Карельская студия: причины и обстоятельства создания актерской мастерской

Размещено на http://www.allbest.ru/

Карельская студия: причины и обстоятельства создания актерской мастерской

И.Н. Ружинская

В статье рассмотрена история создания карельской мастерской Центрального театрального училища - Ленинградского театрального института в 1938-1943 гг. Акцентировано внимание на причинах формирования актерской студии в связи с преобразованием Финского драматического театра КАССР в Карельский. Описана специфика работы театральных школ 1930-х гг. по подготовке национальных кадров. Особое внимание уделено рассмотрению этапов формирования карельской мастерской и ее состава. Статья выполнена с применением комплекса методик при доминировании ресурса историко-биографического метода. В исследовании использованы разнообразные источники, преимущественно архивные документы, большинство из которых вводится в научный оборот впервые. В результате проделанной работы восстановлен персональный состав карельской мастерской. Сделан вывод о том, что появление национальной студии было вызвано комплексом обстоятельств, главную роль среди которых сыграл вектор национальной государственной политики в СССР во второй половине 1930-х гг.

Ключевые слова: национальная актерская студия, биографический метод, театральная школа, реформирование системы театрального образования, национальный театр, этническая идентичность, карелы.

Тема подготовки кадров для национальных театров СССР вызывает активный интерес научного сообщества [Белошапка 2020, 660-667; Брыжинский 2019, 37-47; Юзыкайн 2020, 332-343]. При этом надо отметить, что междисциплинарность темы объясняет необходимость использования методической комплексности и документальной вариативности в исследовании целого ряда аспектов. Это особенно актуально при реконструкции работы национальных студий-мастерских, чье становление происходило в период изменившейся национальной государственной политики и было прервано в начале Великой Отечественной войны.

Яркий пример тому - драматичная история карельской студии Центрального театрального училища (ЦТУ) Ленинграда 1938-1943 гг. Преобразование ЦТУ в театральный институт (ЛГТИ), последствия советско-финляндской войны стали важнейшими факторами, повлиявшими на развитие национальной мастерской в первые годы ее существования. Однако исследовательский интерес к истории карельской мастерской очень незначителен [Афанасьева 1989; Никитин 1985; Филимончик 2015, 174-179]. На наш взгляд, это вызвано ограниченностью документального корпуса, поскольку многие источники были безвозвратно утеряны в условиях блокады Ленинграда. Кроме того, ввиду трагических обстоятельств военного времени карельская мастерская так и не стала актерским ансамблем - единой труппой Национального театра Карелии. Тем не менее, изучив причины и обстоятельства создания актерской мастерской, можно выявить специфику национальной политики СССР в 1930-е гг., особенности театральной педагогики по подготовке национальных кадров, реконструировать персональный состав карельской студии. Данные аспекты объясняют актуальность и значимость исследуемой темы. Цель предопределила специфику выбора документального корпуса, использованного в работе. Основу исторических источников составили коллекции личных дел студентов из Отдела архивного хранения Российского государственного театрального института (РГИСИ), Центрального государственного архива историко-политических документов Санкт-Петербурга (ЦГАИПД СПб), делопроизводственная документация Управления по делам искусств и Министерства образования Карелии, хранящаяся в фондах Национального архива Республики Карелия (НА РК). Особую группу документов составили материалы фонда руководителя мастерской - профессора Б. М. Сушкевича, имеющиеся в Отделе рукописей Санкт-Петербургского государственного музея театрального и музыкального искусства (СПбГМТиМИ ОР). Архивные документы дополнены источниками личного происхождения - воспоминаниями студийца Т. В. Окунева и художественного руководителя студии О. И. Альшиц. Немаловажное место в работе заняли материалы периодической печати тех лет: центральных журналов «Театр», «Революция и национальности», а также региональной газеты «Красная Карелия». Комплекс архивных документов, использованных в работе, сопоставим, доступен для анализа и вводится в научный оборот впервые.

Специфика темы и документального корпуса определила комплекс методик, примененных в исследовании. Помимо общеисторических, сравнительных и темпоральных подходов, в работе использовался биографический и проблемно-событийный методы. Данные методы апробированы научным сообществом, эффективны при рассмотрении проблем микроистории, позволяя исследовать социальный и этнокультурный контекст вопроса [Нечаева 2012, 71-78; Kohli 1984, 7-28; Ponterotto 2006, 538-549].

