Смысловая сфера культуры: модусы кризисного развития

Отметим, что деградирующее сознание не осознаёт себя в качестве такового, что является одной из главных его особенностей. Катастрофическое же сознание - это сознание, которое находится в состоянии неопределённости, пограничной ситуации, причём индивид, обладающий катастрофическим сознанием, со страхом ожидает грядущую катастрофу, ориентирован на чуть ли неизбежную возможность негативного результата, резкого ухудшения ситуации. Страх в данном случае является важнейшим индикатором подобного сознания (правда, одновременно, и стимулом для выхода из создавшейся ситуации. Катастрофическое сознание является важным фактором, элементом, который может привести к изменению ситуации, оно всегда ориентировано на результат, определённый исход, завершение цикла развития. Деградирующее же сознание - это прежде всего процессуальное, не фиксирующее конечные итоги данного процесса.

Понятия кризиса и деградации также связаны друг с другом, содержат момент тождества, но, одновременно, и несут различное содержание. Кризис, в отличие от деградации, является необходимым моментом развития, периодом перехода от одного качественного состояния к другому, когда старое разрушается, а новое возникает. Деградация же - это процесс, неизбежно сопровождающий кризис, однако всеобщая распространенность деградации может привести к движению вспять и регрессу. В философском смысле противоположностью процесса деградации является совершенствование, движение к идеалу, более высокой форме гармонизации социального и культурного.

Третий параграф «Феномены «смутного времени» содержит описание проявлений кризисной динамики культуры, связанных с хаотизацией социокультурной жизни, с одновременным существованием разновекторных кризисно-деградационных процессов.

«Смутное время», возникающее в российской истории в той или иной форме с трагической периодичностью, содержит в себе базовые динамические характеристики процессов разрушения смысловой системы культуры: деградацию, кризис, катастрофу.

«Смутное время» всегда связано с высочайшей степенью непредсказуемости разрешения всеобщего кризиса. Это пограничный период, содержащий в себе как деградацию существующих устойчивых форм социокультурной жизни, так и возникновение новых альтернативных ожиданий и, одновременно, бурно архаизирующиеся процессы. Как считает В.В.Аверьянов, сама внутренняя классификация «смутного времени» не поддаётся жёсткому анализу, всё выглядит крайне неопределённо, размыто. Здесь причинно-следственный анализ, успешно зарекомендовавший себя в исследовании устойчивого социума, не действует, ибо сознание участников исторических процессов становится «смутным», иначе говоря, иррационализируется. При этом одной из важнейших характеристик «смутного времени» является отказ от традиции, которая носит легитимизирующий для данного социума характер. Таким образом, социокультурная динамика «смутного времени» - это хаотический процесс с невыявленной направленностью развития, сочетающий в себе различные формы кризисных изменений - от деградации до архаизации - и, одновременно, возможности будущего обновления. Это крайне нестабильное развитие общества (как в смысловой, так и в других подсистемах культуры), нарушение предельно критических показателей стабильности на индивидуальном и общественном уровнях, осознаваемое людьми как утрата чувства безопасности, одиночество, страх перед будущим.

Во второй главе «Понятие смысловой сферы культуры и ее кризисной динамики» определяется смыслосфера культуры как сложное, многомерное образование, включающее в себя систему рефлексируемых и нерефлексируемых культурных форм, чья деструкция порождает различные модусы кризисной динамики.

В первом параграфе «Смысловая сфера культуры: кризис смысла как культурной формы» дано определение смысловой сферы культуры как «формы форм» культуры, самовоспроизводящейся системы, позволяющей воспринимать, «раскодировать», интерпретировать культурные артефакты, показана сущность кризисного развития смыслов культуры.

Любой артефакт, т.е. все предметы и формы, относящиеся ко «второй природе» и созданные человеком, несут в себе некий смысл - актуальный или исторически определенный. Предметы культуры содержат в себе возможность трансисторической передачи смыслов культуры от поколения к поколению.

По мнению известного культуролога А.Крёбера, одной из важных проблем философии культуры и культурологии являются отношения между «качеством» культуры и её «количеством», между её «формой» и «содержанием». Иначе говоря, мир ценностей, норм и идеалов, аксиология культуры «замкнута» в определенные модели - смыслы - формы, структурирующие и ограничивающие ценностное содержание. Однако изменение последнего ведёт к разрушению, деструкции этих моделей, но, одновременно, и к возникновению новых.

Таким образом, смысл можно рассматривать с содержательной и формообразующей точек зрения. В первом случае речь идет о культурных для данного социума универсалиях, возникающих и переинтерпретируемых в ходе исторического становления и развития общества в результате «кристаллизации» человеческого опыта в его типологических ситуациях. Во втором случае мы акцентируем внимание на устойчивой стороне смысла как форме, организующей содержание.

Эта проблема рассмотрена в диссертации на примере культуры эпохи Возрождения, которая включала в себя и кризисные процессы, связанные с возникновением новой «пирамиды» ценностей и идеалов, высшей точкой которой являлась идея самоутверждения свободной, творческой, не скованной никакими социальными ограничениями, человеческой личности. Однако этот смысл культурной деятельности, т.е. устойчивая иерархия ценностей ренессансного человека, столь блестяще воплотившийся в искусстве, распространяясь в экономике и порождая фигуру современного предпринимателя, ориентирующегося на инновацию и конкуренцию, в сфере обыденной жизни, политике привел к далеко не лучшим результатам. Об аморализме поведения возрожденческого человека писали многие историки культуры - от Я.Буркхардта до А.Ф.Лосева. Утверждение себя, своих желаний и потребностей во что бы то ни стало, подчеркнутый эгоизм поведения, демонстративное презрение к общественной морали, ломка всех человеческих и божеских законов становится массовым явлением и порождает феномен «обратной стороны титанизма».

