"Стратегическая культура" в научном дискурсе Франции

Размещено на http://www.allbest.ru/

«СТРАТЕГИЧЕСКАЯ КУЛЬТУРА» В НАУЧНОМ ДИСКУРСЕ ФРАНЦИИ

А.И. Ухорская

Аннотация

Долгое время стратегической культуре как феномену и концепции не придавали большого значения. В настоящее время западные и отечественные исследователи понимают, что стратегическая культура имеет непосредственное влияние на принятие политических решений в сфере внешней политики. Изучение стратегической культуры Франции может способствовать оптимизации внешнеполитического курса России.

Ключевые слова: безопасность, внешняя политика, Франция, концепция, национальная идентичность, оборона, стратегическая культура

Abstract

«STRATEGIC CULTURE» IN THE SCIENTIFIC DISCOURSE OF FRANCE

A. I. Ukhorskaya

For a long time, strategic culture as a phenomenon and concept was not given much importance. Currently, western and domestic researchers understand that strategic culture has a direct impact on political decision-making in the field of foreign policy. The study of the strategic culture of France can help to optimize the political course of Russia in the world arena.

Key words: concept, defense, foreign policy, France, national identity, security, strategic culture

Введение

стратегический культура франция внешнеполитический

Стратегическая культура влияет на принятие политических решений, связанных с обеспечением безопасности и обороны, и является яркой характеристикой развития государства. На сегодняшний день феномен стратегической культуры недостаточно изучен отечественными и зарубежными учеными. При этом современные французские исследователи уверены, что понимание основ национальной стратегической культуры их страны позволяет сформировать внешнеполитический курс государства на долгосрочную перспективу и спрогнозировать внешнеполитические действия государства на мировой арене. Данное исследование направлено на анализ стратегической культуры Франции во внешнеполитическом измерении.

Генезис стратегической культуры в научном дискурсе

Появление понятия «стратегическая культура» берет свое начало в 1970-х гг. XX столетия. Одна из первых работ относится к 1977 г., когда Джек Шнайдер сформулировал понятие стратегической культуры, которое на сегодняшний день признается научным сообществом как одно из первых и наиболее точных: «Стратегическая культура может быть определена как совокупность идей, обусловленных ими эмоциональных состояний, а также паттернов стандартного поведения, которые члены сообщества, являющиеся носителями национальной стратегической культуры, приобретают в процессе обучения или его аналогов и обмениваются ими в связи с определением соответствующей стратегии» [Snyder, 1977, c. 18].

Вскоре британским теоретиком международных отношений Кеном Бутом была написана книга «Стратегия и этноцентризм» [Booth, 1981, c. 114], в которой автор, рассмотрев ядерную стратегию и отношения между супердержавами, пришел к выводу, что все общества существуют и взаимодействуют между собой, находясь в рамках координат своей собственной культуры.

Колин Грей отмечал влияние исторического опыта государства на формирование национальных стратегий государств [Gray, 1981], что помогло ему охарактеризовать подходы к принятию политических решений в США и СССР. Грей сформулировал свое определение стратегической культуры: «Обращение к способам мышления и действия при решении вопросов применения силы, уходящие корнями в национальный исторический опыт, отражающий модели поведения в критических ситуациях» [Ожиганов, 2012, c. 93].

Таким образом, первое поколение ученых, занимавшихся исследованием феномена стратегической культуры, понимали под ней некий подход в решении проблем ядерного сдерживания и угрозы применения силы. Следует признать, что стратегическая культура постоянно оказывает влияние на политику обороны и безопасности государства, а также обусловливает политический курс государств, направленный на обеспечение национальной безопасности.

В последующем ученые стремились выявить суть соотношения культуры и принятия политической элитой стратегических решений. Научным сообществом были сделаны успешные шаги в данном направлении: было дано подробное описание характерных особенностей различных стратегических культур государств. Исследователями были выявлены связи между внешними и внутренними факторами политики в области национальной безопасности. Причем они опирались на научные данные, почерпнутые в областях истории, психологии, социологии и антропологии, что ориентирует на междисциплинарный подход в изучении данного феномена.

