Амшапы / амшацы - абхазская пасха: обрядовая практика культа и его архаические корни

Размещено на http://www.allbest.ru/

Амшапы / амшацы - абхазская пасха: обрядовая практика культа и его архаические корни

Бигуаа Валерий Левардович - доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник Института гуманитарных исследований им. Д. Гулиа АН Абхазии, профессор Абхазского государственного университета.

В работе дается описание и анализ самого любимого традиционного праздника абхазов - Амшапы - «абхазской Пасхи». Опираясь на данные языка и обрядовую практику, в ней делается и исторический экскурс, а также попытка объяснения генезиса тех или иных элементов обрядового действа, символизирующих отдельные явления природы. Основа работы - полевой этнографический материал, собранный автором в различных районах Абхазии, и имеющиеся в специальной литературе сведения.

Ключевые слова: культ, празднество, моление, молельщик, жертва, обряд, ритуал, религия, поминальный стол, весеннее равноденствие.

Teilor. E. Pervobytnoe obshchestvo. Moscow, 1939.

Toporov V. N. IAitso mirovoe. Mify narodov mira. Vol. 2. Moscow: Sov. entsiklopediia, 1982.

SHternberg L. IA. Pervobytnaia kul'tura v svete etnografii. Leningrad, 1936.

Eliade M. Kosmos i istoriia. Moscow, 1987.

VL. Biguaa. Amshapy - Abkhaz Easter: organizing culture practice and its archaic roots.

The work describes and analyzes the most beloved traditional holiday of Abkhazians Amshapy - «Abkhazian Easter». Based on the data of the language and ritual practice, it makes a historical digression, as well as an attempt to explain the genesis of certain elements of ritual action, symbolizing individual phenomena of nature. The basis of the work is field ethnographic material collected by the author in various regions of Abkhazia, and information available in the literature.

Key words: cult, celebration, prayer, prayers, sacrifice, rite, ritual, religion, funeral table, vernal equinox.

В современной религиозной жизни абхазов пасха - Амшапы (Амшацы) празднуется в день светлого дня воскресения Спасителя и воспринимается как христианский праздник. Это закономерно: абхазы как народ одной из периферийных стран Римской империи подверглись христианизации на самом раннем этапе формирования этой религии и в настоящее время в подавляющем большинстве своем официально исповедуют православие. Но на бытовом уровне Амшапы не совсем христианская Пасха, так как, по сути, ее обрядовая практика уходит в мир традиционной религии народа, представляющей собой высшую стадию политеизма, именуемого в науке супремонотеизмом.

Подготовка к празднеству

В сельских регионах Абхазии Амшапы отмечают как наиболее важный календарный праздник. Даже в советскую эпоху, когда проведение религиозных праздников не только не поощрялось, но считалось постыдным занятием, крестьяне встречали его по силе своей возможности: гласно, радостно и весело. Представители сельской интеллигенции тоже отмечали Пасху, но в несколько завуалированной форме, как бы «подальше от цивилизованного глаза». Тем не менее, отношение народа к ней как к самому народному празднику осталось неизменным. Показательным выражением былого отношения к Амшапы служит бытующий и сегодня обычай делать в этот день подарки детям, в зависимости от материального благосостояния и социального положения семьи.

Еще относительно недавно к Амшапы все готовились тщательнейшим образом. По мере приближения празднества родители начинали изготавливать своим детям одежду: ткали, вязали, шили, или покупали элементы одеяния - рубашки, носочки, сандалии и др., преимущественно красного или оранжевого цветов. Достигшие совершеннолетия молодые люди могли получить и более ценные подарки: сын - личного коня и оружие, дочь - ткацкий станок или швейную машину. Молодые трудоспособные члены семьи очищали территорию усадьбы от старых растений, женщины стирали ипостельное белье, как свое, так и всех членов семьи, разбирались у себя в доме и во дворе, как бы очищая их от старого негатива и впуская в них новый дух.

Подготовительный период праздника представлял собой цикл сменяющих друг друга и взаимосвязанных обрядовых действ, способствовавших подъему жизненного настроя людей. Начинался он за две недели до праздника и заканчивался в следующее за ним воскресенье¹. В течение всего этого времени запрещалось заниматься полевыми работами. Люди проводили праздный образ жизни - анъцэамшцэа/ахэмаррамшцэа, под которым понималась организация молодежью различного рода спортивных состязаний, среди которых наибольшей популярностью пользовалась джигитовка - а^ырхзмарра, сопровождавшаяся музыкально-хореографическими представлениями.

Первое воскресенье праздничного цикла называлось амарамш - термином, происходящим от названия едкого лютика - амара, амарць. В ночь перед «игральным днем» совершался обряд а^ыргахзаша: когда вся семья уже спала, хозяйка дома тайком обвязывала правую ногу каждого домочадца шерстяной ниткой, шепотом адресуя ему слова благопожелания и долгих лет жизни. Сразу после этого женщина выбегала из дома с медным котлом в руке, по которому начинала бить и громко, чтобы соседи слышали, объявляла о своей победе, произнося при этом трудно переводимое слово шзыскащзеит!² Вслед за ней двор заполняли ее домочадцы, также громко повторяя данное «колючее» слово, адресованное соседям. В свою очередь, и соседи врывались во двор дома семьи опередившей их женщины и «набрасывались» на нее, как бы воюя с ней. Это действие, известное в этнографии под названием цзаб^ьар^ьар (от ацзаб - котел и звукоподражание ^ьар-^ьар - погремушка, колотушка), заканчивалось угощениями и увеселительными мероприятиями, порою продолжавшимися до утра.

Существующее в специальной литературе мнение о том, что обряд обвязывания ног в старину совершался в пятницу, т.к. он называется «а^ыргахзаша» (Джана- шиа 1960: 33-34), думаю, не совсем верное. Обряд этот назывался не а^ыргахза- ша, а а^ыгахзашьа - термином, этимологизирующимся как «нить-нога» (а^ыга/ рахзыц + ахзы - ашьа/ашьахзар. Естественно, поэтому он совершается не в пятницу, а, в преддверии первой недели пасхального цикла, в ночь субботы на воскресенье. Дело в том, что обряд обвязывания ноги, на первый взгляд кажущийся шуточным занятием, несет на себе определенную магическую нагрузку, обеспечивающую свободу двигательной системы человека. По представлению старшего поколения абхазов, в зимнее время она ограничивается из-за преследования его со стороны «нечистого духа» - ацсымццьа. И, во избежание несчастного случая, никому не разрешалось играть во дворе, во всяком случае, с элементами соревнования, требующего много сил и энергий. На вопрос, «почему?» взрослые отвечали запретительным словом: цасым - табу. Вот причина оставления обвязки на ноге до самого Амшапы, во время которого снимали ее и бросали в огонь под котлом, в котором варилось мясо жертвенного животного. Говорят, что после этого никто не чувствовал стеснения в своих физических действиях.

