Искусство Англии XVIII века

Размещено на http://www.allbest.ru/

Реферат

На тему: «Искусство Англии XVIII века»

Выполнила:

Семёнова Е.В

Проверила:

Мулинова Ю.В.

Болгар, 2013

Содержание

Реферат

Введение

Томас Гейнсборо (1727-1788)

Джошуа Рейнолдс (1723-1792)

Уильям Хогарт (1697-1764)

Список использованных источников

Приложение

Реферат

Реферат на тему: «Искусство Англии XVIII века»

Реферат содержит информацию о культуре эпохи Просвещения Англии XVIII века.

Описаны работы и история жизни таких великих художников как: Томас Гейнсборо (1727-1788), Джошуа Рейнолдс (1723-1792), Уильям Хогарт (1697-1764).

Введение

В большинстве стран Европы XVIII век был беднее художественными ценностями, чем XVII век, а в некоторых, как в Голландии, Фландрии, Испании, изобразительное искусство «галантного» столетия опустилось до уровня посредственности. Англия являлась исключением: в этой передовой европейской стране, на полтора столетия раньше Франции осуществившей буржуазную революцию, национальный гений рано и блистательно проявился в литературе, но поздно - в пластических искусствах. Только в XVIII веке Англия выдвинула живописцев всеевропейского масштаба. К этому времени послеренессансное искусство в других странах уже прошло большой исторический путь и значительно прогрессировала теория, эстетическая мысль. И в самой Англии философия искусства опережала его практику, что сообщило особый отпечаток английскому искусству. Оно появилось на свет уже весьма «умным», рассуждающим, опирающимся на фундамент эстетики, на опыт литературы и театра.

«Литературная» страна, Англия ценила в искусстве программность, ценила рассказ, построенный на материале современности (мифология здесь никогда не была в почете) и содержащий моральные выводы. Знаменитый английский юмор уберегал от слишком пресного морализаторства, от мелочного дидактизма. Не меньше ценились в искусстве психология и характер. Впоследствии все это синтезировалось у Диккенса, гениального даже в своей сентиментальности, возвышенной пафосом любви к людям и несравненным юмором. «Диккенсовское» начало задолго до Диккенса формировалось в английской литературе; можно заметить его и в первых успехах изобразительного искусства англичан. Именно на английской почве появился уже в первой половине XVIII века предтеча будущего критического и сатирического реализма в живописи - Уильям Хогарт.

Однако в целом изобразительное искусство Англии XVIII века не пошло по пути повествовательности. Рассказ был предоставлен литературе, а живопись, наверстывая упущенное, совершенствовала свои собственные возможности главным образом в жанре портрета. Напомню, что портрет и ранее культивировался в Англии, беря начало от Гольбейна и Ван Дейка. Укрепленный литературой интерес к психологии поддержал эту традицию. Плеяда портретистов второй половины XVIII века является гордостью английского искусства. Достаточно назвать двух крупнейших, которые были в известном смысле антиподами, -- Рейнолдса и Гейнсборо.

Томас Гейнсборо (1727-1788)

Томас Гейнсборо родился в маленьком, типичном для Восточной Англии городке, который некогда знал времена расцвета, но потом притих на берегу реки в окружении лугов и дубрав. Семейство Гейнсборо было типичным семейством почтенных купцов. Отец торговал сукном, дела его понемногу приходили в упадок, как у многих других в канун великой Промышленной революции. И только Томас, младший, девятый ребенок в семье оказался нетипичным. Вместо того чтобы приглядываться к работе отца, он, прогуливая школу, рисовал все, что видел вокруг, - деревья, зеленые изгороди, овраги, скалы, пастухов, крестьян, лошадей, собак, поросят и кошек. Много позже, став знаменитым художником, он назовет эти детские забавы «школой верховой езды». Когда мальчику исполнилось 13 лет, родственник увез его в Лондон и пристроил к серебряных дел мастеру. Ни в какой другой стране Запада, по словам современного историка Арнольда Тойнби, один-единственный город так не затмевал все остальные, как Лондон. Население страны было меньше, чем во Франции, Германии или даже Италии, а Лондон уже в конце XVII века стал крупнейшим городом в Европе. В нем кипела культурная жизнь, работали 17 театров, научные общества, существовала мощная художественная школа - целый мир, независимый и влиятельный, не последнее место в котором занимали меценаты, покровители талантов. Один из них и приметил способного мальчика, обеспечив Томасу возможность учиться в Академии св. Мартина (Королевская Академия художеств будет создана только через тридцать с лишним лет).

Все смешалось в художественной культуре Англии того времени - остатки принципов и традиций барокко, диктовавшего торжественный «большой стиль»; занесенное из Франции рококо, изящное, декоративное, но неглубокое; классицизм с его организованностью форм, идеализированной природой, строгой иерархией искусств, в которой излюбленные Гейнсборо пейзаж и портрет занимали низшую ступень; сентиментализм, взывавший к «естественным чувствам»; нарождавшийся острый, сатирический реализм.

Картинных галерей и музеев в Англии еще не было, доступ к частным коллекциям имел не всякий, но существовало замечательное английское изобретение - аукционы, где выставлялись картины на продажу. Уже в те годы работал знаменитый аукцион Кристи. С его основателем, бывшим моряком Джоном Кристи, позже подружится Гейнсборо и оставит нам его портрет. На аукционных выставках и отражалась борьба художественных мнений и вкусов.