Работа с национальными актерскими студиями была новым явлением в театральном образовании 1930-х гг. Первым опытом подобной работы стала организация карело-финской студии в Ленинградском техникуме сценических искусств. Ее выпускники составили профессиональную часть труппы Национального театра Карелии, созданного в 1932 г. Этот опыт был признан успешным на всех этапах формирования и деятельности национальной студии: набор, теоретическая и практическая подготовка, система воспитания, быт, досуг, контроль, вопросы финансирования. Обучение шло преимущественно на русском языке, но преподавание сценической речи и декламации - на финском. Национальным педагогом студии был Рагнар Нюстрём - студент режиссерского отделения ТСИ, впоследствии один из основателей Национального театра Карелии. Результаты подготовки национальных кадров Карелии были учтены при работе с коми-мастерской в 1932-1936 гг. Во второй половине 1930-х гг. процесс подготовки национальных актерских кадров приобрел систематический характер. Если в Ленинграде готовили кадры преимущественно для автономных территорий РСФСР, то в Москве - для союзных республик СССР.

Несмотря на достигнутые хорошие результаты, подготовка национальных сценических кадров в форме студии-мастерской выявила целый комплекс проблем, среди которых наиболее значимым оставался вопрос организации набора. Наиболее целесообразной была признана «выездная» форма: в регион выезжала специальная комиссия театральной школы для первичного отбора абитуриентов. По прибытии к месту учебы потенциальная группа проходила вторичный отбор, напоминающий не экзамены, а, скорее, знакомство с руководителем мастерской. Не меньше дискуссий вызывали требования к педагогам национальных групп, к их профессиональному опыту и чуткости, поскольку большинство студентов таких мастерских были «совершенно сырым материалом» [Фурманова 1936, 29]. В этой связи огромная ответственность ложилась на руководителя мастерской, который был обязан знать индивидуальности, национальные особенности своих студийцев и научить будущего актера сквозь национальную призму отражать все богатства советской театральной культуры [Проблемы ... 1935, 4]. Об этом неоднократно говорил режиссер и педагог Борис Сушкевич. Встав во главе Центрального театрального училища Ленинграда в 1936 г., профессор Сушкевич начал масштабную работу по формированию единой системы воспитания актера. В основу подготовки им была положена студийная методика К. Станиславского, в которую Б. М. Сушкевич привнес собственные педагогические открытия. В его понимании мастер как руководитель мастерской - это лицо высокой квалификации, большого педагогического опыта, имеющий соратников в лице педагогов и ассистентов. Выпускники актерской мастерской - это молодежь, которая должна поддерживать своеобразную «марку» своего мастера [СПбГМТиМИ. ОР. Ф. 245. НВМ 770/11. ОРУ НВМ 385. Л. 2-3].

В рамках решения задач культурного строительства в ряде регионов СССР были созданы национальные театральные училища и актерские студии при уже существующих театрах. В 1932 г. в АКССР открыт Карельский государственный драматический техникум. Его педагогический состав был небольшим, но достаточно профессиональным: К. Сумманен, Р. Нюстрём, Л. Йоусинен, К. Раутио, Ю. Рантала, М. Любовин, С. Туорила, Э. Юнтунен [НА РК. Ф. Р-630. Оп. 2. Д. 35/409. Л. 15]. Языковой подготовкой студентов руководила В. Левянен-Санделин. Летом 1935 г. в фойе Дома народного творчества Петрозаводска прошел очередной набор национальных абитуриентов. Среди поступающих были будущие студийцы карельской мастерской Павел Воронов, Петр Никитин, Дмитрий Петров и Петр Петров [Никитин 1985, 3]. Большинство уже имело опыт самодеятельного творчества: ребята играли на музыкальных инструментах, пели народные песни, читали отрывки из поэтических произведений, показывали танцевальные номера. С первых месяцев учебы студенты техникума были задействованы в массовых сценах в спектаклях Национального театра.

За пятилетие своего официального существования Финский драматический театр Карелии получил зрительское признание, приобрел неповторимую творческую индивидуальность, и к 1937 г. его можно было с полной уверенностью считать состоявшимся, зрелым театром [Никитина 2012, 348]. Ярким свидетельством профессионализма театра стало участие национальной труппы в Декаде карельского искусства. Она проходила в Ленинграде с 10 по 18 марта 1937 г. Вместе с профессионалами сцены в спектаклях театра были задействованы будущие студенты карельской мастерской Сергей Гордеев и Петр Никитин. В числе тех, кто дал высокую оценку творчеству Национального театра Карелии, был директор ЦТУ Б. М. Сушкевич: «Скажу прямо - это настоящий, сильный, профессиональный коллектив; в нем много отличных исполнителей, которые могли бы работать в составе самой отборной труппы» [Информация 1937, 3].