Очевидно, что данный запрет основывается на эмпирическом знании народа: «весной человеческий организм склонен к ослаблению».

В первой половине дня - амарамш (ПМА 1: Гогуа), не принимавшие участия в общественных играх, молодые женщины и подростки совершали поход за цветами в ближайшие лесные массивы амара/амарць. Они собирали их для украшения входных дверей и балконов жилого дома. Второе воскресенье тоже посвящалось походу за цветами, больше известными как амшацышзщ (атварэз⁰!;), но шли уже в луга, которые к тому времени покрываются сплошной «желтизной». Первые весенние цветы служили символом не только эстетического восприятия прекрасного, но и размножения и улучшения благосостояния семьи. О непосредственном обеспечении семьи счастья и самодостаточности говорит обряд рассыпания листьев лютика, собиравшегося во второе воскресенье праздничного цикла, по полу жилого помещения. С этой же целью «в основном помещении жилого дома, главным образом, вокруг очага прокатывали сырое яйцо, на которое заранее углем наносили две продольные линии так, чтобы местом их перекрещивания был его кончик. При этом с ним обращались очень осторожно, ибо даже случайное битье считалось дурным предвестием. Поэтому оно тщательно оберегалось и хранилось до покраски его вместе с пасхальными яйцами. Тот член семьи, кому попалось данное яйцо, считался счастливым. Исполнителем обрядового рассыпания цветов и прокатывания яйца служил один из младших детей мужского пола, под контролем матери или, чаще, бабушки» (ПМА 1: Читанаа; Чагуаапха; Тарпха Г.; Гуарамиа).

Среди действий, широко практиковавшихся ранее до Амшапы, наибольшей устойчивостью сегодня отличается обряд, справляющийся в четверг пасхальной недели (Великий или Чистый четверг), именующийся абхазами чычхадыл (сэсхабэ1). Запрет на полевые работы в день Чычхадыл снимается, поскольку именно в этот день хозяйка заходит в «женский огород» - ащзыгс лущра, необходимость засева которого диктует и сама абхазская природа. Первый засев - ажзлакаршзра, ажзла- кацсара - производится исключительно в Чычхадыл, так как и поныне он считается божественным днем: «с этого момента семена, которые бросаешь в землю, встанут» - убри нахыс инкауршзыз калоит, ус анцза ишеит.

И еще. В день Чычхадыл утром молодые девушки, свободные от домашних дел, вместе со старой женщиной, умудренной жизненным опытом, отправлялись в проселочные поля в поисках лекарственных растений (ацьымшьшзыга/агит а1Ь^ра!ит, или абгарлым^а/аristo1ochiа ропбка), принимавшихся против дифтерии, скарлатины, рожи, и др. В процессе выкапывания лечебных трав им запрещалось разговаривать вслух и оглядываться назад. Им разрешалось беседовать с «владычицей места» - ащыц иахылацшуа без слов. После того, как выкапывали то или иное травяное растение, взамен оставляли немного поваренной соли - в те времена самой дефицитной приправы к пище: ахзшз ахьыцырхуагьы цьытрыццзъак щарыцсоит. Подобным образом поступают и сегодня традиционные абхазки горных селений, где чаще встречаются данные лечебные травы.

В это время в доме под началом главы женской половины семьи «готовится чыч- хадыловский стол» - чычхадылеиишза дырхиоит, на который кладется весьма ограниченная и скромная пища: амгьал - пирог из смеси пшеничной и кукурузной муки, начиненный ломтиками ореховой пасты; акзыдыршьышьы - вареная на воде, тщательно размешенная фасоль, заправленная аджикой, луком, чесноком и различными пряными растениями; акзыдрцаца/акзыдеиларшзшза - варенная на воде цельная фасоль крупного сорта, отделанная от жидкости, перемешанная с однородной массой из аджики, ореховой пасты, мелко разрезанного лука, зелени и гранатового сока; ахзылырцз - остро-соленый кольраби; ахзылчаца - разрезанные на мелкие куски такого же кольраби, заправленные тем же растертым орехом и пропитанные маслом того же ореха - арашы; ахапара или акаб - две разновидности тыквы; а$ы - питьевая вода; ацха^ша - сотовая вода (Подр. об этом: Инал-ипа 1965: 340-348; Копеша- видзе 1989; Тарджман-ипа 2007, 2012; Бигвава (Бигуаа) 1983: 27-31; Бигуаа 2012: 227-232). В ряде мест посреди стола зажигается восковая свеча, которая как бы освещает, освежает и наполняет его весьма приятным запахом³.

Мало, кто помнит сегодня о том, что в прошлом, до окончательного распространения в Абхазии советского образа жизни, все это приносилось богине земледелия - Джаджа (Цаца). Действие проходило вне дома, на поле или на территории женского огорода. Встав лицом к восходу солнца, с обнаженной головой мать семейства молилась Джадже, прося умилосердиться над всеми членами семьи и дать им хороший урожай. При этом она обещала богине и в будущем году исполнить все, что от нее требуется, еще лучше. И только после жертвоприношения, хозяйкой дома производится вышеназванный посев огорода, главным образом, семенами тыквы и пряных растений, которые, как уже было сказано, не подлежат откладыванию⁴.

В канун Амшапы, в субботу, вечером, именуемую «малый амшапы» - ам- шацхзыцы, члены семьи наполняли сосуды водой, молочными продуктами, вином, медом, различными злаками. Перед сном все должны были помыться, поменять белье, приготовить на завтра чистую одежду. Как в старину, и в наше время, пожелав семье «пасхального рассвета» - амшацшара, мать семейства, в спокойной обстановке, варит и красит луковой шелухой энное количество яиц, обычно сто штук (возможно и от того, что сто сакральное число). В день праздника ими одариваются не только собственно домочадцы, но и все, кто зайдет в дом: соседи, друзья, родственники. Красильным материалом служит, главным образом, луковая шелуха. Сегодня хозяйка может приготовить также тесто для выпечки всякого рода печеного и подливу к мясным блюдам из молодых плодов алычи, чтобы заранее разгрузить свои праздничные дела. Все это она делает, естественно, не без помощи со стороны младших женщин дома, обычно невестки или дочери.

