Парадигмальный сдвиг: от классической культуры "интерпретации" к постнеклассической культуре "понимания"

Размещено на http://www.allbest.ru/

3

ПАРАДИГМАЛЬНЫИ СДВИГ: ОТ КЛАССИЧЕСКОЙ КУЛЬТУРЫ «ИНТЕРПРЕТАЦИИ» К ПОСТНЕКЛАССИЧЕСКОЙ КУЛЬТУРЕ «ПОНИМАНИЯ»

Л.Г. Пугачева

Московский государственный институт культуры

Развитие культуры XX и XXI веков тесно связано с изменением представления о том, что такое разум и каковы пределы знаний и возможного опыта. В современных науках о человеке проблемы сознания, понимания и интерпретации находятся на переднем крае актуальных исследований. Научное мышление ХХ-ХХ1 веков как часть общекультурного мышления особенно открыто новому опыту, что определяет огромные возможности в расширении взгляда на сознание (процессы понимания и интерпретации) и создании новой парадигмы понимания сознания и мышления. Современные синкретические научные направления рассматривают эти проблемы в связи с языком, когнитивными процессами, физиологией, нейрологией, социальной коммуникативной и инструментально-деятельностной природой человека, базовой телесностью человека как отдельного живого существа. Автор рассматривает связь телесности и процессов понимания и интерпретации с целью описания индивидуального измерения сознания, поскольку индивид, как атом жизни и сознания, стоит у истоков познания, саморазвития и жизни. Индивид, используя телесность, идентифицирует реальность на основе процесса понимания, которую потом дифференцирует интеллект при помощи процесса интерпретации, производя концептуализацию опыта.

Ключевые слова: сознание, понимание, интерпретация, новая парадигма мышления, онтология от «первого лица», психофизическая проблема (themind-bodyproblem), тело, телесность, индивид.

The development of the culture of the 20th and 21st centuries is closely connected with a change in the concept of what mind is and what are the limits of knowledge and possible experience. The problems of consciousness, understanding and interpretation are the forefront of current research in modern

human sciences. Scientific thinking of the 20th and 21st centuries is especially open to new experience, which provides tremendous opportunities for expanding the view on the problem of consciousness (understanding and interpretation) and creating a new paradigm of understanding consciousness and intellection. Modern syncretic research directions consider these problems in connection with language, cognitive processes, physiology, neurology, social communicative and instrumental-activity of human nature, as well as with basic human bodyness as a separate living being. The author considers the relationship of bodyness and the processes of understanding and interpretation in order to determine the individual dimension of consciousness, since the individual as an atom of life and consciousness is at the source of knowledge, self-development and life. The individual uses bodyness and understanding process to identify reality, which then the intellect differentiates through the process of interpretation and thus produces conceptualization of experience.

Keywords: consciousness, understanding, interpretation, new paradigm of intellection, first-person ontology, the mind-body problem, body, bodyness, individual.

сознание мышление интеллект индивид

Современная культура в её эпистемологическом измерении характеризуется определённого рода фазовым переходом: от долгого, практически 2,5-тысячелетнего периода ориентации на Текст как основного механизма развития и передачи знания - к чему-то новому, учитывающему в качестве познавательного инструмента специфический аспект телесности индивида, связанный с мышлением. Классические корни современной культуры всегда служили и служат развитию массовых социально-культурных практик. Это значит, что в массе, на уровне социума, человек классической культуры переживает безусловный успех. Он развивается и продолжается во времени: население Земли растёт. Однако сегодня достигнут определённого рода порог такого текстоориентированного способа бытия. В структуре знания уже происходят изменения - прорисовывается новая конфигурация. А именно: индивид - не как определённая смысловая структура или концепция в рамках гуманитарных наук, а как конкретный живой человек - выходит на арену истории благодаря массовым изменениям самого способа мыслить мир.

Развитие культуры в ХХ и XXI веках тесно связано с изменением представления человека о том, что такое разум и каковы границы познания и возможного опыта. Новое понимание отношений между знанием, языком, вещами, смыслами и мышлением отличают открытость и высокая степень подвижности. Изобразительное искусство, танец, театр, кино, музыка, литература, философия - эти и другие формы духовного поиска в Новейшее время устремляются за пределы обыденного переживания и описания мира, чьи границы в большой степени остаются определёнными в рамках классической идеи разума и соответствующей логики, заложенных ещё эпохой Просвещения.

