Традиционные элементы в сказках Екатерины II

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Министерство образования Российской Федерации

Тверской государственный университет

Кафедра истории русской литературы

Контрольная работа

тема: Традиционные элементы в сказках Екатерины II

Тверь 2004

1. Литературная деятельность Екатерины II

Уже при правлении Екатерины II в кругах высшего общества бытовала шутка о том, что литературная деятельность императрицы далеко не ограничивается подписями на государственных бумагах. Действительно, Екатерина пробовала свое перо практически во всех литературных жанрах.

Больше всего императрица писала для театра. Чаще всего ее пьесы представляли собой комические или сатирические произведения на философские, социальные и религиозные темы. В них Екатерина смело нападала на идеи, вкусы, нравы и даже на отдельных людей, которые ей не нравились или мешали ей. По мнению большинства критиков, эти комедии - лучшее из всего, что было написано ей. Ее комедии, как и драмы, лишены драматического элемента в прямом значении этого слова: в них нет профессионального умения вести интригу и создавать типы, но зато они полны метких замечаний; видно глубокое знание местных обычаев и нравов, есть остроумие, юмор, большая наблюдательность. Идейное их направление - в духе философии Вольтера, несколько смягченной для русских в отношении к религиозному чувству. Предметом критики Екатерины являлось, главным образом, мистическое направление, начинавшее проникать в верхние слои русского общества. Особенно доставалось в этом отношении франкмасонам и мартинистам. (Так, в одной из пьес Екатерина сравнивала масонов с сибирскими шаманами, изображая их в смешном и отталкивающем виде и обвиняя их в том, что они корыстно вымогают деньги у своих недалеких и слишком доверчивых приверженцев.) Подобный характер имеют три ее комедии: «Шаман сибирский», «обманщик» и «Обольщенный».

Лучшей комедией Екатерины считается «О время!». Она носит передовой просветительский характер и направлена на критику заблуждений и пороков, поразивших верхушку общества. Комедия немного неожиданна для императрицы: она не просто отличается резкой социальной направленностью, но и пропагандирует гуманистическое отношение к закрепощенным крестьянам.

В эпоху, когда периодическая печать начинала играть выдающуюся роль в европейской жизни, Екатерине было трудно не увлечься публицистикой. Но она больше, чем увлекалась ею, она отдавалась ей всей душой. Пекарский доказал, что она не только принимала деятельное участие в журнале «Всякая Всячина» (начал выходить с 1769 года), но и состояла его главным редактором. Главной целью этого журнала была борьба с «Трутнем» Новикова. «Трутень» нападал на стороны русской жизни, бесспорно, достойные осуждения, и скептический и немного мрачный склад ума его издателя отражался на его критических статьях. Особенно Новиков преследовал повальное взяточничество, царившее среди чиновников. Екатерина отвечала ему на это тоном веселой насмешки. Она не считала, что обязательно нужно видеть все в черном свете, но можно относиться к жизни легко и с юмором. Однако полемика журналов зашла чересчур далеко, и в 1770 году «Трутень» был запрещен, «Всякая Всячина» также прекратила свое существование.

Но, как ни парадоксально, вследствие странной случайности в это время между властной императрицей и гонимым публицистом завязались отношения, которые вскоре стали очень близкими и привели к полной солидарности. Через некоторое время Екатерина разрешила Новикову открыть новый журнал «Живописец», в котором сама стала принимать участие. Однако этот неестественный союз не мог просуществовать долго. Императрица начала находить, что ее сотрудник заходит слишком далеко в борьбе за общечеловеческие права, «Живописец» был в свою очередь запрещен, и русская пресса замерла на несколько лет. В 1779 году появился «С.-Петербургский Вестник», но он просуществовал всего два с половиной года и разделил участь своих предшественников.

Однако в 1783 году место прежних журналов занял «Собеседник Любителей Российского Слова» и сразу завоевал себе необычайный успех и влияние. Он печатался в академии наук под руководством ее президента, княгини Дашковой. Вскоре стало известно, что сама императрица состоит членом редакции, просматривает чужие рукописи и пишет в журнале. В «Собеседнике» появились ее «Были и Небылицы», ряд отрывочных статей, связанных только общим направлением: нравоучительным высмеиванием современных нравов. Екатерина обнаружила в них удивительное для императрицы знание быта и жизни русского народа, проявила много заразительной веселости, а также свежесть мыслей и чувств. Однако в редакции журнала произошла размолвка, и до июня 1784 года он продолжал влачить жалкое существование, а затем и вовсе перестал выходить.

