Иван Мельников: иконописец на перекрестке традиций

Размещено на http://www.allbest.ru/

Иван Мельников: иконописец на перекрёстке традиций

Гокик Душица

Наталья Лапаева-Ристеска

Часть 1. Иван Мельников: жизнь и судьба. Битола в творческой судьбе художника

Чтобы вглядеться в квинтэссенцию жизни художника и проникнуть в суть его творчества, следует предпринять серьезные усилия для обнаружения переплетенных нитей разнообразных на него влияний -- из социума и личной сферы.

Известной является мысль «гения сердца» Фридриха Ницше: «...За големите работи човекот треба или да молчи или да говори возвишено» «...При свершении великих дел человек должен или молчать, или говорить возвышенно». Здесь и далее перевод с македонского языка на русский -- Натальи Лапаевой-Ристеской. (Ниче 2009: 5). Художнику, который оставил далеко позади себя «пёструю» жизнь и очистил душу от осадка человеческой суеты, требуется говорить только возвышенно -- от широкого сердца и с «открытым» умом. Именно эти характеристики украшают образ русского художника Ивана Мельникова (1896-1972), выпускника Петроградской художественной академии, иконописца, сценографа, педагога. Мельникова можно смело назвать корифеем русско-македонского культурного диалога.

Наум Горгиевски писал о Мельникове: «Роден е во 1896 г., во Петербург. Како руски емигрант дошол во Битола во периодот мегу двете светски во]ни. Неговото ателье го посетувале голем бро] лубители на ликовната уметност, а исто така во него била формирана работилница и школа за иконопис. То] бил уметник ко] посветувал подеднакво внимание како на сакралната така и на профаната уметност. Негово на]познато остваруваае претставуваат иконите од иконостасот во црквата Св. Богородица, одделни икони во црквата Св. Тро]ца, како и во битолската Митрополща»¹ «Одну большую армаду людей в различных униформах и говорящих на разных языках; между ними было большое количество русских, участников Солунского фронта и освободителей Битолы в 1916 году». (Горгиевски 2010: 104).

Жизнь и судьба Мельникова духовно глубоки и не включены в «театр» жизни, где человек теряет свою человеческую сущность. Художник был дистанцирован от «трековых дорожек» тривиального существовани и устремлён к Высокой истинной реальности.

Творческая судьба Мельникова тесно связана с Битолой как одним из главных центров духовной культуры не только Македонии, но и всего балканского мира. Деятельность Мельникова, являющегося участником русской колонии в Битоле, -- «клубок», ткавший «полотно» его творческой судьбы.

Битола -- город в юго-западной части Македонии; он является административным, культурным, образовательным, научным центром этого региона. Раньше город назывался «Монастир». Это имя он получил потому, что в городе и в окрестностях существовало большое количество монастырей, некоторые из которых активны и сегодня. Битола -- необычайно красивый город с богатой историей и сильными духовными традициями. Почти в центре города находятся остатки античного города Хераклея, который был основан царём Филиппом II, отцом Александра Македонского. Несмотря на то, что до Балканских войн (1912-1913) город находился под властью турок, в нём существовало несколько консульских миссий, в том числе, и России. Битолу называли «городом консулов».

Александр Стерьовски писал, что Первая мировая война (1914-1918) объединила в Битоле «една голема армада со различни униформи и различни )азици, помегу кои имало голем бро) Руси, кои учествувале во пробивот на Солунскиот фронт, но и во ослободувашето на Битола во 1916 година» «Несмотря на то, что Иван Мельников был военным (он утверждал, что был полковником в Белой армии), он рекомендовал себя как "художник из России"». (Стер)овски 2003: 45). Создалась «русская колония». Фраза «русская колония» означает общину русских эмигрантов -- солунцев и белогвардейцев в Битоле, которые пришли туда после Первой мировой войны и во время Гражданской войны в России; все они интегрировались в жизнь города. В Битоле сформировалась русская диаспора, которая была многочисленной и наиболее активной в период 1920-1930-х годов.

После окончания Первой мировой войны, в которой Мельников принимал активное участие, и после того, как он покидает Россию во время Гражданской войны, он начинает жизнь свободного художника в Битоле. В Битолу он приходит с русскими эмигрантами первой волны и остается там до конца жизни. Он женится на македонке Хрисуле Спировой-Василевской. Александр Старьовски пишет: «Иако Иван Мелников бил воено лице (се тврди дека бил полковник во Белата армща) уште во 1925 год. се декларира како "уметник од Русща"»1 (Стер)овски 2003: 79). Диапозон его творчества был широк: он писал портреты, пейзажи; впоследствии он подписывался как «живописец». И всё-таки главным для него была иконопись: им был создано большое количество икон, иконостасов, фресок.

О себе Мельников писал: «В период с 1922 по 1935 годы, работая в православных религиозных организациях, посвятил себя изучению византийской и старинной живописи в Югославии, более всего в Македонии. За это время я посетил более 200 церквей и монастырей, в которых изучил и зарисовал множество фресок и других произведений живописи и архитектуры» (Юстинович 2014: 38).

