Города-сады Кузбасса: культурно-исторический аспект применения в градостроительной политике

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Кемеровский государственный институт культуры

Города-сады Кузбасса: культурно-исторический аспект применения в градостроительной политике

Паничкина Елена Васильевна,

кандидат политических наук, доцент кафедры культурологии, философии и искусствоведения

г. Кемерово

Аннотация

В настоящей статье анализируется кризисное состояние современной российской политики в области организации пространства, возникающие в связи с ним риски и оценивается возможность применения для решения ряда вопросов теории города-сада, апробированной в мире и России в начале XX века.

Автор оценивает степень изученности этого вопроса в науке и приходит к выводу о недостаточности исследования ряда аспектов, а именно культурно-политической составляющей и мировоззренческой роли городов-садов, их социокультурного влияния и самой возможности применения этой урбанистической концепции в современных условиях.

Автор обращает внимание на игнорирование большинством учёных, изучавших тему городов - садов, таковых в Кузбассе, а также неполноту исследований в части количества городов-садов.

Автор доказывает уникальность города-сада как первого и единственного в истории человечества концепта, сочетающего в единой симфонии интересы обычно конфликтующих субъектов: организаторов, жителей и государства, и представляющего раннюю форму государственно-частного партнёрства.

В отношении концепции городов-садов Кузбасса автором выявлены шесть исторических особенностей в сравнении как с другими регионами России, так и с «классической» концепцией Э. Говарда.

Автор приходит к выводу о необходимости возобновления детального исследования концепции городов-садов в целях её эффективного применения в современных условиях для решения критически важных проблем России и Кузбасса.

Ключевые слова: город-сад, градостроительство, социальные проекты, утопические проекты, формирование городской среды.

Abstract

Garden cities of Kuzbass: cultural and historical aspect of use in the urban development policy

Panichkina Elena Vasilyevna, PhD in Politics, Associate Professor of Department of Сulturology, Philosophy and Art History, Kemerovo State University of Culture (Kemerovo, Russian Federation).

This article analyzes the crisis of modern Russian policy of territorial organization, and the risks arising in connection with it. The author evaluates the possibility of using the concept of garden cities approved in the world and in Russia at the beginning of the 20^th century to solve a number of issues.

The author evaluates the degree (quality) of scientific investigation of this issue and comes to the conclusion that the research of a number of aspects is insufficient, for example as concerns the cultural and political component and the ideological role of garden cities, their social and cultural influence and the possibility of applying this urban concept in modern conditions.

The author draws attention to the fact that most scientists ignore the issue of garden cities in Kuzbass. The author reveals that investigations of these questions are not completed.

The author proves the uniqueness of the garden city. This is the first and only concept in the history of mankind that combines the interests of usually conflicting subjects: organizers, residents and the state. It looks like an early form of public and private partnership.

With regard to the concept of the garden cities of Kuzbass, the author identified six historical features in comparison with both, other regions of Russia and the «classical» concept of E. Howard.

The author comes to the conclusion that it is necessary to resume a detailed study of the concept of garden cities in order to effectively apply it in modern conditions to solve the critical problems of Russia and Kuzbass.

Keywords: garden city, urban planning, social project, utopian project, forming the urban environment.

Основная часть

Политика организации пространства России, очевидно, находится в кризисном состоянии. Беспорядочный и хаотичный, на первый взгляд, процесс реализации конституционного права каждого на выбор места жительства и приложения своего труда на самом деле следует определённой логике миграции населения страны в наиболее привлекательные экономически либо климатически места России с частичным оттоком населения за рубеж.

Этот процесс приводит к массовому исходу населения со стратегически важных территорий и «обезлюживанию» огромных пространств с параллельным их замещением иммигрантами - носителями другого менталитета с вероятными ирридентистскими установками, что в перспективе может привести не только к фактической утрате эффективного контроля государства за своей территорией, но и к политическому отпадению территорий от России. Характерно, что эти неблагоприятные процессы происходят на фоне сверхплотной концентрации людей в нескольких частях России, и без того давно перенаселённых - столичных агломерациях, городах-мил - лионерах и регионах с комфортным климатом, прежде всего на Кубани, на юго-западе России и в Калининградской области.

