Собрание народных песен и наигрышей Н.Ф. Соловьёва: к вопросу об атрибуции рукописных источников

Размещено на http://www.allbest.ru/

Собрание народных песен и наигрышей Н.Ф. Соловьёва: к вопросу об атрибуции рукописных источников

Лобкова Галина Владимировна

Санкт-Петербургская государственная консерватория имени Н. А. Римского-Корсакова



Аннотация

В статье представлено рукописное наследие Николая Феопемптовича Соловьёва (1846-1916), композитора, профессора Санкт-Петербургской консерватории, включающее 162 записи народных песен и инструментальных мелодий. До настоящего времени считалось, что поэтические тексты и напевы русских народных песен (117 образцов) в двух записных книжках из фондов Научно-исследовательского отдела рукописей Научной музыкальной библиотеки (НИОР НМБ) Санкт-Петербургской государственной консерватории имени Н. А. Римского-Корсакова относятся к автографам известного композитора А. Н. Серова. В статье находит подтверждение тот факт, что данные записные книжки принадлежат Н. Ф. Соловьёву. Публикация четырех песен из рукописи в издании П. В. Шейна «Великорус в своих песнях, обрядах, обычаях, верованиях, сказках, легендах и т. п.» свидетельствует, что песни были записаны Соловьёвым в Санкт-Петербурге от уроженки села Байдики Тульской губернии крестьянки Марьи Гавриловны Бабановой (Бабковой) в 1860-е годы. Изучение третьей записной книжки из фондов Кабинета рукописей Российского института истории искусств позволило сделать вывод о том, что содержащиеся в ней нотации песен и наигрышей (37 мелодий) были сделаны Соловьёвым в августе 1873 года во время специальной поездки по Полтавской губернии с целью сбора материалов для оперы «Кузнец Вакула». Требует дальнейшего исследования беловая рукопись с поэтическими текстами и напевами восьми русских песен, которая хранится в НИОР НМБ среди материалов, принадлежащих Н. Ф. Соловьёву, поскольку почерк не обнаруживает сходства с автографами композитора. поэтический текст шейн соловьёв

Ключевые слова: Николай Феопемптович Соловьёв, Александр Николаевич Серов, записи народных песен, записи инструментальной музыки, Тульская губерния, Полтавская губерния.



Collections of Folk Songs and Instrumental Tunes by Nikolay Solovyov: On Manuscript Attribution

Lobkova, Galina V.

Saint Petersburg Rimsky-Korsakov State Conservatory

Abstract. The handwritten legacy of Nikolay Feopemptovich Solovyov (1846-1916), composer, professor of the St. Petersburg Conservatoire, includes 162 recordings of folk songs and instrumental melodies.

To date, it was believed that the poetry lyrics and melodies of Russian folk songs (117 samples) in two notebooks of the Research Department of Manuscripts of the Scientific Music Library of the Saint Petersburg Rimsky-Korsakov State Conservatory belong to autographs of the famous Russian composer Alexander Serov. The article provides evidence of ownership of this collection by Nikolay Solovyov. One confirmation is the publication of four songs from the manuscript (including two with melodies) in Pavel Schein's edition of “Velikorus in his songs, rites, customs, beliefs, fairy tales, legends, etc.” It turns out that the songs were recorded by Nikolay Solovyov in St. Petersburg from peasant Marya Gavrilovna Babanova (Babkova) from the village of Baidiki, Tula Province.

Study of the third notebook from the funds of the Manuscript Cabinet of the Russian Institute of Art History concluded that its notation of songs and instrumental music (37 melodies) were made by Nikolay Solovyov in August 1873 during a special trip to Poltava Province to collect materials for the opera “Kuznets Vakula”.

Another manuscript with poetry texts and melodies of eight Russian songs, which is stored in Research Department of Manuscripts of the Scientific Music Library among materials belonging to Nikolay Solovyov, requires further research, because the handwriting does not detect similarities to the composer's autographs.

Keywords: Nikolay Feopemptovich Solovyov, Alexander Nikolaevich Serov, recordings of folk music, Tula province, Poltava province



В настоящее время особенно остро стоит вопрос о сохранении традиций народной музыкальной культуры, и в связи с этим огромный интерес вызывают документальные источники, позволяющие представить песенные богатства России в их подлинном виде. К таким источникам относятся не только фонды экспедиционных аудио- и видеозаписей, но и рукописные собрания народных песен XIX века. Большая часть накопленных в хранилищах материалов до настоящего времени не опубликована, требует специального изучения и введения в культурный и научный оборот.

В данной статье будет рассмотрено рукописное наследие Николая Феопемптовича Соловьёва (1846-1916) (ил. 1).

Композитор, музыкальный критик Н. Ф. Соловьёв окончил Санкт- Петербургскую консерваторию в 1870 году с большой серебряной медалью и 40 лет преподавал в консерватории (с 1905 года -- заслуженный профессор). Начиная с 1874 года, он вел класс гармонии, контрапункта и форм, затем -- специальный класс теории композиции и инструментовки, а также обязательные классы сольфеджио и истории музыки¹. В преподавательской деятельности Соловьёв развивал принципы академического европейского образования, которые были восприняты им в годы обучения в консерваторском классе теории композиции Н. И. За- рембы. Выпускниками класса Соловьёва являются около 30 человек, среди них -- собиратель музыкального фольклора, составитель сборников русских народных песен, член Песенной комиссии Русского географического общества И. В. Некрасов; композитор, автор хоровых обработок армянских народных песен и духовных распевов М. Г. Экмальянц (Екмалян); композитор, профессор Санкт-Петербургской консерватории А. М. Житомирский, которому принадлежат обработки русских и еврейских народных мелодий; композитор А. Г. Лемба, использовавший в своих произведениях эстонский музыкальный фольклор; композитор, См.: [Зайцева, Цветкова, Попова 2020], [Иванова 2019].автор хоровых обработок народных песен А. В. Абутков. Частные уроки теории музыки у Соловьёва брал участник Великорусского оркестра (под руководством В. В. Андреева) и создатель собственных ансамблей и оркестров подобного типа, дирижер и композитор Н. И. Привалов, занимавшийся изучением, коллекционированием и совершенствованием народных музыкальных инструментов.

Ил. 1. Профессор Н. Ф. Соловьёв. Фото из фондов Научной музыкальной библиотеки Санкт-Петербургской государственной консерватории имени Н. А. Римского-Корсакова

Fig. 1. Professor Nikolay Solovyov. From the funds of the Scientific Music Library at the Saint Petersburg Rimsky-Korsakov State Conservatory

Сохранился текст поздравительного адреса к 40-летию композиторской, критической, педагогической деятельности Соловьёва, в котором отмечены черты его личности:

«В течение почти полувекового служения Вашего музыкальному искусству Вы держались трудного одинокого пути в стороне от каких бы то ни было партий; как критик Вы проявляли редкое беспристрастие и объективизм; наконец как педагог Вы занимаете совершенно исключительное место и это нам, ученикам Вашим, известно лучше, чем кому бы то ни было» КР РИИИ. Ф. 26. Оп. 1. Ед. хр. 42. Л. 3..

