Метафизическое начало в танце

Размещено на http://www.allbest.ru/

170

Размещено на http://www.allbest.ru/

Метафизическое начало в танце

Осинцева Н.В.

Тюменский государственный

архитектурно-строительный университет

Для понимания сущности танца следование за историей западноевропейского искусства, пожалуй, менее всего приблизит к истине. Вообще в истории искусства танец несправедливо расположен на периферии относительно живописи, скульптуры, музыки и театра. Между тем, в бытии танца прослеживается антропологически существенная разница в том, как танцуют - «для себя» или «для сцены». Когда танец становится средством создания и выражения художественного образа он превращается в искусство. В профессиональном искусстве сущность танца подчиняется лишь идее художественного образа, раскрытию публике замысла постановщика. В таком случае танец для зрителя представляет эмоции от воспринимаемых образов, которых он лишен в обыденной жизни. Область искусства формализует и рационализирует бытие танца, превращая его в антропологически производное событие. Там, где в танце засвечивается художественный образ, там танец перестает быть тем, чем он является по природе человека, и тогда танец превращается в очередное лицедейство искусства. Профессиональные танцовщики чувствуют привходящую в них радость, но, как правило, не от танцевания, а оттого, что радуются им. Отточенный язык телодвижений дает возможность опространствования любого настроения, но это будет образ настроения, маска, а не бытие. Дух радости, настроения, снизошедший на танцующего «для зрителя», остается земным, не делает человека легким, способным летать. Такое искусственное (во всех смыслах этого слова) бытие танца не может привести к рождению «трагедии», страсти по Ф. Ницше, к пониманию истинного человеческого бытия, о котором говорил Заратустра: «Теперь я легок, теперь я летаю, теперь я вижу себя под собой, теперь Бог танцует во мне» [Ницше 2007: 43].

Не видеть в танце оккультности, божественности - значит a priori не понимать сущности танца, сводя его к представлениям профанного опыта. Между тем танец - одна из редких форм поведения, в котором меньше всего быта и совсем нет химии искусства или богослужения. Антропологически танец выше искусства, равно как поэзия выше литературы, а математика (как интеллектуальный досуг или агон) выше прагматичного естествознания. Интересным представляется сравнение у Й. Хейзинга: танцу удается всегда свободно играть в пространстве, как поэзии и музыке, и быть при этом зримым, материальным. Не случайно в ницшеанской трактовке театральное, танцевальное искусство, поэзия относятся к дионисийскому началу бытия, где верховенствует не гармония и рассудительность, а страсть. Ф. Ницше онтологизирует страсть, для него действительна та реальность, которая по своему содержанию патетична. И даже у Демокрита «никто не может стать хорошим поэтом без воспламенения души и какого-то порыва безумия». В танце своя антропологическая онтология, в основе которой не искусство, искусное ремесло, а переживание чувств, доведенных до страсти, по Ф. Ницше, переживание радости или, используя греческий лексикон, харизмы. Харизма (чбсйумб - милость, дар, от чбсб - радость, прелесть) рождает всегда свойственную танцу грацию (лат. gratia - от богини Грации, имя которой в греческом языке Чбсйфб, которое, в свою очередь, производно от чбсйфб - наполненность радостью).

Если учесть дихотомию Э. Фромма «иметь» или «быть», становится очевидным, что обладать можно ремеслом, искусством, но не бытием танца. Э. Фромм понятие «бытие» относит к переживаниям, которые в принципе невозможно описать, в отличие от конкретных вещей. Как нет двух одинаковых людей, так нет и двух идентичных переживаний. Даже отдельный фрагмент поведения, жеста не поддается исчерпывающему описанию: «…у людей есть не только лица, но и тела… в каждом движении, которое они совершают, - пишет искусствовед П.М. Карп - наружу вырывается то, что внутри… Тело - зеркало души» [Карп 1986: 14]. В модусе подлинного бытия господствует живой опыт, для которого, по Э. Фромму, нет ни слов, ни выражений. Заметим, что для танца (несценического) тоже нет способа словесного описания, даже в академической хореографии до сих пор не решена проблема записи танцевальных произведений. Возможным становится только экзистенциальное переживание данности танца. Это расстояние от слова до дела, от мысли о чем-то, от обладания чем-то до бытия чем-то и есть то, что разделяет вещь и бытие вещи. Танец же в самом теле живет, следуя терминологии Ф. Ницше, как некое «Само»: «В твоем теле он живет; он и есть твое тело» [Ницше: 34]. Дистанция между «я» и телом исчезает, когда «оно не говорит Я, но делает Я» [Ницше: 34].

