Феномен забвения в развитии культуры

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук

Феномен забвения в развитии культуры

Общая характеристика работы

Актуальность темы исследования. Специфической особенностью современного этапа культурного развития является непрерывное усложнение и ускорение социокультурной динамики, а также трансформация традиционных механизмов исторической преемственности и воспроизводства культурного целого. Ускорение хода истории, постоянное сгущение плотности культурных инноваций меняет способ восприятия времени в рамках современной культуры и одновременно с этим ставит под сомнение традиционный механизм обретения субъективной самотождественности личности. Процесс ускоряющейся культурной динамики с необходимостью сопровождается глобальной трансформацией привычных структур жизненного мира, становящихся все более неконгруэнтными по отношению к субъекту. Одновременно с увеличением технических возможностей для аккумуляции предыдущего опыта и увеличением скорости устаревания настоящего возрастает и необходимость селекции достойных архивации элементов прошлого, их структурирования и иерархизации. В данном контексте особую актуальность приобретает вопрос о причинах отбора и сохранения в культуре определенных ценностей, представлений и норм и забвения других.

Проблематике механизмов памятования и забвения в культуре в последние десятилетия уделяется все большее внимание как в отечественном философско-гуманитарном познании, так и в рамках зарубежных «memory-studies». Представляется справедливым утверждение, согласно которому тема памяти и различных мнемонических модусов в конце ХХ века заняла место, принадлежавшее в ХIХ веке теме человеческой души. Вместе с тем необходимо отметить, что в отличие от разнообразных аспектов проблемы надындивидуальной памяти (социальной, исторической, памяти социальных групп и институтов и др.), проблематика забвения как целостного феномена культуры осталась на периферии философско-культурологического осмысления.

Понимание сущности забвения неразрывно связано с проблематикой свободы и субъектности личности, именно поэтому проведение настоящего диссертационного исследования обусловлено в первую очередь необходимостью применения антропологического подхода к изучению забвения в качестве онтологического и универсального в рамках культуры феномена.

Степень разработанности проблемы. Проблема соотношения памяти и забвения в контексте культуры и в рамках бытия конкретной личности имеет в гуманитарных науках давние традиции изучения. Вместе с тем, специфика забвения в качестве объекта культурфилософского осмысления связана со свойственным для классической философской традиции вытеснением его на периферию поля проблем, достойных изучения и рассмотрением забвения в виде негативного дополнения памяти, свидетельствующего об ее нехватке и уничтожении накопленного знания.

В современном социогуманитарном познании тема памяти и забвения приобретает чрезвычайную популярность. Тем не менее, отсутствие специальных работ, непосредственно посвященных комплексному изучению забвения в качестве целостного явления культуры, определило круг источников, к которым мы обращались в процессе исследования.

Первую группу составляют работы, в которых представлен анализ культуры как целостности, а также механизмов культурной памяти и забвения. В работах А. Моля, Ю.М. Лотмана, Н. Лумана память выступает в качестве структуры, генерирующей прошлое. А.И. Пигалев отнес культурную память к разряду социокультурных интеграторов, то есть специфически человеческих способов формирования и поддержания общности культурного целого, механизмов ее воспроизводства и регенерации.

Ценностный подход к изучению культурной памяти, в котором акцентируется внимание на сохранении традиций и смыслов культуры широко представлен в работах отечественных мыслителей: Д.С. Лихачева, Г.С. Кнабе, М.М. Бахтина, В.С. Библера, В.И. Плотникова, Э.Ю. Соловьева, Л.В. Стародубцевой.

Проблематика памяти и забвения в контексте культурной темпоральности нашла свое отражение в работах Ф.Р. Анкерсмита, Я. Ассмана, В. Беньямина, М.К. Мамардашвили, Д. Лоуэнталя.

Анализ соотношения памяти и истории был бы невозможен без обращения к исследованиям П. Хаттона, А.М. Руткевича, Л.П. Репиной, Дж. Коллингвуда, П. Нора. Особой вехой в изучении данной темы стала фундаментальная работа П. Рикера «Память. История. Забвение», представившего феноменолого-герменевтическое осмысление трех основных модусов культурной темпоральности.

Культурно-антропологический подход к исследованию мнемонических процессов, а также рассмотрение трансформаций памяти и забвения в современной культуре в связи с проблемами формирования и трансляции идентичности представлены в работах В.Г. Безрогова, В.В. Бычкова, Л. Гудкова, П.С. Гуревича, Э. Эриксона, В. Хесле, Г. Люббе, Е.Г. Трубиной и др.

