Традиционная одежда в андроновском обществе

На левой ноге, чуть выше пятки, находилась низка бронзовых бусин. Здесь же лежала бронзовая нашивная бляшка с тремя отверстиями. Низки бусин в районе щиколоток - явление частое. В трактовке этой детали костюма было высказано два варианта интерпретаций: «несомненно, что бусы носились или пришитыми к обуви, или в виде браслетки прямо на ноге около лодыжек» [60, с.189]. Первая версия была поддержана большинством исследователей [22, с.70; 28, с.199; 61, с.125]. Вторая трактовка пользуется меньшей популярностью [63, с.262].

Что касается непосредственно попытки реконструкции обуви погребенной из погребения № 9, то мы предполагаем, что низка бусин и нашивная бляшка были нашиты на обувь. И являлись элементом декора обуви. Так как если бы бусы служили функциональным элементом, то они располагались на обеих ногах и стягивали широкую часть голенища сапог.

Форма и материал, из которого была сшита одежда, скорее всего, были подобны погребальному костюму алакульской женщины и представляли собой туникообразные платье или рубаху из ткани типа холста. Возможным свидетельством того, что туникообразная рубаха существовала на территории Урала и Казахстана с древнейших времен, являются орнаментированные кости стоп лошади с энеолитической стоянки Варфоломеевская и поселения Ботай. Кости, изображают женские фигурки, покрытые орнаментом, в котором угадываются детали покроя туникообразной рубахи. Так, нарезками показаны боковины, вставляющиеся под рукавами, виден разрез ворота. Вероятнее всего, туникообразная рубаха была основой и костюма эпохи бронзы, являясь наиболее простой и архаичной формой одежды евразийских народов. Скорее всего, как женская, так мужская и детская одежда не различалась по принципам кройки, а социальные и половозрастные различия отражались в украшениях и, возможно, качестве материала [3, с.87]. Как нами уже было отмечено, органические остатки на рассматриваемых нами памятниках зафиксированы в единичных случаях и не дают полного представления о текстильных изделиях, в частности материи, из которой был сшит костюм.

Таким образом, изученные нами материалы дают нам возможность предполагать, что ритуальной одеждой женщины эпохи бронзы являлась туникообразная рубаха (платье) длиной чуть ниже колен, возможно, окрашенное в красный цвет. Иногда, в зависимости от местной традиции, она расшивалась бусами и мелкими бронзовыми украшениями. Кроме того, костюм чаще всего дополнялся браслетами, фиксирующими рукава, ожерельем, гривной или накосником. Сочетание указанных украшений в большой степени являлось произвольным. Реконструкции женских погребальных костюмов по материалам мог. Токанай I и мог. Джангельды V, позволяет нам сравнить костюмы синташтинско-петровского и алакульского периода, и сделать вывод, что особой разницы в декорирование костюма не наблюдается. Если же говорить о украшениях, как об элементах, устанавливающих социальный статус женщины, то можно предположить следующее:

- в погребении № 14 могильника Джангельды V функцию социальной градации погребенной выполняло ожерелье;

- в погребении № 9 мог. Токанай I эту же функцию выполнял накосник.

Следует отметить, что наборы украшений верхней одежды, как и головные уборы, отличались достаточной долей разнообразия, подчиняясь при этом определенным внутренним каноном.

При попытке реконструкции женских погребальных костюмов эпохи бронзы по материалам памятников Костанайской области имеется достаточно материала, чтобы делать предположения о форме платья и его приблизительном внешнем виде. Но маловероятно, чтобы женщина степной полосы Евразии, где климат отличается своими суровыми погодными условиями даже в теплое время года, ходила только в платье до колена, оставляя тем самым не прикрытыми и незащищенными ноги. Также открытым остается вопрос об обуви, которую носили женщины рассматриваемых нами памятников. Так как исследователями могильников Бестамак, Токанай I и Джангельды V, кроме низок бусин в районе щиколоток, не было обнаружено больше никаких «опознавательных» элементов обуви, то о ее наличии и внешнем виде мы будем говорить, беря за основу материалы памятников других регионов, но относящихся к рассматриваемым нами периодами. Это же касается и штанов, которые вероятней всего были неотъемлемым элементом женского костюма.

