Эзотеризм как один из сегментов современной массовой культуры

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Эзотеризм как один из сегментов современной массовой культуры

Кулаков Игорь Федорович

В статье рассматриваются роль и место западного эзотеризма в современной культуре. Анализируются дискуссионные аспекты концепций зарубежных (В. Ханеграаф, К. фон Штукрад) и отечественных (В. М. Розин) исследователей, оказавших влияние на научное осмысление этого феномена. С позиции автора, налицо трансформация современной эзотерики под влиянием процессов глобализации и секуляризации. Констатируется возрастание роли коммерческой составляющей в распространении эзотерических учений.

Ключевые слова и фразы: эзотеризм; псевдонаука; глобализация; информационное общество; коммерциализация; альтернативная религиозность; мультикультурализм.

эзотерика трансформация коммерческий глобализация

В современном религиоведении эзотеризм становится одной из перспективных сфер научного изучения. Разрабатываются классификационные модели и определения ключевых терминов исследования данной малоизученной сферы человеческой деятельности [7]. В последние годы осмысление феномена эзотерики современной наукой позволяет выявить ее место в развитии современной европейской культуры.

Основа для академического изучения эзотеризма, по наблюдению ряда исследователей, была заложена в деятельности клуба «Эранос», оказавшего существенное влияние на американскую религиоведческую школу [12, с. 128]. Следует отметить, что некоторые ученые, участвовавшие в конференциях этого дискуссионного клуба, симпатизировали объекту своего исследования (Г. Шолем, М. Элиаде) или же открыто позиционировали себя в качестве последователей определенных эзотерических учений (А. Корбен). В рамках исследовательской деятельности многих членов клуба были заложены основы для религионизма - модели, предполагающей наличие некой сущностной «первоосновы», скрытой за ширмой разных религиозно-мистических и эзотерических традиций. Клуб оказал существенное влияние на разработку методологической базы феноменологии и психологии религии, послуживших предпосылкой научного (безоценочного) осмысления западного эзотеризма. Следует заметить, что утверждение о реальном существовании скрытой «истины» ставит под удар соблюдение основополагающего принципа методологического агностицизма. Такую линию рассуждений можно назвать попыткой эксплицирования эзотерического видения мира в рамки научной парадигмы.

Впоследствии религионизм подвергся активной критике со стороны европейской школы изучения эзотеризма. В частности, критический взгляд на модель религионизма показан в работах нидерландского профессора В. Ханеграафа: «Важнее - и очевиднее - всего то, что она основывается на убежденности, что в реальности действительно существует универсальное, скрытое, эзотерическое измерение. Но научная методология “экзотерична” по определению и изучает только то, что эмпирически доступно любому наблюдателю вне зависимости от его личных убеждений» [14, с. 20].

Одно из центральных мест осмысление эзотеризма на теоретическом уровне занимает в работах К. фон Штукрада. Он понимает «эзотерическое» как элемент культурных процессов, нашедших свое выражение в форме совокупности специфических течений, имеющих схожие черты и возникших внутри западной культуры в противовес христианству [17, p. 78-84]. В своих исследованиях он приходит к выводу, что во всем многообразии эзотерических учений можно выделить следующие типологически сходные черты:

Претензия на обладание подлинным (абсолютным) знанием, которое открывает доступ к альтернативной картине мира и истории.

Мотив посредничества (знание передано через сверхъестественного посредника).

Мотив альтернативности или «девиантности», присущий многим эзотерическим явлениям.

Холистическая или монистическая картина мира, в которой различные уровни мироздания представляются как целое.

Ханеграаф конкретизирует определение Штукрада, называя эзотеризм «отвергнутым знанием» и противопоставляя его не только христианству, но и нормативным идеям «религии, рационализма и науки» [14, с. 21]. Данный подход к эзотеризму представляется в рамках исследования наиболее актуальным, так как в нем постулируется роль эзотерики в качестве отвергаемой, но вместе с тем неотъемлемой части европейской культуры.

На протяжении всей европейской истории эзотеризм активно взаимодействует с доминирующими мировоззренческими системами знания. С одной стороны, он оказывает на них опосредованное влияние, а с другой стороны, сам проходит через изменения под воздействием значимых религиозных, философских и научных концепций. Например, историк Френсис Йейтс отмечает позитивный вклад герметизма эпохи Возрождения в формирование научной картины мира [10]. По ее мнению, научная революция произошла благодаря интересу к магии. Это заявление вызвало острые и продолжительные дискуссии о роли герметизма и магии в истории философии и науки, вследствие чего появились многочисленные работы о роли алхимии в исследованиях видных европейских ученых и мыслителей. Вопреки общей несостоятельности теории Йейтс, она в значительной степени инициировала философско-религиоведческий дискурс в отношении эзотеризма и пробудила исследовательский интерес к данной проблематике в научных кругах.

