Российская цивилизационная идентичность и модернизация отечественной культуры

Размещено на http://www.allbest.ru/

Содержание

Введение

Глава 1. Понятие «вестернизация»

1.1 Запад и Восток в контексте глобализации

1.2 Культурная экспансия Запада

Глава 2. Российская цивилизационная идентичность и модернизация отечественной культуры

2.1 Предпосылки вестернизации России

2.2 Ориентиры в развитии русской культуры

Заключение

Список литературы

Введение

Россия и Запад - это центральная, самая важная проблема для русской мысли, русской литературы и культуры в целом. Широко раскинувшись на беспредельной, однообразной равнине, Русь всегда остро ощущала свою какую-то неполную очерченность, незавершенность, неоформленность. Неясно было уже то, где заканчивается собственно русская земля. Вопрос о границах России, как мы понимаем, сильно занимал многие русские умы. Еще важнее было осмыслить, что представляет собой Россия, какое место она занимает среди других держав, какую роль призвана сыграть в мировой истории. Для того, чтобы ощутить себя единым государственным телом, нужно было наткнуться в своем территориальном расширении на какую-то внешнюю грань; точно так же для того, чтобы осознать, что такое Россия, необходимо было противопоставить ей что-то внешнее и целостное. Такой гранью для России, как в отношении географическом, в силу ее срединного положения между Востоком и Западом, так и в отношении культурном, в силу ее особой истории, всегда служила Западная Европа. Сравнение с Западом было так важно для России именно потому, что давало возможность понять не столько то, чем они отличаются друг от друга, сколько то, чем является Россия сама по себе. Было слишком очевидно, что эта страна не принадлежит к Востоку, несмотря на то, что большая часть ее расположена в Азии. Отличие же России от Западной Европы представлялось настолько важным и значительным, что почти всегда, когда в русской литературе или философии заходила речь об исторической судьбе России, там неизбежно возникал образ Запада. Умственное соприкосновение с Европой в России было настолько тесным и, можно сказать, интимным, что уже простое замечание о некотором своеобразии русской истории оборачивалось тезисом о противостоянии России и Запада.[1].

вестернизация экспансия культурный модернизация

Глава 1. Понятие «вестернизация»

«Вестернизация» (от англ. Western -- западный) -- заимствование американского или западноевропейского образа жизни в области экономики, политики, образования и культуры. Вестернизация -- это распространение западных ценностей по всему миру. Наиболее широко распространены либеральная идеология и рыночная экономика. Страны усваивают западные ценности на основе своих национальных особенностей. Это понятие тесно связано с глобализацией, так как является ее прямым следствием. Наряду с положительными качествами: борьба за права человека, распространение прав и свобод человека, имеет и отрицательные: распространение экономического кризиса, экологических проблем».

1.1 Запад и восток в контексте глобализации

Запад и Восток, Восток и Запад - это вечное противопоставление, попытка представить социально-экономическое и культурное развитие этих двух регионов мира совершенно противоположными благодаря наличию в них существенных различий в политическом устройстве, ценностных ориентациях и религиозных взглядов. Так, в целом ряде исторических исследований Восток или его какая-то часть представлялись то краем всеобщего благоденствия, учености и просвещенности, то акцентировалось в духе застоя, рабства и нищеты.[2, c.20]. С другой стороны, сложившееся в XIX и XX вв. превосходство Запада в технико-экономическом и военно-стратегическом отношении, породило в умах определенного круга европейских интеллектуалов иллюзию «неполноценности» восточного мира, что дает им право приобщения «косного» Востока к благам цивилизации. Особенно неубедительно выступает представление отдельных западных, да и не только западных политиков, что восточный тип цивилизации, особенно мусульманский, при контактах с другими цивилизациями и культурами, обнаруживает имперские тенденции к другим социокультурным обществам.

Проблемы глобализации культуры наиболее интересно представлены социальными антропологами и культурологами. Их мнения по поводу феномена глобализации достаточно противоречивы. Наибольший интерес, на взгляд автора, представляют концепции У. Ганнерса и Ш. Айзенштадта. Так, Ганнерс разработал теорию глобальной ойкумены как региона постоянного культурного взаимодействия, обмена информацией и перевода феноменов одной культуры на язык другой. Как полагает Ганнерс, процесс глобализации культуры может развиваться в четырех основных направлениях: сценарий «созревания», или глобализация без вестернизации; сценарий «глобальной гомогенизации», предполагающее полное доминирование западной культуры в мире; сценарий «сатурации - насыщение», выступающее одной из версий подобной унификации; сценарий «периферийной коррупции», предполагающий разложение западной культуры в процессе адаптации на периферии [3, c.65].

На взгляд автора, наиболее предпочтительнее сценарий «созревания», или глобализации без вестернизации. В глобальной ойкумене происходят равноправный диалог и обмен информацией и многочисленными периферийными культурами. При этом метрополии выступают в роли стимуляторов, оживляющих развитие периферии и способствующих обогащению местных культурных ценностей. Но периферийные культуры в свою очередь активно интерпретируют привнесенные идеи, существенно модифицируют культурный поток и тем самым влияют на культуру метрополии [4, c.28].

