Смысл различения культуры и цивилизации

Размещено на http://www.allbest.ru/

Смысл различения культуры и цивилизации

Владимир Возняк,

Татьяна Заяц

Аннотации

Смысл различения культуры и цивилизации состоит в том, что культура является порождающим основанием человеческого бытия, цивилизация - всего лишь условием. Культура - связь людей, цивилизация - сила вещей. Ориентация образования исключительно на цивилизационные измерения губительна для целостного развития личности. Если культура - порождающее основание, то именно она и должна учить и воспитывать, порождать и бережно хранить, оберегать человеческое в индивидах.

Ключевые слова: цивилизация, культура, порождающее основание, духовность культуры, образование.

Возняк Володимир, Заяц Тетяна. Смисл розрізнення культури і цивілізації. Ототожнення понять "культура" і "цивілізація" в кінцевому рахунку веде до редукції власне культури до цивілізації і постає ідеологічним виправданням відчуженого стану світу людини. Культура є породжувальною підставою людського буття, цивілізація - всього лиш умовою. Згідно з концепцією Ф.Т. Михайлова породжувальним і зберігальним людину стосунком є звертання до суб'єктивності інших людей у пошуках співчуття, спів-мислія, згоди і спів-дії з ними. Саме це забезпечує розширене відтворення спільності людей, креативної та духовно-практичної продуктивності людського буття. Тут варто шукати онтологію культури як живого зв'язку й сили людей. Цивілізація ж - це так чи інакше сила речей. Розрізнення культури та цивілізації є надзвичайно важливим для філософсько-освітнього дискурсу. Орієнтація освіти лише на цивілізаційні виміри згубна для цілісного розвитку особистості. Якщо культура - породжувальна підстава, то саме вона повинна вчити й виховувати, породжувати та оберігати людське в індивідах.

Ключові слова: цивілізація, культура, породжувальна підстава, духовність культури, освіта. культура бытие цивилизация

Voznyak V. S., Zajats T. M. The Sense of Differentiation of the Culture and Civilization. Consideration of the concepts of "culture" and "civilization" as the similar ones ultimately leads to a reduction of culture to civilization and gives a background to ideological justification of the alienated state of the world of man. Culture is a founding background of the human existence; civilization is just its condition. According to F. T. Mikhailov concept, generating and preserving human relations is an appeal to the subjectivity of others in search of co-feeling, co-thinking, co-consent, and co-action with them. That is what provides the expanded reproduction of communities of people, creative, spiritual, and practical productivity of human existence. We can seek the ontology of culture as a vital connection and power of people. Civilization is a power of things. The distinction between culture and civilization is extremely important for the philosophical and educational discourse. Education oriented solely on the measurement of civilization is detrimental to the holistic development of the individual. If culture is founding background, it must teach, bring up, create and carefully preserve the human essence in the individuals.

Key words: civilization, culture, founding background, culture spirituality, education

Постановка проблемы и ее значение. Различение цивилизации и культуры имеет такое же значение, как и различение рассудка и разума. В первом случае идет речь о способах бытийствования содержания человеческого мира; во втором - о формах отношения человека к этому содержанию. Как свидетельствует опыт, неразличение культуры и цивилизации приводит к редукции культуры до цивилизации, равным образом как неразличение рассудка и разума оборачивается представлением мышления исключительно в образе специфически рассудочной деятельности. Равно как и безразличие к различению морали и нравственности неизбежно приводит к подмене второго первым. Подобное сведйние к низшему достаточно естественно в условиях отчужденной социальности. Если рассудок имеет слабость к марали и морализаторству, то разум несет в себе самом безусловную нравственную само-определенность. Если рассудок ориентирован на цивилизацию, то разум - на культуру.

Таким образом, необходимость различения культуры и цивилизации обусловлена потребностью выхода за пределы идеологического обслуживания и, соответственно, оправдания отчужденного состояния человеческого мира.