Юный Томас Гейнсборо впитывал могучую живопись Рубенса и Ван Дейка, тонкую реалистичную живопись «малых голландцев», реализм Хогарта, извивы рококо, но в зрелые годы не копировал выигрышные приемы, а с их помощью пытался передать состояние и движение природы, характер человека.

В начале пути, вынужденный зарабатывать на жизнь, он выполняет декоративные работы, пишет маленькие пейзажи. Одна из самых ранних подписных картин изображает бультерьера Бампера на фоне пейзажа, а на обороте рукой художника сделана уважительная надпись: «Замечательно умный пес».

Скоро Гейнсборо замечают и начинают ценить коллеги, сам Хогарт приглашает его к участию в украшении детского приюта, и он пишет вид лондонского госпиталя «Чартерхаус» - мощные кирпичные стены, тяжесть которых расплавлена в теплых красноватых тонах и не подавляет, уходящая вглубь мощеная мостовая, неровно освещенная и потому играющая всеми оттенками, какие способен придать кирпичу и камню солнечный луч, в самом светлом пятне маленькие черные фигурки детей, слева - деревья, а над ними - прорыв в небо, пенящееся облаками.

По этой работе, выполненной в 1748 году, когда Гейнсборо был 21 год, видно, как зарождались особенности его мастерства. При неизбежном для изображения архитектурных форм математически точном построении композиции здесь уже присутствуем движение, увлекающее зрителя, при замкнутом пространстве уже сделана попытка прорыва, создания форм игрой теней и света. Человеческие фигурки - ритмические точки - уже пытаются жить собственной жизнью.

У зрелого Гейнсборо мы не найдем ни городских архитектурных пейзажей, ни даже изображения узнаваемых конкретных мест. Несмотря на необходимость зарабатывать, он отказывался писать топографически точные виды поместий, которые жаждали иметь английские сквайры.

Заказов «для души» добиться Лондоне не удавалось, и Гейнсборо переехал в небольшой портовый город Ипсуич, где было поменьше соперников. Первым, кто пригласил его к себе, был местный помещик, желавший... покрасить окна и двери. Однако дело постепенно налаживалось - в Ипсуиче художник написал около 80 портретов, продемонстрировав замечательный дар мгновенно и точно схватывать сходство.

Долгое время главным в творчестве Гейнсборо считался портрет, хотя самому художнику всегда был ближе пейзаж. «Меня тошнит от портретов, писал он другу, - ужасно хочется удалиться в какую-нибудь милую деревню, где я мог бы писать пейзажи...». Однако отвлеченных пейзажей тогда не ценили, а потому не заказывали и не покупали, мода на них пришла лишь в конце XVIII века. Может быть, необходимость писать портреты ради денег в сочетании с душевной потребностью писать пейзажи и привели Гейнсборо к одному из его главных художественных открытий - созданию пейзажного портрета, где человек и природа сливались воедино.

Огромную роль в творчестве художника сыграла его редкостная музыкальность. Каким-то чудом Гейнсборо сумел перенести свою любовь к музыке и ее тонкое понимание в живопись - в портреты, где легкая игра светлых пятен, вьющиеся линии создают впечатление только что отзвучавшей мелодии; в пейзажи - с их ритмической перекличкой. «Лес Корнар» («Лес Гейнсборо»), написанный в 1748 году, - итог раннего творчества художника. Текущая под облачным небом меж могучими деревьями извилистая дорога пронизана серебристым светом. Крестьяне на дороге уже не просто маленькие фигурки, но часть природы, достойная художественного изображения. В пейзажах, созданных в Ипсуиче, серебристые тона уступают место более теплым - красноватым, оранжевым. Рисунок становится обобщенным, уже не отличишь дуб от вяза, не узнаешь куст или цветок. Гейнсборо постепенно отказывается от реальных наблюдений в природе и варьирует по собственному усмотрению самые разнообразные мотивы, воспоминания о родных местах. В портретах он пытается передать мгновенное, непосредственное впечатление от модели, невзирая на ее «общественное положение»; его интересует обычный повседневный облик человека.

В 1759 году художник оставил Ипсуич и переехал в модный курортный городок Бат, о котором мы знаем из произведений Чарлза Диккенса, - там с октября по апрель собиралось высшее общество, к услугам которого были минеральные воды, бассейны, развлечения. В Бате соперников у Гейнсборо не оказалось, и первый же написанный им большой портрет Анны Форд, музыкантши-любительницы, мечтавшей о профессиональной карьере, привлек всеобщее внимание. Любовь художника к музыке продиктовала композицию портрета - очертания женской фигуры повторяют форму цитры, лежащей на коленях Анны, и выступающей из полутени виолы. Образ оказался таким живым, что современники называли его «великолепной обманкой», и таким смелым, что воспитанные дамы считали его неприличным.

Это слово - «неприлично!» - Гейнсборо приходилось слышать не раз, и часто подводила его… любовь к животным. Говорили, что в портрете виконта Лигонье художник уделил гораздо больше внимания коню, нежели его хозяину, а написанный в дар Королевскому обществу Эдинбурга портрет герцога Бакли в обнимку с любимой собачкой вообще был с негодованием отвергнут.