Наличие штанов в женском костюме эпохи бронзы считается спорным вопросом и признается далеко не всеми исследователями. Но археологические материалы и реконструкции свидетельствуют скорее в пользу наличия штанов, чем их отсутствия. Поскольку во всех известных случаях фиксируемая длина платья (рубахи) женщин эпохи средней бронзы достаточно коротка - чуть ниже колена, в составе костюма, очевидно, предполагалось наличие штанов. Этот вывод подтверждается рядом аналогий: женское платье либо было достаточно длинным (до щиколоток и ниже), либо носилось в паре со штанами, поскольку излишняя обнаженность ног не являлась нормой ни в одной из культур народов Евразии.

О.А. Сухарева описывает самый архаичный и примитивный вид штанов, реконструируемый по материалам могильников Средней Азии. Штаны кроились из двух полотнищ, между которыми вшивалась вставка в виде прямой полоски, перегнутой пополам. Крой был двух видов - без скашивания полотнищ и со скашиванием, причем второй способ считается более поздним. К более поздним деталям относятся и такие детали, как манжеты и пояс. Наиболее простой вид штанов затягивался на поясе шнурком, продетым сквозь ткань в их верхней части [58, с.96].

По археологическим материалам эпохи бронзы практически не представляется возможным выделить детали украшения, которые можно напрямую соотнести со штанами. В одном случае зафиксированы бусы и мелкие бронзовые украшения, располагающиеся вдоль берцовых костей погребенной (мог. Алыпкаш, Северо-Казахстанская обл.). Такое расположение позволяет интерпретировать их как украшения, нашитые на нижнюю часть штанин вдоль боков, подобно современным лампасам.

О том, что женщины эпохи бронзы носили штаны, свидетельствует и тот факт, что штаны являются обязательной частью традиционной женской одежды народов Средней Азии, многих тюркских, угорских и самодийских народов. Это, по всей видимости, связано со сложившейся многовековой традицией, которая зародилась еще в древности. Н.И. Гаген-Торн отмечает, что холщевые штаны являлись обязательной частью женской одежды для многих народов Поволжья (татар, чувашей, удмуртов, мордвы и др.) и не зафиксированы лишь у русского населения. Исследуя историю появления штанов, она исходит из того, что в основе всякого кроя одежды лежит целесообразность приспособления ее к определенным производственным и географическим условиям [37, с.124-125].

Что касается женской обуви, то ее точный фасон не известен. И как в случае с реконструкцией платья, фасон обуви лишь предполагается. Определенную информацию о внешнем виде несут сохранившиеся украшения: бусины, бляшки, пронизи. Одним из распространенных элементом декора обуви являются низки бронзовых бусин, расположенных в районе щиколотки или чуть выше. По поводу этого факта у исследователей возникает спорный вопрос: какую часть костюма украшали бусы - штаны или обувь? В пользу того, что низки бус на ногах связаны именно с обувью, а не со штанами, свидетельствует тот факт, что под бусами фиксируется толстый слой кожи (мог. Улубай, Северо-Казахстанская обл.).

К.В. Сальников указывает: «Что низки эти являлись оторочкой верха обуви, а не были браслетами на ноге, говорит их положение, как на этом костяке, так и на других. Браслеты должны были бы помещаться ближе к ступне; там же где они обнаружены, они могли держаться лишь, будучи нашитыми» [22, с.70]. М.Н. Комарова не согласна с подобным предположением и в своей работе 1961 года пишет следующее: «Предположение К.В. Сальникова, что низки бус украшали оторочку обуви не совсем правильно, так как оторочка должна была бы находиться несколько выше, а бусы пришивались бы каждая в отдельности. Здесь же бусы находятся не по отдельности, а низками на ремешке или толстой шерстяной нитке и на уровне голеностопного сустава, что дает основания предположить, что бусы являлись украшением перевязи мягкой кожаной обуви, подобно перевязи в виде ремешка, которым у некоторых современных народов затягивается у лодыжек мягкая кожаная обувь» [63, с.50]. Если придерживаться этого предположения, то напрашивается следующий вывод: функция низок бус на ногах совпадает с функцией браслетов в костюме - как фиксаторов для рукавов, только в этом случае фиксируется кожаная обувь и, возможно, заправленные в нее штаны. Н.Б. Виноградов пишет «Судя по расположению низок бус, обувь не была высокой» [28, с.199]. В работе А.В. и М.Г. Епимаховых подчеркивается, что на взрослых костях низки бус располагаются всегда примерно на одной высоте - в 10 см от ступни, что свидетельствует, по мнению авторов, о стандартной высоте женской обуви [61, с.118]. Благодаря сохранности кожаных деталей из погребения № 1 могильника Исиней (Южный Урал), реконструируются сапожки высотой 18-19 см, имевшие спереди разрез на голенище. Голенище, довольно узкое, плотно охватывало ногу. В районе лодыжки сапожки были обвязаны толстой нитью, вероятно из сухожилия, с нанизанными на нее бронзовыми бусами. Сверху на сапожки, по всей видимости, надевалась короткая кожаная обувь без голенища, имевшая ремешки для завязок [3, с.157].