В данной статье мы будем опираться на идеи Ф.Т. Михайлова, А.А. Хамидова, Н.А. Бердяева, О. Шпенглера, А.В. Босенко, В.С. Библера, К.А. Свасьяна. Основной нерв наших размышлений задает следующая мысль Михаила Пришвина: "Цивилизация и культура, взятые внутрь творческой личности, означают следующее: культура - это связь между людьми в их творчестве, цивилизация - это сила вещей" [10, с. 283].

Для рассудка бытие сводится к совокупности внеположенных объектов-вещей. Тут мы имеем дело с привычной установкой сознания ("здравого смысла"), когда под "бытием" разумеется то сущее, которое протекает во времени и локализовано в пространстве. Для разума же мир есть нечто многоуровневое, не редуцируемое только к внешности и вещности. Разум ориентирован на субъектность бытия, на нечто подлежащее за непосредственно воспринимаемой эмпирической вещностью и полное собственной жизни и собственных смыслов.

По-видимому, нельзя не согласиться с Н.А. Бердяевым в том, что всякая культура есть культура духа, что всякая культура имеет духовную основу как продукт творческой работы духа над природными стихиями [2, c. 188]. Несмотря на то, что субстанцией общественно-человеческого бытия является предметно-практическая деятельность людей, основой культуры как культуры есть дух, - если, разумеется, культуру отличать от цивилизации как системы исторически выработанных средств обеспечения человеческого жизненного процесса на достаточно развитой технологической основе, а дух не сводить лишь к науке, искусству и религии.

Культура, как пишет А.А. Хамидов, есть "действительность, мир человека, соответствующий собственному понятию, своему адекватному месту и назначению в универсуме" [12, c. 14]. Цивилизация - это как бы вырожденная культура. В условиях отчуждения именно цивилизация выступает на передний план человеческой действительности, загораживая собой культуру и оттесняя ее на периферию.

Однако культура первична, "цивилизация же производна от нее; она есть лишь окоченелая и в той или иной степени замкнутая на себя культура" [12, c. 14-15]. Цивилизация питается соками культуры, как бы паразитирует на ней. Хотя, в то же время, цивилизация, возможно, и в какой-то мере предохраняет культуру от сплошной деградации, от вырождения в доцивилизационное варварство.

Для Освальда Шпенглера культура и цивилизация соотносятся как "живое тело душевности и ее мумия". "Человек культуры, - отмечает Шпенглер, - живет внутренней жизнью, цивилизованный человек - внешней, в пространстве, среди тел и "фактов". Что один понимает как судьбу, другой понимает как взаимосвязь причины и следствия" [13, c. 539]. Цивилизация следует за становлением как ставшее, за жизнью - как смерть, за развитием - как оцепенение. "Чистая цивилизация, как исторический процесс, состоит в постепенной выемке ставших неорганическими и отмерших форм" [13. c. 154].

Согласно концепции киевского философа Алексея Босенко человеческая история протяжена в пространстве и во времени, она необходима и детерминирована. Культура же именно как культура лишена протяженности и детерминации, существуя вне пространства и вне времени как чистое становление, единство бытия и ничто [5]. В таком случае культура выступает способом непосредственного синтеза опыта рода "человек" в человеческую самость, способом завершения субстанциального содержания человеческой истории в живом переживании, в живой способности. Отношение к человеческому миру как к собственно культуре означает снятие рассудочной структурированности и каузальности, пространственно-временной дискретности. Каждый исторический феномен как творение человеческого духа предстает тогда не как объект усвоения, накопления, насыщения (и пресыщения), оценки и использования, существующий "там" и "тогда", а выступает зеркалом моей собственной сущности, моим собственным основанием; он синтезирует во мне человеческое, вечное и абсолютное (значит, и сверхчеловеческое); он выступает формой выражения и осуществления моего "здесь-теперь" переживания; он продолжает себя и пресуществляет себя в моей деятельности, но в такой, которая является имманентно свободной и бескорыстной. Культура как культура раскрывается и живет в деятельности, лишенной внешней целесообразности. Культура, по выражению К.А. Свасьяна, есть "человек, взятый во всем потенциале осмысленных свершений; она - культ (точнее - культивация) человеческого бытия, мучительная и долгосрочная возгонка этого бытия от данности материала до ослепительной художественной формы" [11, c. 228]. Вот почему отношение к миру как к культуре совпадает с разумно-диалектическим (одновременно и по существу - нравственным) отношением.