На фоне этого отдельными мыслителями предлагаются «усугубляющие» концепции, которые сродни предложению тушить пожар бензином: дальнейшая урбанизация и концентрация всего населения в двух десятках сверхагломераций или конурбаций с переходом к обслуживанию техносферы в менее благоприятных по своим условиях регионах вахтовым методом. При таком подходе большая часть территории России даже в зонах относительно благоприятного климата неизбежно превращается в «межселенные территории» и «Дикое поле», малые и средние города гибнут за ненадобностью, становясь поставщиками люмпенизированных масс в мегаполисы.

Стратегическая задача российской политики, на наш взгляд, - предотвращение дальнейшего развития негативного сценария сокращения как населения страны, так и занимаемого этим населением пространства, восстановление разумного баланса между малыми, средними и крупными городами при максимальном благоприятствовании миграции людей в малые города и сельскую местность с параллельным противодействием дальнейшему росту городов-миллионеров - «миграционных воронок», втягивающих в себя население России и провоцирующих на переселение иммигрантов.

Эти вопросы должны отражаться в государственных стратегиях развития России, научных концепциях расселения, урбанистики и связанных с этими вопросами политических программах. Все они должны обобщать опыт предыдущих поколений и стараться воспринять на новом витке времени то положительное, что имелось в прошлом. Эффективность именно такого - исторического - метода имеет основания: последствия нынешних новелл для социума неочевидны и не всегда предсказуемы, тогда как экстраполяция прежнего опыта объективно способна дать более точный прогноз.

Одним из ключевых способов нормализации демографического и градостроительного баланса является восприятие на новом уровне альтернативной имеющимся идеям пространственного развития России теории города-сада, разработанной 140 лет назад Эбенизером Говардом и претворявшейся с разным успехом в 1880-1920-е годы в разных странах мира, в том числе в России [4].

Применительно к Западной Сибири и Кузбассу, в частности, вопросы городов-садов затрагивали такие исследователи, как Н. Милютин (1930), Б.Е. Светличный и Н.К. Габелко (1954), Г.А. Градов (1968), В. Т Горбачёв (1983), И.Б. Оглы (1980, 1981, 1999), С.Н. Баландин (1978, 1987), Л.Н. Вольская (1996, 1997), Ю.В. Барабанов, А.М. Кулемзин, Л.В. Чистякова (1995), Н.П. Журин (1993, 2000), Е.Б. Каймаш - никова (2004), Е.А. Благиных (2006), В.А. Скуб - невский (2010), Т Н. Манонина (2011), И.В. Захарова (2005, 2020) и другие.

Однако рассмотренные этими учёными вопросы в основном носят градостроительный либо узкоархитектурный (искусствоведческий) характер. Вопросы же, связанные с культурно-политической составляющей, с мировоззренческой ролью городов-садов специально не рассматривались, не оценивался их культурно-социологический феномен как своего рода результат развития прикладной культуры к началу XX века и как явление, которое позволяет наметить выходы из градостроительных и социокультурных тупиков не только вековой давности, но и современности.

Характерно и то, что работы, выходившие на более широкую постановку вопросов, игнорировали, в свою очередь, города-сады Кузбасса: при том, что весь Кузнецкий уезд до 1918 года был частью Алтайского горного округа, в глубоких исследованиях архитектуры Алтая Т М. Степан - ской (1994, 1997) [7; 8] ему не нашлось места - видимо, в связи с тем, что впоследствии Кузбасс утратил административное единство с Алтаем и семантически также не воспринимается как его часть. Показательно и то, что даже такой казалось бы системный труд, как трёхтомник «Русское градостроительное искусство», в частности его третья книга «Градостроительство России середины XIX начала XX века» [6], также напрочь игнорирует вопросы городов-садов Кузбасса. Остаётся предположить, что виной тому как «оторванность» Кузбасса от административных центров тех территориальных единиц, куда он входил (Томск, Барнаул, Новосибирск), так и отсутствие яркой выраженности архитектурного своеобразия, ввиду слабой урбанизации вплоть до середины 1920-х годов («что здесь может быть интересного?»).