Тип полусапожек, немного выше щиколотки, восстанавливается на основе сложного декора, сконструированного из сочетания различных подвесок и бронзовых бус, представленного материалами могильников Джангельды V, погребение № 41; Алексеевский, погребение № 13; Кулевчи VI, погребение № 1. Вероятно, подобный тип сапожек выкраивался из цельного куска кожи, сшивался по центральной линии ступни и фиксировался завязками в районе щиколоток. Завязки - нити бусин, концы которых были оформлены листовидными подвесками, а также декор всего сапожка, хорошо фиксируется в погребении из могильника Кулевчи VI [28, с.192]. На обувь погребенной могильника Джангельды V, были нашиты крестовидные подвески и маленькие полусферические бляшки [25, с.114]. Возможно, что такое нарядное украшение обуви погребенных свидетельствовало о занимаемом ими статусе в обществе, но также возможно и то, что богато украшенная обувь являлась дополнением к праздничному костюму женщины эпохи бронзы. Символика украшений обуви не отличается от символики украшений головного убора. Листовидные и крестовидные подвески, ромбы - относятся к общеизвестным признакам плодородия. В этом контексте символика декора обуви уподобляется символике головного убора. С одной только разницей: головной убор - проявление небесного, обувь - проявление земного [29, с.156].

Таким образом, на основе изученных нами материалов, мы можем говорить о двух предполагаемых видах женской обуви:

- кожаные сапожки без застежек, обвязываемые сверху подвязками с нанизанными на них бусами (или просто подвязками в тех случаях, когда бусы не фиксируются), и верхняя короткая обувь;

- полусапожки, сшитые, вероятно, из цельного куска кожи, также не имеющие застежек, фиксируемые на ноге завязками в виде бусин или кожаных ремешков.

В данной главе мы представили возможный вид погребального костюма женщины эпохи бронзы, попытались определить некоторые аспекты семантики и статус украшений, зафиксированных на памятниках Костанайской области и рассмотренных нами в процессе исследовательской работы (рисунок А21). Хочется отметить, что мы не можем достоверно определить, какие именно украшения связаны с декором повседневного костюма женщины, а какие с погребальным, так как есть вероятность того, что погребальный костюм являлся гораздо больше украшен, чем тот который носился в повседневной жизни. Вопрос о статусе и роли украшений, декорирующих костюм женщины эпохи бронзового века, очень многогранен, и осветить его полностью в рамках данной работы не представляется возможным.

Заключение

Проведенное нами исследование является попыткой реконструкции облика погребального костюма по материалам памятников Костанайской области и прочтения его как текста, в котором заложена информация не только об эстетических представлениях древнего населения, но и о положении женщины в обществе, ее социальном и религиозном статусе.

Наше исследование носило ступенчатый характер - от анализа отдельных мелких элементов и составляющих костюма, через попытку реконструкции общих принципов его построения, до выхода на семантику украшений, отраженную в них информацию об обрядах, религиозных представлениях, обществе эпохи бронзы.

Предложенная типология отдельных украшений и их комплексов - позволила определить распространение, хронологически последовательную линию развития и схему развития некоторых видов этих элементов костюма на исследуемых нами памятниках.