Выделенные моменты позволяют оценить и другую сторону определения культурного смысла как формы - в качестве границы, очерчивающей пространство существования и развития культуры.

Смысл в культуре обнаруживает себя как исторически ограниченное, так и универсальное образование. В структуру смыслосферы включены и смыслообразы. Каждый смыслообраз - это переработанное человеческим сознанием социокультурное противоречие, превращенное в новую духовную реальность, которая обладает чувственно воспринимаемой формой, отражающей некоторое аксиологическое содержание и исторически подвижным характером. Достаточно привести пример идеи мирового зла - образ дьявола - в средневековой литературе, Мефистофеля у Гёте, Воланда у Булгакова, - чтобы понять, какие антиномии и парадоксы несут в себе эти открытые смысловые пространства, в отличие от первоначальных сюжетно-событийных контекстов, определенных, например, в Ветхом Завете. Смыслообразы в ходе исторического развития культуры неразрывно связаны с многозначными символами сложнейших социокультурных событий. В их исторической динамике проявляется содержательная полисемантичность и с каждой культурной эпохой эти смыслообразы продолжают усложняться, приобретая всё более изощрённо развитую архитектонику.

В смысловую сферу культуры как системного образования, «формы форм», структурирующей аксиологию культуры и дающей возможность индивиду воспринимать и интерпретировать культурные артефакты, можно включить и смысловые культуремы, содержанием которых является подсистема или комплекс смыслообразов и где культурное содержание достигает обобщения высшей степени. Культуремы образуют многомерное смысловое пространство, где смыслообразы различной степени абстрактности существуют в качестве актуального противоречивого единства. Для каждой эпохи характерна своя смыслосфера, где смыслы актуализируются в ходе непосредственной жизнедеятельности индивидов.

Итак, в противоположность технократическому проективизму, идея смысла человеческой жизнедеятельности во многом предстает в качестве смыслообраза, порождаемого прежде всего нерационализируемой повседневностью, а не интеллектуальной рассудочностью.

Культурный смысл, как и любой феномен культуры, выполняет целый ряд функций, среди которых можно выделить наиболее важные. Так, репрезентативная функция смысловой сферы культуры заключается в том, что через нее актуализируются социальные, политические, моральные, духовные проблемы и стоящие за ними противоречия. Оценка тех или иных событий - эстетическая, нравственная, научная, религиозная - осуществляется через исторически сложившуюся в социуме систему смыслов и становится благодаря ей активным фактором общественной жизни. Оценочная функция смысловой сферы культуры заключается в том, что те или иные реальные противоречия не просто активно обсуждаются, фиксируются научной, этической, религиозной и т.д. мыслью, но и вводятся в определенную ценностную систему координат, где происходит соподчинение высшего и низшего, культурного и некультурного и т.п. Смысловая сфера культуры реализует и познавательную функцию, поскольку является базовым механизмом рефлексии культуры, индивида и общества. Смысл есть порождение продуктивной способности человеческого воображения и является важнейшим орудием познавательной деятельности человека, ибо включен в качестве необходимого элемента в научный поиск, в парадигму научных исследований.

Согласно идеям А.Шюца, согласованность смыслов возможна лишь в рамках определенной социокультурной группы, ибо если они (ясность и согласованность) отсутствуют, то и само существование группы оказывается невозможным. В этом плане можно говорить о существовании объективного смысла, который каждый член, рожденный в данной социальной группе, принимает как нечто само собой разумеющееся. Именно общественный, групповой смысл в устоявшемся социуме представляет собой стандартизированную схему соподчинения и соотношения ценностей, идеалов и ценностных установок и приобретает форму культурного образца, «вручаемого» неофиту родителями, учителями, религиозными, политическими и научными авторитетами и т.д. Смысл здесь играет роль не только формы, организующей и упорядочивающей высшие сферы культуры, но и определяющей оценку вполне реальных и конкретных жизненных ситуаций, многообразие которых в социальной действительности не поддается исчислению. Отсюда именно деструктурация объективного и субъективного смыслов является основой дезорганизационных, кризисных процессов в культуре и обществе.

Второй параграф «Смыслообраз в системе смыслосферы культуры» содержит исследование архетипических оснований и сути смыслообразов как важнейших элементов смыслосферы.

Выдающийся лингвист Шарль Балли особо подчеркивал, что мысли человека, которые он «проживает», отличаются от чистых идей и понятий. Язык, по его мнению, не есть порождение логики, поскольку жизнь, которую он выражает, не укладывается в прокрустово ложе чистых понятий разума. Сама идея, пока она не пережита, не прочувствована не входит в интеллектуальный и эмоциональный тезаурус индивида. Только субъективная модификация идеи, сопровождаемая «эмоциональным трепетом», дает понимание, включающее идеи и понятия в область субъективных переживаний.

Современный лингвокультуролог В.А.Маслова считает, что образность - это реальное свойство языковых единиц, проявляющееся в способности вызывать в нашем сознании «картинки». Под мыслеобразами она понимает обобщенные и абстрагированные представления, которые также остаются «картинкой». Метафорический образ «расшифровывается» не в результате логического анализа, понятийного исследования, а через раскодирование его внутренней формы - того, что И.Бродский называл следом, оставленным взглядом на вещи. Именно о «внутренней форме» писал в конце XIX в. выдающийся отечественный лингвист А.А.Потебня.