С 1759 года начались ежегодные общедоступные выставки в лондонском Художественном обществе, и Гейнсборо регулярно посылает на них свои работы, резко выделявшиеся на общем фоне. В ту пору господствовали два типа пейзажей - героико-исторический, который развивали знаменитые французские живописцы Никола Пуссен и Клод Лоррен, и прозаическая топографическая видопись, столь милая сердцам владельцев английских поместий. Гейнсборо же показывал естественную жизнь природы и жизнь человека в природе. Его пейзажи строятся на криволинейных очертаниях, образующих водоворот, движение развертывается по спирали, втягивая взгляд зрителя. Бесконечно разнообразны световые эффекты, передающие самое разное время суток; художник увлечен ночными пейзажами, пробует работать при искусственном освещении. Музыкальность его композиций помогает отойти от непосредственной передачи натуры и заняться ее ритмическим преобразованием. Уравновешенность и спокойствие сменяются мощным движением.

На редкость необычным был творческий метод Гейнсборо. Не делая эскизов, он начинал работать сразу на холсте в затененной мастерской, постепенно впуская все больше света, чтоб выхватить детали, но никогда не прибегал к мелочной отделке. По словам его главного соперника, первого президента Академии художеств, сэра Джошуа Рейнолдса, вблизи живопись Гейнсборо выглядела настоящим хаосом, а на расстоянии все как по волшебству вставало на свои места и обретало форму. Внешне незавершенные картины заставляли зрителя думать и фантазировать, участвуя в творческом процессе.

Гейнсборо охотно шел на всевозможные технические эксперименты. В Лондоне в 1781 году состоялось несколько сеансов своеобразного волшебного фонаря, с помощью которого на подсвеченном экране демонстрировались в сопровождении музыки называется слайдами. Очарованный этой забавой, Гейнсборо построил собственный аппарат и расписал десятки стеклянных пластинок - лунный пейзаж с хижиной, цыгане у костра... По словам друга Гейнсборо, знаменитого актера Гаррика, его голова была «так набита всякими талантами, что всегда существует опасность, что она взорвется, как перегретый паровой котел».

Писал Гейнсборо чуть ли не двухметровыми кистями, стараясь находиться на одинаковом расстоянии от модели и от холста; клал тени привязанным к палочке кусочком губки, а пробелы прорабатывал обломком белил, зажатым сахарными щипчиками; краски разводил очень жидко. Его портреты часто кажутся чрезмерно яркими, но надо помнить, что дамы в XVIII веке не мыслили себя без косметики, были модны очень красные губы, черные брови и ресницы, белила, румяна, сильно напудренные волосы. «В портретной живописи, - писал Гейнсборо, - нужно разнообразие быстрых и неожиданных эффектов - таких, чтобы сердце взыграло... нужны блеск и отделка, чтобы выявилась внутренняя жизнь личности».

Как необычно проявилась эта внутренняя жизнь в работах Гейнсборо начала 1770-х годов! Пышный парадный свадебный портрет 17-летней Мэри Грэм - выступающая из грозовой темноты серебристая фигурка, пепельно-серые и приглушенные золотистые тона. Образ и атмосфера портрета вызывали почти суеверные чувства - миссис Грэм умерла молодой, горячо любивший ее муж был не в силах смотреть на изображение. Картину упаковали и спрятали почти на полвека. Джонатан Баттл (этот портрет еще называют «Голубой мальчик») стоит в небесно-синем костюме на коричневато-сером фоне листвы и заката - какая значительность и сила в этом изысканном образе!

Тем временем Гейнсборо приглашают стать одним из 36 членов-основателей Королевской Академии, и в 1774 году он переезжает в Лондон, где ему поневоле приходится вступить в состязание с Рейнолдсом.

Редкостное для XVIII века проникновение в духовный мир мы видим в портрете герцогини де Бофор («Дама в голубом» -- единственная картина Гейнсборо в нашей стране, в собрании Эрмитажа), словно сотканной из легких мазков, тающей и мерцающей в изысканной гармонии холодных тонов; королевы Шарлотты, некрасивой, но очаровывающей зрителя благодаря виртуозному письму об этом полотне один из современников художника сказал: «Признак таланта - создание прекрасных вещей из невозможных сюжетов»; скользящей в танце Джованны Бачелли; знаменитой актрисы Сары Сиддонс и во многих других работах Гейнсборо, оставившего нам настоящую портретную галерею английского общества.

Скажем еще об одном шедевре художника - портрете миссис Шеридан, жены прославленного драматурга, написанном в 1783 году. Она сидит на скамье под деревом, чуть ли не растворяясь в пейзаже. Трудно понять, где пряди ее волос, ленты шарфа, а где волнующаяся под ветром листва. Прекрасное задумчивое лицо вечно будет сиять в мягком сумеречном свете дня.

Громкая слава пришла к Гейнсборо незадолго до смерти, и в некрологах его назвали «певцом природы», чего художник добивался всю жизнь, и в середине XVIII века Томас Гейнсборо проторил дорогу не только романтикам, но и импрессионистам, намного опередив свое время.

Джошуа Рейнолдс (1723-1792)

В 1789 году в Россию на корабле «Дружба» прибыла из Англии огромная картина, выполненная прославленным английским живописцем Джошуа Рейнолдсом по заказу русской государыни Екатерины II.

