Родовід Оксани Павленко. Матеріали до біографії

Родословная

Родилась я на Украине в 1896 г. в селе Валява б. Киевской губ. Черкасского уезда (где в то время работал мой отец) - в большой крестьянской семье особого склада.

Отец - сын крестьянина села "Набоков хутор" (недалеко от с. Валявы) работал в то время мелким служащим в одной из "экономий" (так назывались отдельные части земельного владения очень крупного помещика Балашова), владевшего, кроме того, сахарными и кирпичными заводами, животноводческими фермами, лесами и прочими богатствами, не только на Украине, но и в других местах России.

Имение или экономия, как его называли, принадлежало жене Балашова Е.А. Балашовой - это было ее приданое (44 тыс. десятин земли). Сам Балашов был крупным чином при "Дворе" в звании что-то вроде оберегермейстера его императорского величества. Никто из простых смертных его никогда не видел. Осталось в памяти из рассказов крестьян, как однажды приезжала Е. Балашова в свой дворец в селе Мошногоры, что везли ее с жел. дор. станции "Воронцово-Городище" (наша станция теперь наз. Городище) каретой, запряженной 12 парами лошадей, и загнали несколько коней насмерть, т. к. большая часть дороги была - сыпучие пески. Лошади не выдерживали быстрой езды без остановок, обессиленные падали и погибали. Это в детстве ужаснуло меня - я очень любила да и сейчас люблю лошадей.

Будучи подростком - лет 14, я побывала с экскурсией студентов-практикантов во дворце. Никогда невиданное мною до того, необыкновенное строение поразило меня не архитектурой своей, а размерами. Говорили, что в нем 40 комнат. Вокруг главного здания располагалось ряд подсобных, с полным штатом обслуживающих людей. Весь обслуживающий персонал жил там постоянно с семьями. Во дворце же никто не жил. Содержался он на всякий случай - вдруг приедут "господа". Такие дворцы были и в других имениях Балашова.

Осмотреть дворец можно было по особому разрешению главного управляющего экскурсиями. Такого разрешения обычно добивались студенты-практиканты, из которых значительная часть была "свои", т. е. практиковавшие в крупных хозяйствах-экономиях. Это были студенты старших курсов из Москвы, б. Петрограда, Киева и др. городов - институтов сельскохозяйственного профиля, или других ин-тов с факультетами, имеющими отношение к сельскому хозяйству. (Помню студента из Вологды лесного института).

Работа студентов-практикантов безусловно приносила пользу хозяйству. Обычно Главное управление экономиями давало заявку на практикантов в институт, а институт рекомендовал. Одно присутствие этих культурных людей в провинции всегда вносило что-то свежее, новое передовое, звало к чему-то. Причем, в хозяйствах были студенты не из привилегированного класса, а из среднего или бедного населения. Здесь они, принося большую пользу хозяйству, обеспечивались материально. Столовались (обедали) почти всегда у нас. Моя мать была хорошая хозяйка, умела экономно и хорошо готовить на всю большую семью.

Я вспоминаю этих живых интересных людей с большой теплотой. Несомненно, что в моей дальнейшей судьбе общение с ними сыграло определенную роль. В те времена, как известно, все лучшие земли принадлежали помещикам, а у крестьян земли было мало. У моего деда при большой семье была одна десятина земли, чем прокормиться было невозможно. И дед на пару с зятем владел ветряной мельницей - был мельником. С этого видно и жили. А в основном крестьяне обрабатывали помещичьи земли. Это был их основной заработок в нашем селе.

Дед был мудрый человек, он всех сыновей посылал в школу, и мой отец был грамотный. (В то время в селах почти не было грамотных людей).

Школы в селах были "церковно-приходские" - трехклассные, здесь дети обучались читать, писать и считать. Такая школа и была первой ступенью моего образования - я очень хорошо помню этот период своего детства.

Впервые в школу я пошла пяти лет. Меня, конечно, не приняли (надо было иметь 7 лет), но я убегала из дому - меня ловили, возвращали домой, а я все равно убегала, и наконец учительница разрешила, чтобы я приходила учиться. Я была счастлива! Я не знала, что взрослые договорились, чтобы я как будто была настоящей ученицей (это для меня так говорилось), а на самом деле мне просто разрешалось приходить в школу с моими старшими сестрой и братом, которые были настоящими учениками. Это было в г. Хмельнике (б. Подольская губ.). Отец тогда там недолго работал. Вскоре он опять вернулся в родные места и мы переехали в с. Севимнарку (ныне Петропавловка), где и жили до самой революции. Это было большое красивое село, где тоже была церковно-приходская школа. В эту школу я ходила, но недолго, так как заболела тифом (тогда говорили горячкой) и долго тяжело болела. Врача не было, был только фельдшер в ближайшем местечке Городище (что- то среднее между городом и деревней). Где все таки были торговые ряды, "мурованная" церковь, а не деревянная как в селе контора помещика, аптека, парикмахерская и пр. Сейчас это город Городище - райцентр. Вот там и жил фельдшер Новицкий, который всех от всего лечил. Замечательный, добрейший человек. Он и меня вылечил или я сама выжила.

