"Новокрещеные индейцы" в Астраханской торговой колонии

Размещено на http://www.allbest.ru/

"Новокрещеные индейцы" в Астраханской торговой колонии

К.Д. Никольская

Федеральное государственное бюджетное

В статье рассматриваются случаи крещения индийских торговцев, живших на Волге в Астраханской губернии в ХУП-ХУШ вв. Основными источниками для анализа являются документы Астраханского архива. Помимо архивных документов, исследование привлекает записки иноземных и отечественных путешественников: Петра Симона Палласа, Иоганна Готлиба Георги, Яна Янсена Стрейса, Альфреда Грандидье, А.Н. Краснова. В качестве сравнительного материала используются данные древнеиндийской дидактической литературы. В результате исследования формулируется ряд проблем, которые до настоящего времени не рассматривались ни в отечественной, ни в зарубежной научной литературе. Основные вопросы, анализируемые в статье, заключаются в следующем. Как можно было определить среди индийских купцов тех, кто был крещен? Как складывались отношения между новообращенными и их собратьями-индуистами? Какова была процедура крещения иноземцев в России? Какие мотивы могли побудить индуса или мусульманина изменить вероисповедание? И наконец, как могла сложиться дальнейшая судьба индийца, принявшего крещение?

Ключевые слова: индийские торговцы; Астрахань; касты; крещение.

Kseniia D. Nikolskaia

“NEWLY BAPTIZED INDIANS” IN ASTRAKHAN

TRADE COLONY. PART 1

Lomonosov Moscow State University

1 Leninskie Gory, Moscow, 119991

The article deals with cases of baptism of Indian traders who lived on the Volga in Astrakhan city in the XVII-XVIII centuries. The main sources for analysis are the documents of the Astrakhan archive. In addition to archival documents, the research involves the notes of foreign and native travelers to Russia and India: Peter Simon Pallas, Johann Gottlieb Georgi, Jan Jansen Struys, Alfred Grandidier, A.N. Krasnov.

Key words: Indian traders; Astrakhan; castes; baptism.

Считается, что основная масса индусов, меняющих свою конфессиональную принадлежность, всегда относилась и относится к категории низкокастовых и обездоленных Например: Юрлова Е.С. Индия: от неприкасаемых к далитам. М., 2003. С. 56 и далее; Кудрявцев М.К. Неприкасаемые (О некоторых особенностях кастовой организации в Индии) // Дваждырожденный: Рубежи войны и науки Михаила Кудрявцева, индолога и артиллериста. СПб., 2005. С. 253-254.. О низком социальном статусе новообращенных писали многие европейские путешественники эпохи Нового времени. «Индийцы, не принадлежащие к кастам, охотнее прочих туземцев обращаются в христианство.. .» Грандидье А. Индия и Цейлон. СПб., 1871. С. 159.; «.. .только элементы низших каст обыкновенно вербуются миссионерами в свою паству, уже по этому одному мало популярную и не имеющую успеха в Индии.» КрасновА.Н. Из колыбели цивилизации. Письма из кругосветного путешествия. СПб., 1898. С. 157.

Мотивом для перехода в другую веру в этом случае оказывались соображения социального престижа и стремление изменить свое положение, в том числе, и материальное: «те, кто отрекается от заблуждений идолопоклонства, делают это с целью получить награды или покровительство.» Грандидье А. Указ. соч. С. 159. В перспективе смена вероисповедания могла сыграть роль «социального лифта».

Однако такая интерпретация мотивов обращения высвечивает лишь одну из сторон ситуации. На самом деле, вопросы о причинах смены вероисповедания, о взаимоотношениях неофитов со своими прежними единоверцами, об отношении к ним соплеменников оказываются гораздо более сложными и запутанными. Жанр статьи не позволяет в полной мере рассмотреть эту тему. Тем не менее кажется возможным коснуться одной из ситуаций, складывающихся в относительно замкнутой социальной группе.