Работы Мельникова как иконописца прекрасны. Хорошо известны его иконы, иконостасы, фрески в церквях и монастырях на территории современной Македонии: иконы в церквях Святой Троицы, св. Богородицы, вмч. Димитрия, Воскресения Христова, св. Параскевы Пятницы, святых первоверховных апостолов Петра и Павла в Битоле; иконы в церкви свт. Николая в городе Струга; иконы в церкви св. Анастасия и в монастыре св. Наума вблизи города Охрид; иконостас в церкви св. Тирона близ Битолы; иконостас в церкви св. Богородицы в селе Трново-Магарево; фрески в монастыре св. Богородицы в Калиште, около Струги, и др.

Мельников оставил следы своего творческого присутствия и в битольском театре. В течение многих лет он был чуть ли не единственным художником, создававшим декорации для постановок в Народном театре в Битоле.

Помимо занятий художественным творчеством Мельников серьезно занимался педагогической деятельностью. Долгое время он работал учителем рисования в общеобразовательной школе имени Даме Груева. Мельников был учителем элегантным и красивым, обладающим подлинным педагогическим тактом, что оставило яркое впечатление в душах многих его учеников. Мельников давал и частные уроки живописи. Также он обучал молодежь основам иконописи и воспитал большое количество талантливых и успешных художников. И сегодня в Битоле живут и работают ученики Мельникова, которые занимались в его мастерской, -- Никола Крнчев, Иосиф Бурник, Йован Димовски. Они -- художники, иконописцы; их работы освещены пламенем творчества их учителя.

Мельников внёс свою заметную «лепту» в формирование духовного облика Битолы. Его творческая судьба -- яркое свидетельство того, что реальность может быть облагорожена творческой энергией Духа, который стирает все границы (национальные, религиозные, политические) как иллюзорные и существующие только в человеческом уме. (Автор текста -- Душица Гокик)

Часть 2. «Контрапункт»: Серафим Саровский и Нектарий Битольский на иконах Ивана Мельникова в церкви св. Димитрия В Битоле

В церкви вмч. Димитрия в городе Битола мы находим две иконы, выполненные русским художником-эмигрантом Иваном Мельниковым. На северной стене церкви находится икона русского святого -- преподобного Серафима Саровского (1759-1833); строго напротив, на южной стене, -- икона Нектария Битольского (умер в 1500), святого Македонской православной церкви. Письменных свидетельств самого Мельникова, которые бы объясняли причину обращения художника к образам этих святых, пока не найдено.

Однако можно предположить, что обращение это не случайно. Постараемся восстановить внутреннюю логику, двигавшую художником в его выборе.

Вынужденное пребывание в родственной по культуре и языку, но все - таки «другой» стране интенсифицировали процессы духовной и культурной самоидентификации художника. Оказавшись в положении эмигранта, Мельников, думается, пытался установить «метафизическую» связь с родиной, внимательнее всматривался в русский духовный «ландшафт». Вместе с тем, оказавшись в Королевстве СХС (Королевстве сербов, хорватов и словенцев), Мельников начал активно знакомиться с духовной культурой православных народов, входящих в его состав. Посещая большое количество монастырей и церквей, Мельников тщательно изучал особенности византийской иконы и стенописи, традиции которых сложились ещё в Х1-Х1У веках. Также Мельников подключился к процессу восстановления православных храмов на территории Королевства СХС, пострадавших от войн и «зубов времени». Беря заказы от церквей, в которых требовалось проводить реставрационные работы, он имел возможность знакомиться с южнославянской православной иконописной стилистикой.

Впоследствии в своих собственных работах Мельников пытался соединять традиции русской и южнославянской иконографии. А потому совершенно не случайно, что для церкви св. Димитрия в Битоле Мельников исполнил иконописные портреты Серафима Саровского и Нектария Битольско- го, русского и македонского святых.

Мельникова не мог не привлекать Серафим Саровский как святой, внёсший в жизнь высокий идеал христианской духовности и любви. Известно, что преподобный Серафим был необыкновенно открыт людям, -- к каждому приходящему к нему он обращался: «Христос воскресе, радость моя». Думается, что Серафим Саровский был дорог Мельникову тем, что стяжал уникальный дар христианской всепрощающей любви, умел понять и полюбить в каждом человеке его грешную и стенающую душу.

