Своеобразие трансмиссии быличек в современном Зауралье

Размещено на http://www.allbest.ru/

Своеобразие трансмиссии быличек в современном Зауралье

Фольклорная трансмиссия это передача фольклорного знания. Зауральские материалы позволяют говорить о семейной форме трансмиссии быличек о домовом. Источниковедческой базой статьи являются архивные материалы кафедры истории литературы и фольклора Курганского госуниверситета, собранные на территории Курганской области в течение последних сорока лет. В частности, в 1988, 1989, 1991, 1992, 1994 годах была проведена работа по выявлению знания быличек среди только что зачисленных в вуз филологов, еще не слышавших лекции по фольклору. Ссылки на архивные материалы даны в тексте статьи по ходу изложения материала с указанием коллекции, информантов, года и места записи1.

Конец восьмидесятых и начало девяностых годов в отношении бытования быличек в крае и возможностях его собирания были благодатными. С одной стороны, снята идеологическая цензура (и внешняя, и внутренняя), что раскрепостило фольклороносителей. Уже отсутствует боязнь, что о знании «темной старины» и причастности к ней «донесут». С другой, студенты того времени ещё тесно были связаны с деревней: если и родились, живут в городе, то летом бывают у бабушек, соблюдающих традиции. Теперешние бабушки отходят от старины, впрочем, как и удаляются от деревни. Их знания фольклора потускнели. Кроме того, изменился быт людей. Отсутствие печей, индивидуальных подполья и чердака, скученность многоквартирных домов разрушают быличные тексты о домовом. Его пытаются определить на проживание за батареи, на шкафы, люстры, в кладовки. Жалко оставлять его без крыши, а обстоятельства другие. Изменения в реальной действительности привели к изменению локального кода в произведениях жанра. Это предварительные замечания. А теперь главное. Анализ материалов выявил ведущую роль семьи в передаче быличек о домовом, а следовательно, в их бытовании. Это и понятно: весь «культурный текст» реализуется в границах проживания семьи. «Культурный текст» предполагает единство элементов ряда кодов: акционального (последовательность определенных действий), предметного / реального (действия производятся с разного рода предметами), вербального (словесные формулы, терминология, имена, приговоры), персонажного (действия совершаются определенными исполнителями и адресуются конкретным персонажам), локального (приуроченность действий к ритуально значимым частям пространства), темпорального (действия приурочены к определенному времени суток или ко времени определенного события). Комплекс кодов позволяет говорить о соотнесенности быличек с обрядами, что придает мифологическим рассказам о домовом сакральность обрядов. А это способствуют традиционно серьезному отношению ко всем кодам как носителя фольклорного знания, так и «ученика».

Еще А. Харитонов в 1848 году отмечал роль семьи в исторических судьбах рассказов о «неприятной силе». По его наблюдениям, «. крестьянин, быв мальчиком, свыкается с мыслию о существовании сильных, нечеловеческих сил, помогающих крестьянину отступнику в его нуждах, силе, о которой даже родители его (образец и пример всего для ребенка) говорят с уверенностью и страхом. Нужно ли прибавлять здесь, как чутко ухо ребенка ко всему, что говорят при нем, и если придать к этому открытую настроенность детской души, неопытную, мягкую восприимчивость всего чудесного, то выйдет, что крестьянин начинает запутываться в этой сети чуть ли еще не в зыбке»2.