Некоторое количество случаев крещения индусов обнаруживается в документах, связанных с астраханской колонией индийских купцов, существовавшей на Волге в продолжение нескольких столетий, начиная с XVII в. Случаев этих не слишком много. Потому, вероятно, те путешественники, которые касались темы астраханских индийцев, обыкновенно оставляли эту проблему в тени. Так, в записках исследователей XVIII в. (И.Г. Георги, П.С. Паллас и др.) они не упоминаются вовсе. Объяснять это можно по-разному. Резонно предположить, что крестившийся индиец автоматически исключался из своей кастовой группы и, значит, не попадал в поле зрения тех, кто наблюдал за жизнью колонии. Либо же выкресты попросту в меньшей степени интересовали искателей восточной экзотики. Сходным образом обстоит дело и в современной исследовательской литературе. Так, к примеру, в монографии Н.Б. Голиковой См.: Голикова Н.Б. Очерки по истории городов России конца XVII - начала XVIII века. М., 1982., достаточно подробно разбирающей документы об индийских торговцах, крещеные индийцы упоминаются лишь вскользь. А в монографии П.М. Кемп, где целая глава посвящена астраханской тематике, христиане-индийцы упоминаются лишь между делом См.: Kemp P.M. Bharat-Rus. An Introdution to Indo-Russian Contacts and Travels from Medieval Times to the October Revolution/Delhi, 1958. P. 81, 102..

Однако, несмотря на малочисленность данных, и по ним можно выявить любопытные обстоятельства и нюансы. Одновременно источники такого рода в некоторой степени позволяют разобраться с порядком процедуры обращения, и, что еще важнее, отчетливее представить себе мотивы, побуждающие индийца сменить вероисповедание.

Обращаясь к проблеме этой индийской диаспоры, мы получаем в свое распоряжение документы из российских архивов, с одной стороны, с другой - описания образа жизни астраханских индийцев, содержащиеся в трудах европейских путешественников. Однако у нас совершенно отсутствуют данные «с третьей стороны», «показания главных свидетелей и участников». Мы совершенно не представляем, что творилось в сознании самих неофитов и их соплеменников. Что, в самом деле, с их точки зрения могло быть стимулом для обращения? Насколько глубоким оказывалось погружение в новую религию? И каково было отношение к вероотступникам со стороны их прежних единоверцев? Источников, содержащих свидетельства самих астраханских индийцев, у нас нет. Однако все же стоит попытаться разобраться в этих вопросах, работая с имеющимися в нашем распоряжении материалами.

Еще одна сложность, с которой мы сталкиваемся, обращаясь к документам астраханских архивов, состоит в изначальной конфессиональной неоднородности индийских колонистов. Большая часть сведений, сохранившихся в записках путешественников, касается индусов. Однако сами же эти путешественники в качестве родины купцов чаще всего называют Мултан - область, преимущественно мусульманскую. В документах XVIII в. мы, как ни странно, практически не встречаем индийских приверженцев ислама. Однако в текстах XVII в., в том числе в контексте темы крещения, они присутствуют. Так, к примеру, в документе от 1668 г. фигурирует некий индиеца Реза - скорее всего, мусульманин, о чем свидетельствует его имя и рукоприкладство «на тюрки» (86.1) Здесь и далее нумерация документов XVII в. дается курсивом, нумерация документов XVIII в. - обычным шрифтом. Документы XVII в. цит. по изданию: Русско-индийские отношения в XVII в. М., 1958.. Безусловно, смена вероисповедания должна интерпретироваться с учетом изначального конфессионального статуса неофита и потому различаться.

Все же определенное сходство ситуаций, о чем будет сказано ниже, позволяет привлекать для анализа и случаи крещения индийских мусульман.

Для начала следует определиться: как в астраханских документах выявляются недавние христиане? В некоторых случаях ситуация выглядит предельно просто: сами составители «бумаги» указывают разом и этническое происхождение («индеец», «индейской нации»), и конфессиональный статус («новокрещеный») упоминаемых лиц. При этих эпитетах стоит и имя, и «фамилия» новообращенных, которые, совершенно ожидаемо, имеют неиндийскую природу: Рамдасовы и Лалаевы (по приезде в Россию индийские имена традиционно менялись «на русский манер») после крещения автоматически превращались в Ивановых, Федоровых и Павловых.