Следует также отметить исследования, посвященные осмыслению роли забвения в рамках психоаналитической традиции: от классического психоанализа З. Фрейда, связавшего забвение с проблематикой становления и поддержания психической самотождественности, теории архетипов К.-Г. Юнга до концепции Т. Адорно, связанной с раскрытием концептов: «историческая вина», «прощение», «проработка прошлого» и др.

При анализе роли и значения памяти и забвения в процессах передачи (трансляции) социокультурного опыта были использованы работы, в которых рассматриваются социальные основания памяти и забвения. Рассмотрение феномена «коллективной памяти» в структурно-функциональном аспекте впервые было осуществлено в работах М. Хальбвакса. Из современных социологических исследований, продолжающих указанную традицию, отметим труды Х. Вельцера, К. Уайкема, Дж. Фентресса, М. Ферретти, Б. Шлинка. Различные аспекты проблемы, связанной с рассмотрением феномена культурной памяти и беспамятства в современной России, получили свое освещение в трудах Л.Г. Ионина, С. Бойм, Б. Гройса, М.Н. Эпштейна, А.А. Кара-Мурзы, И.С. Кона, А. Левинсона, Н.Л. Пушкаревой, Ж.Т. Тощенко, Д.Н. Хубовой и др.

В силу ряда особенностей традиционного философского восприятия феномена забвения, вытесняющего его на периферию теоретического анализа культуры, необходимо обращение к текстам всемирной литературы, позволяющее более точно проследить динамику развития взаимоотношений памяти и забвения как в ситуации, когда речь идет об отдельной человеческой личности, так и о культуре в целом. В качестве основных литературных источников, использованных в рамках настоящего исследования, можно назвать художественные произведения А. Платонова, Ч. Айтматова, Г.Г. Маркеса, М. Кундеры, Х.-Л. Борхеса, Т. Вулфа, М. Пруста, О.Э. Мандельштама и др.

Цель исследования состоит в целостном осмыслении феномена забвения в качестве самодостаточной, эвристически ценной для понимания многих важнейших реалий современности культурной универсалии.

Для достижения данной цели необходимо решить следующие задачи:

- дать философский анализ содержания феномена забвения в качестве культурной универсалии и важного фактора формирования индивидуальной субъектности, выделить основные модусы забвения в культуре (индивидуальное и коллективное, забвение как уничтожение и как резерв, забвение как ущербность памяти и как условие творчества и т.д.)

- рассмотреть особенности взаимосвязи надындивидуальной памяти и забвения в контексте проблемы целостности и воспроизводства культуры;

- выделить и дать философский анализ наиболее важных аксиологических функций забвения в культуре;

- рассмотреть природу забвения в контексте социокультурной темпоральности субъекта;

- эксплицировать роль забвения в ходе становления и поддержания персональной и коллективной идентичности;

- проанализировать взаимосвязь мнемонических способностей личности и феномена творчества.

Таким образом, объектом исследования в работе является соотношение практик памятования и забвения в контексте культуры, а предметом исследования - роль забвения в процессе формирования социокультурного пространства и времени, в ходе становления персональной и коллективной идентичности, в процессе культуротворчества.

Теоретическими и методологическими основаниями диссертационной работы являются герменевтический, сравнительный, системный подходы, диалектический метод. Теоретическим ориентиром настоящего исследования послужили идеи, сформулированные в области философии культуры Б. Гройсом, Г.С. Кнабе, Д.С. Лихачевым,

Ю.М. Лотманом, М.К. Мамардашвили, А.И. Пигалевым, В.А. Подорогой, В.В. Савчуком, И.П. Смирновым, Л.В. Щегловой, М.Н. Эпштейном,

М.Н. Ямпольским.

Научная новизна исследования состоит в рассмотрении забвения в качестве культурной универсалии и важнейшего феномена индивидуальной субъектности:

- проведен философский анализ феномена забвения, выделены формы и модусы его концептуализации в контексте культуры;

- осуществлено понятийное и методологическое разграничение забвения и забывания, беспамятства, забытия;

- выделены основные функции и механизмы надындивидуальной памяти и забвения в рамках бытия культурной целостности.

- эксплицированы аксиологические основания мнемонических феноменов и процессов в рамках культуры, изучены этические аспекты памятования и забвения в бытии современного человека.