В результате перед учеными встал и вопрос о том, как выработать приемлемую программу для обработки полученных результатов и сформировать общепринятое научное определение стратегической культуры. Л. Пай предложил рассматривать стратегическую культуру как «динамическую структуру, которая закрепляет и оживляет коллективные идеи путем обращения к традиции» [Lucian, 1985, c. 21]. В его трактовке стратегическая культура предстает в качестве генератора, который возобновляет в сознании людей определенные традиции и их предпочтения. Становится очевидным, что определение стратегической культуры, данное Шнайдером, трактовавшего ее как «набор полупостоянных верований, аттитюдов и образцов поведения политических элит, перешедших в отличительный образ мышления» [Ожиганов, 2012, c. 96], подтвердило свою правильность. На данный момент существуют и иные определения стратегической культуры. Вместе с тем говорить о завершении изученности данного феномена преждевременно.

Понимание феномена стратегической культуры в качестве основного источника национальных детерминант, а также источника политики безопасности, говорит о ее глубинной связи с поведением государств на мировой арене. С понятием стратегической культуры тесно связано определение акторов, которые создают и привносят ценности сообщества. В сущности, именно деятельность политических деятелей и институтов формирует внешнюю политику. Как следствие, ряд ученых усматривают носителей стратегической культуры в чиновниках, принимающих решения, и в высших органах государственной власти. Другие считают, что стратегическая культура может быть интерпретирована как совокупность политических институтов и норм, которые находятся в постоянной взаимозависимости. При этом известно, что политические институты не могут функционировать в отрыве от идеологических, доктринальных и ценностных основ [Белозёров, 2013].

Во Франции сформировалось оригинальное восприятие стратегической культуры, ее истоки имеют свои особенности и характерные черты, которые влияют на процесс принятия политических решений, на формирование и реализацию внешней политики.

Стратегическая культура как ценностная основа политики Франции

Современное французское национальное самосознание является результатом многовекового развития. Ключевыми вехами в этом процессе стали переломные моменты истории Франции, когда вставал вопрос о сохранении национального суверенитета и выживании нации. Так, Франции в ходе своей истории пришлось затратить огромные усилия для противостояния германских притязаний и экспансии, т е. отстаивания национальной идентичности. Именно с учетом данной исторической детерминанты можно объяснить отказ Франции от Европейского оборонного сообщества в 1954 г., выход из НАТО в 1966 г. и приобретение репутации «трудного и требовательного союзника».

Историко-культурные характеристики стратегической культуры Франции уходят корнями в XVI век, который характеризуется периодом осознания французами себя как нации [Guenee, 1967]. В дальнейшем в годы правления Людовика XIV появилась идея величия и могущества, ставшая частью национальной политической культуры. В результате Франция стала стремиться играть особую роль не только в Европе, но и в целом в мировом политическом процессе. В период бонапартистских империй во французском обществе стало развиваться самовосприятие себя как исключительного и избранного социума, как «великой нации». Смена общественно-политического устройства Франции в 1789 г., по мнению французских исследователей, сопровождалась транслированием универсальных ценностей гуманизма и Просвещения. Со времен Великой французской революции гражданское общество начинает принимать активное участие в решении государственных задач: желание защитить, а затем экспортировать национальные идеалы оправдывало завоевания Революции и Империи. После поражения в 1870 г. культурная политика государства, в свою очередь, была направлена на «обеспечение «блистания / сияния» (rayonnement) Франции в мире» [Corazza, 2020, с. 27], на распространение французского языка и культуры. Как утверждают французские исследователи, при том, что Франция дважды утрачивала свой статус как империи, - сначала европейской, а затем и колониальной, - страна сохранила стратегическую культуру «с мировым призванием» [Colson, 1992, с. 30]. В итоге осмысление прошлого, в том числе отчасти в мифологизированной форме, стало значимым фактором политического курса страны. Как отмечает российская исследовательница Е. О. Обичкина, во французской традиции под стратегической культурой понимается «совокупность стратегических рамок, в которых страна осмысливает свою историю. К таким рамкам относятся: представление о потенциальной угрозе и инструментах ее отражения, о национальных интересах, о врагах и союзниках, о возможных гарантиях безопасности» [Обичкина, 2003, с. 398].