Роль семьи в усвоении фольклора в настоящее время стала одной из важных научных и социальных проблем3. Фольклорное сознание, сформированное в детстве, проявляется и в усвоении мифологических рассказов. Таинственность сюжетов, авторитет бабушки, многое услышанное от «прежних людей» способствуют запоминанию текстов и действий, связанных с близким по дому, но необычным персонажем. Формульный стиль придает действиям носителей и исполнителей обрядов характер необычности, приподнятости над бытом и способствует сохранению традиций быличек. Сопричастность как члена семьи к тому, что совершают старшие, утверждает мысль о необходимости передать услышанное будущему поколению. Забота о здоровье родового древа рождает чувство ответственности за бытование в семье сюжетов, связанных с домом семьей. Безусловно, личность старшего носителя фольклора имеет значение в семейном общении. Микролокальные семейные традиции основа усвоения, сохранения быличек и передачи их «из уст в уста». Для этого жанра характерна формула указания на источник знания. Чаще всего источником является семья (мама, бабушка, прабабушка, тетя, сестра, дед). Наряду с семейной традицией трансляции жанра есть анонимная («ходят слухи», «слышала от старых людей», «рассказывали», «в пионерском лагере говорили», «не помню, где услышала»). Назовем и такие каналы усвоения материала, как книга, телевидение. Для создания своего текста фольклороноситель чаще всего использует «уже известные мотивы, фрагменты и блоки».

Домовой в Зауралье имеет следующие названия: дедушка соседушко, суседко, хозяйнушко, бука, буканушка, домовой, доможил. Под воздействием телевидения, кино в среде детей появились названия Кузя, Нафаня. быличка домовой фольклорный трансмиссия

Формулы «бабушка рассказывала», «от бабушки слышала» являются зачинами произведений, позиционируемых как отражение реальности. Старшее поколение предстает носителем эзотерических знаний и авторитетным человеком, наделенным памятью и поэтическим словом: «О домовом слышала от бабушки. По ее рассказам получается так: он представляет из себя небольшой бурый комочек или маленького старичка с бородкой. Живет на чердаке или за печкой. Он обычно следит за порядком в доме и за теми, кто в нем живет. Бабушка рассказывала такой случай: один раз она положила ухват не на свое место, а ночью ей приснился домовой. Он сказал ей: «Убери ухват на свое место». Утром она встала и забыла про это. На следующую ночь ей было очень душно. Казалось, что кто-то душит. Она прочитала молитву, а наутро убрала ухват с печи. Рассказывала бабушка, что домовой ночью играет с кошкой. Еще бабушка учила, что когда переезжаешь на новое место, меняешь квартиру, надо сказать так: «Дедушка, соседушка, пошли с нами жить» (Архив КГУ. Колл. «Д-88», лист Манащекиной О., 1970 г. р., Курган). «В нашей семье в домового не верят, а вот когда собираются бабушки, они часто рассказывают про домового, называют его дедушкой-буканушкой. Как я слышала, это маленький человечек, лохматый, одет в черный фрак и цилиндр. Бабушка рассказывала про один случай. Был какой-то праздник, собирались наши бабушки, тогда еще молодые, на посиделки. А потом, поздно ночью, хозяева вышли провожать своих гостей. Они услышали, что где-то плачет маленький ребенок. Хозяин пошел в стайку и увидел, что корова отелилась. Я спросила у бабушек, что это означает. Они мне сказали, что это дедушка-буканушка позаботился о маленьком теленочке, чтобы он не замерз, так как было очень холодно. В буканушку верят в основном только дедушки и бабушки» (Архив КГУ. Колл. «Д-89». Лист Степановой М., д. Мясниково Белозерского р-на). «О домовом рассказывала моя бабушка. Живет он на чердаке, за печью или в чулане» (Архив КГУ. Колл. «Д-94». Лист Черевковой М., 23 года, Курган). «Бабушка и тетка рассказывали, как плачет домовой. Плач похож на плач маленького ребенка. А тетка еще и видела его: маленький, мохнатенький, с ручками, ножками. Появляется только в темноте, а при включении света мгновенно исчезает. Мы его никогда не кормим» (Архив КГУ. Колл. «Д-94». Лист Якубович М., 18 лет, Курган). «О домовом мне много рассказывала моя бабушка» (Архив КГУ. Колл. «Д-94». Лист Кисель Н., 17 лет, Курган). «Бабушка говорит, что домовой живет в каждом доме. Живет в погребе. Выходит ночью, а днем прячется. Он делает добро и зло. Все зависит от хозяина. Если хозяин хороший, трудолюбивый, домовой ему помогает. Если хозяин плохой, то домовой сердится: душит, давит, ворчит. Не любит тех, кто дома не живет. Дружит с кошкой и собакой, особенно с черными. Люди верят в домового» (Архив КГУ. Колл. «Д-92». Лист Чаренцевой Г., 18 лет, бабушка Пахарукова П. А., 78 лет, Варгаши). В семье Медведевых (с. Петушки Петуховского р-на) рассказывают, как предсказал домовой уход в иной мир пожилой хозяйки. Рассказывала ее дочь, 1940 г. р.: «Сижу один раз вечером у постели мамы. Она очень болела. Дело было вечером. В доме тихо-тихо. Вдруг слышим, будто кто-то ходит кругами, кругами. Мама и говорит: «Домовой ходит. Нагнись-ка к самому полу и спроси: «Дедушка-соседушка, к худу ходишь или к добру?» Спросила я так, прислушалась, а в ответ словно дуновение какое: «Ху-ду, ху-ду, ху-ду». Через несколько дней мама умерла» (Архив КГУ. Колл. «А-Л», № 5. Записано от Т. И. Медведевой, 1940 г. р.). Естественная тяга ребенка к таинственному способствует укоренению быличек в детском фольклорном репертуаре: «О существовании домового я знала еще с детства из рассказов моей бабушки. Когда моя бабушка была еще ребенком, то она несколько раз встречалась с домовым. Однажды, когда она спала, к ней пришел домовой, и она проснулась от того, что ее кто-то ущипнул за щеку. После этого на щеке появилось два небольших синяка. Моя бабушка подошла к своей матери, и та сказала ей, что это был домовой. В другой раз в полусне показалось какое-то черное мохнатое существо, похожее на небольшого зверька или медвежонка. Но как только она открыла глаза, домовой исчез. Моя бабушка рассказала о том, как было принято ухаживать за домовым и относиться к нему. Я узнала, что при переезде в новый дом хозяева звали домового с собой. При этом они говорили: «Дедушка-хозяин, приходи и ты ко мне жить». Эту фразу нужно было повторить три раза. Когда моя бабушка переезжала в новый дом, то она приглашала к себе домового.