И вот тут случилось необыкновенное событие, в семье с большим волнением и спорами обсуждался вопрос, как быть с нами, детьми. Учиться ли дальше? Хватит ли сил и средств на дальнейшее образование? Может достаточно того, что относительно грамотны?

Решено было мальчиков учить. Брата можно было отдать в техническое училище, которое находилось в Городище. Для девочек же не было никакой школы. Как раз в этом году открывалась в уездном городе Черкассы женская гимназия, но это далеко от нас (60 верст) и дорого стоило правоучение, но тут была возможность получить помощь от помещика, который был либерал, и для низших служащих, как мой отец, давал денежную помощь в виде оплаты правоучения на среднее образование.

Знакомые и соседи отговаривали родителей - мол, зачем девочкам образование, лучше приданое справить и повыгоднее замуж отдать. А так - кому они будут нужны образованные без приданного, с кем будут водиться?

Но тут моя мать, а сама она была неграмотна, решительно настояла, чтобы девочки учились, если есть малейшая возможность.

Моя мать была удивительная женщина. Я ей всю жизнь благодарна за ее смелое мудрое решение. Откуда у нее была эта мудрость и смелость? О ней я потом напишу отдельно, а сейчас приведу лишь запомнившийся один из аргументов ее в пользу образования девочек. Она говорила: "девочек важнее учить, чем мальчиков, мужчина и без образования пробьет себе дорогу в жизни, а девочка, не имея образования, всегда как слепая будет - будет вечная раба, а выучится, будет самостоятельной в жизни...". Вот какая необыкновенная была у меня мать! И так нас с сестрой отвезли в Черкассы в женскую гимназию. О жизни в Черкассах я тоже отдельно напишу, где я 8 лет прожила и проучилась, где прошла моя юность, как я уже писала тогда. Черкассы был небольшой, но очень красивый город на берегу Днепра.

Жили мы на частной квартире, на лето и на каникулы нас отвозили домой в деревню.

В то время я совершенно не думала, что буду художницей.

Я любила рисовать, любила уроки рисования, любила срисовывать со страниц иллюстрированных журналов [репродукции картин. - перекреплено автором], иногда по памяти рисовала знакомые лица. С натуры не решалась рисовать. Но больше всех предметов я любила математику. До 5-го класса была арифметика, которую я терпеть не могла (все предметы любила, кроме арифметики). И вдруг математика! В особенности алгебра. В 7-м классе тригонометрия. Эти предметы меня так увлекли, что я ждала их уроков как праздника.

В Черкассах была гимназия семиклассная. Когда я кончила гимназию, появились гимназии женские восьмиклассные, но только в Киеве. В восьмом классе была специализация по литературе и математике. Мне очень хотелось поступить в 8-й класс на математическое отделение и подготовиться к поступлению в Университет на математический факультет. Нелегко было это осуществить. Во-первых, у родителей не было средств оплачивать мое дальнейшее образование, кроме этого, они совсем иначе представляли счастливую для меня судьбу. По окончании 7-ми классов я проводила лето дома, в деревне. В это время в нашей местности строили железную дорогу. Один из начальников путейцев - молодой инженер посватался ко мне. Моим родителям казалось это счастливым устройством моей судьбы. Отец мне прямо сказал "У тебя нет красоты, нет приданого - на что же ты можешь рассчитывать?" Наотрез отказавшись от выгодного замужества, я самостоятельно уехала в Киев. Мое желание сбылось, я поступила в 8-й класс на математическое отделение. Правда, мне пришлось зарабатывать частными уроками - быть репетитором, работала чтицей - читала по часам одному слепому юристу "Свод законов". Это был тяжелый заработок, т. к. ученики, большей частью, были трудные, жили в разных концах города, ходить было тяжело. Киев гористый город, а ездить на трамвае дорого (3 к. билет). Платили же мало, примерно 3 р. в месяц.

Родные не могли мне помогать, а от помещика уже помощь не полагалась. Но все же я была рада, что изучаю математику, и мечта поступления в Университет на математич. факультет не оставляла меня. И вот тут вся моя жизнь пошла под другим углом. Почему? - не знаю... Очевидно, судьба моя была стать художницей. Никто мне не советовал и не влиял на мое решение. Наоборот, моя мудрая мать, когда узнала о моем решении, ужаснулась и сказала: "Дитино моя, це не для таких людей як ми, це лише для багатіїв, а ти десь загинеш без куска хліба під тином." (Дитя мое, это дело не для таких людей как мы, это только для богачей, а ты потом погибнешь без куска хлеба под забором. - авторський переклад О. Павленко).

Она мне это говорила со слезами. Она не понимала, что мое решение не от меня зависит, что это непреодолимое внутреннее влечение, что это сильнее меня. Я и сама не знала, почему я иначе не могу.

Художницей я стала неожиданно для самой себя. Многие до того, как стать художником, мечтали об этом и вполне сознательно стремились к этому, проявляя свои наклонности с раннего возраста: рисовали, лепили и т.д. Словом, проявляли свой талант. Ничего подобного со мной не было. В семье об искусстве никогда не было и речи.