До настоящего времени о Соловьёве как о собирателе и исследователе народных песен можно было судить по его статьям в «Энциклопедическом словаре» Ф. А. Брокгауза и И. А. Ефрона Т. Г. Иванова выделила серию фольклористических статей Н. Ф. Соловьёва в «Энцик-лопедическом словаре» Ф. А. Брокгауза и И. А. Ефрона (1894): «Заголосок», «Запев», «Народная музыка», «Волынка», «Камаринская», «Тяга земная», а также биографиче-ские очерки о К. П. Вильбоа, Н. Е. Пальчикове, Д. А. Агреневе-Славянском, П. П. Со- кальском, А. С. Фаминцыне и других. См.: [Иванова 2019, 908-909]. и публикации песен в издании П. В. Шейна «Великорус в своих песнях, обрядах, обычаях, верованиях, сказках, легендах и т. п.» [Шейн 1898; Шейн 1900]. Однако, как выяснилось, большая часть его собрания не издана и находится в архивах.

В Научно-исследовательском отделе рукописей Научной музыкальной библиотеки Санкт-Петербургской государственной консерватории имени Н. А. Римского-Корсакова хранятся две записные книжки, которые во время первоначальной систематизации материалов отдела были атрибутированы как «записные книжки А. Н. Серова» НИОР НМБ. Ед. хр. 7368. Л. 29. Насколько можно судить, атрибуция этих двух кни-жек проходила в процессе нумерации архивных документов рукописного отдела одно-временно с включением в опись еще двух записных книжек приблизительно такого же формата с рисунками (№ 6109) и набросками музыкальных тем (№ 6110), принадлеж-ность которых А. Н. Серову не вызывает сомнения. Первая записная книжка (№ 6109) имеет указание на то, что часть рисунков сделана отцом композитора, Н. И. Серовым, а часть -- самим композитором; во второй (№ 6110) представлены наброски музыкаль-ных тем, в том числе к операм А. Н. Серова «Майская ночь» и «Рогнеда». См.: [Абра-мовский 1998, 19]., но в процессе исследования было установлено, что они принадлежат Н. Ф. Соловьёву. В книжках содержатся 117 поэтических текстов и 116 напевов русских народных песен К песне № 117 «Поля моя полюшко» не приводится напев, собиратель указывает, что «голос тот же, что 115» [НИОР НМБ. Ед. хр. 6112. Л. 29 об.]. К песне № 144 «Полно, милая моя, крушиться» прилагается образец гармонизации напева на двух нотоносцах [НИОР НМБ. Ед. хр. 6112. Л. 51]. ^{По непонятным причинам записные книжки были пронумерованы не в той последо-вательности, в какой располагаются номера песен, проставленные самим собирателем.}:

— в записной книжке 6111: 22 листа -- 30 песен (с № 171 по 200);

— в записной книжке 6112: 72 листа -- 87 песен (с № 84 по 170)6.

Главная проблема состоит в том, что в самой рукописи отсутствует имя владельца или собирателя, не отмечено время, место записи и не указано, кто исполнял песни. Кроме того, неизвестно, где находится начальная часть собрания (первые 83 песни). На корешке каждой из записных книжек сохранилась наклейка из белой бумаги с надписью «Песни» (сделанной тем же почерком, что и основной текст) и номерами 3 и 4, что является свидетельством утраты первых двух книжек собрания Позже карандашом на тех же наклейках проставлены номера 48 и 4... (вторая цифра со временем стерлась), которые в настоящее время не поддаются объяснению..

В музыковедческой литературе на основе описи материалов НИОР НМБ сложилось устойчивое представление о принадлежности рассматриваемых двух записных книжек А. Н. Серову, хотя однозначных подтверждений этому найдено не было. Так, в словарной статье Ю. Ю. Калмыковой о Серове как исследователе русского музыкального фольклора две записные книжки упоминаются в качестве единственного свидетельства того, что композитор был собирателем -- самостоятельно фиксировал напевы и тексты [Калмыкова 2019, 708].

На принадлежность записей Серову указывает и ведущий исследователь его творчества Г. К. Абрамовский, который дает первое краткое описание собрания народных песен в записных книжках № 6111, 6112:

«Тексты оформлены аккуратно, чернилами, но мелодии -- явно наспех. Это сугубо черновые наброски карандашом, изобилующие переправками, часто без тактовых черт и группировки. Ясно, что композитор фиксировал напев непосредственно с голоса, порой -- с голосов (встречаются подголоски, а также двухголосные песни). В некоторых случаях он указывал время возникновения песни („За рекой, за Невагой глубокой" -- „сочинена при Петре") или ее жанр: „старинная военная", „корогодная”, „свадебная, не нашего села". В жанровом отношении преобладают протяжные, свадебные, хороводные. Среди них встречаются также известные песни, как „Не тесан терем", „Не сон-то мою головушку клонит", „Уж вы, горы мои, горы Воробьёвские", „Степь Моздокская". Однако их мелодии несхожи с вариантами, имеющимися в фольклорных сборниках» [Абрамовский 1998, 144].

Высказанные замечания свидетельствуют о том, что Абрамовский подробно изучил имеющиеся в записных книжках образцы песен, однако он не ссылается на материалы данного собрания при характеристике музыкального стиля опер Серова. В то же время исследователь выявил максимально полный круг источников народных мелодий, по его предположению, послуживших основой музыкальных тем. Так, в опере «Вражья сила», по наблюдениям Абрамовского, композитором «использовано свыше 20 песен, в основном, хороводных и плясовых, а также протяжных» [Абрамовский 1998, 144], и большинство из них могло быть заимствовано из сборников Н. А. Львова и И. Прача, В. Ф. Трутовского, Д. Н. Кашина, К. П. Вильбоа, М. А. Балакирева; недостающая часть песен была передана композитору А. Н. Островским, П. А. Бессоновым [Абрамовский 1998, 144-149].

То, что Серов в период работы над оперой «Вражья сила» обращался к опубликованным сборникам, но не использовал при этом какое-либо рукописное собрание или собственные записи народных песен, косвенно подтверждается воспоминаниями его жены, В. С. Серовой:

«На рояле очутились всевозможные русские сборники, комнаты оживились пением русских хороводов. <...> Серов сидел в своей комнате с утра до ночи; работал, изучал основательно песни, делал теоретические выписки основ, на которых они построены» [Серова 1916, 102].

