Историография темы пермской бронзы и методы искусствоведения в ее изучении

Размещено на http://allbest.ru

Московская государственная художественно-промышленная академия имени С.Г. Строганова

Историография темы пермской бронзы и методы искусствоведения в ее изучении

Н.В. Кошаев

Аннотация

В статье рассматривается вопрос историографии пермской древней и средневековой бронзы, изучение которой начало складываться в области археологии, и в настоящее время возникла потребность рассмотрения данного феномена на условиях систематизации данных разных наук. Это свидетельствует о необходимости формирования средств междисциплинарной оценки объекта исследования.

Для этого важно уточнить исторические и теоретические аспекты изучения художественно-образного содержания пермской художественной бронзы в условиях интеграции смежных дисциплин, изучающих разные сферы народной культуры. Искусствоведение позволяет ввести в оборот исследования инструменты ее художественно-образной оценки. В статье приводится обзор и этапы изучения пермского звериного стиля.

Ключевые слова: пермский стиль, художественная бронза, историография, средства искусствоведческой интерпретации.

Abstract

Historiography of perm bronze and applied methods of its art studying

N.V Koshaev. S.G. Stroganov Moscow State Art and Industry Academy

The article describes historiography of the Permian ancient and medieval bronze. Studying of Permian bronze started in field of archeology, and now there is a need to present this phenomenon under conditions of systematization of data from different sciences. This indicates the need for the formation of new tools and methods for interdisciplinary evaluation of the object of study. It is important to clarify the historical and theoretical aspects of studying the artistic and imaginative content of Permian bronze in the context of disciplines that study different spheres of folk culture. For example examining methodic of art history allows us to use artistic and figurative assessment.

The article provides basic overview and stages of studying of the Permian animal style.

Key words: Permian style, artistic bronze, historiography, means of art interpretation.

По характеристике бронзовых пермских артефактов накоплен значительный материал. Ранние источники по теме имели специфику описания находок и упоминание о параллелях в других регионах. В настоящее время взгляды на феномен пермской бронзы оформились в археологии, а также семантике, на которую переносятся методы изучения этнографией «живого предания». Но при таком подходе не очевидно методологическое основание семиотики, которая основана на текстовом составе речи и философии языка. Это несоответствие приводит к неопределенности метода в отношении искусствоведения и рождает попытки формализовать научные оценки, например, в термине «искусствометрия» [1].

Считается, что первые известия о металлических находках -- «идолах» из Приуралья и Сибири -- даны Н.К. Витсеном в 1692 г. в книге Nord -- en Oost Tartarien. Здесь описаны древности Сибири. Автор сообщает, что в районе Верхотурья в большом холме, в деревянном ящике была найдена золотая фигурка, изображающая птицу «вроде курицы или индюка с распущенными крыльями и человеческою головою». Другой идол был шириной в два пальца и выполнен из чеканного золота. Он прислан из Сибири и изображает «зверя вроде тигра или льва с человеческою головою и двумя распущенными крыльями».

В 1730 г. в Стокгольме выходит книга Табберта фон Страленберга Das Nord-und Oestliche Theilvon Europa und Asia, шведского офицера, долгие годы жившего пленным в Верхнем Прикамье и изучавшего местные языки, историю и географию края. Он выдвинул версию о том, что Пермь Великая и Биармия скандинавских саг -- одно и то же. Страленберг описал металлические «идолы», отлитые «вполне искусно и некоторые из них были более полулоктя высотою. [Толстой И.И, Кондаков Н.П., 1890, с. 32]» [2].

Первый этап развития знания о предметах звериного стиля, как отмечает К.И. Корепанов (1978), длился до 1917 г. Следующий этап -- с 1917-го до середины 1950-х гг. И последний -- до настоящего времени. Основной интерес и материалы появляются в середине XIX в. К первому периоду изучения пермского звериного стиля К.И. Корепанов относит П.И. Мельникова, С. Ешевского, И.Р. Аспелина, а также И.И. Толстого, Н.П. Кондакова, Ф.А. Теплоухова, Д.Н. Анучина, Я. Аппель- грен-Кивало, Э.Х. Миннза, А.М. Тальгрен, A.A. Спицына. При этом ученый отмечает, что само научное основание звериного стиля Прикамья закладывается только в конце XIX -- начале XX вв. На втором этапе закладываются новые базовые подходы к археологии в трудах исследователей звериного стиля Прикамья: A.B. Шмидта, A.B. Збруевой, А.П. Смирнова. О.В. Игнатьева первый период протягивает до 30-х гг. ХХ в.

