Жанр устного рассказа

Размещено на http://www.allbest.ru/

Жанр устного рассказа

Б.С.Каплан,

заслуженный деятель искусств

России

28 сентября 2008 года исполняется 100 лет со дня рождения Ираклия Луарсабовича Андроникова - ученого-литературоведа, писателя, мастера устного рассказа.

В 50-70-х годах прошлого столетия на отечественном телевидении и радио появились уникальные передачи, где главным действующим лицом стал Ираклий Луарсабович Андроников. Его передачи с огромным интересом смотрели зрители разного возраста и разных профессий. В своих письмах в редакцию они просили повторить ту или иную передачу и чаще привлекать Андроникова к выступлениям по ТВ. Многие десятилетия Ираклий Луарсабович был одним из самых любимых людей на телеэкране.

Удивительный рассказчик, он с необыкновенной легкостью моментально овладевал вниманием зрителей. Благодарная аудитория была готова часами напролет слушать необыкновенно образные, «живые» рассказы о его литературоведческих изысканиях, которым этот выдающийся ученый посвятил свою жизнь.

Рейтинг этих программ, выражаясь языком современного телевидения, был поразительным, а у аудитории рос интерес к чтению художественных произведений, к исследовательской работе. Ираклий Андроников - автор многих книг, но любопытно, что прежде чем положить свои истории на бумагу, он многократно рассказывал их на литературных концертах, выступал с ними по телевидению и радио.

Андроников подчеркивал, что «речь устная и речь письменная - формы выражения мыслей разные. Написанное кажется искусственным, ненатуральным в звучании. А сказанное, но лишенное интонаций, выглядит на бумаге как набор неточных, приблизительных выражений. И текст этот надо еще уметь выправить. Только в устном рассказе, только в живой речи КАК человек сказал превращается в ЧТО человек сказал, ибо интонация может придать слову множество новых смыслов и даже обратный смысл».1И.Андроников считал, что ему в высшей степени повезло: «Родись я несколько раньше - я со своим рассказыванием так и не узнал бы ни радио-, ни телеаудитории. А сейчас!..»

7 июня 1954 года Ираклий Луарсабович впервые выступил по телевидению с рассказом «Загадка Н.Ф.И.». «Это число я никогда не забуду… От него пошел отсчет времени моей работы для телевидения и по телевидению».

В чем же феномен привлекательности этого талантливого человека, который первым решился поведать массовой аудитории о научных исследованиях, проходящих, как правило, в тиши библиотек и архивов? В чем секрет востребованности его телевизионного творчества? «До сих пор литературоведы, - писал Корней Иванович Чуковский, - сообщали читателям лишь результаты своих разысканий. Андроников - именно потому, что он портретист и художник - первый решился поведать о самих разысканиях... Андроников Ираклий Луарсабович - колдун, чародей, чудотворец, кудесник. За всю свою долгую жизнь я не встречал ни одного человека, который был бы хоть отдаленно похож на него.Дело в том, что, едва только он войдет в вашу комнату, вместе с ним шумной и пестрой гурьбой войдут и Маршак, и Качалов, и Фадеев, и Симонов, и Отто Юльевич Шмидт, и Тынянов, и Пастернак, и Всеволод Иванов и Тарле. Всех этих знаменитых людей во всем своеобразии их индивидуальных особенностей художественно воссоздает чудотворец Андроников».1

Каждое появление Андроникова на телевидении несло добро, высокую культуру, просветительский заряд и неповторимый юмор. Обращаясь к многомиллионной аудитории, он делал каждого зрителя адресатом своего рассказа, личным участником разговора.

Ираклий Луарсабович создал на телевидении свой особый театр. Это был одновременно и Театр одного писателя, и Театр одного ученого, и Театр одного искусствоведа, и Театр одного исследователя, и Театр одного просветителя, и Театр одного актера.

Способность автора думать на экране, импровизировать в процессе общения с аудиторией дала возможность появиться на телевидении новому жанру - жанру «устного рассказа». Андрониковские же «устные рассказы» - это присущая только ему прекрасно звучащая литература. Редко кто был наделен таким богатством и разнообразием талантов. При этом он являл собой образец тщательной подготовки к работе. В великолепной, глубокой, не потерявшей и сегодня актуальности статье 1961 года «Слово написанное и слово сказанное»он писал: «Готовиться к каждому выступлению необходимо, готовиться тщательно. Некоторые места предстоящего выступления я лично прошептываю про себя. Правда, перед микрофоном скажу иначе. Но знаю, о чем собираюсь сказать, с чего начну, к чему буду вести рассказ, как построю его и чем закончу».2

Я много раз бывал свидетелем подготовки Ираклия Луарсабовича к его выступлениям, записям на радио и телевидении. Вот, к примеру, случайно сохранившаяся запись о нашей поездке в Ленинград в мае 1972 года.

