К вопросу о мультикультуральных отношениях в древнерусском обществе

Размещено на http://www.allbest.ru/

К вопросу о мультикультуральных отношениях в древнерусском обществе

Асадов З.В.

Аннотация

В статье впервые на материалах древнерусских летописей исследуются мультикультуральные отношения в древнерусском обществе в связи с постепенной нейтрализацией оппозиции "свои - чужие" и появлением новой социальной категории "свои чужие". Выявляются основные причины нейтрализации контрастности и развития мультикультуральных отношений как результат ко-линеарного развития древнерусского общества. древнерусский мультикультуральный летопись

Ключевые слова: мультикультуральные отношения, ко-линеарность общества, "свои поганые", образ "чужого", древнерусские летописи.

Принцип мультикультурализма давно практикуется учеными для объяснения концепций развития истории и общества. Сегодня некоторые вообще отказались от этого принципа, видя в нем непрогрессивное зерно и неоправданность его некоторых постулатов (хотя, например, в Азербайджане этот принцип получил государственную поддержку). В контексте бинарных отношений "свои" и "чужие" мультикультурализм приобретает более четко выраженную окраску [см. 1]. В данной статье по отношению к древнерусскому обществу под мультикультуральными отношениями мы понимаем сосуществование культур, толерантное отношение к "чужим", а также ко-линеарное развитие общества, в котором социальные отношения между "своими" и "чужими" строились не по иерархической модели, а на основе патерналистских отношений, т.е. на отношениях, "смягчающих" конфликт между "своими" и "чужими". Рассмотрим некоторые детали.

Как известно, первые письменные сведения о "чужих" Русь узнала благодаря византийским и грекоримским текстам, а также библейским мифам. Сведения о "чужих" Русь получала также на основе собственного опыта: Древняя Русь на протяжении веков соседствовала с народами различной этнокультуры, среди которых были и тюркоязычные племена, о которых она знала не понаслышке. Сильное влияние религиозных догм и византийских первоучителей, с одной стороны, и языческих представлений мифического характера, с другой, привели к тому, что к "чужим" относились очень настороженно. Ср., например, характеристику соседних с русами славянских племен Нестором: "…а Древл?не жив?ху зв?риньскимъ ?бразомъ. Жиоуще скотьски. Оубиваху другъ друга. яд?ху вс? нечисто. и брака оу нихъ не бъэваше. но оумъэкиваху оу водъэ дв?ц?. …и Радимичи и В?тичи. и С?веръ. ?динъ ?бъэчаи им?ху. жив?ху в л?с?. якоже [и] вс?кии зв?рь. ядуще все нечисто [и] срамословьє в них? предъ ?тьци. и предъ. снохами. [и] браци не бъэваху въ них. и игрища межю селъэ. схожахус?. на игрища на пл?саньє. и на вс? б?совьская игрища. и ту оумъэкаху женъэ соб?. с неюже кто съв?щашес?. им?ху же по дв? и по три женъэ. [и] аще кто оумр?ше твор?ху тръэзно надъ нимъ" [5, с. 10]. К "чужим" из дальних стран Русь также относится настороженно, видя в их обычаях и нравах зверство и неприязнь. Так, халдеи, вавилоны, британцы, гилийцы, индийцы и др. "заморския народы" "…мт?ри поимати. съ братними чадъэ блудъ д?яти и оубивати... и …сквернотвор?ще. [и] гн?вливи и паче естьства. ли нутрьн?ишимъ стран? ихъ члв?къ ядуще и страньствующихъ оубиваху. паче же яд?ть яко пси..." [5, с. 11-12].

Обыденные представления русских под влиянием учения "отцов церкви" и языческих догм о тюрках, как о "чужих", так же санкционировали "право на не-сближение" с ними: "Якоже се и нын? при насъ половци законъ д?ржать отець своихъ: кровь проливати, а хвалящеся о семъ, и ядуще мертвечину и всю нечистоту, хомякы и сусолы, и поимають мачехы своя и ятрови, и ины обычая отець своихъ" [5, с. 12]. Противопоставляя тюркским "обычаям" свои традиции, летописец создавал резкую грань между "своими" и "чужими": "Но мы же, християне, елико земль, иже в?рують въ святую Троицю, и въ едино крещение, и въ едину в?ру, законъ имамъ одинъ, елико в Христа кр?стихомъся и въ Христа облекохомся…" (там же). "Русская правда" прямо ставила запрет на близкие отношения с тюрками. Ср. статьи из "Устава князя Ярослава по Пространной редакции Русской Правды" ("из списка Основного извода I пол. XVI в."): "Аще жидовин или бесерменин будеть с рускою, на иноязычницех митрополиту 50 гривен, а рускую поняти в дом церковный" [6, с. 190]; "Аще кто что поганое съясть по своей воли, или кобылину или ино что отреченое, митрополиту в вине и в казни" [6, с. 192]. Даже блуд с турчанкой карался очень строго: "Аще кто с бесерменкою или с жидовкою блуд створить, а не лишиться церкви отлучиться и христьян, а митрополиту 12 гривен" [там же].