Ш. Айзенштадт присоединяется к сценарию «созревания», вслед за Ганнерсом выбрав путь глобализации культуры без вестернизации. Изучив историю культурного диалога древних и современных цивилизации, Айзенштадт пришел к выводу, что процесс глобализации культур в поле межцивилизационных взаимодействий действительно является всеобщим. Современные культуры кристаллизовались путем отбора, а следовательно, трансформации значительного количества традиций, символов и институтов как национальных, так и заимствоваванных у других цивилизаций [5, c.317]. Глобализация не исключает, а подразумевает развитие вариативности, поскольку именно в ней содержится потенциал для дальнейшего развития человечества[6]. Однако, сегодня, как заметил главный редактор «Казахстанской правды» О.В. Квятковский, глобализация выглядит как легендарный «господин 420» в исполнении великого Р. Капура:

«Нарисован, как картинка,

Я в японских ботинках,

В узких брюках я - британских,

И в носках - американских,

В русской шляпе я большой

И с индийскою душой!»[7].

В контексте культурной глобализации большой интерес представляет дихотомия «Запад-Восток», «Восток-Запад» в этом процессе. Как известно, Запад и Восток являют собой два противоположные типа мировоззрения, мироощущения, способа бытия в мире, две противоположные типологические формы культуры: деятельностную и созерцательную, интеллектуально-рационалистическую и образно-поэтическую, активно-прогрессистскую и сдержанно-консервативную, прагматическую и экономическую[8, c.113].

Мы часто употребляем понятия «Восток» - «восточная культура», «Запад» - «западная культура» как автономные, самостоятельные, специфические и относительно замкнутые феномены бытия человека. При этом, что достаточно ясно, делается известное насилие над действительно реальным состоянием культуры. Конечно, по каким-то очень важным внутренним аспектам, во многом определяющим все содержание того или иного типа культуры, восточная культура существенно отличается от западной. Однако в чем же самое главное отличие восточной культуры от западной? В способе отношения к окружающему миру? В мировоззрении? В специфике некоторой предзаданности мировой роли Запада и Востока? Огромное количество работ посвящено этой теме, но ясности в ней нет. С другой стороны не следует противопоставлять восточную и западную культуру, хотя бы потому, что это - культуры человека, человечества как единого рода (и, следовательно, если углубиться в содержание этих культур, если погрузиться в них еще глубже, оставив позади существеннейшие отличия в содержании Запада и Востока, то там в глубине мы вновь обнаружим такое единство). Поэтому, когда мы говорим «Запад», «Восток», «западная культура», «восточная культура» и настаиваем на существенных отличиях в них, то мы правы лишь до какого-то момента. Дальнейшее же противопоставление этих культур, настаивание на предельно принципиальном отличии, на отличие человека Востока от человека Запада по самым глубоким человеческим измерениям (а именно это и составило бы содержание глубочайшей специфике культур Востока и Запада) неопределенно и неверно.

Понятия «мировая культура», «мировое искусство», столь часто встречающиеся на страницах теоретических и исторических сочинений, традиционно означали не более чем механистическую совокупность более или менее замкнутых в себе культур, отдельно, по сугубо внутренним законам развивающихся традиций. Карта мировой культурной жизни рисовалась в виде собрания отгороженных друг от друга культурно-географических пространств - если не отдельных стран, то регионов. В сравнительно недавнем прошлом такой взгляд мог иметь под собой реальные исторические основания, как была своя правота в известной балладе Киплинга:

“О, Запад есть Запад, Восток есть Восток,

И с мест они не сойдут,

Пока не предстанут Небо с Землей

На Страшный Господень суд».

Перед нами идея - несовместимости двух суперцивилизаций. Но ведь баллада кончается словами:

«Но нет Востока, и Запада нет,

Что племя, родина, род,

Если сильный с сильным лицом к лицу,

У края Земли встает?».

Так что компромисс между Востоком и Западом возможен. «Нет Востока, нет Запада, а есть только восход и заход Солнца» (О. Сулейменов).[9, c.65] Самосознание культуры не могло поспеть за ее стремительным развитием. Мы с трудом начинаем постигать, что существуем теперь в принципиально новой ситуации, суть которой состоит, кратко говоря, в том, что понятие «мировая культура», «мировое искусство» стало приобретать непреложную эстетическую реальность. За этой динамически формирующейся всемирностью художественного развития - окончательное сложение глобального экономического пространства, революция средств информации и передвижения. Земля, казавшаяся когда-то столь необозримой, предстала перед нашим взором как малая планета, в любую точку которой можно попасть за считанные часы, а увидеть и услышать то, что в этой точке земного шара происходит, можно в мгновение ока. Даже сама незащищенность нашей планеты от гибели, от глобальных военных или экологических катастроф, способна помочь человечеству осознать свою целостность. В наше время рождается культура, стремящаяся вместить в свои пределы всю человеческую вселенную, соединить, свести Запад и Восток, создать эстетический прообраз чаемого всечеловеческого сообщества будущих столетий. Утопические мечтания в этом искусстве сливаются с мифопоэтическими образами первоначального единства человечества «до вавилонского столпотворения». К этому кругу художественно-философских исканий принадлежат, например, театральные опыты Ежи Гротовского, Мориса Бежара, Питера Брука. В 1971 году на развалинах Персеполя, некогда разрушенного Александром Македонским, среди голых скал, освещенных огромными чашами с огнем, циклопических усыпальниц древнеперсидских царей и руин библейской древности, у самих истоков цивилизации, где архаический Восток встречался с античным Западом, Брук поставил спектакль «Оргаст» - один из самых ярких опытов театрального универсализма. Текст представления соединял фрагменты из «Прометея прикованного», «Персов», древних зороастрийских заклинаний, со сценами из «Неистовства Геркулеса» Сенеки. Древнегреческий язык Эсхила, риторическая латынь Сенеки смешивалась с темными речениями «Авесты» и, главное, с языком, специально для этого случая, созданным современным английским поэтом Тедом Хьюзом и получившим название «Оргаст».