Сюжет монументального полотна «Младенец Геракл, удушающий змей, подосланных Герой» - одной из наиболее известных исторических композиций Рейнолдса, - был выбран неслучайно. Как объяснял сам художник в письме князю Г.А. Потемкину: «Я избрал темою сверхъестественную силу Геракла еще во младенчестве, ибо сюжет этот допускает аналогию... с недетской, но столь известной мощью русской империи». Аллегория была лестной для молодого, утверждавшегося на мировой арене государства и вызвала одобрительный резонанс в русском обществе. В Лондоне же заказ Рейнолдсу с гордостью рассматривали как своеобразную дипломатическую миссию по укреплению взаимоотношений между двумя странами и высокую честь, оказанную Англии.

Екатерина II заплатила за картину 1500 гиней, послала художнику табакерку со своим портретом, украшенным бриллиантами, и благодарственную записку.

После смерти Рейнолдса, его душеприказчики писали Екатерине II: «Ваше императорское величество сделали одновременно величайшую честь живописному искусству и нашей стране, оказав покровительство покойному кавалеру Рейнолдсу... написанная им картина - бесспорно, самая большая его работа, и, по мнению знатоков нашей страны, доставила наибольший триумф английской школе...»

В последней трети XVIII века национальная английская школа живописи достигла подлинного расцвета, а ее признанным лидером, законодателем «моды», «высокого» стиля в искусстве стал автор «Младенца Геракла» Джошуа Рейнолдс. Ко времени создания этого знаменитого полотна, и поныне украшающего петербургский Эрмитаж, Рейнолдс находился на вершине славы, осыпанный всевозможными почестями и званиями. Похоже, судьба изначально благоволила к молодому человеку, провинциалу из небогатой семьи пастора в г. Плимптоне, в Девоншире. «Я буду художником, если вы дадите мне возможность сделаться хорошим художником», как утверждают, сказал он родителям. И судя по всему такую возможность он получил.

В 1741 году 18-летний Рейнолдс поступил в мастерскую к модному тогда, но весьма заурядному портретисту Хадсону, где проучился два года! Обретя необходимые навыки профессионального художника, Рейнолдс вернулся из Лондона на родину и стал исполнять незначительные работы. Дальнейшему своему развитию и успеху художник прежде всего был обязан покровителям - знатным девонширским помещикам, которые радушно его принимали. В Англии XVIII века довольно многие меценаты-аристократы увлекались «выращиванием» художественных талантов. В доме лорда Эджкомба Рейнолдс познакомился с капитаном(впоследствии адмиралом) Кеппелем, который помог ему побывать в Италии. Художник запечатлел этого романтически воодушевленного молодого офицера наберегу бурного моря.

На протяжении трех лет, проведенных в «мекке» европейских художников, Рейнолдс изучал и копировал творения великих мастеров прошлого, особенно фрески Микеланджело в Ватикане, венецианских живописцев и, прежде всего Тициана. На обратном пути в Англию Рейнолдс останавливался в Париже, познакомился там со многими шедеврами живописи, а уже в зрелые годы дважды побывал в Нидерландах, где на него оказало особенно сильное воздействие искусство Рембрандта.

По возвращении из Италии в 1753 году Рейнолдс окончательно обосновался в Лондоне и открыл собственную мастерскую. Благодаря своей высокой технике, необычайной работоспособности и широкому покровительству художник вскоре стал очень популярным. Слава Рейнолдса росла, как и цены на его портреты, но это не останавливало многочисленных поклонников, желавших быть запечатленными кистью национального «маэстро». Были годы, когда Рейнолдс писал по три-четыре портрета в неделю, но позже, став видным общественным деятелем, создавал не более 60-70 портретов в год, и почти каждый из них становился событием в художественной жизни Англии.

Человек светский, хорошо воспитанный и образованный, он дружил со многими из тех, кто составлял «цвет» нации - ученым-литератором С. Джонсоном, великим трагическим актером Л. Гарриком, замечательными английскими писателями-драматургами О. Голдсмитом, Я. Стерном, Р. Шериданом и другими светилами того времени. Все они увековечены в портретах художника, не только великолепно передававшего сходство с оригиналом, но и сумевшего в каждом выявить характерное, сугубо индивидуальное.

В доме Рейнолдса на Лейчестер Сквер собиралось блестящее и очень пестрое общество: представители самых разных политических течений, сановные служители церкви, придворные, военные, светские дамы, моряки, послы, актеры, члены королевской семьи, иногда люди прямо с улицы, и всем им, как свидетельствуют историки, Рейнолдс оказывал любезный прием. Всем, кроме художников Т. Гейнсборо и Дж. Ромнея, в которых видел своих соперников.

Выстроенные в воображаемую галерею, портреты этих людей - замечательное свидетельство эпохи, история «в лицах» английского общества, национальной культуры.

Отступая от установившихся еще с XVII века традиций парадного портрета с его пышным декором и идеализацией модели, Рейнолдс стремился подчеркнуть, прежде всего, личные достоинства человека, при этом сохраняя взволнованно-торжественный стиль, свойственный его портретам.