Никаких вопросов не возникает с такими персонажами, как «новокрещеный индеец Петр Иванов» (53) или «новокрещеный индейской нации Павел Павлов» (106) Документы XVIII в. цит. по изданию: Русско-индийские отношения в XVIII в. М., 1965.. Как показывают документы, имя менялось в обязательном порядке. Выбор его диктовался святцами, т.е. зависел от дня крещения. «Фамилия» же образовывалась от имени собственного. «Иванов» или «Федоров» являлись не столько фамилией в нашем понимании этого слова, сколько отчеством (Иванов - сын Ивана, Федоров - Федоров сын и т.п.). Отчество указывало на имя крестного отца прозелита. Это предположение подтверждается текстами источников. Так, среди материалов XVII в. есть подборка документов 1668 г., посвященных обстоятельствам и процедуре крещения некоего «иноземца Индийской земли» Рзы / Ирзы (Резы). При крещении он получает имя Матфей. Крестным отцом его выступает «новгородские чети подьячей Федор Климентов». В результате Реза превращается в Матюшку Федорова (86).

В некоторых случаях сохранялась и индийская часть «имени». Так, скажем, в документах XVIII в. (129, 138) фигурирует Петр Иванов сын Сунгура, в достаточной степени известный персонаж - vis-а- vis и информатор Я.Г. Кера, одного из первых немецких востоковедов, работавших в России Вигасин А.А. Дворянин новокрещеной из ындейцов Петр Иванов сын Сунгура // Вигасин А.А. Изучение Индии в России (очерки и материалы). М., 2008. С. 66-71.. Петр Иванов - имя и «фамилия», полученные при крещении. В то же время у новокрещеного сохраняется и его индийское имя. Объяснение такой странности может быть очень простым. Достаточно обратить внимание на то, что имена, равно как и «фамилии», получаемые при крещении, не отличаются особенным разнообразием. Соответственно, новокрещеных «Петров Ивановых сынов» даже в одной только Астрахани могло быть несколько. В этом случае то, что он Сунгура, становилось «знаком отличия».

Несколько сложнее те случаи, когда в документах нет указания на христианское вероисповедание, а названы лишь имена. Например, в 35 упоминается некто Лука Индейцов, секретарь Астраханской губернской канцелярии. Ясно, что это не исковерканное «на русский лад» индийское имя: «Лука» со всей очевидностью отсылает нас к одному из апостолов и таким образом может означать, что перед нами выкрест. Лука Индейцов появляется только в одном документе и выступает в нем как своего рода посредник во взаимоотношениях индийских торговцев и городских властей. Нельзя исключать, что перед нами всего лишь чиновник, отвечавший за «индийские вопросы», вероятно, владеющий языком восточных гостей и потому получивший соответствующее прозвище. С другой стороны, этот текст - не единственный, в котором этноним превращается в подобие фамилии. В уже упомянутом тексте челобитной, составленной от имени «дворянина новокрещеного из-ындейцов Петра Иванова сына Сунгуры» (138) фигурирует его крестный брат - «новокрещеный индеец Федор Индесс». О последнем мы точно знаем, что он, действительно, индиец и в прошлом звался Наратам Лаладжетуча. Если в случае с Лукой еще могут оставаться сомнения по поводу его этнической и конфессиональной принадлежности, то в данном случае при общем типологическом подобии имен этнический и конфессиональный статусы совершенно очевидны.

Есть небольшое количество случаев, когда индийский купец не называется новокрещеным, но тем не менее имеет имя совершенно неиндийской природы. Так, в документе 183 фигурируют трое индийских купцов, которые в услужении имеют еще двоих соплеменников. Один из этих слуг именуется Тира Савельев. Не вполне понятным кажется происхождение его имени. Имя Тира отсутствует в святцах. Кроме того, новокрещеным он также не называется. Однако его «фамилия» очевидно никак не могла образоваться от исковерканного индийского имени. Восходящая к имени Савелий, она дает нам возможность и в нем подозревать выкреста.

