Ценности классического наследия в эпоху "цифры": теоретическое осмысление и культурные практики

Размещено на http://www.allbest.ru/

Ценности классического наследия в эпоху «цифры»: теоретическое осмысление и культурные практики

Шапинская Е.Н. Шапинская Е.Н. - д.филос.н., профессор, профессор кафедры рекламы, связей с общественностью и социально-гуманитарных проблем, Российский государственный университет физической культуры, спорта, молодёжи и туризма. Автор более 200 научных работ. Занимается исследованиями в области художественной культуры, эстетики, философии искусства, художественного образования и эстетического воспитания, а также проблемами современной культуры (популярная культура, постмодернизм, гендер в культуре, субкультуры в современном мире, Интернет как пространство современных коммуникаций). E-mail: reenash@mail.ru

Влияние технологических изменений на культуру в целом, на различные художественные формы - процесс универсальный. Новые музыкальные инструменты влияли на формы музыкальных произведений и на их эстетическое воздействие на публику, открытия в области техники живописи вызывали к жизни новые направления деятельности художников, усовершенствование технических возможностей театральной сцены давало возможность воплощать в жизнь невиданные ранее фантазии постановщиков. Тем не менее, вплоть до ХХ века эти новшества носили локальный характер, будучи ограниченными теми ареалами, где протекало творчество композитора или художника. Несомненно, межкультурные связи в Европе были весьма сильны уже во времена Средневековья, стили быстро распространялись, формируя созданные как бы по одной модели центры средневековых городов с неизменным собором и ратушей. Однако в искусствах исполнительских, музыке, театре, технические новшества достигали только той сравнительно небольшой части публики, которая посещала театры или концерты. Картина резко изменилась в ХХ веке, с небывалым расширением сферы массовой культуры и появлением технических средств тиражирования любых произведений искусства, вне зависимости от их статуса, эстетической ценности или времени создания. На изменения, происходящие в области «высокого» искусства в связи с натиском форм и технологий массовой культуры, обратили внимание философы, социологи, деятели культуры. Одной из наиболее значительных работ, посвященной судьбе классического искусства в эпоху массовой культуры стало знаменитое произведение Вальтера Беньямина «Произведение искусства в эпоху его технической воспроизводимости». Его автор - немецкий философ, культуролог, историк и теоретик искусства. Проблемы культуры ХХ века поставлены им в ряде работ, в том числе и в том эссе, который нас интересует в связи с проблемой судьбы искусства, его эстетической ценности в эпоху, когда тиражирование приобрело еще большие масштабы благодаря возникновению и распространению цифровых технологий. культура художественный классический ценность

В. Беньямин проводит различие между воспроизведением как универсальной чертой практики искусства и техническим массовым воспроизведением. «…Произведение искусства в принципе всегда было воспроизводимым. То, что сделано человеком, поддается человеческому же воспроизведению. Копии делались: учениками - для упражнения в мастерстве, мастерами - для распространения своих произведений». Беньямин В. Произведение искусства в эпоху его технической воспроизводимости // Киноведческие записки. 1988. - № 2. - С. 152-167. Начало нового этапа в воспроизведении (и воспроизводимоcти) произведений искусства немецкий ученый относит к XIX веку, именно тому времени, когда возникает массовая культура как культура индустриального общества. Для того чтобы понять отличие искусства прошлого от искусства масскульта, Беньямин разрабатывает понятие ауры. По его мнению, «…современная технология массового репродуцирования открыла новую эпоху в чувственном восприятии». Шапинская Е.Н. Очерки популярной культуры. - М.: Академический проект, 2008. - С. 31. «Аура» произведения искусства, по Беньямину, - это его уникальное существование во времени и пространстве, его аутентичность. При механическом воспроизводстве искусство рассеивается, превращаясь во множество копий, что означает потерю аутентичности как меры ценности или даже как значимого понятия в искусстве. Исчезновение ауры имеет не только эстетическую, но и социальную природу, будучи связано с формированием массовых аудиторий и их культурных потребностей, которые уже не может удовлетворить элитарное «ауратическое» искусство. Несмотря на ущерб, наносимый классическому искусству массовой воспроизводимостью, Беньямин не осуждал ни новые технологии, ни изготовленные при их помощи «реплики», считая, что массы теперь могут сами оценивать произведения искусства и формировать свое суждение. В то же время Беньямин отмечает все нарастающую развлекательную функцию массовой культуры. «…Развлечение и сосредоточенность противостоят друг другу, и это отношение можно сформулировать следующим образом: человек, сосредоточившийся перед произведением искусства, погружается в него, входит внутрь…напротив, рассеянная масса со своей стороны, погружает произведение искусства в себя». Там же. Восприятие массово произведенного искусства всегда является рекреацией, не требует серьезных усилии по приобретению «культурного капитала» (термин П. Бурдьё) и занимает маргинальное пространство в жизни человека массового общества, в большей степени озабоченного приобретением материальных благ и комфорта. «Публика - экзаменатор, - писал Беньямин, - но экзаменатор развлекающийся». Там же, с. 167.