Всестороннему исследованию записных книжек № 6111, 6112 НИОР НМБ посвящены работы Ю. С. Кандаковой-Камерис, также считавшей, что они принадлежат Серову [Кандакова-Камерис 2003] Вызывает сомнение выполненная Кандаковой-Камерис идентификация почерка Се-рова на основе сопоставления текстов из записных книжек с документами композито-ра и, в частности, его письмами [Кандакова-Камерис 2003, 23]. При внешнем сходстве начертания проверка показала несколько существенных расхождений в написании строчных букв «т», заглавных -- «П», «Г», «Н», «М». Разница с почерком Серова в нота-циях проявляется в особенностях контура скрипичного ключа.. Ею не обнаружено упоминаний о записных книжках в письмах композитора или в каких-либо других документах, цитат из них в статьях, связанных с изучением народных песен, или в произведениях Серова. Соответственно не были установлены и другие сведения, касающиеся паспортизации записей народных песен (от кого, где и когда велись записи).

Кандакова-Камерис делает несколько важных наблюдений, относящихся к общей характеристике собрания:

— песни записаны «с голоса» народного исполнителя, а не переписаны из сборника, подтверждением чему являются: последовательность фиксации (сначала текст, затем напев), отсутствие тактировки и подтекстовки во многих примерах, использование условных обозначений (прочерков), указывающих на повтор слов или строк [Кандакова-Камерис 2003, 24, 27];

— все записи сделаны от одного певца, поскольку в нескольких текстах песен упоминаются одни и те же редкие имена и отчества; в лирических песнях прослеживается мелодическое сходство запевов (сопоставлены № 132, 133 и 116) [Кандакова-Камерис 2003, 24-25, 29-30];

— исполнительницей песен была женщина, так как в собрании содержится причитание невесты [Кандакова-Камерис 2003, 25];

— в поэтических текстах отражен диалект, характерный для губерний, расположенных к югу от Москвы, возможно -- Тульской, Воронежской, Орловской [Кандакова-Камерис 2003, 25-26, сноска 2].

В настоящее время есть основания считать, что предположения Кан- даковой-Камерис были верными. Вместе с тем приведем доказательства тому, что собрание народных песен, представленное в записных книжках № 6111, 6112 НИОР НМБ, не принадлежит А. Н. Серову, как считали исследователи, а относится к рукописному наследию Н. Ф. Соловьёва.

Благодаря тому, что в издании П. В. Шейна к поэтическим текстам и напевам даются указания на фамилию собирателя, можно с точностью определить записанные Соловьёвым образцы 12 тульских песен (из них 8 с напевами), которые размещены в различных разделах двух выпусков сборника Кроме того, в издании в сопоставлении с напевом «Повей, повей, ветер» приводится одна строфа напева другой песни с комментарием: «На вариант этой песни поется пля-совая (но не хороводная) „Как у наших у ворот, у широких”» [Шейн 1900, 829]. Однако установить ее принадлежность к собранию Соловьёва невозможно.:

№ 437. «Повей, повей, ветер, из чистого поля, эй, или лё!» -- предположительно, календарно-обрядовая (у Шейна в разделе «Хороводные игровые») [Шейн 1898, 101], с напевом [Шейн 1900, 829];

№ 554. «Старики наши старые, у вас бороды седые»> -- шуточ- ная/плясовая (в разделе «Плясовые») [Шейн 1898, 136137], с напевом [Шейн 1900, 829];

№ 648. «Меня мать при случае родила» -- плясовая (тот же раздел) [Шейн 1898, 173], без напева;

№ 776. «Сказали про молодца: милый не жив, не здоров» -- лирическая (в разделе «Беседные. Любовные») [Шейн 1898, 203], с напевом [Шейн 1900, 831];

№ 827. «Сербина, Сербинушка! Сватай меня девушку» -- баллада (тот же раздел) [Шейн 1898, 218-219], без напева;

№ 852. «Калинушку с малинушкой водой залило»» -- баллада (в разделе «Беседные. Семейные») [Шейн 1898, 227], с напевом [Шейн 1900, 832];

№ 857. «Что это хмелинушка зародилася?»--хороводная (тот же раздел) [Шейн 1898, 228-229], с напевом [Шейн 1900, 832];

№ 862. «Я малешенек мальчик родилси» -- лирическая (тот же раздел) [Шейн 1898, 230], без напева;

№ 955. «Не в погоду лыки драли» -- шуточная / плясовая (в разделе «Юмористические, сатирические, скоморошные и пародии») [Шейн 1898, 270], с напевом [Шейн 1900, 832];

№ 1014. «Купили бычка» -- скоморошина / плясовая (тот же раздел) [Шейн 1898, 297], с напевом [Шейн 1900, 833];

№ 1050. «Нынче святки, -- все святые вечера!»--хороводная (раздел «Песни обрядовые. Праздничные. Игрища) [Шейн 1898, 310], с напевом [Шейн 1900, 833];

№ 1074. «Ох, ох, уж вы кумушки!» -- хороводная (тот же раздел) [Шейн 1898, 318], без напева.

На последнем непронумерованном листе второго выпуска сборника Шейн опубликовал письмо Соловьёва, в котором содержится важная информация:

«Многоуважаемый Павел Васильевич, сообщая вам некоторые русские песни, считаю нужным сделать следующие замечания.

Записывал я эти песни в 60-х годах с исключительной целью поближе познакомиться с духом русской мелодии.

Около 300 песен сообщила мне некая крестьянка Марья, тульская уроженка, обладавшая обширной памятью. При записывании я довольствовался только мелодией в том виде, в каком она подходит к первым строкам песни, не доводя свой труд до точной музыкальной записи текста с пением -- вплоть до конца песни, которой мелодия, сообразно с текстом, немного видоизменялась, суживаясь или расширяясь, по капризному требованию не всегда одинаково размеренной речи. Самый же текст песен мне казался настолько интересным, что я его записывал до конца, стараясь поместить все своеобразные приемы произношения народного языка.

Не могу поручиться за то, что доставленные мною вам напевы, подходящие к первым строкам песни, вполне подходили бы и к следующим.

Совершенно случайно выбранные вами песни оказались только в двухдольном размере, но многие, мною записанные у Марьи, имеют и другой размер и более интересное ритмическое содержание.

С глубочайшим почтением Н. Соловьёв.

12 января 1900 года»

[Шейн 1900, б/н] Последняя ненумерованная страница..

