказуема. Скорее всего, это закономерное следствие тех общих представлений о причинах беременности, которые главенствовали в воображении первобытного человека и перманентно передавались в последующие эпохи. При этом эзотерическим символом утробной регенерации считались даже не сами эти животные, а их рога, головы или черепа. Бычий череп (букрания), к примеру, удивительно схож с формой женской матки в сочетании с фаллопиевыми трубами, и это не могло остаться незамеченным. На некоторых женских изображениях в храмах ранненеолитического города Чатал-Хююк археологи обнаружили воловьи головы-букрании в тех местах, где должна быть матка6.

Таинственная связь женщины и быка прослеживается в палеолитическом искусстве Франции, Испании, Средней Азии, в петроглифах Иордании, Гобыстана, Сибири, Минусинской котловины, Монголии, в архитектурных деталях, в скульптуре и коропластике поздней античности. В том же Чатал-Хююке (Анатолия) на стене 10-го храма (VI слой) была обнаружена рельефная глиняная фигура женщины с поднятыми в сторону и вверх руками и с раздвинутыми ногами. От низа живота женщины рельефная линия соединялась с тремя бычьими головами, а голова быка, как подчеркивает Эрик Нойманн, символизирует человеческий фаллос. Она появляется в современных сновидениях как архетипический символ сексуальности и плодородия7.

Бычьи головы встречаются на расписной керамике трипольской культуры, в подземных гробницах Сардинии, на палеолитических стоянках Гагарино, Костенки-1, Авдеево, Долни Вестоницы, Мезин, Мальта, Буреть (вместе с женскими статуэтками). Скульптура бычьей головы была так же обнаружена в 2006 году в мегалитическом комплексе "Острова Веры", Южный Урал8.

В памятниках устной и письменной речи, в том числе в Ригведе [VI, 709], бык выступает не просто регенерирующим символом, но является супругом земной женщины. В Авесте первоначальное существо, давшее жизнь всем живым тварям, это бык Абудад, хранитель мирового семени, которого в темноте пещеры убил демиург Митра сын горы Алборда. В античной мифологии Ахелой в образе быка борется с Геркулесом за право жениться на Деянире [Овидий. Метаморф. I.1-10010], а египетское божество Апис, выступающее в образе быка, имеет общение со смертной женщиной [Плутарх. Заст. бес., VIII, 718B11].

Отсюда можно допустить, что сакрализацию доминантного права обеспечивал именно животный тотем, и чаще всего это был бык, с которым позднее боролись герои-демиурги. Со временем "родилась" целая плеяда всемогущих божеств-производителей, от имени которых жрецы-доминанты принуждали девушек и красивых женщин вступать с ними в половую связь под видом проведения обряда Священного брака (hieros gamos). К подобным божествам можно причислить христианского Бога-Отца, который через трубку, протянутую им от Солнца, проникает под одежды Девы Марии и вдувает в нее ветер в форме руах голубя Святого Духа. То есть христианский Бог-Отец стал в этой легенде подобием трансформированного Первобыка Игнатиевской пещеры12, богочеловека (быкочеловека) Сераписа, которому еще во втором столетии н.э. поклонялись христиане13. Детородный орган Первобыка у ранних христиан превратился в "трубку", а пятна бычьего семени, направленные в сторону распростертой в игнатиевском сюжете женщины (палеолитической Девы Марии), представлялись уже как порывы священного ветра. Священный ветер это луч Солнца, олицетворением которого у многих народов мира являлся бык.

Телесными воплощениями мифических существ с доминантными притязаниями становились не только жрецы, но и предводители и вожди родов и племен, колдуны, чужестранцы, носившие у народов мира очень похожие имена-звания: "карапан", "керемед" у древних персов, "король", "герой" у славян, "кори" у узбеков и таджиков, "кер-бобо" - у туркмен, "карт" у татар, "гермес", "герцог", "герман", "герольд" у греков и многих других народов Европы, в том числе hart у немцев, и т.д. Праформой этих имен является санскритское "кар" ("кер"), что в переносном смысле означает крепкий корень, узел, фаллос, а в прямом камень, или земля, причем такая двусмысленность прослеживается не только в санскрите, но и в других языках.