- изучены механизмы воздействия мнемонических процессов на ход становления и поддержания персональной и коллективной идентичности.

- исследована связь забвения и творческих способностей субъекта; остранение как беспамятство в рамках искусства рассмотрено в качестве важнейшего условия создания нового.

Положения, выносимые на защиту:

Забвение в контексте культуры носит универсальный характер и выступает в качестве сложного многоаспектного феномена, являясь и свойством индивидуального человеческого сознания, и одним из важнейших условий воспроизводства и трансляции культуры.

В рамках культурного целого забвение как форма инобытия памяти выступает в качестве особого рода «машины всеобщности», способствуя формированию общего социокультурного пространства-времени и поддержанию коллективной идентичности.

В этическом контексте забвение неотделимо от проблематики прощения и покаяния. В процессе развития культуры (как на макроуровне, так и на уровне межсубъектных взаимоотношений) забвение выступает в роли фактора, способствующего снятию травмирующих противоречий, залечиванию ран, оставленных прошлыми конфликтами.

Забвение является формой репрезентации прошлого в настоящем, особым «модусом бывшести», необходимым условием субъективной темпоральности.

Лишая предшествующий субъективный опыт иллюзорной однозначности и самотождественности, забвение позитивно воздействует на процесс поиска и поддержания персональной идентичности.

Забвение вносит в континуальность человеческого восприятия реальности элементы дискретности, отбора и вариативности, являясь, таким образом, необходимым условием творчества.

Теоретическая и практическая значимость работы состоит в том, что результаты, полученные в ходе исследования, могут быть использованы при разработке общих проблем философии и истории культуры, в частных культурологических и историко-философских исследованиях. Основные положения и результаты исследования имеют практическое значение и могут найти применение при подготовке лекционных курсов культурологии, этики, эстетики, философской и культурной антропологии, социальной психологии, в спецкурсах и семинарах социогуманитарного цикла.

Апробация результатов диссертационного исследования. Основные идеи, положенные в основу исследования, докладывались на аспирантских семинарах кафедры теории и истории культуры Волгоградского государственного педагогического университета. Полученные выводы обсуждались на Всероссийской научной конференции «Социокультурное пространство современной России: тенденции развития» (Саратов, 2007), Международных научно-практических конференциях «IV Серебряковские чтения» (Волгоград, 2007), «V Серебряковские чтения» (Волгоград, 2008), Втором российском культурологическом конгрессе с международным участием «Культурное многообразие - от прошлого к будущему» (Санкт-Петербург, 2008), Международном научном семинаре «Творческое бесплодие во всех его проявлениях: причины, признаки, грани феномена». (Киев, 2008), XIII Региональной конференции молодых исследователей Волгоградской области (Волгоград, 2008), II Международном коллоквиуме молодых ученых «Науки о культуре в новом тысячелетии» (Ярославль, 2008), Российском научном семинаре «Цивилизационная идентичность современного российского общества» (Санкт-Петербург, 2009), VII Всероссийской научно-практической конференции с международным участием, «Культура и интеллигенция России XVIII-XXI вв.: юбилейные события. Образы города. Историческая память горожан» (Омск, 2009), V Российском философском конгрессе «Наука. Философия. Общество» (Новосибирск, 2009).

Структура диссертации отражает цели и задачи исследования. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения и списка литературы, включающего 197 наименований. Общий объем диссертационного исследования - 147 страниц.

Основное содержание работы

коллективный персональный культура личность

Во введении обосновывается актуальность выбранной темы, формулируются цели и задачи работы, определяется степень изученности проблемы, методологические основания диссертационного исследования, положения, выносимые на защиту, определяется научная новизна, теоретическая и практическая значимость диссертационного исследования.

Первая глава «Модусы культурного забвения» посвящена рассмотрению феномена забвения в качестве культурной универсалии и одного из условий сохранения целостности культуры.

В первом параграфе «Забвение и память как культурные универсалии и объект философской рефлексии» проводится философский анализ мнемонических феноменов в контексте культурного целого, осуществляется первичная терминологическая операционализация и концептуализация понятий «забвение» и «память», определяются возможности и методологические перспективы дальнейшего исследования.