Однако деятельность национальных театров в СССР находилась в прямой зависимости от вектора национальной политики государства. Если период «коренизации» способствовал развитию родного языка и подъему национальной культуры, то изменение курса к социокультурной «унификации» ознаменовалось деструктивными тенденциями. Национальное разнообразие стало рассматриваться как повод к развитию «национализма», препятствие к социально-экономическому и политикоидеологическому единству страны. Приграничное положение Карелии и наличие в составе ее населения финнов-эмигрантов придало особую специфику национальному вопросу.

Карельский язык существовал здесь в нескольких формах устных диалектов, что затрудняло формирование нормативного литературного языка [Голубев, Такала 2019, 173-174]. Наиболее результативным процесс создания письменности на карельском языке оказался в среде тверских карел, попытка «финнизации» которых вызвала активное сопротивление национальных лидеров Тверского округа. Поворот национальной политики в сторону «унификации» изменил акценты культурного строительства. С осени 1935 г. в Карелии была восстановлена добровольность выбора языка при обучении карелов, а со второй половины 1937 г. введение финского языка в республике было признано принципиально неверным [Афанасьева 1989, 53]. На территории Калининской области с конца 1930х гг. был прерван естественный процесс развития этнокультурного обучения [Дмитриева 2017, 47]. Перевод языка тверских карел с латиницы на кириллицу выразился в практической ликвидации его письменной формы.

В Карелии политика борьбы с «антисоветскими и враждебными элементами» приняла форму искоренения любых проявлений «финского буржуазного национализма». Особый драматизм ситуация приобрела тогда, когда было объявлено, что «ставленники германо-японо-финских фашистов» добивались отторжения Советской Карелии от Советского Союза, уничтожения карельского народа как самостоятельной нации и его порабощения финляндским фашизмом» [НА РК. Ф. Р-630. Оп. 1. Д. 114/1074. 143 л.]. Вслед за этим последовало возбуждение дел на активистов Карельского национального округа, которых обвинили в связи с буржуазно-националистической организацией в Карельской АССР, в подготовке террористических актов и разведывательной деятельности в пользу Финляндии [Головкин 2017, 382-383].

Кампания борьбы с «буржуазным национализмом» не могла обойти коллектив театра, в труппе которого служили не только воспитанники советской театральной школы, но и актеры, прибывшие в СССР из США, Канады, Финляндии. Это стало поводом к репрессиям. Некоторых мастеров сцены уволили из театра, но были и те, кто испытал на себе политику «большого террора» в полной мере. Были расстреляны Р. Нюстрём, К. Сумманен, Л. Тайпале, Л. Луото, Ю. Ахти, Ю. Каллио, Н. Каяндер, Ю. Куусиниеми, Я. Метсола, А. Ниеминен, О. Сийкки, Э. Хоффрен, Э. Юнтунен [Такала, Спажева 2017]. Летом 1937 г. ликвидирован Карельский драматический техникум, на базе которого открыли Музыкальное училище. Трагедия репрессий конца 1930-х гг. против финской диаспоры заключается не только в том, что они принесли с собой смерть и страдание для многих иммигрантов; репрессии разрушили целый мир, где встретились финская, американская, канадская, карельская, русская и советская культуры [Голубев, Такала 2019, 321].