Меж тем уникальность концепта города-сада заключается как раз в том, что созданная адептами этой теории модель гуманизации городской среды и рассредоточения крупных промышленных центров за счёт регулярных городов-спутников с усадебной застройкой вероятно впервые в истории человечества нашла множество сторонников как в среде непосредственных бенефициаров - «протосреднего класса», так и в среде промышленников, а также - что особенно важно - было благосклонно встречено государством.

Столь удачное сочетание в единой симфонии интересов обычно конфликтующих субъектов привело к своеобразному изданию того, что ныне именуется государственно-частным партнёрством. Соответственно возник феномен городов-садов как одного из немногих примеров относительно успешной реализации утопической градостроительной концепции. Более того, есть все основания полагать, что такая симфония в отношении способа пространственного развития общества возникла не только в первый, но и в последний раз - ни одного другого примера полного совпадения воль всех субъектов градостроительства - априори взаимно антагонистичных - мы найти не можем.

Актуальность идей города-сада для горнопромышленного Кузбасса тем более возрастает ввиду крайнего экологического и социального неблагополучия региона и такой свойственной только ему проблемы, как изъятие земель под угольные разрезы и деградация среды от специфических для региона отраслей промышленности.

Имеющиеся исследования феномена городов-садов Кузбасса в пространственном охвате имеют важную особенность. Учёными (главным образом кузбасскими) исследованы история архитектуры, градостроительная роль и влияние концепции проекта города-сада в Кемерово 1918 года архитектора Парамонова, а также воспринятой от Копикуза и развитой в направлении голландского стиля «Де Стиль» архитектором Ван Лохемом Красной Горки - это две заслуженно любимые темы кемеровских историков и архитекторов [1; 3; 5]. На этом фоне крайне поверхностно исследован феномен города-сада в Новокузнецке, чему способствует безразличие научной и культурной общественности города к этому яркому явлению истории города. Несостоявшийся город-сад Шушталеп и вовсе предан почти полному забвению с одновременным игнорированием того удивительного и долгоиграющего «шлейфа», который оставила эта концепция в городах Осинники и Калтан. Наконец, игнорируется наличие явных признаков применения концепции города-сада у посёлка Кольчугино, которое можно считать первой в Кузбассе полноценной попыткой реализации идей Э. Говарда.

За пределами имеющихся исследований остаётся весьма значимый вопрос о долгосрочных последствиях применения концепции городов-садов в Кузбассе, о её влиянии на развитие городов после официального отказа от неё и восприятия других планов. Ограничение временных рамок существования и применения теории городов - садов моментом прямого отказа от дальнейшей реализации соответствующего проекта или моментом принятия альтернативного ему генплана соцгорода либо же моментом свёртывания каждого из проектов по иным основаниям в корне неверно. Причина в том, что архитектура как самое публичное, самое капиталоёмкое и наиболее подверженное инерции искусство обладает свойством значительной пролонгации во времени, способностью сохраняться путём изменений и оказывать решающее влияние на своё окружение и много позже появления своих произведений. Наконец, феномен воплощения нереализованных проектов в другом месте позволяет протянуть нити воплощения проекта от места его первоначальной локации к месту фактического применения. Последнее, между прочим, позволяет утверждать, что полумифический город-сад Шушталеп нашёл-таки своё многократное воплощение повсюду, кроме… самого Шушталепа.

