Театрализация как ведущий метод организации фольклорного праздника

Сценарий должен иметь композиционное решение. Композиция -- одно из основных средств художественной организации, помогающее выстроить материал. Она включает в себя следующие элементы: экспозицию или пролог, завязку действия, само действие, его кульминацию и развязку, финал.

В фольклорном празднике главным событием может являться и сам ритуал, который несет основную идею праздника, а все предыдущее действие -- это лишь своеобразное обрамление, хотя действо строится «по нарастающей» и имеет свою кульминацию.

Композицию сценария можно представить так:

Эпизоды по своему композиционному построению содержат свой собственный конфликт, иногда прямо противоположный основному конфликту сценария, и тем самым образуют игру действующих сил и смыслов.

Экспозиция -- вступительная, исходная часть сценария -- дает необходимые сведения о предстоящем действии, его героях, жизненных обстоятельствах.

Экспозиция должна органично перерастать в завязку -- событие, с которого в сценарии начинается действие, дающее толчок развитию всех последующих эпизодов. Их главная задача -- сосредоточить внимание аудитории, дать импульс к потребности действовать.

Если завязка подводит участников театрализованного действа к постановке проблемы, задает тон празднику, то основное действие сосредоточивает в себе весь круг событий, о которых сценарист ведет речь. Каждый из эпизодов основного действия имеет свою внутреннюю композицию, законченное драматургическое построение, через которое красной нитью проходит идейный замысел сценария. Помочь в этом, как уже говорилось выше, дол жен сценарный ход, цементирующий действие в его логическом развитии, определяющий степень эмоционального воздействия каждого эпизода.

Назовем несколько типичных сценарных ходов, наиболее часто встречающихся в различных театрализованных праздниках.

Хроникальное построение материала, совпадающее последовательностью событий в жизни. Не надо бояться моделируя мероприятия, брать за основу сценарного ход хронику событий. Например, фольклорный праздник «Масленица» можно показать через все семь дней праздника, либо через возрастное наполнение каждого дня (дети, молодёжь, молодые семьи, старшее поколение). Надо помнить, что насыщение сценария местным материалом, конкретными фактами, интересными именно для данной аудитории, сделает его полнокровным[18].

Использование таких форм, как ярмарка, посиделки, игрища. Это позволяет наполнить будущее мероприятие новым содержанием, сделав художественную ткань более убедительной, а документальную -- яркой, интересной.

Персонификация идеи. Этот ход издревле присущ всем народным праздникам, когда отвлеченные понятия предстают в человеческом образе и им доверяется двигать вперед действие. Классические примеры -- Кума, Сосед и Соседка, Старик и Старуха, Маланка, Коляда, Масленица, Кукушка, Весна, Кострома, Русалка.

Таким образом, фантазия в поиске разнообразных сценарных ходов безгранична и зависит полностью от образного мышления, а также от умения найти и интересно выстроить документальный и художественный материал.

Сценарная практика показывает, что реализация воспитательных возможностей фольклорного театрализованного праздника находится в прямой зависимости от совершенства его сценария как программы педагогического управления общностью участников и явления искусства. Именно в недооценке этих аспектов обнаруживаются ошибки, которые губительно сказываются на практике конкретных художественно-массовых мероприятий, оставляя неудовлетворенными их участников.

Театрализация -- организация в рамках праздника материала по законам драматургии на основе конкретной событийности, рождающей психологическую потребность коллективной общности в реализации праздничной ситуации.

Важнейшей категорией метода театрализации, является сценарно-режиссёрский ход, который выражается через нахождение единого приёма и присутствует в сценарии в трёх видах: декоративно-образном, музыкально-образном и образно-игровом. Приём образной персонификации является традиционным ведущим приёмом фольклорного праздника двигающим действие и активизирующим аудиторию.

§3. Современная празднично-обрядовая культура в ПМР

Анализ использования фольклора в культурно-досуговой деятельности Приднестровья показывает, что сегодня более интенсивно развивается линия понимания его как основы репертуара художественной самодеятельности, а также профессиональных коллективов, т.е. линия концертно-зрелищная. Традиционный обрядово-праздничный фольклор выступает в таких программах как искусственное действие: в ярмарочную ткань городского представления вводятся обрядовые действия, которые более всего напоминают сценарии для агитбригад. При этом вводятся не свойственные данному обряду персонажи, совершенно надуманные наряды. Ведущими таких представлений обычно выступают скоморохи, которые ведут программу в сатирической форме, т.е. выполняют свою функцию осмеяния, только в данном случае не пороков, а древнейших народных обрядов.

Нам представляется, что работники культуры не владеют и информацией, и знаниями о других обрядовых персонажах, которые являлись главными распорядителями и ведущими народных обрядовых праздников. Например, для праздничного городского фольклора такой фигурой является ярмарочный балаганный Дед (Раешник). На обрядовом празднике знаковой фигурой была Хороводница. Её задача - передать обрядовые песни, хороводы, игры подрастающему поколению. Она и сваха на свадьбах, и бабка-позыватка на пирах, и кумою на крестинах, и плакушею на похоронах. Таков круг жизни, совершаемый хороводницами. Городскими хороводницами в старину были либо нянюшка, либо соседка. Соседка представляется нам довольно занимательным персонажем: «Она знает все городские тайны: кто и когда намерен жениться, кого хотят замуж отдать, кто и где за что поссорился. Без ней нет в семействе никакого утешения: зимой она приходит детям рассказывать сказки, матушкам передавать вести: летом она первая выходит на луг составлять хороводы, первая пляшет на свадьбе, первая пьет брагу на празднике. Соседку вы всегда встретите в доме зажиточного купца утром, в полдень и вечером; она всегда бывает весела, шутлива, бедно одета. Заговорите с ней поближе, словами, близкими к ее сердцу, и она передаст вам все сокрытое и явное: она ознакомит вас с городом и горожанами; она обрисует вам картины своего века так резко, что вы во сто лет не могли бы сами изучить так отчетисто и верно»[40, стр. 82].

Сельская хороводница - женщина пожилая, вдова, живущая мирским состраданием. Отвага, молодость и проворство отличают ее от всех других. Ей не суждено состариться. Она вечно молода, игрива, говорлива: она утешает всю деревню; она нужна для всего деревенского мира; она руководит всеми увеселениями; она не пирует на праздниках как гостья, но зато все праздничные увеселения исполняются по ее наставлениям.