Возникает исторически новая ситуация - современный образованный человек, «среднестатистический» интеллектуал, заинтересованный (как и во все времена) в поддержании культуры, оказывается жителем двух миров: в достаточной мере предсказуемого мира обыденности и фантастического, непредсказуемого мира современной высокотехнологической и с возрастающей скоростью меняющейся культуры. Невольно восприятие современного человека начинает работать как многофокусная оптика, соединяющая в соответствии с принципом дополнительности Н. Бора несовместимые по своей внутренней логике описания реальности.

Таким образом, не онтология (то есть не фундаментальные представления об устройстве мира, как было в «классические» времена) определяет ценности и цели человека и культуры, но спонтанно возникающие из практической жизни задачи для своего скорейшего решения заставляют формироваться новые онтологии и целые культурные миры (примером может служить растущее многообразие субкультур XXI века, в которых реализуют свои потребности современные творческие люди всех возрастов и социальных слоёв).

З. Фрейд, К.-Г. Юнг, А. Адлер, А. Кор- жибский, Гр. Бейтсон, Н. Винер, Н. Хомский, Ю. Кристева, Д. Джойс, Д. Хармс, С. Дали, П. Пикассо, М. Шагал, О. Хаксли, К. Кастанеда, Л. Бунюэль, Д. Линч, М. Фуко, Ф. Гваттари, Ж. Делёз, Ж. Деррида, Р. Лабан, М. Грэхем, М. Каннигем - эти и другие философы и деятели культуры подготовили почву для тектонического сдвига в культуре: от попыток построить совершенную модель реальности - к смирению жить в потоке становления, в мире, чье постоянство состоит в тотальной непредсказуемости и изменчивости. После культурных экспериментов и исследований горизонтов возможного в XX веке XXI век с его высокой технологичностью и практической направленностью, на наш взгляд, демонстрирует рост уровня рефлексии и ответственности: современный человек в повседневном мире не просто использует открывающиеся возможности, но он хочет понимать, каковы условия и куда направлено развитие - его и культуры в целом.

Чтобы ответить на вопросы, связанные с пониманием, естественно, необходимо исследовать возможности самого понимания, настроить инструмент понимания и определить пути его совершенствования.

Очевидно, чтобы говорить о понимании, нужно обозначить границы самого феномена. В данном случае к вопросу о том, что такое понимание, мы подойдем с двух сторон.

Во-первых, рассмотрим понимание как феномен в сфере языка, имеющий диалогическую (и, что то же самое в данном случае, принципиально интерпретационную), следовательно, социальную природу. Во-вторых, обратимся к связи понимания и модальностей восприятия индивида, чтобы прояснить роль телесности человека в этом процессе как того обстоятельства, благодаря которому индивид проявляется во времени и пространстве. Итак, мы коснёмся понимания в двух аспектах: социально-коммуникативном (понимаемом в духе прагматики языка как раздела семиотики (Ч. У. Моррис)) и индивидуально-телесном (когнитивном).

Начнём с социального пласта понимания - естественным образом погружённого в язык. В сложноорганизованном семиотико-семантическом пространстве культуры, философии и науки XX века благодаря усилиям интроспекции (философской рефлексии) выявляется, как никогда до этого, механизм образования реальности на основе феномена понимания. Абстрактные идеи благодаря массовому «пониманию» преодолевают свою умозрительную замкнутость и переходят по принципу положительной обратной связи в социально-культурные практики.