Исследование костюмных комплексов и принципов их построения позволило выявить общие черты женских погребальных костюмов, по материалам могильников Токанай I, Джангельды V, Бестамак. В качестве общей черты можно выделить единство базового комплекса украшений: большинство их было зафиксировано на всех трех памятниках. Судя по расположению зафиксированных украшений, общим для всех памятников были принципы кроя и состав одежды, а также некоторые стилистические принципы компоновки украшений. В качестве основной погребальной одежды служили головной убор или шейно-нагрудное украшение, платье туникообразного покроя, штаны и кожаная обувь в виде полусапожек. Главными и практически обязательными категориями украшений в костюме являлись украшения рук и головы. Ассиметрия расположения украшений в костюмах также является общей стилистической чертой, исходящей из мировосприятия и религиозных представлений, в частности, представления о разном семантическом статусе отдельных частей тела.

В то же время проявляются и различия в костюмах. У памятников Бестамак и Токанай I (синташтинско-петровская культура) отличительным элементом костюма является накосные украшения первого и второго типа, каменные бусы и амулеты, тогда как у памятника алакульской культуры - Джангельды V, таким элементом являются крестовидные, очковидные подвески, шейно-нагрудные украшения и большое количество бляшек и бус. Таким образом, если рассматривать костюмы могильников Токанай I, Бестамак и Джангельды V, как генетическую линию развития, можно констатировать проявляющеюся на поздних этапах тенденцию к увеличению пышности костюма, росту в нем числа декоративных элементов и из более тонкой технике изготовления.

Если же рассматривать костюм в контексте погребального обряда, то в женских погребениях могильников Токанай I и Бестамак, по составу инвентаря, включающего предметы престижа, можно говорить о высоком статусе погребенных, их принадлежности к культовой сфере или высоком социальном положении. Как правило, женщины из таких погребений выделялись и по богатству украшений костюма. На могильнике Джангельды V, напротив, богатый набор украшений сопровождает большинство женских погребений, что может говорить о стандартизации алакульского погребального обряда.

Перечисленные сходства и различия, как в костюме, так и в погребальном обряде, могут говорить о том, что статус женщины бронзового века претерпел некоторые изменения, начиная в синташтинско-петровском периоде и заканчивая в алакульском периоде. Возможно, наличие погребений с особым статусом свидетельствует об изначально более высоком положении женщины в обществе, скорее всего, в связи с большой ролью женского начала в религиозных представлениях. В алакульской культуре отсутствие таких погребений при общем богатстве костюмов свидетельствует о понижении статуса женщины и сведении роли украшений к декоративной функции. В этом смысле синташтинско-петровский этап представляется своеобразным «пиком» развития женской субкультуры, когда особое положение женщины подчеркивается богатством ее костюма, разнообразие погребальных обрядов совпадает с наибольшим разнообразием типов и видов женских украшений.

Для того чтобы подтвердить или опровергнуть сделанные выводы, расширить сведения о женской субкультуре эпохи бронзы, естественно, необходимы дополнительные исследования, включающие в себя статистическую и аналитическую обработку данных мужского, женского и детского погребальных обрядов, дальнейшее изучение семантики жертвенных комплексов т.д. Костюм как источник в этом плане, на наш взгляд, также себя не исчерпал. Ежегодно появляются, вводятся в научный оборот новые сведения, расширяющие наши представления о материальной культуре и обрядности населения эпохи бронзы. Остается надеяться, что начатое нами исследование в дальнейшем получит свое продолжение.

Список использованных источников

1. Евдокимов А.В., Варфаломеев В.В. Эпоха бронзы Центрального и Северного Казахстана - Караганда, 2002. - 138 с.

2. Зданович Г.Б. Бронзовый век Урало-Казахстанских степей (основы периодизации). - Свердловск: Изд-во Уральского университета, 1988. - 177 с.

3. Куприянова Е.В. Тень женщины: женский костюм эпохи бронзы как «текст» (по материалам некрополей Южного Зауралья и Казахстана). - Челябинск, 2008. - 244 с.

4. Самсонова О.В. Бронзовые украшения могильника Джангельды V. // Материалы XLI УПАСК. - Уфа, 2009. - 300-304 с.

5. Самсонова О.В. Типология украшений могильника Джангельды V. // Материалы XLII УПАСК. - Кострома, 2010. - 48-52 с.