В Древней Руси о других верах приличному человеку не следовало отзываться благородно. В "Поучении" Феодосия Печерского отмечается, что автор наставляет князя Изяслава в духе неприязни к чужим верам: "Не подобаеть же хвалити чюже веры. Аще ли хвалить кто чюжюю веру, то обретается свою веру хуля. Аще ли начьнеть непрестанно хвалити и свою и чюжюю, то обретается таковый двоверье держа, и близъ есть ереси. Ты же, чадо, такыхъ деяний блюдися, ни присвоися к нимъ, якоже можеши, и свою веру едину непрестанно хвали, подвизаяся въ ней добрыми делы" [5, с. 292]. С приходом монголо-татар, характеристика тюркоязычных племен приобретает религиозноэтнофолистическую окраску: все тюркские племена однозначно описываются как "поганыя измаильтяне", "проклятыя агаряне", "оканьныи срацины" (ср.: "Т?мже наведе Бъ? поганъэя измаильтяне" [5, с. 121] и др.). В подобных сообщениях можно наметить сильное смешение реальности с мифом: чем более далеким и неведомым был народ, тем больше о нем создавался миф, тем глубже легенды о нем входили в обыденную жизнь русинов.

Постепенное устранение мотивов неприязни к тюркским народам в результате ко-линеарного развития древнерусского общества привело к появлению первых мультикультуральных отношений в древнерусском социуме и постепенной нейтрализации контрастности в оппозиции "свои" и "чужие" и, как результат, появления новой социально-психологической категории "свои чужие" (в древнерусском понимании "свои поганые"). Иначе говоря, с появлением социальной категории "свои поганые" появились первые зерна мультикультуральных отношений в древнерусском обществе.

Каковы же были основные причины подобных изменений в обществе? Причин тому несколько. Рассмотрим некоторые из них в деталях.

1. Брачная дипломатия. Известная в истории многих народов, брачная дипломатия на Руси нередко выступала эффективным методом налаживания мирных отношений с "чужими". Ср. сведения о первых браках русских князей с тюркскими женщинами: "В л?т? .?s? х? в. [6602 (1094)] Сотвори миръ Ст?ополкъ с Половци. и поя соб? жен? дщерь Т?горканю. кн?з? Пол?вецкаг?о" [5, с. 158]. Ср. также: браки киевского князя Владимира Мономаха с половчанкой Ефимией (1126 г.); новгородского князя Юрия Даниловича с Кончакой (1317 г.); черниговского князя Олега Святославича с дочерью половецкого хана Осолука (XII в.); переяславского князя Андрея Доброго с дочерью половецкого хана Тугоркана (1117 г.); галицкого князя Владимира Игоревича с половецкой княжной Свободой Кончаковной (XI в.) и др. Как писал Н.С. Борисов, "поскреби русского - и найдешь татарина"…" [2, с. 291]. Не случайно, еще в XVII в. "17 процентов русских дворянских фамилий были происхождения татарского и вообще восточного" [цит. по: 2, с. 290].

2. Военный союз с "чужими". Факты участия половцев в союзе с русскими против общего врага, а также участие половцев в княжеских раздорах за сферу влияния русскими землями зафиксированы почти всеми древнерусскими летописями. Ср.: "…приведе ?легъ и Борисъ. поганъэя на Русьскую землю. и поидоста на Всеволода с Половци. Всеволодъ же изиде противу има…" [5, с. 140]; "…Мономахъ с Половци иде на ?дрьскъ воюя та Чернигову. и пакъэ и-Смолиньска" [5, с. 159] и мн. др.

3. Толерантное отношение к пленным. Как известно, будучи по тем или иным причинам (получение ярлыков на княжение, уплата налогов, как гости или же по приказу самих каганов) в стане кагана, русские князья иногда подвергались ограблениям или же избиениям вплоть до смерти. Однако были случаи, когда чан отпускал пленных князей, браня своих полководцев о плохом обращении с ними. Ср.: когда хан Андар во время завоевания Литвы полонил князя Григория Протасьева и отвез его в стан кагана Мехмета, но тот "поругавъ Андара и не похвали его о томъ, и почтивъ Григория, отпусти его" [7, с. 364].

