Становление русской философской терминологической традиции в этнолингвистических и социокультурных условиях национальной речемысли

На судьбе заимствований могло сказаться неразличение философских значений некоторых понятий, сущность которых русская философская мысль только начинала осознавать. Явления омонимии, характеризующие эти категории, связаны с заимствованиями из разных языков. Одно и то же слово заимствовалось из языка источника (как правило, французского или немецкого), в котором это слово как собственное заимствование получает добавочное или совсем новое значение. В целом, заимствованное слово вводится в то же лексическое поле и с теми же денотативными соотнесенностями, что и в оригинале. Морфемные же замены при переводе способствуют потере национального колорита заимствованного слова и ведут к еще более глубокой ассимиляции слова в принявшем языке.

О том, что заимствования прочно осваиваются в русском языке, свидетельствуют 1) появление от них новообразований по лексическим и грамматическим моделям русского языка, 2) переход большинства из них в общеупотребительную лексику. В процессе ассимиляции иностранное слово может претерпевать различные семантические изменения, например, может приобрести новые смысловые оттенки, дополнительные компоненты значения, вероятностные, потенциальные семы, которые не были присущи ему в родном языке. Это явление в реферируемой работе обозначается как «лексическая нострификация» заимствованной лексики, то есть заимствование лексической единицы, которая обозначала сугубо инокультурное явление, но в настоящее время за ней закрепляется значение, соответствующее языковой картине мира носителей русского языка.

Помимо экстралингвистических причин роста числа заимствований были и причины интралингвистические. Одновременно с уточнением, вычленением, специализацией новых значений в философии происходят те же самые процессы в языке. В этих условиях заимствования, благодаря своей изолированности от системы языка, индифферентности, однозначности, активно способствовали специализации, углублению значений и русских соответствий. При этом влияние слова на понятие сказывается лишь в специфическом для каждого национального языка сравнительно незначительном варьировании и видоизменении некоторых понятий.

Третий параграф «Этнокультурный потенциал исконно русских терминов как отражение русского менталитета» посвящен анализу специфики русизмов и старославянизмов, широко используемых в качестве терминологических единиц в русской философии, что отразило тенденцию поисков национальной самобытности и демократичности философского языка исследуемого периода.

Создание адекватной греческой славянской терминологической номенклатуры принадлежит Кириллу и Мефодию, заложивших костяк славянского философского языка, занимавшихся переводами по преимуществу именно философских произведений. Характерной, отличительной чертой кирилло-мефодиевских переводов в терминотворчестве была ментализация, в результате которой термины, возникшие с опорой на осмысление, способствовали большей доступности, разборчивости, понятности переведенного текста. В последующие эпохи ее роль сокращается, возрастает удельный вес транспозиции, состоящей в перенесении лексической единицы из всеобщего языка в групповой и особенно калькирования, причем даже старые термины, созданные посредством осмысления, замещаются кальками. Таким образом, способы образования терминов зависят от времени формирования терминологических систем.

Случаи национально-культурной обусловленности основных значений так же были различными. Если в русском дофилософском пространстве был очевидный перенос на славянскую обиходную лексему греческой философской семантики, то смысловая наполняемость лексемы, использующейся в качестве термина философии последующих эпох выглядит по-иному. Так, одной из основных в структурировании культурного пространства XVIII - XIX веков является оппозиция «свое / чужое», играющая главную роль при аккультурации инофона и межкультурной коммуникации: при восприятии западной философии с позиции своего национально-культурного пространства замечались, прежде всего, элементы, которые опознаются как «свои» или близкие им, «чужие» же зачастую оставались незамеченными или интерпретировались и оценивались на основе «своих» представлений. Превалирование коннотативного компонента (эмоциональной, оценочной или стилистической окраски) в слове над денотативным предполагает субъективность, поэтому во всей новой лексике, входящей в философский обиход и отражающей изменения объективной действительности, оценочный компонент был усилен, что характеризует и эмоциональную вовлеченность в познавательный процесс.

Потребность в обозначении новых объектов и ситуаций обеспечивается главным образом за счет использования уже существующих языковых единиц в новых значениях, т.е. за счет полисемии. В русском языке смысловая структура абстрактных существительных характеризуется относительной одноплановостью, в результате в большинстве случаев все значения полисемантичного абстрактного слова обнаруживают смысловую близость друг к другу, даже основное значение здесь не воспринимается как особое, четко выделяемое среди производных. В философской терминологии в процессе использования такого термина возникала ориентация на разные значения общеупотребительного слова, подвергающегося терминологизации, тогда в лучшем случае порождалась многозначность термина, а в худшем - диффузия, расплывчатость его семантики, разное понимание одного и того же термина в исследовательской практике.