Во многих абхазских семьях, особенно в городах, под влиянием православной церкви, крашение яиц происходит в Красную пятницу.

В канун пасхи, особенно в условиях городского общежития, наиболее ревностные последователи христианства после окончания домашних дел отправляются в церковь для совершения обедни: зажигают свечи, просят божественное милосердие за себя и своих близких. Поздней ночью все они возвращаются домой, отдыхают, чтобы утром со свежими силами встретить Амшапы «по-своему» - ацсыуа-цасла.

Празднество

Непосредственное празднование Амшацы или Амшацду (букв. «большой Амшапы») начинается в воскресенье, как только забрезжит свет. Как правило, в тот день первым встает старший мужчина, поскольку, по представлению абхазов, у мужчины легкая нога; разжигает в камине огонь, за ним и его жена - мать семейства, хранительница семейного очага - приносит с родника или колодца свежей воды. В тех населенных пунктах, где функционирует водопровод, разумеется, подобной заботы нет. Помыв лицо и руки, что является обязательной утренней процедурой, тем более в праздничный день, поочередно они обращаются к верховному Богу с просьбой «дать им и их семье возможность встретить праздник и в будущем году также здоровыми, невредимыми и радостными, как и сегодня» - «уа, щаа- цзала, уаигымкза, еаангъы цшуала абас, Анцза, уаибарба, абас угзыр^ъа-хзмаруа аныхэаду щцыжъла!». В свою очередь они, как хозяева дома, как муж и жена, обмениваются словами благопожелания, но тихо (при детях неудобно): «по доброму тебе и в будущем году» - еааныбзела (caanbzela).

Затем они приступают к своим первоочередным делам. Хозяин дома обходит двор (все ли в порядке), выгонит со скотника жертвенное животное, которым служит молоденький козленок - амшацыуыс (amsapъзъs), привязывает его во дворе дома, на самом видном месте (метод убеждения божества в том, что данная семья готова к достойной встрече праздника). Хозяйка приступает к приготовлению крутой подсоленной каши из кукурузной муки с кисломолочным сыром - аилацъ. Последний готовится в качестве утренней еды для всей семьи по двум соображениям:

1) блюдо это считается деликатесом, праздничным;

2) традиционное убеждение, согласно которому встречать праздник с пустым желудком никому нельзя, иначе целый год придется ему испытывать чувство голода.

Бывает, что его используют и в качестве обрядовой пищи, если хозяйка, из-за того, что был пасхальный пост, еще не дала благословение отелившемуся молочному скоту, отправив соответствующее моление божеству.

Правда, в современном абхазском обществе мало, кто соблюдает пост, в строгом смысле этого слова. Но почти каждый абхаз, независимо от его религиозной принадлежности, хорошо осведомлен не только о пасхальном, но и всех четырех больших постах, во время которых никто не отправляет никакого традиционного моления - аныузара.

Что касается исторических корней самого поста, то, по-видимому, они уходят к тем временам, когда недостаток продуктов питания, что ощущался уже к весне, требовал самоограничения в еде, и со временем эти ограничения получили форму запретов, узаконенных обычаем. Свидетельство тому - отраслевая лексика абхазского языка, связанная с постом: а^баара, ачгара, ачгахъа, что означают «пост», «поститься», «постная пища», соответственно. Буквальный перевод первого термина звучит как «гниение уста», последующих два - «отодвигать хлеб от себя» и «постная доля». Оба последних термина являются производными от названия хлеба - ача, древнейшего продукта питания абхазов⁵.

В случае необходимости отправления моления божеству домашнего скота Айта- ру (Аищар), хозяйка кладет сваренное ею блюдо в большую миску и ставит его на стол, а к правой стене кухонного помещения прикрепляет и зажигает столько свечей, сколько у них поголовье отелившегося на данный момент скота. Становясь лицом на восток, хозяйка «освобождает свой молочный скот» - ахъарахз рхы иацзищыл- тзуеит, помолившись за их благополучие: «Коровы, мои хорошие, с этого момента вы свободны, чтобы вы не терпели никакого вреда, кроме старой шерсти и старого помета! Да покровительствует вам Айтар - Сыжзцза, сыхазынацза, иахъарнахыс шзхы шзацзищуп, шзхзыжзи шзкъыжзирыда цхасща шзмоуааит! Аищар дышзхы- лацшааит! “Освобождение молочного скота” дает ей право класть на поминальный стол, выносить из дома или дарить получаемые от них продукты» (ПМА 1: Ласуриа). А за это время глава семьи или его жена по очереди будят всех своих домочадцев, торжественно напоминая, что наступил праздничный день. В свою очередь пробудившиеся к этому времени молодые члены семьи после принятия обычной водной процедуры поздравляют друг друга теплыми родственными обнимками.

После завтрака начинается «битва» пасхальными яйцами по принципу «старший подставляет своего «боевика» - младший ударяет, а проигравший отдает свое разбитое пасхальное яйцо победителю, который, по сути дела, может съесть его сам, но обычно он своими же руками очищает от скорлупы и делится со своим «соперником» с известным уже пасхальным благопожеланием.

По обычаю, в обрядовом состязании пасхальными яйцами очередность соблюдается и между родителями и детьми: сначала с матерью, затем с отцом, а в трехпоколенной семье - и с бабушкой, и дедушкой соответственно.

Так или иначе, сегодня, как и в старые времена, абхазы празднуют Амшапы повсеместно, независимо от официальной религии каждого из них: христианин или мусульманин. Все равно, для любого абхаза Амшапы - традиционный праздник. И празднуют его так, как в свое время им показали отцы, деды. В подавляющем большинстве случаев, в каждом дворе стараются заколоть какое-нибудь животное, чтобы отпраздновать Амшапы со свежим мясом на столе, не столько из-за престижности или обычая гостеприимства, сколько из-за чувства долга перед богом. Не исключается и боязнь его гнева: «Бог не прощает скупости». Поэтому каждый абхаз старается «показать земле кровь» - адгьыл ашьа арбара⁶.

Но многие абхазы вынуждены считаться с наблюдающимся за последнее время значительным сокращением поголовья мелкого рогатого скота. Они ограничиваются покупным мясом, наличие которого (как говяжьего, так и куриного) за ритуальным столом считается до сих пор обязательным условием⁷.