В целях «уточнения творческого лица» театра было решено организовать учебу труппы с привлечением квалифицированных работников Ленинграда [ЦГАИПД СПб. Ф. Р-24. Оп. 8. Д. 299. Л. 6]. Осенью 1937 г. Финский драматический театр был преобразован в Карельский. Его коллектив возглавил финн-ингерманландец Иван (Юкка) Кахи. В тот период от руководителей театров требовалось не только знание вопросов искусства, но и политическая принципиальность [О театральном ... 1937, 8]. К началу 1938 г. среди личного состава театра были выпускники первой студии (карелы Д. Карпова и М. Любовин, ингерманландцы И. Кахи, Т. Ланкинен и С. Туорила). В числе молодых актеров - последний выпуск Карельского драматического техникума (В. Веса, Х. Виролайнен, С. Куйккин, С. Ларионова, А. Хяккинен). «Актерами-стажерами» в труппу театра приняли студентов ликвидированного техникума - карелов П. Воронова, С. Гордеева, А. Иллиеву, Е. Кемову, П. Никитина, Д. Петрова, П. Петрова [НА РК. Ф. Р-1405. Оп. 1. Д. 4/23. Л. 4-4об.]. При формировании карельской мастерской Ленинградского центрального театрального училища эти ребята были зачислены туда одними из первых. Национальный театр начал давать спектакли на карельском языке, а недостающие кадры было решено пополнить за счет самодеятельных актеров-карелов. С этой целью в мартовском выпуске газеты «Красная Карелия» было размещено объявление: «Карельский государственный национальный театр принимает на работу в качестве актеров лиц обоего пола в возрасте от 18 до 35 лет; поступающие должны знать карельский язык и иметь опыт работы в драматических кружках» [Объявления 1938, 4]. Так студентами карельской мастерской ЦТУ стали Петр Полуков, Тимофей Окунев, Евдокия Тихонова, Иван Харитонов [НА РК. Ф. Р-1405. Оп. 1. Д. 4/24. Л. 58]. Впоследствии Т. Окунев вспоминал, что серьезный интерес к театру появился у него после посещений постановок петрозаводских театров: «Для меня, деревенского юноши с наивным опытом сельской самодеятельности, игра профессиональных актеров стала настоящим открытием» [Окунев 2019, 20]. Это укрепило юношу в желании стать профессиональным актером. Таким образом труппа Национального театра КАССР была «обновлена» за счет студентов закрытого Драматического техникума и карельской молодежи с опытом самодеятельного творчества [НА РК. Ф. Р-1405. Оп. 1. Д. 3/21. Л. 29].

Вопрос профессиональной подготовки национальных театральных кадров стал необходимым условием дальнейшего существования театра. Данную миссию должна была реализовать карельская мастерская, созданная осенью 1938 г. на базе ЦТУ в Ленинграде. Об этом была достигнута договоренность с профессором Б. М. Сушкевичем, подтвержденная управленческими согласованиями партийно-государственных органов. Реорганизация театра в учебную студию стала закономерным итогом предшествующих событий, но сформировала условия для подготовки национальных актеров из числа карелов. Отбор студентов карельской мастерской шел двумя путями. Во-первых, за счет акте- ров-стажеров Национального театра-студии, зачисленных в состав труппы в 1937-1938 гг. Во- вторых, из числа абитуриентов-карелов - творческой молодежи самодеятельных коллективов по рекомендации клубов и драмкружков при национальных сельсоветах. Так, например, летом 1938 г. в Петрозаводск прибыла группа организаторов самодеятельности из тверских карелов (Федор Васильев, Анна Кузьмина, Федор Лукьянов, Анна Маркова, Иван Принцев, Александр Суслов). Несмотря на то, что среди абитуриентов были ребята с опытом работы на профессиональной сцене, все поступающие были поставлены в одинаковые условия и должны были выдержать вступительные экзамены на общих основаниях. актерский драматический театр

Период набора в студию стал важнейшим этапом ее формирования. Огромную роль здесь играл комплекс факторов: профессионализм педагогов, осуществлявших работу с абитуриентами, и способности молодежи к проявлению сценических талантов. Опыт театральных педагогов показал, что методика, апробированная при отборе русскоязычных абитуриентов, не давала положительного результата при комплектовании национальной мастерской. Языковой барьер, особенности национального характера и темперамента, низкая общеобразовательная подготовка вызывали целый комплекс дополнительных «зажимов», мешавших абитуриенту проявить свои творческие возможности. Б. М. Сушкевич, став руководителем карельской мастерской, сформировал «выездную» экзаменационную комиссию в составе Оды Альшиц и Софьи Городецкой. Педагогами была разработана четкая программа действий для оптимального раскрытия сценических возможностей абитуриентов. Перед выездом в Петрозаводск О. И. Альшиц получила напутствие Б. М. Сушкевича: «Будьте как истая карелка». Я - взволнованная доверием, благодарная за него, обуреваемая надеждою встреч, не ошибиться, не пропустить, разглядеть того, кто в будущем принесет людям радость, поможет стать честнее, благороднее, прекраснее» [Альшиц 1988, 71].

