П.А. Кропоткин и деятели искусства

Размещено на http://www.allbest.ru/

П.А. КРОПОТКИН И ДЕЯТЕЛИ ИСКУССТВА

Прусский Ян Львович -- научный

сотрудник отдела «Дом П. А. Кропоткина

Аннотация

Кропоткин был человеком высоких моральных устоев и талантлив не только в науке, но и в искусстве. В трудное время ареста во Франции и следствия под выдуманным предлогом Кропоткина поддержали известные в Европе ученые и деятели культуры. Постоянно добивались его освобождения. Интересные штрихи в восприятие личности Петра Алексеевича вносят воспоминания российских деятелей искусства, цитируемые в статье.

Ключевые слова: П. А. Кропоткин, писатели, литература, театр, музыка, Тургенев И. С., Гинцбург И. Я., Меркуров С. Д., Денисова Е.

Annotation

Prussky Ya. L.

P A. KROPOTKIN AND ARTISTS

Kropotkin was a man of high moral standards and talented not only in science, but also in art. In difficult times of arrest in France and the investigation under the fictitious pretext of Kropotkin, famous European scientists and cultural figures supported. Memories of Russian artists, cited in this article, make interesting touches to the perception of Kropotkin's personality.

Keywords: P A. Kropotkin, writers, literature, theatre, music, Turgenev I. S., Gunzburg I. Ya., Merkurov S. D., Denisova E.

Основная часть

С глубоким чувством вызываю я в своей памяти святую личность Кропоткина.

<...> Он просто и естественно воплотил <...> идеал моральной чистоты, спокойного ясного самоотречения и совершенной любви к людям <.> [6, с. 25]

Ромен Роллан, французский писатель

1881 год. Тайная организация «Священная дружина», созданная среди приближённых Александра III для охраны самодержавия, вынесла Кропоткину смертный приговор, т. к. считала, что он организовал убийство Александра II, хотя в действительности он к этому отношения не имел: в юности был пажом императора, даже писал в дневнике, что готов отдать за него жизнь, с 1862 по 1867 г. проводил его реформы в Сибири и на Дальнем Востоке. Передал через надёжных людей информацию Петру Алексеевичу о предстоящем на него покушении знаменитый писатель М. Е. Салтыков-Щедрин. Она была обнародована Кропоткиным в газетах и тем самым нападение на него было предотвращено [9].

В 1883 г. в Лионе во Франции состоялся судебный процесс над П. А. Кропоткиным и ещё несколькими анархистами. Конечно, проявилось влияние на это процесс и российского правительства, которое не могло простить Петру Алексеевичу побег из России (когда дело о его антигосударственной деятельности уже было передано в суд) и продолжение революционной активности в Европе. Формально поводом для процесса послужила принадлежность подсудимых к Международному Союзу рабочих, и Кропоткину также инкриминировали членство в запрещённом Интернационале, которого уже не существовало (был распущен в 1876 г.).

В его защиту выступили не только около ста депутатов Национального собрания Франции, придерживавшихся левых взглядов, известные европейские учёные, симпатизировавшие Кропоткину или в силу корпоративных и идейных причин, что можно было понять, но и знаменитые деятели искусства: ирландский драматург Бернард Шоу (кстати, дочка и любимый зять Петра Алексеевича Б. Ф. Лебедев были одними из первых русских переводчиков пьес Б. Шоу), английский писатель-фантаст Герберт Уэллс, английский поэт Чарльз Суинберн и другие. Возглавлял этот список великий французский писатель Виктор Гюго. Тем не менее Кропоткин получил максимальные 5-летний тюремный срок и штраф в две тысячи франков. Отбывал он заключение сначала в Лионской тюрьме, а затем в тюрьме рядом с деревней Клерво.

Однако люди искусства о нём не забывали. Популярный французский писатель Эрнест Ренан присылал Петру Алексеевичу книги из своей библиотеки. На свидание к нему приезжал ещё один известный писатель-француз Камилл Фламмарион. Защитникам Кропоткина удалось вызволить его из тюрьмы на два года раньше срока. Возникает вопрос, почему за Кропоткина заступились деятели искусства, казалось бы, далёкие от его деятельности анархиста и учёного.