Благодаря этому письму устанавливаются обстоятельства собирательской работы Соловьёва, проходившей в 1860-е годы, когда ему было около 20 лет. Все песни, общим объемом 300 образцов, записаны им от одной певицы -- Марьи, крестьянки, родившейся в Тульской губернии. Это сообщение об исполнительнице находит подтверждение в опубликованных в этом же сборнике комментариях к двум песням. Так, в примечании к поэтическому тексту песни № 827 («Сербина, Сербинушка») указано: «Записано в Петербурге Н. Ф. Соловьёвым от крестьянки Тульской губ[ернии] и у[езда]“, из села Байдикии К № 1050 дается ссылка на другой -- Новосильский -- уезд [Шейн 1898, 310], что, ве-роятно, является ошибкой составителя.

Село Байдики Тульского уезда являлось центром прихода; ныне это деревня Боль-шие Байдики, которая относится к Ясногорскому району Тульской области, в нем на-ходится церковь Николая Чудотворца (постройка 1811 года).

При работе с рукописями Н. Ф. Соловьёва выяснилось, что он размашисто пишет букву «к», в связи с чем, возможно, и возникло разночтение в фамилии.

4 НИОР НМБ. Ед. хр. 6112. Л. 29 об.

НИОР НМБ. Ед. хр. 6112. Л. 34, 34 об.

НИОР НМБ. Ед. хр. 6112. Л. 14.

НИОР НМБ. Ед. хр. 6112. Л. 14, 14 об., Марьи Гавриловны] Бабановой» [Шейн 1898, 219]. С этой, казалось бы, точной информацией все не так ясно, поскольку в примечании к другой песне (№ 1014 «Купили бычка») фамилия певицы дается в измененном виде: «Записано Н. Ф. Соловьёвым от крестьянки Тульской губернии Марьи Бабковой”» [Шейн 1898, 297]. Приведенные сведения позволяют осуществить паспортизацию собрания Соловьёва.

Неопровержимым доказательством того, что записные книжки № 6111, 6112 представляют собой исходную черновую рукопись Соловьёва с записями песен, сделанными в 1860-е годы от уроженки села Байдики Марьи Гавриловны Бабановой (Бабковой), является совпадение четырех поэтических текстов и двух напевов с теми, что опубликованы от имени Соловьёва в издании Шейна «Великорус в своих песнях...»:

№ 648. «Меня мать при случае родила» -- поэтический текст, опубликованный без напева, аналогичен второй половине текста № 117 из записной книжки”;

№ 857. «Что это хмелинушка зародилася?») -- текст и напев соответствуют № 123 из записной книжки”;

№ 1050. «Нынче святки,--все святые вечера!») -- текст и напев совпадают с № 98 из записной книжки” (ил. 2);

№ 1074. «Ох, ох, уж вы кумушки!» -- поэтический текст, опубликованный без напева, соответствует № 99 из записной книжки”.



Ил. 2. Поэтический текст и напев песни «Нынче святки» (№ 98) из записной книжки. НИОР НМБ. Ед. хр. 6112. Л. 14

Fig. 2. Poetry text and melody of the song “Nynche svyatki” (№ 98) from notebook.

Scientific and Research Department of Manuscripts of the Scientific Music Library of the Saint Petersburg Rimsky-Korsakov State Conservatory. No. 6112. Sheet 14

Остановимся подробнее на двух представленных в издании Шейна песнях с напевами, черновые записи которых обнаружены в записной книжке № 6112. При сопоставлении поэтических текстов выявлены следы редакторской правки Шейна, который позволял себе «достраивать» недостающие, на его взгляд, повторы строки или исправлять отдельные слова с целью «улучшения текстов»¹⁸ (таблица 1).

Таблица 1. Сопоставление поэтических текстов из записной книжки № 6112 НИОР НМБ с опубликованными в издании П. В. Шейна «Великорус в своих песнях...»

а) рукопись	б) публикация
№ 98 19 (ил. 2) Нынче святки, все святые вечера Все (мои)2о подружки на игрища пошли Меня молоду свекор не пустил Заставил мене свекор, овин сушить И я-то со зла, овин сожгла Да и туды ж пошла (на игрище)21 Нынче [святки, все святые вечера Все (мои) подружки на игрища пошли Меня молоду]22свекровья23не пустила Заставила свекровья красен натыкать (холст делать) Я со зла, красна изорвала Берды выломала (тонкие палки) Да туды ж пошла	№ 1050 24 Нынче святки, -- все святые вечера! Все мои подруги на игрища пошли, Мене молоду свекор не пустил. Заставил мене свекор овин сушить. И я-то со зла овин сожгала, Овин сожгала, и туды ж пошла. Нынче святки, все святые вечера! Все мои подружки на игрища пошли, Мене молоду свекры не пустила Заставила свекры красен натыкать Я со зла красна изорвала, берды выломала, Берды выломала да и туды ж пошла.
№ 123 25 Чего это хмелинушка зародилася Зародилась хмелина От сырой мати земли От соложенки	№ 857 2б Что это хмелинушка зародилася? Зародилась хмелинушка от сырой (мати) земли, От сырой земли, от соложенки.
Кто с хмелинушкой поводится Тот не добрый человек Поводился подружился Молоденький паренек Его глупый разумок У кабак идеть детинка Словно маковка цвететь С кабака идеть детинка Что лутошечкя гола [Что] гола, [гола, гола], В чем матушка родила А бабушка повила У пьяницы у ворот Молода жена стоить Про пьяницу говорить Прийди пьяница домой Распропоица домой Ты пропил промотал Все житье бытье свое	Кто с хмелинушкой поводится, Тот недобрый человек. Поводился, подружился молоденький паренек, Молоденький паренек, его глупый разумок. У кабак идеть дитинка словно маковка цвететь, Из кабака идеть дитинка, что лутошечка гола, Что гола, гола, гола, в чем матушкя родила, В чем матушка родила, а бабушка повила. У пьяницы у ворот молода жена стоить, Молода жена стоить, про пьяницу говорить: «Приди, пьяница, домой, пропоица домой, Ты пропил, промотал все житье-бытье свое. Все житье-бытье свое и приданое мое

И приданое мое

Черновые записи напевов в записной книжке № 6112 фактически полностью, за исключением отдельных деталей, совпадают с напевами, опубликованными в издании Шейна от имени Соловьёва (ил. 3а, б).

№ 98 (1050) «Нынче святки» (хороводная) а) рукопись (ил. 2) НИОР НМБ. Ед. хр. 6112. Л. 14. ^{[Шейн 1900, 833].}

Ил. 3а. Сопоставление напева из записной книжки № 6112 НИОР НМБ с опубликованным в издании П. В. Шейна «Великорус в своих песнях...»

Fig. 3а. Comparison of the tune from notebook No. 6112 with the sample presented in the publication of Pavel Schein “Velikorus in his songs...”