Важным этапом методов археологии стали идеи 60-х гг. ХХ в., представленные А.Х. Халиковым в монографии «Древняя история Среднего Поволжья» [3]. Им было произведено детальное изучение материалов всех известных на то время памятников неолита -- эпохи бронзы Сурско-Окского междуречья, определена их культурная и временная соотнесенность. П.Д. Степановым была опубликована археологическая карта западной части Среднего Поволжья, где было учтено около двух тысяч памятников, включая отдельные находки.

Повышенная интенсивность археологических исследований и теоретическая систематизация отмечается в последней трети ХХ в., что связано с деятельностью высших учебных заведений в различных регионах, чаще в сотрудничестве с академическими институтами РАН.

Наиболее убедительной точкой зрения на археологию Приура- лья представляются взгляды Р.Д. Голдиной (1987; 1993; 1999), согласно которой «ананьинской культуре наследуют две близкородственные, но самостоятельные общности: гляденовская в пермском Прикамье и пьяноборская на Средней Каме, Белой и Вятке». Последняя представлена тремя локальными культурами, обладающими своими специфическими особенностями материальной культуры и переживающими три синхронизированных хронологических этапа: III--I вв. до н. э., I--II вв. н. э., III--V вв. н. э. Памятники населения среднего Прикамья объединены в чегандинскую культуру (выделена учителем Р.Д. Голдиной -- В.Ф. Ге- нингом), в нее, на правах позднего этапа, Р.Д. Голдиной включены и материалы мазунинской культуры, которая некоторыми исследователями рассматривается как самостоятельная [4]. Гляденовская культура занимала «территорию преимущественно Верхнего Прикамья, Средней и Верхней Вычегды и верховий Печоры <...> Это разделение свидетельствовало о распаде общепермской основы на две части: пракоми и праудмуртов» [5].

На основе археологических изысканий формируется семантическая подотрасль археологии. Проблем семантики здесь несколько: в отношениях к археологии, этнографии, мифологии и семиотике. Начало свое семантика берет в этнографии и мифологии, и аспект семантики в отношении археологических артефактов нужно понимать сугубо гипотетически, поскольку не существует письменных источников подтверждения семантических трактовок, а живая фольклорная традиция имеет многочисленные образные напластования и может быть представлена только как тенденция. Семантика является также частью «живого предания», и в этом смысле она верифицируется только этнографией, живой речью (фольклором), в общем виде семиотическими реконструкциями. Но как научное направление линия семантики во взаимодействии археологии и этнографии решает проблемы культурогенеза далекого прошлого народов России, и в этом смысле семантика -- важная часть современного научного процесса, в том числе и археологии, ищущей подтверждения своих гипотез.

Семантические реконструкции занимали многих исследователей. Существует значительный комплекс литературы, представленной именами многих археологов, поскольку трактовка древних артефактов занимала их так же, как и древняя культура. У истоков изучения семантики «пермского стиля» стоят А.Е. Теплоухов (1880, 1893) и А.Ф. Лихачев (1886). Особенность состоит в увязке смысла изображений с жизнью древних племен, идеей жертвоприношения, традиций ремесла в Прикамье. Работы С.С. Сорокина «Отражение мировоззрения ранних кочевников Азии в памятниках материальной культуры» (1978); Д.С. Раевского «Модель мира скифской культуры» (1985); Е.В. Переводчиковой «Язык звериных образов» (1996) и др. обращены к сложным мировоззренческим аспектам. Сегодня можно видеть разброс интереса семантики по отношению к разным объектам: костюму волжских финнов середины I -- начала II тыс. н.э. -- А.Н. Павлова (2008); височным украшениям населения Пермского Предуралья в эпоху Средневековья -- Ю.А. Подосенова (2009); семантике гарнитуры женского Прикамского костюма -- Л.И. Липина (2006) и др. Выводы о мифопоэтическом воспроизведении мира ананьинской и пьяноборской эпох (ранний железный век), которое становится «образно-содержательным принципом» сделал упоминавшийся К.И. Корепанов (искусство населения Среднего Поволжья и Прикамья в эпоху раннего железа 1980, 2000). Часто решаются вопросы систематизации самих бронзовых артефактов изучаемого периода.