Изучая биографию Петра Алексеевича, мы видим, что он интересовался различными жанрами искусства, прочитал в 1901 г. в США в Бостоне в Институте Лоуэлля курс лекций по истории русской литературы XIX в., который позже выходил в виде книги «Русская литература. Идеал и действительность», и его неординарная фигура человека, учёного и анархиста, а также тонкого ценителя искусства вызывала неподдельный интерес художников, писателей, музыкантов.

О любви Петра Алексеевича к искусству знали и его родные. Например, понимая, как Кропоткин ценит древнюю русскую архитектуру, дочка Саша, будущая журналистка, писала матери, восхищаясь красотами Торжка, куда отец не мог попасть из эмиграции, как ей хотелось, чтобы он мог приехать в этот город.

Стоит вспомнить эпизод, когда Кропоткин познакомился в Париже со своим любимым писателем И. С. Тургеневым, чьи «Записки охотника» Петя прочитал еще в десятилетнем возрасте. Писателю импонировала «художественность натуры Кропоткина» [5, с. 103]. Они стали друзьями. Кстати по частоте упоминаний в письмах Кропоткина Тургенев стоит на третьем месте после Александра II и брата Саши. Узнав об интересе Петра Алексеевича к искусству, Тургенев повёл его в мастерскую знаменитого скульптора М. М. Антокольского (1843-1902).

Многие деятели искусства стремились познакомить Петра Алексеевича, как тонкого знатока, со своим творчеством. Например, известный, особенно в начале XX в., художник А. Борисов (18661934), первым в мире писавший свои полотна за полярным кругом, ученик И. Шишкина и А. Куинджи, писал в Лондоне в марте 1907 г.: «Очень жалею, что только теперь узнал Ваш адрес <...>. Льщу себя надеждой, что Вы не откажете посетить мою выставку картин <...>» [1, л. 1].

Об интересе художников и скульпторов к Кропоткину свидетельствуют их работы: портрет кисти академика живописи Л. О. Пастернака (1918 г.?), скульптура Александра Цейтлина (1906 г.), бюсты С. Д. Меркурова (1913 г.), Н. И. Нисс-Гольдман (из музея землеведения МГУ), Эрминио Блотта (в библиотеке г. Росарио в Аргентине), И. Я. Гинцбурга (1920 г.), находящийся в экспозиции нашего музея (видимо, авторская копия), памятник А. И. Рукавишникова в Дмитрове (2004 г.). Переписывался и сотрудничал со знаменитым актёром и директором Малого театра А. И. Сумбатовым-Южиным, был консультантом в прекрасной постановке «Воскресения» Л. Н. Толстого английского режиссёра Б. Фри.

Интересовался Пётр Алексеевич и музыкой. [В архивах сохранилось любопытное воспоминание начала 1870-х гг.:

Вообще князь был очень хороший человек, общительный, словоохотливый и страшный меломан: часто посещал Мариинский театр в оперные спектакли <...>; особенно приходил в восторг от игры г-жи Платоновой и г. Петрова в опере «Русалка» [7, л. 1-1об]. -- прим. науч. ред. П. И. Талерова].

В Дмитрове музыка была одним из немногих доступных Кропоткину развлечений. К несчастью, его игра на рояле в холодной комнате (дров не хватало) в январе 1921 г. привела сначала к простуде, затем к крупозному воспалению лёгких и к смерти пожилого, больного многочисленными хворями, Кропоткина.

Теперь о воспоминаниях, которые вносят интересные штрихи в восприятие личности Петра Алексеевича. Их оставили знавшие Кропоткина с дореволюционных времён скульпторы Илья Яковлевич Гинзбург (1859-1939), Сергей Дмитриевич Меркуров (1881-1952) и известная в начале ХХ в. исполнительница русских народных песен Евдокия Денисова.

Познакомился Гинцбург с Кропоткиными в Англии. Между ними завязалась переписка. Видимо, понимая занятость Петра Алексеевича, скульптор старался не беспокоить его лишний раз и писал в основном жене Кропоткина Софье Григорьевне. Нам неизвестны политические взгляды Г инцбурга, но, скорее всего, его привлекала вне зависимости от них, личность Петра Алексеевича. Последние письма Ильи Яковлевича датиру ются тридцатыми годами.

Особый интерес представляют воспоминания, написанные И. Я. Гинцбургом, «Моё последнее свидание с Кропоткиным» (впервые опубликованы в сборнике [3]). Позволю себе привести небольшую их часть.