Время не изменило значимости выводов В. Беньямина, напротив, культурные практики наших дней доказывают его правоту с точки зрения неотвратимости растворения ауры элитарной культуры в массовом производстве реплик и симулякров, но и углубление этого процесса в контексте происшедших - и происходящих - в культуре рубежа тысячелетий изменений. «Изменения обычно рассматривают как что-то происходящее во внешнем мире, - писал американский исследователь Дж. Хардисон. - В 1920, к примеру, не было телевизоров. К 1980 телевизоры были повсюду, куда ни кинешь взгляд. Тем не менее, изменение всегда субъективно, как и объективно. Разум формируется при помощи полученного во внешнем мире опыта. … Есть еще один важный момент культурных инноваций. Если инновация базовая, просто потому что она такова, спустя поколение после ее появления она становится частью мира как данность, частью формы нашего сознания скорее, чем его содержания». Hardison O.B., jr. Disappearing through the Skylight. Culture and technology in the Twentieth Century. - N.Y.: Penguin, 1990. - P.XII.

Вопрос о том, насколько изменения, происшедшие в культуре на рубеже XX-XXI вв. затронули саму ее сущность, останется открытым, тем не менее, многие исследователи считают, что сегодня мы живем в качественно новой социокультурной действительности. «Серьезность и значительность происшедших в обществе перемен, - пишет В. Самохвалова, - дают основания отделить всю его доинформационную историю от информационной как принципиально новой стадии существования социальных и социетальных структур. Наступление информационной эры становится переломом в качестве жизни, в характеристиках общества, человека, культуры». Самохвалова В.И. Творчество: Божественный дар. Космический принцип. Родовая идентичность человека. - М.: РУДН, 2007. - С. 488.

Что же качественно отличает культуру наших дней, первых декад ХХI века, от предыдущих эпох «современности», «постсовременности» и прочих терминологических концептосфер, не получивших собственного наименования, а обходящихся, как правило, приставками «пост-» или «нео-»? Прежде всего, современная культура практически целиком «подается» в медиатизированном виде, в том числе и ее «золотой фонд», все, что относится к культурному наследию. С одной стороны, идет активный процесс оцифровки самых различных текстов и памятников культуры, с другой - невероятная информационная избыточность затрудняет процесс встраивания памятников наследия в систему ценностей человека и общества, вырабатывания бережного отношения к наследию, воспитания чувства гордости за те тексты и памятники, которые принадлежат отечественной и мировой культуре в целом и ее отдельным регионам. Массовая культура, которая составляет среду обитания современного человека, позиционирует ряд проблем, связанных с формированием бережного отношения к величайшим достижениям художественной культуры, к культурному наследию как к величайшей ценности общества и человека. Без осознания этих проблем трудно говорить о формировании системы культурных ценностей в процессе образования и воспитания, поскольку формирование современного человека происходит не только (и не столько) в школе или другом учебном заведении, а в информационной среде и социальных сетях, где активные коммуникации ведут к формированию иных приоритетов и ценностей, нежели те, которые предлагаются официальными образовательными программами.

