Последний герой российской кинематографии

Размещено на http://www.allbest.ru/

Последний герой российской кинематографии

Григорьян К.Э.

Понятия «образность» и «актер» в современной кинематографии неразделимы. Мы же, говоря об образном начале, невольно вкладываем в эти слова тот же смысл, что и пятьдесят лет назад. Принято считать, что образность измеряется великими немыми фильмами. Однако понятие образности стало другим, когда актер заговорил, звук стал частью образной системы кинематографии и актер перестал быть только пластическим материалом. Выбирая актера на роль, прежде всего, режиссеры исходят из того, что в нем заложено от природы. Сильное актерское дарование включает в себя множество разных «я». И чем глубже это дарование, тем больше в актере чужих «я» [1: 59]. Наверно, где-то на пересечении устойчивой типажности и возможных «я» и скрыты резервы открытий новых качеств актера, неожиданных поворотов его судьбы в кино, его потенциал стать героем всего произведения. «Герой» - такое громкое поэтическое слово, накладывающее на актера, выступающего в его роли, большие обязательства.

Герой, конечно же, самая заметная часть художественного произведения. Одно из стереотипных представлений, поддерживаемых нередко критикой, состоит в том, что герой - это портрет с натуры, сходство с которой является не только желаемым результатом, но и единственной целью художника. Основано это клише на элементарной и доходчивой схеме отношений искусства с действительностью: достойные граждане, заступив на территорию художественного произведения, увенчиваются; недостойные - развенчиваются; затем те и другие сходят в действительность, чтобы служить примером - в одном случае положительным, в другом - отрицательным. При такой схеме не у дел оказываются герои типа Остапа Бендера и Юрия Деточкина, которые для положительного примера слишком отрицательны, а для отрицательного - чересчур обаятельны.

Для воспитания положительных и нравственных принципов у молодого поколения снимаются приключенческие фильмы, как правило, с четко выраженной дидактической окраской. Мы знаем, во имя чего свершали свои подвиги Д'Артаньян и Робин Гуд - прародители многих современных киногероев. Самая важная черта героя приключенческого фильма - его узнаваемость. Психологические свойства придаются этому герою в качестве примет для опознания [2: 135]. Герой в фильме не просто представляет - он олицетворяет авторскую идею: он служит своего рода инструментом анализа этой идеи.

Итак, в вещах умозрительного характера герой - олицетворение авторской позиции, ее проводник. Поэтому он должен как можно полнее соответствовать ожиданиям и представлениям массовой аудитории о красоте, доброте, честности, героизме. Герой привлекает внимание зрителей и организует это внимание. Он наиболее энергично выражает так называемое коммуникативное начало, с которым фильм чувствует себя намного увереннее, особенно в массовой аудитории [2: 136].

Герой нужен фильму и нужен нам, зрителям, для взаимопонимания. Но не только один герой. Смысл надо попытаться разгадать или отыскать вместе с авторами фильма. Потому герой в проблемных, аналитических кинопроизведениях не сразу узнаваем. Он чаще всего выступает инкогнито. При этом всегда хочется разгадать тайну образа героя посредством его прототипа. Именно прообраз кажется ключом к пониманию образа. Например, фильм великого итальянского режиссера Федерико Феллини «8 Ѕ » принято считать автобиографичным. В картине действительно фигурирует множество моментов, описанных маэстро в его мемуарах, однако не стоит забывать и о том, что Федерико Феллини называл себя «великом лжецом» и не уставал повторять, что правда скучна. Поэтому сопоставление главного героя и автора картины - это скорее ошибочный путь, на этом пути, с нашей точки зрения, нет разгадки. Герой условен, но зато безусловна тревога художника за формы и нормы человеческого общества.

В современной российской кинематографии сложно отыскать образ героя, который бы будоражил умы молодого поколения и нес с экрана, как это принято сейчас говорить, «месседж», то есть определенный посыл. Последним таким героем был и остается Данила Багров из фильма «Брат» и «Брат - 2» (реж. Алексей Балабанов), исполненный актером Сергеем Бодровым-младшим. Этот пример как раз относится к той категории, когда о герое нельзя сказать, что он абсолютно положителен. Как раз наоборот, это очень противоречивая личность и противоречивый во многих отношениях фильм. Некоторые зрители и критики могут усмотреть в «Брате» и националистические идеи, и пропаганду насилия, и слабую актерскую игру (в которой обвиняли Сергея Бодрова, так как актерского образования он не имеет), тем не менее бессмысленно отрицать тот факт, что прошло более десяти лет с момента выхода фильма на экраны, а в нашей стране так больше и не появилось героя, способного олицетворять собой современную Россию.

