Соотношение массового и элитарного в концепциях культуры постиндустриального общества

Размещено на http://www.allbest.ru/

234

Размещено на http://www.allbest.ru/

Московский государственный технический университет им. Н. Э. Баумана

Соотношение массового и элитарного в концепциях культуры постиндустриального общества

Чернышева А.В.

Новая эра в понимании взаимоотношений между массовой и элитарной культурой начинается в середине 70-х гг. прошлого века, когда схема «элитарное - массовое» в культуре оказывается безнадежно устаревшей, поскольку промежуточный, маргинальный слой между ними начинает расширяться, становясь многоуровневым. Он вбирает в себя такие образования, как кэмп, поп, сайентифицированная культура и т.д. Существующие концепции массовой культуры начинают качественно изменяться в рамках современной стадии цивилизационного процесса, обозначенной Д. Беллом как «постиндустриальная». Автор утверждает, что новая форма цивилизационной организации общества будет характеризоваться не только индустриальным и политическим, но и культурным обновлением, что непосредственно выразиться в стандартизации, урбанизации и конструировании нового рационализированного и индивидуализированного стиля мышления. Поскольку категория «массы» в концепциях «массового общества» является системообразующей, Д. Белл предпринимает попытку системного анализа определения «массы» и выделяет пять основных значений данного термина:

• Масса как недифференцированное множество. При таком подходе характерными чертами «человека массы» становятся конформизм, безответственность, потеря индивидуальности. Потребление информации, распространяемой СМИ, осуществляется всеми группами населения единообразно, в связи с чем, автор приходит к выводу, что СМИ создают «своего» человека массы, который отличается от реально существующего.

• Масса как синоним невежественности. Данное понимание вытекает из работы Х. Ортеги-и-Гассета «Восстание масс».

• Масса как механизированное общество. Индустриальное, «механическое общество» накладывает на людей свой отпечаток, предопределяет и регламентирует их образ жизни, пристрастия и предпочтения. Здесь бытие человека характеризуется превращением индивидуального в его техническую функцию и приобретает маскоподобный характер.

• Понимание массы как бюрократизированного общества прослеживается в работах М. Вебера, К. Мангейма, Э. Фромма и др., по мнению которых, ориентация производства на повышение его эффективности создает ситуацию, при которой все решения принимаются наверху, в отрыве от основных производителей, теряющих свои личностные характеристики в «пользу стадности».

• Сугубо психологическая трактовка массы как толпы, восходящая к работам Г. Лебона и нашедшая свое наиболее полное выражение в исследованиях З. Фрейда, рассматривающего поведение людей в толпе как «массовый психоз».

В своей доктрине «массового общества» Д. Белл рассматривает массу как однородную, преобладающую часть населения, удовлетворенную своим положением и отказавшуюся от борьбы. Социальная модель, созданная Д. Беллом, стимулирует появление множества уточняющих и вариативных концепций, расширяющих поле данного социокультурного дискурса, и, уделяющих значительное внимание проблемам развития массовой культуры, трактующейся как образование, создающее определенную социальную и культурную однородность, в рамках которой стандартизация и унификация выступают в качестве признаков демократизации и равенства возможностей.

Еще в 60-х гг. ХХ в., когда теория информационного общества только начинает складываться, канадский культуролог М. Маклюэн выдвигает предположение о том, что смена эпох в истории человечества зависит от смены средств коммуникации (язык, печать, телевидение и т.д.). Причем, если традиционные формы коммуникации «локализовывают» пространство и время, усиливая отчуждение и ликвидируя сопричастность отдельных индивидов к социальным процессам, то сегодняшние электронные системы, поставляя информацию о среде, «гармонизируют» человеческие отношения, превращая всю планету в «глобальную деревню».