Философское исследование специфики забвения в качестве культурной универсалии предполагает методологическое разграничение терминов «забвение» и «забывание», в повседневной речи используемых в качестве синонимов. В отличие от естественного, биологически обусловленного «забывания», свойственного индивидуальной психике изначально, в силу конечности человека как биологического существа, его неспособности аккумулировать в памяти весь предшествующий опыт и воспринятую информацию во всей ее тотальности, «забвение» является прерогативой человека как субъекта культуры и культуротворчества. Забвение в качестве социокультурного феномена приобретает совершенно особые специфические черты по отношению к забыванию как свойству психики. Будучи социально детерминированным и институционально закрепленным, «организованное» забвение, так же как и память, является культурообразующим фактором, в значительной степени влияющим на формирование социальности как таковой.

Далее в диссертации прослеживается взаимосвязь и внутренняя логика рассмотрения памяти и забвения в историко-философском контексте. В классической философской традиции проблематизация забвения происходила преимущественно в рамках объектного подхода на основе двух парадигмальных установок - гносеологической и психологической, заданных в русле античной философии. В неклассической философии и, прежде всего, в философии жизни, психоанализе и философии экзистенциализма, акцент перемещается с осмысления забытого содержания индивидуального и коллективного опыта на описание места в данной ситуации субъекта, ограниченного конкретными условиями существования и практической жизнедеятельности. Относительно современного способа философствования, все чаще именуемого постмодернистским, в работе высказывается предположение об очередной трансформации подхода к данной проблеме, становящегося все более функциональным. В центр осмысления перемещается сам процесс взаимопереплетения мнемонических процессов, рассматриваемых в связи с проблематикой властного дискурса, а также формирования и структурирования социального целого. При этом важнейшую роль играет идеологическая интерпретация памяти и истории в качестве искусственно и произвольно конструируемых описаний прошлого, включающих в себя набор конкретных приемов, призванных сформировать в структуре социума ту или иную картину общего прошлого и, следовательно, настоящего.

Таким образом, забвение в контексте культуры рассматривается в исследовании в качестве особого метафеномена, являющегося важнейшим условием существования непрерывного социокультурного пространства и времени. Забвение как феномен культуры представляет собой специфическую форму репрезентации прошлого в настоящем, один из модусов темпоральности бытия человека и общества. Проблема соотношения памяти и забвения в контексте культуры приобретает особую актуальность именно в переходные, кризисные эпохи, сопровождающиеся существенной трансформацией представлений о человеке, его прошлом, настоящем и будущем.

Второй параграф «Мнемонические основания культурного единства» посвящен анализу механизмов культурной памяти и забвения в качестве важнейших условий темпоральной преемственности.

В процессе непрерывного ускорения социокультурного времени происходит неизбежная трансформация механизмов воспроизводства и трансляции содержания культурной памяти. В работе анализируются причины и особенности подобной трансформации, одним из аспектов которой является свойственный современной массовой культуре ностальгический пассеизм, интерес к мемуаристике и генеалогическим изысканиям.

Поскольку пространство памяти культуры ограничено, пополнение культурной памяти, запоминание нового возможно лишь на основе забвения старого, освобождения ресурсов. В рамках культурной памяти как сложной органической и в то же время системной целостности важное значение имеют не только отдельные ее элементы, т.е. разделяемые культурным сообществом воспоминания, но и многочисленные связи между ними. Если в классической культуре обновление памяти происходило постепенно и новые элементы, приходящие на смену устаревшим, неактуальным, успевали «врасти», «вписаться» в ее структуру, не разрушая общего облика «мнемонического ландшафта», единства памяти культуры, то в эпоху многократного ускорения хода истории интервал между «запоминаниями» постоянно сокращается в силу моментального устаревания настоящего, превращающегося в прошедшее. В результате этого процесса происходит изменение культурного метаболизма, процесс воспроизводства памяти трансформируется, и традиционная, «экранная» память (в терминологии

А. Моля) приобретает характер «мозаики», «войлока». Мозаика отличается от системы тем, что не имеет единой структуры, объединяющей элементы в системную целостность.

Таким образом, ускорение темпа исторических изменений влечет за собой фрагментацию целостного восприятия времени и увеличивает значимость случайностей и единичных явлений.

Далее в диссертации анализируется взаимосвязь коллективного и индивидуального модусов культурной памяти. Индивидуальная память сообщает связность и устойчивость жизненному опыту человека и является предпосылкой формирования социализированной личности. Индивидуальные воспоминания питают коллективную память, придают ей эмоциональность и историческую достоверность, внося в то же время определенный элемент дискретности и противоречивости. Коллективная же составляющая «легитимизирует» индивидуальные воспоминания, придает им социально значимую ценность и культуросозидающий смысл.