«Когда солнце поднимется в небеса с рост дерева» - амра щлакы ашэара иатаеи- лакь, глава семьи, помыв предварительно мордочку и копытца жертвенного козленка - амшацы^ыс (amsapъзъs) - подводит его к стоящему во дворе дома тенистому дереву, коим бывает обычно лавровишня. Во время отправления моления козленок должен быть справа от молельщика, которого он придерживает за едва вылупившиеся рожки. Став лицом на восток, молельщик молится богу: «Великий Бог, да обойти мне твою золотую пяту! Дай нам тепло своих очей и своего сердца! Не обделяй нас своим чутким взором! Благодаря тебе мы все в добром здравье встречаем великий праздник. За это мы все, и млад, и стар, благодарны тебе. Если ты дашь нам возможность, то встретим тебя и в будущем году еще лучше» - Анцэаду, ухьышьыргзыца сакзыхшоуп! Уылцха уащ, угзъщха уащ! Улацш-хаа уагумырхан! Уара иубзораны, иахьа щаацзала уаибга-уаизшыда аныузаду уацылоит. Ищабуп, узауауузоит хзыцгьы-дугьы. *6аангьы абас уацужьлар, сынтза ацкьысгьы е^ьны уауцылоит. Сукзыхшоуп»! (ПМА 2).

После завершения молитвы молельщик кладет жертву так же головой к восходу солнца, а мордой на юг (очередное убеждение божества в исполнении Его воли) после чего отсекает ее до затылочной шкурки. Один из младших членов семьи подает ему горящую головешку из домашнего очага, которой молельщик как бы обжигает кровоточащее горлышко козленка. При этом нельзя называть огонь своим именем вслух (табу) и, что еще более интересно, о необходимости его доставки никто никому не подсказывает: каждый знает, что прикладывание головешки к месту закалывания животного - необходимая процедура. По убеждению исполнителей, ритуал этот обезвреживает мясо, улучшает его вкусовые качества. Налицо следы культа огня. Один из младших по возрасту домочадцев при помощи еще более молодых или подростков свежует козленка, подвесив его вниз головой за одну из нижних ветвей дерева, разделывает по частям и варит его также во дворе.

Сваренное мясо козленка, молельщик кладет в глубокую миску, порою традиционную деревянную, которую ставят на небольшой помост. Молельщик вновь обращается к богу и в том же порядке и произносит ту же молитвенную формулу, с той лишь разницей, что данное время он начинает свою речь с известной преамбулы: «Великий бог, до этого я показал тебе жертву в живом виде, а сейчас покажу тебе сердце и печень» - Х,азшаз Анцэа ду, уаан^а абзара усырбеит, уажэы - агэи агэацэеи.

В подавляющем большинстве случаев у каждого хозяина дома в погребе зарыт и специальный остроконечный кувшин с вином - амшацъцацшьа, который открывается исключительно во время вторичного моления. Если у хозяина нет своего вина, он его покупает, поскольку наличие вина как напитка, созданного самим богом, в день данного праздника обязательно.

По отдельным источникам, менее чем одного столетия тому назад некоторые семьи приносили в жертву и по два и по три пасхальных козленка, «смотря по тому, сколько они были должны» (Джанашиа 1965: 36). Но и здесь требуется некоторое уточнение. Согласно сообщению старожилов, «козлят можно было заколоть сколько угодно, если их не жалко было, но в качестве жертвы - только одного: “они такие маленькие, молочные, грешно ведь”» (ПМА 1: Гогуапха-Бигуаа).

Сегодня, в подавляющем большинстве случаев процедура моления богу жертвенным козленком и связанные с ним нормативы значительно упрощаются: помост заменяется стулом, деревянная миска - металлической, варка мяса осуществляется в доме, парою и на электрической или газовой плите и т.д., и т.п.

В юго-восточном регионе страны многие семьи к Амшапы, просто как самому знаменательному дню, приурочивают и моление Елырныхе, одной из главных традиционных религиозных святынь абхазов, некогда располагавшейся на месте одноименного христианского храма. «Редко, но такие семьи встречаются и в Бзыбской Абхазии, предки которых в незапамятные времена покинули абжуйское общество. Для них она служит до сих пор в качестве святыни-покровителя» (ПМА 1: Барцыц). Таковыми являются обычно те семьи, на территории усадебного участка которых располагается старая кузня, или ее имитация, - «осколок грозной святыни» - Аелырныха ацыццзаха.

В усадьбе каждой такой семьи, на самом живописном месте, огороженном от чужого глаза, зарыт кувшин с черным вином - аелырныхауацшьа, предназначенный молению данной святыне. Обычно раз в три года они жертвуют годовалым или даже трехгодовалым козлом, в зависимости от принятого семейной традицией религиозного порядка, а в остальное время - пирогом и свечой. Животное приносится в жертву в первой половине дня непосредственно у священного кувшина, отпустив соответствующее моление: «Могучий Аелырныха, да обойти мне вокруг тебя! Сегодня, когда мы - и млад, и стар, - всей семьей, радостно встречаем великий праздник, Амшапы, согласно нашим древним традициям, обращаемся к тебе с просьбой дать нам тепло своих очей, покровительствовать нам, защитить нас от возможных недоразумений, сделать так, чтобы мы, как и сегодня, без невзгод и болезней могли встретить тебя и в будущем году, простить нас за возможное невежество! Сейчас я покажу тебе жертву в живом виде, чуть позже - его сердце и печень» -Мычду змоу Аелырныха, сукзыхшоуп! Иахьа, хзыцгьы-дугьы, щаацзаныла угзыр^ьо аныузаду, Амшацы, уанацыло аамщазы, аханатз аахыс ищацзу еицш, ухь$ ала уныузоит улыцха уаущаразы, уухылацшра- зы, уухьчаразы, хьаа-баа уамамкза еааны цш^ала унаушьщразы, иаузымдыруа уащо- умцаразы. Уажзы абзара усырбоит, нас - агзи-агзацзеи (ПМА 2). После окончания молитвенной речи молельщик поворачивает жертвенное животное справа налево три раза, осуществляет его закалывание, точно также как оно описывалось несколькими строками выше. При этом вся семья стоит на колени за молельщиком и его жертвенным животным, смиренно слушая его речь, после чего встает, как бы хором произнося одобрительный «аминь» - анцза иуицщзааит! и делает круговые повороты⁸. Молельщик зажигает ритуальную свечу, приготовленную специально для этого, и прикрепляет ее к деревцу, под которым совершается моление.

Как обещал при закалывании жертвенника, молельщик молится еще раз, т. е. и после варки мяса, ко времени которой и хозяйка испечет на сковороде у очажного огня, или духовке, обрядовый ачашз - пирог из пшеничной муки, смешанной яичным желтком на кислом молоке, начиненный сычужным сыром.