Невозможно представить, чтобы Мельников прежде чем писать икону с изображением Серафима Саровского, не осмыслил содержание жизни Преподобного: его детство, в котором он, будучи ещё Прохором Мошниным, любил самостоятельно читать и перечитывать Евангелие и святоотеческие книги, а также был исцелён от тяжёлой болезни с помощью иконы Курской Божией Матери «Знамение»; пострижение в монахи, и «превращение» в 1785 году Прохора («ведущего за собой») в Серафима («пламенного»); прощение греха разбойникам, искалечившим его; внимательную заботу о любимом детище -- Дивеевской женской обители; особенную «благотворительную деятельность» после выхода из затвора, выражающуюся в помощи людям, нуждающимся в наставлении, утешении и исцелении. Нет сомнения, что Мельникова не могли не впечатлять и совершенные Серафимом Саровским духовные подвиги: восьмилетнее уединение в Дальней пустыни, расположенной в нескольких километрах от Саровского монастыря; подвиг столпничества, когда для усмирения собственного духа и для стяжания Святого Духа он простоял 1000 дней на валуне; три года постничества; обет молчания, продлившийся 15 лет; служение людям в самом высшем монашеском подвиге -- старчестве. Подвиги святого, далеко превосходящие естественные человеческие возможности, гармонично и просто вошли в его жизнь.

Душевный склад Серафима Саровского свидетельствует о его особенном -- доверчивом, тёплом, гуманном -- отношении ко всему живому в мире. Особенно трогателен тот факт, что Серафим Саровский дружил с животными. Он понимал их и помогал им: мог, например, кормить из рук большого медведя, давал хлеб птицам.

Образ Серафима Саровского просто, но вместе с тем убедительно запечатлевают строчки стихотворения члена Общества любителей духовного просвещения (ОЛДП) Леонида Денисова (в будущем епископа Арсения), созданного им в 1903 году:

Вот он, блаженный пустынник, взыскующий Века грядущего благ неземных!

Вот он, в скорбях, как мы в счастье, ликующий,

Душу готовый отдать за других! <...>

Учит искать он богатство нетленное,

Чтоб не владела душой суета, - Ибо всё мира сокровище бренное Нашей душе не заменит Христа. (Денисов)

Несомненно, Серафим Саровский был дорог Мельникову. И свидетельство тому -- икона, исполненная им для церкви Св. Дмитрия в Битоле.

В изображении Серафима Саровского Мельников, разумеется, имел предшественников. Существует композиционное и стилистическое разнообразие икон с образом Серафима Саровского, являющих разные грани облика Преподобного. Основной моленный образ Святого Серафима возник на основе прижизненного портрета, исполненного живописцем Семёном Серебряковым около 1828 года, то есть за пять лет до кончины Преподобного. На портрете Серебрякова (ставшим позднее иноком Саровской обители) старец Серафим изображён на оливковом фоне в мантии, епитрахили и поручах. Бледное лицо Преподобного представлено носящим на себе следы преклонного возраста и многолетних подвигов. Именно с портрета Серебрякова в дальнейшем были сделаны многие типы иконографии преподобного Серафима Саровского. Портрет Серебрякова стал основой и мельниковского иконописного извода образа преподобного Серафима. Мельников меняет технику и некоторые приёмы письма, но сохраняет иконографическую традицию, а потому облик Святого легко узнаваем и доносит до прихожан характерные особенности его лица и взгляда.

Как и Серебряков, Мельников изображает Серафима Саровского в мантии, епитрахили и поручах, как если бы он приступал к причастию Святых

Тайн. По этому портрету видно, что лета и иноческие подвиги имели влияние на внешний вид старца -- его волосы на голове и на бороде седые, лицо бледное и серьёзное. От сосредоточенного выражения лица преподобного создаётся впечатление, что святой Серафим настолько же углублён в себя, насколько и видит того, кто предстоит перед ним, а значит -- слышит его, готов помочь ему. Мельников особенно акцентирует взгляд преподобного. Он -- внимательный, пристальный, проникающий в душу.

Особенное внимание в портрете уделено правой руке святого -- она положена на епитрахиль у груди. Это является знаком духовной сосредоточенности. Ладонь, прижатая к груди, символизирует молитвенное состояние преп. Серафима, постоянное внутреннее предстояние перед Богом.

Мельников повторяет вслед за Серебряковым и цветовую композицию портрета, в основе которой лежит чёткое разделение в одеяниях святого -- чёрная мантия в складках оттеняет белую епитрахиль с крестами и каймой поверх неё. Чёрная мантия -- свидетельство монашеского одеяния Саровского чудотворца; белая епитрахиль сверху является знаком того, что преподобный был иеромонахом, а значит, мог совершать Таинства Церкви и другие богослужения.

Мельников наделяет преп. Серафима нимбом, который отмечает присутствие на нём особой Божией благодати. Интересно, что несмотря на то, что в иконографии преподобного Серафима Саровского официально нимбы появились только после его канонизации в 1903 году, нимб на портретах рисовался от руки ещё задолго до прославления старца в лике святых. Кроме того, сразу же после кончины Преподобного в его портретах рисовали не только нимб, но и надписывали от руки полный его титул, после чего портрет освящали. На портрете преподобного, созданного Мельниковым, присутствуют и нимб, и титул. Вверху над головой с нимбом можно прочитать: «Преподобный Серафим Саровский, чудотворец». Мельников располагает эти слова по принципу симметрии: «осью» симметрии является имя святого -- Серафим Саровский, а в правой и левой её плоскостях содержатся его характеристики -- соответственно «Преподобный» и «Чудотворец».

