Рыбы, стоящие на хвостах

Размещено на http://www.allbest.ru/

Рыбы, стоящие на хвостах

Ю.И. Ожередов

Россия, Томск. Музей истории Томска

Аннотация

образ рыба сюжет искусство

Работа по теме «рыбы стоящие на хвостах» является началом исследования практически не изученного сюжета, известного в древнем, средневековом и традиционном искусстве Евразии. Предварительные выводы указывают на две семантические составляющие. Одна из них обусловлена темой брачного союза, вторая смертью, загробным существованием и магической связью реального и потустороннего миров.

Ключевые слова: рыбы стоящие на хвостах, оленный камень, вишап, изваяние, Монголия, брак, смерть, погребальный ритуал.

Среди многообразия представителей живой природы, запечатленных в мифологии и изобразительном искусстве народов Евразии, особое место занимают обитатели водной стихии. Образы ихтиофауны застыли в камне, металле и других материалах. Не явилась исключением и территория Западной Монголии, где образцы такого рода были учтены в археологии, этнографии и буддийском декоративно-прикладном искусстве.

При большом разнообразии образов рыб и сценариев с их участием в древнем, средневековом и традиционном искусстве, особняком бытует аттитюд с рыбами «стоящими» на хвостах. В Западной Монголии нами было изучено два оленных камня, один из которых имеет рыбовидную форму и опирается на хвост, а второй несет изображения рыб. Оба изваяния известны в литературе, но упомянутая их особенность в работах предшественников не актуализировалась в качестве самостоятельной темы.

Оленный камень в сомонном центре Эрдэне-Бурэн Ховдского аймака, вырублен из удлиненного блока светлой известняковой породы, местами покрытой темно-коричневой коркой загара. Туловище сужается от центра вверх и вниз, с последующим резким «хвостовым» расширением у основания. В целом форма стелы напоминает тело крупной рыбы, стоящей на хвостовом плавнике.

Оленный камень близ г. Улиастай (рис.3,4) представляет собой типовой образец с оружием на поясе. Нетипичными элементами декора являются две разновеликие рыбы стоящие на хвостах сбоку в нижней части фигуры.

Исследования изваяний в форме рыб, инициированные в начале XX в. кавказскими вишапами, показали, что география данного вопроса охватывает воззрения целого ряда культур и ранних цивилизаций Евразии, восходящих не менее как к V тыс. до н.э.

Композиции с рыбами на хвостах регионально варьируются не только по формальным, но и по статистическим признакам. В западной части материка они не столь разнообразны и встречаются реже, чем в восточной. На западе ритуальную нишу заполняют сцены на рельефах Ашшура и Пасаргады, вишапы Кавказа, литые амулеты и гравированные пары рыб на «кобанских» бронзовых топорах. На востоке рыбовидные фигуры отмечены в мифологии и древностях Сибири, Монголии и Китая. Первая информация о статуарных «рыбах» в Монголии прозвучала в работе И.И. Мещанинова. Ученый презентовал ритуальный камень в виде стоящих на хвостах «рыб-змей» на берегу озера Долмо-Нор. Тогда же возникло мнение, что древние каменотесы «часто придавали оленным камням форму гигантской рыбы». В контексте данной гипотезы один из типов оленных камней Тувы получил название «рыбообразные изваяния».

Наряду со статуарными памятниками существует обширный ряд других артефактов в виде одиночных и парных рыб на хвостах. Парные композиции зачастую смонтированы из отдельных самостоятельных предметов ориентированных головами вверх. Характерным примерами являются пары седельных подвесок из пазырыкских могильников Ак-Алаха-I, Пазырык-I, Башадар-II, поясные подвески из Узунтал-III, Уландрык-IV и др., изображения рыб в Берели и Чиликте. К ним же примыкают бронзовые подвески-амулеты кимако-кипчакского круга. В исторический период пары вертикально стоящих рыб отмечены в декоративно-прикладном искусстве Монголии и Китая.

Не вызывает сомнений, что упомянутые образцы, вне зависимости от времени их бытования, являются звеньями одной семиотической цепи, апофеозом которой стала композиция из пары стилизованных священных китайских рыб (черной и белой), сомкнувшихся в символической форме сочетания инь-ян (женского-мужского).

Вероятно, слияние двух этих определяющих жизнь начал в образе пары рыб есть идейная первооснова изображений большинства из названных археологических находок. Подтверждением этой мысли, в какой-то мере, могут быть мифологические сюжеты где мужчина ассоциирован с рыбой, а его активность направлена на похищение женщины, которая в контексте также становится гидрой-рыбой. С этим слиянием наступает сакральная гармония и равновесие мироздания. Образ такого рода брачной пары стал причиной осмысления рыб в качестве символов плодородия.

