Понятие и методология исследования культурного ландшафта

Размещено на http://www.allbest.ru/

Белгородский государственный институт искусств и культуры

ПОНЯТИЕ И МЕТОДОЛОГИЯ ИССЛЕДОВАНИЯ КУЛЬТУРНОГО ЛАНДШАФТА

Г.Н. Калинина, С.В. Тикунова

Аннотация

В статье исследуются понятие и методология «культурного ландшафта», выявляется культурно-пространственная специфика природно-антропогенных и геоэкологических факторов генезиса культурных ландшафтов, позволившая осуществить геоэкологическую концептуализацию культурного ландшафта как природно-антропогенной геосистемы, в том числе в горизонтах аксиологического измерения геокультурного пространства в ноосферных моделях проектирования будущего. С позиции семиотического подхода к культуре даётся авторское понимание культурного ландшафта как сферы пространственных представлений и кодов культуры, в процессе чего осуществляется репрезентация данного феномена в качестве универсальной семиотической системы и целостного знаково-символического пространства культуры. Интегральное понимание культурного ландшафта позволило нам дать его интерпретацию как синтетического и пограничного феномена, объемлющего собой человеческий и природный миры, а шире - как результата сотворчества (своего рода обоюдного «произведения») человека и природы, то есть как целостного, потенциально непрерывного, наличествующего повсюду, телесно выраженного, «морфологичного» культурного феномена.

Ключевые слова: методология, культурный ландшафт, семиотический подход, культурное пространство, социокод, семиоз, природно-антропогенная геосистема, интегральное понимание, аксиология геокультурного пространства, человеческий и природный миры, синтетический и пограничный феномен, ноосферные модели будущего, культурные коды.

Annotation

N. Kalinina, S. V. Tikunova

Belgorod State Institute of Arts and Culture, the Ministry of Culture of the Russian Federation (Minkultury),

THE CONCEPT AND METHODOLOGY OF THE STUDY OF CULTURAL LANDSCAPE

This article takes a look at the concept and methodology of “cultural landscape”, cultural and spatial specifics of natural and anthropogenic genesis percent cultural landscapes, allowing implementing geo-ecological conceptualization of the cultural landscape as natural and anthropogenic geo-system, including in the horizons of axiological dimension geo-ecological space in designing future models noosphere. From the position of the semiotic approach to culture is given copyright understanding cultural landscape as the area of spatial representations and cultural codes, in which it is the representation of this phenomenon as a universal semiotic systems and holistic sign-symbolic space of culture. Integral understanding cultural landscape has allowed us to give his interpretation of both synthetic and border phenomenon, containing a human and natural worlds, and wider-as a result of co-creation (a kind of mutual “work”) man and nature. As a holistic, potentially continuous, available everywhere, the body expressed “morphological” cultural phenomenon.

Keywords: methodology, cultural landscape, semiotic approach, cultural space, socio-code, semioz, natural and anthropogenic geo-system, integral understanding axiology geo-ecological space, the human and natural worlds, synthetic and borderline phenomenon, noosphere model future cultural codes.

Основная часть

Парадигма «человек - природа» стара как мир, а хрестоматийный тезис о том, что «природу надо охранять», известен, наверное, не меньше, чем «категорический императив» немецкого классика И. Канта. Тем не менее мы вынуждены признать: в орбите деструктивных издержек современной цивилизации и «антигуманных научнопознавательных стратегий третьего тысячелетия [1, с. 4]» вольно или невольно оказывается сфера культурного ландшафта, представляющая собой в равной мере как социоприродное, так и знаково-символическое формообразование.

Сказанное нами актуализирует философскую рефлексию проблемы взаимодействия культуры и пространства, его геоэкологической концептуализации как природно-антропогенной геосистемы и одновременно как сферы пространственных представлений и кодов культуры. Мы имеем в виду семиотическую трактовку, согласно которой культура - «пучок семиотических систем, складывающихся в определённую иерархию, систему текстов [3, с. 398]». Сразу же уточним, что теоретико-методологическими основами исследования заявленной в статье проблемы выступают труды классиков и видных представителей философской, социологической, культурологической, историко-научной мысли, в которых ставились и решались проблемы взаимодействия общества и природного мира, культуры и пространства (в том числе и с позиции семиотического анализа), в то время как методологическим «каркасом» является семиотическая концепция культуры, так как она позволяет исследовать ландшафтное пространство именно как знаково-символическую систему культуры.