Екатерина была и поэтессой. С1788 года она довольно часто упражнялась в сочинении стихотворений на русском и французском языках, даже просила Храповицкого достать ей словарь русских рифм, если такой существует. Однако стихотворная деятельность Екатерины не увенчалась успехом - быть может, потому что сама она этому никогда не придавала большого значения и не уделяла достаточного количества времени.

В последние годы царствования императрица писала длинные исторические хроники, больше похожие на исторические и политические диссертации, чем на художественные произведения. В них Екатерина выражает свои идеи по поводу того, какое громадное значение имеют на земле цари, господствующие над людьми. В понимании Екатерины эти цари пользуются всевозможным могуществом и всяческою властью вплоть до права менять по своему желанию идеи, обычаи и даже нравы своих подданных. Они своего рода философы - даже когда их зовут Олегом или Рюриком - и парят на недосягаемой высоте над бессмысленной массой народа. Народ же - это дети, не злые, но наивные, глупые и непокорные и поэтому требующие, чтобы их вели за собой твердой рукой. Екатериной формировался образ идеального правителя - божьего избранника, призванного управлять толпою, великодушного, любящего правду и снисходительного, но строгого в пресечении зла. Эти идеи проявили себя также и в сказках Екатерины.

За Екатериной числятся и научные труды. Самый известный из них - «Антидот» - был опровержением на слишком откровенное сочинение ученого аббата Шапп-д'Отроша, который приезжал в Россию в 1761 году по приглашению петербургской академии для наблюдения прохождения Венеры перед солнцем и к своим астрономическим наблюдениям прибавил и другие: о природе, законах и нравах страны, где он побывал. Сочинение Екатерины, к написанию которого ее подвигло нанесенное ее государству, а значит и ей лично, оскорбление, проникнуто глубокими патриотическими чувствами.

Кроме всего прочего, Екатерина занималась и переводами. Сохранились три листа перевода «Илиады», выполненного ей собственноручно. Несомненно - она бралась за многое.

екатерина сказка царевич литературный

2. Сказки Екатерины II

Особое место в творчестве Екатерины II занимают ее сказки. Екатерина хорошо знала душу ребенка и умела становиться на уровень молодого, свежего и наивного детского ума. Однако ее сказки весьма специфичны. Во-первых, Екатерина писала в первую очередь для своих внуков, будущих русских императоров, что определило дидактическую специфику сказок. Во-вторых, Екатерина, как известно, испытывала влияние европейского просвещения, что не могло не отразиться в ее творчестве. Так, «Сказка о царевиче Хлоре» и «Сказка о Царевиче Февее» - сказки философские, в духе вольтеровских, с аллегориями и нравоучениями. Идея их заимствованы Екатериной у Жан Жака Руссо и Локка, но, тем не менее, они оригинальны и самобытны.

2.1 «Сказка о Царевиче Хлоре»

По своей структуре сходна с традиционными, русскими народными сказками. Она начинается с зачина: «До времен Кия, князя Киевскаго, жил да был в России Царь добрый человек...» Здесь и далее цитирование текста по: Собрание сочинений Русской Императрицы Екатерины II в 4 томах; М., 1986. Подобное начало очень напоминает традиционное: «В некотором царстве, в некотором государстве жил-был...», но Екатерина использует литературный подход к зачину. Она не только конкретизирует место, где будут происходить описываемые в сказке события, но и расширяет зачин, превращает его в некую «предысторию». Однако само повествование в «предыстории» - краткий рассказ о жизни Царя и Царицы до рождения до рождения ребенка и после этого события, о самом раннем детстве и воспитании Хлора - выдерживается в простой, лаконичной манере устной народной сказки.

Следует так же отметить, что Екатерина уделяет большое внимание описанию города и дома, в котором родился Царевич Хлор и где провел свое раннее детство. Так, Город был окружен «стеной из дикого камня, по углам с башнями по старинному обычаю», а дом царевича, «хотя и не построен был из сибирского мрамора и порфира, но весьма хорош и спокойно расположен был; позади палат насажены были сады с плодовитыми деревьями, возле которых выкопаны пруды с рыбами, украшали местоположение, беседки же разных народов вкуса <...> придавали приятство тому обитанию». Подобные нарочито детальные описания характерны для волшебных народных сказок. Особенно часто они встречаются при повествовании о заморских странах и дальних краях, о прекрасных небывалых дворцах и чудесах. Таким образом, уже в зачине происходит слияние сугубо бытового и сказочного, что можно наблюдать и в дальнейшем, на протяжении всей сказки.