6. Логвин В.Н., Калиева С.С., Гребенюков В.И. Исследования в правобережной части Тургая. // ОТАЭ. - Кустанай, 1983.

7. Логвин В.Н. Могильник Токанай I и проблемы соотношения «петровских» и «синташтинских» памятников. // Западная и южная Сибирь в древности. - Барнаул, 2005. - 190-194 с.

8. Логвин А.В., Шевнина И.В. - Элитное погребение синташтино-петровского времени с могильника Бестамак. // Омск, 2008. - 190-197 с.

9. Логвин В.Н., Калиева С.С., Колбин Г.В. Раскопки могильника у поселения Бестамак.// ОТАЭ. - Кустанай, 1992.

10. Логвин В.Н., Калиева С.С., Колбин Г.В. Раскопки могильника у поселения Бестамак.// ОТАЭ. - Кустанай, 1993.

11. Логвин В.Н., Колбин Г.В. Раскопки могильника Бестамак.// ОТАЭ. - Кустанай, 1994.

12. Логвин А.В., Шевнина И.В., Подзюбан Е.В., Колбина А.В. Раскопки могильника Бестамак.// ОТАЭ. - Костанай, 2003.

13. Логвин А.В., Шевнина И.В., Колбина А.В. Раскопки могильника Бестамак.// ОТАЭ. - Костанай, 2004.

14. Логвин А.В., Шевнина И.В., Колбина А.В., Нетета А.В. Раскопки могильника Бестамак.// ОТАЭ. - Костанай, 2006.

15. Логвин В.Н., Мазниченко А.П. Раскопки могильника Джангельды V.// Отчет ТАЭ о раскопках на территории Кустанайской области в полевом сезоне 1984г.

16. Логвин В.Н., Колбин Г.В. Раскопки могильника Джангельды V.// Отчет о раскопках ТАЭ на территории Кустанайской области в полевом сезоне 1985г.

17. Логвин В.Н., Колбин Г.В. Раскопки могильника Джангельды V.// Отчет о раскопках ТАЭ на территории Кустанайской области в полевом сезоне 1986г.

18. Логвин В.Н. Раскопки могильника Джангельды V.// Отчет ТАЭ о раскопках на территории Кустанайской области в полевом сезоне 1987г.

19. Усманова Э.Р., Логвин В.Н. Женские накосные украшения Казахстана. - Лисаковск, 1998. - 64 с.

20. Ушаков Д.Н. Большой толковый словарь современного русского языка.

21. Клейн Л.С. Археологическая типология. - Ленинград, 1991. - 447с.

22. Аванесова Н.А. Культура пастушеских племен эпохи бронзы Азиатской части СССР (по металлическим изделиям). - Ташкент, 1991.

23. Аванесова Н.А. Серьги и височные подвески андроновской культуры.// Первобытная археология Сибири. - Ленинград, 1975. - 67-73 с.

24. Сальников К.В. Курганы на озере Алакуль.// МИА. № 24, 1952. - 51-71с.

25. Ткачев. А.А. Центральный Казахстан в эпоху бронзы.// ч. I, II, Тюмень, 2002.

26. Флек Е.В. Крестовидные подвески петровской и алакульской культур.// ИПОС СО РАН, Тюмень, с. 67-71.

27. Шевнина И.В. Опыт реконструкции женского погребального костюма по материалам могильника эпохи бронзы, Джангельды V.// Изучение памятников археологии Павлодарского Прииртышья. - Павлодар, 2002. - 113-118 с.

28. Усманова Э.Р., Ткачев А.А. Головной убор и его статус в погребальном обряде (по материалам андроновских некрополей).// ВДИ. № 2, 1993. - 75-83 с.

29. Кривцова-Гракова О.А. Алексеевское поселение и могильник.// Археологический сборник. Выпуск XVII; Москва, 1947.

30. Виноградов Н.Б. Новые материалы для реконструкции облика алакульских женщин.// Проблемы истории, филологии, культуры. Выпуск IV; Магнитогорск, 1998. - 186-202 с.

31. Усманова Э.Р. Костюм женщины эпохи бронзы. Опыт реконструкции. - Лисаковск - Караганда, 2010. - 176 с.