С.А. Токарев считает, что идея половой связи человека и животного могла иметь несколько истоков. В порядке убывающей важности это, во-первых, выделение в общине лиц с половыми аномалиями; во-вторых, эротические сновидения; в-третьих, рождение близнецов и суеверное отношение к ним (второй от бога); в-четвертых, реминисценции древнего тотемистического представления об инкарнации (внеполовой беременности) 14. В каждой из этих идей есть свои рациональные зерна, однако они отражают эволюцию изначального, а не само изначальное, не его суть, которая заключалась в попытке первобытного человека согласовать биологическую данность с социальной реальностью.

С развитием общественных отношений и происхождением брака это согласование выражалось в очередных трансформациях доминантности, сведших практически на нет эпоху богов-производителей из числа животного мира. Божественные образы производителейтотемов приобретают мифоустрашающие и карикатурные образы чернобогов, коварных жрецов, чертей с рогами и копытами. Пан, Волос, Приап, Дионис, Гопад-Шах, Керемед, Кирейис, Карапан, Карапет, Корман, Махиш, Ярила, Шурале, Факир, Кайгусь, Шэньнун и другие мифические персонажи придумываются исключительно для того, чтобы отвратить людей от первобытных обычаев и придать бывшим кумирам отталкивающий характер. Авеста, к примеру, устами Ахуры-Мазда называет карапанов "злобными, двуногими негодяями и лжеучителями" [Яшт I. "Ормузд яшт", 1015].

Сами женщины в лице божественных персонажей также начинают борьбу против животных инстинктов доминантных самцов, и отголоски этой борьбы сохранились в мифических историях большинства народов планеты. У арийцев "злобных карапанов" сокрушает богиня любви и плодородия Ардви-сура [Яшт V. "Ардвисур Яшт", III, 13], у древних греков быкоубийцей становится Артемида Тавропулос, а у древних индийцев шестнадцатирукая (иногда восьмирукая) богиня Дурга (БогиняДэви). Ее главным подвигом было уничтожение демона-буйвола по имени Махишу, который предложил ей выйти за него замуж.

Только шумерская богиня Иштар воспротивилась убийству небесного быка, что свидетельствует о том, что в Месопотамии переход от матриархальных хтонических порядков к патриархальным порядкам происходил не так быстро, как в других переходных культурах. В отместку за строптивость Иштар герой - Гильгамеш отвергает ее половые притязания, считая Иштар небесной проституткой, и тогда Иштар просит своего отца верховное божество Анну послать на землю быка: "Пусть убьет Гильгамеша, / За обиду Гильгамеш поплатиться должен! /Если же ты быка не дашь мне / Ударю я в дверь страны без возврата, / Открою я врата преисподней, / Подниму я мертвых, чтоб живых пожирали, / Станет меньше тогда живых, чем мертвых" / [См.: 402. Таб. VI.94-100. Пер. И.М. Дьяконова] 16.

Анну исполняет просьбу Иштар, но, как и древнегреческий Тесей, убивший, наконец, быка Минотавра, Гильгамеш и Энкиду вступают в яростную борьбу не с быком как таковым, а с доминантным самцом-тотемом, символизированным в образ мифического существа. В поэме ярко описана сцена их противоборства с "Небесным чудо-быком" (gud-an-na), который в семь глотков выпивал Ефрат и дыханием своим выдувал ямы, в которые сваливались по сто и двести мужей Урука: "Погнал Энкиду, быка повернул он, / За толщу хвоста его ухватил он, / < > /А Гильгамеш, как боец отважный и воин / Могучий, / Меж его рогами, меж головой и шеей вонзил / Кинжал свой. / Как быка они убили, ему вырвали сердце, пред / Шамашем положили, / Удалившись, пред Шамашем ниц склонились" [Там же. Таб. VI.147-156].

После быков и богов-производителей, когда практика безраздельного пользования женщинами со стороны доминирующих мужчин была перенесена в религиозно-мифическую плоскость, очередной виток трансформаций выводит доминантное право в плоскость синьорского права, представлявшего собой право царя, правителя или предводителя на первую ночь с любой девушкой царства, региона, племени или рода. Развитие человечества шло стремительными шагами, и на этом этапе формировалась идея о том, что девственность в силу биологических и социальных законов должна доставаться не всем подряд, а лишь избранным, а избранными считали себя правители.

Чрезвычайно много свидетельств о широком распространении права первой ночи содержится в священных книгах, в эпических поэмах, дневниках путешественников и этнографических описаниях. Апокрифические библейские легенды намекают на то, что правом первой ночи у арамеев обладал и отец девушки. Вафуил, царь Харрана, согласившись на замужество своей дочери Ревекки, обесчестил бы ее, если бы не умер, поскольку царевичи требовали: "Если Вафуил не поступит со своей дочерью, как он поступил с нашими, то мы убьем их обоих!"17. Этот библейский миф имел под собой реальную основу, поскольку Геродот, рассказывая о ливийцах-адирмахидах, обитавших в Египте близ гавани Плин, подчеркивает, что у тех существовал обычай предлагать царям своих девушек на выданье, "а царь тех девушек лишает невинности" [IV 168, 172] 18.