Поезд «Красная стрела» уходил из Москвы в полночь. Как обычно, сначала мы поговорили, попили чаю и в час ночи легли. «Хорошо бы выспаться, - говорит Ираклий Луарсабович, завтра у нас трудный день». Свет погасили, а через несколько минут слышу шепот, потом уловил какой-то определенный ритм и понял, что это стихи, даже различил отдельные слова. «Ираклий Луарсабович, что читаете?» - «Медного всадника». И стал говорить о поэме, зачитывая большие куски, восхищаясь гениальностью этого произведения. Потом перешел к «Руслану и Людмиле», цитируя целыми страницами. Так мы провели всю ночь, до утра разговаривали. Он бодрствовал не потому, что не спалось, нет. Он готовился к своему выступлению, знал, что эти стихотворные строки ему будут нужны.

О «технологии» своего творчества И.Андроников писал: «В устных рассказах я импровизирую. Импровизирую в том смысле, что не знаю точного текста и не стараюсь его запоминать. Я запоминаю интонации, характер рассказа, а не точный текст. Наоборот - мне приятно придумывать новые эпизоды, новые какие-то вставки, кое-что опускать… Это, мне кажется, важное свойство моей работы, которое приняло телевидение».1

Приведу пример его работы, его отношения к делу. В 1967 году в Москве открылась выставка гениального художника-самоучки НикоПиросмани.Ираклий Луарсабович хорошо знал его творчество, любил его. И вот готовится передача, заметьте - не фильм, а обычная передача «Репортаж из Музея искусств народов Востока. КартиныНикоПиросмани».

Ираклий Луарсабович предложил: «Давайте вместе поедем на эту запись». Мне было интересно, я поехал. Приходим. В зале разложены кабели, стоят софиты, во дворе работает ПТС (передвижная телевизионная станция), гудит компрессор, все готово. Короткая репетиция. Ираклий Луарсабович прошел по залам, где развешены картины Пиросмани. У него были листочки, чуть меньше половинки обычной страницы, аккуратно сколотые.Текст он приготовил заранее, а странички эти разложил по залам: если понадобится что-то подсмотреть. Ираклий Луарсабович, конечно, никогда ничего не читал в кадре, но текст у него был. андроников театр телевидение речь

Вот провел он такую репетицию, и началась съемка. Внимательно слушал я его речь, следил за тем, как он ходит от одной картины к другой.Последняя картина, последнее слово. Ираклий Луарсабович поставил точку и, гордый собой, остановился, посмотрел вопрошающе на меня:«Ну, как?» -«Хорошо». - «А какие у вас замечания?» Я повторил, что все хорошо, замечаний нет. «А как вам переход из этого зала в другой?» Я ответил. «А по комментариям?» -допытывался он. Снова под-твердив, что замечаний нет, я сказал, что об одной картине, об одном эпизоде жизни Пиросмани можно было бы рассказать более подробно. Будто только этого и ждавший, Ираклий Луарсабович воскликнул: «Я почувствовал это! Давайте запишем еще раз». Я говорю, что этого не надо, все хорошо. И потом будет монтаж, и мы сумеем поправить то, что не понравится.

Но Ираклий Луарсабович не отступал. Я вышел во двор и стал уговаривать техников, которым уже сказали, что запись нормальная: «Ну, пожалуйста, сделайте такое одолжение, очень прошу, у нас есть одно замечание». Уговорил, наконец, людей, крайне недовольных такой ситуацией. Пошла новая запись. И вот когда она пошла, я и впрямь отметил, что Андроников двигается свободнее, говорит красивее, в самом делеполучается лучше. Никаких помарок, как говорят в таком случае, не было, все прекрасно.

Съемка закончилась. Ираклий Луарсабович остановился, я подхожу к нему, поздравляю, говорю: «Действительно, видел, как хорошо вы все сделали». - «Да, но все-таки что-то ведь было. Не верю, что у вас нет замечаний». -«Нет, теперь то, что надо, все в порядке». Но все-таки малюсенькую оплошность я допустил: бес дернул за язык, я что-то сказал по поводу того, что в одном месте, может быть, следовало бы не спиной стоять к камере, рассказывая о картине, а повернуться лицом к зрителям. Ираклий Луарсабович сразу ухватился за это замечание и стал просить: «Я сейчас на колени встану, надо записаться третий раз». - «Ираклий Луарсабович, это невозможно, кончится тем, что техники просто набьют мне морду».Он тут же предложил себя для этого дела и заявил: «Все, что хотите, сделайте, пожалуйста, чтобы была еще одна запись. Она мне необходима».