Рассудочная ориентация на содержание человеческого мира связана с рассмотрением последнего под углом зрения полезности, - что как раз характерно именно для цивилизации. Рассудок сам по себе представляет, так сказать, цивилизационный момент, механизм мышления. Рассудок - это "цивилизованное мышление". А еще точнее - рассудок есть цивилизация мышления, цивильность мысли. Можно согласиться с Гастоном Башляром, что рассудочные, формально-логические требования являются "требованиями вежливости духа" [1, c. 311]. Но именно "вежливости", не более. В повседневной жизни мы ведь как-то интуитивно различаем просто вежливого человека от собственно культурного, различаем обходительность, "воспитанность" и культурность. Хотя, честно говоря, посреди всеобщего хамства нашего жития-бытия "цивилизованность" и "культурность" просто неразличимы из-за острейшего дефицита как одного, так и другого.

Диалектический разум - это культура мышления и одновременно - всеобщий способ репрезентации, присутствия культуры именно в качестве культуры в жизнедеятельности человека, в субъективном духе. Диалектика - это не культ ума, но просто - культура ума. Ума не "отвлеченного", но - вовлеченного. Об этом же - у Н.А. Бердяева: "Разум должен прекратить свое изолированное, отсеченное существование и органически воссоединиться с цельной жизнью духа, только тогда возможно в высшем смысле разумное познание" [3, c. 54]. Правда, как это возможна "цельная жизнь духа" без разума, с которой разуму следует воссоединиться, прийти на покаяние?... На наш взгляд, возвращение "блудного сына" в цельную жизнь, по существу своему, есть вос-создание "цельной жизни духа", ее образование, обретение образа. Может ли "дух" жить цельной жизнью, если ум-разум его покинул?

Бытие, по Н.А. Бердяеву, дано нам в опыте живом, цельном, не рассудочно-рационализированном, не рассеченном на субъект и объект. Именно подобный опыт и является условием, а вернее, - "эфиром" встречи с культурой. В пределах расчленения на "субъект" и "объект" культуры как культуры нет. Хотя она всегда нам предстоит как "вненаходимость" (М.М. Бахтин), она не есть объект. Инкрустированные в громоздкое, распухающее тело современной цивилизации "памятники культуры", "памятники прошлого", "произведения искусства" - еще не культура. Но они могут стать ею при определенной духовной установке субъекта, вступающего в общение с ними вне всякой детерминированности и внешней целесообразности.

Поэтому культура как сущность предельно диалектична: любые попытки ухватить ее как вещь обречены на поражение. Вещь зафиксировал, а культура ускользнула. Культура так или иначе предстает общением культур, формой "диалога культур" как общения личностей потенциально различных культур. Предметное поле культуры - это не наличное бытие анонимных продуктов труда или потребления, это - произведения. Культура является сферой произведений как феноменов культуры. Культура - это форма самодетерминации индивида в горизонте личности, форма самодетерминации нашей жизни, сознания, мышления. "Бытие в культуре, - отмечает В.С. Библер, концепцию культуры которого мы и воспроизвели в последних констанциях, - общение в культуре есть общение и бытие на основе произведения, в идее произведения" [4, c. 291].

Итак, культура - порождающее основание, цивилизация - всего лишь условие. Для обоснования тезиса о культуре как порождающем основании следует обратиться к идейному наследию выдающегося российского философа Феликса Трофимовича Михайлова (1930-2006), творчество которого малоизвестно в современной Украине и не стало предметом ни тщательного изучения, ни серьезного переосмысления и вовлечения в исследовательский философский и культурологический контекст. Ф.Т. Михайлов никогда не был сторонником жесткой демаркации между философией, психологией и культурологией, не искал пресловутых "междисциплинарных подходов", а мыслил чисто по-философски, глубоко, рефлексивно. Последняя прижизненная книга мыслителя - "Самоопределение культуры. Философский поиск" (М., 2003). В предыдущие годы он издает работу "Культурология как основа общего человековедения", само название которой очерчивает специфику авторского подхода.

