Университетская культура в условиях санкций запада

Размещено на http://www.allbest.ru

Университетская культура в условиях санкций запада

Т.Н. Калугина

Московский государственный институт международных отношений (университет)

Министерства иностранных дел Российской Федерации, Москва, Российская Федерация

Аннотация

С развитием публичной дипломатии образованию, как одному из инструментов «мягкой силы», отводится ключевая роль в выстраивании эффективных международных отношений и налаживании межкультурного диалога. Усиление инструментального подхода к публичной дипломатии и укрепление политического аспекта образования обеспечивают ему важное место во внешней стратегии государств, превращая его в эффективный инструмент расширения влияния на глобальном уровне, продвижения социальных, культурных и политических ценностей.

Страны, занимающие ведущие позиции на рынке экспорта образовательных услуг, используют разнообразные технологии для создания позитивного имиджа. Одновременно глобализация и развитие академической мобильности, общая интернационализация образования меняют представление о его ценности: традиционные высокие цели формирования личности замещаются рыночной целесообразностью, что проявляется как в политике университетов, так и в поведении самих иностранных студентов. Ещё одной тенденцией становится использование инструментов культурного влияния для защиты собственной культурной безопасности. В итоге борьба между доминирующими экспортёрами образования, которые являются также и мировыми лидерами, влияющими на глобальную политику и экономику, привела к трансформации образования как инструмента «мягкой силы» в орудие давления и принуждения.

Ограничение доступа к внутренним образовательным программам, фактически действующее в США и западноевропейских странах, применение политики двойных стандартов направлены на закрепление права на культурное влияние за одними странами и отказ в культурной безопасности другим.

Ключевые слова: интернационализация образования, «мягкая сила», экспорт образовательных услуг, глобальная культура, культурная безопасность, академическая мобильность, публичная дипломатия, инструменты культурного влияния.

Abstract

University culture under the sanctions of the west

международный публичный культурный

Tatiana N. Kalugina MGIMO University, Moscow, Russian Fйdйration

With the development of public diplomacy, йducation, as one of the instruments of “soft power”, has been assigned a key role in building effective international relations and establishing intercultural dialogue. Strengthening the instrumental approach to public diplomacy and the growth of a policy-forming factor in the formation of national educational policy secure education an important place in the foreign policy of the state, turning it into an effective tool for expanding influence at the global level, promoting specific social, cultural and political values. Countries that hold leading positions in the export market for educational services use a variety of conceptual approaches to create a positive image. At the same time, globalization and the development of academic mobility within the framework of the internationalization of education are changing the modern understanding of education value: traditional high goals are replaced by market rationality, both on the part of universities and on the part of foreign students. Another trend is the use of tools of cultural influence to protect one's own cultural security. As a result, the struggle between the dominant exporters of education, who are also world leaders influencing global politics and economy, has led to the shift of education as an instrument of “soft power” into the category of an instrument of pressure and coercion. While implementing restriction on access to their education, the United States and Western European countries stick to a policy of double standards in the struggle for cultural influence thus securing the right to cultural influence for some countries and denies cultural security to others.

Кеуwords: internationalization of education, “soft power”, export of educational services, global culture, cultural security, academic mobility, public diplomacy, instruments of cultural influence.

Глобализация создала условия для глубоких изменений в системе международных отно-шений. Возникли новые влиятельные акто-ры, представленные транснациональными корпорациями, крупными международны-ми общественными организациями и науч-ными центрами, которые стали оспаривать у государства монополию влияния как вну-три границ, так и в мире в целом. Новей-шие технологии предоставили одним акто-рам преимущество над другими, и сила со-временного государства определяется его местом в иерархии доступа к этим техноло-гиям, возможностью регулировать их раз-работку в своих интересах и способностью навязать их другим. Именно такое поведе-ние государств и иных влиятельных гло-бальных акторов является наиболее оче-видной внешнеполитической стратегией.