По Э.Я.Голосовкеру, имагинативный разум есть разум воображения, через который дается непосредственное знание, представляющее собой исторически и логически начальный путь познания. Э.Я.Голосовкер определял разум как высший инстинкт культуры, для которого творческое осмысление мира, продуктивное воображение связано со смыслообразом. Именно поэтому он считает, что «смысл есть не понятие, а понимание. Смыслообраз - это прежде всего идеи разума воображения, нами понимаемые, но вовсе не представляемые» Голосовкер Я.Э. Имагинативная эстетика//Символ. Париж, 1923. № 29. С.79.. Смыслообраз в данном контексте выступает в качестве активного, а не пассивного способа отражения действительности, и он далеко не всегда вербализируем, поскольку носит символический характер. Это особого рода знание о мире и о человеке, которое слито с базовыми представлениями той или иной культуры. Недаром смыслообраз характеризуется такими понятиями, как: неявное знание, интуитивно достоверное знание, знание о незнании, образное знание и т.д.

В философских словарях приводятся различные примеры смыслообразов. Например, Софии как «сквозного» смыслообраза европейской культуры. В нем античные, а затем и христианские мыслители зафиксировали свои взгляды о смысловой наполненности космоса и универсума в целом. Сама возможность философии связана с тем, что мир наполнен смыслом, и это представление, заложенное в глубинах европейской культуры, является универсалией, «работающей» и в арсенале современных мыслителей. Так, сборник работ известного социолога культуры Альфреда Шюца, изданный в 2004 г. в России, назван «Мир, светящийся смыслом». В названии этой книги естественным образом соединились базовые смыслообразы и смыслы, характеризующие европейские античность - средневековье - современность: космос - свет - смысл.

На то, что смыслообраз является одной из первичных форм философствования, обращали внимание известные российские ученые Ф.Х.Кессиди и Г.В.Драч. По мнению Г.В.Драча, «…решающую роль в мышлении Гераклита и выполняют смыслообразы, открывающиеся как наиболее значимые антропологические черты его учения, показывающие постоянное присутствие в мире человека, ищущего смысл мироздания» Драч Г.В. Рождение античной философии и начало антропологической проблематики. М., 2003. С.251..

Выдающийся антиковед Ф.Х.Кессиди считал, что мышление Гераклита носит образно-понятийный характер, и его язык весьма специфичен, ибо он часто приближается к поэзии в прозе, что и доказывается автором при сопоставлении целого ряда важнейших фрагментов, оставшихся от Гераклита См.: Кессиди Ф.Х. От мифа к логосу. М., 1972. С.175-208..

Здесь мы сталкиваемся с ритмом как глубочайшим и древнейшим основанием существования смыслообраза и его потенциальных возможностей в понимании и отражении Вселенной и человека.

Ритм возникает как средство организации целесообразной деятельности, заключающей в себе определенный алгоритм, «высвеченный» в результате многочисленных повторов и приводящий к необходимому результату. Недаром, например, теоретики музыкального искусства говорят о том, что первые песни возникли как обобщение ритмики движения гребцов в лодке или движений женщин, разламывающих зерна в ступах. Эта неотчлененность музыкального ритма от трудового процесса явно указывает на истоки представления о мире как определенной повторяющейся гармонии, что в конечном счете привело и к созданию столь сложного смыслообраза, как гераклитовский огонь, «мерно воспламеняющийся и мерно угасающий».

Именно в ритмике движения тела, в охотничьих первобытных танцах «описывается» реальный процесс охоты, который необходимо осмыслить, спрогнозировать. Идеальное здесь еще не отделено от материального, мысль - от непосредственного движения тела, которое «движется» по «контурам» описываемого объекта - зверя, охотника, загонщика и т.д. Не слово, а ритм в его языковой, орнаментально-визуальной и пластической формах являлся изначальным способом духовного освоения мира. Не следует думать, что ритмические формы осознания исчезли из современной культуры.

Как считает Б.Г.Соколов, синкретизм ритма позволяет ему определять самые различные стороны общественной, социальной, культурной и природной жизни, в результате чего человеческая экзистенция оказывается «созвучной» самым различным процессам его жизнедеятельности. Ритм выступает здесь в качестве формы, которая является определенным базовым смыслом, содержащим тайну своего происхождения в действиях человека первобытного общества. Смысл как форма в первичном своем варианте есть ритм, и сложность и специфика этого ритма определяется сложностью и спецификой исторического развития того социокультурного единства, которое гармонизируется, изменяется и существует как целостность. Смысл-ритм обращается к самым глубоким основам дословесного сознания человека, формируется в сфере его бессознательного. «Ритм является изначальной потенцией смысла, ибо представляет из себя модель формы, пытается создать оформленность хаосу. Человек везде, где видит или создает ритм, видит или создает форму. Форма же всегда напрямую связана с генезисом, порождением мысли. Соответственно, ритм -- это прасмысл, который повторяясь и будучи повторяем нами, порождает смысл, но порождает его прежде всего экзистенциально, как живое биение сердца, как живое дыхание поэзии, как живое пение…» Б.Г. Соколов. Ритм и смысл //Социальная аналитика ритма. Сборник материалов конференции. СПб.: Санкт-Петербургское философское общество, 2001. С.174..