Именно персонаж хороводницы - знахарка Любава - присутствовал на массовом гулянии «Иван Купала», которое проводилось управлением культуры г. Тирасполя 7 июля 2009 г. на городском пляже. Выход такой Ведущей праздника предварялся зрелищным концертным блоком со скоморохами-зазывалами. Последний концертный номер - песня «Семёновна» - и предварял выход главной распорядительницы праздника:

На сцену под народный наигрыш выходит знахарка Любава, кланяется зрителям, затем скоморохам; у нее в руках корзина с травами.

Любава: Здоровья вам, народ честной, да силы...

Чай, не забыли, что за день сегодня?

Опять на зиму солнце повернуло.

Все ниже, ниже будет подыматься,

И станет день короче и короче...

Хотя еще и долго длиться лету,

Цветам цвести и травам наливаться.

1-й: Здоровья и тебе, Любава-знахарка, на празднике Купалы ты главная хозяйка!

2-й: Нынче праздник не простой, праздник старинный, праздник Солнца, Огня и Воды. На Купалу загадывают свою судьбу, обливаются водой, которая в эту ночь обладает очистительной силой.

Любава: А еще собирают травы и растения, которые в купальскую ночь приобретают целебную и магическую силу.

3-й: Ой, знахарка, какие ж это травы?

Любава: Какие травы? Сами угадайте!

4-й: Откуда знать нам травы луговые? Вот если бы девчонок имена… так это мы быстро!...

5-й: Спроси-ка их (указывает на зрителей). Смотри, народу сколько! Уж кто-нибудь да в травах разберется!

Любава: Ну что ж, попробуем узнать, кто из наших гостей настоящий «купальский аптекарь».

Игра со зрителями (за правильные ответы скоморохи награждают победителей призами).

Однако далее действие развивается достаточно традиционно: игры перемежаются с концертными номерами. На первый план опять выводится зрелищность и пассивное поглощение этого зрелища зрителями. Здесь и показ мод, и выступление городских властей, и проплывающий по реке кортеж из лодок и байдарок, и водяной с русалками, и ведьмы, приглашающие на шабаш… т.е. всё сделано для того, чтобы зритель только и успевал вертеть головой. А сакрального смысла праздника Купалы - очищение духовное (огонь) и телесное (вода), что необходимо было нашим предкам перед жатвой. Кроме того, в купальском празднике присутствуют обряды, например, женской солидарности (завивание берёзки и кумление через неё), или обрядовые любовные игры для укрепления молодых пар перед осенними свадьбами.

Для нас же гораздо больший интерес представляет другая линия -- рассмотрение и использование традиций и фольклора как своеобразного народного театра, сложившегося массового действия, утвержденного исторически стереотипа поведения, художественно оформленного и осмысленного. Такое положение мы наблюдаем на традиционном фестивале святочных обрядов и обычаев «Рождественский венок», который проводится министерством Просвещения ПМР один раз в два года. Это действительно красочный венок, в который вплетены рождественские, крещенские, новогодние обряды, характерные для нашего Приднестровского региона. Особенно часто показывается новогоднее представление ряженых с традиционными забавами, пением, благопожеланиями хозяевам, известное под названием «Маланка», -- своеобразное явление празднично-обрядовой культуры. Существует основательное мнение [45, 98--99], что «Маланка» как самобытное обрядовое действие сформировалась на Украине, именно оттуда пришла она в Молдавию через пограничье. Доказательством исходного украинского происхождения «Маланки» является прежде всего наличие в украинском обрядовом действии наибольшего числа архаических черт, связанных с древнеаграрной культурой: зооморфных персонажей -- козы, медведя, коня (древних символов плодородия); антропоморфных масок бабы и деда, отражающих культ предков. Некоторые исследователи обнаруживают в молдавской «Маланке» самое прямое заимствование у украинцев символико-образной системы и драматической основы; встречается исполнение в некоторых молдавских селах песен о Маланке на украинском языке.

Обычай водить в канун Нового года Маланку был характерен не для всей Украины, а главным образом для ее юго-западных областей, особенно Приднестровья (наиболее распространенная группа песен о Маланке-Поднистрянке свой корень имеет именно у нас)

Действие украинской «Маланки» строится в основном на незамысловатых шутках-розыгрышах в адрес зрителей, жюри фестиваля, хозяев дома, которые персонифицировано предстают в обряде (директор клуба, председатель сельсовета, либо известная в области культуры Приднестровья личность), При входе в дом (выходе на сцену) исполняется песня о Маланке, по мелодии совершенно совпадающая с местными щедровками и имеющая весьма относительную принадлежность к самому действию. Впрочем, условна, чисто символична и роль главных персонажей -- Маланки и Василия. Из этого следует, что в современном украинском варианте «Маланки» наблюдается утрачивание строгой ритуальной основы в пользу развития импровизированного фольклорного театра, с одной стороны, и с другой -- устойчивую сохранность и некоторую обособленность бытования канонизированных текстов и мелодий песен о Маланке, заимствованных от обряда щедрования. Обрядовость «Маланки», ее символичность, камерность ее исполнения, регламентированные традиционным пением, уступают место открытой праздничности, свободному творчеству, живой импровизации. Ее магические функции уступают место житейскому юмору, а порой и злободневной сатире. Отсюда наличие в вариантах игры-«Маланки» богатого набора социально-бытовых персонажей, элементов современности [45, 30--31]. Действие и традиционное пение в «Маланке» еще живут рядом, но первое уже не зависит от второго.

Молдавская «Маланка» в целом не утратила своей обрядно-церемониальной структуры, что позволило современным исследователям определить ее как «народную мистерию» и привлечь к ней внимание театроведов, искусствоведов, филологов. Значительным толчком в этом отношении явились статьи московского театроведа, сотрудника журнала «Декоративно-прикладное искусство СССР» И. П. Уваровой. В отличие от некоторых пессимистично настроенных молдавских фольклористов [45], рассматривающих молдавскую «Маланку» лишь как религиозную мистерию, Уварова не без основания разглядела в ней прежде всего самобытное и многогранное явление глубоко народной культуры, в котором заложены исконные представления о красоте, добре, высокой нравственности.

Термин «Маланка» в молдавском варианте имеет нарицательное, формальное значение: как персонаж Маланка в группе ряженых отсутствует, но термин этот достаточно устойчив в местном понимании и восприятии. Может быть, отчасти потому, что в молдавском фольклоре существует прекрасный легендарный образ бесстрашной девушки Маланки, спасшей крепость от грабителей-татар, о которой поведано в исторической народной драме под название «Маланка» [41].