В противоположность «классическому авангарду» 60-х годов Хьюз и Брук не разрывали со словом, не объявляли ему войну, но стремились обновить и очистить его, возвращая слово к его основаниям и началам, к первоначальной ритуальной нераздельности слова и жеста, слова и действия, слова и вещи. Они пытались выкликнуть из коллективной памяти человечества «праязык», общий всем культурам и несущий в себе магическую власть. Возвращение вспять, к архаическим истокам цивилизации было подчинено поискам путей всечеловеческого единства - вопреки преградам, разделяющим культуры. Духовные искания европейского авангарда, одушевленного обольщеньями театрального мессианизма, Брук умел перевести на язык стройных эстетических форм. Творимый заново миф становился в «Оргасте» неотразимо мощной театральной метафорой.

В экспериментах Брука 70-80-х годов, как и в самой его художественной личности, заключено указание на принципиально новый тип всемирного искусства, выношенного всем художественным развитием XX века и делающего свои первые шаги у нас на глазах. Само собой разумеется, рождение этой художественной всемирности, как всякое рождение нового существа, как всякая революция в культуре, - процесс болезненный, влекущий за собой свои собственные коллизии и противоречия. Так, в странах третьего мира глобализация культуры способна принимать форму утверждения безнационального масскульта, вытаптывающего корни культурной самобытности, чему театр развивающихся стран дает множество примеров. Часто интеллектуальная «мода на всемирность» приводит к появлению на сцене произведений чисто умозрительных, искусственных, к возникновению своего рода эстетического эсперанто.

Главный вопрос, сопровождающий рождение новой фазы художественного развития, это вопрос о том, как «всемирное» соотносится с национальным, не отомрет ли, не растворится ли и не исчезнет веками накопленное наследие в новом всечеловеческом целом. Ответ - и не только на уровне теории - дает тот же Брук. Театральный универсализм, к которому он стремится и достигает, вовсе не означает «аннигиляции» национальных культур, синтезируемых в искусстве режиссера. Новая целостность театрального произведения складывается в итоге диалога и взаимодействия разных традиций, условно говоря, Запада и Востока. Это целое и существует как свободный диалог с множеством участников, каждый из которых, вступая в отношения с носителями иной культурной традиции, полнее ощущает и передает суть своей собственной, которая, очищаясь от наносного и внешнего, предстает в своих сущностных свойствах. Пример - много раз описанная в западной и нашей критике постановка «Махабхараты» в Театральном центре Питера Брука (1985 г.), являющаяся одной из вершин театра XX столетия в переложении всемирно известного французского писателя, драматурга Жана Клода Карьера [10, c.4-9]. Спектакль, в котором соединились традиции индийской, японской, африканской, европейской театральных культур. Выдающийся египетский драматург Альфред Фараг, что творчество знакомо не только в арабских странах, но и в Европе, не претендуя на категоричность утверждения, допускает мысль, что сходные народные театральные формы могли существовать и независимо от друг от друга. «А это предположение подтверждает единство человеческого разума, и явная схожесть между образцами народных искусств - арабского, индийского, китайского и европейского говорит о единстве человеческой природы и человеческих чувств и мышления».[11, c.245]

Конечно, на практике искомый синтез, или, вернее, в данном случае - симбиоз, добывается путем труднейших исканий, если добывается вообще. Дело тут не только в естественных сложностях первопроходцев, но и в том, что становление всемирного театра неизбежно осложняется болезнями, иногда крайне острыми, переживаемыми сегодня процессами интеграции во всех сферах - от политики и экономики до культуры. В условиях, когда повсеместно даже в благополучнейших странах Европы - пробуждаются националистические движения в формах чуть ли не террористических, когда тенденции дезинтегративного свойства становятся все более очевидными, идеи «всемирности» многим начинают казаться благородной, но беспочвенной иллюзией, которая опрокинута ходом реальной истории.

Движение к «всемирности» - один из важнейших атрибутов искусства XX столетия - явственно обнаружило себя уже на рубеже веков, в переломный момент истории культуры, когда система художественного мировидения нашего века только начинала складываться. С особенной интенсивностью этот процесс происходил в сфере отношения к традиции, к опыту предыдущих веков истории искусства. Всякая эпоха художественного развития осмысливает свою сущность, ставя себя в ряд прошедших времен истории искусства - по принципу противостояния или преемственности, «выбирая» в прошлом близкую себе эпоху, находя в веках, чаще всего далеких, стиль и традицию, которые были способны стать опорой рождающейся новой художественной системы. Наиболее очевидные примеры - классическое искусство, нашедшее почву и идеал в античности, или романтики XIX века, стремившиеся опереться на традиции европейского средневековья. Но всякий раз новое искусство избирало во всей огромности эстетического опыта человечества одну, все определяющую опору, одну ведущую нить, одну традицию, которая оставалась главнейшей и существеннейшей даже в тех случаях, когда искусство обращалось к опыту разных времен. Уникальность искусства нашего века, ставшая очевидной уже на грани столетий, в самый момент рождения современной эстетической системы, состояла и состоит в том, что художники XX века ощутили себя наследниками всей мировой культуры, всей совокупности художественного опыта человечества - от архаической древности до искусства прямых предшественников в XIX веке, от Европы до классических эпох искусства Индии и Японии.[12]