Следует особо подчеркнуть, что кризисная динамика смыслосферы культуры проявляется в возникновении антагонистических, несовместимых и равнозначных смыслообразов («разорванное сознание», «социальная шизофрения») в попытках вернуться к первобытным и средневековым истокам искусства (некоторые направления модернизма). Для подтверждения своей позиции автор анализирует также взгляды А.Шопенгауэра, В.Налимова, Ю.Лотмана и Г.Гачева.

В третьем параграфе «Социокультурные механизмы разрушения смыслосферы культуры» показаны основные социокультурные и социопсихологические механизмы деструкции смыслосферы культуры, их во многом латентный и стохастический характер.

На социокультурном и социопсихологическом уровне общественного сознания кризис смысловой сферы культуры проявляет себя как «социальное беспокойство».

Один из ведующих теоретиков символического интеракционизма Г.Блумер подробно исследовал различные формы и механизмы коллективного поведения, в том числе и природу социального беспокойства. Он считал, что последнее возникает в условиях, когда люди ощущают необходимость действия, они не удовлетворены существующим положением дел, но одновременно не имеют возможности достигнуть поставленной цели. В результате возникает внутреннее напряжение, которое в отсутствие способов его снятия выражается в беспорядочной и некоординированной деятельности. Она похожа на блуждание в потемках, имеет лихорадочный характер и может послужить основой для невротического поведения. При этом социальное беспокойство распространяется среди людей через так называемую «круговую реакцию», которая подобна психической инфекционной болезни, когда индивиды, отражая те или иные настроения, интенсифицируют их через взаимодействие, общение.

Важную роль здесь играет истолкование субъектами действий или замечаний друг о друге и последующая реакция на основании этого истолкования; происходит «взаимное самозаражение» определенной психической энергией. В круговой реакции это истолкование носит одинаковый характер, ее действие подобно социальной инфекции. Г.Блумер считал, что социальное беспокойство является симптомом распада или крушения жизненного устройства.

Кризис системы смыслов культуры проявляет себя в различных феноменах острого социального беспокойства. Это в первую очередь связано с тем, что возникает психологически острое, напряженное состояние невозможности разрешения кризисно определенной ситуации, нарастающего чувства беспомощности перед грядущими событиями. Именно поэтому «обессмысливание» культуры очень часто порождает то, что называется экспрессивными движениями. Экспрессивные социальные движения не стремятся изменить социальный и экономический строй общества, ибо беспокойство и напряженное состояние людей сфокусировано не на реальных целях, а на наступлении неизбежных будущих катастрофических событий. Избежать их невозможно, поэтому психологическая разрядка происходит в виде экспрессивного поведения, в форме или религиозных движений, возрождении мистических сект, возникновении нетрадиционных религиозных форм поведения или в сфере моды, понимаемой в широком смысле, захватывающей собой интеллектуальную и духовную жизнь как элиты, так и народных масс.

В диссертации фиксируется, что социопсихологическим механизмом «обессмысливания» культуры являются страх и стресс, в связи с чем описываются три типа поведения людей в стрессовых ситуациях.

Инновационный общественный прогресс несёт в себе и новые источники разрушения устойчивой человеческой идентичности. Для успешной реализации инноваций в массовом масштабе необходимо освобождение человека в политическом и экономическом смыслах, установка на автономность его развития, творческую свободу. Однако за всем этим таится опасность фрагментации общих смыслов культуры, дезинтеграции социального поведения и целостности духовного развития. Отказ от трансцендентальности системы духовных ценностей, их утилитаризация, понимаемая в постмодернистском духе, ведёт к разрушению как духовного, так и экономического и политического пространств. Смысловой вакуум заполняется образцами социального поведения, сотворенными политическими или духовными «манипуляторами», что деидеализирует социальные связи и отношения. Постмодернистская идеология утверждает в связи с этим игровой тип поведения, в котором главное место занимает подражание так называемой референтной группе. Жажда символического удовлетворения проявляется в следовании моде, успех становится главным идолом общественно-нравственной жизни социума. Таким образом, именно прагматизм определяет мораль инновационного общества. Для радикального либерализма и постмодернизма само представление о некоем смысловом поле, ядре культуры является «старомодным».

Как правило, кризис смысловой сферы культуры происходит первоначально в длительных и латентных формах. Как известно, в современной гуманитаристике проблема латентности была поставлена Р. Мертоном, который разграничил латентные и явные функции. Подчеркнем, что смысловая деградация культуры носит преимущественно латентный характер, причем именно латентность в культуре обладает доминирующим по отношению к другим формам латентности характером. Она интегрирует все формы и позволяет рассмотреть общество в целостном виде. Смыслы в культуре скрыты от глаз «чужаков», и они являются весьма сложным для исследования объектом. Культурные артефакты есть следствие функциональной устойчивой проявленности смысловых характеристик практической активности людей. Дело заключается не только в закрытом способе существования смыслосферы, но и в латентности современной социальной реальности вообще.

В третьей главе «Основные модусы кризисной динамики культурных смыслов» изучаются главные формы кризисного развития культурных смыслов, определяется их взаимосвязь и взаимозависимость.

В первом параграфе «Деградация смыслов культуры современной цивилизации» показана специфика деградационных процессов в современной культуре. На уровне общества деградационные процессы проявляют себя как застой экономической, политической, духовной жизни, стагнация, моральное разложение и т.д.