В отношении концепции городов-садов у Кузбасса имеются как минимум шесть исторических особенностей в сравнении как с другими регионами России, так и с «классической» теорией Эбенизера Говарда.

Во-первых, здесь реализовался не один проект города-сада (как, к примеру, на Алтае - город - сад в Барнауле в 1917-1918 годах), а сразу. шесть, что не имеет аналогов в России.

Во-вторых, почти все они (а именно четыре) проводились в жизнь не инициативным способом и за счёт малобюджетных источников - горожан и муниципалитетов, а единой волей крупнейшего промышленного гиганта-монополиста - акционерного общества Кузнецких каменноугольных копей (АО «Копикуз»), которое взяло в 1912 году в концессию земли и недра Кузбасса - часть кабинетских владений Алтайского горного округа до 1972 года и могло себе позволить не только инвестирование огромных средств в экономику региона, но и стратегические социальные проекты. Это придавало развитию городов-садов глубоко профессиональное исполнение, высокую динамику, устойчивое финансирование и известное единство подходов: градостроительных, архитектурных, социально-экономических.

В-третьих, (как следствие второго), эти четыре проекта обнаруживают архитектурное единство и следованию одному стилю - рациональному модерну, являя собой уникальный пример его особой - кузбасской - разновидности, имеющей присущие ей особенности по сравнению со стилем позднего модерна в соседних городах - Томске, Барнауле и Новониколаевске. Очевидна причина этого - наиболее вероятный автор всех каменных зданий городов-садов - Садов. И это не каламбур: талантливый техник С.В. Садов хотя и не получил высшего архитектурного образования, но непосредственно за чертёжным столом и на стройке освоил все тонкости позднего модерна, а пресловутое отсутствие теоретического багажа и давления чужого опыта тогдашних авторитетов Андрея Дмитриевича Крячкова (1876-1950), Константина Константиновича Лыгина (1854-1932) и других лишь способствовало раскрытию внутреннего творческого потенциала, что, в свою очередь, и привело к созданию им целой серии самобытных и неповторимых произведений зодчества, большинство из которых, к счастью, сохранились до настоящего времени и нуждаются в особых средствах защиты как, пожалуй, единственный «фирменный» архитектурный стиль Кузбасса - своего рода архитектурный эндемик нашего региона.

В-четвёртых, в Кузбассе города-сады служили не средством отселения части горожан из чрезмерно плотной, многонаселённой и промышленно переразвитой городской среды в сельскую местность, а наоборот - инструментом урбанизации и создания городов на пустом месте, причём городов не универсальных, служащих интересам своих жителей, а сугубо промышленных, служащих интересам промышленной монополии и / или государства. Характерно в связи с этим, что в Новокузнецке процесс вообще пошёл в точности наоборот, и к 1930 году развитие Сад-города было свёрнуто как раз по причине его противоречия требованиям быстрой барачно-земляночной сверхкомпактной и сверхдешёвой застройки Кузнецкстроя.

В-пятых, воплощение идей города-сада имеет в Кузбассе гораздо больший временной охват: с 1913 года по конец 1920-х годов.

В-шестых, в Кузбассе представлены практически все варианты развития города-сада: от не успевшего реализоваться в натуре и частично воплощённого в другом месте (Шушталеп) до реализованного в значительной степени и органично вошедшего в градостроительную ткань большого города (Кемерово).