Наследие мирового искусства стало восприниматься как целостность, существующая, словно не во времени, а в едином синхронистическом пространстве - подобно некоему роскошному пиршественному столу, на котором гость - современный художник волен, выбрать любое блюдо или соединить разные кушанья в любых, самых экзотических смесях и пропорциях. Но для того чтобы воспринять наследие прошлых времен в его единстве и одновременности, нужно было с драматической (или, напротив, с ликующе-победительной) ясностью ощутить свою отдаленность от всего, что XX веку предшествовало. Эстетическая дистанция между современностью и всем сразу художественным прошлым явилась в итоге взрыва в историческом и культурном развитии человечества, который, как известно, происходил на рубеже веков. Представая сознанию искусства XX столетия как нечто внеположное, мировое наследие становится для него предметом осознанной и целостной интерпретации. Синтез как определенное качество всемирного художественного процесса, как реальность, нe есть творение лишь «западной» культуры с вплетением «восточных мотивов», орнаментированное восточной экзотикой (как это часто было у романтиков). Культурный синтез не является ассимиляцией, он сохраняет основное позитивное содержание каждого из компонентов, добавляя к нему типологически иное, при этом, осуществляя скачок в новое качество, которое ведет от этнической, региональной замкнутости - к общечеловеческой разомкнутости, общечеловеческой универсальности. Это знаменует становление подлинно единой мировой культуры[13, c.65], на просторах глобальной Ойкумены.

В «Философских началах цельного знания» Вл. Соловьева мы находим готовую теоретическую формулу Восток - Запад - Россия. Она может быть представлена и в ином виде. Например, под Западом в противоположность Востоку можно понимать не только и даже не столько цивилизацию Западной Европы, сколько изначальный Запад греков и римлян, ставший фундаментом культурно-исторического развития и христианской Византии, и двух молодых исторических народов, принявших христианство, - германцев и славян с Россией. Тогда третья историческая ступень, связанная с действительным, а не вымышленным (как у Ясперса) «осевым временем» (и осевыми культурами), не что иное, как христианская эпоха всемирной истории независимо от того, какое историческое поведение демонстрируют на этой ступени и какие именно восточные и западные народы [14]

1.2 Культурная экспансия запада

Распространение культурной экспансии с Запада на Восток (вестернизация) представляет собой интенсивное проникновение западноевропейского и американского образа жизни, как и сопутствующих ему ценностей, обычаев, символов и культурных артефактов (языка, фильмов, компьютерных программ, видеоигр, книг и пр.) в восточноевропейские, латиноамериканские, исламские, африканские и азиатские страны. Бесспорно, что сегодня английский язык, в особенности его американский вариант, занимает ведущее место в мире, претендуя на роль глобального языка. Также невозможно отрицать, что культурная экспансия сегодня осуществляется, прежде всего, через современные аудиовизуальные средства - телевидение, радио, кино. Продукция США вытесняет местную культурную продукцию в сфере потребления и массовых художественных предпочтений. Национальное киноискусство и телевидение стран, подвергшихся вестернизации, не выдерживает конкуренции с заграничными фильмами, прежде всего американскими. Особенно явно следы вестернизации заметны в сфере рекламы.

Влияние западного мира на другие страны в области культуры глубоко противоречиво. Оно способствует закреплению подчиненного положения этих стран на мировом рынке, приводит нередко к разрушению прежних форм культуры, моральных норм и ценностей без полноценной замены их новыми, к подрыву духовного потенциала общества. Поэтому экспансия Запада встречает отрицательное отношение общественности, а политика многих государств направлена на отпор культурной экспансии Запада или, по крайней мере, на ее ограничение. Это экспансия все чаще определяется в международных документах как культурный империализм. В новейших исследованиях подчеркивается, что империализм может принимать разные формы и способен действовать в разных сферах. Обычно перечисляются пять форм империализма: экономический, политический, военный, коммуникационный и культурный. Понятие «культурный империализм» раскрывается обычно как использование политической и экономической власти для возвышения и распространения ценностей и обычаев иностранной культуры за счет культуры другой нации. Перечисленные виды империализма присутствуют постоянно, но роль, отводимая каждому из них, может меняться, что приводит к перестройке методов воздействия - в зависимости как от глобальной ситуации, так и от возможностей, к которым империализм может прибегать в данной конкретной стране. В сфере самой культуры характерными чертами культурного империализма считаются следующие:

- перенесение образа жизни и потребительских ориентаций, присущих западному обществу;

-насаждение западной культуры, как универсальной, исключающей вклад других культур;

-стремление достичь путем культурных связей политических целей;