Под «деградирующей» подразумевается «затухающая» система социокультурных смыслов, а также упрощение социальной и культурной организации и нисхождение в сравнении с ранее достигнутым этапом развития. На уровне социокультурной группы деградация проявляется как понижение ранга и разрушение единства данной группы. В диссертации выделяются также основные признаки деградирующего индивида. В ходе индивидуальной деградации человек примитивизирует свою стратегию поведения. Выкристаллизовывающиеся в ходе этого процесса примитивизации переходные модели поведения впоследствии превращаются «в устойчивые образцы действия» (Н.Ф.Наумова). Социологи фиксируют, что в определенных социокультурных условиях развивается так называемая «негативная» или «регрессивная» адаптация. Она проявляется в социально-экономической зависимости (т.е. в такой стратегии поведения человека, который имеет минимальный социальный «капитал», неспособен к самостоятельному обеспечению себя средствами существования и получает помощь со стороны); социальном паразитизме, представляющем собой способ существования, когда индивид удовлетворяет свои потребности за счёт других, злоупотребляя своим превосходством - социальным, физическим и т.д.

В широком значении этого слова понятие «деградация» охватывает собой две стороны единого процесса, когда деструкция, энтропия «социального» сопровождается примитивизацией, разрушением «культурного» смысла.

В ходе исторического развития наблюдается процесс жесткого культурного и психологического саморасслоения общества - от доисторической гомогенности через ряд промежуточных стадий до образования в перспективе двух полярных социумов: маниакально-депрессивного и тоталитарно-деструктивного.

Следует зафиксировать важную особенность деградирующего индивида: принципиальную нерефлексированность его сознания, рациональную непредставляемость происходящих процессов. Это обстоятельство характеризует сознание не только интеллектуальных люмпенов, но и людей, обладающих, вследствие своей профессиональной деятельности, высоко рефлексивными способностями.

Внутренний духовный процесс обессмысливания культуры, связанный прежде всего с психологической и ценностно-ориентационной деградацией, носит весьма сложный, зашифрованный для самого индивида характер. Приспособление к условиям кризисного общества возможно в форме подсознательных, рефлексивно нефиксируемых манипуляций над собственным сознанием, своеобразным психологическим и этическим самоувечиванием, где доминирующим оказывается не желание добиться успеха, повысить любыми средствами свой статус в социальной и экономической иерархии, а глубоко спрятанный страх перед возможностью прекращения своего физического существования См.: М.К.Мамардашвили, Э.Ю.Соловьёв, В.С.Швырёв. Классика и современность: две эпохи в развитии буржуазной философии//Философия в современном мире Философия и наука. Критические очерки буржуазной философии. - М.: Изд-во «Наука». 1972..

Во втором параграфе «Кризисная деструкция культурных смыслов: человек и общество» изучается кризисная динамика разрушения субъективных и объективных смыслов.

Существование и действенность культурных смыслов связаны с репрезентативным характером культуры вообще. Культурные нормы и образцы, а, следовательно, и форма их организации - смысл - существуют не потому, что они являются истинными или ложными с «научной» точки зрения, а вследствие их принятия людьми. Смысл жизнедеятельности индивида или той или иной социальной группы от семьи или кружка филателистов до партии или государства зиждется на ряде «допущений», неявно принятых членами данного сообщества.

Культурный смысл как базисная сфера культуры социальной группы является общей для данной группы схемой интерпретации и оценок событий и представляет собой то, что принимается членами данного сообщества. Конечно, во все времена существовали люди, которые нарушали законы морали, этики, религии, права, но при этом в обществах стабильного типа, благодаря общему смысловому полю культуры, формировалось общепринятое мнение о «внекультурности» и «антикультурности» поступков этих людей.

Другая ситуация возникает в кризисном обществе - в обществе, где образуется смысловой вакуум. Если данные культурные допущения, принимаемые членами сообщества, перестают «работать», то происходит дезинтеграция и разрушение привычной смысловой системы данной группы. Возникает «кризис», который, согласно У.А.Томасу, «прерывает поток привычки и создает измененные состояния сознания и практики», или, иначе говоря, разрушает всю действующую систему релевантностей. Явным симптомом этих процессов является пессимизм, который В.Дильтей называл самым широким и всеобъемлющим среди великих жизненных настроений.

По мнению О.Н.Яницкого, в настоящее время специалисты, изучающие социальное развитие, не могут квалифицировать современное состояние общества, заключающееся в перманентной неопределенности условий человеческого существования, когда в социуме не действуютзаконы ни военного, ни мирного времени. Речь идет о новой социальной реальности - обществе «всепроникающего риска», которое формируется на наших глазах. Большинство теоретиков современной глобализации говорят о ненадежности, недолговечности, отсутствии стабильности и устойчивости в современном социуме. Лишь на «коротких дистанциях» можно зафиксировать определенную структурную упорядоченность общества, которая в дальнейшем исчезает. Мир живет по непонятным правилам, которые ученые-гуманитарии не могут понять. Если в конце XIX в. заговорили об обществе кризиса, то в конце ХХ в. - о глобальном обществе риска.

Кризисная динамика разрушения индивидуального смысла хорошо видна на примере мигрантов, вынужденных и добровольных переселенцев.