От бабушки я узнала, что домовой живет в подполе, если это частный дом, или в каком-то укромном месте, если это квартира. Домового принято угощать, ему оставляют кусочек хлеба и дают немного воды (Архив КГУ. Колл. «СФ2009». Лист Ворокосовой Н. В., 21 год. Записано со слов Тихоновой Л. К. (Дреминой Л. К.), 1929 г. р., Курган).

Ссылается на бабушку как авторитетный источник знаний о домовом Л. Алексеева: «Я в домового верю, моя семья тоже. Только мы думаем, что в городской квартире домовой не живет, а живет в деревне. Моему отцу 40 лет, а маме 37. Моей бабушке 78 лет. Она живет в деревне. Когда мы спим ночью и раздается какой-нибудь шорох или скрип половиц, то бабушка говорит: «Домовой шалит». Тогда бабушка прикармливает его: кладет в погреб хлеб или конфеты. Что при этом приговаривает, я не знаю. Если в доме расплачется ребенок (мой маленький брат), то бабушка говорит: «Домовой, домовой, ребеночка успокой» и опять кладет в погреб какое-нибудь угощение.

Домовой охраняет своих хозяев. Бабуля говорит, что он добрый, только всегда ворчит и делает вид, что не доволен. Домового никто из нас не видел, но говорят, что он маленький, ростом всего сантиметров 50, мужичок с бородой. Еще бабуля рассказывала мне как страшную сказку, что если домовой сильно рассердится, то может ночью задушить своих хозяев.

Бабуля говорит, что кошка Мурка, которая у нас живет, дружит с домовым, по ночам они встречаются и разговаривают. Когда кошка мурлыкает, это значит, что она разговаривает с домовым» (Архив КГУ. Колл. «Д-89». Лист Алексеевой Л., 18лет, Курган).