Обычно художник снабжал модели атрибутом, намекающим на их социальное положение, профессию, увлечение, заслуги. Молодой полковник Тарлтон запечатлен в пылу сражения, около боевого коня, на фоне развевающегося знамени. Это одно из самых эффектных полотен Рейнолдса. Губернатор Гибралтара, лорд Хитфилд изображен на фоне дымящихся орудий, с ключом от крепости, которую он отстоял от посягательств испанцев и французов. Знаменитый английский художник XIX века Дж. Констебл сказал, что портрет национального героя, обветренного краснолицего лорда адмирала Хитфидца - «это вся история защиты Гибралтара».

К своим моделям художник относился достаточно сдержанно (его портреты всегда холодноваты) и в то же время старался в меру им польстить, находя в каждом что-то наиболее выигрышное. Большинство изображенных респектабельны, но не напыщенны, и все аристократичны, даже если это представители буржуазной или артистической богемы, как Нелли О'Брайен (лучший женский портрет Рейнодса), о любовных похождениях которой судачил весь Лондон.

Великолепно мастерство Рейнолдса и в рисунке, в интенсивном, насыщенном, в духе его любимых венецианцев, колорите; он виртуозно исполняет аксессуары, драпировки, декоративно-пейзажный фон. Из-за тяжелых раздвинутых занавесей современному зрителю словно открывается своеобразный исторический театр, действующие лица которого реальны, имена известны, и разыгрывают они сцены собственной жизни, часто с аллегорическим подтекстом.

Видное место среди портретов Рейнолдса занимают детские. Их очень много, и все они хороши. У каждого ребенка свой облик и жесты, типичные имений для его возраста. Рейнолдсу, человеку суховатому и педантичному, не имевшему своей семьи и даже, по свидетельству современников, ни разу не пережившему романтическое увлечение, доставляло особое удовольствие изучать лицо ребенка, его фигуру, жесты. То это дитя, наивно положившее ручку себе на голову, то малютка, хлопающая ладошками по рукам матери, то девочки постарше, в подражание взрослым сидящие чинно, как настоящие дамы.

Не забыта и традиционная любовь англичан к животным, которые особенно часто встречаются в детских портретах, как, например, в очаровательном изображении леди Каролины Монтегю. Но даже в этих прелестных образах чувствуется холодок, расчетливость режиссера, обдумавшего каждое движение своих маленьких актеров. Истинным шедевром, по признанию самого Рейнолдса, стала «Девочка с земляникой» - решенный глубоко психологически портрет его племянницы Оффи Палмер.

Во всех полотнах Рейнолдса поражают удивительная композиционная изобретательность, прирожденное чувство ритма, насыщенный, теплый колорит, светотеневые контрасты, свидетельствующие об уроках у венецианцев, Рембрандта, других мастеров прошлого. В высказываниях Рейнолдса постоянно развивается мысль о том, что художник должен знать опыт великих предшественников и вправе их «цитировать». «Изучая изобретения других, мы сами научаемся изобретать; можно взять готовую форму и влить в нее новое содержание - тогда картина является собственностью художника, несмотря на очевидные заимствования», - эту концепцию Рейнолдса поддержали и его друзья-философы.

Свои мысли об искусстве Рейнолдс изложил в знаменитых «Речах», которые он ежегодно произносил перед слушателями Академии художеств в Лондоне. Они многократно издавались отдельной книгой и стали важным вкладом в классическую эстетику эпохи Просвещения, в значительной степени повлияли на формирование художественного вкуса современного ему английского общества. В своей эстетике Рейнолдс защищает строгое академическое преподавание и настаивает не только на изучении старых мастеров, но и на постоянном обращении к натуре. Приверженец классических традиций, почитатель античности и Высокого Возрождения, он в то же время был близким другом Стерна, одного из главных представителей сентиментализма в Англии, искавшего «дорогу к сердцу». Рейнолдс сам в одной из своих речей провозгласил первенство в искусстве воображения и чувства. Его портретам часто присуща та двойственность, которая ощущается в его теории.

Еще при жизни старшего современника Рейнолдса - У. Хогарта в английском обществе зрело желание создать профессиональное художественное учебное заведение, с постоянным выставочным помещением и музеем. В декабре 1768 года устав Академии художеств был подписан королем, ставшим ее патроном, так что и по сей день Академия имеет титул Королевской. Ее двери распахнулись для первой выставки 130 картин известнейших английских живописцев того времени во главе с Рейнолдсом. С тех пор в стенах этого учебного заведения регулярно устраиваются выставки, а из лучших дипломных работ выпускников Академии составлена и постоянно пополняется замечательная картинная галерея.

Первым президентом Королевской академии художеств стал и почти до самой смерти оставался Джошуа Рейнолдс, возведенный в рыцарское достоинство и отныне именовавшийся сэром. Президент Академии расширял с каждым годом свои общественные связи, становился членом всевозможных клубов, получил степень доктора гражданского права Оксфордского университета, был избран мэром родного города Плимптона и с 1784 года занимал должность главного королевского художника.

Создавая «исторический», «большой» стиль в портретной живописи, Рейнолдс как глава Академии не мог не отдать дань собственно исторической картине. В академической иерархии жанров на первом месте традиционно был исторический (хотя в те времена под историческим сюжетом подразумевался прежде всего мифологический или религиозный). Но знаменитого портретиста в этом жанре преследовали неудачи. Среди большого числа малооригинальных исторических композиций Рейнолдса наиболее интересными и облагающими высокими художественными достоинствами являются уже упомянутый «Младенец Геракл» и написанный по заказу Потемкина «Амур, развязывающий пояс Венеры».