Порядок и последовательность второго моления не отличаются от первого, если не брать в расчет озвучивание обещанного им исполнения с демонстрацией жертвенной пищи. Молельщик, не спеша, аккуратно и благоговейно открывает жертвенный кувшин, в котором вино из отборного черного винограда, главным образом «изабеллы»; черпает его тыквенным ковшиком, если его нет в наличии, то стаканом. Затем берет стакан с вином в правую руку, в левую - заостренную палочку из орешника с тремя сучками, на которые нанизаны сердце и печень жертвенного животного и жертвенный пирог, и произносит известную уже мольбу. Завершив эту молитвенную процедуру, он отпивает вино, а оставшейся половиной - возливает сердце, печень и пирог. Соблюдая возрастную иерархию, молельщик раздает всем домочадцам по кусочку жертвенной пищи, адресуя каждому из них традиционную формулу благо- пожелания: «Да получи, ты, тепло его (святыни) очей» - алыцхауоуааит! По велению молельщика, все взрослые участники пробуют также и вино, даже и те, которые алкоголь вообще не употребляют. «Таков закон божий» - ус Анцза иацзицахьеит.

Обрядовая пища и обрядовое вино не выносятся из дома. Но угощать ими всех, кто пришел поздравить семью с праздником, не только разрешается, но является обязательным: «Гость - божья благодать». В свою очередь, и гости перед началом трапезы обязаны сказать хозяевам: «Да получить вам тепло очей того, чему поклонились» - шззымцаныузаз алыцха шзоуааит!

Еще в недалеком прошлом в день этого великого праздника молились также и индивидуальному культу - «своей доле (части) бога», Анцзахзы. По традиционному представлению абхазов, каждая семья, каждый род, даже каждый человек наделен частью бога, все они обладают своей долей бога. «Доля бога» является заступником, защитой данной семьи от злых духов, связующим звеном между верховным божеством и ею. В погребе такой семьи имелся соответствующий кувшин, в котором хранилось обрядовое вино. Его открытие сопровождалось также приношением в жертву козленка, точно так же, как в вышеописанной обрядности. Но касательно функционального назначения культа, молитвенная формула несколько отлична от предыдущей формулы: «Сегодняшний день - день пасхи. В этот большой праздник мы, собравшись всей семьей, стоим у твоих ног, Наша могущественная доля верховного бога, и просим тебя не обделять нас своим сладким взглядом, охраняй так же, как и до сего дня, покровительствуй нам! Мы все твои слуги, по силе своей возможности служим тебе. За наши невежества и упущения, если они имеют место в нашей жизни, прости!» - Иахьамшацуп. Абри аныузаду аены щаацзалауаизаныуара, Ханцзахзы,ушьапа^ы угылоуп. Улацш-хаа уагумырхан, ууузоит! Уаухылаш, уахьча, иахьа уажзраан^а ушаухылашуаз еицш, ушыухьчоз еицш. Хара уара уаумацуцзоуп, щалшо алаумац аауеит. Иаузымдрыз, щагхаз акры ыказар, уащоуцан!

В настоящее время данное моление почти забыто⁹.

Вернемся к самому празднику Амшапы. После завершения всех культовых процедур, к началу второй половины дня, «ставится поминальный стол» усопшим родственникам семьи по патрилинейной линии. У юго-восточных абхазов на поминальном столе, ставящемся в праздничный день, помимо всего прочего, должна гореть восковая свеча, а перед ним, на полу, кладется сковорода с тлеющими угольками, куда в свою очередь забрасываются кусочки ладана. У северо-западных абхазов «свечу зажигают только в том случае, если недавно в семье случилось несчастье, не было еще годовщины, но ладан обязателен» (ПМА 1: Дбар; Тарпха-Пкин). Здесь надо отметить еще и то, что «на стол, накрытый в честь умерших родственников, кладется вся праздничная пища, но не козье мясо: “коза хитрое животное”». Кроме того, о поднесении к такому святому столу мясо «нечистоплотного животного», коим, по мнению абхазов, считается свинья, и подумать грешно. «Поминальным мясом может быть только баранина и говядина» (ПМА 1: Тарпха-Пкин).

Глава семьи, только что отправивший моление верховному богу, становясь лицом к входной двери, приглашает покойников за стол: «заходите в дом смелее, помойте руки, ешьте и пейте не спеша столько, сколько хотите, бедные вы мои» - шзышнал, шзара рыщацза, шзышнал, акы шзацзымшзака, шзнащза ^з^заны, шзтза, шзгзы иахьын^ащаху, шзмыццакыкза, крышзфа, крышзжзы! Хозяйка дома имитирует поливание им на руки воды, подает полотенце, отодвигает стулья от стола на необходимое расстояние и сажает их. Затем берет пасхальные яйца, количество которых соответствует числу «сидящих покойников», разбивает, отламывает по несколько кусков от каждого блюда и кладет их на тарелки каждому из них, наливает в стаканы вино, которое вскоре немного отливает. В ряде случаев, «гостей с того света» обслуживает сам глава семьи. По истечении определенного времени, он, или она, слегка покачивает стол, гасит свечу в знак «окончания трапезы и ухода усопших». А те куски пищи, которые были отломаны от каждого блюда, выбрасываются во двор для тех, кому некуда обратиться за едой - ацсхьыцшы, адыцшыла (имеются в виду чужаки, не имеющие уже живых родственников). Выливается также оставшиеся в стаканах вино, и вода. После этого накрывается торжественный стол - агзыр^ьареишза.

Праздничный стол ломится от всевозможных традиционных кушаний и напитков. И он проводится весело, долго, нередко и до поздней ночи. «Долго» еще потому, что традиция взаимного посещения родственников до сих пор довольно сильна. В первую очередь это далеко живущие дети или латеральная родня, приезд которых становится еще одним праздником. Как правило, в этот день они делают подарки своим родителям, сестрам, братьям и конечно же, детям, проживающим в «большом доме» (отчем). И, что еще следует заметить: в пасхальный день как никогда соблюдаются теплые традиционные взаимоотношения родственников и традиционный застольный этикет. Пусть даже носят деланный или показной характер, все равно, они оставляют приятный отпечаток в памяти представителей старшего поколения, у которых привычный уклад жизни вызывает ностальгию.

