Русский город как особый тип социокультурной организации бытия

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Русский город как особый тип социокультурной организации бытия

Философские науки

Скопинцева Татьяна

Целью статьи является обоснование специфики социокультурной системы русского типа. Исследование феномена русского города в сравнении с европейской формой показывает существенные различия в принципах их образования и сохранения в истории. Природность-социальность-духовность в городском пространстве русского центрического типа строится на основе сохранения архаических элементов, поддерживающих её внутренние и внешние механизмы. Автор показывает, как сложились в истории алгоритмы его развития, специфика коммуникаций, формы взаимодействия центра и периферии.

Ключевые слова и фразы: феномен города; природность и социальность; форма и структура; элементы архаики; периферия и пограничье; центрический тип; самобытность и универсальность.

Интерес к городу как особой форме социокультурной организации сложился в европейской научной традиции, где была сформирована база исследования города и городского культурного пространства. Социальная специфика русского города требует отдельного исследования. Многоукладность, пограничность русского типа социокультурной системы, динамика, характеризующая историческое развитие и самобытность форм, в которых проявляется социальность, определяют её устойчивость во времени.

Сложность и парадоксальность русского и российского культурного типа раскрываются в работах философов, культурологов, антропологов, социологов, историков. В них исследуются проблемы, возникающие при соединении, с одной стороны, элементов, рожденных современностью, с другой - пробужденной архаики (подданичество, примат силы и т.п.). Все указанные компоненты социокультурной организации бытия проявляются в жизни современного русского города и его прямой наследницы - российской городской культуры. Неэфемерность, предметность бытия раскрывается в окружающей человека действительности. Смыслы и идеи, рожденные эпохой, обретают телесную форму. Мир вещей и материальное начало бытия хранят духовное содержание, на основе которого они создавались.

Атрибуты городской культуры: площадь, рынок или агора - объединяют людей и формируют самобытное духовное пространство [7, с. 31-35]. Городская среда обрамляется художником и архитектором, создавая неповторимый облик города [5, с. 101]. В городском типе культуры рождаются специфические социальные практики. Они обретают особую форму и структуру, совершенствуются в истории или разрушают собственные прошлые разновидности. Самобытность бытия задает алгоритм развития системы: так, европейский тип городской культуры не похож на жизнь восточного города; органика социальной организации степных народов не похожа на социальные скрепы русской сельской общины. Города возникали в истории народов как гнезда социальных коммуникаций, как формы специфической организации социокультурного пространства. К городам вели дороги - города и дороги образовывали коммуникационные сети, покрывающие землю и связывающие человечество [2, с. 380-383]. Города были особым человеческим проектом духовного освоения мира, важным инструментом которого становилось искусство [5, c. 101]. Город выступал как сложный, многогранный, целостный организм. В истории каждой страны он обретал свой пластический образ. Детали, атрибуты, дороги и обочины, дворы-колодцы и узкие лестницы раскрывали городской мир - социальную жизнь горожан. М. С. Каган говорит о характере Петербурга в лицах. Это мир «Домика в Коломне» А. С. Пушкина или чиновничьей шинели Н. В. Гоголя [Там же, с. 467-468]. Город создавал особые, городские условия бытия [Там же, с. 292]. Философия и мифология города, городского пространства, его метафизический ажур рождались в истории и оформляли его дух и душу. Жизнь города всегда связана с жизнью государства. Города приходили в упадок, когда смыслы государства утрачивались [6, с. 7-10], возрождались и возникали из небытия, когда пробуждались смыслы новой социокультурной системы. Так, в ответ на вызов Великой Степи родилась Москва, а в системе противостояния Востоку возникла Оренбургская крепость. В тесноте сосуществования народов Европы города создавались как локус с крепкими границами; Оренбург - русский город - рождался как центр мирозданья, стягивающий пространство «чистого поля». В культурном пограничье русский город оформлялся как противостояние чужому, враждебному окружению. Оформлением города мир русской культуры отграничивается от пустоты, не-культуры, территории, на которой для русского новатора, осваивающего пространство, знаки иной социальности отсутствовали. Раздолье и ширь евразийской степи обеспечили специфику русской социальной организации. Русскому городу несвойственна теснота европейского городского пространства, в котором площадь была подарком, простором для мира европейского праздника. Степь, окружавшая Оренбург, задавала принцип организации жизни народов, сосуществующих в российском пограничье. Непротиворечивые формы сливались в систему, на этой основе русский казак и сегодня празднует сабантуй - праздник степных кочевников с силовыми играми и соревнованиями.