Российский философ четко разделяет нерефлексивные (эмпиристские) и рефлексивные теории и посему пробует построить основы культурологи по образцу высокой, фундаментальной теории. Он считает, что все фундаментальные теории определяют себя постулативным выбором (ограничением) своего предмета и живой историей своих проблем. Потому и предмет теории культуры - не красочные картинки всего созданного человеком, а те средства и способы чувственного осмысления и преобразования мира бытия - внутреннего мира человека, совершенствованием которых люди формируют, развивая, свои способности творчески переосмысливать свое бытие в мире и бытия мира в своем сознании. Понятно, при таком подходе собственно философская методология "срабатывает" в каждой точке размышления, а посему Ф.Т. Михайлов и не ищет какой-либо особенной "культурологической" методологии.

Для понимания культуры как порождающего основания принципиальное значение имеет михайловская концепция "обращений". Философ разделяет тезис К. Маркса о сущности человека как ансамбле общественных отношений, однако при этом различает социальное и общественное, считая первое превращённой формой собственно общественного. Общественное как таковое автор выводит из общения, а его радикально углубляет до обращения как субъективно мотивированного эмоционально насыщенного отношения изнутри субъективности человеческого индивида к субъективности других, и тем самым - к себе. Именно здесь надо искать онтологию культуры. Культура является "исторически всеобщей категорией бытия - бытия человеческого" [8, с. 258]. Дело в том, что "своим происхождением, расселением, выживанием и развитием люди обязаны постоянному поиску со-мыслия и со-чувствия в общем деле преобразования условий и средств жизни (только потому, кстати сказать, и целесообразного, осознаваемого преобразования)..." [8, c. 259-260].

Культура есть то, что порождает и сохраняет человека. А "порождающим и сохраняющим человека отношением было, есть и навсегда останется отношение к субъективности других людей, ищущее со-чувствия, со-мыслия (со-знания) и со-гласия в со-действии с ними, формирующее мотивацию их поведения, способное обеспечить расширенное воспроизводство средств к жизни и главных его условий: самоорганизующейся общности людей, креативной и когнитивной духовной и духовно-практической его продуктивности" [9, с. 500].

Ф.Т. Михайлов понимает обращение и как механизм порождения культуры, и как механизм ее развития, и как механизм ее освоения в онтогенезе. Все универсалии культуры так или иначе ориентированы на внутренний, субъективный мир человека, который понимается как "я", расширенное в культурно-исторической перспективе. Все формы культуры приобретают свою действительность только в актах живого обращения людей друг к другу (и тем самым - в самим себе). При этом они (формы культуры) сами становятся средствами осмысленного, эмоционально-насыщенного и выразительного обращения, которое всегда адресно и предполагает отзыв и ответ. Ф.Т. Михайлов аргументирует принципиальную тождественность интер- и интрасубъективности культуры людей, тождественность всегда индивидуальных и всегда надиндивидуальных сил их общей истории.

Ф.Т. Михайлов так определяет культуру: "Культура есть не что иное, как предпосылка, процесс и результат творения людьми жизненно необходимых им обращений друг к другу и к себе самим. Но тем самым она - творение и сотворённость представлений, переживаний, аффектов, воли и мыслей и всех иных субъективных мотивов жизнедеятельности человека, ставших предметом осмысленного переживания и для них самих в своей адресованной другим (и себе) овнешнённости" [7, с. 266]. А вот это же определение по-иному: "…культура - не что иное, как процесс постоянного творения внешней обращённости беспокойной души человеческой к субъективности других людей, столь же настойчиво ищущих сочувствия в осмысленном освоении своего трагически одинокого и всегда общественного (лишь в общении, через обращение к другим возможного) бытия" [7, c. 266].