В последние десятилетия становится всё более очевидным, что отношения, вы-страиваемые между гражданами различ-ных государств, не менее важны для дипло-матии. В условиях глобализации всё боль-ше людей становятся глобально мобильны-ми и появляются всё новые возможности развития и поддержания личных и деловых связей на транснациональном уровне. Бла-годаря этим связям позитивные междуна-родные отношения могут быть реализованы широким кругом субъектов, а не только со-трудниками государственных ведомств. Как верно отмечает М. Лебедева, «сотрудниче-ство же государств и негосударственных ак-торов в последнее время порождает различ-ные формы партнёрства и взаимодействия так, что становится все' сложнее провести грань между государственными и негосу-дарственными акторами» [5, с. 220].

Идея использования отношений между людьми в качестве фактора влияния и про-движения национальных интересов способ-ствовала развитию публичной дипломатии.

Однако несмотря на кажущуюся новизну современных методов и их событийной обо-лочки, цель остаётся вполне традиционной, а именно - приобретение власти и влияния на мировой арене.

Из множества институтов, через кото-рые может осуществляться публичная ди-пломатия, ключевая роль отводится учреж-дениям высшего образования. Универси-тет - это место, где академический обмен призван способствовать межкультурному диалогу о сложных идеях и разнообразии интересов и выстраивать эффективные международные отношения с помощью так называемой мягкой силы. «Мягкая сила» предполагает использование ненасиль-ственных средств, позволяющих влиять на мышление и расположение других лю-дей. Её цель - формировать у людей, а че-рез них внутри сообществ и наций, пред-почтительную для заинтересованных лиц систему культурных ценностей и полити-ческих взглядов. «Использование “мягкой силы” - это использование силы ценно-стей» [4, с. 268]. Различные страны задей-ствуют характерные для каждой из них кон-цептуальные подходы к созданию своего позитивного имиджа. США и Великобрита-ния делают упор на привлекательность сво-их политических и экономических ценно-стей, страны Западной Европы подчёрки-вают значимость культурно-исторических ценностей, ЕС фокусируется на продвиже-нии социокультурных ценностей, а Россия в использовании инструментов несилового воздействия опирается на богатство народ-ной культуры, этническое многообразие, философско-этическую глубину.

США провозглашают желание помочь другим странам в улучшении их экономи-ческих условий и повышении культурно-го уровня основной целью международ-ного сотрудничества в области образова-ния. В то же время Государственный депар-тамент, орган, регулирующий отношения США с другими странами, рассматривает международные образовательные программы как инструмент внедрения ценностей американской культуры, а также как сред-ство поддержки демократии за рубежом, укрепления связей с союзниками и обеспе-чения поддержки политики США. Призна-ние Колина Пауэлла, бывшего Госсекрета-ря США, о том, что он считает дружбу бу-дущих мировых лидеров, получивших об-разование в США, самым ценным активом страны («I can think of no more valuable asset to our country than the friendship of future world leaders who have been educated here») подтверждает тот факт, что США прекрасно понимают, что «образование является од-ним из наиболее важных инструментов для достижения в перспективе доминирования на мировой арене» [15].

Подобно США, Великобритания также развивает международное сотрудничество в области образования. Университеты но-вого поколения, так называемые post-1992 universities, получившие статус универси-тетов после 1992 года, изначально ориен-тированы на «интернационализацию обу-чения, совершенствование системы управ-ления и финансового менеджмента, а так-же на потребности рынка труда» [1, с. 1136]. Появление новых специализированных ву-зов олицетворяет смену курса образователь-ной политики государства, усиление госу-дарственного присутствия в сфере высшего образования. «Переориентация британской системы на задачи транснационального об-разования» [2, с. 327] и создание зарубеж-ных филиалов британских университетов способствовали увеличению экспорта обра-зовательных услуг. Международные иссле-довательские и образовательные програм-мы являются также важными источниками дохода. В 2017-2018 годах британские уни-верситеты получили 8,2 млрд фунтов стер-лингов (10,5 млрд долларов США) в виде дохода от исследований, 1,39 млрд фунтов стерлингов из которых поступили из меж-дународных источников. 437 000 иностран-ных студентов, обучающихся в Великобри-тании, по данным на 2014-2015 годы, при-несли экономике Великобритании 26 млрд фунтов стерлингов (33 млрд долларов США), а также привнесли свои навыки и идеи в исследования и промышленность Великобритании [16]. В 2018 году в Велико-британии обучались около 460 000 студен- тов-иностранцев, не считая тех, кто прожи-вал в ЕС.