№ 123 (857) «Хмелинушка» (хороводная) а) рукопись (первая строка) НИОР НМБ. Ед. хр. 6112. Л. 14. В транскрипции воспроизведены тонкие полоски от слогов к нотам, как это сделано собирателем в рукописи.^{30 НИОР НМБ. Ед. хр. 6112. Л. 34 об. НИОР НМБ. Ед. хр. 6112. Л. 14. НИОР НМБ. Ед. хр. 6112. Л. 34 об.} г) публикация (вторая строка)^



i^J'^{: J}"M HUN

за _ ро _ ди _ ла _ ся хме _ ли _ на от сы _ рой ма _ ти зем _ ли.

Ил. 3б. Сопоставление напева из записной книжки № 6112 НИОР НМБ с опубликованным в издании П. В. Шейна «Великорус в своих песнях...»

Fig. 3b. Comparison of the tune from notebook No. 6112 with the sample presented in the publication of Pavel Schein “Velikorus in his songs...”

Другим не менее важным свидетельством принадлежности собрания песен Соловьёву является упоминание имен и отчеств отца (Феопемпта Гавриловича) и матери (Елены Карловны) композитора в нескольких свадебных песнях. Хотя имена даются и в искаженном виде, но они легко узнаются: «Пипент Гаврилович» (в песнях «Рассвищется соловей» НИОР НМБ. Ед. хр. 6112. Л. 3, 3 об., № 86, и «У вутушки серенькой» НИОР НМБ. Ед. хр. 6111. Л. 18 об. ^{НИОР НМБ. Ед. хр. 6112. Л. 29 об., 30.}, № 198), «Пепент Гаврилович» и «Олена / Оле- нушка Карловна» («Не чарочки ль по столику гремят»³³, № 118). Наконец, в свадебных песнях «Ой, на горе рябина стояла» и «Соловьюшка молоденький» величается и сам собиратель -- «Микола / Миколай Пепенто- вич», которому исполнительница припевает невесту, некую «Прасковьюшку Петровну» Жену Н. Ф. Соловьёва звали иначе -- Александра Дмитриевна, в девичестве Соколова. (№ 147 НИОР НМБ. Ед. хр. 6112. Л. 53-54 об., 152 НИОР НМБ. Ед. хр. 6112. Л. 58, 58 об. ^{НИОР НМБ. Ед. хр. 6112. Л. 52 об., 53.4° НИОР НМБ. Ед. хр. 6112. Л. 71 об.-72 об. НИОР НМБ. Ед. хр. 6111. Л. 1. НИОР НМБ. Ед. хр. 6111. Л. 9 об., 10.}). Периодически встречается в текстах свадебных песен имя самой певицы -- «Марьюшки Гаврильевны» (№ 14639; 17Q4°, 1714^і, 18042). Эти девять свадебных песен с известными именами рассредоточены в двух книжках, в связи с чем складывается устойчивое мнение о том, что они были зафиксированы от одного человека (на это обратила внимание и Ю. С. Кандакова-Камерис), а певица хорошо знала семью Соловьёва (возможно, была прислугой в их доме в Санкт-Петербурге).

То, что все записи в двух сохранившихся записных книжках относятся к единой коллекции, собранной от одной певицы, подтверждается и рядом других признаков: песни имеют сквозную нумерацию, записи сделаны одним почерком, судя по всему, в течение небольшого периода времени; в ходе работы фактически не изменяется цвет чернил (однократно собиратель переходит на карандаш во время записи песни, что свидетельствует о его спешке и нежелании прерывать работу).

Принцип фиксации материала сохраняется на протяжении всего процесса заполнения книжек:

— сначала собиратель записывал поэтический текст; в абсолютном большинстве случаев запись осуществлялась с пересказа (в тексте отсутствуют какие-либо признаки его исполнения нараспев -- нет возгласов, словообрывов, припевных слов; повторы строк или слов отмечены прочерками; структура стиха не всегда выдерживается);

— после записи поэтического текста сразу под ним (в любом месте страницы) чернилами от руки чертились линии нотоносца и карандашом неаккуратно записывался напев в объеме одной строки или строфы, неудачные места в нотах зачеркивались и переписывались заново; в некоторых образцах фиксировались варианты мелодического движения (наложением на уже сделанную запись или на дополнительном нотоносце Г. К. Абрамовский принимал эти случаи за запись многоголосия. ^{[Шейн 1900, б/н]. Последняя ненумерованная страница. [Шейн 1900, б/н].}); в отдельных напевах были проставлены тактовые черты и указаны размеры;

-- под напевом карандашом или чернилами (теми же, что и основной текст) небрежно выполнялась подтекстовка (не во всех образцах; иногда слова только намечались первыми слогами), а поскольку ноты записывались плотно, то текст выходил за рамки нотной строки, и собиратель проводил от слогов тонкие линии к нужным звукам либо сокращал слова; в тех случаях, когда нужно было обозначить внутрислоговой распев, от одного слога чертились линии к различным звукам.

Поэтический текст песен записывался в обобщенном виде, поэтому композиция песенной строфы устанавливается только по нотациям или по редким комментариям к ним. В подтекстовке напевов собиратель фиксирует характерные для многих песен возгласы в зачинах, припевные слова, повторы полустиший. Большинство записанных Соловьёвым песен поддается реконструкции, однако следует отметить, что его нотации весьма схематичны, нередко имеют редуцированный вид, о чем сожалеет и сам Соловьёв в приведенном выше письме к Шейну: «.. .я довольствовался только мелодией в том виде, в каком она подходит к первым строкам песни»44. Запись поэтического текста действительно проведена им более тщательно с сохранением «своеобразных приемов произношения народного языка»4⁵.

Следует обратить внимание на несколько уникальных особенностей, выделяющих материалы записных книжек Соловьёва в ряду других известных опубликованных и рукописных собраний XIX века:

1) представлена песенная традиция одного села -- Байдики Тульского уезда Тульской губернии (в этом плане рядом можно поставить вышедший позже сборник Н. Е. Пальчикова); при этом часть песен, судя по стилистике и по упоминаниям городских реалий (названий самого города, реки Невы, улиц, бытовых атрибутов), возможно, была воспринята певицей в годы ее проживания в Санкт-Петербурге;

2) все 117 песен относятся к репертуару одной певицы -- тульской крестьянки Марьи Гавриловны Бабановой (Бабковой), и, несмотря на то, что коллекция сохранилась не полностью, ее масштаб поражает: собрание включает 21 свадебную песню и одно причитание невесты, 58 лирических песен (в том числе -- с балладными и историческими сюжетами), 36 хороводных и плясовых (среди них по одному образцу--троицкая, скоморошина, пародийная песня), одну солдатскую строевую (с историческим сюжетом) Атрибуция жанров проведена на основе содержания, характера изложения поэтиче-ского текста и особенностей напева. В связи со схематичностью и фрагментарностью нотной записи, в некоторых случаях точного определения жанра дать невозможно (в 5-6 образцах, отнесенных к лирическим, хороводным и плясовым песням, жанр указан условно). ^{КР РИИИ. Ф. 26. Оп. 1. Ед. хр. 36. КР РИИИ. Ф. 26. Оп. 1. Ед. хр. 36. В статье В. Ф. Миллера находим указание на то, что в Санкт-Петербурге в начале 1900 года состоялась его последняя встреча с Шейном [Миллер 1900, 97]. Напомним, что открытка Шейна Соловьёву также датируется январем 1900 года, а, значит, в это время могла произойти и встреча Шейна с Соловьёвым, но вопрос о передаче запис-ных книжек остается открытым. Во втором томе издания «Великорус в своих песнях...» Шейн планировал опубликовать песни исторические, преимущественно военного}.