Итогом развития семантики можно считать труды М.Г. Худякова (1931), А.В. Шмидта, Л.А. Голубевой (1979), Ю.В. Балакина (1998) и многих других. Вместе с тем сохраняется высокая степень актуальности данного направления, которую продолжают и современные исследователи.

Так, существенное обобщение по проблемам семантики прикамской костюмной гарнитуры выполнила Л.И. Липина, которая исследовала гарнитуру женского костюма, обобщив популярные образы «прикамского бестиария» (медведя, лося, коня) в хронологическом периоде в промежутке 1,5 тыс. лет на территории Прикамья (середина I тыс. до н.э. -- начало II тыс. н.э.). Общим контекстом автор связывает образы культуры бронзового и каменного века. «Постоянные контакты были причиной возникновения новых сюжетов, влияли на композиционные решения и технику изготовления бронзовых изделий. Все инновации переосмыслены прикамским населением в соответствии с их собственным духовным потенциалом». Этот материал частично можно использовать в реконструкции уже феномена художественности пермского стиля. По мнению исследователя, семантические реконструкции в интенсивности исследований, в частности бронзовых зооморфных украшений Прикамья, насчитывают пять этапов.

Первый -- с 1860-х гг. до начала XX в., второй -- 1920--1930-е гг., третий -- 1950-е гг., четвертый -- 1970--1980-е гг., пятый -- с 1990-х гг. до современности. В 1940-х гг. археологические исследования прервались из-за войны. С 1960-х гг. прикамская археология отличается «глобальным изучением памятников бассейна р. Камы, формированием новой источниковой базы».

Л.И. Липина при исследовании вопросов семантики на материале гарнитуры женского костюма Прикамья отмечает пять этапов становления прикамской археологии [6]. Этап становления с момента первых находок и формирования первых коллекций в 1860-х гг. представлен Ф.А. Теплоуховым (1896); И.Н. Смирновым (1903); А.А. Спицыным (1906). Затем следует этап накопления нового материала, когда появились работы, посвященные семантическому анализу отдельных образов бронзолитейного искусства. Зооморфные изделия ученые считали принадлежностями культовых церемоний, а также символами космогонических представлений (А.В. Шмидт, М.Г. Худяков). Сопоставление в исследованиях археологических, этнографических и лингвистических материалов, применение комплексного анализа и метода этнографических параллелей позволило по-новому оценить изучаемый массив источников.

На третьем этапе появляются работы общего плана, в частности, были рассмотрены некоторые сюжеты и образы бронзолитейного искусства в целом и костюмной гарнитуры -- в частности. Для их интерпретации использовался этнографический и фольклорный материал. Зооморфные мотивы на них понимались как отражение тотемических верований (по А.П. Смирнову) и космогонических мифов (по А.В. Збруевой).

Четвертый этап наиболее продуктивен в археологии. Были «сделаны интересные выводы в области семантики бронзовых украшений Прикамья. Этому способствовала богатейшая база археологических материалов, созданная в результате масштабного изучения памятников бассейна р. Камы. Изделия бронзовой костюмной гарнитуры были систематизированы и статистически обработаны Л.А. Голубевой; оценка композиционного оформления проведена К.И. Корепановым. В.А. Оборин исследовал генезис популярных образов с каменного века до позднего Средневековья.

А.С. Сидоров и Л.С. Грибова считали, что основой зооморфных образов были тотемические верования. В исследованиях А.В. Доминяка и Л.В. Чижовой обосновывалась космогоническая концепция, отраженная в бронзовых изделиях.

Пятый этап характеризуется корректировкой археологической теории и новой интерпретацией некоторых образов. Л.И. Липина отмечает исследования Е.И. Оятевой, где автор анализирует пермское литье в контексте художественной системы, с соответствующим ей знаковым языком и предлагает свою классификационную систему изображений на украшениях. культура пермский бронза археологичнский

Вполне справедливо замечание Л.И. Липиной, что значение зооморфных украшений прикамского костюма не может рассматриваться без применения этнологических, лингвистических и мифологических материалов, поэтому вполне плодотворно в исследованиях автора используются работы Г.Е. Верещагина, В. Мункачи, В.Н. Белицер, В.Е. Владыкина, А.В. Напольских, В.Я. Петрухина и др.