Заметной фигурой в формировании и артикуляции стратегической культуры в XX веке стал Шарль де Голль, деятельность которого в 1960-х гг. определила курс страны на долгосрочную перспективу, заложив основы современной концепции внешней политики и политики безопасности для будущих президентов страны вне зависимости от их политических взглядов. Такой курс получил название голлистского. Как показывает изучение работ современных французских исследователей, сложившийся голлистский курс Пятой республики можно охарактеризовать как реализацию оформившейся концепции национальной идентичности и независимости. Указанная концепция имеет в своей основе ряд принципов:

1. Основным элементом стратегии Шарль де Голль считал нацию. Именно она, по его мнению, обеспечивает выживание государства в мире [Messmer, 1990]. Отсюда и национальная стратегия Франции должна быть независимой и абсолютно самостоятельной.

2. Союзы с другими государствами необходимы, но они не вечны. В 1966 г. Франция вышла из военной организации НАТО. Де Голль выступал противником этой организации, полагая, что Франции следует рассчитывать на собственный военный потенциал и не допускать внешней зависимости [За профессиональную армию, 1997].

3. Ядерное оружие - важнейший фактор обеспечения статуса Франции как великой державы.

4. Стратегия обороны «по всем азимутам» - идея глобального сдерживания во имя мира.

Преемники голлистского наследия, последующие руководители страны на практике ориентировались на заложенную де Голлем концепцию развития страны, не всегда артикулируя зависимость от нее. То есть идеология голлизма фактически представляет собой основу французского стратегического мышления, что отмечают и российские исследователи [Манжола, Шаповалова, 2014].

Характеризуя феномен стратегической культуры Франции, нельзя не отметить мощного влиянии военной культуры, в рамках которой уже после Второй мировой войны существенную роль стал играть ядерный потенциал страны. Более того, уникальный французский опыт заключается в факторе личности Шарля де Голля, который внес вклад в формирование и реализацию стратегической культуры Франции.

Место Франции в мире, ее независимость и европейское лидерство обеспечиваются военной стратегией сдерживания, специфика которой достаточно известна: постулат уравновешивающей силы атома, сдерживание слабых сильными (фр. «du fort au faible») [Drouhaud, 2006, с. 131].

Обладание Францией атомным оружием - ключевое объяснение, с военной точки зрения, целостной стратегии национальной независимости, универсализма и поддержания своей роли в мире. Ядерное оружие является для Франции высшей гарантией национального суверенитета [Livre Blanc, 2013]. Причем не только Франции, но и для всей Европы: «И наша независимость, и независимость Европы обусловлены во многом наличием такого оружия в арсеналах Франции» [За профессиональную армию, 1997]. Французские исследователи приходят к выводу, что формы сдерживания могут меняться, в то время как сама концепция, ее суть остается неизменной [Dominique, 1991]. Следовательно, без обладания ядерным оружием не могла возникнуть своеобразная французская стратегическая культура. Создание национальных ядерных сил сделало возможным возрождение французского стратегического мышления после разгромного поражения 1940 г.

Формированию основ ядерной политики Франции изначально было присуще национальное своеобразие: магистральные линии развития обороны были предложены гражданскому обществу и впоследствии одобрены им, затем последовало принятие законов [Белозёров, 2009]. Де Голль ставил на первое место вопросы оборонной политики государства, в результате именно ядерная концепция выступала и до сих пор выступает в качестве основы стратегической мощи Франции: оборонная деятельность «является самой достойной среди всех видов деятельности» [Gaulle de, 1981, с. 283] и «требует прежде всего определенного состояния духа нации и властей» [Gaulle de, 1970, с. 294].