Итак, кроме очевидных случаев, когда тема смены вероисповедания напрямую упоминается в тексте документа, кажется возможным предполагать новокрещеных прежде всего в тех индийцах, которые становятся обладателями новых имен. Даже в тех случаях, когда документы напрямую не фиксируют факт крещения.

Второй принципиальный вопрос - деятельность и образ жизни крещеных индийцев. Смена вероисповедания, да еще в условиях компактного проживания за пределами своей страны, на первый взгляд, должна была бы создавать серьезную дистанцию между индусами и неофитами. В самом деле, именно конфессиональная принадлежность для «челночных мигрантов» Термин позаимствован: Попков В. Феномен этнических диаспор. М., 2003. С.161. ^{Подробнее см.:} Никольская К.Д. «Дурные браки» в индийской традиции // Восток (Опеш). 2019. № 4. С. 113-114., наряду с языком, может выступать как фактор, позволяющий малочисленной группе иноземцев сохранять собственную идентичность в чужеродной - иноязычной и иноконфессиональной - среде. В случае с кастовыми индусами ситуация, по идее, должна еще усугубляться: смена вероисповедания лишает индуса кастового статуса и создает массу препятствий ритуального свойства для общения с ним его прежних единоверцев. крещение индийский торговый вера

Материала, позволяющего в полной мере оценивать степень отторжения новокрещенных от сообщества индийских купцов или же, напротив, степень их включенности в жизнь общины, совсем немного. Однако некоторые наблюдения сделать все же возможно. Обратимся к текстам документов.

Прежде всего следует отметить: нет никаких свидетельств того, что новокрещеные индийцы проживали со своими прежними единоверцами на Индийском торговом дворе. Их имен нет в переписях его обитателей. Кроме того, из документов ясно видно, что любое нарушение религиозных предписаний, влечет за собой переселение за пределы слободы. Так, например, индийские торговцы, вступавшие в договорные браки с татарками, часто переселялись со своими женами и детьми на так называемый Агрыжанский двор¹¹. Возможно, крещеные индийцы жили «своими домами». Это тем более вероятно, что каждый из них получал приличную выплату за крещение, о чем пойдет речь ниже.

Принципиально различаются ситуации, рисуемые ранними документами (XVII в.) и теми, которые составлялись после многих десятилетий существования индийской колонии на Волге. Так, особым драматизмом отличается история желающего креститься индийца Джукки, который в 1675 составляет челобитную Алексею Михайловичу о препятствиях чинимых его соотечественниками, насильственно переправившими его из Москвы в Астрахань (142). Он жалуется: «.. .зазвав меня к себе на дом обманом, и меня, беднаго, скодили и креститца мне не велят и угрожают всячески, и по их челобитью ныне я посажен на струг, хотят меня вести в Астарахань, а я ехать не хочю». Завершает свое прошение он слезной мольбой: «вели, государь, меня крестить в православную християнскую веру, чтоб мне в-ындейской вере вконец не погинутъ».

Собственно, это едва ли не единственный документ, столь отчетливо демонстрирующий негативное отношение индийцев к попыткам их соотечественников сменить вероисповедание.

Определенное количество конфликтных ситуаций ожидаемо складывается вокруг вопросов возвращения долгов и наследования имущества в тех случаях, когда одна из сторон представлена лицом, перешедшим в христианство. Такие документы и в XVII, и в XVIII вв. составляют добрую половину текстов, где в каком-либо виде поднимается тема крещения индийцев (например: 180, 64 и т.д.). Однако нежелание возвращать долги или передавать наследство выкрестам по ряду причин вряд ли может быть связано со стремлением индийцев дистанцироваться от ренегатов. Если бы дело было в этом, их контакты были бы невозможны и в рамках других тем. В документах же мы видим иную ситуацию.