Ордынский хан наряду с ярлыком на княжение, мог преподнести русским князьям дорогие подарки. Подобной щедрости удивлялись и сами жители Руси, о чем говорит Троицкая летопись. Ср.: "Toe же осени (6900) месяца октября в 24 день приде из Орды от царя Тактамыша великий князь Василей, многу честь от царя прием и дары, еще же придаст ему к великому княжению и Новгород Нижний и Городец со всеми что ни есть в власти их, тако же Мещеру и Торусу. Толику же честь прия от царя, яко же ни един от прежних великих князей не прият, тако ни от которого царя. Сице удиви господь милость свою на нем, и бысть тогда радость велика в Рустей земли" [5, с. 143].

4. Принцип "разделяй и властвуй". "Распад Золотой Орды, начавшийся после кончины хана Джанибека в 1357 г. и принявший необратимый характер во второй четверти XV в., позволил русским князьям вернуться к политике, принятой еще в домонгольские времена. Суть ее состояла в использовании одних кочевников против других" [2, с. 288]. Ярким примером служит использование на княжеской службе касимовских татар, потомков татарского хана Касима, которого в свое время приютил и дал земельное владение Василий Тёмный. Ср.: "Приехал служити к великому князю царевич Муртоза, сын казанского царя Мустофы, и дал ему князь великий Новгородок на Оце съ многыми волостьми" [5, с. 279]. Известно, что "свои поганые" были даже личной охраной князя Ивана III. Вспомним также житийное сообщение о смерти в стане татарского хана русского князя Михаила Тверского, у которого на службе было немало самих татар. И.И. Назаров отмечает, что великий князь московский Василий III выделили собственный удел брату казанского хана Мухаммед-Эмина царевичу Куйдакуле (в крещении - Пётр), женив его на своей сестре Евдокии. "Полагают, что в случае своей кончины не имевший тогда детей Василий предполагал завещать престол не кому-то из родных братьев, а именно царевичу Петру" [4, с. 99-100].

5. Веротерпимость. Факты благородного отношения ордынских ханов к православной вере, к различиям в вероисповедании покоренных им народов, постепенно изменили религиозное мировоззрение древних руссов. Древнерусские летописи отчетливо фиксируют факты строительства церквей по распоряжению тюркских ханов. Так, когда великий князь Василий в 1404 г. ехал на Мордву через татарские земли, они остановились на месте, "нарицаемем Цибирца, у святого Николы, поставилъ бо бяше церковь ту бесерменин Хази-баба" [7, с. 152]. Кроме известных указаний в Великой Ясе Чингисхана о веротерпимости к покоренным народам, в летописях есть сведения о том, что гостями ханов бывали не только отдельные князья для получения ярлыков на княжение, но и русские митрополиты и архиепископы: "(6841) Того ж(е) лыта митрополитъ Феогнастъ приыха в Рус(ь) на Москву, был во Ц(а)рыграде, и в Орде…" [5, с. 111]; "На ту ж(е) зиму (6865) быс(ть) в Орды Алексыи митрополитъ…" [5, с. 120].

6. Принятие "чужой" веры. Факты крещения "чужих" история Древней Руси знает немало. Ярким примером этому является отрывок из Троицкой летописи, где говорится о принятии на русскую службу трех крещеных татар, служителей хана Тохтамыша: "То? же осени приехаша на Москву 3 татарина ко князю великому в ряд рядишася и биша ему челом, хотящее ему служити, иже беша почестни и знакомити двора цар?ва, и въсхотеша креститися… Киприан митрополит приим я … и собрася мало не весь град, и снидоша на реку Москву… и ту на реце Москве сам митрополит крести я. Беша же им по древнему по татарски имена Бахты хозя, Хидырь хозя, Мамат хозя, и наречени быша Онания, Озарья, Мисаил, и бысть радость велика въ граде Москве…" [5, с. 443]. Крещение трех татар выглядело как чудо: "собрася множ(е)ство народа, аки на дивное чюдо" [5, с. 444]. Крещеные тюрки, т.е. "свои поганые" "…под покровом новой веры могли хранить свои традиции, обряды и даже прежнее положение" [3, с. 25]. Невероятно, но о крещении татар "били челом" царю сами простые люди: "и вси в?рнии ч(е)л(о)в(е)ци, слышавшеи и вид?вше, прославиша Б(о)га, бл(а)годаряще и гл(аго)люще: "Обрати поганыя во кр(е)стиянство, да и ти будуть братия наша, приемше с(вя)тое крещение, и будуть едино стадо, един пастыр(ь)" [5, с. 253-254].