Я опять пошел к техникам. Те смотрят на меня как на ненормального, потому что понимают: обе записи хорошие и уже начинают «сворачиваться». С трудом удалось их уговорить сделать третью запись.

И когда записали все, Ираклий Луарсабович сказал: «Вы знаете, вот только теперь я разогрелся и могу выступать так, как должен бы выступать». Действительно, третья запись была замечательной в самом высоком смысле этого слова. Я очень жалею, что телевидение не сохранило этих трех записей. Это была бы фантастическая помощь любому, кто собирается работать на телевидении, кто пишет о телевидении. Так требовательно относился Ираклий Луарсабович к себе, к работе для зрителя. Он так работал. Всегда.

Доктор филологических наук, удостоенный Государственной премии СССР за историко-литературные труды о Лермонтове и русской литературе, лауреат Ленинской премии, профессор И.Л.Андроников много писал о телевидении, размышлял о его природе. Достаточно привести несколько цитат, чтобы не осталось сомнений в том, что, помимо перечисленных талантов, он обладал и даром научного предвидения в области теории и практики ТВ.

«Телевидение не театр, не книга. Но по «тиражу», по одновременности воздействия на миллионы -гораздо больше театра и книги. Оно не может развиваться и жить безсерьезной и повседневной оценки. Оно заслуживает очень большого и очень заботливого внимания».1

«А между тем телевидение, которое мало-помалу становится еще более массовым и доступным, нежели кино, до сих пор живет главным образом за счет того, что «транслирует» достижения других искусств, и недостаточно энергично ищет формы собственного выражения.

Но что ж, может быть, телевидение не искусство, а только техническое изобретение, вроде телефонного аппарата, призванное передавать вам на квартиру последние известия и кинокартины?

Нет, телевидение, к нашему счастью, не телефон. И хотя в печати появлялись статьи, где телевизор трактуется как маленький киноэкран, не имеющий якобы собственных законов развития- с этим утверждением согласиться никак нельзя».2

«... Актер, снимаясь в кинокартине, не должен смотреть в кинокамеру, - иными словами, в глаза кинозрителю. Актер, выступающий перед камерой телевидения, непременно должен смотреть в глазок камеры, должен общаться со зрителем. Зритель в кинотеатре -наблюдатель происходящего. Телезритель - соучастник, вернее, молчаливый участник происходящего. Еще бы! К нему обращаются, с ним беседуют, телевизионное действие совершается в его доме!.. Благодаря этой особенности телевидение обладает качеством, не присущим киноискусству: с экрана телевизора можно рассказывать. Рассказывать полчаса, сорок минут, даже час. Появляясь на телеэкране, рассказчик входит в ваш дом, становится «своим человеком»... Надо полнее использовать эту «интимность» телеэкрана, и прежде всего понять, какие возможности заключаются в ней».

«Мне кажется, что мы накануне возникновения нового жанра и что у этого жанра - огромное будущее. Я говорю не о телекино драматургии, а о телекинорассказе: о картинах, снятых для телевидения, в которых немая лента озвучена и осмыслена голосом рассказчика, повествователя. Речь идет о телевизионно-кинематографической прозе. Речь идет о «говорящем писателе».

«Сегодня тираж звучащего слова возрос до необыкновенных размеров. Возрос и авторитет живого, интонированного слова, обращенного к аудитории. Особенно сильно связано оно с телевидением. Телевидению нужны ораторы, рассказчики, комментаторы -живые очевидцы, свидетели в первую очередь. А уж потом чтецы и актеры... Вот интересно, что чтецы, для которых, казалось бы, создан телевизор, до сих пор не очень прижились на телеэкране. Почему? Потому, что они опираются на слово написанное. (Письменную речь отличают необычайная отделанность каждой фразы, ее конструкция, обилие эпитетов.) А телевидение требует слова, точно адресованного, обращенного, разговорного».

По представлению Гостелерадио, Ираклию Луарсабовичу Андроникову за его выступления в эфире было присвоено звание народного артиста СССР.

Размещено на Allbest.ru