Молдавская «Маланка», представленная 4 года назад коллективом рыбницкого управления культуры -- совмещение новогодних коляд, бытовых сценок, гайдуцких легенд. Однако в отличие от украинской «Маланки» здесь совмещение не произвольно, оно строго отработано давнишними стереотипами, требованиями игры, ее оформления. Все это сохранено в молдавских сёлах Рыбницкого района.

Кортеж ряженых составляли:

1. Великий царь («Ымпэрат». Эту роль обычно играет высокий и красивый юноша).

2. Царица (ее играл худой юноша в черном плюшевом пальто и белой вуали, наброшенной на лицо).

3. Турецкий царь.

4. Адъютант, слуга царя.

5. Судья.

6. Министр, подданный первого царя.

7. Министр, подданный второго царя.

8. Врач, сын царя, французский полковник, три офицера, старик и др.

Действие разыгрывалось типичным для народной драмы образом; «Ымпэрат» похищает из турецкого царства красавицу Катюшу, принуждая ее стать его женой. Когда та противится, слуги царя убивают ее. Но хор призывает ее воскреснуть, что она и делает. Турецкий царь идет войной на императора. Последний призывает сына, требуя от него покорности. Сын отказывается, его тоже убивают, затем император повелевает привести старика Моша, ему предлагаются всяческие милости, которые Мош высмеивает и отвергает. Приход старика с козой сопровождается ярким сатирическим текстом, местами недостаточно скромным, но злободневным. В конце сцены следует поздравление хозяев дома, все поют славу Новому году.

Аудитория с искренним интересом наблюдает разворачивающееся на сцене народное действо и включается в него. Причем самыми отзывчивыми оказываются, как правило, дети и подростки, что, собственно говоря, издавна присуще народному обряду вообще. Включаясь в яркую, необычную и веселую игру, которой заняты взрослые, детвора очень естественно приобщается к обрядовой культуре, вникает в нее, осваивает ее драматургию, этику, эстетику. И нет оснований игнорировать традиционную обрядовую культуру и ныне. Новогодние обряды символическими действиями, используя конкретные бытовые ситуации, учат чувству меры и такта, помогают разбираться, где веселье, а где озорство, где смелость, а где наглость, где любопытство, а где назойливость.

Таким образом, современная празднично-обрядовая культура в Приднестровье представлена двумя направлениями:

- зрелищным, что характерно для городского площадного фольклора;

- игровым, в форме театрализованных обрядовых спектаклей, представляющими более древний пласт народного творчества.

Глава II. Методика использования традиционного фольклора в театрализованном обрядовом празднике «Серебряные святки»

§1. Реальное театрализованное действие в празднике и обряде

Массовые театрализованные представления (праздник, карнавал, фольклорно-обрядовые действа) специфичны переплетением игры и жизни, ритуально серьезного и развлекательно игрового начала. Это презентация общезначимого события, «игра всерьез», которая предполагает особый способ действия - вживание, соучастие, т.е. перевод на язык игровых правил ритуалов, обрядов, символов и процесс их проживания, переживания, переоценки.

Существенной составляющей сценарно-драматургической основы массовых зрелищ является игровой характер драматургии с включением в неё зрительской аудитории. Театральность и зрелищно-площадная импровизация являются истоком всех театральных направлений.

В свое время В.Э. Мейерхольд, который ратовал за возвращение театра к условной, игровой форме, подразумевал и его содержательную сущность. Он писал, что новый зритель способен «освободиться от гипноза иллюзорности, и именно при том условии, что он должен (и, я уверен, будет) знать, что перед ним игра, пойдет в эту игру сознательно, ибо через игру он захочет сказать себя как содействующий и как созидающий новую сущность...»[24, стр.43

Эти традиции реалистического, хотя и условного театрального зрелища, о котором мечтал В. Мейерхольд, продолжил в своей драматургии Б. Брехт, которую теоретики называют «эпическим театром». Игра в основе действия, возврат к образу-маске, свойственной площадной драматургии. Усиление игрового начала означает у Брехта активизацию зрительского восприятия ради нравственной идеи: «Метафора, алогизм, гротеск служат этой цели, их функция -- лишить предмет, явление адекватности. В спектакле «Что тот солдат, что этот» зрителю, например, предлагается сцена продажи слона, где слон -- табурет, покрытый простыней. Такая метафора призвана интенсифицировать зрительское воображение, и она оправдана необходимостью художественного выявления идеи, как оправдана, например, фаршированная голова щедринского градоначальника»[23, стр.76].

В итоге драматургия массовых зрелищ, впитав в себя все законы высокой классической драматургии (действующий характер событийного развития, острый конфликтный сюжет, точное композиционное построение с выходом на главную авторскую идею -- основную мысль драматического произведения), тем не менее, в большей степени тяготеет к таким признакам драмы, как массовость, игровой характер, импровизация, в основе которой «маска» и сюжет, который создается на основе драматургической «канвы» -- сценария -- и строится методом художественного монтажа с использованием практически всех изобразительно-выразительных средств искусства (слово, пластика, музыка, танец, буффонада и т. д.)[50].

Несмотря на общее историческое происхождение и подчинение всем законам классической драматургии, зрелищная структура сценария фольклорного обрядового действа имеет свои специфические особенности.

Основной специфической чертой данной формы является ритуал, как кульминационный момент перехода действующих лиц в иное новое качество. Основным элементом ритуала фольклорного праздника является ритуальная еда (яйцо, блины, каша, печенье, хлеб-соль) и предметы-символы (венок, дерево, чучело).

Второй специфической чертой является приём образной персонификации, двигающий действие и активизирующим аудиторию.

Изберём моделью фольклорного праздничного действа театрализованное представление «Серебряные святки», поставленное на базе культурно-просветительского центра Приднестровского государственного университета с участием студентов Бендерского медицинского колледжа, детского ансамбля «Небылицы», студентов и преподавателей ПГУ. Технология моделирования такой программы в обязательном порядке включает изучение первоисточников народных традиций, широкий отбор эмоционально-выразительных средств - поэтическое слово, песня и частушка, хоровод и пляска, игра, элементы обрядового действия, костюм, маска и др.

Существенным признаком фольклорного спектакля является его сюжетная основа. Моделирование сюжета, как правило, опирается на литературные произведения и записанные в фольклорных экспедициях устные рассказы. Событийный и обрядовый ряд спектакля был построен в основном на материалах «Этнографического бюро», частично опубликованных в журнале «Народное творчество» № 6,7 за 1994 год.