В поисках постулатов фундаментальной теории культуры российский мыслитель, реализуя принцип любой фундаментальной теории, утверждает, что важно, чтобы не мы определяли и объясняли культуру. Намного важнее, чтобы мы проследили за тем, как она сама (то есть люди, которые ею жили и живут) определяла и определяет себя. "Самоопределение - это сила и суть Бытия. Самоопределение культуры людей - это ее сила и суть. Это её Начало, заложившее силу и суть её самотворения и саморазвития, осуществляемых не чем иным, как самотворением и реализацией духовных и практических сил каждого её субъекта, ею же и определённого. А субъекты её самотворения - это мы, каждый из нас" [7, с. 268]. Быть человеком каждого из нас определила культура, именно в силу этого мы и способны собой определять культуру. Определение человека культурой возможно лишь через его, человека, личностное самоопределение.

Подобный подход, как мне видится, является классикой высокой диалектики. Одно дело, когда мы сами даём определение чему-либо, "дефинируем", прикладывая определенные мерки или подводя под них. И совсем иное - когда нечто само себя определяет, полагает, реализует, осуществляет. Тут "определение" (само-определение) берется не просто как логическая, а онтологическая категория. Посему адекватное понятийное определение чего-либо возможно лишь как воспроизведение того, как это "нечто" само себя определяет. Мыслить, считает Гегель, это двигаться в сущности предмета так, как если бы он сам двигался внутри себя; мыслить - это не рассказывать самому про нечто, а предоставить этому "нечто" возможность рассказать о себе, о своей истине - мною, сквозь меня. Ф.Т. Михайлов пишет: "<…> я против вербальных определений культуры. Культуру определяет само начало человеческого типа жизни на Земле - начало истории человечества, рефлексивно осознанное и как постулат фундаментальной теории культуры" [7, с. 6].

При каких условиях, когда - тот или иной феномен предстает именно как феномен культуры, а не просто как полезная вещь? - Когда он обращён ко мне, когда сквозь него проступают обращения иных субъектов в поисках со-чувствия, со-мыслия, со-действия, когда он становится способом моего собственного обращения к самому себе и одновременно положен как форма моего (всегда так или иначе креативного) обращения к субъективности других.

Дух культивирует человеческое в человеке, питает человека собой (вос-питывает). Культура - одухотворяет человека. Посему речь стоит вести не столько о духовной культуре, сколько о духовности культуры и, в свою очередь, о культуре духовного.

Поэт Максимилиан Волошин всё это знает, понимает, видит. Так и умеет жить: "Весь трепет жизни всех веков и рас Живет в тебе. Всегда. Теперь. Сейчас" [6, с. 82]. Живо и остро чувствовать это - значит присутствовать в собственно духовном состоянии.

Опыт "всех веков и рас", опыт всей вселенной уже дан каждому "я" - но как? - А вот именно в качестве этого "я". Как говорит К.А. Свасьян, мир, который спит в камне, просыпается в звере, - осознает себя во мне, в моем сознании. Тот же самый мир, бытие как таковое - сознаёт себя во мне, мною. Вот почему история философии показывает нам наше становление, а не становление "чужих нам вещей". Но вот дано ли это "я" самому себе как сознание мира?

Универсальными силами всеобщего, силами рода "человек" каждое "я" овладевает нерефлексивно, - овладевая речью, осваиваясь среди людей, присваивая формы человеческой жизнедеятельности, общения, воплощенные в культуре. Сквозь эти формы представлен и "опыт универсума", бытия. А овладев, далее это эмпирическое "я" - использует сей опыт кто во что горазд, преимущественно - ради частичного, частного. Но вот способностью быть собственно человеком, а не представителем (экземпляром) рода "человек", умением становиться и быть человеком, сознательно жить жизнью всех и свое для-себя-бытие удерживать как сознательно снятое противоречие бытия-в-себе и бытия-для другого (вспомним Гегеля) - нерефлексивно нельзя, не получится. Здесь требуется сознательное усилие, "годы учения", собственно "школа" (не школярство, а именно учение), в том числе история философии как школа мысли. Только на этих путях возможно пресуществление, пересоздание, преображение себя.