Односторонний поток информации - от «центра» к «периферии» (то есть от крупнейших западных компаний в области индустрии развлечений и средств массовой информации и коммуникации к многочисленной аудитории в других странах); формирование социально-культурной элиты, которая должна способствовать утверждению прозападных ориентаций и служить тем самым опорой влияния Запада. Культурная экспансия - важная составная часть и необходимая предпосылка деятельности транснациональных корпораций, подчиняющих себе различные сферы общественной жизни в развивающихся странах. Деятельность транснациональных корпораций (ТНК) не ограничивается экономикой; она дополняется как политическим давлением на правительство или же на оппозиционные силы, так и интенсивным социальным и культурным влиянием. Для своего успешного функционирования ТНК внедряют соответствующие социальные и духовные механизмы в принимающее общество. В результате происходит не только изменение людей потребления, но и перестройка всей системы ценностных ориентаций в которой доминирующей становиться установка на потребление. ТНК придают значение социально-культурным инвестициям, чтобы обеспечить интересы своего производства. Они обеспечивают производство такой массовой культуры, которая ведет к идеализации образа жизни, идеологии, ценностей, мировоззрения и искусства метрополий, к их некритическому принятию, порождая чувство неполноценности в отношении к собственным культурам. ТНК претендует на деидеологизацию своей деятельности, сводящейся якобы только к производству и продаже товаров, обеспечению культуры бизнеса и культуры потребления, что будто бы и означает их ориентацию на материальные интересы. На самом деле, вместо прежних мифов, в которые облекались человеческие отношения в до индустриальных обществах, капитализм утверждает товарный фетишизм. Товар не только продается; он функционирует в огромной степени как часть соответствующего образа жизни, предполагаемого всей системой средств массовой коммуникации, массовой культуры и рекламы. Здесь опять-таки существует высокая степень монополизации.

Крупнейшие корпорации по «производству» культуры: кинофильмов, телевизионных программ, музыкальных записей, журналов, газет, книг, игр и т.д. - принадлежат США, хотя с ними в острую конкуренцию вступают японские, английские и французские компании. Реклама способствует внедрению завышенных потребностей, непригодных для данного общества. Ломка прежних потребностей, тесно связанных с обычаями и этническими культурами, приводит к разрушительным последствиям во всей системе привычных ориентаций и стремлений. Впрочем, подчас в культуру потребления с большой готовностью включается местная экзотика, также служащая целям престижного потребления и досуга. «Чудеса» Востока и Африки входят в реестр коммерческих доходных предприятий. Если интересы самих ТНК оказываются вполне удовлетворенными видимым расширением потребления производимых ими продуктов, то это нельзя сказать ни об интересах широких слоев населения, ни об интересах общества в целом. Предлагаемый им образ жизни дорого стоит как в прямом, так и в переносном смысле. За него нужно расплачиваться подчинением своей жизни и труда законам капиталистического производства. Которые оказываются гораздо более безжалостными, чем прежние тотемы, табу и религиозные запреты.

В 1990-е гг. культурная экспансия Запада коснулась России. Ее результатом становится не только изменение традиционно русской экономической модели потребления, но и перестройка системы ценностных ориентаций, создание массовой культуры, ведущей к идеализации чужого образа жизни, идеологии, мировоззрения, искусства, порождающей чувство неполноценности в отношении к собственной культуре. При этом особенно сильные импульсы исходят от США, что в известной степени позволяет исследователям говорить о "макдольнизации" российской культуры. Для российской стороны экспансия американской культуры создает угрозу русской национальной идентичности, приводит к формированию потребительских ориентаций, изменению ценностей и менталитета. Поэтому сегодня мы вновь вынуждены задавать себе вопрос: можем ли мы рассматривать ценности западной цивилизации как некое совершенство, или сами эти ценности должны быть пересмотрены. Следует ли России всецело ориентироваться на образцы современного западного опыта? Наконец, в условиях агрессивной вестернизации особую актуальность приобретает вопрос о специфике перенесения западного опыта на российскую почву в предшествующей истории, вопрос о том, как принимала и усваивала Россия западноевропейские идеи прежде. С российской стороны, напротив, наблюдается идеализация американского образа жизни и повышенный интерес к американской культуре, а знание английского языка считается в высшей степени престижным.

Таким образом, межкультурная коммуникация способна приводить не только к позитивным, но и к негативным последствиям, представлять опасность забвения и вытеснения собственных культурных истоков. Сегодня экспансия Запада встречает отрицательное отношение общественности, а политика многих государств направлена на отпор культурной экспансии Запада или, по крайней мере, на ее ограничение. Так, во многих странах предпринимаются протекционистские меры, направленные на защиту национальной культуры от культурной экспансии, в частности вводятся ограничения на показ зарубежной, в первую очередь американской, кинопродукции в кинопрокате и телеэфире и т.д. Все чаще культурная экспансия определяется в международных документах как культурный империализм[15, c.106-113]

Глава 2. Российская цивилизационная идентичность и модернизация отечественной культуры

2.1 Предпосылки вестернизации

Отечественная культура на протяжении всех веков ее формирования неразрывно связана с историей России. Наше культурное наследие складывалось в процессе становления и развития национального самосознания, постоянно обогащалось собственным и мировым культурным опытом. Оно дало миру вершины художественных достижений, вошло неотъемлемой частью в мировую культуру.