В первой части был представлен праздничный обряд, который справляют на следующий день после Рождества в некоторых областях России - «бабкины каши» (названный по основному блюду, подаваемому на нём). Это день повивальных бабок и рожениц. Бабкину кашу готовили на молоке (в отличие от сочива, а тем более поминального колива) и угощались ею от души, а не ели по чайной ложке. За право угощать бабкиной кашей шёл торг, и тот, кто давал самый большой выкуп, получал право угощать гостей. Отца младенца, родившегося в этом году, обычно кормили кашей «с потехой», то есть добавляли в неё хрена, перца, горчицы, соли, приговаривая: «Отведай-ка, каково было жене рожать: сладко ли, горько ли, солоно ли?» За эту кашу отец должен был заплатить. Данный ритуал послужил кульминационным моментом первой части.

Вторым обязательным блюдом этого дня были бабкины пироги из дрожжевого теста в форме крендельков, бантиков, сердечек, розочек, узелков, бараньих рожек, заячьих ушек, подковок, рогаликов, которыми повитухи одаривали детей для того, чтобы ребёнок был речист, разговорчив и чтобы у него не было каши во рту. Кроме того, в первой части в драматургической форме были представлены и многие другие рождественские обряды: угощение мороза, детское славление Рождества, гадание на урожай и другие обрядовые действа, не менее интересные и необычные.

Вторая часть спектакля - рождественские молодёжные посиделки с игровыми хороводами, гаданиями, рождественскими сценками. Все эти народные игры-обряды были приурочены к Святкам и имели не только развлекательное, но и магическое значение. Считалось, что они выполняют роль продуцирующих заклинаний, способствующих росту хлебов, приплоду скота, деторождению. Например, особенностью посиделочных песен-игр («Дрёма», «Заинька» и др.) были поцелуи, которыми они заканчивались:

Целуются в уста - чтобы рожь густа

Густа, часта, примолотиста.

Другое значение обрядовых игр - знакомство. Эти игры послужили «манком» для вовлечения в спектакль зрителей.

Таким образом тема фольклорного праздника обозначена обрядовым Днём повивальных бабок и рожениц - «Бабкины каши», идея постановки заключена в слова главной героини Солдатки - «Бог сошёл на землю к людям и разделил с ними все что есть», таким образом выражая отношения к постоянным спорам о «греховности» исполнения древнейших обрядов в праздничные дни зимних Святок.

Жанр постановки обозначен как «картинки из народной жизни» что и предопределило декоративно-образный ход - лубочное оформление. Музыкально-образный ход - звуки вьюги, создающие атмосферу русской снежной зимы. Образно-игровой ход составили знаковые персонажи русского села: Солдатка, Соседки, Кум и др. Они же в процессе действия рядились в традиционные ряженые персонажи праздника: чёрта, Старика и Старухи, покойника и др. В данной постановке жанровое решение «картинки из народной жизни» является и единым образно-смысловым ходом сценария. Сюжет построен на неожиданных ситуациях столкновения дремучих суеверий и реальной действительности. Приведём три примера, первый из которых находится в завязке композиции, второй в кульминационном моменте и третий ф финале постановки.

Ситуация 1 - завязка

Егор: Здорово, сосед!

Семён : Здорово!

Егор: Чего смурной такой? Перебрал вчера?

Семён: Не-е… Вроде нормальный был!.. Слышь, Егор, шёл вчера от кума огородами, да вдруг слышу: в бане нашей кто-то парится… А не должны!.. Заглянул: баба… в белом вся… волосы распущены… и веником ребёнка напаривает… ребёнок орёт, а она напаривает… Меня увидала, да как пошла… на меня!

Егор: Банница! Чур меня!

Семён: Во! А жёнка говорит: «нормальные мужики до чёртиков напиваются, а ты…

Егор: А ты что?

Семён: Я-то матом загнул и бежать!

Егор: От жёнки?

Семён: От бани!

Егор: А матом зачем? Рождество ведь!

Семён: Нечисть, она мата боится.

Егор: Врёшь!

Семён: Ей-Богу! Мне дьячок наш сказывал…

На крыльцо, где сидит Семён, выходит его жена Наталья. Чётко виден огромный синяк под глазом, а лоб перевязан белым рядном.

Мужчины, увлечённые разговором, её не замечают.

Егор: Надо моему Федьке сказать про мат-то… А то пошли парни вчера на гулянье в Натальинку…

Семён: (пряча глаза) Своих девок мало…

Егор: Чужое завсегда слаще, известное дело… Нагулялись и аккурат в полночь идут домой, песни поют… Чуток до моста не дошли - шишига - хлоп с дерева! Сама в белом во всём, глаза огнём полыхают, когти выставила, на голове змеи шевелятся!... Парни ломанули напрямую через речку - у Федьки гармонь в прорубь и свалилась, хорошо сам не утоп. А знали бы что матом… ни одной бы шишиги в округе…

Наталья: Будете лясы точить, а не кудахтать, так весь год только свои яйца и будете…

Мужики дружно закудахтали.

Егор: Батюшки! Кто ж это тебя угостил, соседка?!

Наталья: Федька твой! Гармошка у него в проруби утопла!.. В меня он её кинул со страху-то!

Егор: Чего это?

Семён: Так это она, дура, шишигой в полночь скакала!

Наталья: Тут кем хочешь поскачешь! Катька наша совсем по твоему Федьке высохла… Походят они у меня в Натальинку! (Уходит, громко хлопнув дверью).

Егор: Вот кого матом да ухватом надо!

И снова дружно закудахтали. Через некоторое время одновременно встали.

Семён и Егор: Зима-зимушка ненаглядная, погости у нас колядою,

Снег-снегом полюшко покрой, попои весной…

Ситуация вторая - кульминация.

Солдатка: И ещё вам, хозяева, желаем пиво варить - сынов женить, сливки собирать - дочек замуж отдавать! И самим деток родить, да бабкину кашу варить! Неси, хозяйка, свою кашу богатую!

Бабка, Елена и Наталья убегают в дом. Егор пятится в двери спиной, скрывая ружьё, затем выходит и прислушивается к разговору. Солдатка подходит к Семёну и его куму (Чёрт). Солдатка: Что же вы вчера так налакались?! Мужики взрослые, а баловали, как дети малые!

Кум: (оправдываясь) Дак парни пристали: нарядись чёртом, пугани девок! Девки с салом вокруг села пошли, чтоб парни в новом году в Натальинку не бегали.