Живой пример - психологические идеи XX века, развивавшиеся в рамках экзистенциально-феноменологической культурной парадигмы. Широко известны случаи массового изменения поведения и состояния людей в соответствии с новомодными на какой-то момент теориями: истерия по З. Фрейду и расстройство множественной личности - популярная культурная идея 50-90-х годов ХХ века, в XXI веке становится отчасти даже культурной нормой. В современном культурном пространстве имеют место многочисленные флэш- и смартмобы, когда запущенная кем-то мысль благодаря информационным сетям начинает работать как аттрактор, вокруг которого самоорганизуется социально-культурный процесс. Вспомним, например, массовый флеш- моб, занесённый в книгу рекордов Гиннеса. Он состоялся 8 сентября 2009 года в Чикаго на шоу Опры Уинфри с музыкальной группой “BlackEyedPeas”, исполнявшей песню “IGottaFeeling”См.: https://www.youtube.com/watch?v= rMywl7XrVqU. Если пытаться описать смысл флешмоба, который сегодня каждый может увидеть в Интернете, то это, конечно, радость, любовь, свобода, подлинное единство - проявления истинной природы человека в самом чистом и первоначальном смысле слова. Именно личностное, индивидуальное понимание и свободное решение участвовать - именно оно, а не команда сверху - создаёт культурно-социальную практику флешмоба. При всей своей кажущейся простоте подобные практики требуют от индивида философского осознания своей позиции в мире, выходящего за рамки конфликта индивидуальных интересов в область универсальной онтологии, которая, в свою очередь, выходит за рамки дискурса (уровня речи), за рамки индивидуальных или групповых интерпретаций, которые всегда будут сохранять различия, но не за рамки понимания-переживания индивидом своей причастности к ней (уровень онтологии).

В данном случае при разнице интерпретаций (ответов на вопрос, почему я принимаю участие в данном флешмобе) участники обладают единым и объединяющим их пониманием - принятием данной ситуации, что выражается в совместном действии. В этом смысле подобные социально-культурные практики современности самим своим существованием выходят за рамки позиции П. Рикёра, когда именно конфликт объявляется основой и интерпретации, и понимания: «только в конфликте соперничающих друг с другом герменевтик мы оказываемся способными выявлять те или иные грани интерпретированного бытия: унифицированная онтология так же недоступна нашему методу, как и онтология обособленная» [3, с. 52].

Современность, уставшая от практик, основанных на конфликте, изобретает способ преодоления его (а не ухода или избегания): для этого человек должен перейти на уровень глубоко личного понимания, осознавания реальности. На этом уровне обнаруживается чистая внутренняя свобода человека, его метафизическая независимость от внешних рамок и границ (источников конфликта), и, как следствие этого, радость, единство, любовь становятся естественным выражением состояния человека. Ещё одним хорошим примером самоорганизации на основе понимания и свободы выбора может служить неконфликтное по своей сути движение (возможно, даже субкультура) «митьков», последователей художника Дмитрия Шагина, с их программным лозунгом «Митьки никого не хотят победить».

Таким образом, благодаря феномену понимания как личностного и свободного акта индивидуальности умозрительные идеи, приходящие с социального (речевого) уровня, выходят в область личной (индивидуальной) философии и практики - в потоке самоорганизации бытия, свободно осознаваемого вовлечённым в него индивидом. Индивид в качестве онтологического уровня, обладающего социальной по своей природе способностью «речи», становится центром особого - знаково-символического - вида проявленности, фундированной внеречевым, но не внеразумным личностным феноменом понимания.

Но сам «эмпирический» индивид остаётся жителем двух миров: семиотического мира и телесного мира. Он обитает на границе речи, у самой поверхности текста, состоящей из ячеек как классических, так и постнеклассических (фрактально-, ризома-, номадоподобных) методологий и социальных практик (мир семиотики), сквозь которые уникальное событие бытия проваливается в иную реальность (мир телесного), где описания молчат, но именно там разворачивается феномен понимания. Там же, в области молчания, присутствует смысл во всей своей полноте, поскольку присутствует само «воплощённое бытие» - индивид (как «тело-объект», которое должно умереть в соответствии с родовым «надо» [4, с. 499], и как «тело-субъект» (умение быть субъектом вменения [4, с. 504] - П. Рикёр)). Но о теле и телесности как индивидуальном измерении человека и как оно связано с пониманием поговорим немного ниже.

Надо заметить, что индивид в его истории взаимоотношений с глубокой реальностью не впервые оказывается «наедине» со смыслом - вне поддержки социума через инструмент текста (неоплатонизм, апофа- тическое богословие, исихазм, суфизм, дзог- чен (буддизм), даосизм и т.д.). Но впервые в современности эта ситуация имеет такое масштабное - парадигмальное - выражение. Новизна ситуации в том, что индивид впервые входит в неё необратимо осознанно, на уровне общекультурной нормы.