Невозможно представить себе Амшапы также и без обычая взаимного посещения и взаимного поздравления соседей, для которых характерна тесная взаимосвязь во всех случаях социальной, экономической и духовной жизни. Главным локомотивом движения в этот день являются обычно дети, между которыми кипит страсть «битья пасхальными яйцами» - акзта^ьеинкьара. абхазская пасха моление традиционный

Заключительная часть праздничного цикла

Среди абхазов с традиционно настроенным устоем жизни есть такие, которые на следующий день поле праздника, в понедельник, посещают родовое кладбище, чтобы помянуть умерших родственников, где они накрывают стол. Однако современные абхазы не слышали о существовании в обрядовой культуре абхазов в прошлом так называемого «моления душе усопших», о котором речь идет в страницах вышеуказанной монографической работы Н.С. Джанашиа (Джнашиа 1965: 43-44). Скорее всего, оно представляло собой «обряд-кочевник», проникший со стороны заингурских соседей. Традиционные же абхазы, считая послепасхальную неделю «временем зависимости усопших родственников от дома» - ацсы ашны данадыцшы- ло, - ежедневно перед трапезой «определяют их доли» - ацсцзархзы анырцоит.

В современной абхазской действительности во многих селах праздничный цикл завершается вечером «женского амшапы» - Аузса рымшацы, который происходит в первое воскресенье после «Большой пасхи» - Амшацду. И в этот день также красятся пасхальные яйца, накрывается праздничный стол, который проводится весело, правда, скромнее, чем в день самого Амшапы. На следующий же день часть этих яиц несут на кладбище. В Бзыбской Абхазии день «женского Амшапы» называется несколько иначе - «женским праздником усопших» - ацзса ръщсынцза (ПМА 1: Хециа). Согласно письменным сообщениям, в прошлом вторая половина дня «женского Амшапы» всецело посвящалась общественным играм, «в которых центральное место занимали скачки» (Джанашиа 1965: 45). Аузса рымшацы проводили в преддверии начала хозяйственных работ. В низменности и холмистой низменности страны это была подготовка полей к обработке, а в предгорной местности, тем более, горной, - выгон скота к весенним стоянкам - аацщра. То есть в соответствии со степенью превалирования той или иной отрасли народного хозяйства.

Процесс упрощенности Абхазской пасхи, наблюдающийся в современном быту абхазов, сказался и на срок действия праздника. До минимума сократился праздничный цикл, в лучшем случае охватывающий четыре дня: четверг, пятница, суббота и, естественно, само воскресенье, то есть Амшапы. Следовательно, отпали или в очень слабой форме справляются все остальные обряды, о которых речь шла выше.

Символы праздника

Непременные атрибуты Амшапы: красное яйцо - амшацыкзта^ь, жертвенный козленок - амшацы^ыс и пасхальный кувшин с черным вином - амшацыуацшьа.

По представлению абхазов, пасхальное яйцо несет на себе «большую магическую нагрузку, оно как символ мужского начала призвано обеспечить молодых членов семьи и весь живой организм, который ее окружает, плодовитости, роста, процветания. Красный цвет, которым окрашивают ритуальное яйцо, понимается как сила, приносящая семье радость, как огонь в очаге - источник уюта в доме, а также как животворящее солнечное тепло» - Амшацыкэта^ь амч цыда амоуп, уи ащаацэара^ы а^ар ры^иара, реизуара иатэуп, ацсабара^ы зыцсы щаны икоу зе- гьы ры^иара, реизуара иатэуп. Амшацазы акэта^ь цшшэыкацшьыла иршэуеит - акацшь ахэышщаара^ы еицэу, ашны агэы зрыцхо амца иатэуп, амца адунеи ацсы щазцо амра иатэуп (ПМА 1: Чагупхаа; Тарпха Р.).

В известной степени, абхазское представление о ритуальном яйце перекликается с традициями древних культур. В мировой мифологии яйцо выступает в качестве источника вселенной, персонификацией некой творческой силы (Топоров 1982: 681). В египетской мифологии яйцо дает человеку потенциальную возможность на жизнь и бессмертие. Потому весной, во время разлива Нила, у них была традиция обмениваться раскрашенными яйцами (Sunny 7.ua/semia/prazdnik/simvolika). Яйцо представляло собой атрибут зороастрийского праздника Новруз (Дорошенко 1982: 72). Как известно, Новруз посвящался огню - условию жизненной силы - и праздновали его во время весеннего равноденствия (Бойс 1987: 45).

Амшацыуыс - подарок Богу, делаемый празднующей Амшапы семьей путем свободного забоя с «целью обеспечения благосклонности и уменьшения враждебности» (Тейлор 1939: 391). Жертва уже как «космологическая символика выступает связующим звеном между семьей и сакральным миром. Этнография знает, что древние люди верили в то, что «жертвоприношение, адресованное богам, запускает в действие те механизмы, которые обеспечивают бесперебойную смену времен года, обретение потомства, созревание богатого урожая, получение приплода скота и другие чаемые блага (Альбедиль 2012: 73). Принесение жертвы-дара является частью церемоний, обусловленных началом нового временного цикла. Оно связано с конкретным космологическим повествованием (Элиаде 1987: 43). Жертвоприношение, делаемые как дар богу, выражает ощущение единения человека с окружающим миром, включенности в единое целое природного жизненного потока, бессознательное стремление поддержать, не нарушить динамическое равновесие, которое должно существовать между разнообразными и разнонаправленными процессами природы и культуры (Дмитриева 2012: 336; Штернберг 1936: 19).

В праздновании Амшапы важной стороной обряда жертвоприношения является также «орошение земли кровью козленка из числа первого приплода», сакральный смысл которого четко передается вышеуказанным словосочетанием адгьылашьарбара. Обычаем «показывать земле кровь» жрец устанавливает связь не только с верховным божеством, Анцэа, но и со всей триадой богов, покровительствующих частям мира: небу (Анцэа), земле (Анан) и подземелью (Ацау), без единения которых невозможно добиться ожидаемого. Это обязательно в день Амшапы как залог в обеспечение своей семьи и все отрасли ее хозяйства плодородием в самом широком смысле этого понятия.

Амшацыуацшьа - пасхальный кувшин воспринимается как символ благополучия семьи в своих земледельческих делах. Его наполняют виноградным суслом, получаемым от первого сбора черного винограда. Ритуальное закрытие и открытие пасхального кувшина является священным делом главы семьи - домашнего жреца, связующего звена меду богом и его домочадцами.