Икона Серафима Саровского, созданная Мельниковым, есть его «заинтересованное прочтение» образа русского святого, попытка создать адекватный слепок с личности старца. Священник Георгий Флоровский, подчёркивавший особенную духовность Серафима Саровского, утверждал, что в нём «дивно смыкаются подвиг и радость, тягота молитвенной брани и райская уже светлость»; что «старец немощный и премудрый, "убогий Серафим"» невероятно убедителен в своём опыте обновления «исконной традиции взыскания Духа». Слова отца Георгия не могут не вспоминаться, когда мы созерцаем икону Серафима Саровского, выполненную русским художником- эмигрантом Мельниковым для церкви св. вмч. Дмитрия в Битоле. Как не могут не вспоминаться и слова самого Серафима Саровского: «Пост, молитва, бдение и всякие другие дела христианские, сколько ни хороши сами по себе, однако не в делании лишь только их состоит цель нашей жизни христианской <...>. Истинная цель жизни нашей христианской есть стяжание Духа Святаго Божия» См. Беседы Преподобного Серафима Саровского о цели христианской жизни с симбирским помещиком и совестливым судьёй Николаем Александровичем Мотовиловым (Из рукописных воспоминаний Н.А. Мотовилова)..

Икона Нектария Битольского, расположенная напротив иконы Серафима Саровского, является своего рода «контрапунктом», содержащим в себе идею сопоставления двух святых. Вероятно, для Мельникова Серафим Саровский и Нектарий Битольский -- это две судьбы, самостоятельные, но связанные невидимыми нитями.

О Нектарии Битольском известно не очень много. Но это немногое впечатляет. Вехи судьбы и духовные подвиги Нектария Битольского представлены в «Афонском патерике» (1897) См. АОонскій патерикъ, или жизнеописаніе святыхъ, на Святой Аеонской горі просшвшихъ. Декабря 5. Житіе преподобнаго и богоноснаго отца нашего Нектарія, подвизавшагося въ скиту Ка- рейскомъ въ келліи Архангаловъ, именуемой Ягари.. Они заслуживают внимания и побуждают к размышлениям. Дата рождения Нектария Битольского не установлена, но предположительно он появился на свет перед завоеванием турками Балкан, а значит -- в середине XV века; местом его рождения была Би- тола: «Божественный Нектарш родился въ такъ называемой ныне Битолш и нареченъ былъ при св. крещенш Николаемъ»; «когда турки намеревались занять это мЪсто, мать преподобнаго, работая на гумне, забылась краткимъ сномъ и видитъ Пресвятую Богородицу, повелевающую ей бежать тотчасъ съ мужемъ и детьми <...>, объявляя ей, что турки пленятъ область ихъ. Лишь только видеше кончилось, она объявила о семъ мужу, и они, нимало не медля, взяли детей своихъ, оставили родину и скрывались» (АП).

Будущий святой воспитывался в монастыре св. бессребреников Космы и Дамиана в Костуре, куда удалился его отец, взяв с собой его и другого сына; причём отец, «благоугождая Господу, прилагалъ всевозможное стараше о воспитанш детей, обучая ихъ страху Господню и утверждая въ правилахъ христтнской нравственности». Вероятно, Николай чувствовал потребность в более аскетичной и строгой духовной жизни, а потому к нему приходит решение оставить монастырь Св. Бессребреников и отправиться на Святую Гору Афон, где он «вскоре принялъ иноческш образъ съ именемъ Нектарш» (АП).

Важной вехой духовной судьбы Нектария является встреча с двумя старцами -- Дионисием и Филофеем, которые принялись с любовью и отеческой заботливостью наставлять его и укреплять в подвигах иноческой веры. Старцы преподали Нектарию истинные уроки евангельской любви. В победе над своими слабостями, несовершенством, страстями Нектарий избрал своим главным принципом аскезу. К кротости духа и милости сердца Нектарий шёл через молитву, пост, исповедь, опрощение. Живя в келии Св. Архангелов на Афоне, «онъ посвятилъ себя всей строгости пустынныхъ подвиговъ», в результате чего «постъ и бдінія истощили тілесньїя его силы, тогда какъ духъ его боліе и боліе мужалъ и окрылялся» (АП).