Выводы. Таким образом, различение культуры и цивилизации предельно значимо для современной философии и особенно - именно в философско-образовательном ракурсе. Традиционный (отчужденный, овещнённый) педагогический процесс предельно нечувствителен к подобному различению (равно как и к различению рассудка и разума, морали и нравственности), культура в нём вытеснена на периферию, а все внимание сосредоточено на цивилизационной стороне дела - педагогические (обязательно передовые, инновационные) "технологии", обогащение и изощрение инструментария и форм контроля. Сила вещей подавляет живую связь людей. Нормальный же образовательный процесс (т. е. соответствующий своему понятию) отдаёт предпочтение культуре, которая должна становиться "третьим субъектом" учения и воспитания, подлинным субъектом. Если культура - порождающее основание, то именно она и должна учить и воспитывать, порождать и бережно хранить, оберегать человеческое в индивидах.

Способно ли нынешнее образование культивировать человеческое в человеках и быть озабоченным всецело именно этим, а не различными условиями ("цивилизацией") процесса? Вопрос, по-видимому, риторический.

Источники и литература

1. Башляр Г. Новый рационализм / Г. Башляр; [пер. с фр. Ю.П. Сенокосов, Г.Я. Туровер]. - М. : Прогресс, 1987. - 376 с.

2. Бердяев Н.А. Смысл истории / Н.А. Бердяев. - М. : Мысль, 1991. - 174 с.

3. Бердяев Н.А. Философия свободы / Н.А. Бердяев // Философия свободы. Смысл творчества / Н.А. Бердяев. - М. : Правда, 1989. - С. 12-250. - (Приложение к журналу "Вопросы философии").

4. Библер В.С. От наукоучения - к логике культуры: два философских введения в двадцать первый век / В.С. Библер. - М. : Политиздат, 1991. - 413 с.

5. Босенко А.В. Реквием по нерождённой красоте / А.В. Босенко. - К. : Ред. журн. "Самватас", 1992. - 256 с. - ("Уртекст": Библиотека Киевского ежеквартального лит.-культурол. журн. "Самватас". Т. 1).

6. Волошин М. Собрание сочинений. Т. 2. Сочинения и поэмы 1891-1931 / М. Волошин / под. ред. В.П. Купченко и А.В. Лаврова. - М. : Эллис Лак 2000, 2004. - 768 с.

7. Михайлов Ф.Т. Самоопределение культуры. Философский поиск / Ф.Т. Михайлов. - М. : Индрик, 2003. - 272 с.

8. Михайлов Ф.Т. Культурология как основание общего человековедения / Ф.Т. Михайлов // Избранное / Ф.Т. Михайлов. - М. : Индрик, 2001. - С. 257-390.

9. Михайлов Ф.Т. Философия образования: ее возможности и перспективы / Ф.Т. Михайлов // Михайлов Ф.Т. Избранное - М. : Индрик, 2001. - С. 452-512.

10. Пришвин М.М. Записи о творчестве / М.М. Пришвин // Контекст. 1978 : литературно-теоретические исследования. - М. : Наука, 1978. - С. 268-296.

11. Свасьян К.А. Философия символических форм Э. Кассирера: крит. очерк / К.А. Свасьян. - Ереван: Изд-во АН Арм. ССР, 1989. - 361 c.

12. Хамидов А.А. Категории и культура / А.А. Хамидов. - Алма-Ата: ГЫЛЫМ, 1992. - 240 с.

13. Шпенглер О. Закат Европы: Очерки морфологии мировой истории. Т. 1 / О. Шпенглер; [пер. с нем. К.А. Свасьян]. - M. : Мысль, 1993. - 666 с.

Размещено на Allbest.ru