В собрании дается объективный синхронный срез песенной традиции сквозь призму памяти ее индивидуального носителя на начало 1860-х годов: материалы фиксировались собирателем без всякого отбора или специального опроса, а в том порядке, как вспоминала песни сама исполнительница, и, таким образом, выполнена максимально полная запись всего сохранившегося в памяти певицы песенного репертуара.

Остается только сожалеть, что найдена не вся коллекция песен, а лишь ее часть. Где же можно искать остальные две тетради Соловьёва? Не исключено, что ответ содержится в открытке Шейна от 30 января 1900 года, сохранившейся в Кабинете рукописей Российского института истории искусств, в которой он после поздравления с юбилеем напоминает Соловьёву об обещании ознакомить его «со сборничком песен, записанных Вами от крестьянки Тульской губернии, и выделить для академического издания моего „Великорусса“ те из них, которые найду подходящими для названия)/⁷. В той же открытке Шейн просит Соловьёва проверить нотации: «Без Вашей корректуры мудрено печатать Ваши ноты», -- следовательно, работа над вторым выпуском первого тома с прилагаемыми к нему напевами в записи Соловьёва в это время близилась к завершению. Шейн пишет об отборе нового комплекта напевов и текстов для второго тома: «...обещанные песни войдут во II том „Великорусса“, который усиленно теперь готовлю к печати/⁸. Но в связи с кончиной Шейна летом 1900 года второй том так и не был издан../⁹.

Известно, что Соловьёв записывал напевы песен с голоса самого Шейна, который, не имея музыкального образования, запоминал мелодии по слуху и обращался к музыкантам с просьбой нотировать их. Позднее Соловьёв вспоминал:

«Обладая замечательной музыкальной памятью, способностью схватывать русские напевы во всех их подробностях, передавая эти напевы с замечательно характерным пошибом, взятым от народа, П[авел] Васильевич] был истинным носителем русской песни и знал в ее музыкальных достоинствах толк»характера, от времени Ивана Грозного до Крымской войны, рекрутские, солдатские, казацкие, бурлацкие, извозчичьи, воровские, разбойничьи, ссыльно-каторжные, затю- ремные, чернеческие, духовные стихи, и небольшую коллекцию заводских, фабричных, лакейских. См.: [Шейн 1898, X].

Цит. по: [Новиков 1962, 317-318].

НИОР НМБ. Ед. хр. 2356..

Местонахождение этих записей также пока не известно.

В НИОР НМБ Санкт-Петербургской консерватории хранятся атрибутированные как автографы Н. Ф. Соловьёва напевы и поэтические тексты еще восьми народных песен в беловых рукописях (записи сделаны с двух сторон на трех больших листах, сшитых нитками)⁵^

«Ах ты речинька, речинька» («свадебная»),

«Ах ты горе ли да мое горе да великое»,

«Ай да не куличинько в чистом поле, кулик куликает» (без поэтического текста),

«Ах, как во поле» («хороводная № 1-й»),

«У воробышка головушка шумела» («хороводная № 2-й»),

«Во саду было во садичке» («свадебная»),

«Ах вы ночи»

«Ты полынь ли моя да полынь горькая» (с двумя вариантами поэтического текста).

Напевы представлены одной строфой, имеют дробную тактировку (на две или три четверти) и небольшую правку (чернилами и карандашом). Подтекстовка и записи поэтических текстов выполнены каллиграфическим почерком, который не соответствует почерку Соловьёва. Вызывает сомнение принадлежность композитору нотаций (не совпадает манера написания скрипичного ключа, а в отдельных случаях ключевые знаки проставлены перед ключом, что нехарактерно для рукописей Соловьёва Н. Ф. Соловьёв щепетильно относился к вопросу о грамотности нотной записи. Так, в 1870-е годы Н. А. Римский-Корсаков оставил о нем воспоминание: «Между прочим, Соловьёв, найдя в клавираусцуге „Псковитянки" неверно изображенное tremolo (одна из многочисленных опечаток этого издания), вероятно намекая на мое профессор-ство в консерватории, ядовито советовал мне в своей статье „поучиться и поучиться"» [Римский-Корсаков 1980, 103]. ^{НИОР НМБ. Ед. хр. 6111. Л. 5об.-6. КР РИИИ. Ф. 26. Оп. 1. Ед. хр. 4962. КР РИИИ. Ф. 26. Оп. 1. Ед. хр. 4962. Л. 5об. Н. А. Римский-Корсаков, входивший в комиссию совместно с Н. Г. Рубинштейном, Э. Ф. Направником, М. П. Азанчевским и другими под председательством велико-го князя Константина Николаевича, вспоминал: «Представленные оперы раздали для просмотра нам на руки. Из них две оказались имеющими преимущества. Когда, однако, комиссия собралась во дворце великого князя, то говорилось открыто, что одна из этих опер принадлежит Чайковскому. <.. .> Зная, что это музыка Чайковского, все заранее ею восхищались. <.. .> Другая опера, удостоенная одобрения или второй премии -- не помню, оказалась принадлежащей Н. Ф. Соловьёву. Это было сюрпризом. При рас-смотрении ее клавираусцуга мне кое-что понравилось» [Римский-Корсаков 1980, 115].}). Соответственно, с этими архивными материалами связана еще одна загадка: кем, от кого и когда записаны песни и каким образом они оказались в коллекции Соловьёва? Возможно, эти беловые копии сделаны с черновых записей самого Соловьёва, на что указывает особый интерес к песне «Ты полынь ли моя, да полынь горькая», к которой приводятся два варианта текста, а в записной книжке № 6111 находим третий вариант песни «Полынка травка горькия» (№ 176)5³, отмеченной как «старинная», с иным напевом и разворотом сюжета. Но никаких соответствий другим песням в записных книжках выявить не удалось.