Студентка Е. Москвина (г. Курган) слышала от своей бабушки (1917 г. р.) поучительный рассказ о том, что соседушку-буканушку надо почитать и побаиваться. Никто его не видит. Где живет, тоже не понять. Может, в углах, может, за печью. Как он выглядит, не сказать. Сама не видела. Но он есть. О себе дает знать. То волосы запутает так, что утром проснешься и не расчесать. Это он запутал. Любит вещи передвигать. Вообще любит играть. Звонок в дверь, а за дверью никого. Это его проделки! Не ко всем относится одинаково, а с выбором. Если буканушка любит лошадей, то наутро у них гривы заплетены. Не любит кони в мыле. Если буканушка давит на грудь, то нужно спросить: «К добру или худу?». Всегда даст знать.

Буканушку надо кормить: поставь воду и хлеб туда, где, думаешь, он живет. В новый дом всегда надо звать. Звали всегда. Без него нельзя. Слышала, что надо поставить ботинок у печки и сказать: «Соседушко-буканушко, поедем с нами, будем тебя кормить и поить!». Другие делают иначе. Дергают за угол стула и говорят: «Соседушко-буканушко, поедем с нами, будем тебя кормить и поить!» (Архив КГУ. Колл. «С-91» № 16. Записала Москвина Е. от Москвиной О. П., 1917 г. р.). Бабушка как основной источник знаний о домовом называется по всему краю: «Слышала от бабушки и мамы, что буканушка, дедушка, соседушка есть обязательно в каждом доме. Он хозяин. Может сердиться, обижаться, душить ночью, путать волосы. Живет в укромных местах. Ему надо делать подарки. Как выглядит, не знаю» (Архив КГУ. Колл. «Д-88». Лист Мельниковой В. В., 28 лет, с. Северная Поляна Кетовского района). «Бабушка моя из Редькина. Она рассказывает, что перевозить домового надо в старой чашке или в чем-нибудь с чердака. При этом говорить: «Дедушко-соседушко, айда с нами жить». А еще бабушка рассказывала, что домовой любит мыться. Они ему за занавеску ставили корыто и слышали всплеск воды» (Архив КГУ. Колл. «Д-94». Лист Савчук О., Курган). Рассказчики допускают плюрализм относительно домового. «Не знаю, как в других местах, а у нас так и зовут «домовой». Бабушка говорила, когда у нее что-нибудь пропадало: «Это домовой шутит». Он, в их понимании, следит за домом и за хозяйством, помогает людям. Тому, кто ему не нравится, вредит. Например, волосы запутывает. Задабривают его пряником и молоком кладут в блюдце» (Архив КГУ. Колл. «Д-94». Лист Черняевой Е., 20 лет, Белозерский район). Бабушка не только знаток поэтического слова, но и обрядовой стороны общения с дедушкой-соседушкой: «Один раз у меня на плите подгорела картошка. Я взяла полотенце и стала им махать, чтобы дым вышел побыстрее в открытую форточку. Бабушка заругала меня: «Нельзя так делать: домового из дома прогонишь. Вот разозлится и что-нибудь нехорошее сделает». Я не поверила, но с опаской посмотрела по сторонам» (Архив КГУ. Колл. «Д-89». Лист Зименниковой И., 20 лет, Курган). С бабушкой связана возможность узнать вербальный и предметный коды быличек: «В домового верят. Возраст от детства до 78 лет. От своих бабушек слышала, что домовой заплетает косички тем, кого любит. Это значит, что домовой может полюбить молодую девушку, живущую в его доме. Эти косички не расплетают, так как крепко и запутанно заплетено. Их остригают и хранят. Домовой добрый, очень маленького роста, красивый. Он охраняет дом и тех, кто в нем живет, от всего плохого» (Архив КГУ. Колл. «Д-89». Лист Нечаевой А., 17 лет, Курган). От бабушки почерпнуты знания о характере дедушки-соседушки, его функциях: «В детстве мне бабушка очень много рассказывала о домовом. Она единственная из тех людей, которых я знаю, почитает домового. Он для бабушки как хозяин в доме. Домовой добрый, заботливый шутник. Он обычно живет за печкой. Каждый день бабушка кладет кусочек хлеба в печурку (так она называет углубление внизу печи. Там всегда тепло). И еще я слышала, как бабушка говорит такие слова: «Домовой, домовой, поиграй да отдай». Видимо, она что-то шила, ножницы лежали рядом, а когда они ей потребовались, бабушка их не могла найти и сказала эти слова. Бабушка считает, что у домового нет семьи. Все домовые мужского пола. Бабушка не видела его наяву, но говорила, что он являлся ей во сне, чтобы предупредить о чем-то» (Архив КГУ. Колл. «Д-94». Лист Л. Пономоревой, 20 лет, Курган).