Надо сказать, что собственно научная разработка феномена культурного ландшафта (шире - ландшафтной сферы) связана со значительными наработками в отечественной и зарубежной литературе. Рассмотрение истории культуры как универсального процесса с приматом разума восходит к гегелевской рационально-логической теории культурно-исторической динамики, из которой, по сути, «выросли» все прочие теории исторического развития (либо как отклонение от неё, либо как противоположение ей). Философско-культурологическая концепция И. Канта центрируется понятиями «духа» и «морали», продолжаясь в аксиологическом ключе в неокантианстве (М. Вебер, В. Виндельбанд, Г. Риккерт, Э. Кассирер, Р. Карнап и другие) и сопрягаясь с герменевтико-феноменологической моделью интерпретации культуры (от раннего немецкого романтизма до В. Дильтея, Л. Ранке, Ф. Шлейермахера и других), утверждавших идею историчности природы и общества, самоцельности всех национальных и исторических форм культуры, каждого из их исторических состояний. Этим моделям культуры противостоит интерпретация культуры, заложенная классиками марксистской философии (К. Маркс, Ф. Энгельс). Модель культуры с уклоном в иррационализм развивалась А. Шопенгауэром, С. Кьеркегором, Ф. Ницше, О. Шпенглером, М. Хайдеггером, Х. Ортегой-и-Гассе- том, Х.-Г. Гадамером и другими. Однако проблема семиотизации природы в культурно-исторических типах культурного ландшафта, имея междисциплинарный характер и широкий спектр концептуального освещения, сравнительно недавно получила своё развитие в специальной литературе и гуманитаристике (шире она представлена в естествознании и правоведении).

В ряде наших работ мы, касаясь генезиса термина «культурный ландшафт» [9], отмечали, что он связан с именами О. Шлюте- ра («материальное единство природных и культурных объектов, доступных восприятию человека») и К. Зауэра. У истоков отечественных концептуальных разработок в области взаимодействия культуры и пространства стоял А. фон Гумбольдт, идеи которого получили развитие в исследованиях Л. С. Берга, А. И. Воейкова, В. В. Докучаева, С. С. Неуструева, В. П. Семёнова-Тян-Шанского, Б. Б. Родомана и других. Продуктивную попытку систематизации основных концептуальных подходов к исследованию культурного ландшафа предпринял видный отечественный географ В. Л. Каганский.

О востребованности тематики культурного ландшафта свидетельствуют работы многих авторов, разрабатывающих представления о культурном ландшафте и/или применяющих его для решения разных научных и практических задач: Ю. А. Веденин, Д. А. Дирин, М. Е. Кулешова, А. Г. Исаченко, В. Н. Калуцков, Е. Ю. Колбовский, М. Е. Кулешова. Ф. Н. Мильков - один из основоположников современного антропогенного ландшафтоведения, даёт классификацию антропогенных ландшафтов, в основание которой кладет ряд признаков: по содержанию и генезису, целенаправленности возникновения и длительности существования, мере воздействия антропогенного фактора на природу, по степени саморегулирования, хозяйственной ценности и другие [4; 10]. При этом главная роль отводится вопросам оптимизации использования, культурно-историческому генезису, современной динамике отдельных типов ландшафтной сферы, мониторингу его трансформаций в связи с антропогенным фактором.

В современной исследовательской сфере проблемы места и роли ландшафта в системе экологических отношений, его «экологическая» сущность рассматриваются в трудах В. И. Андрейцева, И. А. Бриньке, В. М. Ермоленко, И. И. Каракаша, П. Ф. Ку- линича, А. Н. Мирошниченко, В. Л. Мунтя- на, В. В. Носика, А. И. Рипенко, Д. М. Гродзинского, А. М. Маринича и некоторых других. Сущность и генезис юридического понятия «ландшафт», в том числе в ракурсе европейской экологической политики, исследует Е. В. Лозо; В. Н. Калуцков, Т. М. Красовская и другие рассматривают культурный ландшафт как наложение сети культурных объектов на сплошную природную основу. К ним примыкают исследования по рефлексии этических аспектов биотехнологии (о человеке, его природе и будущем) как российских учёных и философов (Б. Г. Юдин, П. Д. Тищенко, Е. И. Кириленко и другие), так и зарубежных (Ю. Хабермас, П. Сингер, Я. Хартман, М. Клиновски, Е. Ветулани, Т. Щлипко и другие). Е. А. Кожемякин касается этой проблемы в контексте концептуально-методологического обоснования дискурсной формы бытия культуры, предметной реальности от мира знаков, а не предметов, которые они обозначают; Г. В. Драч - с позиции когерентности разума и культуры, где разум объединяет человеческий мир в единый мир культуры; В. П. Римский, О. Н. Римская - в контексте мифологии и субкультурных религий; А. А. Герасимов работает в русле социальнофилософского анализа технизированного общества; геоэкологические проблемы и ландшафтное планирование исследуют А. А. Ямашкин, И. Е. Тимашев, В. Б. Маха- ев и другие. В контексте структурной семантики об «онтологии сада» пишут А. Лефевр, М. Н. Соколов, А. П. Вергунов, В. А. Горохов и другие. Помимо этого, проблема культурного ландшафта всё активнее изучается в контексте ландшафтной регионистики в сопряжении с понятиями «культурная традиция» и «культура жизнеобеспечения», про- блематизируясь с позиции сохранения природного и исторического наследия.