Особенности формирования российской культуры видятся в таких основных факторах: необходимость освоения огромного географического пространства, на котором соединялись и взаимодействовали, многочисленные этнические группы и народности; утверждение православия как особой ветви христианства, сосредоточенной на духовности, приверженности устоявшимся традициям; длительная временная изолированность развития от западноевропейских цивилизационных процессов и напряженная борьба за преодоление такой замкнутости; превалирование идеи приоритета государственности над личностными интересами, подчинение интересов личности интересам государства.[16].

Судьба любой страны определяется многими факторами: размерами территории и местом расположения, наличием выходов к морям и океанам, судоходных рек, полезных ископаемых, климатом, оказывающим существенное влияние на хозяйство, численностью населения. Географические особенности местности, как правило, определяют места возникновения городов, сел и предприятий, выбор торговых путей, плотность населения. Географическое положение государства, его близость или отдаленность от мировых центров силы и очагов конфликтов сказывается на его развитии.[17].

Крещение Руси стало переломным рубежом в истории и культуре. Становление и развитие средневековой русской культуры неразрывно связано с формированием древнерусского государства. Как в Западной Европе, так и на Руси средневековая культура сформировалась под влиянием христианского миропонимания и с предельной полнотой выразила его во всех своих главных феноменах. Самобытность Русского средневековья определяется тремя главными факторами: этническими, национальными особенностями развития древней (дохристианской) восточно-славянской культуры; своеобразием социально-политической истории Руси в древний и средневековый периоды, ее геополитическим положением между Востоком и Западом; принятием христианства из Византии. Русская культура XIV-XVII веков, хотя и не была чужда заимствованиям с Запада и Востока, в основном развивала собственные традиции предшествовавшего периода. Русская средневековая культура в силу особенностей своего формирования была не просто региональным вариантом европейской культуры. Это была другая культура, основывающаяся на православии. Христианство пришло в Россию не только как религия, но в как мировоззрение, охватывая различные стороны жизни.[18].

В 18 веке происходит "европеизация" русской культуры - процесс приобщения русской культуры к европейской. В Москве существовала немецкая слобода. В русской торговле и промышленности было много англичан и голландцев. Однако это были только первые симптомы новой тенденции в развитии русской культуры. В полной мере она проявляет себя в 18 веке. Знакомство России с европейской культурой происходило несколькими пулями: приглашались на работу в Россию иностранные мастера, приобретались произведения европейского искусства, посылались за границу русские мастера как пенсионеры, т.е. за государственный счет. С середины 18 века начинается соответствующее общеевропейскому развитие русской культуры. Отныне все новые культурные движения и художественные направления приходят с Запада и укореняются на русской почве (барокко, рококо, классицизм, романтизм и др.) Одна из главных характеристик культурно-исторического процесса в XVII в. - начало разрушения традиционного средневекового мировоззрения, начало секуляризации культуры, освобождение ее из-под духовного диктата церкви. Эти тенденции особенно сильно проявились в литературе, в живописи, а также в произведениях исторической и общественно-политической мысли. С ростом международных политических и экономических связей России расширялись ее культурные контакты с Западной Европой. С западноевропейской культурой русские люди знакомились, побывав за границей. К тому же усилился приток иностранцев в Россию: это были купцы, военные специалисты, поступившие на русскую службу.

2.2 Ориентиры современной русской культуры

Казалось бы, Россия благополучно пережила европеизацию, сумев сохранить свою самобытность, и Европой так и не стала, стало быть, переживет она и нынешнюю вестернизацию? Однако опыт предшествующей европеизации вселяет слабую надежду, ибо сегодня мы имеем дело с принципиально иной ситуацией. Безусловно, западный опыт внедрялся в российскую действительность многократно, и после всех этих прививок Россия сумела сохранить свою культурную самобытность. Но говоря о европеизации, следует помнить, что она не затрагивала жизнь народа. Западные ценности не только не внедрялись в народ и были ему чужды, но и просто оставались незнакомы ему. С появлением массовой культуры вестернизация приняла угрожающе тотальный характер, идет наступление на культуру всех слоев общества. Киноиндустрия, телевидение, газеты и журналы, шоу-бизнес, звуко- и видеозаписи -- вся массовая культура, пропагандирующая стиль жизни, ценности и стереотипы Запада, влияет на все современное общественное сознание. Нынешняя вестернизация имеет хорошо организованный характер, и через массовую культуру идет активное внедрение западных ценностей во все слои населения.

Вторая особенность сегодняшней вестернизации связана с характером правящей власти. Никогда в предшествующей истории правящая элита не была столь "чужой среди своих" соотечественников, а ее ориентация не была так жестко привязана исключительно к Западу. Наконец, для реализации идеи вестернизации России необходимы носители вестернизированной культуры. И они уже появились в достаточном числе. Все эти обстоятельства заставляют считать идею о полной бесперспективности вестернизации России, о вечной "обреченности" России на свой собственный путь излишне благодушной.

И все же многое позволяет смотреть на будущее русской культуры с надеждой. В России сегодня есть социальная сила, способная конструктивно сопротивляться тотальной вестернизации страны и искать ей альтернативу. Это национально-патриотические движения. Неприятие в большинстве народа откровенного бесстыдства, стяжательства, усиливающийся протест против роста индивидуалистических настроений позволяет надеяться, что внедряемая сегодня в массовое сознание этика индивидуализма будет в конце концов отторгнута как чужеродная социокультурному коду России.