Наконец, в Кабинете рукописей Российского института истории искусств была обнаружена еще одна записная книжка с нотными записями, принадлежность которой Н. Ф. Соловьёву не вызывает сомнения (№ 4962)5⁴. Свидетельством является сохранившаяся среди нотаций (на обороте 5-го листа) черновая запись текста телеграммы, датированной 8 августа и адресованной на петербургский адрес матери композитора-- Елены Карловны Соловьёвой: «Занятия продолжаю. Объясните причину молчания Сушинскому. Буду около 15 [августа. -- Г. Л.]. Бумагу послал»55.

В процессе работы с записной книжкой № 4962 выяснилось, что в ней представлены нотации украинских песен и наигрышей (37 мелодий), сделанные Соловьёвым в августе 1873 года во время самостоятельной поездки по Полтавской губернии. Записи выполнены им для дальнейшего использования в опере «Кузнец Вакула» (год окончания -- 1875). С этим произведением композитор принял участие в конкурсе, объявленном в 1873 году Русским музыкальным обществом на создание оперы по сюжету «Ночи перед Рождеством» Н. В. Гоголя (на либретто Я. П. Полонского). По итогам конкурса в 1875 году Соловьёв получил вторую премию, первая же премия была вручена П. И. Чайковскому5⁶.

Именно об этой поездке в Полтавскую губернию в статье о Соловьёве упоминал А. Е. Кауфман Т. Г. Иванова приводит фрагмент из воспоминаний А. Е. Кауфмана 1917 года, в ко-торых сообщается о поездке Соловьёва: «.. .приступив к своей опере „Кузнец Вакула", Соловьёв отправился в Малороссию и в описанной Гоголем Диканке уговорил двух мужиков-песельников познакомить его со своим репертуаром, предварительно уго-стив их „горилкой"» (цит. по: [Иванова 2019, 907]). Как отмечает Иванова, «в другом варианте этой статьи автор указывал, что песельники заподозрили Соловьёва в не-благонадежности и вознамерились отвести его в волостное правление» [Иванова 2019, 907]. Кауфман сообщает о том, что «по счастью, Соловьёв встретил потом двух лирни-ков и нищих, напевами которых воспользовался, дописывая „Вражью силу"» (цит. по: [Иванова 2019, 907]). Здесь Кауфман допускает ошибку, поскольку опера А. Н. Серова «Вражья сила» была завершена Соловьёвым раньше, в начале 1871 года (в частности, он оркестровал 5-й акт оперы), поездка же Соловьёва на Полтавщину состоялась в ав-густе 1873 года. ^{КР РИИИ. Ф. 26. Оп. 1. Ед. хр. 4962. Л. 1-1об.}. Оценивая материалы записной книжки № 4962 КР РИИИ, можно убедиться в том, что Соловьёв с успехом осуществил свое намерение -- совершил длительное путешествие и записал в нескольких населенных пунктах вокальные, инструментальные и вокально-инструментальные образцы народной музыки. Датировка записей осуществлена на основе небольших заметок дневникового характера, сделанных карандашом в той же записной книжке. На первом листе Соловьёв оставляет несколько замечаний, в красках обрисовывающих его настроение и интересы этого времени:

«1 августа, среда, 1873. Киев. Скучно. Хочется в Петербург. Все это путешествие я променял бы на спокойную жизнь на даче. Сколько было у меня хороших мотивов в голове! Как бы я их разработал, если бы имел время и был бы спокоен. Путешествие бывает довольно приятно, когда не приходится рассчитывать да дрожать над каждой копейкой. <.. .> Вчера видел „Женитьбу" Гоголя. Несмотря на довольно плохое исполнение, я не скучал. Мне кажется, что это гениальное творение Гоголя при каком угодно плохом исполнении не может не возбудить в зрителе сенсацию^⁸.

Далее Соловьёв упоминает о встрече с В. А. Кологривовым, который показал план здания Музыкального училища в г. Киеве и сообщил о выделении большого объема средств на строительство (5000 руб.). Возможно, именно эта встреча по линии Русского музыкального общества являлась основной официальной целью поездки Соловьёва. После нотных записей на 11-м листе указаны долги за сентябрь 1873 года. Таким образом, можно установить, что книжка заполнялась в срок с 1 августа по сентябрь 1873 года.

После краткой дневниковой записи от 2 августа, в которой выражена та же тоска по Санкт-Петербургу, в книжке приводятся мелодии на расчерченных от руки нотоносцах с подписями и некоторыми комментариями. Первой дается нотная запись сольного пения в сопровождении лиры на двух нотоносцах (ил. 4). Начальные нотации сделаны аккуратно, с указанием темпов (чередуются итальянские термины и характеристика на русском языке -- «протяжно»), с детализацией мелизмов; выставлены размеры; правок и зачеркиваний очень немного. Затем постепенно автор переходит к фиксации фрагментов мелодий, в большинстве случаев без тактировки, располагая записи плотно одну под другой (вероятно, беспокоясь о недостатке бумаги). Все нотные записи, подписи и комментарии к ним выполнены чернилами одним почерком (Н. Ф. Соловьёва). Судя по подписям к ряду образцов, композитор вел записи последовательно -- по ходу посещения им ряда населенных пунктов:

— «В Лубнах на ярмарке» (л. 3-5): «Нищий с лирою» (запись на двух нотоносцах голоса и инструмента) (ил. 4); «Женский хор нищих» (2 образца в двух-, трехголосной записи); «Нищий с лирой (кобза)» (одноголосная мелодия); «Сопилка» (3 мелодии); «Игра на лире в мажоре» (одноголосная мелодия с обозначением бурдонирующего созвучия); «Лира» (то же); «Про Лазыря» (отдельно записаны мелодии голоса и проигрыши, исполняемые на лире).

— «Около Хорола» (л. 6-6об.): «Женский хор» (4 одноголосные мелодии); «Женщины поют это без слов. Плясовая» (одноголосная запись, частично подтекстована: «Тра-ля-ля-ля-ля-ля- ля...», впоследней строке -- трехголосие);

— «Решетиловка» (л. 6об-8): «Колядка. Мужской хор»; «Колядка»; «Плясовая»; «Колядка. „Доброй вечер, щедрый вечор“»; «Мужской хор», «Хор» (периодически - запись двух- и трех- голосия);

— «Абазивка» (Абазовка) (л. 8-8об.): мелодия без названия, «Свадебная»; «Плясовая», «Женский хор» (преимущественно одноголосные записи);

— «Полтава» (л. 8об.-9): мелодия без названия; «Хор мужской (козаки)», «Хор», «Колядка (в церк. стиле)»; «Колядка. „Радуйся"», «Чумацкая» (периодически -- запись двух- и трех- голосия);

— «Около Диканьки» (л. 9об.): «Слеп. (на лире)» (одноголосная мелодия с обозначением бурдонирующего созвучия);

— «Кременчуг (Корчановка)» (л. 9об.-10): «На балабойке» (мелодия с бурдоном), «Жидовская» (наигрыш на «балабойке»), «Журавль», «Нищие» (многоголосие), «На лире» (одноголосная мелодия).