По А.Шюцу, «чужак», попадая в инокультурную среду, перестает быть сторонним наблюдателем и вовлекается в само живое действие на правах полноправного участника коммуникационных процессов во всей их полноте. Структуры повседневной жизни наполняются живыми переживаниями, и абстрактно-анонимное культурное содержание, которое может быть принято сугубо рациональным образом, превращается в конкретные социальные ситуации, в ходе реализации которых смысловая типология индивида подвергается резкой дезорганизации и разрушению. Все понятия и представления, сформулированные на уровне абстрактной отчужденности, - с точки зрения зрителя, - неизбежно становятся неадекватными. Кроме того, те представления, которые бытовали в «родной» социальной группе о смысловой системе ценностей новой группы, оказываются неверными и не могут служить руководством для интерпретации тех или иных событий.

Понятно, что разрушение смысловой картины мира у «чужака» (а таковым «чужаком» можно оказаться и в собственной стране, переживающей кризисно-катастрофическую перестройку) во многом связано с той неявной для него системой смыслообразов, спонтанно возникших в ходе его индивидуальной истории «проживания» в рамках старой культуры. Смысл можно рационализировать в понятийной форме, но сделать его способом и формой интерпретации событий, взаимодействия с другими людьми на уровне интеллекта невозможно.

В третьем параграфе «Архаизация смысла» зафиксирован процесс «архаического» перекодирования достигнутых обществом культурных смыслов, ценностей и идеалов.

В своём предельном выражении кризисная динамика смысловой сферы культуры приводит к процессу архаизации сложной социокультурной системы, которая редуцируется к тем формам культурной жизни, которые, казалось бы, ею давно уже пройдены. Архаизация ведёт к обнажению примитивных слоёв культуры. Её феномены многообразны: подмена мышления структурированных социальных групп с их устоявшимися ценностными ориентирами примитивизированным сознанием неклассических типов человеческих общностей, объединяющих низшие люмпенизированные слои; возрождение исторически отживших социальных типажей; широкое распространение маргинальной архаики и моделей доцивилизационного, паразитарного поведения.

Индивид в условиях социокультурной катастрофы и возникновения культурного вакуума становится «цивилизованным варваром», использующим, к примеру, как это делали нацисты, достижения передового технического прогресса для реализации первобытной установки: противостояния «мы» и «они». В руках такого варвара уже не каменный топор, при помощи которого, что вполне санкционировано этосом первобытного племени, можно убить «чужака», а газовые печи, концлагеря, в головах же - не первобытные мифы, а неомифология, расистские теории превосходства одной расы над другой. Несмотря на содержательные различия, смысл, т.е. способ организации культуры, архаизируется - примитивизируется, что дает публицистам право говорить о варварах ХХ века.

Архаизация смыслов культуры проявилась в России в постперестроечные годы. В обществе, в котором сохраняются мощнейшие слои архаического, существует определённый социокультурный механизм, препятствующий его модернизации, к переходу в новое стадиальное качество.

Данные процессы - социокультурной архаизации - отражаются в «логосфере» культуры, оказывающей, в свою очередь, мощное воздействие на характер развития общества. Термин «логосфера» был предложен в 1975 г. французским структуралистом Р.Бартом. По Р.Барту, логосфера содержит в себе любые формы «вербального мышления», язык в качестве средства общения, все, что выражается в словах. Литературный, т.е. нормативный язык является центральным элементом «логосферы». Коммуникативное пространство культуры во многом базируется на нем, ибо он транслирует общезначимые смыслы и очерчивает границы «срединной» культуры, объединяющей людей одного народа. В «логосфере» также выделяются ключевые слова культуры, которые имеют особое значение для данной социокультурной общности, ибо фиксируют особенности образа жизни, смыслового и ценностного мира и менталитета данного народа. Именно через них транслируется, обновляется и сохраняется культурно-значимая информация, осуществляется индивидуализация общенациональных концептов культуры.

Деградационные и архаизированные процессы «зеркальным» образом отражались в «логосфере» российской культуры в кризисные периоды ее развития, когда лексика деклассированного «дна» общества вторгалась в другие сферы языковой культуры.

В тоталитарном государстве в иерархии ценностей главенствующее место занимают политические и идеологические ценности, в связи с чем «подавляется», политизируется искусство, наука, религия и т.д., происходит архаизация, переструктурация смыслов культуры, их примитивизация. Как писал Д.Моссе, в нацистской Германии сильная и доминирующая идеология проникла во все сферы общественного сознания. Языческая мифология должна была заменить высшие формы общественного сознания - религию и науку.

Особенно явно и интенсивно архаизация смыслов культуры происходит в период войны, которая становится катастрофическим феноменом для любого общества. «Культура» военного противоборства построена на первобытном противостоянии «мы - они» (Б.Поршнев). В основе мифологемы, «организующей» структуру агональной борьбы на уничтожение врага и соответствующую ей культурную картину мира, лежит мыслеобраз Геракла - победителя чудовищ и различных порождений мирового Зла.

«Мир героев», противостоящий «миру чудовищ», - эта мифологема присутствует в той или иной степени в качестве культурного обоснования борьбы на уничтожение, крайней формой которой является война. С этой точки зрения анализируются плакаты эпохи русской революции, ибо именно в плакатном искусстве осуществляется прямое воздействие на базовые, заложенные в архаике человеческой природы формы восприятия социокультурной действительности.

В четвертом параграфе «Пути стабилизации и обновления смыслосферы культуры» зафиксирована кризисная динамика культурных смыслов в различных ее процессуальных модальностях и показано, что она содержит и возможности возникновения нового качества смыслосферы.