Джошуа Рейнолдс творил более 40 лет, имел множество поклонников и немало друзей, но всегда оставался одинок. С молодости он плохо слышал, а с 1789 года начал терять зрение. Биографы рассказывают, что, когда художник перестал видеть одним глазом, он положил кисть на мольберт и спокойно заметил с мужеством, которое ему никогда не изменяло: «Всему на свете есть конец, пришел и мой конец». В 1790 году Джошуа Рейнолдс сказал прощальную речь студентам Академии, а в 1792 году он был торжественно похоронен в лондонском соборе св. Павла, навсегда оставшись гордостью английской живописи.

портретист гейнсборо рейнолдс хогарт

Уильям Хогарт (1697-1764)

Каждая европейская страна пережила свой «золотой» век классического искусства, отмеченный высочайшими достижениями национальной художественной школы, творчеством самых отдаренных мастеров. Для Англии таким веком стал восемнадцатый. Победившая в конце XVII столетия буржуазная революция дала возможность этой стране стать богатейшей державой мира, где работало целое созвездие талантливых философов, ученых, писателей, театральных деятелей, художников.

Но в первой трети XVIII века, когда великий Хогарт был еще молод, этот процесс только начинался. Однако уже тогда в Англии сложились богатые традиции литературы и театра, а славные имена поэтов предшествующего времени Джефри Чосера, Джона Мильтона и особенно Уильяма Шекспира составляли гордость нации.

Театр еще со времен Шекспира занимал особое место в жизни англичан, оставаясь и в XVIII веке едва ли не самым любимым их увлечением. И не случайно одна из постановок была, увековечена в самой ранней тематической композиции Хогарта. Это был особенно нашумевший в 1720-е годы красочный и остроумный спектакль «Опера нищего» Джона Гея, сюжет которого был подсказан Джонатаном Свифтом. В этом откровенном памфлете за масками воров и проходимцев зрители без труда различали черты современных высокопоставленных особ. Рассказывали, будто всесильный премьер-министр сэр Роберт Уолпол громко аплодировал песенке о взятках, очевидно, ему и адресованной, и попросил спеть ее еще раз, остроумно выходя из неловкого положения. Хогарт откликнулся на спектакль, от которого был в восторге, картиной «Опера нищего» (1727), где очень точно воспроизвел одну из сцен третьего акта пьесы - детали, декорации, исполнители, - то, что обычно навсегда уходит. А, кроме того, эта работа стала своего рода отправной точкой в том неизведанном мире, куда Хогарта влекла его «Муза комедии».

В воображении мастера постепенно создавался свой «живописный театр» с его артистами, декорациями, трагикомическими коллизиями, а главное - злободневными сюжетами. Авторами «пьес» этого театра были двое: художник и сама жизнь.

Уильям Хогарт родился в Лондоне, в семье бедного школьного учителя-неудачника. Жить приходилось почти в трущобах, в холоде и голоде, один за другим умирали братья и сестры маленького Уильяма. А впечатлительная натура мальчика уже впитывала «крики» Лондона - царившие на его улицах быт и нравы, подмечала противоречия и парадоксы.

В столице Англии была тогда сосредоточена вся общественно-политическая и культурная жизнь страны. Но здесь же соперничали роскошь и нищета, изысканность и вульгарность, каких в «галантном» XVIII веке не знала ни одна европейская столица. На улицах Лондона, в кофейнях, в домах Хогарт встречал людей разных сословий, профессий, нравов и взглядов, внимательно присматривался к ним. Для Хогарта, чье общее образование ограничивалось уроками отца да неоконченной приходской школой, именно Лондон стал подлинным учителем. И мастер, рисовавший вывески, и гравер, и придворный живописец Джеймс Торнхилл, у которых Хогарт обучался профессиональному умению, в своих художественных интересах были далеки от того, что особенно влекло их подопечного - повседневность, жизненность, реализм.

За два предыдущих столетия в стране обосновалось множество иностранных портретистов, иногда выдающихся, чаще - заурядных. Аристократия ценила и собирала картины преимущественно старых итальянских и фламандских мастеров, и до XVIII века в Англии не было ни одного значительного отечественного портретиста, а также художника, писавшего жанровые полотна или пейзажи.

Хогарт первым вступил на рискованный и тернистый путь зачинателя новых жанров. А по существу стал творцом самобытного, чисто английского искусства. «Я обратился к совсем новому жанру - к писанию картин и созданию гравюр на современные нравственные темы - области, еще не испробованной ни в одной стране и ни в какие времена», - вспоминал он позже в «Автобиографии».

Первая живописная «пьеса» Хогарта - серия из шести картин «Карьера потаскушки» (1731) - показывает дно английского общества. Это грязные улицы вдали от фешенебельного центра Лондона, жалкие холодные комнаты дешевых домов, становившиеся нередко притонами бродяг и воров; тюрьма, страшный образ которой жил в сознании Хогарта с детства, - его отец был арестован за неуплату долгов.