Вторым важным моментом современных культурных практик стало то, что процессы тиражирования становятся настолько превалирующими, что зачастую в этом процессе теряется оригинал. У растиражированных произведений искусства не остается референта, что превращает их в «пустые знаки», цепочку означающих, за которыми нет смыслового наполнения означаемого. В.И. Самохвалова, которая много лет занимается проблемой творчества, считает, что современное постиндустриальное информационное общество обречено на то, чтобы стать массовым, и, следовательно, полностью зависеть от процесса тиражирования. «Тиражирование в масскульте становится не только способом распространения его продукции, но и самой сущностью массовой культуры, выступая на разных уровнях и в разных качествах: тиражировать можно как образ, идею, так и способ их восприятия и понимания. Тиражируется и сам потребитель масскульта, характеристикой мышления которого становится конформизм, опущенный в подсознание, хотя внешне человек может выглядеть как угодно независимо. Общение с тиражированным искусством лишает его исключительности характера переживания, его восприятие становится обыденным фоновым действием». Там же, с. 491. Развлечения, которые предлагает в изобилии культурная индустрия, даже если они основаны на классических произведениях, быстро приедаются, а постановщикам приходится изыскивать все новые возможности развлечь, отвлечь и привлечь публику, дабы выжить в условиях жесткой рыночной конкуренции. Примеров такого рода немало, тем не менее, хотелось бы, избегая тотального отрицания, рассмотреть не только те деструктивные моменты, которые и так на виду у публики, обсуждаются на различных ресурсах и в различных сообществах и, тем не менее, активно потребляются зрителями и слушателями, но и другую сторону вопроса. Цифровые технологии создали небывалые возможности для расширения информационного пространства человечества в целом и, кроме того, дали и новые возможности для нового прочтения забытых произведений, которые могут оказаться созвучными нашему времени и войти в культурную практику наших дней. С классикой происходят трансформации, рассчитанные на то, чтобы приблизить ее к современному культурному потребителю. «В массовом искусстве, пишет В.И. Самохвалова, - происходит омассовление классики…, изменение темпа при исполнении произведений Моцарта, Бетховена, Генделя для приближения их к современному ритмизированному восприятию, приспособление для «популярного» исполнения произведений Бетховена, Шуберта, Вагнера. Интеллигенция, прежде пренебрежительно относившаяся к масскульту, ныне сама весьма активно подключилась к выполнению «социального заказа» - созданию произведений, приближенных к массовому потребителю, его запросам и вкусам. Там же, с. 472.. Насколько такое «приближение» служит воспитанию эстетического вкуса, обогащает мир человека, формирует ценностные приоритеты? Для того чтобы ответить на этот вопрос, необходимо рассмотреть процесс тотальной дигитализации текстов культуры и их существования на просторах Сети более подробно, что мы и сделаем на примере музыки.

Изначально между сторонниками «живого звука» и приверженцами записей на все более усовершенствованных носителях происходил спор. Защитники записей музыкальных произведений утверждают, что их качество выше, чем разнородный звук, производимый инструментами оркестра, который сам по себе состоит из разнообразных музыкальных инструментов, а качество исполнения никогда не может быть полностью гармоничным как по объективным, так и по субъективным причинам. Технологизация процесса звукозаписи, все большая доступность музыки на компактных носителях, казалось бы, сделала все произведения музыкального искусства, все исполнения доступными для самой широкой публики, а носители становились все компактнее и доступнее. «Подобно стае ласточек, компакт-диски серебристым облачком заполнили небосвод более богатого полушария, заявив о приходе информационной революции. Их потребление превзошло все ожидания». Лебрехт Н. Кто убил классическую музыку? История одного корпоративного преступления. - М.: Издательский дом «Классика - XXI», 2010. - С.482. Несомненно, лидирующая роль в этой эйфории успеха принадлежала поп-музыке, а «классическая музыка подверглась жестокому подчинению и контролю со стороны невежественных счетоводов, и ей пришлось играть по новым, навязанным извне правилам.» Там же. Доступность музыки, выкладываемой в Сети, отрицательно сказалась на продажах дисков, и борьба театров с Интернет-пиратами идет до сих пор, причем далеко не в пользу первых. Такое положение сказывается и на уменьшении спонсорской поддержки, которая направлена на заведомо более успешные проекты в сфере спорта или шоу-бизнеса. «Богатым людям нравится поддерживать победителей, будь то на беговой дорожке или на сцене. От спорта и рока исходил запах успеха, поэтому на них щедро изливалась вовсе не так уж необходимая поддержка. Классическая музыка, униженная неуверенностью в своих силах и в своих возможностях приносить доход, казалась белым рыцарям совершенно непривлекательной». Там же, с. 483.

Если в музыкальной индустрии классическая музыка явно проигрывала популярным жанрам, то практики искусства, со своей стороны, предпринимают все усилия, чтобы сохранить (или даже расширить) свое пространство в мире музыкальной культуры, используя современные технологии, переходя на «цифру» в записях и перезаписях классического наследия, используя все технологии современного пиара и маркетинга, чтобы сохранить определенное место в мире шоу-бизнеса. Говоря о широком распространении оцифровки уже существующих записей и, соответственно, небывалого расширения потенциальной аудитории, можно снова вспомнить В. Беньямина, который пришел к выводу, что «искусство механического воспроизведения является единственно социально значимым искусством, что лишь оно может принести новые идеи большинству людей». Шапинская Е.Н. Очерки популярной культуры. - М.: Академический проект, 2008. - С. 32.