Сходную позицию занял известный израильский философ, историк религии и мистицизма Г. Шолем. В своих работах он также говорит о позитивном влиянии, оказанном каббалой на развитие иудаизма, но негативно высказывается относительно попыток оторвать каббалистическое учение от конфессиональной среды [16]. Он приходит к выводу, что мистика возникает в рамках религии не спонтанно, а вследствие исторических процессов, провоцирующих обновление «устаревших» религиозных концепций. В этом, по его мнению, заключается конструктивная роль эзотеризма в познании мира.

Определенное влияние эзотерических концепций на общественное мнение наглядно демонстрирует пример Е. П. Блаватской (1831-1891). Она выступила с резкой критикой в адрес позитивистской науки и эволюционной теории Ч. Дарвина. Вместе с тем она использовала теорию эволюции в качестве инструмента для выстраивания псевдонаучной концепции, альтернативной дарвинизму (учение о «Коренных Расах») [3]. Эти и другие факты позволяют предположить, что эзотеризм исторически выступал особым «маргинальным» сегментом в западной культуре.

Парадоксально, но если первоначально «эзотерическое знание» являлось «тайным», доступным для узкого круга посвященных, то в конце XIX - начале XX века происходит качественная трансформация, вызванная в том числе и активной деятельностью Теософского общества. Вследствие повышения общего уровня грамотности и образования, индустриальной революции, начала империализма произошло кардинальное изменение уровня и качества жизни населения западных стран. В результате данных процессов возникло мультикультурное пространство, в котором стало возможным взаимопроникновение различных духовных, мистических, квазирелигиозных и псевдонаучнных концепций. Подтверждением этой тенденции является широкая популярность теософского движения, синкретически соединившего в себе алхимико-герметические, релятивистские, антинаучные, христианские и ориенталистские мотивы.

Другим важным фактором, способствовавшим распространению эзотерических концепций, стало частичное упрощение механизма инициации, определяемого А. Февром в качестве дополнительного критерия, присущего эзотерическим учениям [7, с. 15]. Для того чтобы присоединиться, например, к Теософскому обществу, являющемуся международной общественной организацией, больше не нужно было проходить через испытания, ведущие к внутреннему перерождению (в терминологии Февра - «трансмутация»). Достаточно лишь заявить о своем желании. Сами «эзотерические» концепции также перестали быть доступными лишь для избранных («посвященных»), так как тайные откровения излагались в общедоступных текстах понятным языком.

Известный отечественный специалист В. М. Розин подчеркивает, что в XX веке многие эзотерические учения стали претендовать на научный статус [13]. В частности, одним из идеологов сатанизма Алистером Кроули (1875-1947) был провозглашен характерный девиз: «Метод - наука, цель - религия» [11], а Елена Блаватская, пытаясь обосновать реальность спиритизма, ссылалась на результаты научного эксперимента [2]. В конце XIX - начале XX века позитивистская картина мира окончательно заняла лидирующие позиции, а эзотерики, вместо того чтобы открыто противостоять доминирующим тенденциям, попытались к ним приспособиться, чем спровоцировали негативную реакцию со стороны официальных институций.

Во второй половине XX - начале XXI века наряду с глобализацией на распространение эзотерических учений повлияла усилившаяся секуляризация. Как отмечает ряд исследователей, ослабление традиционной религиозности оказало укрепляющее влияние на «тайнознание» [1, с. 197; 4, с. 39]. Это обусловлено доминированием научных структур, потеснивших конфессиональные институты. В отличие от церковных и духовно-мистических организаций, они не позиционировали себя «рупором истины» в поиске ответов на «конечные» вопросы бытия, чем отталкивали от себя массового обывателя и «религиозных виртуозов», то есть харизматических личностей (по терминологии М. Вебера).

С середины XX века многие концепты научно-рационалистической картины мира, такие как вера в мощь человеческого разума, идею прогресса; демаркация науки и иррациональных, непроверяемых эмпирическим путем фактов и утверждений; провозглашение идеалов гуманизма, свободы и равенства, были критически переосмыслены философами-постмодернистами [5, с. 54]. Некоторые исследователи обращают внимание на то, что философия постмодернизма оказала влияние на трансформацию современного эзотеризма [9, с. 115].

В XXI веке эзотеризм продолжает изменяться. Появляются новые учения, в которых окончательно упрощаются механизмы инициации, отсутствуют мотивы посредничества и «девиантности» (см.: [8]), отрицается обладание истинным знанием (см.: [6]). Столетиями существующие традиции (например, каббала) претерпевают качественные трансформации, приобретая черты коммерческого проекта и становясь более доступными для людей, не владеющих необходимыми знаниями и духовным опытом для участия в сакральном дискурсе [15, с. 136]. При этом большая часть оккультных учений позиционирует себя в качестве инструмента для решения каких-либо материальных проблем.