Достоверна и типична не только история падения героини Хогарта - Мери Хэкэбаут, неопытной провинциалки, с легкой руки сводни превратившейся в проститутку. Кажется, что все персонажи написаны с подлинных лиц, их даже отождествляли с известными публике современниками. И это не случайно - Хогарт хотел, чтобы сюжет и мораль каждой картины и серии в целом были предельно понятны зрителю.

Такой подход к живописи был абсолютно новым в изобразительном искусстве, но не в философии, театре, литературе Англии XVIII века. Вера в исправительную, очищающую силу искусства была характерна для английского Просвещения, призывавшего активно вторгаться в жизнь, воздействовать на нее.

Хогарт стал первым и самым ярким художником-просветителем Англии. Знаменитый писатель-просветитель Генри Фелдинг провозгласил Хогарта «одним из самых полезных сатириков своего времени». По Хогарту, основная задача «полезного искусства» - не развлечение публики, а обличение порока, суд над жизнью, вершит который сатира.

Гравюры, которые со своих картин собственноручно делал Хогарт, раскупались, развозились во все уголки Англии, пересекали Ла-Манш, принесли их автору широкую известность.

Вдохновленный восторженным приемом своей первой серии - сцены из нее воспроизводились на посуде, веерах, а тема была использована в театральной постановке, - Хогарт приступил к созданию новой.

К 1735 году появилась «Карьера распутника», состоявшая из восьми картин. Новый живописный спектакль показывал, как вырождаются сыновья того класса, который фактически победил в революции конца XVII века и направил движение Англии по прогрессивному пути капиталистического развития.

Молодые люди, подобные главному герою серии Томасу Рейквеллу, часто забывали о выдвинутом в новой Англии принципе «здравого смысла», пускались в сомнительные приключения, проматывая нажитые отцами состояния. В этой серии окончательно определилось основное направление искусства Хогарта: сатирически заостренный реализм. В XX веке на несколько видоизмененный сюжет этой серии была написана опера великого композитора И.Ф. Стравинского «Похождения повесы».

В отличие от существовавших до Хогарта голландских, фламандских, французских жанровых картинок, английский художник не ограничивается описательным показом одной сцены. У него каждая серия объединена общим сюжетом, единым героем, действие развивается из картины в картину. Как в пьесе, здесь есть пролог, кульминация и эпилог, которые позволяют зрителю следить за происходящим, сопереживать действующим лицам, порицать и высмеивать недостойные поступки и нравы.

Между крайними событиями обеих серий - приездом в Лондон Мери и ее похоронами, вступлением в наследство Томаса и его заключением в сумасшедший дом Бедлам - Хогарт подробно изображает жизнь Лондона. Впервые в искусстве город становится не просто фоном и даже местом действия, а живым организмом, со своей меняющейся физиономией, характером, настроением. Он обретает самостоятельную тему в творчестве художника, о чем говорит исполненная большого чувства серия «Четыре времени суток» (конец 1730-х).

Позже, в своей знаменитой гравюре «Переулок Джина» (1751) Хогарт показывает самую уродливую и отвратительную гримасу города - повальное пьянство и его последствия, ставшие тогда подлинным бичом и болью английского общества. В 1740-е годы в Лондоне джин стоил едва ли не дешевле чая, по этой причине смертность вдвое превысила рождаемость; на сто жителей города, включая детей и стариков, приходилось по питейному заведению.

К середине 1740-х годов Хогарт был уже видным деятелем английской культуры, достаточно обеспеченным человеком, но продолжал оставаться поборником справедливости, вскрывал «язвы», поразившие не только «низы», но и «верхи» английского общества.

В 1744 году под кистью Хогарта рождаются шесть картин новой серии, самого знаменитого его живописного театра - «Модный брак», где художник высмеивает и осуждает уже не дешевых проституток и своден, не ничтожных развратников, а высшие круги английского общества.

В те времена беднеющая аристократия Англии стремилась сблизиться с богатыми буржуа, зачастую идя на «модные браки» - «деловые» союзы без любви. Выдающийся английский писатель, младший современник Хогарта Оливер Голдсмит в своем знаменитом сатирическом произведении «Гражданин мира» так описывает подобную типичную ситуацию: «...теперь, когда молодая пара намеревается вступить в брак, взаимная склонность и общность вкусов будущих супругов является последним и самым незначительным соображением. А вот если совпадают их имущественные интересы, тогда, поддавшись взаимному влечению души, они готовы в любой момент заключить договор. Давно заложенные лужайки кавалера без памяти влюбляются в достигшие брачного возраста рощи барышни». Такие союзы приводили, как правило, к печальным последствиям.

Хогарт впервые создает социальную сатиру, опережая своего современника писателя Филдинга и открывая путь в литературе Уильяму Теккерею и Чарльзу Диккенсу в XIX веке, но в живописи Англии ни при Хогарте, ни позже уже ничего подобного не было.

Серия «Модный брак» замечательна и живописными достижениями, но лишь XX столетие сумело оценить высокие эстетические достоинства работ художника, блестящее мастерство Хогарта-колориста.