Солдатка: Сами бы и пуганули.

Кум: Так то оно так, да парни сами-то в Натальинку собрались на посиделки. Их обоз с парнями как ушёл в Москву, до сих мужики не вернулись. А натальинские, знамо дело - шустрые! - наших парней и заманули…

Семён: (хохотнув) Видно у натальинских девок сала побольше!..

Солдатка: (Семёну) А ты чего вчера в мою баню вскочил да матом лаялся?! Я сироток больных напариваю, а он - дверь нараспашку и лаяться!

Егор: А ты говорил - Банница! Тьфу!

На крыльцо выходят женщины, в руках - подносы, на подносах - ложки, каша в чугунке, штоф с наливкой, рюмки.

Наталья: Бывай здорова, повитуха! Вот твоя богатая каша - и чтобы такой же доброй была жизнь наша!

Солдатка:(попробовав) Добрая каша: масляная, в молоке замоченная! (зачерпнув ложку каши, обращается к детям) А ту, братья, сёстры - становитесь в ряд. Буду кашей кормить всех подряд - чтобы крох не обижали, колыбельки чтоб качали!... (Кормит кашей ребятишек, приговаривая) Ещё ешьте, чтобы были речисты, разговорчивы и чтобы не было каши во рту, когда речь заведёте. (Вручает детям корзинку с пряниками) А вот повитухины пироги, крендельки, рогалики! Девочкам - розочки, бантики да сердечки, а мальчикам - заячьи ушки да подковки! (Затем оборачивается к зрителям) А для отцов специальная каша варена. Сама варила. За эту кашу заплатить надо, только затем дам поесть. Каша эта - силу мужскую прибавляет, кровь очищает, любовь возвращает.

Солдатка сначала берёт выкуп, а затем угощает кашей с «потехой» - с добавлением хрена, перца, горчицы, соли. При этом солдатка приговаривает: «отведай-ка, каково было жене рожать: сладко ли, горько ли, солоно ли?»

Всех, отведавших каши с «потехой» женщины угощают наливкой или вином.

Егор: Э-эх!!! Айда в дом - гулять будем! У меня от этой каши сила мужская прибавилась!

Фон : музыка, вьюга, метель.

Ситуация третья - финал

(Все девушки собираются выходить. Одна Ирина не одевается)

Солдатка: А ты что, девушка, домового испугалась?

Ирина: Да не нужен мне домовой. Я его самого хочу увидеть.

Девушки: Кого?

Ирина: Жениха. На зеркале гадать, буду.

Солдатка: Ой, смотри, Ирка, не прогадай.

(Девушки, уходят. Свет приглушается. Ирина ставит зеркало и по бокам две свечи. Берет в руки полотенце и садится напротив, говорит: «Суженный, ряженный, приди ко мне!» Во горницу тихо входит девочка в ночной рубашке, постояв немного она подходит к Ирине. Ирина, увидев в зеркале чей-то образ говорит: «Ангел! Ты за мной пришел?» Девочка трогает Ирину за плечо, та в страхе вскрикивает, кричит: «чур сего места!»

Девочка: Ирина, не пытай судьбу это грех перед Господом. Вот наложат на тебя 6-летнюю епитимию, а то и вовсе исключат от церкви.

Ирина: Знать хочется. Дома братья проходу не дают - старой девой кличут.

Девочка: Знаешь, в дни Святок новорожденный Бог странствует по земле и рассылает щедрые дары. О чем попросишь в молитве, то получишь.

Ирина: (истово бросается на колени) Господи, пошли мне жениха, хоть какого - бедного, косого…

Девочка: Ирина, зачем тебе такого, проси хорошего! Не гневи Бога.

Ирина: Господи! Молю тебя о женихе. Пусть он будет… Пошли какого хочешь.

Девочка: Господи, дай, наконец моей матушке хорошего жениха…

Ирина: Дай, Господи, здоровья моим родителям…

Девочка: И пошли мне, милый Бог, кошечку…

Ирина: И сделай, Господи, что бы братья мои зажили своими домами…

Девочка: И пришли, пожалуйста, на землю своего сына, мы его больше не распнем…

(Вьюга. Занавес)

Архитектоника постановки складывается из четырёх эпизодов: пролог, изгнание чёрта, славление Рождества, обрядовая каша, святые и грешные, моление о чуде (финал). Каждый эпизод содержит собственный конфликт, иногда противоположный основному, тем самым образуя игру действия.

Композиция обрядового праздника следующая: пролог, в котором экспонируется название праздника и его назначение:

Свет: гаснет в зале, освещается авансцена слабым голубым светом.

Сценография: слева и справа на уровне 2-3 кулис расположены два крыльца с резными перилами, между ними - ворота.

Текст:

- Ба! Слышь, дверь скрыпнула…

- Это мамка в сени вышла. А-а-а…

- Это-т за полночь?! Чего не спиться?!

- Крупа для бабкиной каши берётся заполночь… А-а-а…

- Что ещё за бабкина каша?

- Так первый день после Рождества какой?

- День повивальных бабок и рожениц!

- А чо каша? Лучше б пирогов да пряников напекли!

- Будут тебе и пироги! Уж наша повитуха Солдатка мастерица крутить бантики, розочки, заячьи ушки. Щедрая! Всех детей одарит!

- А мамка её кашей будет кормить?

- И её, и всех нас, и соседей! Чтобы братик твой рос здоровеньким…

- А чо моя мамка?! Вон у Ксюши тоже братик родился, а моя должна кашу варить!

- Твой батька дал самый большой выкуп - золотой царский! - за право угощать бабкиной кашей! Спи уже, сухотка! Господи, сделай второго поспокойнее, спаси, сохрани и помилуй… А-а-а…»

Во время этого диалога, на площадку между домами выходит чёрт. Смотрит на одно крыльцо, затем на второе, трясёт головой, но их всё равно два. Махнув лапкой, пытается взобраться на одно крыльцо, но переворачивается через перила и падает. Вначале за перилами видны попытки подняться, затем чёрт подбирает лапки и затихает.

На крыльцо выходит хозяин - Семен - садится на ступеньку и начинает кудахтать. Следом выскакивает простоволосая жена, в нижней рубашке, и, прошипев: «Кутью забыл», всовывает в руки горшок с кутьёй. Затем выскакивает снова, надевает на голову мужа шапку и, перекрестив его макушку, уходит в дом.

И на второе крыльцо выходит хозяин с горшком в руках. Тоже садится на ступеньку и квохчет.