Это выражается, во-первых, в масштабном кризисе прежних экзистенциальных убежищ индивида - многообразных идеологий, порождений осевого времени культуры (по К. Ясперсу): политических, религиозных, художественных. И во-вторых - в масштабном же развитии всевозможных культурных форм, опирающихся на индивидуальность человека, например в области искусства, когда личность становится частью или даже самим произведением искусства (всевозможные перформансы и хеппенинги). В более широком контексте данное явление известно как массовый индивидуализм современного человека, когда «я», «индивидуальное», «личность» и «собственная точка зрения» становятся едва ли не ведущей ценностью.

Другими словами, эту ситуацию можно охарактеризовать как первый массовый, общекультурный - со времён установления классической культуры Текста с большой буквы - кризис Концептуального и попытку Живого остаться живым. В том смысле живым, если под «жизнью» понимать свободу индивида, как её атома, изменяться и спонтанно расти, перерастая любые рамки. Б. Гройс в книге «В потоке» [2] описывает современное искусство как торжество акционизма, когда произведение искусства не объект и не предмет, а процесс, который инициирован потребностью конкретных индивидов выразить себя, сыграть роль живых - в качестве деятелей-производителей искусства. Очевидно, что это невозможно вне феномена понимания как личностного действия каждого участника процесса творчества.

П. Рикёр рассматривает понимание как отправной пункт взаимоотношений человека и мира, изначально обнаруживаемых в поле осознавания. Интерпретация у него включает два полюса: понимание и объяснение, причём только второй методологичен. Первый же свидетельствует о «нашей принадлежности бытию, оно предшествует субъект-объектному отношению» и, по сути, стимулирует объяснение (И. С. Вдовина) [3, с. 28] и, тем самым, проявленное, воплощённое, феноменальное существование мира.

Чтобы состояться, мир, как пространство интеракций между живыми участниками процесса (субъектами вменения, по П. Рикёру), требует объяснения - так же, как язык требует перевода. По сути, это одна и та же проблема в онтологической и герменевтической развёртке. Но при всей очевидной важности интерпретации понимание остаётся её необходимой базой, которая принадлежит живому - телесному индивиду.

Чем же является понимание во внутреннем измерении сознания индивида как телесного существа? В рамках системы, выстраиваемой в данной работе, с опорой на сопряжённые оппозиции «социальное - индивидуальное» и «речь - тело», логичным будет представить тело как среду, в которой проявляется феномен понимания индивида, или инструмент, с помощью которого понимание, имеющее, в отличие от интерпретации, индивидуальную природу, осуществляется. Понимание, таким образом, не принадлежит полностью как смысловому полю «социального - индивидуального», так и другому смысловому полю - «речевому - телесному», хотя обеспечивает и то, и другое. Понимание является феноменом сферы разума, принадлежит области сознания, которая не может быть сведена ни к знаковым, ни к телесным, ни к коммуникативным явлениям, но служит областью чистой открытости, пустым пространством, из которого появляются и куда уходят любые явления и процессы, культурные формы. Построить онтологию понимания не представляется возможным, но в свете сказанного выше, логично предположить, что понимание является спонтанным самообна- руживаемым присутствием в ситуации, на основе которого развиваются культурные смыслы и любые их интерпретации. Вероятно, данная позиция в определённой степени соответствует идеям Р. Декарта, Э. Гуссерля, Ж.-П. Сартра; Ч. Трунгпы Ринпоче, Й. Мингьюра Ринпоче, Н. Норбу Ринпоче (буддистская традиция). Но это тема другой статьи.

В завершение темы проясним немного подробнее, что же понимается здесь под «телом» и «телесностью». Речь идёт не о той телесности, которую можно увидеть глазами или пощупать (тело-объект в мире форм в измерении пространства), а о той, которая существует исключительно для индивида в его онтологии первого лица: телесности как осознаваемом потоке ощущений (тело как форма, переживаемая изнутри, в потоке субъективного времени - через боль, удовольствие, безразличие, ясность понимания и т.д.).

