Магический язык древнеиндийского танца (язык танца в истории культуры)

Размещено на http://www.allbest.ru

Магический язык древнеиндийского танца (язык танца в истории культуры)

И.В. Михайлова

Мы намерены обратиться к проблеме понимания современного танца как интеллектуально-пластического языка, обусловленной множественностью его восприятий, сопереживаний и со-осмыслений и подразумевающей широкий компаративный анализ возможностей познания мира посредством хореографических интерпретаций, рождённых в различные времена и различными культурами. Эта проблема может трактоваться и как проблема кодировки определённых картин Вселенной, её стихий, многомерности человека в ее контексте, осуществляемой посредством трансформации их в особое измерение измерение пластического мироощущения.

Первое знакомство с индийским музыкальным театром состоялось в России в конце XIX в., благодаря опубликованию обстоятельнейших описаний театральных представлений, сделанных в Индии воочию наблюдавшим и изучавшим их И.П. Минаевым, выдающимся русским учёным и путешественником. Профессор Петербургского университета И.П. Минаев, один из основателей отечественного востоковедения, оставил огромное научное наследие в области буддологии, географии, литературы, лингвистики, этнографии и фольклористики Востока. Опубликовавший записи И.П. Минаева академик С.Ф. Ольденбург озаглавил их «Народные драматические представления в праздник Холи в Альморе» и снабдил интереснейшим предисловием. Примечательно, что первые сведения о представлениях бхандов (профессиональных актёров) вошли в индологическую литературу также благодаря русскому учёному, известному дравидологу А.М. Мерварту, проведшему в Индии несколько лет и опубликовавшему в 1929 г. в сборнике «Восточный театр» свою известную статью о народном театре в этой древней стране. Следует упомянуть и о глубоком, содержательном исследовании М.П. Котовской «Синтез искусств. Зрелищные искусства Индии». Однако далее в литературе следует пробел, который и хотелось бы восполнить.

Цели публикации подразумевают выявление связей, единящих хореографические традиции древности и современности; осмысление проблемы синтеза стилей в балетмейстерском искусстве, равно как и сочетания в нем, творческой интерпретации хореографических культур различных эпох и народов.

Поставленные задачи буквально предполагают объять необъятное, заглянуть во все «уголки» истории, проследить, как рождались и интерпретировались пластические образы в давно ушедшие времена. Индуистский Олимп - один из наиболее притягательных с точки зрения специфики и оригинальности хореографических традиций. Расположенный на легендарной Кайласе, горной вершине величественных Гималаев, он населён танцующими, музицирующими, поющими, слагающими стихи божествами. Согласно трактатам, именно там, в глубинах прошлого, зародился божественный танец. И главными были бог Шива, породивший танец, овладевший им в совершенстве и получивший за это имя Натараджа - царь танца, а также жена его Кали (она же Дурги, Бхавати, Шакти) и Кришна как аватара Вишну в ипостаси богочеловека. На Кайласе танцующих богов окружает сонм небесных танцовщиц апсар, музыкантов гандхаров и даже мудрецов - посредников в передаче сложных навыков искусства с небес на землю.[1, с.606.]. Шива - могущественный бог созидания и разрушения - предстаёт в танце как космический творец, как аллегория двуединства жизни и смерти, открывающая людям «цель пути» освобождение от земных иллюзий и достижение просветления, воплощая идею о человеческом сердце как о центре Вселенной.[2, с.50.]. Каждый танец Шивы имеет своё собственное название и особую программу. В мифе о Патанджали трактат «Йога-Сутра» рассказывает о «Танце Одарения» - главном танце Шивы. Это образ творца Вселенной: танцуя, всё разрушающем и одновременно создающем жизнь. Он - источник всего живого, его танец - начало всех движений, его речь - все звуки мира. Своим танцем Шива создаёт мир и уничтожает зло и невежество.