Рефрен семантики в ее дидактическом изложении можно найти у А.Н. Павловой [7], Л.А. Молчановой [8]; К.И. Куликова и М.Г. Ивановой и др. Характерными в отношении специфики исследований, расширяющими археологический план материалов являются подходы М.Г. Ивановой [9] и Л.С. Грибовой [10].

Но представления об объекте, который является общим и для археологии, и для искусствоведения, не приближают здесь к пониманию пластических закономерностей «древнего искусства Прикамья» ввиду особой тематики археологии и этнографии, вписанной в материал социокультурного осмысления собственно археологического факта.

Существует ряд исследований, обращенных к области проблем звериного стиля в целом. При этом формируется поле научных подходов, которые, вероятно, будут расширены в будущем. Так, Е.Ф. Королькова [11] рассматривает происхождение и формирование искусства на основе детализации подробностей многочисленных контактов скифо-сибирского мира с различными народами и культурами.

Здесь надо еще раз отметить, что семантика как метод исследования, по сути, несамостоятельна, поскольку является частью более сложного -- семиотического комплекса, где смысловой контекст связан комплексной оценкой функций мировоззрения и знакообмена. В отношении этнографических материалов наиболее объективными являются работы А.К. Байбурина [12]. В общем же виде проблема должна быть рассмотрена на условиях семиотики, учения, сформированного А.П. Лободановым в работе «Семиотика искусства» [13] (2013, 2015).

Также интересное ответвление от археологии создала Н.Н. Чеснокова (которое мы отметили в начале статьи), определив свой интерес как «искусствометрия» и посвятив систематизации материалов пермского средневековья анализ фигуративности и структуры изображений. Автор рассматривает условия формальной фигуративно-статистической оценки древних образов [1] и вводит понятия уровней в «номенклатуре описания», выделяя на первом уровне основную единицу -- «фигуру» с ее элементарными составляющими -- «деталями». Фигуры объединяются в «разряды». Термины имеют «основу в изображениях (контуры, высота рельефа)», а «разряд» -- «группы фигур, визуально определяемые как сходные». Фактически, как утверждает автор, речь идет о том, чтобы придать описанию «структуру каталога».

На втором уровне исходной единицей анализа становится «модель» и способы ее характеристик: «стандартные наборы фигур в композициях», «факторный анализ». Два уровня интерпретированы автором для создания «классификации изображений по искусствометрическим и исполнительским признакам». Общая характеристика проведенной Н.Н. Чесноковой работы может быть оценена как поиск средств формальной характеристики и сопоставимости элементов формы статистически с целью каталогизации существующих формоти- пов по признакам фигуративности.

Однако следует признать, что в таком виде художественная роль изделий непонятна, так как в искусстве важна образность вещи, анализу которой служит формально-стилистический метод, но не собственно формализация как цель.

Таким образом, вполне закономерно, что художественная реконструкция древнего искусства объективно трудна ввиду отсутствия текстового сопровождения самих источников. Преодоление препятствий возможно искусствоведением на основе интегративности исследований с учетом синтеза выводов археологии, этнографии, семантики, мифологии, лингвистики, анализа сакральных тенденций (верований и мифоритуальных практик), технико-технологических реконструкций.

В части изучения художественности искусствоведение всегда будет опираться на внутренние дисциплинарные положения, обращенные к законам эстетической полноты формы.

При этом этапы искусства в средствах его презентации показывает развитие аспектов мировоззрения и композиционной структуры, но сохраняет центральный аспект художественности -- чувственный характер образности. Энергия вещей -- это энергия времени, и важно найти в относительности развития композиции абсолютные («чистые») законы искусства. Только в этом случае этапность стиля и характер привносимых и аутентичных черт художественных изделий могут быть исследованы формально-стилистическими приемами искусствоведения.