Тело, существовавшее в труде, спорте, на войне как инструмент волящего субъекта, в танце начинает жить. За пределами природы танца человеческое тело трудится на «хозяина» (на волящий субъект), направленность которого сориентирована модусом «иметь». «Субъектом являюсь не «я как таковой», а «я как владелец того, чем я обладаю» [Фромм: 121]. Уметь танцевать и танцевать - не одно и тоже. Человек, имеющий знания и навыки танца, не есть танцующий в экзистенциальном смысле. Модус обладания скорее характеризует сферу профессионального искусства танца, где индивидуальность танцора формируется исключительно обладанием умения исполнять технически сложные трюки и передавать заложенный постановщиком образ. Более того, как отмечает Э. Фромм, субъект, обладающий объектом, находится под властью этого объекта обладания, которым вполне может быть и танец. Доходит до того, что многие танцовщики, скованные профессионализмом, не способны к чувствованию другой реальности, они беспомощны без художественного образа. В этом смысле танец вреден для человека, поскольку субъект и предмет его обладания (в данном случае танец) превращаются в вещи, и «связь между ними не животворна, а смертоносна» [Фромм: 122].

Пропасть разобщенности между «я» и «другим человеком» преодолевается, лишь пока исполняется «танец жизни» [Фромм: 137]. Танцевальные телодвижения - движения особого типа, они словно сосуд харизмы, чаша жизни (не работы, не спорта, не войны и др.), тело в танце просто живет и переживает радость. И «танец жизни» Э. Фромма - это не абстрактная метафора, это онтологический способ существования человека, и словно дионисийская музыка Ф. Ницше, рождающая трагедию, танец есть метафизическое начало мира. В танце при всей его физической явленности тело не задействует физиологические функции: оно не ест, не пьет, не детородствует - оно просто «живет». Поэтому в танцующем человеке нет отдельно души и тела, есть совершенно иная онтология, предстающая в триаде «дух-тело-пространство», которая в свою очередь распадается на две оппозиции с общим «средним термином»: «дух-тело» и «тело-пространство». В результате танец предстает в двуединстве «танцующего тела человека» и «тела танцующего человека». Это не игра слов, это два берега, в зазоре которых течет река харизмы.

Если в обладательном модусе (Э. Фромм) танец выступает как вещь, собственность, произведение искусства, физические навыки исполнения танцевальных телодвижений, то в экзистенциальной модальности танец становится подлинной причастностью к миру, в нем есть метафизическое начало мира. Бытие танцующего - это не только физическое исполнения «па», это некая траектория жизни, изгиб судьбы, это то, как человек танцует вместе с природой под музыку небесных сфер. Подлинное бытие танца не берет, но дарит (чбсйумб - милость, дар, от чбсб - радость, прелесть). Харизматичный в своей основе танец есть дар, он дарит человеку радость - не удовольствие. Переполняющая радость делает любого человека способным танцевать, создает его танцующее бытие. Тело человека в танце «живет», феноменологически это выражается в том, что энергично танцующий человек не устает, поэтому танцующий человек может легко пройти по жизни, также легко, грациозно и артистично, как тело в танце. Не случайно Ф. Ницше писал: «Чист взор его, и на устах его нет отвращения. Не потому ли и идет он, точно танцует?»

танец метафизический

Список литературы

1. Карп П. Младшая муза. - М., 1986. - 190 с.

2. Ницше Ф. Так говорил Заратустра: книга для всех и ни для кого. - М., 2007. - 395 с. Фромм Э. «Иметь» или «быть». - М., 2007. - 314 с.

Размещено на Allbest.ru