На основе изложенного можно сделать вывод, что для современных эзотерических концепций характерны: простота изложения, эклектизм, отказ от «устаревших» элементов передачи знания (система наставник - ученик, инициации), ориентация на массовую аудиторию и коммерциализация. Все элементы инноваций происходят эволюционно, под влиянием социокультурных и мировоззренческо-этических трансформаций в информационном обществе.

Таким образом, современный эзотеризм является частью нынешней постиндустриальной (постписьменной) культуры. Преждевременно постулировать упадок и вырождение комплекса эзотерических традиций. Становясь одним из сегментов массовой культуры, он сохраняет некоторые сущностные черты в силу своей историчности, но продолжает непрестанно меняться под воздействием внутренней логики развития и ввиду влияния внешних факторов. Можно констатировать успешную адаптацию эзотеризма к влиянию секуляризации и мимикрию под коммерчески востребованный продукт общества потребления.

Список литературы

Бекарюков М. В. Социокультурные предпосылки усиления интереса к эзотерическим учениям // Известия Алтайского государственного университета. 2011. № 2-2. С. 197-199.

Блаватская Е. П. Разоблаченная Изида. Том 1 [Электронный ресурс]. URL: http://www.magister.msk.ru/library/ blavatsk/izida/izida004.htm (дата обращения: 03.12.2016).

Блаватская Е. П. Тайная доктрина: Космогенезис. Том 1 [Электронный ресурс]. URL: http://www.ezobox.ru/elenablavatskaya/books/251/read/ (дата обращения: 03.12.2016).

Борисова Ю. В. Эзотерика как социокультурный феномен // Известия Волгоградского государственного технического университета. Серия: Проблемы социально-гуманитарного знания. 2013. Вып. 14. № 16 (119). С. 37-40.

Губанов Н. И. Нищета философии постмодернизма // Философия и общество. 2007. № 1 (45). С. 54-69.

Данн П. Магия эпохи постмодерна. Искусство магии в информационном пространстве современной эпохи. СПб: ИГ «Весь», 2008. 224 с.

Жданов В. В. Изучение эзотерики в Западной Европе: институты, концепции, методики // Мистико-эзотерические движения в теории и практике. История. Психология. Философия: сб. материалов Второй международной научной конференции / отв. ред. С. В. Пахомов. СПб.: РХГА, 2009. С. 5-27.

Зеланд В. Трансерфинг реальности. Ступень I: Пространство вариантов. СПб.: ИГ «Весь», 2013. 224 с.

Зоря К. В. Хаос-магия: адаптация магии к эпохе постмодернизма // Мистико-эзотерические движения в теории и практике. «Тайное и явное»: многообразие репрезентаций эзотеризма и мистицизма: сб. материалов Четвертой международной научной конференции / отв. ред. С. В. Пахомов. СПб.: РХГА, 2011. С. 105-116.

Йейтс Ф. Джордано Бруно и герметическая традиция [Электронный ресурс]. URL: http://psylib.ukrweb.net/books/ yates03/index.htm (дата обращения: 04.12.2016).

Кроули А. Магия без слез [Электронный ресурс]. URL: http://b-oto.org/content/mwt.pdf (дата обращения: 04.12.2016).

Носачев П. Г. Западный эзотеризм как сфера религиоведческих исследований // Вестник Православного СвятоТихоновского гуманитарного университета. Серия 1: Богословие. Философия. 2013. № 3 (47). С. 127-135.

Розин В. М. Как святого отличить от душевнобольного? Поиски демаркации между наукой и ненаукой заводят в семантический тупик [Электронный ресурс]. URL: http://www.ng.ru/science/2003-12-10/14_different.html (дата обращения: 02.12.2016). 14. Ханеграаф В. Я. Западный эзотеризм. Путеводитель для запутавшихся / пер. Е. Зори; ред. и посл. А. Л. Рычкова.

М.: Центр книги «Рудомино», 2016. 256 с.

Хус Б. Новая эра каббалы. Современная каббала, Нью Эйдж и духовность в эпоху постмодерна // Государство, религия, Церковь в России и за рубежом. 2013. № 4 (31). С. 113-143.

Шолем Г. Основные течения в еврейской мистике [Электронный ресурс]. URL: http://royallib.com/book/sholem_gershom/ osnovnie_techeniya_v_evreyskoy_mistike.html (дата обращения: 13.11.2016). 17. Stuckrad K. von. Western Esotericism: Towards an Integrative Model of Interpretation // Religion. 2005. № 35 (2). P. 78-97.

Размещено на Allbest.ru