Методология изучения древнего искусства

Искусствоведение в отношении к древнему археологическому материалу также еще не сформировало убедительных методов, и понятие искусства используется по отношению к древним артефактам как общее определение некоей эстетической программы вещи. Несформированность оценок ведет к тому, что термин «искусство» используется этнографией и археологией, семантикой и историей без указания на собственно принципы искусствоведческой интерпретации. В то же время и суть искусства не может быть понята без культовых, культурологических, технологических, хозяйственных, мировоззренческих, социальных характеристик, однако искусствоведение интересует второй порядок этих характеристик -- художественная форма, эстетика вещественной структуры, что определяет уже и иные научные задачи. Можно указать на общие подходы, существующие в искусствоведении в трудах отмеченных выше авторов -- Ф.И. Шмита, В. Мириманова, В.Н. Прокофьева, А.Д. Столяра.

Виль Мириманов в книге «Искусство и миф. Центральный образ картины мира» [14] выстраивает архаическую структуру изучения в виде схемы, где отражена структура типов фигуративности артефактов «субкультурных (отприродных)», «изобразительных», которые автор разделяет на «фигуративные» и «абстрактные». Фигуративные делятся на «натуралистические», «стилизованные», «схематические», а абстрактные дробятся в «структурные» и «единичные». При этом «абстрактные» образы автор схемы связывает с понятием «аморфные», а структурные -- с термином «композитные». Другая схема В. Мириманова отображает проблему производственных традиций, которая обусловлена, по мнению ученого, с одной стороны технико-технологическим составом, а с другой--процессами взаимодействия этносов, народов, самих технологий, изделий и т. д. Обе предложенные В. Миримановым схемы могут быть использованы как дидактические в различных схемах изучения древних материалов.

В.Н. Прокофьев обосновывает структуру искусствоведения в трех самостоятельных разделах -- художественная критика, история искусства, общая теория художественного процесса -- и полагает необходимым раскрытие феномена искусства в его «чистых законах», независимых от времени. По его мнению, материалом теории являются «сквозные связи (курсив мой. -- Н.В.) между прошлым и будущим через настоящее; сфера действия чистых закономерностей, движущих искусством, как особой формы материально-духовного производства, которая, раз возникнув и затем пройдя длительный путь развития, обладает также собственной, а не только извне инспирируемой логикой движения во времени и пространстве» [15].

Важнейшие введения в вопрос понимания визуально-оптической структуры произведений палеолита, которые возможно использовать в анализе искусства эпохи металла, и, соответственно, изделий из бронзы выполнены А.Д. Столяром в книге «Происхождение изобразительного искусства» [16]. Смелый и масштабный взгляд ученого на изобразительность палеолита против существовавших во время написания книги представлений о несовершенстве палеолитического искусства свидетельствует, что по отношению ко многим древним артефактам нужно относиться не как к примитивным первичным попыткам художественной деятельности, а как к устойчивой и масштабной художественной системе, связанной с функциями объекта и формирующей область восприятия и характер систем изображений как историко-предметную задачу искусства. Автор в темах «Медвежьи пещеры», «Натуральное творчество» нижнего палеолита; «Натуральный макет» (как переходная форма к анималистической скульптуре), «Полнообъемная глиняная скульптура» (генезис элементарных форм изображения зверя), «Раннеориньякский рисунок» (как генетическая основа плоскостного анимализма верхнего палеолита) и ряде других исследует и раскрывает аспекты древней пластической формы. Общая идея книги подводит читателя к мысли о том, что путь формирования изобразительных (на самом деле отобразительных) закономерностей обусловлен тем, что сама изобразительная деятельность палеолита есть «важнейший фактор становления сознания “Homo sapiens”» и что «одновременность появления Homo sapiens и “понятийных” рисунков зверя глубоко знаменательна. Этим, вероятно, обозначилась важнейшая веха прогресса -- завершенный генезис первой “теоретической” мысли. Раннеориньякские рисунки -- свидетельства “разумности” неоантропов и подъема их сознания на генеральных направлениях до уровня полноценно человеческого типа умственной деятельности».

Взгляд А.Д. Столяра отличается от интереса археологии, этнографии, истории к артефактам далекого прошлого, но одновременно он сложен и для искусствоведения, так как предполагает системное представление о многих феноменологических и типологических причинах визуализации. С этим связаны подходы к проблемам восприятия, возникающие в конкретном времени и охарактеризованные категориями «напряженность формы», «криволинейность», «геометрическая упрощенность», «видимое поле» и др., которые определяют существенное наполнение образа, и что составляет для изучения искусства прошлого серьезную аналитическую основу, не только палеолитического, но и неолитического и искусства периода металла. Можно предположить развитие этой темы в будущем.