Для О. И. Альшиц Петрозаводск был городом, где прошло ее детство и комсомольская юность. После окончания режиссерского отделения ТСИ Ода Альшиц участвовала в постановках В. Дудина, Кожича, Вс. Мейерхольда, Б. Сушкевича [ЦГАИПД СПб. Ф. Р-1728. Оп. 1-98. Д. 782374а. Л. 2].

С.М. Городецкая много лет проработала в сфере культуры Ленинграда, была руководителем ТСИ, а позднее - завучем ЦТУ. Комиссия должна была провести в Петрозаводске серию предварительных занятий с карельскими абитуриентами, после чего организовать «вступительные» экзамены. Такой алгоритм действий имел множество достоинств - ресурс времени для ознакомления с национальной молодежью, для проведения базовых занятий на раскрытие их индивидуальностей с последующей сдачей творческих, а также общеобразовательных экзаменов.

По воспоминаниям О. А. Альшиц, карельская молодежь поразила ее «непохожестью» на абитуриентов, детской непосредственностью и отсутствием какой бы то ни было «важности»: «На нас смотрели по-детски доверчивые глаза, вопросительные, немного недоумевающие; многие не представляли себе такого большого города, как Ленинград, и никогда не видели театра, но мечтали о нем и имели неистребимое желание учиться» [Альшиц 1988, 71-72]. Первые занятия показали преимущества и трудности в работе: «Сложно - ребята с разным уровнем подготовки: есть со средним образованием, профессиональной деятельностью, эрудированностью, но всех объединяло желание стать актерами!» [Альшиц 1988, 71]. Не менее серьезными барьерами к началу творческой работы стали плохое знание русского языка, «душившее» волнение, неуверенность и настороженность из-за непривычной обстановки. Поэтому те, кто уже имел сценический опыт в Национальном театре, находились в лучшем положении.

Анализ документальных источников позволяет заключить, что отборочная комиссия в лице О. И. Альшиц и С. М. Городецкой создала эффективную систему упражнений и занятий-конкурсов с элементами этюдной техники. Хотя все конкурсанты выросли из общего «культурного ядра», но при этом они имели свои субкультурные отличия. Через этюды на темы Гражданской войны и сельской жизни стали постепенно «проглядывать» характеры. При этом «северяне» были сдержанны в проявлении эмоций, как будто стеснялись, имели естественную зажатость и робость: «Мы занимались целую неделю, давая возможность привыкнуть к нам и раскрыться - это помогло разглядеть наиболее одаренных ребят» [Альшиц 1988, 71].

К абитуриентам предъявлялись традиционные требования, связанные со спецификой актерской профессии. Помимо внешности, речевых, голосовых, музыкальных и хореографических данных, они должны были обладать обаянием, чувством ритма, искренностью в выражении эмоций и способностью к воображению. Но не менее значимым было социально-политическое происхождение абитуриента и его национальность. Актерская мастерская формировалась из молодежи карельских сел и деревень, недостаток общего образования и культуры которой компенсировался ее классовым происхождением, идеологической убежденностью и волевым порывом к освоению актерского мастерства. Надо признать, что в этом проявился этнический и социальный феномен карельской студии. Помимо творческих экзаменов, абитуриенты сдавали ряд общеобразовательных дисциплин: русский язык, историю, географию, политграмотность, литературу.

Несмотря на огромный объем работы, проделанной комиссией О. И. Альшиц и С. М. Городецкой, к началу учебного года карельская мастерская оказалась недоукомплектованной. Поэтому осенью 1938 г. в студию был объявлен дополнительный набор. Его осуществила комиссия в составе профессора Владимира Сладкопевцева и режиссера Николая Галина. Таким образом, на первый курс ЦТУ Ленинграда была зачислена национальная актерская мастерская. В ее состав вошли 33 человека - 9 девушек и 24 юношей из КАССР, а также из Тверской Карелии [Архив РГИСИ. Оп. 2. Д. 1. Л. 161; Оп. 3-лс. Д. 4. Л. 1-96; Оп. 5-лс. Д. 5. Л. 1-130].