По мнению М. Маклюэна, аудиовизуальная эпоха восстанавливает сенсорный баланс, нарушенный оральным и визуальным типами культуры, и равномерно распределяет нагрузку между зрением и слухом, позволяя, при этом, находиться человеку в центре событий. Исследователь различает «горячие» СМИ, проявляющие способность загружать определенный орган чувств полностью (например, радио), и «холодные», заставляющие ввиду информационной недостаточности подключаться к обработке информации все органы сразу (например, телевидение). Телевидение рассматривается им как оптимальное средство для контакта человека с миром информации, не позволяющее осуществлять это взаимодействие как фоновое, и заставляющее концентрироваться не только в момент передачи, но и приема информации. [Маклюэн 1987: 169-170]. В контексте идей М. Маклюэна о том, что технические открытия ХХ в. - это достижения не столько в области искусства и экономики, сколько в области социальной, где через массовую культуру, ее символы и знаки индивид имеет возможность открыть часть себя, адекватно себя оценить и верно идентифицировать, органичным выглядит утверждение Д. Белла о том, что массовая культура деидеологизирована и именно она во многом способствует тому, что в американском обществе складывается единая система идей, образов и развлечений. массовый постиндустриальный культура домоцентризм

Еще более лояльным отношение к массовой культуре становится после появления концепции «постиндустриального общества (или «супериндустриального общества», «сверхиндустриальной цивилизации») американского социолога и футуролога Олвина Тоффлера.

В работе «Третья волна» он рассматривает интегральный вариант либеральной интерпретации постиндустриального общества, в котором обосновывается принципиально новая трактовка современного общества, заменяющая концепции «постиндустриального» и «информационного общества», «космической эры», «глобальной деревни» метафоричной дефиницией «Третьей волны». Рассматривая грядущее общество, автор отмечает, что образы и ассоциации, создающие «ментальную модель действительности», скрепляющие нашу картину мира и помещающие нас в пространство и время и определяющие «наше место в структуре личностных взаимоотношений», формируются в нем путем преобразования информации. Если в традиционном обществе «Первой волны» насыщенных информацией сообщений было мало, так же как и действительно привлекательных образов, то «Вторая волна» предлагает обществу новое средство социализации - средства массовой коммуникации, энергия которых «течет по региональным, этническим, племенным каналам, стандартизируя образы, бытующие в обществе» [Тоффлер 1999: 265]. Некоторые из них стереотипизируются и трансформируются в иконические изображения, поэтому задачей человека становится выбор и манипуляция этими имиджами, каталогизированными в «картотеке файлов».

Несмотря на то, что имиджей существует достаточно много, и они весьма разнообразны, их количество, тем не менее, соотносимо с человеческими способностями восприятия, и именно эти «централизовано разработанные образы, впрыснутые в массовое сознание средствами массовой информации, способствуют стандартизации нужного для индустриальной системы поведения» [Тоффлер 1999: 265]. «Третья волна» не просто ускоряет темп инноваций, она трансформирует ее глубинную структуру, и человек теряет способность адекватно времени обновлять эту «имиджевую базу данных». Отсюда - разовые предметы потребления, одноразовое искусство, стремление избежать долговременных контактов, прочных эмоциональных связей, повсеместное увлечение туризмом.

Этот новый тип культуры, определяемый О. Тоффлером как клип-культура, формирует такие уникальные формы восприятия, как «зэппинг», когда путем безостановочного переключения каналов ТВ создается новый образ, состоящий из обрывков информации и осколков впечатлений. Восприятие этого образа не требует подключения воображения, рефлексии, осмысления; здесь постоянно происходит «перезагрузка» или «обновление» информации, в результате которых все первоначально увиденное практически без временного разрыва утрачивает свое значение либо устаревает. О. Тоффлер рассматривает клип-культуру как составляющую информационной культуры, принадлежность к которой обозначает все увеличивающийся разрыв между пользователями средств информации «Второй» и «Третьей» волн.

Инновационным здесь становится не столько отказ от готовых, установившихся моральных и идеологических истин прошлого, от традиционных радиопрограмм и телефильмов, от собранного и систематизированного пространного материала, от соотносящихся друг с другом идей, но сам тип подачи материала, разорванные фрагменты информации которого лишь дезориентируют слушателя или зрителя. Именно поэтому подобная публика чувствует себя «вырванной из пространства новых средств информации» и «старых концептуальных теорий» [Тоффлер 1999: 278-279]. Современный формат СМК предлагает информацию в виде коротких модульных вспышек - новостей, фрагментов фильмов и передач, рассекаемых рекламой, и имеющих «странную, скоротечную и бессвязную форму» [Тоффлер 1999: 279]. Человек этой новой информационной культуры отказывается от восприятия новых модульных данных в стандартных структурах и категориях и стремится к созданию из мозаичной информации своего собственного материала.