В конце октября 1920 года я снова увиделся с Кропоткиным, на этот раз уже в России. Я поехал к нему для того, чтобы вылепить с него этюд для бюста, который заказал мне Центральный Географический музей (его возглавлял в Петрограде сын знаменитого географа Семёнова-Тян-Шанского, хорошего знакомого Кропоткина. -- Я. П ).

<...> Вошли в дом. Через стеклянный крытый балкон пошли в крошечную тёмную переднюю, затем в небольшую уютную столовую и оттуда в кабинет.

<.> На сеансе (лепки бюста Кропоткина. -- Я. П.) мы говорили об искусстве, которым старик очень интересовался. Он сам хорошо рисовал и показал мне свои работы, любопытные по отделке и по той любви, которую он проявлял к формам. Эти рисунки должны бы сделаться достоянием музея [2, с. 174, 177, 181].

Сейчас рисунки Кропоткина, в том числе и дмитровского периода, находятся в нашей экспозиции. Талант к рисованию П. А., видимо, унаследовал от матери; выполненный ею портрет Пети в возрасте 3,5 лет украшает экспозицию нашего музея (прим. Я. Л. Прусского).

Интересные наблюдения о Кропоткине опубликованы в книге С. Д. Меркурова «Воспоминания. Письма. Статьи. Заметки. Суждения современников» [8].

Знаменитый скульптор, автор памятников Л. Н. Толстому, Ф. М. Достоевскому, большого числа памятников В. И. Ленину и И. В. Сталину, среди которых в Дубне на берегу канала имени Москвы (высота памятника Ленину -- 37 м) и других многочисленных памятников, надгробий известных людей, в том числе у Кремлёвской стены и более 300 посмертных масок. Автор мемориальной доски на здании Музея «Дом П. А. Кропоткина» (1921 г.).

Меркуров делал бюст Кропоткина в Италии в Локарно в 1913 г., и его воспоминания относятся к этому времени. Как человек искусства, он увидел в Петре Алексеевиче, прежде всего, творческую личность.

Шаблонных фраз нет. Образно, красиво, необыкновенно, и, каждый раз новая область будь то политика, философия, искусство, геология, тюрьма... Выдержка бывшего военного; высокий (многие знакомые Кропоткина так не считали. -- Я. П.), с большой седой бородой; золотые очки. Большой лоб. Умные глаза.

Перед его взглядом я теряюсь. Чувствуешь, он видит насквозь всё. Всюду проникает его взгляд: будь то складка гор, душа человека.

Уже несколько дней я делаю его бюст, но я больше слушаю его, чем леплю.

Передо мной интересная, умная книга.

Читал бы и читал. Лепка превратилась в предлог. Оттягиваю работу сознательно. Эти дни я упиваюсь человеком. Пользуюсь красивым вечером -- его настроением: гуляем по берегу Лаго-Маджоре (известное своей красотой озеро в Италии. -- Я. П.). Колокола где-то ласково в горах перезваниваются.

<.> Последние лучи солнца освещают вершины гор.

Внизу, у озера, плачет скрипка. Не решаюсь заговорить: сегодня у меня слишком щекотливое поручение.

Зная собеседника, заранее чувствую провал, но меня просили.

-- Пётр Алексеевич, наверное, после вашего воспаления лёгких вам ещё долго нельзя будет возвращаться в Лондон? Там очень сыро <...>. Как бы вы отнеслись <.>, если бы кто-то из сочувствующих вам и вашим идеям преподнёс бы вам виллу в Локарно, где вы могли бы спокойно жить и работать?

-- Передайте сочувствующим <...>. По убеждениям и по жизни я -- анархист. У меня нет и не будет собственности. <...> Анархист Кропоткин, заканчивающий свою жизнь в собственной вилле на ЛагоМаджоре, -- благодарствуйте! <.>

-- Лучше давайте я расскажу вам о моём друге -- Элизе Реклю. -- И потекла красивая содержательная речь <...> [8].

Теперь о воспоминаниях одной из сестёр-певиц, исполнительниц русской песни Евдокии Денисовой. Они, пожалуй, наиболее подробно раскрывают черты личности Кропоткина и его отношение к музыке. Написаны через полгода после смерти Кропоткина.

Познакомилась я с Петром Алексеевичем в Лондоне в 1908 году, куда я ездила с концертами народной русской песни и русских композиторов.