Движение как категория кочевой культуры является основной характеристикой функционирования социальной системы русского типа. Перемещение, перемены, переезд и описание дороги в пушкинском тексте «Капитанской дочки» занимают то место, которое в современных художественных текстах занимают характеристики места (предметного мира). Вещи в мире пушкинских героев менее значимы, чем смыслы, которые они несут, а дороги принадлежат городам и городской организации, являются важной составляющей городской социальной системы.

Город как социокультурная целостность определяет и организует жизнь человека и общества. Концепт «город» осмысливается в культуре как часть организованного и упорядоченного космоса, как опасное для человека пространство или как рукотворный мир, противопоставленный природе. В традиционном народном мировоззрении (подсознательной философской системе, как определил его Е. Трубецкой) город становится центром соответствующей мифологии.

Для анализа города и городского социокультурного пространства исследователь применяет триаду общей оценки бытия: природность, социальность и духовность. Чтобы раскрыть особенность русского пограничного города, каковым является Оренбург, попробуем выявить специфику природности-социальности и духовности русского типа. Русская и российская самобытность (сформированная на русской основе) складывалась в системе взаимодействия с Западом и Востоком, взаимодействуя с противостоящими друг другу ценностными основаниями. Российский тип городской организации бытия вбирал элементы западной и восточной традиций и противостоял им. Улицы, площади, образы и смыслы городского жилища, предметное содержание городской организации жизни не только внешне воздействовали на организацию жизни человека, но и во многом определяли её. История показала, что перенесение форм организации западной (или восточной) городской культуры на русскую почву без существенного воздействия на её духовное содержание [9, с. 59-60] невозможно.

Город - объективная реальность. Структура городской культуры выражается в соответствующих ценностях и идеалах. Духовная культура города в его мифологии, идеях и смыслах раскрывает для современников его историю и традиции. В метафорах, которыми мы наделяем города, мы раскрываем свое отношение к миру, социуму, духу города: родной город, город-крепость, город-спутник, город-герой, город моей мечты, город революции, казачий город… [3, с. 5-8]. Оренбург исторически - город-крепость.

Наличие систем городских социокультурных коммуникаций - важный фактор жизни социальной системы в целом. Символическое содержание, знаки и смыслы улиц, площадей, тип взаимодействия с природой или дистанцирование от природного ландшафта определяют культуру. Дистанция отношения к природе формирует особую духовную и социальную картину мира. При таком подходе человеческая история продемонстрировала нам два стартовых образа города - греческий и римский. Первый вписан в ландшафт, мировоззрение человека в таком окружении также основывается на близости природы и космоса, на исходной космогонии, в которой из первичного хаоса рождается гармония космоса. Так сегодня продолжает жить русская деревня. Вторая форма выстраивается на противостоянии природности, город обслуживает социальность в её иерархии (это город римского типа). В этих системах складывается определенный тип человека. В первом случае природность мира и человечества находится в гармонии, складывается особая форма духовного единения. Во втором - жители города служат великой суперсоциальной системе, особому центру мира - Риму, человек причастен суперсоциальной системе или миру в целом. На этой основе рождалась современная Европа.