Разумеется, рассмотренные аспекты не исчерпывают всей полноты и сложности данной тематики. При этом мы видим, что, с одной стороны, с позиции культурно-исторической типологии ландшафтного пространства, процессы семиотизации природы обнаруживают себя в самых разных контекстах и смысловых значениях, по мере чего вполне закономерно выявляются новые проблемные, в том числе малоизученные, ракурсы взаимодействия культуры и пространства. С другой же стороны, нельзя не отметить не вполне позитивную, на наш взгляд, тенденцию: при всей солидности источниковедческой базы основная часть работ имеет дискретный, или же «узкий» (скажем, ландшафтно-географический), или же нарративный характер. Некоторые специалисты-исследователи более склонны к констатации, нежели к целостной аналитике проблемы. Поэтому мы попробуем отрефлектировать качественную специфику концептов «природный», «антропогенный» и «культурный» ландшафт(ы), показать сопряжённость этих культурных феноменов. И скажем сразу, что, по нашему мнению, универсальность процессов семио- тизации природной среды отражает социокультурную «генетику» конкретной эпохи (её мировоззренческий и интеллектуальный климат, эстетические доминанты и пр.). Именно они воплощаются и предстают в знаково-символических образах природы, источники которых, соотносясь с фундаментальным человеческим опытом, образуют собой «эстетику», «поэзию ландшафта». Отсюда, собственно, и вытекает семиотическая роль, назначение всех компонентов (в том числе утилитарных) культурного ландшафта как универсальной формы бытия культуры, его семантика.

В основе конструкции и концепции природного ландшафта лежит особая «природная» интерпретация антропогенного ландшафта. В самом сжатом виде природный ландшафт может быть сформулирован так. Это пространственная неокультуренная среда, целостная система, в границах которой основные ландшафтные компоненты (рельеф и почва) сформировались и функционируют помимо внешнего вмешательства человека. Геоморфологическая структура природного ландшафта определяет размещение и движение вод, непосредственно влияя на качество и движение воздушных потоков. Его основные три компонента обеспечивают процессы качественной эволюции живой природы - совокупности биогенных компонентов. Литогенная основа природного ландшафта отличается статикой и устойчивостью, в то время как «живая природа», напротив, подвержена динамике. При том, однако, что именно последняя служит «гарантом» саморегуляции и самообеспечения ландшафта, поддержания его стабильного нерискогенного развития. Иначе говоря, благодаря протекающим в ландшафте как целостной системе процессам биогеоценоза природный ландшафт предстаёт единым, снабжённым механизмами самозащиты и самовосстановления и репродуктивности. Основной цементирующей конструкцией в таком организме, так сказать его скелетом, выступает рельеф: его изменения с неизбежностью тянут за собой цепочку трансформации всех образующих его частей - компонентов.