Вместе с тем, жизнь Нектария нельзя назвать «духовной идиллией». Нектарию пришлось узнать, что такое «козни дьявола» и долгое время жить в противостоянии искушениям и посланным свыше трудностям. «Враг, неистощимый въ вымыслахъ злобы», посылает Нектарию испытание -- ненависть человеческую. В «Афонском патерике» говорится: «Старецъ Филоеей, кромі Нектарія, имЪлъ еще ученика. Этого послідняго сатана до того озло- билъ <...> противъ Нектарія, что несчастный сталъ явно говорить Филоеею и Діонисію, чтобъ прогнали Нектарія, иначе онъ или его убьетъ, или самого себя» (АП). Нектарию пришлось бороться с самим собой, чтобы не отвечать ненавистью на ненависть. Побеждая в себе чувство обиды и желание мстить, Нектарий руководствовался христианским заветом любви к ближнему, а потому сумел уберечь себя от «богоненавистных пороков». Было и ещё одно испытание, через которое довелось пройти Нектарию, -- это испытание болезнью. И оно было им достойно выдержано: «Чтобъ возбудить въ немъ чувство малодушія и жалобы, врагъ поразилъ его чрезвычайными болезнями телесными: но истинный подвижникъ былъ непоколебимъ и, въ этихъ стра- дальческихъ искушешяхъ очистившись, какъ злато въ горнилі» (АП). И какими разными были финалы жизни двух учеников старцев Дионисия и Фило- тея: если об ученике, который проникся ненавистью к Нектарию говорится, что он, «не пришедши въ чувство смиренія и раскаянія, <...> удалился въ мфъ и тамъ, предавшись невоздержности, скончался жалкимъ образомъ <...>, даже безъ обычнаго напутствія христіанскаго. Вотъ что значитъ брато- ненавидініе и зависть!», то о Нектарии сообщается, что он «мирно предалъ духъ свои Господу. По истеченіи четырёхъ літа, ученики его раскрыли его могилу, и райскій ароматъ разлился отъ святыхъ его мощей» (АП).

Итак, Нектарий Битольский в македонской духовной традиции -- это символ души, украшенной христианскими добродетелями: терпением, послушанием, незлобием, милосердием.

Из статьи Елены Светиевой «Светителските култови во македонските ерминии од XIX век и нивната конципираност според бакрорезните пред- лошки од стематиграфщата на Христофер Жефарович» можно узнать, что «култот на св. Нектари) Битолски особено е развиени на Атос,каде што една келща <...> го носи неговито име. Во истата келща, позната как Jагари, во иконостасот се наога икона со ликот на преподобниот св. Нектари) од 1819 година. То) е претставлен како старец во калугерска облека со голем крст со десната рака, как обележ)е на светец» «Культ св. Нектария Битольского был особенно развит на Афоне, где одна из келий носит его имя. В этой келье, известной как Ягари, в иконостасе находится икона 1819 года с образом преподобного Нектария. Он представлен на ней как старец в монашеской одежде с большим крестом в правой руке, что является символом святости». (Светиева 2016). На иконе Нектария

Битольского, выполненной Мельниковым для церкви Св. Дмитрия в Битоле, Святой слегка наклонен вправо. Он -- в тёмном монашеском одеянии, символизирующем отрешённость от мира и говорящем о добровольной нищете. Мантия и накидка, покрывающая голову Нектария, -- знаки обретения покровительства Бога, напоминание о строгости и подвижничестве его монашеской жизни, о его благоволении и кротости.

Композиционным центром, который совпадает с центром идейным, являются руки Святого, держащие крест. Особенное внимание уделено левой руке, в которую крест вложен. Эта рука, скорее, немощная, чем сильная, тем не менее рождает ощущение силы, исходящей изнутри. Крест в руках Нектария указывает на его духовный ориентир, на подвиг Святого во имя Христа. Крест на иконе является, по сути, её смыслообразующим центром. Он изображается не маленьким, а довольно крупным и призван напомнить о том, что, с одной стороны, он -- орудие пытки, с другой, -- орудие победы Христа над смертью. От рук с крестом глаза поднимаются кверху и останавливаются на лице Нектария. В лице просвечивает выражение его духовной жизни. Привлекает взгляд Нектария, поражающий глубиной и внимательностью. В нем можно обнаружить одновременно и самоуглублённость, и как будто бы готовность «говорить» с тем, кто оказался предстоящим перед ним. Над головой Некатрия -- нимб. Золотистое свечение вокруг головы является знаком его святости. В верхней части иконы находим надпись, в которой представлено имя Святого -- Нектарий Битольский и указан его «разряд» -- Преподобный, что значит -- праведный, угодивший Богу своим монашеским подвигом.

Серафим Саровский и Нектарий Битольский -- два святых, привлёкших внимание русского художника Ивана Мельникова своей искренней верой и чистотой духовных помыслов, своим подвижничеством, тем, что оба они были кроткими, незлопамятными, скупыми на слова, целомудренными, жаждавшими стяжать любовь к Богу и к ближнему и благодать Духа Святого. Когда смотришь на иконы Мельникова в церкви св. Димитрия в Битоле, то понимаешь, что они отразили процесс национального самоопределения художника и его желание отыскать связи между русской и македонской культурами, родственными по духу.