Иногда рыбы отождествляются с фаллосом и становятся причиной сакрального зачатия. Например, бурятский миф повествует о священном коитусе в форме проникновения пестрого налима в береговую щель. Сходный сюжет Г.Н. Потанин зафиксировал в монгольской мифологии.

Обитание в водной среде позиционирует рыб в ряду хтонических существ, представляющих потусторонний нижний мир. Особенно отчетливо данное воззрение отразилось в системе мироздания скифо-сарматской эпохи.

Так, например, в пазырыкском ритуале фигуры рыб всегда занимали нижнюю часть композиции, одинаково присущую убранству коней и одежды, татуировкам конечностей у человека. Наиболее часто изображение рыбы использовали в убранстве верхового коня, помогавшего усопшему попасть в мир мертвых, достижимый лишь после преодоления «великой реки, темной, как ужасная преисподняя». Представления подобного рода повсеместно возвели рыб в разряд существ, причастных к смерти и отправлению похоронных ритуалов.

В данном контексте фигуры рыб на хвостах приобретают особый смысл. Учитывая, что статуарные памятники в большинстве своем имеют антропоморфную коннотацию, не трудно догадаться, что рыбы здесь уподоблены людям. А в аспекте привязки к погребальной символике - к мертвым людям. В данном контексте любопытным кажется совпадение изображений рыб на ноге мужчины из пазырыкского кургана и в нижней части оленного камня близ Улясутая, то есть, на ногах подразумеваемого человека. Предположение о формальной и содержательной идентичности изображений, не противоречит выводу, что вторую ногу умершего пазырыкца также украшала рыба, парная сохранившейся. В таком случае, следует допустить, что в первой половине I тыс. до н.э. на территории Большого Алтая проживала категория людей, носивших на ногах изображения стоящих рыб.

Традиция, оставленная этими людьми, просуществовала не одно тысячелетие, отразилась в истории племен средневековья, а затем в монгольской этнографии и ламаистском ритуале.

В чем смысл таких изображений и кто являлся их родоначальниками, мы пока не знаем. А в своих суждениях можем полагаться только на некоторые указания из прошлого. В частности ассоциация стоящих рыб с антропоморфными персонами хорошо документирована в древних китайских письменных источниках. Представления китайцев о многоликости инаковых обитателей породили целый ряд персонажей бинарного характера. При этом не последнее место в их среде занимают широко распространенные по миру люди-рыбы Женьюй, изображаемые в вертикальной проекции. В западной зоне бытования изучаемого сюжета, сходным образом выглядят шумерийские жрецы, исполняющие роль Кулулу, помощника бога подземного океана Энки, верхняя часть которого - тело человека, а нижняя - рыбы. При формальном сравнении разноплановых артефактов появляется ощущение единства данной традиции на всем пространстве Евразии: люди-рыбы, их божества, ритуалы с рыбовидными каменными стелами, петроглифами и барельефами. Кто за всем этим стоит, покажут, видимо, новые источники и исследования.

Список литературы и источников

1. Афанасьева В.К. Кулулу // Мифы народов мира. Энциклопедия в 2-х т. - М.: Большая Российская энциклопедия, 1998. - Т.2. - 671 с.

2. Волков В.В. Оленные камни Монголии. - М. Научный мир. 2002. - 248 с.

3. Жамбалова С.Г. Профанный и сакральный миры ольхонских бурят. - Новосибирск: Наука, 2000. - 400 с.

4. Кубарев В.Д. Курганы Юстыда. - Новосибирск: Наука. Сибирское отделение, 1991. - 190 с., табл. (80 с.).

5. Клеменц Д. Древности минусинского музея. Памятники металлических эпох. Альбом рисунков. - Томск: Издание Иннокентия Кузнецова, 1886 (Типография "Сибирской газеты"). - 185 с.

6. Кызласов Л.Р. К изучению оленных камней и менгиров // Ранние кочевники. - М.: Наука, 1978. - КСИА - Вып. 154. - С. 25-30.

7. Меликсет-Беков Л.М. Вишапы и вишапоиды Грузии // КСИИМК, 1947. - Т. 15. - С. 27-37.

8. Маннай-оол М.Х. Тува в скифское время (уюкская культура). - М.: Наука, 1970. - 116 с.

9. Марр Н.Я., Смирнов Я.И. Вишапы // Труды ГАИМК. Л.: ОГИЗ,1931. - Т.1. 108 с.

10. Мещанинов И.И. Каменные статуи рыб - вишапы на Кавказе и в Северной Монголии // «Записки коллегии востоковедов». - Л.:ГОСИЗДАТ, 1925. - Т. 1. С. 401-409.

11. Ожередов Ю.И. Оленный камень из сомонного центра Эрдэнэ-Бурэн в Ховдском аймаке Западной Монголии // Тропой тысячелетий: к юбилею М.А. Дэвлет. - Кемерово: Кузюассвузиздат, 2008. - С. 131-139.

Размещено на Allbest.ru