Дома у нас висели на стене две олеографии: "Царь Иван Грозный любуется Василисой Прекрасной", и другая, изображающая даму с девочкой, гуляющую в парке. Обе были цветные и запомнились мне своими, как мне казалось, волшебными красками. И вот, окончив 8-й класс гимназии, не разлюбив математику, я как бы "вдруг" решила поступить в Киевское художественное училище (Средняя худож. школа в ведении Петербургской Академии художеств). Конечно, это было не "вдруг". Пребывание в Киеве дало мне возможность развить свой культурный уровень, пробудить глубокие чувства и стремления, познакомиться с искусством. Ни в деревне, где я выросла, ни в Черкассах никаких музеев и памятников культуры не было. И вот я в Худ. школе! Я очень счастлива!

До сих пор помню то чувство восторга, которое испытала, когда узнала, что я принята. Мне казалось, что у меня крылья.

Приняли меня в самый первый класс: - "Кубики" - так его называли (куб, шар, цилиндр, конус и т. д.). Это была средняя школа с восьмилетним образованием (средняя образовательная), но, т. к. у меня было среднее образование, то я изучала только искусство. Примерно за 4 года я должна была пройти классы "кубики", орнамент, части тела, маска (лицо), голова и наконец фигура. Это все так называемые "гипсы" (слепки) с античных произведений. А затем "апофеоз" "Лаокоон" - сложная группа. Это по рисунку.

По живописи: натюрморты - младший и старший (более сложный), портрет, фигура (живая натура).

Периодически делались отчетные выставки классов. По оценкам работ переводились из класса в класс. По успеваемости и по способностям можно было перейти из класса в класс и более короткий срок. Таким образом, одни учащиеся заканчивали успешно обучение не в 4 г., а в более короткий срок, а другие застревали. Были и "бунтари", сознательно выступавшие против академизма в школе, которые на отчетные выставки упорно давали работы, созданные под влиянием футуризма, господствовавшего тогда на Западе. Комиссия отвергала эти работы и не выпускала художников в качестве закончивших школу. Это были А. Петрицкий, Элева, Волков, но я еще тогда по своей наивности и полной неосведомленности в этих вопросах продолжала усердно трудиться по программе школы. Да и как могло быть иначе? Я еще собственного суждения не могла иметь. Но и сейчас, спустя много лет, считаю, что академическая "выучка", в какой-то мере, пошла на пользу, приучила к труду и дисциплине. Пребывание в школе ввело меня в круг художнической молодежи, их интересов и чаяний.

Мир искусства стал моим миром - моей судьбой.

Грянула революция, и все изменилось. В Киеве в 1917 г. была организована Укр. Гос. Академия художеств, а худ. училище прекратило свое существование. Для поступления в Академию был объявлен конкурс, по которому я была принята в Мастерскую живописи, руководимую Ф.Г. Кричевским. В 1918 г., не удовлетворенная работой в этой мастерской - я перешла в мастерскую монументальной живописи проф. М.Л. Бойчука. В первом выпуске Академии 1922 г. я закончила образование в этой же мастерской.

В этих кратких хронологических заметках я не касаюсь подробностей и сложностей, которые расскажу в других разделах своей биографии. Время было необыкновенное: грозное, волнующе-интересное, захватывающее. Не будучи политически подготовленной ни образованием, ни средой к пониманию революционных событий, я всем сердцем приняла революцию и готова была отдать все свои силы на служение ей.

Очень было трудно и сложно тогда на Украине, в обстановке гражданской войны - где она длилась годы. Требовалось много сил, чтобы выжить в условиях разрухи и голода. Надо было много мужества, настойчивости, чтобы разобраться в происходящем и идти верным революционным путем с трудовым народом. Правильно понять надо было национальную политику большевиков. К счастью, внутреннее убеждение и среда, в которой я жила, училась и работала - способствовало выбору правильного пути. Вот поэтому я считаю, что жизнь моя была счастливой, и если бы выбор был еще раз прожить жизнь - я бы не колеблясь повторила ее. Я много видела - и я счастлива! Я очень, очень много работала и я счастлива!

Одно огорчение, что еще много, очень много надо сделать, а на это не хватит жизни. Но ничего - только бы мир был на земле - сделают другие!

Если я написала - "счастлива". Это не значит, что жизнь у меня была каким-то сплошным праздником. За долгую жизнь было не только праздники и будни, были и беда - горе и невосполнимые потери - все было! Зарубок на сердце много, а у кого их мало?, если человек живет не только умом, но и сердцем.

О. Павленко

Автобиография

Павленко Оксаны Трофимовны чл. Московского Союза Советских Художников Родилась в 1896 году 3-го января в с. Валява на Украине, б. Киевской губ. Черкасского уезда. По социальному происхождению крестьянка.

До Октябрьской революции училась, сначала в приходской школе, а затем в средней - гимназии. По окончании гимназии училась в Киевском Художественном Училище.

В 1917 г. по конкурсу поступила в Государственную Украинскую Академию Художеств в Киеве и окончила Академию в Октябре 1922 года.

Преподавательская работа