(Автор текста -- Наталья Лапаева-Ристеска)

Часть 3. «Раскол»: «сакральное» и «мирское» в иконах Ивана Мельникова в церкви Св. Богородицы в Битоле

Иван Мельников ни в коей мере не считал своё искусство плодом художественного воображения, напротив, он глубоко верил в то, что искусство даёт возможность проникнуть в Истину и достичь вершины тайны самой Жизни. Как утверждает Иван Заров, «иконографщата се одликува со еден конзервативен традиционализам во ко] нема место за слободната уметничка фантазща» «Иконопись характеризуется консервативным традиционализмом, в котором нет места свободной художественной фантазии». (Заров 2003: 24). Но художник Мельников делает очень смелый шаг вперёд, отходя от канонов иконографической традиции. Творческая энергия оставляет неизгладимый след в его искусстве.

Мельников остро улавливает озабоченность человека преходящим миром. Созданные им иконы есть способ отрицания «непрочной оболочки бытия». В какой-то степени они являются лекарством против личной духовной беспочвенности человека. Всё это относится к лучшим достижениям Ивана Мельникова -- иконам в церкви св. Богородицы в Битоле, а именно: иконам Иисуса Христа, св. Иоанна Крестителя, св. Климента Охридского, свт. Николая Чудотворца и Рождества Богородицы. Мельников открыт миру византийско-македонских идей. Эти идеи он искусно вписывает в «амальгаму» своих работ благодаря своей художественной интуиции, философскому «нерву», особенной русской чувствительности и способности глубоко проникать в сущность вещей.

Иконы Мельникова в церкви св. Богородицы в Битоле -- это «синергетический» документ, отражающий борьбу между «сакральным» и «мирским» началами.

Изображение Иисуса Христа на иконе Мельникова в церкви св. Богородицы в Битоле представляет собой отклонение от канона, когда используется инверсия в изображении правой и левой стороны лица. В результате символизм приобретает новое глубокое измерение. Эта инверсия символики в иконе Мельникова означает, что уже здесь, на Земле, осуществляется жизнь как томление по Христу. Мельников верил, что Царство Божие есть в человеческом сердце, а желание человека к горизонтальному «измерению» означает окаменение и движение сознания назад, к духовной слепоте. Только в высоком искусстве, которое питают духовные принципы, человек одновременно существует и в «этом» мире, и в Воскресении, а его душа парит над преходящим. Искусство есть мост между двумя «измерениями».

Иисус на иконе Мельникова облачён в красный хитон как символ человеческого и в синий гиматий как символ Неба и Божественной природы Спасителя. Это в иконе -- от канона. Нимб вокруг головы Христа серебряный, крест отсутствует. Это -- отклонениее от традиций иконописи, где ореол на иконах Спасителя золотой и с крестом на вершине. Это означает, что Спасение человеческой души не случается только через страдание. Крест не есть ни орудие, которое уничтожает пороки, ни источник, из которого выходят добродетели. Серебряный ореол на иконе, возможно, означает драматическую борьбу и непримиримость -- «раскол» -- между земной жизнью человека и его стремлением к вечной Жизни. Золотой фон символизирует присутствие Божьей любви к человеку.

Часто на иконах Св. Иоанн Креститель предстает как «главоносец», или святой с крыльями и отсечённой головой, которую держит в руке. Мельников при изображении Иоанна Крестителя берёт именно этот православный иконографический тип. Но есть и некоторые различия с каноном, которые при интерпретации этой иконы добавляют новые смыслы. Мельниковский портрет имеет «светские» элементы, и они дополняют символическое толкование образа Предтечи Господа.

Фигура Иоанна на иконе Мельникова весьма внушительна, но во взгляде святого нет строгости. О пришествии Спасителя икона «говорит» «тёплым», «милозвучным» и «человеческим» языком. Об этом свидетельствует изображение губ, которые, кажется, вот-вот заговорят, чтобы объявить о Благой вести. В глазах Иоанна -- боль, печаль, сочувствие. Образ Иоанна должен донести до предстоящего перед ним мысль о том, что Иоанн оказался способен к «чудотворному» возвышению человеческого духа благодаря твердой воле, правдивости, стремлению к истине. Эти редкие «жемчужины» должны облагораживать и одухотворять и земную жизнь человека.

У Иоанна Крестителя на иконе Мельникова тонкие и маленькие, как бы «женские», руки и расширенные крылья, символизирующие дематериализацию и духовное освобождение. Его крылья имеют белые края. Думется, что Мельникова говорит этим о том, что человеку надо приобрести духовные силы (белые края крыльев) и побороть скованность в границах горизонатльного «измерения» своего существования.

В левой руке, покрытой плащом, Святой держит усечённую голову с почти прозрачным нимбом. Голова отделена от тела, то есть разделена с жизнью. Нимб бледный и прозрачный потому, что энергия жизни уходит. Этот символико-«реалистический» элемент в изображении Святого говорит о том, что Мельников, работая над ликом Иоанна, привлекал свою художественную фантазию, которая, как медиум, смогла объединить «сакральное» и «мирское».