<.> После концерта заговорили о России, о народной песне, о её собирателях, и у меня с П. А. оказались общие знакомые: моя учительница пения, известная собирательница народных песен Е. Э. Линёва, муж которой А. Л. Линёв, был другом П. А. Они, оказалось, сидели вместе в Петропавловской крепости и жили одно время вместе в Англии.

Возвращались домой мы вместе с П. А., и он всю дорогу говорил о России, о её искусстве, о том, что доходит до него из русской музыки. <.> так прост, скромен и обаятелен был П. А. при близком общении, что мне сразу стало с ним тепло и легко. <.> П. А. высказался, что ему хочется, чтобы я побывала у него и пела бы в домашней обстановке, но что он боится, как бы я не увезла в Россию «хвост» (русская сыскная полиция неустанно дарила его своим вниманием). Через несколько дней я была у П. А., где познакомилась с его женой Софьей Григорьевной, а позднее и с дочерью Александрой Петровной. Вместе с П. А. я была и в Лондонском Герценовском кружке [Межпартийный центр общения русских эмигрантов, который устраивал, в частности, музыкальные выступления. -- Я. П.]. Частенько целые вечера проводили мы с П. А. за роялем, причём Глинку и Даргомыжского аккомпанировал он сам. П. А. очень любил оперы Глинки «Жизнь за царя» и «Руслан и Людмила». Он был на первом представлении «Жизни за царя» в Петербурге, пережил все перипетии этой оперы и рассказывал все свои волнения и волнения современной молодёжи при её постановке. У П. А. были фортепианные переложения этих опер без текста, и меня поразила его память: текст оперы «Жизнь за царя» П. А. знал наизусть и просил меня петь оперу по фортепианному переложению, а сам аккомпанировал и подсказывал слова. кропоткин культура искусство песня

<...> Когда П. А. вернулся в Москву в июне 1917 года <.> музыка снова соединила нас.

Вначале у П. А. не было инструмента, и он очень тосковал из-за этого. «Главный отдых мой -- когда я играю», говорил он. И такой великий, дивно-хороший человек не мог получить себе инструмента; взять напрокат или купить у П. А. не было возможности. Тогда я решила предложить поставить ему рояль моей сестры <.> и вновь, как в Англии, у нас с П. А. начались музыкальные вечера. П. А. любил заниматься музыкой на свободе, чтобы никто не мешал <...>. Он отдавался музыке весь. К сожалению, в России П. А. сам аккомпанировать не решался, и мне приходилось петь и самой аккомпанировать. В Москве семья Кропоткиных познакомилась с моей семьёй, и П. А. <.> получал большое удовольствие, когда мы с сёстрами пели чистые народные песни. Он умилялся народным творчеством и каждый раз говорил, что народу, сложившему такие песни, принадлежит будущее. В народной песне для П. А. звучала вся широкая многообразная жизнь страны; он чувствовал и переживал со своим народом и всю горечь, и все тяготы русской жизни.

Летом 1918 года Кропоткины переселились в Дмитров. П. А. очень там скучал без музыки. В Москве всё же иногда заходили к П. А. музыканты, играли и пели ему, чему он всегда был очень рад. <...> Но зато, когда приезжала я, одна или с сёстрами <.> для него был праздник. В те дни П. А. не работал. Всё время было в нашем распоряжении. Мы беседовали и занимались музыкой. П. А. очень хорошо знал оперы Глинки и Даргомыжского, некоторые романсы их, но с остальными русскими композиторами был мало знаком. И вот мы с ним условились, что я познакомлю его с нашей музыкой. Должна сознаться, что я плохо владею роялем, но, несмотря на это, мне удалось показать П. А. всех русских композиторов после Даргомыжского. Приходилось самой и петь и аккомпанировать. Исполнялись не только романсы, но и оперы. Каждый приезд бывал посвящён новому автору. И с каждым приездом увеличивался список наиболее любимых вещей П. А.