Исключая упомянутого ранее секретаря Астраханской губернской канцелярии Луку Индейцова (вероисповедание которого, как и этническая принадлежность, не вполне очевидны), остальные наши неофиты прямо или косвенно связаны с торговлей. Так, скажем, новокрещеный Петр Иванов (53) выступает с «челобитием» по поводу долга, который остался невыплаченным двум его соотечественникам, купцам Мату и Абичанду, о чем они передали ему, Петру Иванову, закладное письмо. Сохраняется некоторая вероятность того, что завязка интриги (лето 1727 г.) случилась еще до крещения челобитчика (документ составлен через полтора года, в январе 1729 г.). Однако в других документах в подобном случае указывается прежнее имя выкреста (64, о котором речь еще пойдет). В 183 документе Тира Савельев (вероисповедание которого тоже не вполне очевидно) прямо называется «индейским купцом».

Это дает нам повод предполагать, что, по крайней мере, часть выкрестов, так или иначе, сохраняли связь и с соотечественниками, и с торговлей. Правда, не всегда ясно, насколько их торговая деятельность пересекалась с деятельностью колонии.

Более того, можно предположить, что в некоторых случаях именно новокрещеные индийцы выступали как посредники между соотечественниками и местными жителями. Таковой видится роль упомянутого ранее Петра Иванова (53), от имени которого была составлена челобитная о невыплате долга. Обыкновенно в документах указывается, на каком языке выполнена подпись («рукоприкладство»): на индийском, на тюрки и т.п. Однако в ряде случаев упоминается просто рукоприкладство. Резонно предположить, что в этих случаях подпись делается на том же языке, на котором составлен и сам текст - т.е. на русском. По крайней мере, именно в тех документах, где действующими лицами являются индийские выкресты, мы обнаруживаем не «рукоприкладства на индийском языке», а просто подпись. Вероятно, писать по-русски могли именно крещеные индийцы. Чисто гипотетически, русской грамоте они могли обучиться во время так называемого «опытания» при монастыре перед крещением, о котором речь еще пойдет ниже.

Примерно понятна процедура перехода. В документах XVII в. она выглядит проще и короче, чем в XVIII в. Так, в 1668 г. Алексею Михайловичу передается челобитная «беднаго и беспомошного» индийца Резы, который уже упоминался ранее, с просьбой о крещении (86.1). Затем из Посольского приказа в Разрядный приказ отправляется документ, повелевающий совершить саму процедуру (86.2). После чего следует вознаграждение неофиту за сам факт смены вероисповедания (собственно, бывший Реза, а ныне Матюшка Федоров очень волнуется, что с этим вознаграждением вышла проволочка - 86.3-6). Документы XVIII в. настаивают на невозможности принуждения к крещению (119). Более того, полагается детально расспросить о причинах, подвергнуть определенным испытаниям (например, именно так выглядит передача индийца в Невский монастырь «для наставления» - 45) и затем направить запрос в Сенат. При такой сложной системе говорить о массовом крещении в принципе невозможно.

Наконец, самым любопытным оказывается вопрос мотивов смены вероисповедания. Как уже говорилось выше, в самой Индии значительное число неофитов из числа бывших индусов всегда составляли и составляют представители кастовых низов. Однако в случае с астраханскими индийцами ситуация выглядит совершенно иначе.

Архивные документы из Астрахани по понятным причинам не содержат никаких прямых указаний на кастовый статус жителей индийского двора: российских чиновников не только не волновал этот вопрос, но в принципе вряд ли был известен. Этническую принадлежность, имя, возраст, род деятельности документы педантично перечисляют, когда речь заходит об иноземцах. Однако лишь по «косвенным уликам» мы можем предположить, каким кастовым статусом обладает индийский гость.

Так, если в документах 30-34 фигурирует «индейский поп Бала- рама», мы можем с уверенностью считать, что речь идет о брахмане. Тем более, что присутствие брахманов среди индийских купцов подтверждается данными Петра Симона Палласа Pallas PS. Etwas ьber die zu Astrahan wohnende Indianer // Neue Nordische Beitraege zur physikalischen und geographischen Erd- und Vцlkerbeschreibung. 1782. Vol. III. Русский перевод см.: Никольская К.Д. Астраханские индийцы в забытой статье Петра Симона Палласа // «В России надо жить долго...». М., 2010. С. 381 и далее.. Вероятнее всего, о брахмане говорится и в документе 35 - «челобитье индейской веры учителя Банкрана Ченкрасына».