Заключение

Появление карельской мастерской было вызвано комплексом обстоятельств, доминирующую роль среди которых сыграл вектор национально-государственной политики в СССР во второй половине 1930-х гг. Преобразование Финского драматического театра КАССР в Карельский национальный театр стало следствием борьбы с финским «буржуазным национализмом» и поставило задачу профессиональной подготовки труппы, владеющей карельским и русским языками. Реорганизация Карельского драматического техникума в Музыкальное училище лишала возможности квалифицированной подготовки актерских кадров в Карелии и определила выбор ЦТУ Ленинграда как образовательной площадки, имеющей опыт подготовки национальных театральных кадров. Формирование мастерской проходило в условиях экспериментов театральной педагогики по созданию единого метода подготовки профессиональных кадров для театрального пространства СССР. Ведущей площадкой для этого были театральные школы Ленинграда. На примере первой карело-финской студии ТСИ практика организации национальных мастерских была апробирована и впоследствии расширена. Преобразование ТСИ в ЦТУ подготовило базу для перспективной работы второй карельской мастерской. Руководство национальной студией принял на себя сторонник системы К. С. Станиславского -профессор Б. М. Сушкевич. Поэтапная методика отбора, осуществленная комиссиями ЦТУ в Петрозаводске, позволила сформировать карельскую мастерскую в ее индивидуальном и коллективном облике. На момент своего создания национальная группа состояла из сельской молодежи, для которой карельский язык был родным языком внешней и внутренней коммуникации.

Студенты мастерской общались на различных говорах ливвиковского, людиковского и собственно-карельского наречий. Студенты из Олонецкого и Пряжинского районов хорошо владели русским языком, а финский язык изучали в школе. Г. Пивоев, Е. Кемова, М. Карпова, С. Канноев, Н. Демидов и А. Щелин приехали из Беломорской Карелии и были носителями собственно карельского наречия. Эти студенты хорошо владели финской речью. Юноши и девушки из Тверской Карелии в большинстве своем родились и выросли в Лихославльском районе. Толмачевский говор их субэтнической группы был близок паданским, ругозерским и тунгудским говорам собственнокарельского наречия. Анализ диалектной картины мастерской позволяет говорить, что устная речь студийцев-карелов не была единой, а имела различия, исходящие из специфики диалектной принадлежности каждого. Этот факт усложнял для педагогов сценической речи и актерского мастерства работу над этюдами, когда в зависимости от четкости произношения текста мог измениться смысл слова и целой фразы. Противоречивая и непоследовательная ситуация с созданием единой нормы литературного карельского языка в 1930-е гг. сказалась в том, что студенты из Тверской Карелии уже приобрели письменный опыт обучения родному языку на латинизированной основе в отличие от студентов КАССР, владевших финским языком. Тем не менее при лингвистическом родстве финского и карельского языков первый оставался для них «выученным», а второй - родным.

Преобладание юношей в составе карельской мастерской не было случайным, а находилось в соответствии с репертуарными особенностями советского театра тех лет и его жанровотематическими интересами. Большинству студийцев на момент поступления было 16-18 лет. В числе наиболее «возрастных» студийцев были А. Щелин, Е. Кемова и Е. Тихонова. Помимо творческих дарований, их отличал большой жизненный опыт. Некоторые студенты карельской мастерской являлись профессиональными педагогами национальных школ: Н. Демидов, М. Карпова, Т. Карпова, Н. Кекшоев и Т. Окунев. Их преподавательская работа была успешной, но любовь к театру предопределила смену профессионального вектора в сторону сценического искусства. Самое объективное понимание специфики актерской профессии, на наш взгляд, было у тех студийцев, кто учился в Драматическом техникуме Петрозаводска до его закрытия. Среди двадцати семи студентов из КАССР таких была треть. До поступления в ЦТУ они закончили 1-3 курсы Карельского драматического техникума. Тем не менее только годы учебы могли доказать, у кого из студийцев была действительно сценическая одаренность, а у кого - лишь задатки к творческой деятельности.

Сокращения

ЛГТИ - Ленинградский государственный театральный институт

НА РК - Национальный архив Республики Карелия

РГИСИ - Российский государственный институт сценических искусств

СПбГМТиМИ. ОР. - Санкт-Петербургский государственный музей театрального и музыкального искусства. Отдел рукописей.

ТСИ - Техникум сценических искусств

ЦГАИПД СПб. - Центральный государственный архив историко-политических документов Санкт-Петербурга ЦТУ - Центральное театральное училище

Источники

1. Альшиц О. И. «...Твои верные карелы...». // Сценическая педагогика: сб. научных трудов. Л.: ЛГИТМиК, 1988. Вып. 3. Национальные студии ЛГИТМиК. С. 71-77.