В геополитическом плане французская стратегическая культура отличается континентальной природой [Colson, 1992]. Территория традиционно рассматривается во Франции как составная часть геополитического потенциала, что, кстати, присуще и другим континентальным цивилизациям, в том числе и России [Белозёров, 2021]. Но ценность земли, «почвы» в качестве составляющей стратегической культуры Франции претерпела ряд изменений в связи с появлением ядерного оружия, которое способно уничтожить землю. Развитие военно-морских сил стало приоритетным направлением во внешней политике, поскольку ядерное оружие Франции имеет, прежде всего, морское базирование. В итоге, как констатируют французские исследователи, в настоящее время наметился разрыв между континентальной стратегической культурой и новой национальных ролью военноморских сил [Colson, 1992].

Вместе с тем существует и такое важное наследие французской стратегической культуры, как профессиональная армия. Такие военные теоретики как Пюисегюр, Фолар, Морис де Сакс отдавали предпочтение качеству, а не количеству [За профессиональную армию, 1997]. Шарль де Голль полагал, что именно вокруг профессиональной армии формируется идея могущества и силы французских вооруженных сил, что также является основой влияния страны не только в Европе, но и в мире. В своей книге «Профессиональная армия» Шарль де Голль, будучи еще подполковником, указал, что Франция нуждается в особых подходах к осуществлению безопасности с учетом особенностей географического положение страны и ее исторического прошлого Книга была переведена на русский язык и вышла в Советском Союзе в 1935 г. [Gaulle de, 1934].

Позже, в Белой книге Франции 1972 года были почти дословно воспроизведены некоторые отрывки из книги «На пути к профессиональной армии». Факт остается фактом: вооруженные силы Франции самим своим существованием демонстрируют единство французского сообщества и национальной солидарности [Livre Blanc, 1972].

Согласно Белой книге по вопросам обороны Франции 1994 г., «в точке, в которой сходятся государственная стратегия, ценности общества и понимание ситуации, рождается культура обороны» [За профессиональную армию, 1997, с. 352]. Оборона, стабильность, защищенность выступают в качестве ценностной основы стратегической культуры Франции. Оборона Франции, защита ее границ выступают в качестве жизненно необходимых условий выживания государства в современных условиях. Вместе с тем признается, что защита национальных границ и суверенитета не может ограничиваться только географическими пределами государства. Безопасность Франции зависит всё в большей мере от стабильности в мире, в частности, в Европе. Обоснованно считается, что нестабильные, кризисные веяния в Европе способны поставить под угрозу безопасность французского общества и национальные интересы. Ключевым выводом в этих условиях становится признание для Пятой Республики объективной необходимости в совершенствовании вооруженных сил страны для упреждения неблагоприятного развития событий. Названными соображениями французское руководство объясняет применение военной силы за пределами страны: «Мы должны располагать собственными необходимыми средствами, чтобы иметь возможность в любой момент присоединиться к своим союзникам, мы должны также активно содействовать становлению общеевропейской системы обороны» [там же, с. 312].

Защита интересов, необходимость временного или постоянного присутствия во многих частях мира, провозглашаются как мотив существования наличия постоянных воинских подразделений Франции за границей и военно-морского флота как инструмента присутствия фактически в любой точке земного шара.

Премьер-министра Франции Эдуард Валадюр в послесловии к Белой книге 1994 г., заявил, что оборона страны имеет не только военный аспект, но также затрагивает вопросы гражданской обороны и экономической безопасности. Решение этих вопросов требует неуклонного внимания, поскольку военная служба ставит своей целью не только прямое назначение в виде защиты и безопасности, но и укрепление общественного сознания. Согласно заявлению премьер-министра, перед французским руководством стоит задача укреплять связь между французской нацией и обороной: «Общие ценности объединяют французских граждан. Оборона будет прочной и надежной только тогда, когда она строится на верной политической концепции, справедливость которой не вызывает сомнений в глазах всей нации» [За профессиональную армию, 1997, с. 312].