Экстравертность европейского типа и стремление европейского мира расширить свою территорию и создать новые гнезда своей культуры противостоят русской и российской традиции оформления и закрепления социальности в пространстве. Обычаи закрепления и оформления центра и пограничья в европейской и русской традиции существенно различаются. Европейский тип социокультурной организации строился как форма, противостоящая безграничности расширяющегося пространства Великого Рима и укрепляющая границы городов. Русский культурный тип укреплял центр, забывая о городском пограничье, на котором возникали Оторвановки, Серединовки, Нахаловки…

Раскрывая процесс формирования европейской культуры феодального типа, Л. П. Карсавин [6, с. 5-8] отмечает суперценность, на которой выстраивалась новая европейская культура, - землю. Относительно земли оформлялась система социальной иерархии. Каждый фиксировал свое отношение к земле, выделяя свой уровень социальности. Иерархия обеспечивалась на основе владения большим или меньшим количеством земли. Она породила новую форму культуры - европейское Средневековье. Город в этой системе становился локусом, вырванным из средневековой иерархии. Переступая ворота города, индивид снимал с себя «социальную оболочку», построенную на его отношении к земле. В городе он обретал новый тип социальности, становясь бюргером, горожанином, ремесленником, студентом, членом коммуны. В городе складывались новые, особые, европейского типа формы самоуправления. Специфика европейского типа социальности пережила еще одну трансформацию, связанную с доступностью рационального (не-традиционного) знания, сформировала европейскую систему образования, в которой к позднему Возрождению до 70% студентов не имели отношения к элите [8, с. 329-344].

Совершенно иной исторический контекст сопровождал процесс рождения русского города. На просторах России, при отсутствии развернутой системы коммуникаций, связывающих населенные пункты, сохранялись принципы сельской общинной социальности, а необходимость освоения степного пространства закрепляла принципы жизни крестьянина-кочевника. Короткий земледельческий сезон и требование предельного напряжения для освоения нечерноземья не способствовали развитию макросоциальной системы европейского типа. Исторические условия ставили задачу обустройства гнезда, ядра, центра культуры, а расстояния между населенными пунктами в евразийской степи в период, когда ставились задачи освоения этих территорий, позволяли не обращать внимания на обустройство и защиту периферии. Огромная роль придавалась способности государства защитить территорию на дальних рубежах, ближние планы социокультурной организации - её ядро, центр, кремль, дом - должны были защищать сами жители, что формировало особый, мобилизационный тип русской культуры. Складывалась свойственная русской и последующей российской народной традиции форма препоручения активных функций участия в системах управления старшему в социокультурной системе: старосте, отцу, помещику, царю. Этот принцип сохраняется и в современной России. русский город социокультурный европейский

Городское пространство исторически выстраивалось вокруг центра. Обустройство центра и периферии в русском городе различается. Центр, как правило, хорошо организован. Периферия не получает такого внимания, на ней - знаки запущенности, ветхости, бренности. Центральные элементы городской культуры русского и впоследствии российского типа могли обретать характер сакральности. Город городов в русской культуре - Москва. Ее сакрализованные характеристики (метафоры) - православная; царская; матушка. В Москве происходят главные события, Москву защищают, в Москве судят и казнят, Москва как культурная форма определяет имя всей территории - московского типа социальности и духовности. В Оренбургском регионе эти знаки несет Оренбург.

Ядерные элементы культуры русского города связаны с исторической необходимостью формировать центр русского города как крепостное сооружение. Оренбург - пример такой организации социальной системы в российском пограничье. Крепостная организация русского города сохраняется в истории, и в этом случае центр - ядро городской системы (пример этому - Кремль в центре Новгорода Великого, Москвы, других русских городов). Крепостная структура в оренбургском культурном ландшафте сохранена в планировке улиц, что хорошо видно на плане города, в названиях районов. Топоним Берды обращает нас к прошлому Оренбурга-крепости. Когда-то он обозначал место установки защитных валов, за которыми ставили орудия. В старинной казачьей песне - об этом: «Было трудно нам ребята са германца Берды брать, а еще было труднее к ихим пушкам подбегать…».