Так оба квохчут некоторое время, поглядывая то друг на друга, то на окна дома. В следующем диалоге двух соседей намечается завязка всего действия.

Кульминацией обрядового праздника «Бабкины каши» является угощение мужчин повитухиной обрядовой кашей «с потехой» всех мужчин: и героев на сцене, и молодых отцов в зрительном зале. Угощение обрядовой кашей и детворы, и мужчин утверждает главный смысл этого дня - одного дня Святок - укрепление семьи. Детям каша даётся для того, чтобы не было «каши во рту» да ещё ритуальное печенье, чтобы родителям помогали малышей нянчить. Мужчин приобщают к такому трудному таинству как роды, чтобы он разделил с женой муки.

Символическая развязка постановки занимает довольно большой эпизод - «святые и грешные», в котором представлены молодёжные посиделки: игры-хороводы, игры-знакомства, игры-гадания, ряжения. Понятие "игры" в традиционном фольклоре гораздо более широко и многообразно, чем в современности. "Игрой" называли такие, казалось бы, разные и далекие друг от друга явления, как пляски, танцы, хождение под песни, шалости, забавы, подвижные игры, собрание молодежи для веселья, гулянье и вообще веселье и даже интимные отношения. Отличительной чертой, вернее, способом существования народных игр в прошлом было их проникновение во все сферы жизни - и в ритуально-обрядовую, и в повседневную [4].

Очевидно, что игры не были преимуществом и людей одного возраста, они сопутствовали человеку с рождения до старости, в каждом возрасте имея свои особенности и выполняя определенные функции. Так, для детей наиболее важными можно признать задачи физического и психического развития, для молодежи - знакомства и сближения потенциальных брачных пар, для взрослых - проведения досуга, для стариков - общения и преодоления усиливающегося в их возрасте одиночества.

И ряженые, и обрядовые действа, и народно-праздничные игрища - дотеатральные, игровые виды фольклора. Ряжение было непременной составной частью календарных и семейных праздников -- особенно ряженке в дни святок. Самые древние персонажи ряжения -- животные и страшилища, а также старик, старуха. Для русских было характерно ряжение медведем, козой, конем, журавлем, смертью, покойником.

Молодые парни закутывались в вывернутые овчинные шубы; морды, рога, клювы были деревянные. Ими старались задеть, уколоть, «забодать» девушек, пришедших на вечеринку. Ряженые ходили из дома в дом, где собиралась молодежь, и разыгрывали незамысловатые сценки. Конь, коза плясали, потом падали. «Хозяин» объявлял, что они «заболели», их «лечили», они вскакивали, «оживали». Смысл этих действ составляла древняя брачная и земледельческая магия. В особенности распространена была «покойницкая» игра. Одетого в саван «мертвеца» укладывали на доски или салазки и с воем и плачем вносили в избу. Присутствующих заставляли «прощаться» с ним. У мнимого покойника были огромные зубы, вырезанные из картофелины или репы. Похоронная процессия включала и «причт» -- «попа» в рогоже с «кадилом» -- горшком с куриным пометом; дьякона, певчих. Сценки (их называли «кудесами») сопровождались исполнением шуточных песен, причитаний, молитв. В конце игры «покойник» оживал и пугал присутствующих [6].

Однако элементы народного театра и увеселительный характер игрища ряженых не затеняют изначальной сущности рассматриваемой мистерии. К драматическому творчеству относится не всякий обряд, не любые игры или танцы, а лишь такие их виды, где имеют место перевоплощение их участников в действующие персонажи и образно-художественное воспроизведение отношений между человеком и природой или между людьми, хотя первоначально такое обрядовое действо выполняло определенную магическую функцию, оно объективно обладало и потенциально-эстетическим содержанием которое и обуславливало его художественную форму.

Совершенствование методики художественно-образного воздействия предполагает драматическую разработку и сюжетное построение «спектакля обрядов».

Существенным признаком театрализованного действия в фольклорном празднике является его сюжетная основа. Моделирование сюжета, как правило, опирается на литературные произведения и записанные в фольклорных экспедициях устные рассказы.

Событийный ряд сценария выстраивается согласно обрядам и ритуалам данного праздника.

Технология моделирования такой программы в обязательном порядке включает широкий отбор эмоционально-выразительных средств - поэтическое слово, песня и частушка, хоровод и пляска, игра, элементы обрядового действия: предметы символы, обрядовая еда, костюм, маска и др.

§2. Образная персонификация как основной приём театрализации фольклорной КДП

Праздник нашими предками всегда мыслился одушевлённым и одухотворённым: он «заходил» и «уходил», его встречали (канун) и провожали (сжигали, закапывали, бросали в воду). Его олицетворяли различные вещные символы и персонификации: чучело масленицы или Русалки, девушка (юноша) Коляда, мужик Кострома. Иногда он присутствовал в качестве главного блюда - «животный образ Бога» - и его съедали.

Как священные гости и посланники с неба воспринимались и участники святочных колядных обходов. Колядующие ходили по домам в вечернее время и ночью специально для того, чтобы получить от хозяев обрядовую пищу и высказать им соответствующие благопожелания в форме колядных песен и приговоров.

В сценарии «Серебряные Святки» было представлено два таких персонифицированных образа зимнего праздника в первой и второй части. В первой части Колядой были наряжены: богато одетый и довольно плотный мальчик и бедно одетый, худощавый мальчик. Юношей скрывали под покрывалами и участникам праздника, и зрителям предлагалось выбрать Коляду будущего года: Солдатка: Радуйтесь, люди, коляда к вам будет!

Девушки выводят двух человек под покрывалами.

Солдатка: Каким будет год грядущий сейчас и узнаем. Здесь коляда бедная и коляда богатая. Выберешь богатую, будешь с урожаем, укажешь на бедную - недород будет.

Во второй части группа парней и девушек - колядовщиков - разыгрывает в доме Солдатки сценку прихода Коляды. В данном случае Колядой нарядили высокую и красивую девушку:

Громко топая и хохоча входят в дом колядовщики./

Колядовщики: - Здравствуйте, хозяюшка!

- Позвольте во горницу войти !

- Во горенку войти, да на лавочку сесть.

- На лавочку сесть да песенку спеть.

- Благослови сударыня -хозяюшка,

Коляду петь!

Солдатка: Давно ждем, добрые колядовщики. Пожелайте нам не золота , не серебра, не драгоценных камней, а отменного здоровья, старательной работы да богатых урожаев.