Культурно-исторический компонент содержания единиц, используемых в качестве философских терминов, способствует обнаружению универсальной «сетки значимостей» («матрицы сем»), в которой существуют две взаимодополняющие модели, описывающие форму языкового представления. В «архетипной» модели концепт рассматривается как нечто чувственно-образное, воплощающееся в редуцированной форме в представлении, в значении слова, предполагая их врожденность, доязыковую готовность к семантизации; «инвариантная» модель - формирование и оформление в процессе усвоения языка и освоения внеязыковой действительности субъектом мысли. Стремление выделить именуемый объект с максимальной степенью точности внутри определенного понятийно-предметного поля и дать ему наиболее подходящее название, отражающее какую-либо характерную черту, перекрывало значение слов общего языка, обладающего несколькими переносными значениями. При этом «точное» описание значения отражает и содержащиеся в нем «приблизительные» представления. Осознать и выразить адекватное представление способна интуиция философа, исходным моментом которой является образное представление.

Синтагматические отношения в философском языке изучаемого периода представлены, прежде всего, в качественных изменениях границ фразеологической сочетаемости, обусловленных изменениями семантики, специализацией наименования как термина, подвижность этого значения в разных контекстах. Выявляется четкая закономерность этого принципа: от конкретно-предметных значений - к абстрактно-отвлеченным, специально терминологическим, затем - к общеупотребительным значениям в нефилософских контекстах. Выход же наименований из философского обихода в сферу общелитературную также связан с качественными сдвигам во фразеологической сочетаемости, расширением семантических границ.

В силу того, что в отдельных терминологических системах просматривается определенная языковая ориентация, мы можем предположить, что именно абстрактность философской логической системы является одной из причин преимущественного использования прилагательного для выражения признака понятия философии. В трактовке семантики относительных прилагательных возможные значения предсказуемы, и они предопределяются не только семантической структурой исходного слова, но - главным образом - его концептуальной структурой. В формировании таких значений сочетающееся с прилагательным слово «вытаскивает» соответствующую долю значения и сочетающиеся понятия оказываются кореферентными, совместимыми. В сочетаниях прилагательных с существительными участвуют не столько значения как таковые, сколько некие входящие в них смыслы, концепты, доли значения. Такие случаи согласования смыслов не сводятся к их дублированию, согласование смыслов происходит при естественной их совместимости, для чего необходимо когнитивное связывание (cognitive linking) двух разных ментальных пространств, понимание возможностей их объединения в одно интегрированное целое.

В работе подчеркивается «традиционность» и «логическая осмысленность» отнесений словообразовательных средств к какой-либо специальной области языка, связанных с преобладающим типом логических форм постижения действительности, отразившихся в терминах. Высокая степень продуктивности словообразовательной модели с участием приставки со- в образовании философской терминологии указывает на ее особую привлекательность для русской философии. Рассмотрение особенностей значения и употребления имен существительных с этим префиксом позволяет утверждать, что общее значение совместности, будучи основой словообразовательной семантики приставки со-, имеет своеобразный оттенок - как условие проявления совместности, связи, объединения предполагается наличие действия. Объясняется это тем, что русскому языку характерно наличие развитой системы префиксации в сфере глагольного словообразования при относительной нехарактерности приставочных форм в словопроизводстве имен. Эта особенность охватывает и случаи образования имен, связанных с глагольным полюсом лишь семантически при отсутствии соответствующего префиксального глагола.

Образования с исконно русскими префиксами относятся к генетическим церковнославянизмам, что согласуется с «книжным» характером первоначального круга образований данного типа, их сконцентрированностью в церковнославянских памятниках. Церковнославянский язык, обладающий возможностями международного языка и конкурирующий в этом плане с латинским, после отказа от него как от целостной коммуникативной системы, позволял использовать в философском терминотворчестве как отдельные лексемы, так и словообразовательные модели. Обращение к морфемам церковнославянского языка с хорошо ассимилированными латинскими и греческими элементами, сначала интуитивное, а затем и сознательное, придавало русским терминам отвлеченность от бытовых ассоциаций, нежелательных в терминосистемах.