Более того, начиная с середины 1990-х годов, концепцию города-сада то и дело пытались воспроизвести в городе Кемерово - вплоть до прямого копирования таких формальных приёмов, как идеально круглая форма города и улицы в виде концентрических кругов. Такой проект - «Зелёный Остров» - был осуществлён в 1996 году на

юго-восточной окраине Кемерово у села Метал - лоплощадка архитектором Таиром Кулиевым. Вместе с тем, в отсутствие схожего с политикой «Копикуза» государственно-частного партнёрства и массированного финансирования, с опорой лишь на силы самих домовладельцев, такого рода проекты неизбежно сводятся на очередной - пусть и любопытный - пример субурбизации, то есть явления, неприемлемого для идеологии городов-садов. Вместе с тем именно под Кемерово с 2007 года по настоящее время успешно реализуется проект, который смело можно отнести к самой удачной в России реализации концепции города-сада - Лесная Поляна, ранее имевшая статус города-спутника, а с июня 2008 года - жилого района города. Находясь на достаточном удалении - в 12 километрах - от основного города и имея с ним прекрасную транспортную связь, город-спутник занимает площадь 1615 гектаров и состоит из малоэтажных (до четырёх этажей) домов разных планировок: от многоквартирных до блокированных (дуплексов и таунхаусов) и индивидуальных коттеджей и особняков. Предельная численность населения запланирована до 30 тысяч человек, как и учил Эбенизер Говард. Воплощают идею города-сада ещё несколько особенностей: он расположен в экологически чистой местности, в окружении тайги, озер, рек и горных склонов; изначально строился сразу со всей инженерной и социальной инфраструктурой; имеет единый центр сообщества; районы средней и низкоплотной застройки чередуются; развита система открытых парков, скверов, двориков; обеспечена транспортная доступность как в пределах городка, так и с городом Кемерово.

Лесная Поляна заслуженно высоко оценена в стране. В 2017 году она победила в национальном этапе Prix D'exellence Awards в номинации «Мастер-план: проекты комплексного освоения территорий» на Всероссийском конкурсе лучших девелоперских проектов - этапе состязания, проводимого с 1992 года Международной федерацией участников рынка недвижимости (FIABCI) при поддержке The Wall Street Journal.

В связи с этим нельзя не заметить, что город Кемерово уникален тем, что здесь в начале XX века были предприняты три попытки реализовать концепцию города-сада: в 1913-1918 годах «Копикузом» на правом берегу - Кемеровский рудник, сочетавший развитую промышленность, жильё, соцкультбыт и обширные массивы лесов, от которого сохранились сетка улиц в Рудничном районе, элементы рядовой застройки (разумеется, в крайне обветшалом и деградировавшем виде) и несколько прекрасных никогда не брошенных, а ныне бережно отреставрированных зданий Копикуза; в 1918-1929 годах на левом берегу - город-сад Щегловск по проекту томского архитектора П.А. Парамонова, от которого также сохранилась трассировка ряда улиц и несколько значимых капитальных сооружений, включая уникальный Дворец труда архитектора А.Д. Крячкова (1927) и первые кооперативные дома жилкооператива «Искра» (1927); в 1921-1926 годах Автономная индустриальная колония «Кузбасс», воспринявшая посёлок Копикуза и развившая его дальше, следуя принципам города-сада, от которого осталось богатое архитектурное наследие в стиле «Де Стиль», памятники которого в самих Нидерландах в основном утрачены, что, между прочим, делает Кузбасс главным хранилищем не только своей версии рационального модерна, но и… авангардной голландской архитектуры 1920-х годов.

Славно подтверждая многочисленные народные поговорки про терпение и труд, «если долго мучиться» и т.п., четвёртая попытка создания города-сада в Кемерово - уже в XXI веке - просто не могла не увенчаться успехом. В свою очередь, самим своим существованием воплотившая основные принципы говардовского города-сада Лесная Поляна убедительно доказывает, что претворение утопии в жизнь - возможно.

Литература

город сад культурный

1. Благиных Е.А. Архитектурно-градостроительное наследие Кемеровской области: XVII - первая половина XX века: дис…. канд. архитектуры: 18.00.01. - Новосибирск, 2006 - 194 с.

2. Захарова И.В. Архитектурное наследие Кузбасса 1910-1930-х годов: мат-лы к Своду памятников архитектуры Кемеровской области. - Кемерово: Агентство рекламных форм, 2005. - 104 с.