Таким образом, историческая судьба мужской сексуальной доминантности, вынужденной приспосабливаться к культурным процессам и трансформироваться в те поведенческие установки, которые прикрывали ее биологическую основу, является одной из самых примечательных явлений человеческой сексуальности. В начале матриархальноматрифеноменной эпохи, возможно, еще господствовали деспоты-иерархи, сменившие доминантных самцов патриноуменной, как мы ее назвали19, эпохи антропогенеза. С развитием тотемистических представлений побежденные "сыновьями-братьями", иерархические Отцы спрятали свою биологическую предопределенность под личину антропоморфного существапрародителя, а после превращения этого существа в божество под жреческие одежды. С падением института жречества его адепты прибирали в руки и царскую власть, предъявляя на женщину уже сеньорское право.

Все социальные институты от гаремных ячеек первобытной орды, матриархальных тотемистических групп и патриархальных религиозных обществ с жреческой кастой до племенных и государственных образований цивилизаций прямо или косвенно развивались как следствие таких трансформаций. Движущей причиной этого была страсть к обладанию женщиной, борьба за нее, но уже не в джунглях животных инстинктов, а в культурном пространстве.

Институт брака должен был остановить эту борьбу, но он только приглушил ее явные формы, переведя в плоскость интеллектуальной и деловой конкуренции, зачатки которой мы видим уже в трансформациях Минотавра. Возможно, что бык Минос вначале был тотемом догреческого населения Крита. Причем, судя по мотивам мистерий, каким-то образом он был связан с быком-Аписом древних египтян, но за обликом этого тотема скрывался доминантный самец, не обремененный интеллектуальным активом. С приходом греков происходит трансформация, и Гомер говорит о Миносе уже как о мудром законодателе, каждые девять лет беседовавшем с Зевсом [Одисс., XIX, 172; Платон, Мин., 319В-Е] 20. При этом Минос продолжает сочетаться с девственницами и налагает на афинян ежегодную дань в виде непорочных девушек и юношей. С исчезновением тотемовклассификаторов, в чьи "одежды" вначале рядился Минос, с возникновением Олимпа доминантный самец стал постепенно подбираться к его вершинам, исполняя теократические функции. Появляется Минос сын Зевса-Астерия ("Звездного"), который вскоре становится царем и жрецом одновременно [Одисс., XI, 568]. То есть присваивает себе как светские, так и иерархические вершины, и, наконец, сам становится богом-быком, оплодотворившим Пасифаю свою супругу.

Рожденное Пасифаей чудовище с бычьей головой это рожденный после мистерии теогамного брака обычный ребенок, но очередной Минос, поскольку именно он будет наследовать должность жреца Зевса-Астерия и его рогатую атрибутику (на критских святилищах и алтарях изображались священные рога быка, которые жрецы водружали на свою голову).

Схема теократической деспотии, выстраиваемой трансформациями доминантных самцов с палеолитических времен, таким образом, предельно проста. Она воплощалась в формуле

Бык-Бог-Жрец-Царь. Эта формула с вариациями в первом звене (иногда вместо Быка были Баран или Змей и т.д.) применялась практически всеми народами мира. В этой формуле нет матери-прародительницы как таковой, но вся она держится на женской конструкции, потому что ее главная цель завуалированное трансцендентным туманом и социобиологическим феноменом теогамного зачатия беспредельное обладание женщиной.

таврогамия доминантное право трансформация

Примечания

1. См. об этом: Фатыхов, С.Г. Мировая история женщины: Хронокультурологическое и фактографическое осмысление. Екатеринбург: Банк культур. информ., 2008. С.95-111.

2. Там же. С.561-576.