Еще одним активным способом терминообразования исследуемого периода было словосложение - древнейший способ словообразования индоевропейских языков, представленный и в бесписьменном праславянском языке. В работе принимается мнение Ю.С. Сорокина, отмечавшего, что русский реализм в словесном творчестве утверждал равенство идеально-мыслительного и природно-вещного начал, восходящее к неоплатоническому представлению о том, что в слове одновременно содержится указание и на вещь, и на смысл идеи этой вещи, причем идея столь же существенна, что и сама вещь. Стремление к удвоениям в русской ментальности присуще и в удвоении форм для выражения раздвоенного смысла: «реалистическое» сопряжение «идеи» и «вещи» в их совместной обращенности к выражающему их словесному знаку. Если в XVIII в. словосложение является активной формой словообразования новых наименований философских понятий, то в XIX в. их ряд сократился из-за прочно укрепившейся тенденции признания необходимости заимствований, поэтому попытки замены философских терминов своими собственными наименованиями редки и неустойчивы, исключение составляют окказионализмы.

Значительную роль в становлении философской терминологии сыграла и такая особенности литературных языков, как зависимость от поэтики литературного направления, эстетического фактора, главенствующего в эпоху формирования литературного языка. Становление русского литературного языка было связано с утверждением реализма, признающим язык как часть того мира, который искусство стремится изобразить во всей полноте и правде, это не только объект, но и средство воспроизведения действительности. Поэтому принципиально ненормативная реалистическая эстетика отличается большой широтой, свободой, гибкостью своих норм, ей чужды запреты, языковая ограниченность или односторонность.

Еще одной особенностью изучаемого периода была установка на интенсивность поэтического познания мира и человека, на углубленный психологизм. Эти отличительные черты произведений философских жанров того времени были закономерными для общих тенденций литературного развития, поэтому в развитии оригинальных философских идей поэтическая мысль в России играла такую же роль, как и мысль научная и непосредственно философская. В философских сочинениях исследуемого периода сказалось и обратное влияние художественно-публицистического стиля на собственно философский язык.

В Заключении обобщаются основные результаты исследования, подводятся итоги, формулируются выводы, намечаются перспективы их применения.

лексика язык наука культура

Основные положения диссертации изложены в следующих публикациях автора

1. Залесова Н. В. О специфике эволюции философской терминосистемы / Залесова Н. В. // Славянские духовные ценности на рубеже веков. Тюмень, 2001. - 0,3 п. л.

2. Залесова Н. В. Лексические заимствования в русской философской терминологии XVIII века / Залесова Н. В. // Духовные традиции славянской письменности и культуры в Сибири. Сб. статей: В 2 ч. Ч. II. Тюмень, 2002. - 0,4 п. л.

3. Залесова Н. В. Когнитивные подходы в терминологических исследованиях / Залесова Н. В. // Сибирская Пушкиниана: Альманах. Тюмень, 2003. - 0,4 п. л .

4. Залесова Н. В. Исследование лингвистических единиц в русле прототипической семантики / Залесова Н. В. // Язык культуры как интенсивный фактор формирования общественного сознания. Тюмень, 2003. - 0,3 п. л.

5. Залесова Н. В. О разграничении значения и смысла / Залесова Н. В. // Вопросы гуманитарных наук, № 3 (6), 2003. - 0,2 п. л.

6. Залесова Н. В. Формирование оппозиций в сфере философской лексики русского языка / Залесова Н. В. // История и перспективы этнолингвистического и социокультурного взаимообогащения славянских народов. Тюмень, 2003. - 0,4 п. л.

7. Залесова Н. В. Лексические варианты основных понятий русской философской терминосистемы XVIII - начала XIX веков / Залесова Н. В. // Философия и литература как элементы смыслообразования. Тюмень, 2003. - 0,5 п. л.

8. Залесова Н. В. К вопросу о влиянии иноязычной философской лексики на сложение русской философской терминологии / Залесова Н. В. // Философия и литература как элементы смыслообразования. Тюмень, 2003. - 0,7 п. л.

9. Залесова Н. В. Пространственно-временной континуум в представлениях русских философов XVIII - XIX вв. / Залесова Н. В. // Пространство и время в языке. Язык в пространстве и времени. Тюмень, 2004. - 0,5 п. л.

10. Залесова Н. В. Особенности исследования семантики в когнитивном аспекте / Залесова Н. В. // Славяно-русское духовное пространство в Сибири. Тюмень, 2004. - 0,4 п. л.

Размещено на Allbest.ru