3. Захарова И.В. Кемерово: город-сад - соцгород - город-ансамбль. Градостроительство и архитектура 19101950-х годов. - Кемерово: Кузбасс XXI век, 2020. - 143 с.

4. Оглы Б.И. Формирование центров крупных городов Сибири: градостроительные и социально-культурные аспекты. - Новосибирск: Издательство Новосибирского университета, 1999.

5. Оглы Б.И. Строительство городов Сибири. - Л.: Стройиздат, Ленинградское отделение, 1980. - 272 с.

6. Русское градостроительное искусство: Градостроительство России середины XIX - начала XX века / под общ. ред. Е.И. Кириченко. - М.: Прогресс-Традиция, 2001. - 340 с.

7. Степанская Т М. Архитектура Алтая XVIII - начала XX века: автореф. дис…. д-ра искусствоведения: 17.00.04. - СПб., 1997. - 52 с.

8. Степанская Т М. Архитектура Алтая XVIII - начала XX века. - Барнаул: Изд-во Алт. ун-та. 1994. - 182 с.

References

1. Blaginykh E.A. Arkhitekturno-gradostroitel'noe nasledie Kemerovskoy oblasti: XVII - pervaya polovina XX veka: dis…. kand. arkhitektury: 18.00.01 [Architectural and urban planning heritage of the Kemerovo region: XVII - first half of XX centuries. Diss. PhD in Architecture: 18.00.01]. Novosibirsk, 2006. 194 p. (In Russ.).

2. Zakharova I.V. Arkhitekturnoe nasledie Kuzbassa 1910-1930-kh godov: materialy k Svodu pamyatnikov arkhitektury Kemerovskoy oblasti [Architectural heritage of Kuzbass 1910-1930s. Materials for the Code of architectural monuments of the Kemerovo region]. Kemerovo, Agentstvo reklamnykh form Publ., 2005. 104 p. (In Russ.).

3. Zakharova I.V Kemerovo: gorod-sad - sotsgorod - gorod-ansambl'. Gradostroitel'stvo i arkhitektura 1910-1950-kh godov [Kemerovo: a garden city - a social city - an ensemble city. Urban planning and architecture 1910-1950 s.]. Kemerovo, Kuzbass XXI vek Publ., 2020. 143 p. (In Russ.).

4. Ogly B.I. Formirovanie tsentrov krupnykh gorodov Sibiri: gradostroitel'nye i sotsial'no-kul'turnye aspekty [Formation of centers of large cities in Siberia: urban planning and socio-cultural aspects]. Novosibirsk, Izdatel'stvo Novo - sibirskogo universiteta Publ., 1999. (In Russ.).

5. Ogly B.I. Stroitel «stvo gorodov Sibiri [Construction of cities in Siberia]. Leningrad, Stroyizdat, Leningradskoe otdele - nie Publ., 1980. 272 p. (In Russ.).

6. Russkoe gradostroitel'noe iskusstvo: Gradostroitel'stvo Rossii serediny XIX - nachala XX veka [Russian townplanning art: town-planning of Russia in the middle of the 19th and beginning of the 20th century]. Under total Ed. E.I. Kirichenko. Moscow, Progress-Traditsiya Publ., 2001. 340 p. (In Russ.).

7. Stepanskaya T.M. Arkhitektura Altaya XVIII - nachala XX veka: avtoref. dis…. d-ra iskusstvovedeniya: 17.00.04 [Architecture of Altai in XVIII - early XX centuries. Author's abstract of Diss. Dr of Art History: 17.00.04]. St. Petersburg, 1997. 52 p. (In Russ.).

8. Stepanskaya T.M. Arkhitektura Altaya XVIII - nachala XX veka [Altai architecture of the 18th - early 20th century]. Barnaul, Izdatel'stvo Altayskogo universiteta Publ., 1994. 182 p. (In Russ.).

Размещено на Allbest.ru