«Домового называют по-разному: соседушка, буканушка. Он живет в доме, наверно, где-то под полом или возле печи. Мне рассказывала моя бабушка, что домовой перед бедой плачет. Один раз он бабушке плакал. Она спросила, какое горе или беда, какая ее постигнет. Но он поплакал и ушел. Не прошло и месяца, как моя бабушка заболела и попала в больницу. Ее положили в больницу на 1,5 года. Наверное, домовой все-таки есть. Лично я с ним не встречалась. Но говорят, кого он любит, предупреждает о счастье или горе» (Архив КГУ. Колл. «Д-94». Лист Т. Цициной, 17 лет, Шумиха). В цепочке передачи быличек иногда значится прабабушка: «О домовом я узнала еще от прабабушки. Она пекла ему маленький пирожок и запекала туда копеечку, клала за печку. Там живет домовой. Я была тогда совсем маленькой и всё заглядывала за русскую печь, чтобы увидеть домового» (Архив КГУ. Колл. «Д-88». Лист Н. Брусковой, 18 лет, Курган).

В ряде текстов есть ссылки на семью. При этом подчеркивается роль матери как фольклороносителя и учителя: «У нас в семье говорили, что домовой может душить человека. Мама рассказывала, что были такие случаи, когда во сне человеку казалось, что его душат. Проснувшись, он видел на шее синяки в форме руки или пальцев. О задабривании домового я ничего не знаю. Когда мы переезжали в новый дом, сначала запустили в дом кота, который вскоре ушел и не вернулся. После этого несколько лет у нас в доме не жили кошки: они или уходили, или умирали без болезни. Мама сыпала мак в углы дома, чтобы мир был в доме, бабушка святила святой водой. Сейчас у нас очень много кошек, и никакого присутствия домового не заметно» (Архив КГУ. Колл. «Д94». Лист Н. Смольниковой, 19 лет, с. Звериноголовское).

Сохранению вербальной составляющей быличек способствует мифологема охраняющей роли домового, неосознаваемый мотив необходимости соблюдения всех правил отношения к хозяину дома ради благополучия домашнего очага: «В нашем окружении в русалку, в домовых не верят, но верят в домового. По большим религиозным праздникам у нас в доме открываем подпол. Мама берет четыре сухарика или корочки хлеба, булочки. А лучше скатать из теста четыре сухарика и бросить их в подпол и сказать. Что сказать, сейчас не вспомню. Словом, попросить денег, или чтобы были овощи, картофель и т. д., чтобы было что положить в подпол» (Архив КГУ. Колл. «Д94». Лист Ю. Стенниковой, 18 лет, Курганская обл.).

В семейном фольклорном знании какие-то новые мотивы укладываются в готовые формы, создавая многогранный рисунок как самой трансмиссии, так и персонажей нарративов. В семье Ташковых-Тимиркан былички перенимаются и передаются, но с добавлением нового, особенно из предметного и акционального рядов: «Когда заходишь в новый дом, вперед кошку пускай, а то счастья в доме не будет. А как уходишь в новый, обязательно позови с собой дедушку-соседушку: «Дедушка-соседушка, пойдем с нами жить». Дай ему хлеба булку в подпол и попроси вежливо с собой идти. Новый дом он от беды будет стеречь.