В Европе социально-экономический фактор стимулировал изменения в функ-ционировании системы развития высшего образования. Интернационализация обра-зования, рост конкуренции между универ-ситетами, ослабление роли государства как заказчика образовательных услуг, усиле-ние влияния рынка на политику и практи-ку высшего образования, создание между-народной системы лицензирования, аккре-дитации и сертификации привели к фор-мированию согласованного европейского «понимания необходимости комплексного подхода в области структуры высшего обра-зования, признанного превосходства уни-верситетов в качестве среды для культурно-го сознания и повышения конкурентоспо-собности в качестве движущей силы пере-мен, отвечающих потребностям глобальной экономики» [11, р. 43]. Таким образом, об-разованию непосредственно присваивается статус инструмента «мягкой силы», обеспе-чивающего создание отношений, основан-ных на когнитивной социальной ценности. Болонский процесс используется как ев-ропейский инструмент «мягкой силы» для продвижения привлекательности европей-ской модели развития и популяризации ев-ропейских языков. Расширение культурных и социальных связей не ограничивается только европейским пространством. Инве-стиции в высшее образование стран треть-его мира рассматриваются как способ рас-ширения взаимодействия и сотрудничества в будущих отношениях между ЕС и Азией.

А. Чумаков объясняет успешное и дол-госрочное сотрудничество западных стран в сфере высшего образования наличием «относительно общей идеологии и совпа-дением стратегических позиций - привер-женностью либерально-демократическим ценностям и капиталистическому пути раз-вития» [9]. Но современный мир является многополярным, и сейчас за усиление гло-бального влияния борются четыре глобаль-ных актора - коллективный Запад, Ислам-ский мир, Китай и Россия. В отличие от За-пада, у России, её партнёров по БРИКС и других развивающихся стран Азии и Юж-ной Америки отсутствует «идеология, ко-торая могла бы стать прочным объединяю-щим началом для других стран, поэтому у них фактически нет стратегических союз-ников, а их объединения и всевозможные альянсы складываются на прагматической основе, когда, поскольку и если отдельные стороны соглашения усматривают в этом свой интерес» [9]. Данный фактор создаёт дополнительные трудности в конкуренции с западными странами в сфере образования и за культурное влияние в целом.

Так как именно «уровень развития об-разования во многом определяет как поли-тико-экономический, так и социокультур-ный уровень развития страны» [3, с. 156], многие государства, в первую очередь Рос-сия, Китай, Индия, Бразилия, наряду с ре-ализацией экономических реформ, уделя-ют внимание реформированию и модерни-зации национальных систем образования. Ведь «в неослабевающей психологической и информационной борьбе качественно по-ставленное высшее образование не менее действенно в сравнении со специальными инструментами нейтрализации ложного представления о государстве и его нацио-нальных интересах» [7, с. 90].

В последние десятилетия такой инстру-ментальный подход к публичной дипло-матии был институционализирован, пре-вращён в объект государственной полити-ки, координировался через программы и управлялся организациями, специально созданными для продвижения националь-ных интересов.

Соединенные Штаты, например, дав-но продвигают свои интересы через про-грамму Фулбрайта, основная цель которой - способствовать взаимопониманию между людьми и странами, хотя программа вполне прозрачно формулирует интересы превос-ходства Америки и её усилия по созданию привлекательного культурного и полити-ческого образа страны. Аналогичным обра-зом Британский совет позиционирует себя в качестве международной организации, за-дачей которой является распространение образования и формирование культурных связей, но не скрывает своего желания по-средством академического обмена меж-ду университетами использовать «мягкую силу» - особенно в отношении стран, кото-рые когда-то были британскими колония-ми. Другие европейские страны, такие как Швеция и Нидерланды, последовали при-меру Великобритании и Германии и создали собственные агентства по реализации об-разовательных программ в целях развития публичной дипломатии. До своего распада Советский Союз также принимал большое количество иностранных студентов из раз-вивающихся стран. В современных реалиях Россия рассматривает высшее образование как один из основных инструментов куль-турного влияния.