32. Погодина М.Л. Комбинированные украшения населения Западной Сибири эпохи бронзы. - с.255-259.

33. Оразбаев А.М. Северный Казахстан в эпоху бронзы.// Труды института истории, археологии и этнографии. - Алма-Ата, 1958. - 216-294 с.

34. Кузьмина О.В. Металлические изделия и вопросы относительной хронологии абашевской культуры.// Древнейшие общества юга Восточной Европы в эпоху палеометалла. - Санкт-Петербург, 2000. - 65-134 с.

35. Глушков И.Г. Социокультурный контекст археологической классификации керамики.// Социальная организация и социогенез первобытных обществ: теория, методология, интерпритация. - Кемерово, 1997. - 24-28 с.

36. Усманова Э.Р. Могильник Лисаковский: факты и параллели. - Караганда - Лисаковск, 2005. - 231 с.

37. Кузин-Лосев В.И. Область смыслов, знаков, символов катакомбной культурно-исторической общности.// Структурно-семиотические исследования в археологии. Т.2. Донецк, 2005. - 153-196 с.

38. Гаген-Торн Н.И. Магическое значение волос и головного убора в свадебных обрядах Восточной Европы.// СЭ № 5, 1933.

39. Гаген-Торн Н.И. Женская одежда Поволжья. - Чебоксары, 1960.

40. Сухарева О.А. Древние черты в формах головных уборов народов Средней Азии.// ТИЭ АНСССР. Т.XXI, Москва, 1954.

41. Михайлов Ю.И. Ритуальная символика синташтинского и андроновского времени.// Археология Южной Сибири. Выпуск №23. Кемерово, 2005. - 58-61 с.

42. Элиде Мирча. Шаманизм. Издательство София, 2000.

43. Амброз А.К. Раннеземледельческий культовый символ (ромб с крючком).// СА № 3, 1965.

44. Анисисмов А.Ф. Религия эвенков.// Москва - Ленинград, 1959.

45. Борозна Н.Г. Некоторые материалы об амулетах - украшениях населения Средней Азии.// Домусульманские верования и обряды, Москва, 1975. - 85-91 с.

46. Логвин А.В., Шевнина И.В., Колбина А.В. Погребение женщины старческого возраста на могильнике Бестамак.// Изучение историко-культурного наследия Центральной Евразии: «Маргулановские чтения - 2008» - Караганда, 2009. - 240-243 с.

47. Даркевич В.П. Символы небесных светил в орнаментике Древней Руси. - СА. № 4, 1960.

48. Энциклопедия символов, издательство Сова, Москва - Санкт-Петербург, 2005.

49. Обыденнов М.Ф., Корепанов К.И. Искусство Урала Прикамья. Часть 1.Эпоха камня и бронзы. -Уфа, 1997.

50. Косарев М.Ф. Бронзовый век Запандой Сибири. - Москва, 1981.

51. Тохтабаев Ш.Ж. Обряды и обычаи казахов, связанные с произведениеми прикладного искусства.// Обычаи и обряды казахов в прошлом и настоящем. - Алматы, 2001.

52. Рыбаков Б.А. Языческое мировоззрение русского средневековья.// ВИ, № 1, 1974.

53. Калиева С.С. О роли «местного» компонента в формировании петровско-синташтинских древностей.// Западная и Южная Сибирь в древности. - Барнаул, 2005. - 173-177 с.

54. Заднепровская А.Ю. Марийские украшения XIX начала XX вв.// Сборник МАЭ. Ленинград, 1982.

55. Потапов Л.П. Волк в старинных народных предметах и поверьях узбеков.// КСИЭ, Ленинград, 1970.

56. Чурсин Г.Ф. Амулеты и талисманы кавказских народов. - Махачкала, 1929.

57. Зубов С.Э. Реконструкция женского костюма по материалам кипчакского могильника.// Культуры степей Евразии второй половины I тысячелетия н.э. - Самара, 2000. - 44-51с.

58. Позднякова О.А. Андроновские головные уборы из могильника Фирсово XIV и их аналогии.// Изучение памятников археологии Павлодарского Прииртышья. - Павлодар, 2002. - 103-112 с.

Размещено на Allbest.ru