Структура города в форме ядра и периферии сохраняется в русской и российской истории. Центрическая картина мира с соответствующей организацией городского пространства, центрическое начало в организации городского социального ландшафта продолжаются в ментальных структурах, формах организации властных отношений. Центр связан с космогонией, властными институтами, архаические механизмы сакрализации центра сохранены в современной России. В обыденном сознании центру предписываются все формы решения социальных и духовных проблем, на центр возлагаются все уровни ответственности. Разрешение всех проблем социокультурной организации бытия по традиции должен найти тот, кто сидит за столом-престолом, маркирующим сакральный центр. Русский князь традиционно нес бремя вертикальной коммуникации с богами и предками, сидя за столом. Сегодня человек, приближенный к центру, получает знаки такого особого положения. Оценка его поведения уже не соотносится с обыденными нормами. Экспрессивная лексика, действия с нарушением этики, прямой обман, который допускают те, кто приближен к сакральному центру мира, как правило, не находят должной негативной оценки. Это не прямое прощение, а снятие с того, кто занимает высокую должность, всех обыденных (повседневных, бренных) нормативно-оценочных маркеров. Модель такого человека повторяет поведение культурного героя, действующего за пределами своего мира. Герой русской сказки совершает поступки, не получающие оценки обывателей, - в традиционной культуре он действует за пределами обыденности и имеет на это право. Как представитель архаической формы культуры он не оперирует понятием грех.

Процентное соотношение центра и периферии в традиционной культуре можно выявить в анализе наличия знаков центра и периферии в художественных текстах. В текстах традиционных песен оренбургских казаков и в крестьянских традиционных песнях топоним города Оренбурга явно доминирует над другими знаками пространства: «Оренбург-город», «славный город Оренбург», «Оренбургская столбовая (дорога)», «оренбургска девушка» - эти и подобные определения на порядок превышают использование знаков, характеризующих периферию. В анализе индивидуально-авторских художественных картин городского социокультурного пространства (в произведениях Ю. В. Трифонова, В. С. Маканина, Е. Гришковца, А. Кабакова, Ю. Полякова), сделанном М. Г. Водневой [3, с. 10-15], реконструируемое поле ядра занимает 25-30%; приядерная зона - 11-17%; ближняя периферия - от 15% до 36%, а дальний план - от 28% до 43%.

В современной культуре ядерная роль города в картине мира снижается. Возрастает роль универсальных социокультурных систем - Москвы, Европы, мира в целом. Локальные элементы утрачиваются, «оренбуржская» специфика теряет свое первоначальное значение и даже приобретает негативный оттенок. Город Оренбург в ряде характеристик его жителей получает определения «провинциального», «несовременного», «скучного». В современном процессе самоидентификации и инкультурации оренбургская локальная специфика также не получает высокой оценки. При этом роль города как универсального пространства пребывания человека и роль городской культуры как универсальной культуры, необходимой для его жизни, увеличиваются.

Список источников

1. Бердяев Н. А. Истоки и смысл русского коммунизма. М.: Директ-Медиа, 2008. 223 с.

2. Бродель Ф. Средиземное море и средиземноморский мир в эпоху Филиппа II: в 3-х ч. М.: Языки славянской культуры, 2002. Ч. 1. Роль среды. 491 с.

3. Воднева М. Г. Национальная и индивидуально-авторская концептуализация понятия «город» в русской языковой картине мира: автореф. дисс. … к. филол. н. Краснодар, 2011. 22 с.

4. Забелин И. Е. Домашний быт русских царей в XVI и XVII столетиях: Государев двор, или дворец. М., 1990. 312 с.

5. Каган М. С. Избранные труды: в 7-ми т. СПб.: Петрополис, 2013. Т. VI. Из истории мировой культуры и философскоэстетической мысли. 692 с.

6. Карсавин Л. П. Культура Средних веков: общий очерк. Петроград: Огни, 1918. 105 с.

7. Паламарчук М. Л. Город как социокультурный феномен: дисс. ... к. филос. н. Мурманск, 2009. 134 с.

8. Петров М. К. Историко-философские исследования. М.: Российская политическая энциклопедия, 1996. 512 с.

9. Смирнова Н. М. Ценностно-смысловая ориентация в методологии социокультурного анализа // Рукопись коллективного труда «История методологии социального познания. Конец XIX ? XX век»: сб. ст. / отв. ред. В. Б. Власова. М.: ИФ РАН, 2001. С. 59-77.

Размещено на Allbest.ru