В некоторых случаях косвенным указанием на кастовый статус может служить имя, пусть и сильно искаженное. Так, в документах XVIII в. многократно упоминается Марвари Бараев В тексах он называется то Марвари, то Марварей, то Марварий, то Марвара., крупный купец и ростовщик, в имени которого можно предполагать отсылку к названию касты марвари Народы Южной Азии. М., 1963. С. 908..

По свидетельству Петра Симона Палласа, индийские купцы, живущие на Волге, именуют себя баньянами (Banjanen) Pallas PS.Op. cit.. Баньянами же называет астраханских индийцев голландский путешественник XVII в. Ян Стрейс См.: Стрейс Ян Янсен. Письмо 06.03.1671 // Три путешествия / Пер.

Э. Бородиной. М., 1935.. Возможно, речь идет о банья - крупной торговой касте, или точнее совокупности каст См.: Успенская Е.Н. Антропология индийской касты. СПб., 2010. С. 9., традиционно возводящих свое происхождение к варне вайшьев Впрочем, слово «банья» для европейцев эпохи Нового времени не всегда четко ассоциировалось именно с торговлей. Создается ощущение, что этим термином иногда называют едва ли не всех кастовых индусов. Так, немецкий путешественник XVII в. Мандельсло в своем «Описании путешествия на Восток» (“Morgenlдndische Reise-Beschreibung”), говоря о раджпутах, пишет: «...Рассбуты(RaЯbuten) тоже язычники. Некоторые утверждают, что они, должно быть, один из видов беньянов...» (Цит. поизд.: Dharmapal-Frick G. Indien im Spiegel deutscher Quellen der Frьhen Neuzeit (1500-1750), Tьbingen, 1994. S. 221. [Переводмой. - К.Н.]). Впрочем, как известно, наименование кастовый группы банья происходит от санскритского слова vaiiij, что буквально переводится как «торговец» Bцhtlingk O. Sanskrit-Wцrterbuch in kьrzerer Fassung. St. Petersburg, 1884, s.v. vanij.. Поскольку, и Паллас, и Стрейс имели весьма слабое представление о специфике кастового общества (о чем красноречиво свидетельствуют их тексты), не исключено, что информаторы вовсе не называли европейским путешественникам свой кастовый статус, а лишь сообщали о своем роде деятельности.

По сути, мы не можем с уверенностью сказать о том, был ли индийский двор монокастовым или же многокастовом. Однако сам факт проживания «баньян» бок о бок говорит о том, что в кастовой иерархии они занимали близкое положение. Не случайно, ни иноземцев, ни детей от смешанных браков с астраханскими татарками на индийском подворье не было Подробнее см.: Никольская К.Д. «Дурные браки» в индийской традиции // Восток (Опеш). 2019. № 4.. Как бы то ни было, очевидно, что под баньянами следует видеть не просто кастовых индусов, но людей, обладающих в достаточной степени высоким социальным статусом. А значит, мотивы перехода астраханских купцов в христианство были иными, нежели в случае с представителями кастовых низов.

Жизнь кастового индуса подчинена строгим правилам, соблюдение которых гарантирует ему сохранение его статуса. Малейшее отступление от них грозит, как минимум, кастовым осквернением. Серьезное нарушение предписаний чревато исключением из касты. Стоит учитывать, что наши баньяны находились не просто далеко от родины, но на территории другого государства, в окружении чужаков - людей, живущих по совершенно иным порядкам и в иной системе ценностей. Соблюдение кастовых предписаний, в том числе при решении элементарных бытовых проблем, в этих условиях было сопряжено с большими сложностями. Очевидно, что опасность осквернения подстерегала «баньянов» буквально на каждом шагу.