В результате социальной коммуникации происходит органичное переплетение памятей отдельных индивидов и социальных групп в единый культурный контекст. Индивидуальные памяти взаимодополняют друг друга, основаны на схожих представлениях об общем прошлом. В процессе инкультурации происходит процесс интериоризации, индивидуального «вхождения в память», задается матрица для формирования персональной идентичности. Таким образом, важнейшим условием стабильности культурного целого является гармония в соотношении между различными уровнями и модусами памяти культуры.

В третьем параграфе «Беспамятство и прощение в этическом аспекте» раскрывается сущность аксиологического измерения забвения в контексте культуры.

В диссертации подчеркивается сложность и аксиологическая амбивалентность забвения, включающая в себя следующие модальности изучаемого феномена:

- Забвение - безумие, глупость. Смысловая соотнесенность памяти и мышления, разума влечет соответственное соотнесение отсутствия памяти с безумием и, в то же время, с глупостью. Существенно, что эти модусы забвения аналогичны наименее «памятливым» стадиям человеческой жизни - детская фиксируемость на настоящем, «неразбуженность» памяти в этом смысле ассоциируется с глупостью и легкомыслием, с невзрослостью («память девичья» и т.п.) В то же время, старческое ослабление мнемонических функций, угасание памяти вызывает коннотации со слабоумием, болезнью Альцгеймера, провалами в памяти - летаргией (переходом за Лету).

- Забвение - насилие. Манипулятивное и, как правило, зловредное (колдовское, наркотическое, физическое - манкуртство) воздействие на память - классический и вполне универсальный сюжет как в мифологии, так и современном кинематографе. Манкурт - удобный в силу своей покорности раб, лишенный памяти путем сдавливания головы высохшей верблюжьей шкурой, описанный Ч. Айтматовым в романе «И дольше века длится день» - хрестоматийный пример насильственной амнезии, лишающей жертву не только памяти о прошлом, но и, по большому счету, статуса личности.

- Забвение - беспамятство, предательство. Забвение прежней дружбы, любви, семейных связей ассоциируется в культуре с неблагодарностью и предательством. Добровольное сиротство, безродность («Иван, не помнящий родства», «перекати-поле») - еще один однозначно негативный ценностный уровень забвения.

- Забвение - смерть. Память как условие жизни культуры, символического бессмертия ее ценностей и смыслов, как сохранение и возрождение прошлого неизбежно контрастирует с забвением. Забвение наследия предков означает их окончательную, необратимую смерть. Лета, слабо персонифицированная античная богиня забвения, вместе с тем представляет собой хтонический символ вселенской энтропии, реку в царстве мертвых, переплывание через которую для мифологического сознания равнозначно уходу в небытие.

Позитивные аксиологические характеристики феномена забвения являются менее выраженными и с трудом поддаются артикуляции. Тем не менее, можно выделить следующие смысловые компоненты:

- Забвение - прощение. Прощение как альтернатива кровной мести останавливает «дурную бесконечность» деструкции и насилия. Прощение греха, примирение, подлинное раскаяние в содеянном предваряют забвение прошлого для того, чтобы дать свершиться будущему.

- Забвение - очищение. Забвение как очищение, отбор существенного от вторичного, выступает в качестве специфического культурного фильтра, одновременно являясь (согласно известной гипотезе М.Н. Эпштейна о самоочищении) одним из источников бытия культуры. Необходимо периодическое забвение, «обнуление счета», завершение цикла, способное преодолеть давящий груз прошлого.

- Забвение - здоровье, спокойствие. Забвение как преодоление, вытеснение травмирующих воспоминаний является необходимым условием доверия будущему, душевного здоровья, нормального психического метаболизма.

- Забвение - творчество. Остранение прошлого, отказ от бесконечного воспроизводства стереотипов является одним из условий творчества. Забвение - источник вдохновения, удивления и новизны.

Таким образом, амбивалентность и невозможность ценностной нейтральности философского осмысления категории забвения усложняют исследование данной проблематики, вместе с тем делая ее неотъемлемым условием понимания важнейших экзистенциальных оснований бытия индивида и культуры.

Во второй главе «Антропологическое измерение забвения в культуре» эксплицируются экзистенциальные основания забвения в контексте темпоральности субъекта, анализируется роль забвения в ходе формирования и трансляции персональной идентичности, а также в процессе культуротворчества.