Эти примеры показывают, что поддер-жание политики мобильности студентов и учёных по всему миру в рамках общей стра-тегии публичной дипломатии неизменно находится в русле национальных интере-сов соответствующих государств. Разумеет-ся, по мере изменения геополитических ус-ловий меняются и характер этих интересов, и формы поддержки международного обра-зования. Общественная роль и мера акаде-мической свободы университетов различны и зависят от политической культуры стра-ны. Следует отметить, что между система-ми высшего образования меньше различий, чем между национальными и политически-ми культурами. Однако политика, как из-вестно, имеет тенденцию формировать выс-шее образование. В эпоху неолиберализма, ассимиляции и ксенофобии правительства разных стран стремятся укрепить чувство единства и национальной принадлежно-сти. В США традиционно подчёркивается значимость «американского образа жизни» и завоеваний американской демократии. В Великобритании министерство образо-вания требует, чтобы все государственные школы продвигали фундаментальные «бри-танские ценности» (духовное, нравствен-ное, социальное и культурное развитие сво-их студентов). В Китае нынешняя админи-страция стремится достичь «омоложения китайского народа» и использует основ-ные социалистические ценности для укре-пления доверия людей к социалистическо-му пути, теориям, системе и культуре с ки-тайскими особенностями. Идеологический контроль над воспитанием гражданствен-ности в этих странах соответствует нацио-налистическим настроениям. Хотя рассуж-дения об учебных программах по гражданскому воспитанию могут быть разными в разных странах, сравнительные исследо-вания показали, что гражданское образова-ние воплощает в себе ключевые ценности, включая солидарность и преданность на-циональным традициям, и закрепляет эти ценности в стандартах учебных программ и формах их реализации.

«Формирование образования в качестве политикообразующего фактора» [6, с. 388] обеспечило ему важное место во внешней политике ведущих государств. Образова-ние становится эффективным инструмен-том расширения влияния на глобальном уровне, продвижения конкретных социаль-ных, культурных и политических ценно-стей. Сейчас образование, особенно высшее, стало не только средством передачи знаний и развития критического мышления, но и формой публичной дипломатии. «Только развитая система образования, отвечаю-щая требованиям, предъявляемым инно-вационной высокотехнологичной экономи-кой, и интегрированная в международное образовательное и научное пространство, способна стать одним из важнейших кон-курентных преимуществ» [8, с. 86] совре-менного государства и использоваться в ка-честве инструмента «мягкой силы» для по-лучения лидерских позиций на междуна-родной арене.

Проводя аналогии между понятиями «мягкая сила» и «пропаганда», М. Лебедева приходит к выводу, что в рамках реалисти-ческого подхода, построенного на принципе конкуренции за мировое влияние, эти два понятия могут рассматриваться как тож-дественные. «Применение “мягкой силы” может сопровождаться элементами “жёст-кой силы”, а именно, назойливости при де-монстрации привлекательности, в том чис-ле и в области образования» [5, с. 216]. На пример, когда страны Азии и Африки ста-ли независимыми, колониальные державы нуждались в новом обосновании для под-держки иностранных учёных и студен-тов в своих университетах. Это прояви-лось в форме идеологии девелопментализма (ИеуеЬртеШаНзт), которая предполага-ла, что колониальные державы несут ответ-ственность за развитие знаний и навыков, необходимых новым независимым стра-нам для реализации их национальных це-лей социального и экономического разви-тия. Однако этот акт публичной диплома-тии не был проявлением альтруизма, а был основан на интересах экономически разви-тых стран в поиске новых рынков для сво-их товаров и услуг и продвижении своих геополитических интересов. «Используя “мягкую силу”, и в частности её культурное влияние, страна-гегемон стремится к сме-не культурных кодов других стран и замене их на свои“ код или побуждает местные по-литические и культурные элиты к выработ-ке собственных мифологизированных лож-ных кодов» [4, с. 269].