Одновременно и сами индийцы для астраханцев оставались чужеземцами, иноверцами, язычниками. В этих обстоятельствах индийским торговцам приходилось каким-то образом создавать режим наибольшего благоприятствования для своей коммерческой деятельности. Какие средства они могли использовать? Не оказывалась ли смена вероисповедания инструментом, при помощи которого индийские торговцы «оптимизировали» свою торговую деятельность?

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Байбурин А.К. Ритуал в традиционной культуре. СПб., 1993.

2. Брикнер А.Г. К истории цен в России 17 века // Журнал Исторический вестник. 1885. Т. 20. № 5.

3. Вигасин А.А. «Дворянин новокрещеной из ындейцов Петр Иванов сын Сунгу- ра» // Вигасин А.А. Изучение Индии в России (очерки и материалы). М., 2008.

4. Ганди М. Моя жизнь. М., 1959.

5. Геннеп А. ван. Обряды перехода. М., 1999.

6. Голикова Н.Б. Очерки по истории городов России конца XVII - начала XVIII века. М., 1982.

7. Грандидье А. Индия и Цейлон. СПб., 1871.

8. Индийские женщины // Русская мысль. 1897. № 10.

9. Краснов А.Н. Из колыбели цивилизации. Письма из кругосветного путеше

10. ствия. СПб., 1898.

11. Кудрявцев М.К. Община и каста в Хиндустане. М., 1971.

12. Кудрявцев М. К. Неприкасаемые (О некоторых особенностях кастовой орга

13. низации в Индии) // Дважды рожденный: Рубежи войны и науки Михаила Кудрявцева, индолога и артиллериста. СПб., 2005.

14. Лич Э. Культура и коммуникация. Логика взаимосвязи символов. М., 2001.

15. Народы Южной Азии. М., 1963.

16. Никольская К.Д. Астраханские индийцы в забытой статье Петра Симона Пал- ласа // «В России надо жить долго...». М., 2010.

17. Никольская К.Д. «Дурные браки» в индийской традиции // Восток (Oriens). 2019. № 4.

18. Попков В. Феномен этнических диаспор. М., 2003.

19. Русско-индийские отношения в XVII в. М., 1958.

20. Русско-индийские отношения в XVIII в. М., 1965.

21. Стрейс Ян Янсен. Письмо 06.03.1671 // Три путешествия / Пер. Э. Бородиной. М., 1935.

22. Успенская Е.Н. Антропология индийской касты. СПб., 2010.

23. Юрлова Е.С. Индия: от неприкасаемых к далитам. М., 2003.

24. Bцhtlingk O. Sanskrit-Wцrterbuch in kьrzerer Fassung. St. Petersburg, 1884.

25. Dharmapal-Frick G. Indien im Spiegel deutscher Quellen der Frьhen Neuzeit (1500-1750). Tьbingen, 1994.

26. KaneP. V. History of Dharmasдstra. Ancient and Medieval, Religious and Civil Law. Vol. III. Poona, 1973.

27. Kemp P.M. Bharat-Rus. An Introdution to Indo-Russian Contacts and Travels from Medieval Times to the October Revolution. Delhi, 1958.

28. Pallas P.S. Etwas ьber die zu Astrahan wohnende Indianer // Neue Nordische Bei- traege zur physikalischen und geographischen Erd- und Vцlkerbeschreibung. 1782. Vol. III.

REFERENCES

1. Bayburin A.K. Ritual v traditsionnoy kultur. [The ritual in the traditional culture] St.Petersburg, 1993. (In Russ.)

2. Brikner A.G. K istorii tsen v Rossii 17 veka [On the history of prices in Russia of the 17th century]. ZhurnalIstoricheskiy vestnik, 1885. Vol. 20. № 5. (In Russ.)

3. Vigasin A. A. «Dvoryanin novokreschenoy izyindeytsov Petr Ivanov syin Sungura». Izuchenie Indii v Rossii (ocherki i materialyi). Moscow, 2008. (In Russ.)