Собственно источники по характеристике именно искусства пермской бронзы крайне редки, и это при том, что сам объект занимает ученых давно. В отношении к древней археологии искусствоведение находится в стадии формирования. В части художественной оценки, в частности пермской средневековой бронзы, выполнено фактически одно упоминавшееся выше диссертационное исследование по искусствоведению -- «Пермский звериный стиль», автор А.В. Доминяк (2000). В этом и других исследованиях автор, хорошо знающий изучаемый материал, сделал важнейший шаг, рассмотрев как объект искусства памятники ломоватовской культуры. Опираясь на археологические данные В.Ф. Генинга, Р.Д. Голдиной, Л.С. Грибовой, А.В. Збруевой, З.А. Оборина, Ю.А. Полякова, В.П. Денисова, Г.Н. Чагина и других, автор охарактеризовал I тыс. н.э. как уникальный период в истории Прикамья, связанный с развитием пермского «звериного стиля» и структурировал художественные особенности уникальных изделий бронзы [17]. А.В. Доминяком созданы условия полноценной научной именно художественной систематизации, вне чего в обозначенной проблеме художественно-образного значения решения нет. Автор классифицирует предметы пермского звериного стиля, а также сюжеты в несколько групп и рассматривает сферы применения предметов и отношение их к центральному понятию «картины мира» древних ломоватовцев. Это необходимо для того, чтобы дать художественный анализ, который позволяет рассматривать в дальнейшем многие аспекты художественной образности. В известном смысле стиль пермской бронзы с причудливым переплетением изобразительных и декоративно-символических языков и развитием пространственности не отменяет более ранние приемы обобщения, характерные для эпохи палеолита в его объемных и графических решениях, но создает новую пластическую среду, отвечая уже сакральной составляющей языческой структуры образов. Переживание мира как астрофизического находит формы иконического фронтального развертывания композиции по вертикали и горизонтали, а идея благополучия рода получает новый тип композиций, где образ человека и мифопоэтические «тексты» трактуются как часть семьи. Эти планы нуждаются в оценке их качественного изменения как объекта обобщения искусствоведением материалов бронзовых артефактов средневекового Приуралья и понимания связи структурно-композиционных характеристик с технико-технологическими приемами прикладного искусства.

Основным методом изучения художественных объектов, как отмечалось, в том числе архаических, остается комплекс идей отечественного искусствоведения, которое в анализе художественного содержания использует формально-стилистический метод, примеры которого хорошо представлены в работах В.М. Василенко, Г.К. Вагнера, В.С. Воронова, М.В. Алпатова, А.Б. Салтыкова, А.К. Чекалова и др. При рассмотрении изделий могут быть экстраполированы приемы осмысления и анализа художественной формы, предложенные М.А. Некрасовой. Методы искусствоведения призваны детализировать специфику пластических свойств тех или иных формообразующих тенденций изделий и их композиционные закономерности. Основополагающее значение имеет отмеченное выше понятие «художественный образ в декоративно-прикладном искусстве», раскрытое А.Б. Салтыковым и А.К. Чекаловым.

В отношении региональных материалов можно отметить ряд искусствоведческих способов изучения наследия прошлого. В.Б. Кошаев в диссертационном исследовании «Художественно-образные процессы сложения традиционного жилища народов Западного Приуралья» [18] и «Типология художественной культуры» [19] при изучении процессов развития образной системы в четырехтысячелетнем промежутке времени региона Западного Приуралья по отношению к традиционному жилищу предложил концепцию типологического состава искусства, основанного на единстве основополагающих факторов -- социоорганизационных, производственных, этнокультурных (религиозных) и этапного, формационно-типологического их содержания, что может быть использовано в оценке пермской художественно-образной систематики, поскольку она является частью художественной истории региона.

В общем виде можно отметить, что процесс изучения археологией приуральской бронзы привел к постановке вопросов о необходимости систематизации данного феномена и формирования средств его междисциплинарной оценки. Для этого художественно-образное значение необходимо рассматривать на основе интеграции смежных дисциплин, изучающих разные сферы народной культуры.