Наяву сама я его не видала. Во сне видала. Заболела я как-то очень. Лежу, хвораю. Вижу, подходит ко мне дедушка старый и седой-седой. Но на лицо приятный и спокойный такой. Спрашивает он у меня: «Чо, Вера, болеешь?» «Болею», говорю. А он подает блюдо с яблоками: «На-ка, съешь». Я все их съела. На утро встаю, хворь, как рукой сняло» (Архив КГУ. Колл. «Д-87». Лист Ташковой М., записано от бабушки Тимиркан В. Т., 1928 г. р., д. Ревино Кетовского района).

Продолжает рассказ В. Т. Тимиркан ее дочь Р. А. Тимиркан, 1950 г. р.: «И я дедушку-соседушку видела. Захотела я ночью в туалет. Открываю глаза, собралась идти, да вдруг вижу, стоит в комнате седой старик, высокий такой из себя. Увидал, что я проснулась, и стоит, смотрит на меня. Я глаза закрыла, а когда открыла, его уже нет.

А раз видела, как он у мамы на кровати сидел. И также смотрел на меня, пока я глаза не закрыла. А как открыла, его уже не было» (Записано Ташковой М., д. Ревино Кетовского района).

Есть единичные примеры участия отца в жизни фольклорной традиции: «Про домового рассказывал папа. Он человек несуеверный, но однажды произошел такой случай, что пришлось поверить. Спит он однажды и чувствует, что ему село на грудь что-то мягкое и очень тяжелое. Давит и давит. Он изловчился как-то и оттолкнул от себя это нечто. Грудь была после этого синяя» (Архив КГУ. Колл. «Д-94». Лист Л. Кукариной, 17 лет, с. Птичье Шумихинского района). Пополняется фольклорный репертуар молодых за счет широкого круг знатоков фольклора. Называются старшие соседки: «Еще про домового мне рассказывала соседка. Ей 25 лет. Как-то ночью она почувствовала, что ктото навалился на нее и давит так, что она вздохнуть не может. Она кое-как сказала: «Господи, благослови». И все прошло. Как-то раз ночью проснулась, слышит, ее бабка молится. Кладет она поклоны, а ей кто-то из-за печи: «Убью!» Верит, что это домовой разозлился» (Архив КГУ. Колл. «Д-89». Лист Е. Грязиной, 17 лет, Курган). Приведем ещё один текст: «Однажды я слышала рассказ о домовом. Рассказывала Лидия Андреевна. Живет у нас в Куртамыше. Ей 70 лет. Она одна, но держит большое хозяйство: кур, свиней, коров, кроликов. Она несколько раз встречалась с домовым. У нас его зовут дедушкой-суседушкой, а в Коновалове (рядом деревня) зовут буканушкой. Пойдет хозяйка коров доить, а в дверях, на ее пути, стоит он. И начинает как будто таять. Тает, тает на глазах. Как облако, прямо на глазах. Несколько раз вот так видела она домового. Выглядит он так: небольшой, коренастенький старичок. Лица у него не видно из-за густой лохматой шерсти серого цвета. Он босиком, без обуви, но на голове у него большая шляпа с широкими полями. Он ее выручал. Боится она проспать, говорит: «Хоть бы проснуться завтра пораньше». Рано утром слышит, как кто-то подошел к кровати и покашлял. За это она ему говорит: «Ну, вот, спасибо тебе, проснулась» (Архив КГУ. Колл. «СФ-з/о-2001». Тетр. Е. М. Кузнецовой, с. 8-9).