4. Gandi M. Moyazhizn [My life]. Moscow, 1959. (In Russ.)

5. Gennep A. van. Obryadyiperehoda [Rites of passage] Moscow 1999. (In Russ.)

6. Golikova N.B. Ocherki po istorii gorodov Rossii kontsa XVII - nachala XVIII veka [Essays on the history of Russian cities of the late XVII-early XVIII century]. Moscow, 1982. (In Russ.)

7. Grandide A. Indiya i Tseylon [India and Ceylon]. St. Petersburg, 1871. (In Russ.)

8. Indiyskie zhenschiny [Indian woman] Russkaya myisl. 1897, №10. (In Russ.)

9. Krasnov A.N. Iz kolyibeli tsivilizatsii. Pisma iz krugosvetnogo puteshestviya [From the cradle of civilization. Letters from a trip around the world]. St. Petersburg, 1898. (In Russ.)

10. Kudryavtsev M.K. Obschina i kasta v Hindustane [Community and caste in Hindustan]. Moscow, 1971. (In Russ.)

11. Kudryavtsev M. K. Neprikasaemyie (O nekotoryih osobennostyah kastovoy organizatsii v Indii) [The untouchables (On some peculiarities of the caste organization in India)]. Dvazhdyirozhdennyiy: Rubezhi voynyi i nauki Mihaila Kudryavtseva, indologa i artillerista. St. Petersburg, 2005. (In Russ.)

12. Lich E. Kultura i kommunikatsiya. Logika vzaimosvyazi simvolo [Culture and com

13. munication. The logic of the relationship of symbols]. Moscow, 2001. (In Russ.)

14. Narodyi Yuzhnoy Azii [Peoples Of South Asia]. Moscow, 1963. (In Russ.)

15. Nikolskaya K.D. Astrahanskie indiytsyi v zabyitoy state Petra Simona Pallasa [Astrakhan Indians in a forgotten article by Peter Simon Pallas]. “V Rossii nado zhit dolgo...” Moscow, 2010. (In Russ.)

16. Nikolskaya K.D. "Durnyie braki” v indiyskoy traditsii. [“Bad marriage”in Indian tradition] Vostok (Oriens). 2019. № 4. (In Russ.)

17. Popkov V. Fenomen etnicheskih diaspor. [Phenomenon of ethnic diasporas] Moscow, 2003. (In Russ.)

18. Russko-indiyskie otnosheniya v XVII v. [Russian-Indian relations in the XVII century]. Moscow, 1958. (In Russ.)

19. Russko-indiyskie otnosheniya v XVIII v. [Russian-Indian relations in the XVIII century]. Moscow, 1965. (In Russ.)

20. Streys, Yan Yansen. Pismo 06.03.1671 [Letter 06.03.1671]. Tri puteshestviya. Per. E. Borodinoy. Moscow, 1935. (In Russ.)

21. Uspenskaya E.N. Antropologiya indiyskoy kastyi [Anthropology of Indian caste]. St. Petersburg, 2010.

22. Yurlova E.S. Indiya: ot neprikasaemyih kdalitam [India: from untouchables to Dalits]. Moscow, 2003. (In Russ.)

23. Bцhtlingk O. Sanskrit-Wцrterbuch in kьrzerer Fassung.St. Petersburg, 1884. (In Germ.)

24. Dharmapal-Frick G. Indien im Spiegel deutscher Quellen der Frьhen Neuzeit (1500-1750). Tьbingen, 1994. (In Germ.).

25. Kane PV. History of Dharmasдstra. Ancient and Medieval, Religious and Civil Law. Vol. III. Poona, 1973. (In Engl.)

26. Kemp P.M. Bharat-Rus. An Introdution to Indo-Russian Contacts and Travels from Medieval Times to the October Revolution. Delhi, 1958. (In Engl.)

27. Pallas P.S. Etwas ьber die zu Astrahan wohnende Indianer. Neue Nordische Beitraege zur physikalischen und geographischen Erd- und Vцlkerbeschreibung. 1782, Vol. III. (In Germ.)

Размещено на Allbest.ru