3. Еще сегодня в таком изолированном горном регионе, как Кафиристан, у калашей сохранились реликтовые отголоски такой психологии. Здесь по примеру неолитических самцов-производителей молодые пастухи-будалаки, возвращаясь с горных пастбищ вместе со стадами, проходили во время оргиастического праздника pru по улицам и выбирали женщин. Они имели тысячелетиями закрепленное право и даже обязанность переспать с любой девушкой или женщиной, которая бы им приглянулась. Причем мужья и родители не противились этому, а наоборот, считали за честь такое внимание [См.: Йеттмар, Карл. Религии Гиндукуша / пер. с нем. К.Д. Цивиной. М.: Наука: Гл. ред. вост. лит., 1986. С.414]. Интересно, что у некоторых народов такой сексуальной свободой наделялись женщины-наездницы. Страбон, сообщая о сигиннах аравийском племени в Малой Азии, пишет, что у них "самая искусная всадница сожительствует с каким хочет мужчиной" [XI, 11, 8].

4. Фатыхов, С.Г. Указ. соч. С.589-590.

5. Там же. С.583.

6. Гимбутас, М. Цивилизация Великой Богини: Мир Древней Европы / Ин-т соц. и гендер. политики. М.: РОССПЭН, 2006.

7. Нойманн, Эрих. Происхождение и развитие сознания: пер. с англ. М.: Рефл-бук; Киев: Ваклер, 1998. С.104. На эту же тему см.: Брентьес, Б. От Шанидара до Аккада. М.: Наука, 1976. С.145; Джафарзаде, И.М. Гобустан. Баку, 1973. С.151; Дэвлет, Е.Г. Мифы в камне: Мир наскального искусства России / Е.Г. Дэвлет, М.А. Дэвлет. М.: Алетейя, 2005; Серошевский, В.Л. Якуты. СПб., 1896. Т.1. С.674; Шалатонин, Б.С. Петроглифы и безрелигиозная изобразительность в средневековом искусстве Узбекистана / М-во высш. и сред. образования УзССР; Ташкент. политех. ин-т, Навойс. общетех. фак. // Материалы науч. - техн. и теорет. конф. (26-28 апр. 1976 г.). Навои, 1978.

8. С. 19-20; Шер, Я.А. Петроглифы Средней и Центральной Азии / отв. ред.А.П. Окладников. М.: Наука: Гл. ред. вост. лит., 1980. С.271-272, 275.

9. Фатыхов, С.Г. Указ. соч. С.145.

10. Ригведа. Мандалы I-IV / АН СССР; подгот. изд. Т.Я. Елизаренко; отв. ред. П.А. Гринцер. М.: Наука, 1989.767 с.

11. Овидий. Любовные элегии. Наука любви. Метаморфозы и др. // Овидий Публий Назон. Собр. соч.: в 2 т. Т.1. Любовные элегии. / вступ. ст.В.С. Дурова. СПб.: Студиа Биографика, 1994.511 с.

12. Плутарх. Застольные беседы / АН СССР; подгот. изд.Я.М. Боровского, М.Н. Ботвинника, Н.В. Брагинской, М.Л. Гаспарова, И.И. Ковалевой, О.Л. Левинской. Л.: Наука. Ленингр. отд-ние, 1990.592 с.

13. Фатыхов, С.Г. Указ. соч. С.562-563.

14. Фрек, Т. Иисус и падшая богиня / Т. Фрек, П. Гани; пер. с англ.Д. Сиромахи. М.: Гаятри, 2006. С.5.

15. Токарев, С.А. Ранние формы религии. М.: Политиздат, 1990. С.146.

16. Авеста. Избранные гимны. Из Видевдата / пер. с авест., примеч. и словарь И. СтеблинКаменского. М.: Дружба народов: КРАМДС

17. Ахмед Ясови, 1992.207 с.

18. Эпос о Гильгамеше ("О все видавшем") // "О все видавшем", история Гильгамеша со слов Синликиуннинни, заклинателя / АН СССР; пер. с аккад. И.М. Дьяконова. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1961.212 с.

19. Грейс, Р. Иудейские мифы. Книга Бытия / Роберт Грейс, Рафаэль Патай; пер. с англ.Л.И. Володарской. Екатеринбург: У-Фактория,

20. С.293.

21. Геродот. История: в 9 кн. / пер. и примеч. Г.А. Стратановского. М.: АСТ: Ладомир, 752 с.

22. Фатыхов, С.Г. Указ. соч. С.189.

23. Гомер. Одиссея / пер.В.А. Жуковского; подгот. текста В.П. Петушкова; послесл. и примеч. С.В. Поляковой; грав. на дереве Г.Д. Епифанова. М.: Гос. изд-во худож. лит. 42 с.; Платон. Государство. Законы. Политик / предисл. Е.И. Темнова. М.: Мысль, 1998.798 с.

Размещено на Allbest.ru