Непосредственное действие сказки начинается с того, что «кокой то Хан киргизской» прослышал «о красоте, уме и хороших дарованиях Царевича», «полюбопытствовал видеть столь дивное дитя и, увидев, пожелал увезти дитя с собою в степь». Но этот начало только одной сюжетной линии, к тому же не главной, а побочной. Но именно этим сюжетом обрамляется другой, центральный, главным действующим лицом в котором является уже не Хан, хитростью заполучивший ребенка, а сам Царевич Хлор.

Изначально Царевич Хлор пассивен, как и большинство героев традиционных волшебных сказок. Но причиной этой пассивности является не личные качества Хлора (как раз наоборот: Царевич был «умен и жив»), а его юный возраст. Хан увозит Хлора еще совершенно несамостоятельным «младенцем». Однако и эта пассивность преодолевается героем. Если вначале Хлора носят по «покоям» Хана на руках, то потом он уже сам приходит к нему по его приказанию.

И все-таки по-настоящему активные действия героя начинаются с того момента, как он получает задание разыскать «цветок розу без шипов, что не колется». Для выполнения этого задания Царевич Хлор должен отправиться сквозь калитку в превеликий зверинец», и тут возникает один из центральных мотивов абсолютного большинства традиционных волшебных сказок - мотив пути. Появляется также и все, что тс ним связано. Во-первых, Царевич отправляется в поход, имея конкретную цель - уникальный, чудесный цветок. Таким образом, его путь - это не просто путь, но поиск . Во-вторых, Хлор должен пройти через «калитку», то есть через особенную дверь, связывающую два мира: мир обыденный и мир сказочный. Однако «классическое» сказочное двоемирие Екатериной не соблюдается. В мире обыденном встречаются сказочные элементы (например, тот же Царевич Хлор - совершенно реальный, но вместе с тем далеко не обыкновенный персонаж), а в сказочный мир вторгается действительность: достаточно вспомнить праздное времяпрепровождение бывших искателей чудесного цветка при дворе «благодетеля» Лентяг-мурзы. Поэтому можно сделать вывод, что «калитка» в контексте сказки имеет исключительно символистическое значение. В-третьих, как только Царевич Хлор вступает в «зверинец», он оказывается на перепутье. «Тут увидел перед собою множество дорог: иныя прямо лежащия, иныя с кривизнами, иныя перепутанныя...» Мотив выбора главным героем дороги также является традиционным. Ну и, разумеется, ни один путь-поиск не может быть без препятствий, которые необходимо преодолеть герою, чтобы достигнуть своей цели.

О том, что Хлора ожидают испытания и какими они будут, предупреждает Царевича Фелица, «дочь ханская». Ее роль в сказке можно истолковать как роль традиционного волшебного помощника, точно так же, как и роль ее сына Разсудка, высланного ей же навстречу Хлору. При этом интересно заметить, что Фелица носит черты обычной женщины, пытающейся помочь ребенку. Она принадлежит к «реальному» миру и не пересекает его границ. С другой стороны, Разсудок действует только в мире «сказочном» и не появляется в мире «реальном». Но Разсудок, несмотря на свое «говорящее» имя, не столько собственно сказочный, сколько аллегоричный персонаж. Об этом свидетельствует его поведение при тех испытаниях, которые выпадают на долю юного Царевича. Так, он трижды спасает Хлора: «вытаскивает» его из хоровода праздных людей при первом испытании, заставляет его опомниться и выйти из дворца Лентяг-мурзы при втором и выводит его из «непристойного места» при третьем. Именно так «поступил» бы истинный рассудок. Таким образом, налицо традиционное троекратное повторение испытаний и роль волшебного помощника в их преодолении с одной стороны и использование чисто литературного приема при создании образа героя.

С точки зрения такого синтеза интересен эпизод ссоры Царевича Хлора с верным помощником Разсудком перед последним испытанием. Екатериной используется традиционный в волшебных народных сказках прием - ретардация перед кульминацией и развязкой сюжета. Но тут же проявляется и литературная тенденция, характерная для авторских сказок и произведений для детей вообще - в кульминационный момент проверяется сила характера героя, его умение дружить и способность доверять своему другу. Интересно, что при этом Екатерина не идеализирует своего героя. Хлору, несмотря на замечательные черты его характера, не чужды ошибки и заблуждения. Дидактическая направленность сказки проявляется в том, что Хлор все-таки раскаивается в своем поведении и признает, что был не прав.