Список литературы

1. Чеснокова Н.Н. Классификация и типологизация в изучении археологических источников (на материале финно-угорского изобразительного искусства). Сыктывкар, 1988. 67 с.

2. Игнатьева О.В. История собирания и изучения археологических коллекций пермского звериного стиля. Дис. ... канд. ист. наук. Пермь, 2005.

3. Халиков А.Х. Древняя история Среднего Поволжья. М., 1969. С. 396.

4. Голдина Р.Д., Красноперов А.А. Ныргындинский I могильник II--III вв. на Средней Каме. Материалы и исследования Камско-Вятской археологической экспедиции. Том 22. Ижевск, 20l2. С. 43.

5. Там же. С. 9.

6. Липина Л.И. Проблемы семантики археологических источников / Онтология художественной культуры Западно-Приуральского региона. -- Ижевск, 2008. -- С. 140--152.

7. Павлова А.Н. Семантика костюма волжских финнов середины I -- начала II тыс. н. э. Дис. ...докт. ист. наук.. -- Йошкар-Ола, 2008.

8. Молчанова Л.А. Орнамент удмуртской традиционной одежды: Опыт структурно-семантического анализа. Дис. ... канд. ист. наук. Ижевск, 1999.

9. Иванова М. Г. К вопросу о художественном образе в средневековом искусстве удмуртов // Отражение межэтнических связей в народном декоративном искусстве удмуртов. Ижевск, 1984. С. 57--63.

10. Грибова JI.C. Стилистические особенности древнепермской бронзовой пластики // Отражение межэтнических связей в народном декоративном искусстве Удмуртии. Ижевск, 1984. С. 39--56.

11. Королькова Е.Ф. Теоретические проблемы искусствознания и «звериный стиль» скифской эпохи. СПб., 1996. 58 с.

12. Байбурин А.К. Семиотический статус вещей и мифология / Материальная культура и мифология. Л., 1981. С. 215--236.

13. Лободанов А.П. Семиотика и онтология искусства. М., 2013. 680 с.

14. Виль Мириманов в книге «Искусство и миф. Центральный образ картины мира. М., 1997.

15. Прокофьев В.Н. Художественная критика -- история искусства -- теория общего художественного процесса: их специфика и проблемы взаимодействия в пределах искусствоведения / Прокофьев В.Н. Об искусстве и искусствознании. Статьи разных лет. М., 1985. С. 261.

16. Столяр А.Д. Происхождение изобразительного искусства. М.: Искусство, 1985.

17. Доминяк А.В. Свидетельства утраченных времен: Человек и мир в пермском зверином стиле. Пермь, 2010. 150 с., с ил.

18. Кошаев В.Б. Дом-образ. Художественно-образные процессы сложения традиционного жилища народов Западного Приуралья: Дис. ... д-ра иск. М., 2000.

19. Кошаев В.Б. Типология художественной культуры и образное миромоделирование в искусстве // Миромоделирование: гуманитарные и художественные процессы в науке и образовании. Ижевск, 2009. С. 11--30.

References

1. Chesnokova N.N. Klassifikaciyaitipologizaciya v izucheniiarheologicheskihistochnikov (namaterialefinno-ugorskogoizobrazitel'nogoiskusstva) [Classification and typology in the study of archaeological sources (on the material ofthe Finno-Ugric visual art)]. Syktyvkar, 1988. 67 s.

2. Ignat'eva O.V Istoriya sobiraniya i izucheniya arxeologicheskix kollekcij permskogo zverinogo stilya. Diss. ... kand. ist. nauk [History of gathering and studying of archaeological collections of the Permian animal style. Diss ... Ph.D]. Perm', 2005.

3. Xalikov A.X. Drevnyaya istoriya Srednego Povolzh'ya [Ancient history of the Middle Volga]. M., 1969. S. 396.

4. Goldina R.D., Krasnoperov A.A. Ny'rgy'ndinskij I mogil'nik II--III vv. na Srednej Kame. Materialy' i issledovaniya Kamsko-Vfyatskoj arxeologicheskoj e'kspedicii. Tom 22 [Nyrgyndy I burial ground II - III centuries. on Middle Kama. Materials and studies of the Kama-Vyatka archaeological expeditions. Volume 22]. Izhevsk, 2012. S. 43.