В первом параграфе «Темпоральность субъекта в контексте проблемы забвения» анализируются модусы темпоральности индивида как субъекта культуры, рассматривается сложная динамическая устойчивость культурного целого, основанная на взаимодействии прошлого, настоящего и будущего.

В отличие от абсолютного, физического времени и социокультурного времени надындивидуальных общностей, экзистенциальное время личности аксиологически неоднородно, центрировано на персональных переживаниях и субъективно значимых моментах вспоминаемого прошлого, актуально длящегося настоящего и предвосхищаемого будущего. При этом различные модусы темпоральности далеко не равноценны в контексте поддержания персональной и культурной целостности. Историчность и темпоральность человеческого бытия является определяющим фактором и субъективной идентичности и коллективности как таковой. Настоящее содержит в себе условие осознания, «удержания» времен, в терминологии А. Бергсона - временного синтеза, единицы темпорального сознания, обеспечивающей априорную возможность существования персональной идентичности как таковой. Однако, если сознание субъекта относительно континуально и непрерывно, то восприятие и осмысление им собственного прошлого принципиально прерывисто и фрагментарно.

Далее в исследовании делается вывод, что существенное отличие культурной памяти от традиции заключается в том, что аспект непрерывности, продолженности и преемственности, выдвигаемый на первый план в понятии традиции, сменяется в культурной памяти диалектикой разрыва постепенности и возвращением к ней, актом забвения и преодоления беспамятства. Память, соотнесенная с забвением, расширяет темпоральную структуру современников, позволяя им существовать не только в актуально-современном настоящем, но и одновременно пребывать в состоянии несовременности, «прошедшести», выходящей за рамки повседневной практической деятельности.

Во втором параграфе «Роль забвения в процессе становления персональной идентичности» анализируются различные подходы к пониманию сущности персональной идентичности, забвение рассматривается в качестве одного из важнейших условий формирования социокультурной целостности индивида.

Экзистенциальное понимание индивидуальной суъектности основано на принципиальном утверждении об апофатической природе субъективной идентичности, ее несуверенности и внеположенности по отношению к себе самой. Человеческая идентичность не может быть удостоверена в отрыве от другого субъекта, от социальных процессов и осмысленной деятельности. Идентичность индивида представляет собой, таким образом, продукт взаимодействия между индивидом и социокультурным окружением.

В работе подчеркивается позитивная роль забвения в процессе поиска персональной идентичности. Поскольку самость в значительной степени сформирована пережитым опытом, забвение прошлого нарушает привычные механизмы взаимодействия между «я» и самостью. Ставя под сомнение прочность и адекватность предыдущего опыта, возможность забвения прошлого воздействует на процесс поиска идентичности. Лишая прошлое своей иллюзорной понятности и самотождественности, оставляя зазор между отдельными усилиями памяти, забвение задает ритм и формирует некоторые основания для акта восприятия субъектом самого себя в настоящем времени. Противоречие между процессами воспоминания и забвения в субъективном смысле предстает в виде конфликта, способствующего более четкой артикуляции представлений человека о самом себе и своих бытийных и социокультурных основаниях.

В третьем параграфе « «Ars oblivionis» как условие творчества» рассматривается взаимосвязь забвения и творчества в качестве одной из важнейших экзистенциальных характеристик личности как субъекта культуры.

Забвение и творчество связываются в диссертации посредством понятия «остранение». Забвение себя в процессе создания нового, остранение предыдущего контекста, освобождение актуального настоящего от давления прошлого, позволяет родиться удивлению, приостановить беспрерывное накопление старого опыта и дать свершиться новизне творчества.

Разрывая континуальность восприятия, забвение вносит элемент случайности и вариативности отбора данных прошлого опыта. Остранение сталкивает, проблематизирует элементы сознания, препятствует «войлочности», плавному течению, а точнее, «утеканию» реальности в автоматизированном восприятии. В преодолении повседневной рутинизации и автоматизированности восприятия мира и состоит смысл остраняющего забвения в контексте искусства. Приостановка непрерывности памятования вызывает своего рода «сбои» в континууме сознания, создает лакуны, пустоты, не заполненные содержанием памяти, тем самым позволяя совершиться акту творчества. Забвение позволяет «отфильтровывать» излишки памяти, отбирать и сохранять только ценное и актуальное.