Частенько он бывал несогласен с композитором относительно толкования автора. Особенно его не удовлетворял романс Глинки «Я помню чудное мгновенье» на текст Пушкина. <...> И вот в один из приездов получаю в подарок -- первую фразу романса. С этих пор начинаются у нас с П. А. разговоры по гармонии <.> П. А. перечитал в энциклопедическом словаре все статьи по музыке. Через большой промежуток времени получаю от П. А. весь романс полностью, причём за отсутствием нотной бумаги, бумага для романса была разлинована им самим. Недостаток специальных знаний мешал П. А. написать весь аккомпанемент к романсу. Я предлагала ему записать фонографом так, как он играет, а потом перевести на ноты, но П. А. отмахнулся только рукой и с улыбкой сказал: «Ну, что я за композитор!» Через полгода получаю этот же романс в новой редакции -- так тщательно и добросовестно относился этот великий человек к делу, даже не по своей специальности!

Всегда хотелось его видеть и с ним говорить, как о большом, так и о пустяках <.> отдохновение он находил только за работой и музыкой. Но часто работа тоже его расстраивала: не мог он работать столько и так, как ему хотелось. И оставалась только одна музыка. Я счастлива, что мне выпало на долю хотя этим доставить ему некоторые приятные минуты, когда он мог уходить от нашей гнетущей жизни. Настолько Кропоткин любил музыку и такое большое место занимала она в его жизни, что он любил, когда ему играли во время болезни. Даже за три дня до смерти, полный духовной жизни, П. А., видя меня днём около себя, вечером попросил позвать. -- Зачем? -- спросила его дочь. «Пусть Дунечка мне помурлыкает», -- ответил он. Но и это последнее удовольствие дорогое наше солнце не смогло получить: перед вечером я уехала в Москву за необходимым лекарством, -- уехала не простившись с П. А., чтобы не беспокоить его, и «помурлыкать» дорогому не смогла. Когда я вернулась через 1 И суток, П. А. был уже очень и очень слаб.

Солнышко покинуло нас <...>, но твоя излучавшаяся теплота и любовь остались с нами и дадут нам силы петь на весь мир о любви к человечеству» [4, с. 5-7].

Таким образом, мы видим из источников, не дающих оснований сомневаться в их достоверности, что П. А. Кропоткин был человеком высоконравственным и талантливым не только в науке, но и в искусстве. Этот вывод подтверждают его мемуары «Записки революционера», одни из наиболее известных в этом литературном жанре.

Литература

1. Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ). Ф. 1129. Петр Алексеевич Кропоткин. Оп. 2. Ед. хр. 637. Письма А. Борисова П. Кропоткину. 05-20 марта 1907 г. 3 л.

2. Гинцбург И. Я. Из прошлого: (Воспоминания): С портр. авт. и 9 снимками. Л.: Гос. изд., 1924. 178, [5] с., ил., портр.

3. Гинцбург И. Я. Моё последнее свидание с П. А. Кропоткиным // Памяти Петра Алексеевича Кропоткина: [Сб. статей и материалов] / Ред. П. Е. Щеголев. Пг.; М.: Изд. Всерос. общ. комитета по увековечении (!) памяти П. А. Кропоткина, 1921. С. 96-98.

4. Денисова Е. Музыка в жизни П. А. Кропоткина. Дорогой памяти Петра Алексеевича // Почин. М., 1921. № 1. С. 5-7.

5. Пирумова Н. М. Пётр Алексеевич Кропоткин. М.: Наука, 1972. 223 с. (Серия «Научные биографии и мемуары учёных»).

6. Революционеры и писатели Запада о П. А. Кропоткине // Пробуждение. Детройт, 1931. № 15. С. 24-26.

7. Рукописный отдел Института русской литературы Российской Академии наук (РО ИРЛИ РАН) (Пушкинский дом). Ф. 275. Архив Семенниковых П. П. и В. П. Оп. 2. Ед. хр. 207. Александров Н. О Петре Алексеевиче Кропоткине, бывшем члене-сотруднике И. Р. Г. Общества. (1876). 1 л.

8. Сергей Дмитриевич Меркуров. Воспоминания. Письма. Статьи. Заметки. Суждения современников / сост. Г. С. Меркуров, автор вступ. ст. И. Г. Меркурова. М.: Kremlin Multimedia, 2012. 528 с. Электронный ресурс: -- URL: http://www.chaskor.ru/article/merkurov_i_kropotkin_27485 (Дата обращения: 06.12.2018).

9. Талеров П. И. П. А. Кропоткин под прицелом «Священной дружины» // Материалы научно-практич. конф., посв. 155-летию со дня рождения П. А. Кропоткина (15-17 мая 1998 г., г. Кропоткин). Ставрополь: 1998. С. 59-63.

Размещено на Allbest.ru