Колядовщики: - Как пошла Коляда, вдоль по улице гулять.

- Вдоль по улице гулять с Новым годом поздравлять!

Коляда, Коляда, где ты была

- Я во поле ночевала, а теперь и к вам пришла!

- Коляда, Коляда! Уродилась Коляда !

- Кто подаст пирога- тому двор живота!

- Еще мелкой скотинки числа вам не знать.

- А кто не даст ни копейки - завалим лазейки,

- Кто не даст лепешки- завалим окошки!

- Кто не даст пирога - сведем корову за рога,

- Кто не даст хлеба- уведем деда.

- А кто не даст ветчины - тем расколем чугуны!

/Солдатка одаривает колядовщиков пряниками и подносит пирог./

В представлениях о начале и конце святочного периода заметно выделяются мотивы «прихода» персонифицированного праздника (или заменяющих его мифологических персонажей) и его «выпроваживания» в последний день Святок. В основе этой фразеологии и фольклорных мотивов лежат верования о том, что души предков посещают в это время свои дома, где родственники готовят для них поминальную пищу (обрядовый хлеб, кутью, блины), а по истечении срока вновь возвращаются в загробный мир.

В связи с поверьями о приходе мифических гостей существовал обычай принимать на Святки любого пришедшего в дом как особу священную и одаривать, его обрядовой пищей, предназначенной для духов. По первому посетителю гадали об удаче или неудаче в жизни и хозяйстве. Приход персонажей загробного мира инсценировали и святочные ряженые, среди которых наиболее популярными были фигуры страшилищ, оборотней, «старики», «дед и баба», «кудесники», «буки», «кикиморы», «покойники».

Можно выявить следующие типологические группы масок, используемые в игровом общении.

Антропоморфные маски («очеловеченные личины животных» - высушенные морды умерших животных (Медведь, Коза, Лошадь и т. д.)).

Зооморфные маски (маски, отражающие стремление людей подражать ликам животных и птиц и на этой основе выстраивать свои взаимоотношения с другими (Медведь, Коза, Бык, Лошадь, Конь, Журавль, Петух и т. д.)).

Вот, например, как изготовлялся костюм Козы: голова вырезалась из дерева и была вытянута по горизонтали, на лбу торчали длинные рога, сверху голову обшивали куском старой овчины, а снизу прикрепляли к палке. Палка вставлялась и закреплялась в вывернутом наизнанку тулупе.

«Маска Козы, олицетворявшей плодородие, напоминала человеческое лицо, изготовлялась из второго розоватого слоя берёсты. Вместо глаз прикрепляли чёрные пуговицы, нос вырезали из сосновой коры (нос пьяницы) и укрепляли его через дырки в глазницах. Рот вырезался зубастый с подкладкою из глубокого красноватого слоя берёзы. К подбородку пришивали кусок льна (бородка). Рога, начинавшиеся со лба маски, были сплетены из жёлтой соломы. Козу приводил в движение мальчик, „оседлавший” лошадиную дугу, перевёрнутую концами вверх, с головы до ног покрытый вывернутым наизнанку длиннорунным козлиным кожухом. Он бегал, слегка раскачивая дугу, передавая таким образом выразительную пляску Козы» [15, стр. 17-18]. В ХIХ веке костюм Козы мог быть и таким: ряженый, в девичьем сарафане, с деревянными ложками в руках, дразнит всех красным деревянным языком. Демонические маски, материализующие в художественных образах систему национальных мифов о «нечистой силе» (отсюда и встречающееся определение этой группы масок - «нежить» (Смерть, Бука, Кикимора, Чёрт, Ведьма и т. д.).

В работах исследователей фольклора встречаются и такие варианты демонических масок: «Полюбуйтесь: вот и настоящий Чёрт - с рогами, с хвостом, весь обтянутый чёрным коленкором; вот и Смерть, высокая, вся в белом, с куском свёклы вместо носа, с клыками, вырезанными из репы и редьки…» [25].

Фантастические маски, материализующие в художественных образах систему национальных русских сказок и народных поверий (Мороз, Зима, Весна, Вьюга, Снегурочка и т. д.).

Социальные маски - пародийные образы (личины представителей социально-управленческой иерархии (Царь, Король, Генерал, Вельможа и т. д.).

Сословные маски - пародийные образы-личины представителей различных сословий (Барин, Барыня, Купец, Купчиха, Поп, Попадья, Дьяк и т. д.). Порой для роли Барина было достаточно в руках иметь трость. Очень часто в руках ряженого Попа вместо кадила был рукомойник на верёвках, старая посудина или лапоть, в котором поджигали сухой помёт.

Этнографические маски - образы людей-представителей других национальностей (Цыган, Татарин, Украинец и т. д.).

Бытовые маски - пародийные образы, в основном выражающиеся по принципу несоответствия своему полу: мужчины рядятся женщинами, женщины - мужчинами (Старик, Старуха, Странники, Нищие, Красны девицы, Добры молодцы и т. д.).

Доктор исторических наук Елена Фёдоровна Фурсова приводит следующие костюмы ряженых: «Некоторые… представлялись „стариками” и „старухами”. Их отличительными признаками были прикладные патлатые волосы и бороды из пакли, рваная одежда и горбатость. В руках они обычно держали посох… Наряжались - не узнать совсем. Старухой. Всё рваное, грязное оденет. Старую шубу или зипун. Горба приделают. Ходит с палкой. Старик ходил так же. С бородой - куделькой, в шапке» [25]. В сценарии «Серебряные святки» молодёжной группой были разыграны две сценки с ряжеными: «старик и старуха» и «игра в покойника» .

Сценку ряженых «Старик Старуху выхваляет» разыгрывают ряженые юноши:

Старик: Полно, Анфимия, артачиться аль не знаешь, что хозяева добрых людей пущают? Ой развернись хозяюшке в пояс поклонись , любите и жалуйте, добрые люди!

Солдатка: А что это она у тебя сегодня больно примахрилась? Аль поминки по бабушке Акулинке справляет?

Старик: Глупая ты женка! Аль не смекаешь? Понравиться молодцам хочет. Оно и знаешь, что жениха выбирать пришла.

Солдатка: А сколько ей годков? Коль больно молода так и не возьмет никто. Чай моего деда махоньким помнит?

Старик: Что ты еще?! Баба, вишь, молодая, здоровенькая, а пляшет то как!