Теоретические исследования на протяжении многих десятков лет пытаются уяснить место классического наследия и его ценностей в (пост)современном мире, для которого характерны мозаичность и гибридность форм, «размывание» традиционных бинаризмов и «нео-архаизация». В мире доминации масскульта и (пост)современного культурного плюрализма культурные практики настолько многообразны, что сложно понять, где проходит граница между «цитированием» и «креативностью», где мы имеем дело с инновативной интерпретацией, а где происходит уничтожение Автора как субъекта культуры. На примерах из различных областей художественной жизни мы можем наблюдать процесс трансформации эстетической ценности, который сам по себе не является новым. Культурные формы меняют свой статус, семантику и эстетическую доминанту со сменой культурно-исторических контекстов. Так, опера становится массовым зрелищем, доступным благодаря современным технологиям публике на городских площадях и парках. Масскульт в своем стремлении втянуть оперное искусство в свою орбиту делает самые разные попытки «приблизить» ее к массовой аудитории, от режиссерских фантазий, переносящих действие в субкультурно-молодежную среду до конкурсов на «оперный сэндвич» во время перерыва в он-лайн трансляции на оживленной городской площади. В области зрелищных искусств мы наблюдаем еще более наглядные процессы включения произведения искусства в ткань современного города. Этот процесс может носить как характер своеобразного просветительства, выраженного в размещении копий известных произведений в городском пространстве - от парков и бульваров до вагонов метро. Более распространенным является создание симулякров, «цитирующих» классику всех времен и народов. Ж. Бодрийяр говорит о второй половине ХХ века как об «эре симулякров», основной чертой которой является «агония сильных референтов, агония реального и рационального». Бодрийяр Ж. Симулякры и симуляции. - М.: ПОСТУМ, 2016. - С.64. Симуляция активизируется как стремление избежать «…пустоты, …кровотечения ценностей - именно пропорционально этой тоске вспоминают вперемешку любой контент, беспорядочно воскрешают всю предыдущую историю». Там же. Мрачность взгляда французского философа, создавшего теорию симулякра в 70-е годы прошлого века, вряд ли соответствует игриво-гедонистическому характеру (пост)современного города, хотя характер процесса «симулятивной креативности» определен очень точно. Для подтверждения достаточно оглянуться вокруг - бесконечные цитирования стали и повседневностью, и «украшением» жизни горожанина, которая превращается в сплошной праздник бесконечными фестивалями, акциями и проектами, организуемых культиндустрией.

Культурное наследие, становясь частью того или иного историко-культурного контекста, неизбежно подвергается интерпретации. Интерпретация по отношению к культурному тексту - процесс многосторонний. С одной стороны, это часть акта восприятия, в котором зритель, читатель, слушатель эмоционально реагирует на произведение или же оценивает его рационально. Но во многих случаях такая интерпретация вторична, в особенности, когда речь идет о темпоральных искусствах. Их восприятие обусловлено той интерпретацией, которую создал постановщик или исполнитель, и в зависимости от их отношения к «первичному тексту» и будут выстраиваться отношения с ним у публики. Возвращаясь к постмодернистским тенденциям в культурных практиках, нельзя не прийти к выводу о бесконечном плюрализме интерпретаций художественных текстов прошлого, варьирующихся в зависимости от таланта, ценностных установок и уровня культурной компетентности их авторов. Анализируя примеры из различных областей современной культуры, В.М. Розин задается вопросом о роли произведения искусства в (пост)современном мире: «современное произведение искусства само по себе, без художественной концептуализации и работы (культуры) зрителя, уже не в состоянии выполнять свои функции». Розин В.М. Мышление и творчество. - М.: Per se, 2008. - С. 214. Действительно, произведения искусства не-миметического характера нуждаются в объяснениях и часто рассматриваются с точки зрения масскультовской «доступности» как «непонятные». Но и до-модернистские тексты художественной культуры обретают жизнь в пространстве репрезентации, которая способна повлиять на их восприятие и, соответственно, на ценностное суждение о них у современной публики, в зависимости от интерпретативной стратегии, от интенции интерпретатора. Анализируя процесс интерпретации, В. Розин считает, что «при множестве интерпретаций произведения и установке на тождество репрезентаций, сознания и произведения, а также при признании правомерности любых интерпретаций, произведение превращается в симулякр. И подобный подход… имеет полное право на существование. Поскольку постмодернистов в искусстве интересуют проблемы множественного истолкования произведений искусства… Однако это не единственная позиция. Не меньше, если не больше искусствоведов, философов или просто людей (читателей, зрителей, слушателей) интересуют проблемы подлинного понимания, работающего на современность, решающего определенные задачи…. современное искусство…, с одной стороны, работает на массовую культуру, становясь все более стандартным и поверхностным, с другой - напротив, стремится к утонченности и духовности». Там же, с.208. В.М. Розин выражает достаточно оптимистический взгляд на состояние культуры наших дней: «я постарался продемонстрировать, что помимо постмодернистского подхода к произведению, когда признается бесконечное множество равноценных репрезентаций, современного человека живо интересуют проблемы адекватного истолкования произведения, по которым сегодня можно понимать две основные вещи - понимание, работающее на современность, и понимание, решающее определенные задачи…». Там же, с. 214.