7. Нейтрализация языкового барьера. Чем дольше язык "чужих" оставался неведомым, тем труднее было сближение с ними. Когда "свои чужие" начали уживаться в древнерусском обществе, появились первые переводчики, знавшие язык степняков. Лаврентьевская летопись, например, о жителях Твери отзывается как о людях, знавших язык тюрков-кочевников: "Тиверци. яже соут толковины половецкия языци" [5, с. 21]. Язык степняков знали и московские князья. Судя по источникам (переписка царя Ивана III с крымским ханом Менгли-Гиреем), царь Иван III понимал "по-татарски". При дворе именно царя Ивана III находился "татарский двор" - палац для ордынских ханов, купцов и торговцев. Заметки о своих путешествиях на тюркском языке писал также Афанасий Никитин.

Указанные факторы последовательно привели к тому, что произошла постепенная идентификация "своих" и "своих поганых", которая протекала все еще на фоне борьбы и взаимоотношений (брачные и социально-политические отношения, торговые и экономические связи) Древней Руси с кочевыми тюрками. Невероятно, но, когда у московского царя Василия Ивановича родился сын, в то время, когда власть тюрков над Русью намного ослабла, князь отправляет гонца к казанскому хану Сафа-Гирею известить его об этом: "Того же времяни 7092 (т.е. в 1586 г.) послалъ князь Василей Иванович всеа Русии в Казань гонца своево Михайла Сумбулова обвестити рождение сына своего великого князя Ивана к царю казанскому к Сафа-Кирею. И царь Михаила пожаловал великим жалованьем и пустилъ его к царице своей" [5, с. 194].

После ослабления влияния чингизидов развитие древнерусского общества протекало уже отчетливо ко-линеарно: в "поганых тюрках" начали видеть прогрессивное зерно и постепенно их стали воспринимать как "свои". Невероятно, но "своим поганым" русская письменная культура могла посвятить и письменные памятники. Так, племяннику монголо-татарского хана Берке, известному в Ростовском княжестве христианским именем Пётр, было посвящено "Повесть о Петре, царевиче Ордынском", свидетельствующая о закулисных сторонах отношений между "своими" и "чужими". Однако этнофолистская характеристика тюрков не совсем стерлась - их продолжали называть "своими погаными" вплоть до начала XVII в.

Наше исследование показало, что византийские и греко-римские переводные книги, а также древнейшие, языческие, родовые нравы "отцов и дедов" сильно влияли на общественное сознание Древней Руси и мешали ко-линеарному развитию древнерусского общества. Потому в эпоху господства религиозных догм, с одной стороны, и языческих нравов, с другой, древнерусское общество по отношению к тюркским кочевым народам шло по пути линеарного развития. Затем контуры линеарной модели развития древнерусского общества приобрели отчетливый вид: частые набеги кочевых тюркских племен на Русь, активные военные конфликты, когда Русь была плацдармом борьбы тюркских племен, "поганым тюркам" склонны были приписывать резко отрицательные черты. Именно в этот период появились первые этнофолистские характеристики тюркоязычных племен. В последующие века появляются "свои поганые", выступающие наравне со "своими". С течением времени, "свои поганые" входят в древнерусское общество как полноправные граждане, принимают православную веру, владеют собственными земельными участками, постепенно становятся частью "своих", тем самым ускорив в древнерусском обществе процесс перехода от линеарного отношения к мультикультуральным.

Литература

1. Асадов З.В. Бинарная оппозиция "свои - чужие" в аспекте ко-линеарного развития древнерусского общества // AMEA. N?simi adэna Dilзilik Эns-tu. Dilзilik Эnstitutunun ?s?rl?ri. № 1, Bakэ: Elm v? t?hsil, 2015. S. 37-45.

2. Борисов Н.С. Повседневная жизнь средневековой Руси накануне конца света. М.: Молодая гвардия, 2004. 530 с.

3. 3. Гречко П.К. Концептуальные модели истории: Пособие для студентов. М.: Логос, 2005. 144 с.

4. Назаров И.И. Тюрко-татарские элементы в языке древних памятников русской письменности // Ученые записки Казанского гос. пед. инс-та. Вып. 15. Казань, 1958. С. 238-251.

5. Полное собрание русских летописей. Т. 1. Лаврентьевская летопись. Троицкая летопись. Изд. 2-е. Л.: АН СССР, 1926-1928. 630 с.

6. Российское законодательство X-XX вв. Т. 1. Законодательство Древней Руси. М.: ЮЛ, 1984. 480 с.

7. Суздальская летопись по Академическому списку. Изд. 2-е. Л.: АН СССР, 1928. 560 с.

Размещено на Allbest.ru