Вообще в абхазской традиционно-бытовой культуре культ вина сохраняет до сих пор свое былое значение. Вино считается абхазами божественным даром, божественным нектаром. Абхазы убеждены в том, что употребление вина в умеренном количестве укрепляет организм - аушы имаха-ишьаха аръцъ^эоит, расширяет сосуды -- аушы идацза ирщахзмаруеит, ишьа ар^ыцуеит, укрепляет иммунитет - ихачуара ары^ъ^зоит, увеличивает работоспособность как физическую, так и умственную -ушы амч инащоит, ихшыш аус анаруеит, борется со всяким недугом - ау- ашы ицза иалу ацзгьа-мыцзгьа алнацоит. При этом имеется в виду черное (красное) вино, которое ассоциируется с божественной кровью.

Выводы - в историческом контексте

Обрядовая практика абхазской пасхи отличается от практики проведения христианской пасхи, хотя в ряде случаев она не лишена влияния традиции последней. В частности, дата ее проведения устанавливается в соответствии с юлианским календарем, которого неизменно придерживается христианская церковь со времен Никей- ского собора (325 г.). Абхазы хорошо знают секреты ее «скольжения». Сегодня пасха приходится на первое воскресенье после мартовского полнолуния. Если же мартовское полнолуние наступает до конца первой полвины месяца, то она переносится на первое воскресенье после апрельского полнолуния. Все зависит от лунных фаз, повторяющихся, как известно, раз в девятнадцать лет.

Но, судя по характеру празднования абхазской пасхи, то есть Амшапы, до проникновения христианской пасхалии в быт народа ее встречали исключительно в период полнолуния, которому придавался большое значение в хозяйственном быту¹⁰.

Между тем установить точную хронологическую рамку возникновения Амшапы не представляется возможным. Тем не менее, обряд нанесения креста на сырое яйцо, которое прокатывают по полу жилого помещения, наталкивает на любопытную мысль. Судя по времени и форме исполнения, он восходит к временам, когда крест воспринимался как фетиш. Более того, отголоском далекой традиции, а именно матриархальной, является и порядок соревнования детей с родителями по битью пасхальными яйцами: «сначала с матерью, затем - с отцом».

Можно предполагать, что первоначально в жизни предков абхазского народа Амшапы возник как космогонический обряд, когда они жили в строгом соответствии с ритмом природы. Яркое проявление природного ритма - период весеннего равноденствия (2123 марта), период цветения природы - тамашзщын. Считалось, что в этот период - период, называемый абхазами «время равномерности дня и ночи» - амши ацхи анекарахо, вся окружающая среда поддерживает человека во всех его начинаниях.

В эпоху большого разделения труда, в неолите, Амшапы получил и сельскохозяйственную окраску, связанную в среде скотоводов с весенним отелом скота, а в быту земледельцев - с началом полевых работ.

Возможно, первоначально новорожденный козленок приносился в жертву божеству домашнего скота, Айтар. Иллюстрацией роли земледелия служит Чычхадыл - обряд, посвященный Джадже - богине полеводства и первому посеву зерновых семян. С формированием в религиозной системе абхазов образа верховного божества, праздник стал носить всеобщий характер, и для тех, и для других.

С течением времени период весеннего равноденствия абхазы стали называть не просто периодом, когда день и ночь сравняются. Они стали одаривать его различными эпитетами: «время пробуждения природы» - ацсабара^ыхамща, «радостная пора года» - ацсабарагзылцымща/ашы^зсгзылцымща. В этих эпитетах отражается картина мира: дни становятся все длиннее и теплее, у каждого человека приподнятое настроение к новой жизни и новым трудовым свершениям, все радуются весне - началу всех начал. Не случайно, естественно, что существует и концентрированное выражение этого природного явления в форме сложного слова: «время созидания» - анхараамща.

Таким образом, имеющийся полевой материал, как этнографический, так и филологический, дает право предполагать о том, что своим происхождением Амшапы обязан именно периоду весеннего равноденствия, точно так же как и в древних цивилизациях Ближнего Востока, с которыми тесно соприкасался в прошлом абхазский мир¹¹.

Другими словами, весеннее равноденствие представляло собой абхазский Новый год. Об этом говорит и само название абхазской пасхи - амшацы, состоящее из двух слов: амш - день и ц (ацхьатэи) - передний, первый. Не говоря уже о былых временах, даже и в наше время абхазы - и стар, и млад - с нетерпением ждут «пасхального рассвета» - мшацшара, после которого жизнь на земле будет лучше и краше. Для них Амшапы считался и считается праздником праздников. Свидетельство тому не только вышеописанные увеселительные мероприятия и пышные застолья, но и связанные с ним пословицы, словосочетания и фразеологизмы: амшацгзыр^ьара - пасхальная радость; амшцы зызшаз - тот, кому достал пасхальный рассвет (смысле: стал необычно счастливым); амшацы дацылошза - будто встречает пасху (так радуется); мшацаены еицш - как в день пасхи (настолько хорошо); ула хыушар, амшацгьы цоит - если закроешь глаза, то незаметно пройдет и пасха; мшацшара еицш избо- ит - люблю как пасхальный рассвет; амшацаены, акрыфаны сыкоуп, зузаз, иеицш - подобно тому, кто в пасхальный день уверял хозяев (к которым пришел в день Амшапы) в том, что он сыт (разве можно отказаться от угощения в пасхальный день?); мшацазгьы зхарц ззымцсахыз - тот, кто и к пасхе не смог поменять себе рубашку (насмешка); уаузшьа дыцсааит, амшацаены уаазщгьы, акры ууасымцоз - брат мой, да умереть бы мне, почему ты не пришел ко мне в пасху, я накормила бы тебя (о скупой сестре). Разумеется, к ним относятся и вышеуказанные названия пасхального утра, пасхального дня, жертвенного козленка, жертвенного пирога, жертвенного кувшина, праздничного яйца: амшацшара, амшацымш, мшацыуыс, амшацыуацшьа, амшацчашз, амшацыкзта^ь. Словом, ни один традиционный праздник абхазов не имеет столько терминов и понятий, образованных от своего личного имени, сколько Амшапы. К тому же термин мшацы синонимичен с праздничным днем вообще.

Логично и то, что наиболее подходящим днем для отправления важнейших семейных культов считался день празднования абхазской пасхи - начала нового года.

Этнологический интерес представляют и поздравительная формула, и формула благопожелания, делаемые абхазами друг другу при встрече в пасхальный день:

- &ааныбзиала! (буквально: «красиво встретить тебе и в будущем году»).

- &аангьы-цахзгьы анцза унаишьщааит! (буквально: «Да дожить тебе с божьей помощью и до следующего, и до последующего года»).

&ааны понимается как сложное слово, состоящее из ача (е и ч взаимозаменяемые звуки) - пшеница/хлеб и н - локатива, показывающего место/время.