Иоанн Креститель одет в хитон из верблюжьей шерсти. В православной иконографии Святой часто облачён в синий хитон с волнистой текстурой, и это -- символ божественной энергии. Хитон Иоанна Крестителя на иконе Мельникова коричнево-охровых и коричнево-зелёных тонов и имеет волокнистую структуру. Здесь цвета хитона переливаются и символизируют землю. Хитон стянут на талии поясом. Он покрыт коричнево-охровым гиматием с многочисленными складками, «оформляющими» фигуру и придающими ей несколько «светский» вид.

В серебряный ореол около головы св. Иоанна художник «инсталлирует» три кобальтов-синих драгоценных камня. Это придает образу характер чего-то «надреального». Такой ореол, на наш взгляд, символизирует преобразовавшееся -- преодолевшее ограничения и возвысившееся до царства духовной Свободы -- сознание человека.

Одной из значительных икон в церкви является икона св. Климента Охридского. Климент Охридский (ок. 840-916) сыграл огромную роль в истории славянской культуры. В хвалебной речи св. Клименту Охридскому Георгий Глигоров говорит: «Голема е личноста на Св. Климент Охридски Чудотворец. Во меморщата на Македонецот, то) особено се про)авува како просветител и втемелувач на писменоста на македонскиот народ. Не само на македонскиот, туку и на сите словенски народи <...> Поради него Македонща за сите Словени претставува симбол на словенската писменост и култура» «Велика личность св. Климента Охридского Чудотворца. В памяти македонского народа он выступает как просветитель и основатель письменности. И не только -- македонского, но и всех славянских народов. Благодаря ему Македония для всех славян предстает символом славянской письменности и культуры». (Глигоров 2017). духовный художник сакральный икона

Климент Охридский был истинным учителем людей. В частности, он научил их выращивать фруктовые деревья. Он также писал церковную музыку. Он заботился о городе Охриде и его жителях. Стефан Сидовски и Кирилл Темков пишут: «Толку се грижел за Охрид и лугето, што и денес легендата вели дека свети Климент ги чува градот и неговите жители» «И сегодня существуют легенды, говорящие о том, что св. Климент сохранил город и его жителей». (Сидовски 2007: 132). Св. Климент Охридский -- первый славянин, который в 893 году стал епископом. Епископ Хераклейский Климент сказал: «Имал посебен стил на проповедаае за да проповедта допре до сите. Св. Климент Охридски е основач на првиот универзитет на Балканот изграден на Плаошник, во ко) се образувале 3500 ученици.<...> То) е автор на Панонските легенди кои важат за на)богат и на)автентичен документ ко) ги содржи активностите на светите Кирил и Методу како негови учители» «Климент Охридский имел особенный стиль проповеди, когда она затрагивала каждого. св.

Климент основал первый университет на Балканах, построенный на Плаошнике, в котором обучились 35000 учеников. <...> Он автор труда "Панонские легенды", являющегося богатым и достоверным документом о деятельнсти Кирилла и Мефодия, его учителей». См. Беседа на Епископот Хераклещки г. Климент за споменот на свети Климент Охридски. Скоще. 08.12.2012. Св. Климент Охридский создал вторую версию славянского алфавита -- кириллицу и написал жития своих великих учителей. По утверждению Кирилла Темкова, «то) исто така е создател на првите словенски манастири како културни и животни центри» «Он также создал первые славянские монастыри как культурные и духовные центры». (Темков 2003: 54).

Икона св. Климента Охридского Ивана Мельникова в церкви св. Богродицы в Битоле имеет «сакральный» характер. Святой на иконе аскетичен, что наследуется из традиционной македонской иконографии. Одновременно портрет Климента Охридского как бы «пронизан» глубоким и выразительным «психологизмом». Его голова вытянута, лоб широк. Аскетичное лицо с большими глазами изрезано мелкими и глубокими морщинами. В лице отражена глубокая духовность. Взгляд святого серьёзен и задумчив; в нём -- гармония морального и духовного. Мельников хотел представить св. Климента Охридского человеком с высокими духовными принципами, который бы явился для нас, людей, образцом.

Левая рука святого держит книгу с золотым крестом и вписанной в него белой окружностью, что символизирует мудрость. Рука Климента открыта. В некоторых иконах византийско-македонской традиции рука святого изображается покрытой хитоном, что символизирует «пассивную» мудрость, скрытую и находящуюся на «заднем плане. Открытая рука на иконе Мельникова может означать активность, переносящую Свет на Просветительство и окрывающую человеку видение «вечной» жизни через мощь Слова. Правая рука поднята немного вверх и задержана в благословлении.