Судьба классического наследия в эпоху тотального потребления, его места в плюралистической культуре наших дней выходит за рамки пересмотра эстетических категорий или анализа новых форм художественной культуры - он связан с антропологической сущностью человека, с имманентно присущими ей этическими и эстетическими основаниями, способными проявить устойчивость даже в условиях значительных изменений в культуре. Вопрос заключается в том, до какой степени эти изменения затрагивают самую суть человеческого бытия, насколько устойчивы сложившиеся веками культурные формы и эстетические ценности в контексте глобальных перемен, происходящих в мире. Проблема сущностного характера изменений, происшедших в культуре на рубеже XX-XXI вв., не имеет однозначного решения, тем не менее, многие исследователи считают, что сегодня мы живем в качественно новой социокультурной действительности, в которой формируется идентичность современного человека, homo informaticus, живущего одновременно в двух мирах, реальном и виртуальном. Виртуальный культурный контекст очень фрагментарен и изменчив, что далеко не способствует формированию целостной системы культурных ценностей. Эти черты Интернет-пространства отмечают не только ученые, но и специалисты в области маркетинга исполнительских искусств. «Стремительный рост использования Интернета, - пишут известные специалисты в этой области Ф. Котлер и Дж. Шеф, - свидетельствует не только об изменениях в поведении потребителей, но и об изменении ценностей…. Адриан Сливотски, запустивший в оборот выражение «миграция ценностей», объясняет это таким образом: «Потребители делают выбор согласно своим приоритетам. Поскольку приоритеты меняются и новые проекты представляют потребителям новые возможности, они делают новый выбор. Они перераспределяют ценности. Эти изменяющиеся приоритеты вместе со способами, с помощью которых они взаимодействуют с новыми предложениями конкурентов, является тем, что вызывает, запускает или содействует процессу миграции ценностей» Котлер Ф., Шефф Дж. Все билеты проданы. Стратегии маркетинга исполнительских искусств. - М.: Классика ХХI, 2012. - С. 449..

Как сторонники широкого использования технических средств в популяризации искусства, так и его противники соглашаются в том, что технология не может ни заменить, ни привить любви к искусству, в особенности, если речь идет о классическом наследии. Никакие приемы маркетинга и пиара, никакие приемы визуализации и оцифровки новых и новых массивов культурных текстов сами по себе не приведут к тому, что человек предпочтет радио «Орфей» или канал «Культура» более развлекательным медиапространствам. Таким образом, мы вновь возвращаемся к тому, о чем не раз писали раньше - к необходимости воспитания подготовленного слушателя и зрителя, который мог бы по достоинству оценить те - несомненно, громадные - возможности, которыми обладают современные средства технической воспроизводимости. «Главным условием восприятия искусства и любви к нему является глубокое понимание его видов и форм», - пишут Котлер и Шефф, ссылаясь на проведенное в конце ХХ века исследование полученного человеком художественного образование на его посещение спектаклей и концертов. «Образование является ключом к тому, - делают они вывод, - чтобы искусство стало значимой частью жизни человека». Там же, с. 637. Как бы вторя П. Бурдье, разработавшему концепцию культурного капитала, современные исследователи утверждают, что никакие технологии, никакие масштабы оцифровки классики, никакие усилия энтузиастов не создадут благоприятного с эстетической точки зрения климата в социуме без интеграции усилий всех специалистов - ученых, теоретиков и практиков культуры, медиапрофессионалов, маркетологов, педагогов - для того, чтобы великое наследие художественной культуры заняло достойное место в жизненном мире современного человека.

Размещено на Allbest.ru