В 1750-е годы в творчестве Хогарта дошел черед до «святая святых» английской политической системы - «Выборов в парламент». Это последняя живописная серия из четырех картин стала своего рода итогом «современных нравственных сюжетов». Совесть и призвание просветителя-борца не позволили Хогарту обойти молчанием то, что было тогда болью всех передовых людей, о чем писали газеты и сатирические памфлеты. В правящих кругах страны царили подкупы, политика низводилась до уровня мелкой распродажи, и кампания по выборам в парламент, которым так гордилась Англия, была лишь банальной дракой за выгодные места. И хотя Хогарт был добропорядочным гражданином, сыном своего класса и не собирался ниспровергать существующую в Англии систему, он видел и переживал зло, мешавшее процветанию его родины. Он ополчился на него со всей силой своего сатирического реализма, предвосхищая будущее искусство великих сатириков испанца Гойи и француза Домье.

Конечно, Хогарту было нелегко жить с таким мироощущением, воплощая его в сугубо своеобразном искусстве. Он был знаменит, но далеко не многими признан и любим, а главное, у него не было учеников и близких последователей. Художники тех лет и позже, в пору расцвета национальной школы живописи, предпочитали изображать утонченный быт аристократов, занятия буржуа и фермеров. Портреты великосветских дам, кавалеров и подражавших им нуворишей оставались любимым жанром в английском обществе.

Отдал ему дань и Хогарт. Собственно говоря, он начал свою карьеру живописца с небольших заказных портретов, появившихся еще в конце 1720-х годов. Но уже в первых своих полотнах, например, «Бракосочетании С. Бэкингема и М. Кокс» (1729) Хогарт решительно порывает с господствовавшей традицией парадных портретов. Он пишет свои модели чаще в кругу семьи, в интимной обстановке - в интерьере или на лоне природы, где персонажи объединены общим действием, разговором, событием, что придает произведению жанровый характер. Такие «разговорные картинки» стали специфически английским явлением. Традиции созданного им жанра группового портрета ощущаются и в оригинальном позднем портрете великого английского трагического актера - «Дэвид Гаррик с женой» (1757).

Среди друзей и почитателей Хогарта актеров было особенно много, ведь он страстно любил театр. В портретной галерее художника увековечены прославленные мастера английской сцены - «Д. Гаррик в роли Ричарда III», «Лавиния Фентон» и другие.

В конце жизни, достигший вершин профессионального мастерства, мудрый, старый и одинокий художник обращается к образам людей из народа: «Портреты слуг» (1760-е), «Девушка с креветками», (1763). Главное достоинство этих, словно незаконченных, работ в их удивительной жизненности, характерности. Каждый из изображенных самоценен как личность.

И этот подход к человеку, и сам выбор моделей были принципиально новы. По-новаторски смелым было живописное решение «Девушки с креветками», намного опережавшее беглой эскизной импрессионистической манерой исполнения, светлыми красками все, что делалось ненавистными Хогарту «черными мастерами» его времени, которые подражали старинным полотнам. Эта работа стала подлинным шедевром художника.

Ломавшим традиционные устои было все творчество мастера, включая его первый в Англии теоретический труд по эстетике - «Анализ красоты» (1752). В последние годы жизни Хогарт все больше чувствовал себя одиноким среди современных молодых художников, особенно ему досаждал становившийся необычайно модным Джошуа Рейнолдс, будущий президент Королевской академии художеств.

Эпитафию Хогарту написал Гаррик: «...Если гений воспламеняет твою душу, остановись, прохожий, если природа, трогает тебя, урони слезу; если же ничего не волнует тебя, уходи, ибо благородный прах Хогарта покоится здесь». Он создал своего рода энциклопедию английской жизни своей эпохи, заложил особенности национального живописного языка и вошел в историю мирового искусства как «отец английской живописи», проторив дорогу мастерам Англии второй половины XVIII столетия.

Заключение

Особая роль Англии в истории Европейского Просвещения заключалась прежде всего в том, что она была его родиной и во многих отношениях первопроходцем. В Англии в XVII--XVIII вв. после революции и гражданских войн сгладились резкие противоречия в обществе. Развитие парламентаризма привело к упрочению правовых форм политической борьбы. Английская церковь не противопоставляла себя Просвещению, а в какой-то мере даже отвечала его идеалу веротерпимости. Это способствовало культурному развитию страны, поскольку позволяло сохранить равновесие между традиционными ценностями, хранительницей которых выступала церковь, и новаторскими, которые несло Просвещение. Все это делало Англию своего рода образцом общественного прогресса. Не случайно в XVIII в. все основные течения английской общественной мысли находили свое продолжение и развитие в других европейских странах.

На мой взгляд, в английской живописи XVIII века большое место занимал групповой портрет - ни в одной другой стране нельзя найти ничего подобного. В этом пристрастии проявилось то новое общественное мироощущение, которое было порождено английской просветительной культурой XVIII века.

Список использованных источников

«Исторический лексикон XVIII века», энциклопедич. справочник. М., 1997г., 936с., ил.

Дмитриева Н.А. «Искусство Англии XVIII века», краткая история искусств, книга вторая, М., 1996г., 348с., ил.

Ильина Т.В. «История искусств Западной Европы», учебник, М., 1986г., 228с., ил.

Приложение

Джошуа Рейнольдс «Портрет Нелли О'Брайен»

Джошуа Рейнольдс «Портрет писателя Стерна»

Гейнсборо. Портрет дамы в голубом

Размещено на Allbest.ru