Действительно, в прошлом, до начала времени импортирования пшеницы, абхазы занимались выращиванием озимых, которые давали первые всходы ко дню весеннего равновесия. И вообще данная форма приветствия и благопожелания была уместна только в день Амшапы, и только позже она распространилась и на другие праздники.

Несмотря на известные перемены, произошедшие особенно за последние два столетия, особенно в период советской системы общежития, и сегодня Амшапы воспринимается как самый светлый праздник, ассоциирующийся с именем верховного божества - Анцэа (апс⁰а).

Что кается вопроса устойчивости Амшапы в современной религиозной жизни абхазов, впрочем, как и других их традиционных праздников, то она объясняется не слабостью христианских корней в его духовном быту, а феноменом почитания ими прошлого предков, способствующего сохранению исторической памяти народа в целом.

Примечания

¹ В работе Н.С. Джанашиа (Джанашиа 1960: 23-47) содержится весьма ценный этнографический материал, собранный им в первой половине XX столетия. По мере необходимости материал этот используется мною широко, хотя в нем много неточных, неверных толкований. Дело в том, что ученый собирал материал главным образом в пределах одного села - Адзюбжа, где он сам проживал. К началу указанного периода времени в данном селе проживало уже немало переселенцев из Мегрелии, которые естественным образом подверглись языковой ассимиляции аборигенным населением - абхазами. Вместе с тем, в быту последних они сумели распространить немало элементов своей народной культуры, в частности религиозных обрядов, как результат всего этого, и связанных с ними терминов. Так, теоним Анан заменен Адгьыл-дедо- пал, день собирания пасхальных цветов, амшмара, - абаиа и т.д. В ряд абхазских религиозных обрядов включены таргьалаз (от груз. мтавар ангелози), цачхур и др., которые слабо известны или вовсе не известны абхазам более отдаленных горных селений, не говоря уже о бзыбских абхазах. Далее: по толкованию ученого, могучий религиозный институт абхазов, Аныха святыня) - это «икона». С таким же успехом Елырныха он связывает с иконой святого Георгия, отождествляя тем самым ее с Илорской церковью, которая в свое время была построена эта святыня. Мне представляется, что эти и другие положения далеки от научного объяснения.

² «По суеверному представлению абхазов, глагол акащэара означает повреждение кому-нибудь, опередив его в чем-либо» (Касландзиа 2005: 58), то есть «я вас одолел, осилил».

³ В прошлом во время отправления чачхадыловского культа восковая свеча не имела места. Если сегодня кое-где она служит неотъемлемой частью данного религиозного стола, то нужно принимать ее как нововведение.

⁴ Нельзя считать удачным сообщение Н. С. Джанашиа о том, что, мол, в день Чычхадыл «ставится стол» - аишэа дыргылоит - и на него кладется «постная пища» ^- ачгьахьа (Джанашиа 1960: 35), поскольку данный термин понимается как пища, употребляющаяся во время воздержания от скоромной еды. Это, во-первых. Во-вторых, там, где «ставится стол» (аишэаргылара), подается исключительно мясо, мучные приготовления, начиненные сыром, и всевозможные сладости с медовым привкусом. А стол, накрываемый в этот день, в Чычхадыл, предназначен вышеназванной богине земледелия, требующей только того, что готовится из выращиваемых продуктов питания.

⁵ Первичность и первостепенность пшеницы как злака в системе жизнеобеспечения древних аб хазов подтверждается множеством лексических понятий: ачара3 или ачарыц - зерно, ача^ьа - хлебная пища, ачхэар - поджаристая корка, образующаяся на стенке котла, в котором сварена абыста (мамалыга), ачаз - солома, ачалт - борона, ачар^э - доска хлебная, ачыс - любая пища растительного происхождения, ачара - насыщение, ачахра - откармливание, ачара - свадьба, ачеицьыка - хлеб-соль и т.д. и т.п. О термине ача см. Инал-ипа:1965: 236.

⁶ Христианская формула приветствия «Христос воскрес!» и ответ на него «Воистину воскрес!» в

Амшапы не имеет широкого распространения, даже в переводе на абхазский язык.

⁷ Однако, в сегодняшней Абхазии приобрести пасхального козленка теперь не легко, т.к. процесс

сокращения объема личного хозяйства крестьян, начавшийся еще в годы небезызвестной коллективизации, отрицательно сказалось и на разведение мелкого рогатого скота.

⁸ Помню, каждый год в день Амшапы мои родители, как набожные люди молились Аилырныхе.

Был неоднократным очевидцем аналогичного культа и в доме родителей моей матери. Данная же формула молитвы, впрочем, как и формулы других молитв, приводимые тексте, представляет собой усредненный вариант: кто-то говорит больше и краше, а кто-то - короче и скромнее.

⁹ Моление «Семейной доле бога» - ащаацэа рыщэахэы - описывается в соответствующей главе

указанной работы Н.С.Джанашиа (Джанашиа 1960: 37), но в ней сливаются два различных культа: Анцэахэы и Анцэауэа - «моление доли (части) верховного бога» и «моление самому верховному богу». Ащъахэы Н.С.Джанашиа понимает, как «долю, принадлежащую богу, как то, что бог получает от обязанных ему абхазских родов. В то же время запретительные нормативы, распространяющиеся на всю молящуюся семью, он трактует с поразительной точностью: «.. .жертвенное приношение разрешается есть и пить только домашним. Даже замужние дочери семьи считаются чужими».

В действительности же моление верховному богу, Анцэа, - Анцэауэа (абж.) или Хыхь икоу (бз.), проводится обычно позже, в конце весны или в начале лета, совершенно отдельно, не приурочивая его ни к какому другому празднику. Данный культ смешивает он также и с культом божества грома и молнии, Афы, во время которого и сегодня делают жертвоприношение, обычно в дубовых рощах. По своему происхождению последний культ обязан тому или иному обстоятельству, некогда имевшему место в жизни далеких предков рода, отправляющего его сегодня. Выражаясь словами самого Н.С. Джанашиа, «на это моление собираются [в лесу - В.Б.] мужчины всего околотка». То есть культ Анцэауэа/Хыхь икоу имеет общенародное значение, а Анцэахэы - частное, индивидуальное.

К сожалению, ошибочное мнение Н.С. Джанашиа относительно различия между двумя названными божествами - Анцэа и Анцэахэы содержится и в обобщающей работе Ю.Г Аргун «Традиционная календарная обрядность и современные праздники», помещенной в коллективной монографии «Абхазы» (Абхазы 2007; 2012: 348).