При этом в Стратегическом обзоре 2017 г. подчеркивается, что стратегия ядерного сдерживания «является высшей гарантией наших жизненно важных интересов, нашей независимости и в более широком плане нашей свободы принятия решений» [Revue strategique, 2017, с. 6]. Считается, что силы ядерного сдерживания играют основополагающую роль в существовании государства, в ощущении Францией себя в мировой политике при принятии решений в области стратегии, обороны и безопасности.

В указанном обзоре президент Франции Э. Макрон обозначил основные направления в стратегии современном внешней политики Франции. Идея французского международного могущества должна строиться на принципах многосторонней дипломатии и на интеграции Европейского сообщества: «Цивилизационной основой выступает воссоздание суверенной, единой, демократической Европы, формирование чувства принадлежности к общей культуре и сохранение знаний» [Манжола, Шаповалова, 2014, с. 84].

Таким образом, для французского руководства первостепенной задачей является обеспечение гарантии того, что сама Франция является субъектом своей собственной свободы. Это важный компонент для французской стратегической культуры. Стратегическое мышление Франции отличается стремлением защитить способность государства думать и действовать самостоятельно. Сила национальных чувств остается первым условием автономной французской стратегии во внешней политике.

Стратегической культуре Франции присущи демонстрация самостоятельности и великодержавности, глобальные претензии, ее смысловыми единицами выступают территория, нация, армия, ядерное оружие. Оборона, стабильность, защищенность, национальный суверенитет выступают в качестве ценностной основы стратегической культуры современной Франции.

Список источников

1. Snyder J. The Soviet Strategic Culture: Implications for Nuclear Options, R-2154-AF. Santa Monica: Rand Corporation, 1977.

2. Booth K. Strategy and Ethnocentrism. New York: Holmes and Meier, 1981.

3. Gray C. National Style in Strategy: The American Example // International Security. Fall. 1981. № 2. P 35-37.

4. Ожиганов Э. Н. Стратегическая культура: понятие и направления исследований // Вестник РУДН. Серия Политология. 2012. № 2. С. 91-102.

5. Lucian W Asian Power and Politics: The Cultural Dimension of Authority. Cambridge: Harvard University Press, 1985.

6. Белозёров В. К. Доктрины и идеологии в системе политических институтов // Вестник Московского государственного лингвистического университета. 2013. Вып. 24. С. 31-40.

7. Guenee В. Etat et nation en France au Moyen Age // Revue historique, 1967. № 1. P 17-30.

8. CorazzaP. Un rayonnement voile // Le Monde Diplomatique. 2020. Novembre. P. 27.

9. Colson B. La culture strategique fran^aise // Strategique. 1992. № 53. P 27-60.

10. Обичкина Е. О. Франция в поисках внешнеполитических ориентиров в постбиполярном мире. М.: МГИМО (У): монография. 2003.

11. Messmer P. Les conceptions strategiques du general de Gaulle face au monde de 1990 // Defense nationale. 1990. № 514. P 13-24.

12. За профессиональную армию. Идеи Шарля де Голля и их развитие в XX в. // Российский военный сборник. Вып. 14. М.: Военный университет, 1997.

13. Манжола В. А., Шаповалова А. И. Внешняя политика Франции: изменилась ли доктрина голлизма? // Современная Европа. 2014. № 4. С. 84-96.

14. Drouhaud P. La dissuasion nucleaire de la France et l'environnement international // Guerres mondiales et conflits contemporains. 2006. № 223. P 127-140.

15. Livre Blanc. Defense Et Securite Nationale / Direction de l'information legale et administrative. Paris, 2013.

16. Белозёров В. К. Гражданское общество и формирование политики безопасности и обороны России // Вестник аналитики. 2009. № 1. С. 94-101.

17. Gaulle de C. Lettres, notes et carnets. Vol. III. Paris: Plon, 1981.

18. Gaulle de C. Discours et messages. Vol. III: Avec le renouveau (1958-1962). Paris: Plon, 1970.

19. Белозёров В. К. Пространство и граница России в ценностном измерении // Известия Саратовского университета. Новая серия. Серия Социология. Политология. 2021. Вып. 2. Т 21. С. 190-195.