Культура как принципиально «неестественный» феномен, как совокупность видов специфически человеческой, творческой, объективно недетерминированной деятельности была бы невозможна без подобного источника движения, проблематизации и «позитивной» энтропийности. Другими словами, забвение в синергетическом смысле выступает в качестве некоего «элемента хаоса», наделяющего смыслом порядок памятования.

Таким образом, память и забвение создают особое символическое пространство, в котором происходит постоянное конституирование персональной идентичности, придание ей формы и целостности. Забвение в контексте культуры выполняет катарсическую и инициатическую функцию: в травме беспамятства, символического погружения в за-бытие, вступания во «владения смерти», происходит отделение подлинного от неподлинного, ценного от второстепенного.

В Заключении содержатся основные выводы и результаты диссертационного исследования, намечаются перспективы дальнейшей разработки данной проблемы.

Основные положения диссертационного исследования изложены в следующих публикациях

Клейтман, А.Ю. Традиция и память как культурные универсалии / А.Ю. Клейтман // «Известия ВГПУ». Серия «Социально-экономические науки и искусство». 2007. №3 (21). - С. 66 - 69 (0,4 п.л.).

Клейтман, А.Ю. Культуросозидающая роль «искусства забвения» / А.Ю. Клейтман, Л.В. Щеглова // «Известия ВГПУ». Серия «Социально-экономические науки и искусство». 2008. №8 (32). - С. 44 - 48 (0,5 п.л.).

Клейтман, А.Ю. Экзистенциальное измерение памяти и забвения в культуре / А.Ю. Клейтман // Материалы международной научно-практической конференции «V Серебряковские научные чтения». Волгоград, 2007. - С. 324 - 328 (0,4 п.л.).

Клейтман, А.Ю. Феноменология памяти и забвения в культуре / А.Ю. Клейтман // Res paedagogica. 2007. №2. ВГИПК РО. - С. 168 - 175 (0,5 п.л.).

Клейтман, А.Ю. Рецензия на книгу: Н.Г. Брагина «Память в языке и культуре» М. Языки славянской культуры, 2006 / А.Ю. Клейтман // Вестник филиала Всероссийского Заочного Финансово-экономического института в г. Волгограде №4 2007 г. 197 - 198 (0,3 п.л.).

Клейтман, А.Ю. Традиция прошлого и забвение памяти / А.Ю. Клейтман // «Человек. Культура. Общество» / межвуз. сб. науч. трудов. Вып. 5. Изд-во ВолГТУ, 2007. - С. 230 - 237 (0,6 п.л.).

Клейтман, А.Ю. Феноменология памяти и забвения в культуре: экзистенциальный аспект / А.Ю. Клейтман // Социокультурное пространство современной России: тенденции развития: Межвуз. сб. науч. ст. - Саратов: Изд-во Сарат. Ун-та, 2007. - С. 139 - 143 (0,5 п.л.).

Клейтман, А.Ю. Культурный феномен забвения и темпоральность субъекта / А.Ю. Клейтман, Л.В. Щеглова // Феноменология культуры: уникальное и универсальное / Сб. трудов науч. школы д.ф.н., проф. Л.В. Щегловой. Волгоград, 2008. - С. 72-79 (0,5 п.л.).

Клейтман, А.Ю. Забвение как феномен культуры / А.Ю. Клейтман // Материалы международной научно-практической конференции «VI Серебряковские научные чтения». Кн. 2. Волгоград, 2008. - С. 33 - 37 (0,4 п.л.).

Клейтман А.Ю. Рецензия на книгу: М. Хальбвакс «Социальные рамки памяти» М.: Новое издательство, 2007. - 348 с. / А.Ю. Клейтман // Вестник филиала Всероссийского Заочного Финансово-экономического института в г. Волгограде №5, 2008 г. 166 - 167 (0,3 п.л.).

Клейтман, А.Ю. «Искусство забвения» как культурный феномен и условие творчества / А.Ю. Клейтман // Культурологический альманах: Сборник научных работ. Киев, 2009. - С. 84 - 91 (0,5 п.л.).

Клейтман, А.Ю. Феномен забвения и культурная темпоральность / А.Ю. Клейтман // Второй Российский культурологический конгресс с международным участием «Культурное многообразие: от прошлого к будущему». - Санкт-Петербург: ЭЙДОС, АСТЕРИОН, 2008. С. 204 (0,2 п.л.).

Размещено на Allbest.ru