На этом основании восстанавливается маршрут специальной поездки Соловьёва из Киева в Диканьку с остановками в крупных населенных пунктах -- Лубны, Хорол, Решетиловка, Абазовка, Полтава, с конечной остановкой в Кременчуге. В одну сторону путь насчитывает около 530 километров. Возможно, обратно в Киев композитор добирался на пароходе по Днепру (для этого он и выехал из Диканьки в Кременчуг).

Коллекция записей 1873 года значительно отличается от рукописи Соловьёва 1860-х годов тем, что на сей раз собиратель не зафиксировал ни одного поэтического текста; все напевы, за исключением двух номеров, даются без подтекстовки, то есть на первый план выходит желание композитора найти характерный мелодический материал для будущего сочинения (оперы), при этом очевидно, что приоритет отдается песнопениям нищих, в том числе с сопровождением на лире (ил. 4), и колядкам. Записываются также образцы мужского и женского ансамблевого пения (в многоголосной фактуре), наигрыши на «сопилке» и «балабойке» (балалайке). Одновременно отметим, что это первый случай целенаправленного посещения композитором именно тех мест, предания и обычаи которых легли в основу либретто будущей оперы. Соловьёв не довольствуется имеющимися в публикациях украинскими песнями, а стремится услышать непосредственно от жителей Полтавщины и точно записать яркие мелодии, отражающие самобытные музыкальные традиции этого края.

Несмотря на фрагментарность и неполноту, собранные Соловьёвым материалы обладают научной ценностью. Это касается как нотных записей, так и кратких комментариев к ним. В рукописи содержится характеристика записанных собирателем музыкальных инструментов:

-- «Лира (кобза) похожа на известный инструмент савоярдов. В основании играемого на лире лежит тоника и доминанта (преобладает) одновременно. Лира напоминает по звуку скрипку»КР РИИИ. Ф. 26. Оп. 1. Ед. хр. 4962. Л. 2об.;

Ил. 4. Запись Н. Ф. Соловьёвым пения нищего в сопровождении лиры:

«В Лубнах на ярмарке. Нищий с лирою» (1873 год, г. Лубны Полтавской губернии) из записной книжки. КР РИИИ. Ф. 26. Оп. 1. Ед. хр. 4962. Л. 3

Fig. 4. A recording of a beggar's voice accompanied by a lira, made by Nikolay Solovyov in a notebook: “In Lubny at the fair. The beggar with lira” (1873, Lubny, Poltava Province). Manuscript Cabinet of the Russian Institute of Art History. Col. 26. Inv. 1. No. 4962. Sheet 3

— «Сопилка по звуку напоминает флейту в нижнем регистре. Иногда звучит как piccolo в лучш[ем] По начертанию слово не совсем понятно. ^{КР РИИИ. Ф. 26. Оп. 1. Ед. хр. 4962. Л. 4. Schmetterton -- особый эффект быстро по-вторяющегося звука на духовом инструменте. КР РИИИ. Ф. 26. Оп. 1. Ед. хр. 4962. Л. 6 об.}

^{6 3} КР РИИИ. Ф. 26. Оп. 1. Ед. хр. 4962. Л. 7. регистре»; «Звук сопилки напоминает на флейте Schmetterton»^¹;

— «Балабойка -- звук балалайки, одна струна служит для педали».

Соловьёв оставляет несколько помет к звучанию вокальных ансамблей:

— «Колядуют больше женщины, которые часто поют в октаву-- характерно)^;

— «Синкопы встречаются в малороссийском пении»б³.

Материалы, собранные Соловьёвым, дают основания для изучения компонентов традиционной музыкальной культуры Полтавщины, недостаточно полно представленных в публикациях.

Выявленные в ходе исследования рукописные источники свидетельствуют о том, что результаты деятельности профессора Санкт-Петербургской консерватории Н. Ф. Соловьёва как собирателя музыкального фольклора несправедливо недооценены. Многочисленные образцы записанных им народных песен и наигрышей (154) требуют публикации и дальнейшего изучения.

В заключение выражаю огромную благодарность Л. А. Миллер, заведующей Научно-исследовательским отделом рукописей Научной музыкальной библиотеки Санкт-Петербургской государственной консерватории имени Н. А. Римского-Корсакова, и Г. В. Копытовой, заведующей Кабинетом рукописей Российского института истории искусств, за оказанную помощь в работе с документами.



Приложение

Список песен, тексты и напевы которых содержатся

в записных книжках Н. Ф. Соловьёва (НИОР НМБ № 6111, 6112)

84. «Черный чернобровый мой милой хороший» -- лирическая

85. «Спишу, спишу дружку вестку» -- лирическая

86. «Рассвищется соловей» -- свадебная

87. «Не верила своей подружке» -- лирическая

88. «Ходили девушки по берегу» -- плясовая

89. «Сашенька прелесна, родилась хороша» -- лирическая

90. «Эко сердце, эко бедное мое» -- лирическая

91. «Распроклятая девчонка кляла свое сердца» -- лирическая

92. «Воробей пиво варил» -- скоморошина

93. «Казак казачок» -- плясовая (балладный сюжет)

94. «Я посею, молода младенькя, цветиков аленькя» -- хороводная

95. «Не в пиру-то я была, не в беседе я сидела» -- лирическая

96. «Пошла наша Дуняша на Дунай на реку» -- плясовая

97. «Не тесан терем» -- свадебная

98. «Нынче святки, все святые вечера» -- хороводная (святочная)

99. «Ох! ох! уж вы кумушки» -- игровая хороводная (выбор пары)

100. «Уж вы кумушки, голубушки, подружки» -- хороводная

101. «Под липкою под дубком» -- хороводная («караводная»)

102. «Не в пиру то я была, не в беседушке» -- лирическая

103. «Я по бережку похаживала» -- хороводная

104. «Ягодка красна, земляничка черна» -- свадебная («свадебныя песни»)

105. «Летели голуби через двор» -- свадебная

106. «Виноград в саду растеть» -- свадебная

107. «Не пой, соловей, во моем саду» -- лирическая (о солдатской службе)

108. «Вечер Маша рассужала» -- хороводная

109. «Соловюшко молодой» -- лирическая

110. «Кто в Керсоне не бываеть» -- лирическая (ямщицкая)

111. «Я вечер то молода разпьянешенька была» -- лирическая

...