В трактате «Тирукутту Даршана» («Созерцание священных танцев») эта идея танца образно выражена так:

«Он вездесущ, он всюду Шива Шакти // Чидамбарам повсюду, танец вечен, // Как вечен всемогущий Шива. // Всё мирозданье грациозный танец, // Все пять движений вечны в преходящем. // Они пять эманаций божества. // Он, солнцеликий, пять свершает действий, // И то священный танец Ума-Сахья. // Танцуют с ним Вода, Огонь и Ветер, // И с ними весь Эфир кружится в танце» [3].

Трактаты провозглашают 108 поз Шивы «алфавитом» танца и называют их каранами. Подобно тому, как из букв составляются слова, а из слов целые фразы, так танцовщик формирует из каран так называемую единицу движения матрику. Соединение 6 или 8 матрик образует ангахару.[4]. Однако, это не всё. Танцовщик должен знать мудра - разнообразные позиции пальцев и хаста - жесты рук, а также специальные канонические движения глаз, шеи, головы и других частей тела. Пластический рисунок приобретает завершенность при помощи абхинайя - искусства подражания, притворства, или артистического мастерства.

Налицо полноценный магический язык. Но возникает проблема: чтобы его понимать, им нужно овладеть так же, как любым другим языком. Следовательно, индийский танец выходит за рамки «пластического эсперанто» понятного всем. Но вот магия! Даже не зная языка индийского танца, мы его понимаем. Как? Наверное, в этом и состоит секрет восприятия пластического воплощения ментальных образов. Они воздействуют на нас вне нашего сознания. Мы воспринимаем этот язык образов интуитивно.

Древнеиндийский трактат «Натьяшастра» говорит: «Музыка - дерево самой природы, его цветение - танец».[2, с.42.]. «Танец сопровождает музыка, она сливается с ним в гораздо большей степени, чем это бывает в привычном нам балете. В наших танцах всё же бывают какие-то паузы в точном, полностью слитом с музыкальным рисунком движении. Наши танцоры иногда могут как бы отдохнуть, провести сплошное плавное движение, под которым музыка звучит сложным ритмическим рисунком. В нашем танце есть переходы, повороты, во время которых артист на несколько мгновений как бы выходит из области детальной акцентировки движения для того, чтобы после паузы снова войти в неё! Здесь (в индийском танце) этого нет. Буквально каждый акцент в музыке существует и в точно акцентированном движении танцора. И, наоборот, каждое движение артиста, его жест, его мимические знаки до малейших деталей существуют в музыке в точном временном совпадении».[5].

Нам кажется, что именно это отличает современные хореографические композиции: скрупулёзнейшая хореографическая интерпретация музыкальных орнаментов и настроений, ритмических нюансов и полутонов. Там азбука пластических иносказаний с ощущением некоего магического ритуала. Здесь, сейчас поэтика пластических вибраций, метаморфозы эмоциональных эманаций, трансформация смысловых контекстов в магический язык танца.

В 1921 г. Индия открыла искусство великой русской балерины Анны Павловой. «Павлова - это облако, парящее над землёй; Павлова - это пламя, вспыхивающее и затухающее, это осенний лист, гонимый порывом ледяного ветра, вестника приближающейся зимы», говорил известный индийский танцовщик и хореограф Рам Гопал.[6, с. 140.]. Можно предположить, что одними из самых притягательных черт русской балерины были эмоциональная насыщенность и мощный исполнительский драматизм. В.М. Красовская сравнивала творчество Павловой с обнажённым нервом поэзии Блока.[7]. Балетные критики говорили о ней: «Это уже не танцы, а живопись движений, пластика линий».[8]. Особое восхищение в Индии вызывала гармония пластики и музыки, присущая танцу Анны Павловой, за что критики назвали русскую балерину «музыкой, которая приняла зримую форму».[6, с.131.].