В том случае, когда природный ландшафт как целостный живой организм подпадает под преобразовательную деятельность человека, по мере чего его основные природные компоненты (водный режим, растительность, фауна, рельеф и почва) в той или иной степени и форме претерпевают изменения, можно говорить о возникновении такого (синтетического) феномена как антропогенный ландшафт. Если говорить предельно сжато, то на настоящее время антропогенным называют особый тип географического комплекса, который начал формироваться на Земле в историческое время. Основной массив определений, касающихся антропогенного ландшафтоведения, рассматривает антропогенный ландшафт в качестве комплексов, формирующихся под влиянием хозяйственной деятельности человека. И здесь, пожалуй, нет ничего удивительного. В самом деле: масштабы и территориальное распространение «вольного» или «невольного» вмешательства человека в природу сегодня ни у кого сомнений не вызывают. Пожалуй, наши современники больше удивляются тому обстоятельству, что в XXI столетии ещё остаются островки «воды и суши», куда не шагнула нога человека, и там нашему удивлённо-восхищённому взору открываются уголки «первозданной природы». Примечательно, что, как правило, антропогенные, изменённые ландшафты градируются по трём большим направлениям: во-первых, по степени изменения природного комплекса (неизменённые, слабоизменённые, сильноизменённые); во-вторых, по уклону (или специфике) технологического воздействия населения на природу (в широком диапазоне от сельскохозяйственных до промышленных); в-третьих, по сопряжённости природных и антропогенных процессов, взаимовлияющих на строение ландшафтов. При этом культурный ландшафт во многом сопряжён «квазиприродному», отражающему эмоциональную сферу человека, погружающегося в ландшафтное пространство [2, с. 57].

В нашем понимании антропогенный ландшафт предстаёт пространственной средой, характеризующейся изменёнными в ходе человеческой деятельности природными компонентами, специфика которой состоит в сочетании природной самоорганизации, с одной стороны, и управления со стороны человека - с другой. Поскольку же «человеческий фактор» сегодня весьма зримо обнаруживает себя буквально во всех культурно-исторических системах природы, постольку большинство современных ландшафтов носит антропогенный характер, открывая широкий ряд культурных ландшафтов в качестве процесса трансформации природного ландшафта. культурный ландшафт природный экологический

Далее мы введём и обоснуем тезис, касающийся генезиса понятия «культурный ландшафт», указав на качественное эволюционирование его множественных трактовок. Систематизация наиболее распространённых концептуальных подходов и трактовок культурного ландшафта, представленных в современной специальной (прежде всего в географической науке) и справочно-энциклопедической литературе, показывает, что пальма первенства принадлежит традиционному пониманию культурного ландшафта как «хорошего» антропогенного ландшафта, целенаправленно изменённого человеком по определённой программе и, что важно, обладающего высокими эстетическими и функциональными качествами.

В этом плане можно сказать, что в идеале каждый человек стремится устроить мир, так сказать, «по-человечески». Разумеется, данное обстоятельство усиливает необходимость выделения концепта «культурный ландшафт» из общепринятой системы географических ландшафтов. Это - во-первых. Во-вторых, столь же значительны, как мы выяснили, трактовки культурного ландшафта, «увязывающие» его понимание с тем или иным местом (местностью) обитания исторически сложившихся локальных общностей, коллективов людей - носителей культурных ценностей, на протяжении достаточно длительного исторического периода. В-третьих, названный подход сближается с трактовками, развивающими тему наследования культурным ландшафтом своей природной основы. Речь идёт о взаимодополнении антропогенных (они же - культурные) и сугубо природных компонентов при доминировании последних, а точнее, о наложении отдельных высокостатусных сетевых элементов культуры на сплошную природную основу. То есть перед нами понимание культурного ландшафта как элемента культуры на природной основе, как закономерное продолжение, пролонгирование природного ландшафта и его знаково-символическое бытие в культуре. В понятии культурного ландшафта здесь, на наш взгляд, акцентируется смысл, вносимый культурными элементами в природный ландшафт, сакрализация природных элементов.

Наконец, выделяют актуальный сегодня подход, контекстуально рассматривающий специфичность культурного ландшафта сквозь призму категории природно-культурного наследия (в России он особо развивается под эгидой Института природного и культурного наследия). Заметим, данная концепция оказывается достаточно широкой на российской почве именно в силу специфики своей практической направленности, что, конечно же, вполне объяснимо и справедливо, с учётом актуальности самой проблематики культурного наследия и национального достояния. Поэтому в русле обозначенных позиций понятие культурного ландшафта максимально наполнено духовными и интеллектуальными ценностными характеристиками (сами же ценности, понимаемые как генетический компонент ландшафта, транслируются будущим поколениям в виде информации).