Ещё одной тенденцией современной публичной дипломатии стало понима-ние, что «мягкая сила» не «рассматривает-ся только как воздействие одного субъек-та на другого, без понимания того факта, что противоположная сторона также явля-ется субъектом, а не объектом» [5, с. 219]. Сегодня интернационализация обязатель-но связана с компромиссными отношения-ми между мировыми культурами. Ещё де-сять лет назад интернационализация выс-шего образования часто воспринималась как подражание опыту Запада в глобаль-ном контексте западного господства. В се-годняшних реалиях многополярного мира в рамках более широкого культурного взаи-модействия между цивилизациями и академическая мобильность как следствие ин-тернационализации высшего образования должна быть подобна двустороннему по-току культуры. В данном процессе универ-ситетам отводится уникальная роль как продукта, так и создателя культуры. Ино-странный студент получает возможность как учиться у других, так и знакомить окру-жающих с собственным культурным миро-воззрением. К сожалению, взаимопонима-ние и уважение к другим культурам редко имело место во взаимодействии цивилиза-ций. Свободное и ненаправляемое взаимо-действие народов ярко выявило глобальную геополитическую асимметрию - глубокие различия взглядов и традиций, сформиро-ванных длительным историческим про-цессом; результат взаимодействия являет-ся комплексным и не всегда предсказуемым и осложняется психоисторическими осо-бенностями взаимодействующих субъектов.

Для защиты своей культурной безопас-ности противоположная сторона может ис-пользовать инструменты культурного влия-ния. Например, Китай, защищая свою куль-турную безопасность от западного влияния, стремится углубить понимание европей-цами и жителями тех стран, на которые он пытается распространить своё культурное влияние, своей культуры и особенностей мировоззрения [10]. С целью популяриза-ции китайской культуры, изучения китай-ского языка и развития дружеских взаимо-отношений Китай развивает сеть культур-но-образовательных центров - Институтов Конфуция. Институты Конфуция объеди-няются с местными университетами и шко-лами, они более рассеяны и укореняются в национальные системы образования го-раздо глубже и быстрее, чем западные уни-верситеты и институты западной культуры, которые ориентируются на крупные города.

Важно отметить, что, в отличие от других национальных институтов культуры, кото-рые содействуют изучению языка и куль-туры определённой страны, способствуют развитию международного культурного об-мена и отношений и находятся под управле-нием некоммерческих организаций, Инсти-туты Конфуция полностью финансируются и регулируются правительством Китая, что способствует их быстрому внедрению и рас-пространению. К 2020 году Китай планиро-вал увеличить число Институтов Конфуция до 1 000, что можно расценивать как успех в использовании «мягкой силы» в экспорте своей идеологии [13].

Конкурентная борьба между ведущи-ми игроками на рынке образовательных ус-луг в частности и на мировой арене в це-лом привела к перемещению образования как инструмента «мягкой силы» в катего-рию инструмента давления и принуждения. Международные эксперты в сфере образо-вания (Фабрис Жомон, Магди Тафик Аб- дельхамид, Вагди Савахел) выражают опа-сения, что США используют инструмен-ты международного сотрудничества в сфе-ре высшего образования как метод кнута и пряника [17]. Например, предоставление африканским университетам права уча-стия в совместных американо-африканских образовательных программах UPI (Unified Progress International) и YALI (Young African Leaders Initiative) может служить наградой за вклад в развитие африканского высшего образования и расширение прав и возмож-ностей молодёжи. В то же время США ис-пользуют африканские университеты как прокси-поле битвы для сдерживания влия-ния других международных держав, таких как Китай и Россия, и как инструмент «мяг-кой силы» для расширения сфер своего культурного, политического и экономического влияния. Такие политико-админи-стративные меры, как отказ в визе и вве-дение санкций против стран, наносят вред академическому сообществу и высшему об-разованию в целом. Введение ведущими на-учными журналами ограничений, преду-сматривающих, что результаты научных ис-следований могут быть опубликованы ис-ключительно на английском языке, также является препятствием для развития науки и создаёт неравные условия для учёных из разных стран.