Святой одет в белый хитон с крестами кобальтово-синего цвета. Серебряный ореол вокруг головы имеет волнистые края. Внутри нимба видны цветы и листья. Цветы -- символический способ представить Св. Климента «украшенным» богатыми душевными добродетелями, среди которых -- кротость, терпеливость, смиренность. Листья -- символ того, что святой участвовал в просвещении и его прогрессе. Такой ореол на лике св. Климента Охридского можно увидеть, пожалуй, только в иконе Мельникова. Художник глубоко прочувствовал моральную и духовную силу святого. Он изобразил его «творчески», в «своей» иконографической манере. С иконы Мельникова св. Климент как будто просит людей направить свою жизнь в достойное русло: быть христианами не только на словах, но существовать в духовном подвиге и относиться друг к другу с любовью. Св. Климент призывает людей прославить Господа добрыми делами. Этическое послание его к людям -- «Беги от зла и делай добро!»

В церкви св. Богородицы интересна и икона свт. Николая. Образ Чудотворца, созданный Мельниковым, не является большим отступлением от канонической традиции. В нём нет глубокого «психологизма». Здесь «раскола» между «сакральным» и «мирским» практически не существует. Образ Николая Чудотворца на иконе Мельникова, в отличие от византийско - македонской традиции, отличается более выраженным аскетизмом. Это связано с русской иконографией, в которой святые имеют более суровый вид. Слишком большие по отношению к лицу глаза смотрят пронзительно. Взгляд как будто достигает молящегося и «на расстоянии». В нём отразилась глубокая духовность изображённого.

Левая рука святого покрыта красным хитоном с белыми крестами; она держит закрытую книгу с крестом, а правая рука, благословляющая, поднята вверх. Красный цвет хитона с белыми крестами, в которую облачён святой на этой иконе Мельникова, -- элемент «мирского». Такая комбинация цветов есть символ красоты и великодушия подвига святителя. Вокруг головы свт.

Николая -- золотистый нимб.

Икону Рождества Пресвятой Богородицы Мельникова можно назвать одной из интереснейших. В ней скрыта многослойная символика. Мельников изобразил «чудесное» рождение Девы Марии. Рождение Марии было чудесным Событием: она родилась от бесплодных родителей -- Иоакима и Анны.

Икона Рождества Богородицы, выполненная Мельниковым, полна светлых и «живых» цветов. Фигуры на иконе, излучающие теплоту и красоту, великолепны. Художник изображает богатый интерьер помещения, где происходит событие рождения Марии.

С иконы смотрит Анна, мать Марии. Вокруг её главы -- нимб. Она держит ребёнка -- Марию. Около неё раполагаются жёны с дарами. Напротив Анны отец Богородицы -- Иоаким с нимбом вокруг головы, который протягивает правую руку к ребёнку. На левой стороне от Анны -- пустой стол. Известно, что на некоторых иконах Иоаким изображается готовящим стол, полный блюд, потому что он рад рождению Марии. Также обычно Иоаким не находится в помещении, где родилась Мария. Но Мельников меняет композицию. Важной, с нашей точки зрения, является символика пустого стола. Художник хочет сказать, что Рождество Богородицы есть духовное пиршество, и все, кто находится рядом, прославляя рождение будущей Матери Божией, словно причащаются к светлому духовному празднику. Вся эта сцена происходит в присутсвтии трех ангелов, которые сверху наблюдают за Событием рождения Марии.

Итак, иконография русского художника-эмигранта Ивана Мельникова представляет собой самостоятельное и уникальное явление в искусстве. В его иконографии византийско-македонская и русская традиции объединены и находятся в неразрывном единстве. Их гармония достигается с помощью глубоко пронизывающего их «психологизма». Мельников как иконописец находился на перекрёстке традиций: в его работах «раскол» между «сакральным» и «мирским» явился свидетельством соединения культурных идентичностей и стал своего рода мостом между различными культурами. (Автор текста -- Душица Гокик)

Литература

1. Глигоров 2017 -- Глигоров Г. Пофално слово за Св. Климент Охридски.

2. Горгиевски 2010 -- Горгиевски Н. Значащи личности за Битола. Култура. Битола, 2010. Денисов 2016 -- Денисов Л. Памяти преподобного Серафима Саровского.

3. Заров 2003 -- Заров И. Византиската естетика и средновековниот живопис во Македонфа од XI и XII век. Скофе, 2003.

4. Ниче 2009 -- Ниче Ф. Вол]а за мок. Обид за превреднувате на сите вредности. Скофе, 2009.

5. Светиева 2016 -- Светиева J. Светителските култови во македонските ерминии од XIX век и нивната конципираност според бакрорезните предлошки од стематиграффата на Христофер Жефарович. (дата обращения 15.12.2016). Сидовски 2007 -- Сидовски С., Темков К. Филозофща. III издание. Скоп]е, 2007. Стерjовски 2003 -- Стер]овски А. Битола. Руската колонка. Битола, 2003.

6. Темков 2003 -- Темков К. Свети Климент Охридски -- Трга] се од злото и прави добро // Старт. 2003. № 54.

7. Флоровский 2016 -- Флоровский Г. Подвиг и радость.

8. Юстинович 2014 -- Биография Мельникова Ивана Юстиновича // Чествования 110-летия со дня смерти русского консула А.А. Ростковского. Свети Николе, 2014.

Размещено на Allbest.ru