Культуротворчество - это имманентная черта развития человеческого общества. Мы исходим из того, что кризисная цепочка деградация - деструкция - архаизация смыслов культуры открывает возможность не только регрессивного, но и прогрессивного изменения социума. Еще Макс Вебер в своих классических работах показал, что смысл протестантской этики и аскезы переструктурирует систему ценностей и идеалов человека переходной эпохи от средневековья к капитализму, и кризис старого мировоззрения явился начальным этапом становления нового общества и культуры.

Как утверждает П.Сорокин, социокультурные процессы, которые кажутся линейными, являются таковыми только в рамках процесса, ограниченного во времени, и за границами этого процесса их направленность может меняться и, соответственно, они проявляют свой нелинейный характер.

Вывод делается такой: в силу принципа имманентного изменения любая система непрерывно меняется -- среди ее элементов возникают какие-то новые, старые же постоянно утрачиваются. В этом плане у П.Сорокина любой социокультурный процесс является всегда новым и неповторимым, ибо социокультурная система движется дальше и изменяется в разные (уникальные) моменты времени. Отсюда П.Сорокин делает вывод: любой социокультурный процесс в каждый момент является новым и в то же самое время - «старым».

По мнению М.Маффесоли, сильный религиозный заряд всегда присутствует в периоды революционного перехода от одного качественного состояния общества к другому. Это относится и к французской революции, и к событиям 1848 г. в Европе, и к большевистской революции в России. В связи с этим К.Мангейм говорил о наличии в глубинах человеческой души «оргиастико-экстатических энергий». Всё это связано с глубокой эмоциональной насыщенностью восприятия смыслообразов культуры, «знаменующих» собой новые системы смыслов через активную визуализацию обновления, использование смыслов различного рода, в том числе искусства.

Если исходить из личностно-ориентированного подхода, то окажется, что искусство - в его различных формах - оказывается наиболее адекватной формой обновления культурных и экзистенциальных смыслов, ибо художественный образ всегда символичен, несет информацию неявную, неотрефлексированную, обладающую многозначностью, полисемантичностью и дающую широкую возможность индивидуальной интерпретации и переинтерпретации.

Культурная история человечества демонстрирует нам различные варианты разрешения социокультурного кризиса. Один из них - усиление запретительной функции культуры, при котором предполагается укрепление, реставрация, воссоздание в первоначально-идеальном виде социокультурной системы. Реализация данной модели предполагает укрепление порядка при помощи усиления контролирующего и репрессивного воздействия на людей, разрастание норм запретительного характера как моральных, так и правовых. В определенной степени еще Платон в своей утопической модели государства пытался при помощи репрессивных мер ввести граждан в разумное и справедливое общество, где бы правили философы. Т.Мор в знаменитой «Утопии» воплощал гуманистические идеи позднего Ренессанса при помощи тоталитарного государства, контролирующего даже частную жизнь человека - вплоть до женитьбы и супружеских измен. Недаром во времена кризиса столь громко раздаются голоса, призывающие вернуться к «добрым старым временам», требующие прихода «твердой руки» и наведения жесткого порядка.

Создание системы социального контроля базируется не только на основе мер политического и силового давления, но и на основе социопсихологической консолидации общества вокруг определенного «репертуара страхов», страха перед будущей социокультурной катастрофой. Впрочем, подобная стабилизация смыслового поля культуры, возврат к потерянным ценностям - явление временного характера, ибо не содержит в себе действительного момента обновления, прогрессивного развития.

В условиях перманентного, инновационного кризиса современного общества возникает идеология отказа от ограничительной сферы культуры. Теоретики постмодернизма, утверждая идею свободной игры как всеобщей формулы культурного развития, видят во всеобщей иградизации социума возможность снятия проблемы размывания культурных основ, ибо игра, как и творчество, не знает ограничений. Суровая этика «трудового человека», описанная еще М.Вебером, сменяется установкой «человека отдыхающего» на наслаждение жизнью. Американский социолог Инглхарт, описывая данный тип человека, показывает, что одной из его важных характеристик является активность в области получения новых форм удовольствия и впечатлений См.: Инглхарт Р. Постмодерн: меняющиеся ценности и изменяющиеся общества //Полис. 1997. № 4. С.6-32.. По мнению многих западных авторов, современные люди считают, что жизнь должна приносить удовольствие, являться «непрерывной бомбардировкой новыми впечатлениями». В. Висс определяет такие составляющие данной мегатенденции: гедонизм, экстраверсия, эротика, активность личности, стремление к удобству и комфорту. Думается, отказ от запретов - также не выход из кризиса.

В Заключении подводятся итоги исследования, делаются краткие выводы, а также определяются пути дальнейшей исследовательской работы.

Основное содержание диссертационного исследования отражено в следующих публикациях автора

Монографии

1. Смысловая динамика культуры в кризисном обществе. - М.: Соц-гуманит. знания, 2007 - 7 п.л.

2. Смысловая сфера культуры: проблемы кризисного развития. -Краснодар: издво Краснодарского госуд. аграрного ун-та, 2008. -10,7 п.л.

Статьи в журналах из списка ВАК

3.Концепт «предприниматель» в культурной картине мира современных россиян// Известия высших учебных заведений. Северо-Кавказский регион. Общественные науки. Основные аспекты философских и культорологических исследований. Спецвыпуск. 2007. - С. 60-63. - 0,5 п.л.

4.Динамика смысла как культурной формы// Гуманитарные и социально-экономические науки. 2007. № 2. - С.119-122. - 0,4 п.л.