Борьба США с Китаем не могла не от-разиться на международном сотрудниче-стве в области высшего образования. По об-винению в «злоупотреблении студенчески-ми визами для эксплуатации американских академических кругов» 9 сентября 2020 года были отменены более 1 000 виз китайских студентов и исследователей. Сходная ситуа-ция имела место в июне 2020 года в Бель-гии, когда один из ведущих университетов Бельгии решил закрыть финансируемый государством китайский Институт Кон-фуция в своем кампусе после обвинений бывшего сотрудника в шпионаже в поль-зу Китая. Швеция также объявила о за-крытии всех Институтов и классов Конфу-ция в апреле 2020 года, аргументируя этот шаг растущей обеспокоенностью проблема-ми безопасности и правами человека в Ки-тае, где был заключён в тюрьму издатель китайского происхождения со шведским гражданством [14]. Прискорбно отметить, что наблюдается рост политизации куль-туры, которая подрывает доверие общества к культурным учреждениям, программам обмена и прочим проектам. Политика двой-ных стандартов также становится неотъем-лемой частью борьбы за культурное влия-ние. Комментируя газете University World News закрытие Институтов Конфуция в Швеции, Тобиас Хубинетт, адъюнкт-про-фессор международного образования в Карлстадском университете, сказал: «Ки-тайское правительство и Коммунистиче-ская партия проводят культурную полити-ку, как это делали другие диктатуры» [14], тем самым закрепляя право на культурное влияние за одними странами и отказывая в культурной безопасности другим.

Европарламент также рассматривает использование сферы образования в каче-стве инструмента давления на Россию. По-литические скандалы на фоне пропаган-дистской кампании, связанной с голослов-ными обвинениями в отравлении Скрипа- лей и Навального, а также попытки Запада ограничить контакты в сфере международ-ного сотрудничества и прецеденты с от-меной студенческих виз вызывают недо-верие со стороны потенциальных студен-тов и негативно сказываются на академи-ческой мобильности и расширении участия в совместных научных проектах и образо-вательных программах. Со своей стороны, пытаясь сохранить приток иностранных студентов из России, Европарламент поре-комендовал ЕС разработать стратегию для привлечения российских студентов на уче-бу в европейские университеты и создать в одном из государств ЕС «русский уни-верситет в изгнании». В условиях охлажде-ния международных отношений между Рос-сией и Западом культура остаётся чуть ли не единственной сферой, в которой можно отметить положительные аспекты междуна-родного взаимодействия. Несмотря на нега-тивную риторику США и ЕС в адрес России, сотрудничество в области культуры сохра-няется, равно как и межвузовское сотруд-ничество в рамках совместных образова-тельных программ и научных проектов. Это показывает, что сохранение широких связей между народами в сфере культуры, ис-кусства, спорта, бизнеса становится тем зве-ном, которое объединяет различные нации в период неблагоприятной политической ситуации и способствует развитию отноше-ний между народами.

К сожалению, на современном этапе развития глобализационных/глокализаци- онных процессов растущая политизация академической мобильности бросает вызов как усилиям университетов по развитию международного сотрудничества, так и про-цессам интернационализации высшего об-разования в целом. Обучение за границей - это уже не просто удовлетворение образова-тельных потребностей отдельных учащих-ся и институциональное партнёрство, но и политическая, дипломатическая и эконо-мическая повестка дня национальных госу-дарств. По мнению Ли Тран (Ly Tran), про-фессора Университета Дикин (Мельбурн), «международное образование превратилось в оружие» [12], первой жертвой которого стали китайские студенты. В современной действительности, когда государства для со-хранения своих лидерских позиций на ми-ровой арене стали ограничивать гражда-нам других государств доступ к образова-нию в рамках санкционной политики, обра-зование из арсенала инструментов «мягкой силы» становится одним из инструментов «жёсткой силы».