Исследование зауральских быличек о домовом позволяет говорить о некоторой десакрализации «хозяина» в связи с появлением такого звена рассказчиков, как сверстники дети: тексты передаются детьми-ровесниками. На позицию учителя ставятся не только старшие, но и дети: «О домовом я слышала с детства, от старых людей, от друзей» (Архив КГУ. Колл. «Д-94». Лист О. Егоровой, 24 г., Лебяжье районный центр). «В детстве слышала от подруги, что живет домовой в подполе. Он ее душил. Руки волосатые» (Архив КГУ. Колл. «Д-89». Лист М. Гриценко, 18 лет, Шатрово). «В нашей семье никто никогда в домового не верил. Ничего о нем я не знаю, кроме того, как можно его «вызывать». Даже не вызывать, а проверять, существует ли он. Это мне рассказывала сестра, ей 10 лет. Под кроватью ставят чашку с водой и кладут кусок хлеба на ночь. Если домовой есть, он придет и выпьет воду и съест хлеб. Утром посмотреть, хлеб может быть надкусан. Если все останется нетронутым, значит, домовой не приходил, и, по-видимому, его нет в доме. Этот способ мы не проверяли. Никто из моего окружения, по-моему, в домового не верит» (Архив КГУ. Колл. «Д-89». Лист Исаевой М., 18 лет, Курган). «Слышала о домовом от подруги. Она живет в Половинке. Рассказывала, что у них в доме живет домовой. К людям он относится по-разному. Мою подругу любит, а сестру ее нет, делает ей мелкие пакости. В частности, путает нитки. Приходит ночью и путает нитки. Когда на ночь выключают девчонки свет, мать ругается. Его надо отгонять светом. Его работа видна, самого же никто не видел» (Архив КГУ. Колл. «Д-88». Лист М. Фещенко, 1971 г. р., Курган).

Приведем еще тексты, свидетельствующие о передаче быличек о домовом детьми: «В детстве я часто ездила в деревню в Сумки. Тогда мы собирались с девчонками и часто говорили о всяких сверхъестественных существах. О домовом тоже. Говорили о нем разное, и мы тогда его тоже боялись. Боялись, потому что он кому-то являлся. Но мне так и не удалось его никогда увидеть. Одни утверждали, что домовой большой, рыжий, волосатый. По другим рассказам, маленький, с беленькой бородой, оставлял маленькие следы. Они быстро исчезали. Живет домовой в голбце.

Все эти рассказы возбуждали наше детское любопытство. Мы пытались его подкараулить, поймать. Конечно, без успеха. В настоящее время и моя младшая сестра с подругами тоже много говорят о домовом, вызывают: «Домовой, покажись!» И тоже безуспешно. Ведь это выдумка» (Архив КГУ. Колл. «Д-89». Лист Т. Гречухиной, 18 лет, Курган).

«В детстве я верила в домового, но знала о нем только из рассказов моей бабушки», сообщила М. Козлова (Архив КГУ. Колл. «Д-89». Лист М. Козловой, 18 лет, Курган).

«Все страшные истории о домовом, лешем, мертвецах, русалках слышала в детстве. Это все, чем пугали друг друга» (Архив КГУ. Колл. «Д-92». Лист Н. Митрофановой, 18 лет, Курган). «Рассказы о домовом слышала, когда мне было лет 13-14, от подруг» (Архив КГУ. Колл. «Д-94». Лист Г. Потеряевой, 18 лет, Курган). «В детстве слышала от подруг» (Архив КГУ. Колл. «Д-89». Лист Ю. Кирилловой, 18 лет, Курган).

И. Старцева слышала о домовом в детстве от одноклассницы, запомнила немногое: «Высокий, худой, с обросшим лицом человек. Живет в подполе, стережет дом. Не разговаривает, но предвещает что-то плохое давит» («Д-89», Лист Старцевой И., 18 лет, Курган).

Анонимных источников в нашем архиве немного. Продолжатели традиции фольклорных знаний ссылаются на некую молву: «Сказывают, что он живет в каждом доме, следит за семьей, порядком в доме. Говорят, чтобы узнать, есть ли в доме домовой, надо положить кусочек хлеба. Если на утро хлеб пропадет, то значит есть. Бывают злые домовые. Они душат. Тогда надо перекреститься три раза. Это чтобы избавиться. Иногда избавляются от домовых, положив монетку в щель в полу» (Архив КГУ. Колл. «Д-88». Лист Н. Спасовой, 17 лет, Курган). «Не знаю, слышала как-то, но от кого, не помню. Он в виде кошки белой. Хозяин мурлыкает. У каждого мурлыканья свои предсказания. Живет в дымовой трубе» (Архив КГУ. Колл. «Д-89». Лист Е. Хлызовой, 18 лет, Целинное). «Яслышала одну историю. Не помню, кто рассказывал. Одна женщина жила в деревне. И вот то ли во сне, то ли в полудреме, то ли наяву к ней подошло какое-то неприятное, белое существо» (Архив КГУ. Колл. «Д92». Лист Полуниной, 18 лет, Курган).