(Старик начинает играть, Старуха танцует, но когда музыка стихает, падает на пол и лежит неподвижно. )

Старик: Ой, баба моя работящая и уважительная была и уважительная, а, вишь, уморилась, желанная моя, касатка моя, раскрасавица ты этакая!

(Зазвучала музыка и Старуха «ожила», и вновь пустилась в пляс, обрадованный старик, уводит ее.)

Сразу же за этой сценкой ряженых следует «игра в покойника».

(Зазвучала музыка и старуха «ожила», и вновь пустилась в пляс, обрадованный старик, уводит ее.)

Девочка: А я узнала их, то Сашка с Вадькой!

Солдатка: Известные забавники, от них нужно ждать чего похлещи.

(В избу влетает старик и старуха - борода отклеена , кокошник в руке.)

Старик: Ребята Андрюха замерз!

Старуха: Насмерть!

Солдатка: Несите его в избу, авось отогреем. Девчата готовьте лавку для покойника.

(Девушки выносят лавку на середину избы, парни в дверь вносят «покойника», укладывают на лавку. Так называемый, покойник, лежит синий, с бутылкой в руке и с огурцом или пряником во рту.)

Девушки:

- Упился, сердешный!

- Объелся, вишь кусок изо рта торчит!

- Подавился он, аж посинел.

Парень: Прощайтесь, девчата! Славный окрутник был!

(Девушки по-очереди подходят к «покойнику», кланяются в пояс со словами: «прощай, Андрейка, на веки вечные ». Последнюю девушку, когда она отвернулась и собирается уходить , «покойник» неожиданно хватает за подол платья. Визг, девушки разбегаются кто куда. Оживший «покойник» хватает девушек , те отбиваются.)

Девочка: Андрюшка! Это же грех!

Андрей: Не бойсь, Наташка, на Крещение в Иордании смою с себя личину беса!

Девочка: Гляди, кабы, до Крещения тебе нечистая сила не отомстила.

Ирина: Вот достанется же кому-то такая ворчливая богомолка!

Парень: А вот кто мне достанется? Давайте, парни, попытаем судьбу. Не все ж девкам пытать, суженного!

К сожалению, при организации народных праздников сказывается отсутствие у устроителей этих праздников знаний культуры игрового ряженья и маскирования как их составного элемента. Кроме того, качество карнавально-игрового общения снижается из-за отсутствия ролевого диалога. Практикам культурно-досуговой деятельности необходимо знать историю игрового ряженья и маскирования, иметь представление о типологических группах масок, используемых в игровом общении, и о «спектаклях» ряженых.

Предметом особого внимания является разработка информационно-просветительского текста ведущего программы и художественно-образная организация пространства. Ведущие программы могут быть «современниками», а также выступать в образах, характерных для народной традиционной культуры - Иван-да-Марья, хозяйка горницы - Сударушка, Бабушка-сказительница, скоморохи Ерема и Фома, персонажи сказок и др.

Форма театрализованного представления - спектакля предполагает образное решение как темы, так и ведущих.

Основа театрализации - драматургически осмысленный визуально-пространственный текст значимого события - фольклорного праздника. Несомненно, образность - это способ повысить эмоциональность восприятия информации. Однако в ходе исследования мы убедились: для того, чтобы объект воздействия стал субъектом социально-культурной активности, одной только образности недостаточно. Для этого не обязательны проявление внешней активизации, вовлечение человека в какую-либо физическую деятельность, хотя это предполагается как один из возможных и желательных моментов. Более существенна такая организация художественного воздействия, при которой начинается собственное творчество человека, воспринимающего эту информацию.

Один из приемов образного решения конкретных фактов и явлений с использованием театрализации является персонификация, т.е. - наделение исполнителя определенным характером и характерностью, т.о. превращая его в определенный персонаж.

Персонаж (от латинского persona - маска, лицо) - художественный образ человека, совершающего поступки в определенной ситуации. Персонаж, помимо эмоций (носителем которых он является) наделен определенным внешним обликом и чертами поведения. Являясь способом художественного освоения характерного в человеке, персонаж первостепенно значим не только в драматических видах искусства. В художественном произведении Персонажи соотнесены друг с другом, образуя, своего рода, систему, которая является центром художественного построения, важнейшим объектом композиции. Персонаж в частности может основываться на архетипе, который является общим характеризующим образом. Ведущие персонажи: Протагонист: «… ведущий сюжета: тот, кто ускоряет действие». Антагонист: «… персонаж полностью противоположный Протагонисту».

За основу ведущего образа - Солдатки - взят прототип сельской хороводницы. Сельская хороводница - женщина зрелая, вдова, живущая мирским состраданием. Отвага, молодость и проворство отличают ее от всех других. Ей не суждено состариться. Она вечно молода, игрива, говорлива: она утешает всю деревню; она нужна для всего деревенского мира; она руководит всеми увеселениями; она не пирует на праздниках как гостья, но зато все праздничные увеселения исполняются по ее наставлениям.

Персонажем полностью противоположным Солдатке выступает её дочь - Девочка. Почему девочка, а не богомольная старушка? Потому что именно юности, подросткам свойственно искреннее стремление к идеалу. Именно мать и дочь олицетворяют земную и духовную стороны праздника, давний конфликт грешного и святого:

Солдатка: Коляде, есть что подать. Я всю ночь пироги пекла , да козюльки делала. Видишь сколько коров, коз да свиней вылепила!- чем больше этих пряников раздам, тем больше приплоду у скота будет! Да по дедовскому обычаю я весь двор чистой соломой застелила.

Девочка: А это зачем?

Солдатка: А это- словно будущему урожаю говоришь: «Приходи !». На святки добрая богиня Каляда ходит невидимой по деревням, обещает снежную зиму, теплую весну, обильный урожай. И ей надо немного помочь - исполнить в ее часть колядки: «Коляда, Коляда, золотая борода, золотой усок- по рублю волосок, вдоль по улице бежит- хлеба каравай тащит!»

Ну-ка, дай миску. Пустую только .

Девочка: А зачем?

Солдатка: А чтоб узнать, каким будет новый год. (Льет воду в миску, приговаривая)

Ты, вода, не шуми , не блажи, не греми,

Через край не лейся,

А как есть - новолетье держи,

О грядущем скажи.

(Солдатка выносит миску на улицу.)

Девочка: Ну и как ты узнаешь каким будит новый год?

Солдатка: Замерзнет вода и увидим: Лед в гору - будет добрым год.

Лед застынет ровненько - быть жизни прямешенькой .

Лед вымерзнет лункой - год будет ущербный.

...