Но, к несчастью, Сергей Бодров не дожил до того времени, когда кино у нас стало хотя бы похоже на индустрию. В его время не было возможности, материала. И это трагическое упущение. Современного героя Сергею Бодрову нужно было играть в уже каких-то других обстоятельствах. А из-за «Брата - 2» получилось, как нам кажется, что он остался предтечей новой государственной идеологии. Это беда всех актеров, которых отождествляют с экранными персонажами. Данила Багров возник из стихии российской жизни, он был первым в нашем новом кино непридуманным героем, но дыхание времени проходит и через персонажа, и через исполнителя. Да, совпало и получился герой. Но в Сергее Бодрове был потенциал универсальный - он мог высветить и совсем другие ипостаси этого современного героя.

Человек, который мог показать героя, был, а героя, которого он воплотить мог бы, не было. Не предложили материала, роли. Может быть, сценаристы с режиссерами не предлагали? Но может быть, и само время такой драматургии тогда еще не предоставило. Актерская игра, когда речь идет о герое времени, это как поэзия - дело молодое. Не мастеровитость здесь значение имеет, но органика, чувственность, какое-то лирическое состояние. Человек появляется в кадре и глаз отвести нельзя. Говорит, и хочется, чтобы он вечно говорил. Смотрит в кадр - зал как завороженный [3: 18 - 21].

«Брат», будучи кинопроизведением подчеркнуто легким для усвоения, одновременно открыл широкие возможности для размышлений и интерпретаций. Это популярная в вполне передовом и эстетически горячем искусстве «новая крутость» (или «новый мачизм»). Самые яркие ее символы - Квентин Тарантино, Антонио Бандерас, Джонни Депп. Новые крутые точно и очень красиво стреляют в своих врагов и не производят впечатления особых злодеев. Видимо, потому, что степень кинематографической условности, отстраненности автора от героя, насмешки над своей собственной позицией столь высока, что пули и трупы становятся совершенно мультипликационными. В герое Сергея Бодрова наряду со сверхъестественной симпатичностью тоже есть эта мистическая отстраненность, невсамделишность, инопланетность. Типаж, вырезанный из голливудского учебника и вставленный в фильм и в мир, где играют и, главное, живут по-русски, с широко распахнутым сердцем. Забавно, что и монтаж в «Брате» и в «Мертвеце» (реж. Джим Джармуш, в главной роли Джонни Депп) сделан одинаково: короткие эпизоды выплывают на экран из какой-то нездешней темноты. И тают в темноту [3: 243].

Экранный Сергей Бодров был ладный и сдержанный человек, угловатый немножко, поражавший удивительной экономией в движениях. Такого рода идеальные образы никогда - или очень редко - не воплощаются на экране. Он олицетворял собой сдержанное достоинство, национальную самодостаточность и последнюю, абсолютную мораль. Представьте себе на месте Данилы Багрова любого другого, самого лучшего, изысканного, остроумного актера, который сказал бы, что сила не в деньгах, а в правде. Ни у кого больше не получилось бы произносить все эти сомнительные монологи так, чтобы они не казались насквозь дикими и фальшивыми. Сергей Бодров не опускался и не снисходил до иронии.

Разобрав кинематографического героя на детали, мы, возможно, теряем к нему интерес. Между тем дальше начинается самое интересное: собрать произведение так, чтобы оно ожило. И тогда начнется обмен информацией и обогащение знанием меж зрителем и целлулоидной пленкой, на создание которой ушло много сил и переживаний. Невозможно разобраться в чем либо, не задумываясь, не анализируя. Если же не заниматься этой дедуктивной и индуктивной частью кинофильма, то оно теряет свое прямое назначение - духовное развитие человеческого индивида.

Мы живем во времени, когда срок годности кумиров быстротечен. Слишком индивидуалистское время. Потому и нет единой российской кинопублики, которая бы отдалась беззаветному единому чувству. Этого, наверное, уже не будет?

актер кинематография герой бодров

Примечания

1. Копылова Р.Д. Илья Авербах. Л., 1987. 204 с.

2. Богомолов Ю. Ищите автора. М., 1989. 108 с.

3. Бодров С. Связной. СПб., 2007. 344 с.

Размещено на Allbest.ru