Слабости неолиберальной глобализа-ции и низкая межкультурная чувствитель-ность создают почву для национализма в определённых группах студенческой моло-дёжи, даже в среде тех, кто учится за гра-ницей, что создаёт проблемы для студен-тов, придерживающихся космополитиче-ских взглядов. В интервью французскому журналу Le Point Фрэнсис Фукуяма сделал предположение, что в будущем глобализация будет предполагать усиление государ-ственного контроля, особенно когда дело коснётся решения социальных и экономи-ческих проблем. Все перечисленные факто-ры затрудняют формирование космополи-тической идентичности и создают противо-речия в понимании того, что сегодня такое «гражданин мира» и какие именно личност-ные качества сейчас актуальны.

Дилемма космополитизма и нацио-нального гражданского духа не только об-суждалась среди учёных, занимающихся гражданским образованием, но также на-шла отражение в политике и практике на-циональных государств. Отстаивая тради-цию космополитизма, Тао Ванг (Tao Wang) предлагает эволюционное определение глокализованных граждан. По его мне-нию, компетенции глокализированных граждан включают четыре фактора: ло-кальную идентификацию, глобальные пер-спективы, межкультурное общение и дей-ствия для человеческого благополучия [18]. Соответственно, в рамках данного опре-деления предполагается, что иностранные студенты должны развивать местную и на-циональную идентичность и осознавать свою культуру; иметь глобальную пер-спективу и уметь понимать и анализиро-вать процессы человеческой цивилизации, мирового развития и глобальные вызовы; искать точки соприкосновения, сохраняя при этом свои различия, уважать разно-образие и различия в многокультурном мире и активно участвовать в межкультур-ном общении; а также создавать чувство общности вокруг общего будущего челове-чества и действовать во имя коллективно-го благополучия и устойчивого развития. В рамках идеи космополитизма ожидает-ся, что в эпоху глобализации молодое по-коление приобретёт глобальную компетенцию для построения более открытого и рав-ноправного мира. Однако в эпоху растуще-го национализма иностранным студентам всё чаще приходится сталкиваться с куль-турной амбивалентностью национализма и глобализации.

В заключение стоит отметить, что ис-пользование санкций и ограничений в сфе-ре образования создаёт неравные условия конкуренции экспортёров образования, препятствует его интернационализации, ограничивает международное сотрудниче-ство университетов и реализацию между-народных научных проектов. Использова-ние политизированной риторики в адрес той или иной страны формирует в созна-нии местных студентов негативный образ чужой культуры. Недостаточное понима-ние культурных особенностей иностран-ных студентов создаёт для последних небла-гоприятную среду, препятствующую как их интеграции в студенческом кампусе, так и развитию космополитической идентично-сти в целом. Глокализационные процессы дают возможность снизить градус противо-стояния культур за счёт глокализации учеб-ных программ и деколонизации знаний.

Глокализация учебной программы должна предлагать местные перспективы и концеп-туальные интерпретации наряду со срав-нительными и глобальными вариантами. Деколонизация знания важна, поскольку она может оказаться эффективным проти-водействием недопониманию различных реальностей путём применения готовых теоретических взглядов гегемонии, веду-щих к иерархическому суждению и боль-шему дистанцированию. Растущая полити-зация академической мобильности бросает вызов как усилиям университетов по разви-тию международного сотрудничества, так и процессам интернационализации высше-го образования. Сегодня всё больше стран отказывается от слепой интернационали-зации высшего образования, настаивая на её локальном обосновании и международ-ном характере как основных характеристи-ках. В таких условиях именно университеты играют ключевую роль посредника между локальным и глобальным, так как их зада-чей становится интерпретировать и интер-национализировать глобальную культуру в локальный контекст, конструировать но-вые общие знания (локальные и глобаль-ные), обогащать собственную и глобальную культуры.

Список литературы