Культурное развитие современной России. Социально_экономические изменения вызвали перемены в области образования. Наряду с государственными учебными заведениями действовали негосударственные школы, лицеи, гимназии, колледжи, институты. Сеть негосударственных вузов составила около 28 % от общего числа вузов. Разрабатывались новые программы, создавались многочисленные учебники, пособия, прежде всего по общественным наукам. Модернизация отечественного образования имела противоречивые последствия. Недостаточность финансирования, нехватка квалифицированных кадров в образовательных учреждениях приводили к падению качества учебной подготовки.

Значительные трудности переживала отечественная наука. Возникла острая нехватка финансов, ослабла материально_техническая база научных учреждений, что заставило многих ученых покинуть страну и продолжать работу за рубежом («утечка мозгов»). Однако отечественные научные исследования не прекратились, в частности в области космоса. С конца 1990_х гг. положение дел в науке стало меняться к лучшему. Началась модернизация материально_технической базы исследований, увеличились государственные ассигнования на нужды всех отраслей науки. В начале нового столетия лауреатами Нобелевской премии по физике стали Ж. С. Алферов (2000 г. - за фундаментальные исследования в сфере информационных и коммуникационных технологий, используемых в сверхбыстрых компьютерах и оптоволоконной связи), А. А. Абрикосов и В. Л. Гинзбург (2003 г. - за работы в области квантовой физики).

В начале 1990_х гг. резко сократились государственные расходы на развитие культуры. В условиях рыночной экономики динамично развивались лишь те сферы культуры, которые пользовались коммерческим успехом за счет популярности у массовой аудитории. На экраны и в печать широким потоком хлынула продукция зарубежной массовой культуры, часто не лучшего художественного качества. Во второй половине 1990_х гг. возросло предложение массовой культурной продукции отечественного образца. Появились отечественные сериалы и коммерческие киноленты, видеоклипы, детективная литература, рекламные ролики. Частное предпринимательство занимало прочные позиции в сфере досуга, развлечений, производстве и тиражировании аудивизуальной и печатной продукции.

Ответом на коммерциализацию массовых форм досуга стал рост интереса к отечественному культурному и духовному наследию, к религиозным и светским традициям. В 1997 г. по инициативе выдающегося российского ученого Д. С. Лихачева был создан телеканал «Культура». Повысилось внимание к культуре и традициям различных религиозных конфессий. Верующим возвращались православные храмы и многие мечети. В литературе расширилось многообразие направлений и жанров. Продолжателями реалистических традиций оставались Б. П. Астафьев, В. И. Белов, В. Г. Распутин, Ч. Т. Айтматов, Ю. М. Поляков и др. Массовыми тиражами издавались произведения А. И. Солженицына, в 1994 г. вернувшегося в Россию. В русле постмодернизма создавали свои произведения В. Пелевин, В. Пьяцух, Вен. Ерофеев. Широкой популярностью пользовались «бытийные» романы Л. Е. Улицкой. На современную драматургию и классический репертуар ориентировались известные театральные режиссеры Г. Б. Волчек (московский театр «Современник»), М. А. Захаров (московский театр «Ленком»), О. П. Табаков (МХТ им. А. П. Чехова и «Табакерка»). Современные авангардные течения получили распространение в театральном искусстве (режиссеры П. Н. Фоменко, Р. Г. Виктюк, Л. П. Додин, А. А. Житинкин) и в музыке (композиторы Э. В. Денисов, А. П. Шнитке, С. А. Губайдуллина). Популярностью у любителей театра пользовались постановки по пьесам Г. Горина, Н. Коляды, Е. Гришковца. Получили мировую известность музыканты Ю. А. Башмет, М. В. Плетнев, Е. Кисин, Д. Мацуев. В России и за рубежом работали лучшие отечественные дирижеры - Е. Ф. Светланов, Г. Н. Рождественский, В. А. Гергиев, Ю. Х. Темирканов, В. И. Федосеев, В. Спиваков. На рубеже столетий динамично развивается кинематограф. Успехом у зрителя пользуются фильмы «Остров» (режиссер П. С. Лунгин), «Утомленные солнцем» и «Сибирский цирюльник» (режиссер Н. С. Михалков), «Брат» и «Брат_2» (в главной роли - С. Бодров_мл.), «Возвращение» (режиссер - С. Звягинцев). Известность получили разные по жанрам работы режиссера А. В. Рогожкина - фильмы «Особенности национальной рыбалки», «Блокпост», «Кукушка». В художественном творчестве широкую известность получили произведения скульпторов З. К. Церетели, О. К. Комова, В. М. Клыкова и др., живописцев И. С. Глазунова, А. М. Шилова. Художественному творчеству представителей новых направлений в искусстве (постмодернистам) присущи особенности: смешение художественных стилей и принципов, стремление мыслить символами, метафорами, использование элементов мистики, ироническое отношение к действительности.[19].

Заключение

В современной науке Восток, Запад, Россия воспринимаются как важнейшие социокультурные образования в процессе исторического развития. Традиционно время цивилизации в истории органичивается 5-6 тясячелетиями, начиная с появления развитых, техногенных обществ в долинах больших рек (Шумер, Египет, Китай, индская цивилизация), заложивших социально-экономический и духовно-культурный фундамент государств-деспотов Древнего Востока. С этими и подобными им средневековыми обществами (исламская цивилизация) чаще всего и связывается представление о существовании в мировой истории особого образования - Востока, противоположного Западу (другой фундаментальной формы всемирного социокультурного опыта). Восток и Запад противопоставляются в виде следующих оппозиций: стабильность - нестабильность, естественность - искусственность, рабство - свобода, субстанциональность - личность, духовность - материальность, чувственность - рациональность, порядок - прогресс, устойчивость - развитие. В этих идущих из философии истории представлениях остался без внимания тот факт, что Восток и Запад - не изначальные, а значит, и не универсальные формы цивилизационно-исторического существования.[20].