Пополняется запас сведений о домовом в пионерском лагере и детском саду: «Разные истории я услышала в пионерских лагерях «.» Было страшно, и мы боялись» (Архив КГУ. Колл. «Д-88». Лист Л. Сычевой, 18 лет, Курган). «Рассказывают чаще только маленьким детям перед сном, как сказку» (Архив КГУ. Колл. «Д-88». Лист И. Болотовой, 18 лет, Курган). «Рассказов из уст очевидцев я не слышала, но в детском саду и в младших классах нередко ребята рассказывали о каких-то домовых, русалках. Но все это звучало в виде неких страшных историй. В них не верилось, но коекакие знания оставались» (Архив КГУ. Колл. «Д-88». Лист М. Завейбороды, 18 лет, Курган).

Вносят изменения в традиционное знание о домовом книги, телевизор, позволяющие себе вольности по отношению к интеллектуальному наследию этноса: «Я читала где-то о домовом о том, как он шутит: пропадают какие-нибудь вещи, деньги, а потом находятся. В книге о гороскопе я читала, что у каждого знака Зодиака свой домовой. Так вот, например, я козерог. В книге указано, что мой домовой гном и живет он в горшочках, в которых цветы растут» (Архив КГУ. Колл. «Д-94». Лист Л. Ушаковой, 19 лет, Курган). «Его называют Нафаней, дедушкой-соседушкой, домовичком» (Архив КГУ. Колл. «Д-94». Лист С. Бесько, 35 лет, Курган).

Разрушение традиционной трансмиссии быличек о домовом (от старшего к младшему) проявляется и в том, что в качестве учеников оказывается старшее поколение: «О домовом много рассказывали мои ученики. Верят они или нет, я сказать не могу» (Архив КГУ. Колл. «Д-88». Лист Н. Корюкиной, 20 лет, Курган).

Материалы архива дают основание полагать о частичном переходе быличек о домовом в детскую среду. В этом отношении исторические судьбы жанра приближаются к историческим судьбам загадок, календарной обрядовой поэзии. Именно приближаются, так как рассказы, поверья о домовом характерны все-таки для взрослых и особенно пожилых. В детской аудитории былички приобретают статус страшилок, перенимают их функции. «В детстве мы вызывали черта. Встанем перед зеркалом и говорим: «Черт, черт, явись и принеси конфет». Потом бежим под одеяло. Конфет он не приносил. О русалках узнавала из кино и мультфильмов» (Архив КГУ. Колл. «Д-94». Лист Л. Н. Лушниковой, 18 лет, Курган).

Примечания

1. Например: Колл. «Д-94.» Цифра 94 указывает на год записи 1994.

2. Харитонов, А. Очерк демонологии крестьян Шенкурского уезда // Даль, В. И. О повериях, суевериях и предрассудках русского народа (А. Харитонов. СПб.,1994. С. 131-132). См.: Неклюдов, С. Ю. Авантекст в фольклорной традиции // Живая старина. 2001. № 4. С. 2-4;

3. Путилов, Б. Н. О региональном аспекте изучения фольклорной культуры // Актуальные проблемы сибирской фольклористики. Иркутск, 1991;

4. Разумова, И. А. Потаенное знание современной русской семьи. М., 2001; Шастина, Е. И. Сказки. Сказочники. Современность. Иркутск, 1991;

5. Малахова, Е. П. Семейная школа сказочников: обучение и исполнительство // Фольклор малых социальных групп: традиции и современность : сб. науч. ст. М., 2008. С. 262-268.

Размещено на Allbest.ru