5. Tam zhe. S. 9 [Ibid. P. 9].

6. Lipina L.I. Problemy' semantiki arxeologicheskix istochnikov / Ontologiya xudozhestvennoj kul'tury' Zapadno-Priural'skogo regiona [Semantic problems of archaeological sources / Ontology of artistic culture in West-Ural region]. -- Izhevsk, 2008. -- S. 140--152.

7. A.N. Pavlova Semantika kostyuma volzhskix finnov serediny' I -- nachala II ty's. n. e'. Diss ... dokt.ist. nauk [Semantics of the Volga Finns costume in the middle of I - the beginning of the II millennium AD Diss ... dr]. -- Joshkar-Ola, 2008.

8. Molchanova L.A. Ornament udmurtskoj tradicionnoj odezhdy': Opy't strukturno- semanticheskogo analiza. Diss . kand. ist. Nauk [Ornament in Udmurt traditional clothes: Experience of structural-semantic analysis. Diss ... Ph.D]. Izhevsk, 1999.

9. Ivanova M. G. K voprosu o xudozhestvennom obraze v srednevekovom iskusstve udmurtov // Otrazhenie mezhe'tnicheskix svyazej v narodnom dekorativnom iskusstve udmurtov [The problem of artistic image in the medieval art of Udmurts // Reflection of interethnic relations in decorative folk art of Udmurts]. Izhevsk, 1984. S. 57--63.

10. Gribova JI.C. Stilisticheskie osobennosti drevnepermskoj bronzovoj plastiki / Otrazhenie mezhe'tnicheskix svyazej v narodnom dekorativnom iskusstve Udmurtii [Stylistic features of ancient Permian bronze plastics / Reflection of interethnic relations in the folk decorative art of Udmurtia]. Izhevsk, 1984. S. 39--56.

11. Korol'kova E.F. Teoreticheskie problemy' iskusstvoznaniya i «zveriny'j stil'» skifskoj e'poxi [Theoretical problems of art history and the "animal style" of the Scythian era]. SPb., 1996. 58 s.

12. Bajburin, A.K. Semioticheskij status veshhej i mifologiya / Material'naya kul'tura i mifologiya [The semiotic status of things and mythology / Material culture and mythology]. L., 1981. S. 215--236.

13. Lobodanov A.P. Semiotika i ontologiya iskusstva [Semiotics and ontology of art]. M., 2013. 680 s.

14. Vil Mirimanov v knige «Iskusstvo i mif. Central'ny'j obraz kartiny' mira [VilMirimanov in the book “Art and Myth. The central image of the picture of the world]. M., 1997.

15. Prokofev VN. Xudozhestvennaya kritika -- istoriya iskusstva -- teoriya obshhego xudozhestvennogo processa: ix specifika i problemy' vzaimodejstviya v predelax iskusstvovedeniya / Prokof ev VN. Ob iskusstve i iskusstvoznanii. Stat'i razny'x let [Art criticism - the history of art - the theory of the general artistic process: specificity and problems of interaction within the borders of art history / V. Prokofiev. On art and art history. Articles of different years]. M., 1985. S. 261.

16. Stolyar A.D. Proisxozhdenie izobrazitel'nogo iskusstva [The origin of art]. M.: Iskusstvo, 1985.

17. Dominyak A.V Svidetel'stva utrachenny'x vremen: Chelovek i mir v permskom zverinom stile [Testimonies of lost times: Man and the world in the Permian animal style]. Perm', 2010. 150 s., s il.

18. Koshaev VB. Dom-obraz. Xudozhestvenno-obrazny'e processy' slozheniya tradicionnogo zhilishha narodov Zapadnogo Priural'ya. Diss ... d. isk [House - image. Artistic- figurative features in traditional dwelling of the Western Urals. Diss ... dr]. M., 2000.

19. Koshaev VB. Tipologiya xudozhestvennoj kul'tury' i obraznoe miromodelirovanie v iskusstve / Miromodelirovanie: gumanitarny'e i xudozhestvenny'e processy' v nauke i obrazovanii [Typology of artistic culture and figurative world-modeling in art / Worldmodelling: humanitarian and artistic processes in science and education]. Izhevsk, 2009. S. 11--30.

Размещено на Allbest.ru