Современный этап развития цивилизации, действительно, делает «метакультурную индивидуальность», проявляющую способность к отказу от привычных матриц поведения и восприятия и выходу за рамки привычного видения мира, типичным проявлением новой формирующейся информационной культуры. Для человека новой культурной формации мобильность ориентации в рамках стремительно изменяющейся среды и новый способ ее освоения становится принципиальным моментом, возможно, вопросом его выживания. О. Тоффлер дает оптимистическую оценку перспективе роста субъекта «Третьей волны». В ее специфическом мышлении он видит формирующуюся способность к восприятию огромных массивов информации, пульсирующих и растущих потоков данных, что соотносится с требованиями новой социальной и технологической реальности. Подобная структура информационной сферы изначально определяется увеличением объема и скорости обновления информации, необходимой для поддержания устойчивости социальной системы. Для успешной социальной и информационной адаптации в подобных условиях субъект новой культуры вынужден постоянно обновлять свою собственную «базу данных». В таких условиях, согласно О. Тоффлеру, становится неизбежным переход к личности нового типа - информационно-адаптивной. В качестве основных характеристик которой могут быть рассмотрены естественное включение в информационные процессы, способность к адекватному восприятию полученной информации и настроенность на эффективное использование ее в своей деятельности.

В новом обществе под индивидуальные потребительские нужды подстраивается и культура, специфика которой описывается О. Тоффлером в категориях «приспособления к возрастанию жизненного уровня» и «совершенствования технологий», допускающих снижение себестоимости «культурных продуктов» даже при условии введения их различных вариантов» [Тоффлер 2003: 290]. «Поскольку удовлетворяется все больше и больше основных нужд покупателей, - замечает исследователь, - можно твердо предсказать, что экономика будет еще энергичней идти навстречу тонким, разнообразным и глубоко персональным потребностям покупателя, потребностям в красивых, престижных, глубоко индивидуализированных и чувственно приятных для него продуктах» [Тоффлер 2003: 248]. Таким образом, О. Тоффлер утверждает, что уровень потребляемой культуры становится иным: массовая культура продолжает существовать как уникальный механизм, обладающий компенсаторной и рекреативной активностью, удовлетворяя нужды значительной части общества. Однако она уже не является единственной культурой, которая удерживает монополию на массовое сознание. В свою очередь, элитарная культура теряет присущее ей значение классово чуждой и недоступной массам и начинает выполнять роль культурного образца, занимая в иерархии ценностей достойное место. Именно этот феномен автор и обозначает как индивидуализацию личности и демассификацию культуры.

Сегодня социокультурные трансформации, о которых говорил О. Тоффлер, стали реальностью. Все чаще можно встретить такие черты стиля жизни как «домоцентризм» и «индивидуализм», ставшие возможными благодаря оснащению европейских домов электронным оборудованием. Безусловно, это повышает безопасность жилища, его комфортабельность и, вместе с тем, способность оставаться в мире при помощи СМК. Способствует подключению к глобальным информационным анклавам через компьютерную сеть, позволяющему рационально использовать время и провоцирующему индивидуальные формы реализации активности. Приводит к преобразованию социальной сферы, в которой начинают доминировать профессии, требующие достаточно высокого образовательного уровня. И, наконец, создает преобладание индивидуальных форм потребления культуры. Все эти социокультурные трансформации рассматриваются О. Тоффлером как признаки рождения иной культуры и формирование такого ее субъекта, который утрачивает качества «массового человека».

Список литературы

Маклюэн, М. Телевидение. Робкий гигант // Телевидение вчера, сегодня, завтра. - М., 1987. - Вып. 7.

Тоффлер, О. Третья волна. - М., 1999.

Тоффлер, О. Шок будущего. - М., 2003.

Размещено на Allbest.ru