С учётом изложенного уместно подчеркнуть, что данное понятие прошло путь от своего «нематериального», «узкоспециализированного» понимания (как изображение местности, результата композиционно художественного упорядочения) до широкой репрезентации ландшафтной сферы в культуре, а именно - как исторически обусловленной геосистемы (генетически единой, целостно однородной и антропогенно-окультуренной). В связи с этим напрашивается выработка интегрального понимания культурного ландшафта как синтетического и пограничного феномена, объемлющего собой человеческий и природный миры, как результата сотворчества («произведения») человека и природы. Такая интерпретация, как нам кажется, позволяет осмыслить данный феномен в качестве целостного, потенциально непрерывного, наличествующего повсюду, телесно выраженного, «морфологичного» явления, погруженного в культурно-исторический контекст. При этом с позиции семиотического подхода к культуре, из которого мы преимущественно исходим, культурный ландшафт предстаёт универсальной семиотической системой, сферой пространственных представлений и кодов культуры на всех стадиях её формообразования, формируя специфику семиотического дискурса.

Кроме того, пространственная специфика природно-антропогенных и геоэкологических факторов генезиса ландшафтной сферы позволяет осуществить геоэкологическую концептуализацию культурного ландшафта как континуальной природно-антропогенной геосистемы, в том числе в ноосферных моделях проектирования будущего. И поскольку культурный ландшафт одновременно предстаёт социоприродным и знаково-символическим формообразованием, постольку в контексте его генезиса правомерно говорить о синтезе и сопряжении обоих, обладающих спецификой факторов, при нецелесообразности их вычленения в «чистом» виде.

В тематическом поле статьи, выходя на широкие философские обобщения о феномене культурного ландшафта, человека и природы, мы с тревогой констатируем очевидный парадокс. Суть его состоит в накале противоречия между темпами наращивания научных и инженерных стратегий, в орбиту которых вовлекается культурная и природная среда, с одной стороны, и совершенно недопустимым в этой ситуации уровнем нравственного самосознания человечества - с другой. Увы, надо сказать: первое опережает второе. А широко известный тезис о том, что «природа не храм, а мастерская», утвердившийся в качестве ведущей новоевропейской парадигмы взаимодействия культуры и природного мира, продолжает доминировать в культурноцивилизационных системах современного миропорядка.

Разве есть причины отрицать очевидное: в безудержной погоне (а то и гонке) за удовлетворением своих утилитарно потребительских ценностей техногенное общество и «человек интеллектуальный», наш современник, безмерно наращивает интенсивность эксплуатации геосистем, словно «не замечая» деструктивного антропогенного воздействия на ландшафтную сферу. И разве ни парадоксально, что оберегать природный мир всё в большей мере приходится от самого человека, жителя XXI столетия? Полагаем, что ответы на эти вопросы очевидны каждому мыслящему человеку.

В целом же мы находим достаточно оснований для того, чтобы заключить: в существе своём проблема семиотизации природы в культуре, решаемая с позиции разных концепций культуры, так или иначе опосредована парадигмой взаимоотношений «человек - природа» и мерой их гармоничного и паритетного сосуществования.

Примечания

1. Калинина Г. Н. Культурно-историческая феноменология паранауки: автореферат дис. на соиск. учён. степ. доктора философских наук: 24.00.01 / Калинина Галина Николаевна. Белгород, 2015. 45 с.

2. Культурный ландшафт как объект наследия / под ред. Ю. А. Веденина, М. Е. Кулешовой. Москва: Институт Наследия ; Санкт-Петербург: Дмитрий Буланин, 2004. 620 с.

3. Лотман Ю. М. Статьи по типологии культуры // Семиосфера. Санкт-Петербург: Искусство-СПБ, 2000. 704 с.

4. Мильков Ф. Н. Общее землеведение. Москва: Высшая школа, 1990. 336 с.

5. Римский В., Римская О. Феномен субкультурных религий. Саарбрюкен: Palmarium Academic Publishing, 2012. 129 с.

6. Руднев В. П. Прочь от реальности: Исследования по философии текста. II. Москва: Аграф, 2000. 432 с.

7. Руднев В. П. Реальность // Энциклопедический словарь культуры ХХ века. Москва: Аграф, 2001. 608 с.

8. Степин В. С. Философия науки: общие проблемы. Москва: Гардарики, 2006. 348 с.

9. Тикунова С. В. Культурный ландшафт как форма ценностного отношения к миру // Культура. Искусство: актуальные проблемы теории и практики: сборник докладов Всероссийской научнопрактической конференции (Белгород, 25-26 февраля 2016 года): в 4 томах. Белгород: ИПК БГИИК, 2016. Том 1. С. 361-364.

10. Эколого-географические районы Воронежской области / Ф. Н. Мильков, В. И. Федотов, А. Б. Ахтырцев и др. ; под ред. Ф. Н. Милькова. Воронеж: Изд-во Воронежского ун-та, 1996. 214 с.

Размещено на Allbest.ru