5.Кризисное общество и динамика «запретительной» сферы культуры// Социально-гуманитарные знания. 2008. № 4 - С. 116-121. - 0,4 п.л.

6. Динамика смыслов культуры в кризисно-транзитивном социуме// Социально-гуманитарные знания. 2008. № 4 - С. 103-110. (в соавт.) - 0,5/ 0,25.

7.Культура как активный фактор антикризисного развития.// Гуманитарные и социально-экономические науки. 2008. № 2. - С.101-104. (в соавт.). - 0,25 п.л.

8.Смыслы культуры и кризис культуры// Гуманитарные и социально-экономические науки. 2008. № 2. - С.104-107. - 0,25 п.л.

9. Кризисные и деградационные процессы в культуре: междисциплинарный подход// Гуманитарные и социально-экономические науки. 2008. № 3. - 0,5 п.л.

10. Образность смысла и смысл образа в культуре//Культурная жизнь юга России. 2008. № 3. - 10,5с. - 0,45 п.л.

Статьи в журналах, научных сборниках и материалах конференций

11.Понятие социокультурной деградации// Рационализм и культура на пороге третьего тысячелетия: Материалы Третьего Российского Философского конгресса (16-20 сентября 2002 г.) В 3 тт. Т.2.- Ростов-на-Дону, 2002. - С.315-316. - 0,1 п.л.

12.Проблемы социальной адаптации молодёжи в современных условиях//Молодёжь в современном российском обществе: Материалы научно-практической конференции (27 мая 2002 г.). - Ростов-на-Дону: Фолиант, 2003.- С.15-17. - 0,2 п.л.

13. Социологический портрет курса (по результатам социологического исследования).// Молодёжь в современном российском обществе: Материалы научно-практической конференции (27 мая 2002 г.). - Ростов-на-Дону: Фолиант, 2003.- С.25-27. (в соавт.) - 0,2 / 0, 1 п.л.

14. Деградационные процессы в России: стабильное и нестабильное общество// Неуёмная Россия. В 2 т. Т.1. - М.; Волгоград: Изд-во Волгоградского государственного университета, 2003. - С.277 - 283. - 0,4 п.л.

15. Деградация в общественном и личностном аспектах.- Ростов-на-Дону: Фолиант, 2003. - 36 с. - 2,2 п.л.

16. Архаизация как форма социокультурной деградации. - Ростов-на-Дону: Фолиант, 2003. - 24 с. (в соавт.) - 1,5 / 0,75

17. Самосознание деградирующего индивида. - Личность в историческом процессе: Сборник научных трудов кафедры философии, истории и политологии. - Краснодар: Издательство Кубанского государственного аграрного университета, 2003. - С.74-78. - 0,3 п.л.

18. Ценностная структура массового сознания молодёжи // Этнос и общечеловеческие ценности: Материалы межвузовской научно-практической конференции (22-23 мая 2003 г.) - Краснодар: Издательство Кубанского государственного аграрного университета, 2005. - С.79-83. - 0,3 п.л.

19. Политические лидеры и партии глазами современной российской молодёжи // Политические лидеры и партии глазами современной российской молодёжи: Материалы научно-практической конференции (13 апреля 2004 г.) - Краснодар: Издательство Кубанского государственного аграрного университета, 2005. - С.99-103. (в соавт.). - 0,6 / 0,3 п.л.

20. Культура безопасности// Современные проблемы национальной безопасности России: Материалы научной конференции (21 мая 2004 г.) - Краснодар: Издательство Кубанского государственного аграрного университета, 2005. - С.41-43. - 0,4 п.л.

21. Деградационные и кризисные процессы в культуре. - Краснодар: Издательский дом «Хорс», 2006 - 46 с. - 2,9 п.л.

22. Архаизация как социокультурный процесс// Русская культура в системе ценностных ориентаций современного глобализированного мира: Материалы международной научно-практической конференции ( ноябрь 2006 г.)- Краснодар: Издательство Кубанского государственного аграрного университета, 2007. - С.180-186. - 0,4 п.л.

23. Ценностные ориентиры российских предпринимателей// Россия и глобальные экономические процессы: инвестиционный климат и инновации: Сборник материалов международной научно-практической конференции ( 27 февраля 2007 г.). - Ростов-на- Дону: Ростовский международный институт экономики и управления, 2007. - С.67-69. - 0,4 п.л.

24. К вопросу о деградационных и архаизированных процессах в российской культуре на современном этапе// Обеспечение экономического роста России в условиях глобализации: Материалы межвузовской научно-практической конференции преподавателей и аспирантов. - Ростов-на-Дону, Эверест, 2007. - С.7-11. - 0,3 п.л.

25. Динамика смыслов культуры. - Краснодар: Кубанский государственный аграрный университет, 2007. - 28 с. - 1 п.л.

26. Инновационный потенциал смыслов культуры //Наука, творчество, инновации, успех: Материалы международной научно-практической конференции (сентябрь 2007) - Краснодар: Издательство Кубанского государственного аграрного университета, 2008. - С.129-132. - 0,2 п.л.

27. Практикум по истории Отечества. - Краснодар: Издательство Кубанского государственного аграрного университета, 2005. - 86 с. (в соавт.) - 2,5/ 0,8.

28. Практикум по политологии. - Краснодар: Издательство Кубанского государственного аграрного университета, 2005. - 70 с. (в соавт.) - 2/ 0,6.

Размещено на Allbest.ru