Ретардациями являются также и следующие эпизоды. Во-первых, это эпизод «расшифровки» аллегории, лежащей в основе всей сказки. Итак, «цветок роза без шипов, которая не колется», «не что иное значит, как добродетель; иные думают достигнуть косыми дорогами, но никто не достигнет кроме прямою дорогою; счастлив же тот, который чистосердечно твердостию преодолевает все трудности того пути...»

Во-вторых, художественное время замедляется и растягивается, когда Царевич Хлор и его спутник Разсудок «с трудом» поднимаются по узкой тропинке на гору, на вершине которой растет заветный цветок. По дороге им встречаются «старик и старуха в белом платье, равно почтеннаго вида», которые подают им свои посохи. Толкование этих двух аллегоричных образов дается Екатериной тут же: «имя перваго Честность, а другой - Правда».

Кульминацией сказки является тот краткий миг, когда Царевич Хлор срывает с куста чудесный цветок. Развязка обоих сюжетов - и центрального, и обрамляющего - столь же быстра и естественна, в стиле народных сказок. «Хлор сыскал в таких молодых летах розу без шипов, которая не колется. Он поспешил к Хану с цветком, Хан же Хлора и со цветком отослал к Царю.» Далее следует краткое заключение, в котором повествуется о событиях, произошедших после возвращения Царевича Хлора домой. Екатерина выдерживает его в гуманистическом, свойственном волшебным народным сказкам настроении: похитивший царского сына Хан не наказывается, ведь Царь «обрадовался столько приезду Царевича и его успехам, что позабыл всю тоску и печаль».

2.2 «Сказка о Царевиче Февее»

В отличие от «Сказки о Царевиче Хлоре», в которой ясно просматриваются черты традиционной сказки, она больше походит на притчу.

Эта сказка также начинается с зачина, сходного с традиционным. Интересно заметить, что вводным предложением «Сказывают» Екатерина «снимает» с себя авторство сказки. Она уподобляется странствующим сказителям, которые налегке путешествовали по городам и были популярны в России во все времена. С другой стороны, этим Екатерина и ликвидирует все возможные сомнения в достоверности описываемых событий. Она говорит о том, что эта история - не ее собственный вымысел, а услышанный от знающих людей и только записанный ею рассказ.

Само повествование распадается на две части. Первую составляет история жизни Царя и Царицы до рождения сына, а именно назидательный эпизод из их жизни: болезнь и «чудесное» выздоровление Царицы. Однако этот эпизод несамостоятельный; несмотря на свою содержательность, он является только развернутым прологом к самой «сказке» - истории жизни Царевича Февея.

Основное повествование начинается с самого раннего детства Царевича. Подробно описывая его воспитание, Екатерина говорит о том, какую роль в формировании личности будущего правителя сыграли родители, воспитатели и сам Царевич Хлор. Так, «Царь же прилежно упражнялся воспитанием своего сына», Царевича «не пеленали, не кутали, не баюкали, не качали никак и никогда, кормили же его порядочно и вовремя». Забавляли ребенка «игрушками отборными, которыя давали ему спознание всего того, что его окружало в свете». С самых первых дней его жизни рядом с ним была воспитательница - «мама, вдова разумная», а позже, «как минуло Царевичу семь лет, приставили к нему дядьку, барина пожилого, человека честнаго». С другой стороны, можно сказать, что и Февей в меру своих сил занимается самовоспитанием. С колыбели у Царевича были любопытство и охота «к познанию всего», он «сам собою, без принуждения, выучился читать, писать цифири», «любимыя его игрушки были те, чрез кои он получал умножение знания». Таким образом, эту часть повествования можно считать: а) художественно оформленной инструкцией по воспитанию образцового человека, будущего монарха прежде всего. Екатерина обращает внимание и на физическое, и на духовное развитие ребенка и в деталях говорит о том, каким образом должны влиять на него родители и воспитатели. б) направленной на создание образа идеального героя-ребенка, который должен вызывать у детей желание подражать ему - то есть так же заниматься самообразованием. Подобные приемы практически всегда используются в народных сказках. Однако поучения в них, адресованные как детям, так и взрослым, вуалируются; они следуют из всей сказки в целом, а не из отдельных ее эпизодов, констатируемых автором.