Влияние восточных религий и философий на Запад, влияние западных политических, культурных и экономических явлений на Восток и - в наибольшей степени - все большее развитие международных коммуникаций и электронных средств связи, - все это превратило диалог между культурами и цивилизациями в неоспоримую реальность общественной жизни. Эти изменения постепенно вышли за пределы общественных отношений и проникли в более глубокие слои нашей жизни. По мере проникновения элементов мировой культуры в жизнь народов (хотя, конечно, само общество должно выбирать, что ему в мировой культуре подходит, а что нет) создается общее поле деятельности для представителей различных географических и культурных сообществ. Эти поля взаимодействия можно на научной основе открыть и познать, что поможет приблизиться к нахождению «общего языка», который является необходимым условием любого диалога.

Вопрос о России и ее месте в истории решается следующим образом: во-первых, указанием на христианский характер ее духовно-культурной традиции и европейскую принадлежность этноса, общества и государственности (этим она отличается от цивилизаций Востока); во-вторых, указанием на православие и совпадение государственности и цивилзации в силу геополитической специфики, что отличает Россию от стран Западной Европы. Чисто исторически Россия (вместе с Византией и Западной Европой) - это вторичная и наиболее молодая христианская цивилизация западного мира. Культура России - это культура русского народа, сложившаяся вначале на восточнославянской основе в виду культуры древнерусской народности (примерно в VIII-XIII вв.), а с XIV в. и по настоящее время представленная украинской, белорусской и великорусской культурами. Для русского культурного самосознания определяющей является мысль о временном, локальном и существенном единстве российской культуры и ее определенном своеобразии.

Существуют и два иных подхода в определении понятий «культура России» обособительный и расширительный. Первый настаивает на резком противопоставлении Руси-Украины и гораздо более позднего и смешанного культурного образования, сложившегося в собственно России. Второй представляет культуру России как совокупность множества различных национальных культур, так или иначе связанных с собственно русской культурой. Оба подхода - и обособительный, и расширительный - в известной мере объясняются спецификой самой русской культуры и путей ее исторического развития, своеобразием природных условий и социокультурного окружения, а также общим колоритом исторической эпохи.

Нам следует, - как отметил на одном из заседаний ООН, посвященном диалогу между цивилизациями бывший Президент Исламской Республики Иран Моххамед Хаттами, - смиренно внимать голосам различных культур, ибо эти голоса, возможно, смогут на основе богатого человеческого опыта обозначить новые пути жизни человека .[21]

Список литературы

1. Т.Бурмистров Россия и Запад www.e-reading-lib.org

2. Шаймухамбетова Г.Б. Гегель и Восток. Принципы подхода. - М., 1995.

3. Ахмедова Э., Габидуллин Р. Культурология. Мировая культура. - Ташкент, 2001.

4. Василенко И.А. Политическая глобалистика. Учебное пособие. - М.: Логос, 2000. -

5. В.И. Вариативность глобализации // ANALYTIC . Аналитическое обозрение. - Алматы. 2001. № 4-5.

6. Квятковский О. «… И с индийскою душой» // Казахстанская правда, 2006, 19 мая.

7. . Нысанбаев А. Глобализация и диалог культур // Евразийское сообщество. 2002. №1.

8. Ахмедова Э., Габидуллин Р. Культурология. Мировая культура. - Ташкент, 2001.

9. . Ж.К. Карьер. “Махабхарата”: возвращение к общим истокам // Курьер ЮНЕСКО. Героический эпос: в поисках идеала. 1989 / Ноябрь.

10. . Фараг А. Путеводитель по театру для умного зрителя. - Каир, 1996 (на арабском языке) // Цит. по: Сейтметова Ж.Р. Египетский театр в контексте взаимодействия культур / Цивилизации человечества - история и современность (Материалы научной конференции 5-9 июля 2005 г.), Ч.1. - Алматы, 2005.

11. Е.У. Байдаров Проблемы дихотомии «Запад-Восток», «Восток-Запад» в глобалистике.

12. Ахмедова Э., Габидуллин Р. Культурология. Мировая культура. - Ташкент, 2001.

13. Г.Волкова три лика культуры изд. «Молодая гвардия», 1986г

14. Сидоров Е. Ю. Культура мира и культура России // Полис. 1998. N 5.

15. Бычков В.В. Русская средневековая эстетика. XI-XVII вв. - М., 1992

16. www Wikipedia.org/wiki

17. Владимирова О. История. Полный справочник, 2005 г.(wwwinterpretive.ru)

18. Учебник : Культурология, параграф 2.

19. Хаттами М. Надеюсь, что закончилась эра злобы и насилия. Диалог цивилизаций с позиции силы сделал ХХ век веком катастроф // Дипкурьер НГ, 2002 (источник цитируется из материалов Internet -сайтов).

Размещено на Allbest.ru