Теперь определим, что такое понимание само по себе, в отличие от его отношения к некоему содержанию. Этот вопрос и ответ на него сродни гуссерлевскому или сартровскому вопросу о сознании. В этом смысле очевидно, что понимание не означает никакого конкретного образа или ощущения, но является качеством акта осознавания чего-либо вне зависимости от содержания. В терминах буддистской философии в этом случае, имея в виду понимание, принято говорить о переживании ясности. В логике западной психологии (в частности, нейролингвистического программирования [1]) речь идёт о переживании состояния внутренней конгруэнтности, противоположного замешательству (неконгруэнтности). Конгруэнтное состояние - оно же состояние понимания - делает человека (в данном случае психолога-специалиста по работе с людьми) свободным, открытым для информации и способным на любые действия, необходимые в контексте происходящего. Другими словами, понимание - не являясь ни ощущением, ни конкретным смыслом, ни состоянием, но условием всего этого - освобождает. Оно выводит человека из зависимого состояния в независимое. Разумеется, внутренне независимое. Очевидно, что понимание - это единственное явление в сфере сознания, которое не проходит. Невозможно перестать понимать что-либо, если ты это уже понял однажды. Таким образом, понимание может служить критерием развития человека. Но это тоже тема отдельной работы.

В заключение необходимо сказать несколько слов о специфике современного научного мышления. Она такова, что позволяет рассматривать по большому счёту практически любые модели реальности и модели сознания, модели понимания - вне идеологической цензуры.

В современной культуре достигнуто состояние, когда европейская (и, возможно, даже глобальная) идея толерантности, при всей её политической сложности и практической неоднозначности, приносит неожиданные плоды в сфере науки. Система науки (в той части, которая занимается проблемой сознания - а это целый комплекс человекоразмерных концепций и прилегающих к ним технологий) находится сегодня в неравновесном состоянии накануне и даже уже в момент проявления ключевых параметров новой парадигмы. Современная общекультурная ситуация плодотворна и полезна научному мышлению и должна быть им использована для прорыва в области исследования сознания и феномена понимания и распространения полученных результатов за пределы науки - в открытый мир культуры, повседневного знания и практической жизни. В самом общем виде процесс, который сейчас наблюдается в культуре, можно охарактеризовать (и это уже делается в течение ряда лет) как парадигмальный сдвиг.

Классическая культура, основанная на единстве интерпретации священного текста (от текста Библии до произведений Маркса и любой другой идеологии), постепенно дрейфует к опоре на единое понимание при многообразии интерпретаций происходящего каждым человеком индивидуально, чему способствует высокая технологиза- ция коммуникативного пространства. Она обеспечивает публичность понимания и его самоорганизацию вокруг определённых смысловых доминант. Единство понимания обеспечивает совместную деятельность, а разница интерпретаций позволяет сохранить её свободное саморазвитие.

Очевидно, что это крайне непростая ситуация, поскольку культура переживает па радигмальный сдвиг: от внешнего контроля, обеспечиваемого единством интерпретации (например, этические нормы как своего рода интерпретация божественных заповедей), она переходит к внутреннему контролю каждым участником взаимодействия своего поведения на основе общего понимания. Примером второго может служить понимание необходимости сохранения добрососедских отношений между странами и народами без чётких правил, как это делать в конкретных культурно-исторических обстоятельствах. Проблема заключается в том, что общее понимание достигается участниками процесса изнутри и в одиночку, его нельзя обеспечить извне. И только когда все участники уже «там» - оно становится единым.

И также очевидно, что гарантом успеха в постнеклассическом мире, где каждый имеет право на собственную точку зрения (собственную интерпретацию), может выступать уровень развития каждого человека, степень его внутренней зрелости и человечности, которая достигается благодаря глубокому пониманию ценности окружающих его людей и мира в целом. Понимание как необратимое состояние человека (в отличие от эмоций или поворотов интерпретационной деятельности интеллекта) служит и мерой развития человека, и его абсолютной внутренней опорой, поскольку, один раз поняв что-то, человек не может вернуться назад и перестать видеть то, что ему открылось.

Примечания