20. Gaulle de С. Vers l'armee de metier. Paris: Berger-Levrault, 1934.

21. Livre blanc sur la Defense nationale 1972 / Direction de l'information legale et administrative. Paris: 1972.

22. Revue strategique de defense et de securite nationale 2017. Paris: DICoD - Bureau des Editions, 2017.

References

1. Snyder, J. (1977). The Soviet Strategic Culture: Implications for Nuclear Options, R-2154-AF. Santa Monica: Rand Corporation.

2. Booth, K. (1981). Strategy and Ethnocentrism. New York: Holmes and Meier

3. Gray, C. (1981). National Style in Strategy: The American Example // International Security. Fall, 2, 35-37.

4. Ozhiganov, E. N. (2012). Strategicheskaya kul'tura: ponyatiye i napravleniya issledovaniy = Strategic culture: the concept and the directions of research. Vestnik RUDN. Seriya Politologiya, 2, 91-102. (In Russ.)

5. Lucian, W. (1985). Asian Power and Politics: The Cultural Dimension of Authority. Cambridge: Harvard University Press.

6. Belozerov, V. K. (2013). Doktriny i ideologii v sisteme politicheskikh institutov = Doctrines and ideologies in the system of political institutions. Vestnik Moscow State Linguistic University, 24 (684), 31-40. (In Russ.)

7. Guenee, В. (1967). Etat et nation en France au Moyen Age. Revue historique, 1, 17-30.

8. Corazza, P (2020). Un rayonnement voile. Le Monde Diplomatique. Novembre, 27.

9. Colson, B. (1992). La culture strategique fran^aise. Strategique, 53, 27-60.

10. Obichkina, E. O. (2003). Frantsiya v poiskakh vneshnepoliticheskikh oriyen- tirov v postbipolyarnom mire = France seeking the new foreign policy guidelines in a post-bipolar world Moscow: MGIMO (U). (In Russ.)

11. Messmer, P (1990). Les conceptions strategiques du general de Gaulle face au monde de 1990. Defense nationale, 514, 13-24.

12. Za professional'nuyu armiyu. Idei Sharlya de Gollya i ikh razvitiye v XX veke = For the professional army. Charles de Gaulle's ideas and their development in the XX century. Rossiyskiy voyennyy sbornik. Moscow: Voennyj universitet. (In Russ.)

13. Manzhola, V. A., Shapovalova, A. I. (2014). Vneshnyaya politika Frantsii: izmenilas' li doktrina gollizma? = French Foreign Policy: whether Gaullist doctrine has changed? Sovremennaya Evropa, 4, 84-96. (In Russ.)

14. Drouhaud, P. (2006). La dissuasion nucleaire de la France et l'environnement international. Guerres mondiales et conflits contemporains, 223, 127-140.

15. Livre Blanc Defense Et Securite Nationale 2013. (2013). Direction de l'information legale et administrative. Paris.

16. Belozerov, V. K. (2009). Grazhdanskoye obshchestvo i formirovaniye politiki bezopasnosti i oborony Rossii = Civil society and the formation of Russia's security and defense policy. Vestnik analitiki, 1, 94-101. (In Russ.)

17. Gaulle de, C. (1981). Lettres, notes et carnets. Paris: Plon. Vol. III.

18. Gaulle de, C. (1970). Discours et messages. Vol. III: Avec le renouveau (1958-1962). Paris: Plon.

19. Belozerov, V. K. (2021). Russia's space and border in the value dimension. Izvestiya Saratovskogo universiteta, 2, 190-195. (In Russ.)

20. Gaulle de, С. (1934). Vers l'armee de metier. Paris: Berger-Levrault.

21. Livre blanc sur la Defense nationale 1972. (1972). Direction de l'information legale et administrative. Paris.

22. Revue strategique de defense et de securite nationale 2017. Paris: DICoD - Bureau des Editions, 2017.

Размещено на Allbest.ru