Царевич Февей - герой, с которого следует брать пример ребенку любого возраста. Желанию делать это способствует максимальная реалистичность персонажа. Екатерина снимает все волшебные элементы, предельно приближает свою сказку к действительности. Не только «тридевятое царство» обретает реальное место на карте, а Царь, получив конкретное имя, теряет абстрактность и отвлеченность своего образа, но и события описываемые в сказке, носят бытовой, зачастую заурядный характер. Например, нет ничего удивительного в том, что Царевич «лет пятнадцати стал скучать тихою спокойною и одинакою жизнию отцовского дома, желал, чего сам не знал, хотел видеть пространный свет...». Так же вполне естественно и то, что у Решемысла, наставника молодого Царевича, были завистники, стремившиеся поссорить его и Февея посредством сплетен и беспочвенных слухов. Но, с другой стороны, все события, происходящие с Царевичем Февеем, являются определенными испытаниями, которые ему необходимо преодолеть на жизненном пути. Так, эпизод с сухим прутиком - это испытание уважения Февея к Царю как к отцу и как к правителю, его воле и желаниям; это испытание его умения слушаться. Случай с «богатым купцом» и его дочерью - испытание благородства Царевича, история о клевете на боярина Решемысла - проверка на доверчивость «льстивым», выдержать которую очень важно для будущего правителя.

Цепь эпизодов из жизни Февея Екатерина завершает поучительным рассказом о поведении Царевича после победы над противником - «народами Золотой Орды». Пусть не сам Царевич, но его отец снарядил войска и выиграл сражения, Февей одерживает нравственную победу. Он не только проявляет милость к побежденному противнику, но и дает урок желающим выместить свою злость на пленных. На «предложение» обращаться с пленными орды так же, как Орда обращалась со своими пленными, Февей отвечает: «Неприлично перенимать нам худое обращение, пусть перенимают у нас <...> человеколюбивое обхождение с людьми и иныя добродетели...» Таким образом, в конце сказки перед нами предстает будущий Правитель, воспитанный «в страхе Божии» и не знающий иных страхов, любящий ближнего как самого себя, мудрый и справедливый, достойный занять место своего отца.

Развязки как таковой в сказке нет. Главная задача сказки-притчи - показать становление личности идеального правителя - выполнена. Остается лишь только добавить, что «все жили долго и счастливо», как это обычно бывает в народных сказках. «Царевич женился, женясь нажил деток, весьма похожих на него, <...> и весь род жил до глубокой старости, ныне славен народе том, где он был».

2.3 Язык сказок Екатерины

Язык сказок Екатерины достаточно близок к языку народных сказок. В текстах часто встречаются традиционные постоянные эпитеты: «цветок роза без шипов, что не колется», «добрый Царь», «белый конь». Однако наряду с эпитетами фольклорными встречаются и устоявшиеся литературные, сходные с ними. Екатерина умело пользуется традиционными сравнениями. Так, похищая Царевича Хлора, Хан «сидя держал Царевича пред собою одною рукою, как будто курочку за крылушко». В сказках используется классическая фольклорная антитеза - противопоставление «Царя доброго человека», или «доброго Царя», враждебно настроенному иноземному народу, воплощением которого в «Сказке о Царевиче Хлоре» является Хан, а в «Сказке о Царевиче Февее» - вся Золотая Орда. Но излюбленным приемом Екатерины остается все-таки аллегория. Она используется в обеих сказках, что делает их интересными не только для детей, но и для взрослых.

На протяжении повествования Екатерина придерживается непринужденного стиля. Она именно рассказывает сказку ребенку, а не читает ему нравоучения. Ее герои нередко говорят меткими афористичными фразами, запоминающимися достаточно легко даже маленькими детьми. Терпеливые и послушные, щедрые и благородные, они являют собой отличные примеры для подражания, что обуславливает особенности дидактики Екатерины II.

Список литературы

1. Валишевский К. Роман императрицы. М.,

2. История отечества в лицах: биографическая энциклопедия. Составители: Аветисян С.А., Синегубов С.Н., Тепер Е. М., М, 1993.

3. Пропп В.Я. Исторические корни волшебной сказки. Русская сказка

4. Собрание сочинений Русской Императрицы Екатерины II в 4 томах; М., 1986.

Размещено на Allbest.ru