Рабиндранат Тагор называл танец «музыкой тела».[9]. Тело становится инструментом для подсознательных процессов, и эти процессы проявляются в танце прямо, мгновенно и без посредников.[10]. Тело ощущается как имеющее духовное, внутреннее измерение, как пластический материал для передачи энергетической эманации. Именно у Тагора родилась идея перевести всё действие собственной его пьесы на язык танца. Его музыкальные драмы преобразились в танцевальные. Это синтез поэзии, музыки и хореографии Р. Тагора. [9].

«Танец - ритмическое выражение сюжета»[11] утверждал Р. Тагор. Мы бы сказали, что танец - это мысль, тающая в движении, а точнее, перетекающая в движение, или, по-другому, это пластическая аватара Божественной мысли.

«Мысль изречённая есть ложь»[12, с.46.] считал Ф. Тютчев; но нам представляется, что мысль, воплощённая в танце, может быть истиной. Танец не просто ещё один язык, выражающий то, что может быть выражено другим языком, а нечто большее. Это особая невербальная трансформация реальности, в которой существует множество эманаций, которые можно выразить только в танце.[13].

В проекции рассматриваемой проблемы несомненного внимания заслуживают творческое постижение и освоение балетмейстерами своеобразных законов синтеза стилей и искусств; их желание и умение соединить ритмопластические образы и смысловые устремления разных эпох и культур. Нам представляется, что именно сейчас формируется новый уровень восприятия хореографических интерпретаций «потаенной жизни» человеческой души, её уникальных «эманаций» в пространстве и времени.

Дальнейшее исследование подразумевает осмысление возможностей современной хореографии в трансформации традиционных пространственно-временных границ «универсума танца», в интерпретации ментальных смыслов и спонтанных эмоциональных эманаций магическим языком танца, которым одарил нас сам всемогущий Шива. Это же подразумевает изучение колоритного опыта взаимообогащения и взаимовлияния хореографических культур - многопланового диалога, в котором участвуют пластические языки различных исторических эпох и народов.

Литература

пластический индийский танец шива

1. Мифологический словарь / Гл. ред. Е.М. Мелетинский. М.: Сов. энциклопедия, 1990, 672 с.

2. Котовская М.П. Синтез искусств. Зрелищные искусства Индии / М.П. Котовская. М.: Наука, 1982.256с.

3. Coomaraswamy A. The dance of Shiva / Coomaraswamy N.Y., 1957.p.,71.

4. Vatsyayan K. Indian classical dance / K. Vatsyayan; Calcutta, 1974.-Р.119.

5. Пудовкин В.И. Избранные статьи / В.И. Пудовкин. М.: Наука, 1966.417с.

6. Анна Павлова / Ред.-сост. А.Г. Фрэнкс.М.: Наука, 1956.140с.

7. Красовская В.М. Русский балетный театр нач. XX в./ М. Красовская. Л: Искусство, 1972.- т.2.237с.

8. Янковский М.М. Шаляпин / М.М. Янковский.Л.: Искусство, 1972.-221с.

9. Tagore R. Dance-dramas of Gurudev / R. Tagore; Sangeet Natak Academi. New Delhi, 1961.-Р.97.

10. Волчукова В. Литургический танец в христианской культуре / В. Волчукова // Традиції та новації у вищій архітектурно-художній освіті: зб. наук. праць. Харків. -2001-2002. Вип. 2-3/1.-С.11-12.

11. Tagore R. Dance-dramas of Gurudev / R. Tagore; Sangeet Natak Academi. New Delhi, 1961.- Р.97.

12. Tagore R. Looking back / R. Tagore; Natya, 1961.-Р. 48.

13. Тютчев Ф.И. Лирика / Ф.И. Тютчев; изд. подг. К.В. Пигарев. М.: Наука, 1966.-т.1.447с.

14. Волчукова В. Хореография Айседоры Дункан как индикатор трансформации культуры начала XX века / В. Волчукова // Традиції та новації у вищій архітектурно-художній освіті: зб. наук. праць. Х.. 2003-2004. Вип. 3-4/1-2.-С.28-29.

Размещено на Allbest.ru