2. Архив РГИСИ. Оп. 2. Д. 1. 61 л.

3. Архив РГИСИ. Оп. 3-лс. Д. 4. 96 л.

4. Архив РГИСИ. Оп. 5-лс. Д. 5. 130 л.

5. Информация // Красная Карелия. 1937. № 65 (21 марта).

6. НА РК. Ф. Р-1405. Оп. 1. Д. 3/21.

7. НА РК. Ф. Р-1405. Оп. 1. Д. 4/23.

8. НА РК. Ф. Р-1405. Оп. 1. Д. 4/24.

9. НА РК. Ф. Р-630. Оп. 1. Д. 114/1074.

10. НА РК. Ф. Р-630. Оп. 2. Д. 35/409.

11. О театральном директоре и театральном администраторе // Театр. 1937. № 4.

12. Объявления // Красная Карелия. 1938. № 71 (28 марта).

13. Окунев Т. В. Эхо минувшего: воспоминания. Петрозаводск: [б. и.], 2019. 62 с.

14. Проблемы театрального образования // Советский театр. 1935. № 11-12.

15. СПбГМТиМИ. ОР. Ф. 245. НВМ 770/11. ОРУ НВМ 385.

16. Фурманова А. Подготовка национальных кадров для театра // Революция и национальности. 1936. № 5. ЦГАИПД СПб. Ф. Р-1728. Оп. 1-98. Д. 782374а. Коллекция личных дел.

17. ЦГАИПД СПб. Ф. Р-24. Оп. 8. Д. 299.

Литература

1. Афанасьева А. И. Культурные преобразования в советской Карелии. 1928-1940. Петрозаводск: Карелия, 1989. 277 с.

2. Белошапка Н. В. Подготовка кадров для учреждений культуры национальных республик в СССР во второй половине 1960-х - первой половине 1980-х годов // Вестник Удмуртского университета. Серия История и филология. 2020. Т. 30. № 4. С. 660-667.

3. Брыжинский В. С. Рождение Мордовского театра // Центр и периферия. 2019. № 4. С. 37-47.

4. Головкин А. Н. Жернова. Книга памяти тверских карел. Тверь: Триада, 2017. 464 с.

5. Голубев А. В., Такала И. Р. В поисках социалистического Эльдорадо: североамериканские финны в Советской Карелии 1930-х годов / Авт. Пер. с англ. А. С. Роговой. СПб: Нестор-История, 2019. 352 с.

6. Дмитриева И. В. Некоторые проблемы реализации советской политики в отношении национальных меньшинств Московского региона в 1920-1930-е гг. // Российские регионы: взгляд в будущее. 2017. Т. 4. Вып. 1. С. 26-50.

7. Нечаева Е. С. Биографический метод как способ изучения повседневности // Общество: социология, психология, педагогика. 2012. № 2. С. 71-78.

8. Никитин П. Е. Театр края Калевалы: творческий путь Государственного ордена Дружбы народов финского драматического театра. Петрозаводск: Карелия, 1985. 158 с.

9. Никитина И. А. Судьба Рагнара Нюстрёма // Грани сотрудничества: Россия и Северная Европа: Сб. науч. ст. / [сост. и науч. ред. И. Р. Такала, И. М. Соломещ]. Петрозаводск, 2012. С. 343-357.

10. Такала И. Р., Спажева И. А. Национальный театр Карелии: вехи истории // Альманах североевропейских и балтийских исследований. 2017. Вып. 2. С. 532-559.

11. Филимончик С. Н. Театр в общественной жизни Карелии в 1930-е годы // Исторические, философские, политические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. Тамбов: Грамота, 2015. № 11: в 3-х ч. Ч. III. C. 174-179.

12. Юзыкайн Э. А. Предыстория и предпосылки создания Марийского национального театра (1907-1919 гг.) // Финно-угорский мир. 2020. Т. 12. № 3. С. 332-343.

13. Kohli M., Robert G. Biographie und soziale Wirklichkeit. Neie Beitrage und Forschungsperspektive. Stuttgart: Metzler, 1984, S. 7-28.

14. Ponterotto J. G. Brief note on the origins, evolution, and meaning of the qualitative research concept thick description // The Qualitative Report. 2006. Vol. 11, no. 3. P. 538-549.

References

1. Afanas'eva A. I. Kul'turnye preobrazovaniya v sovetskoy Karelii. 1928-1940 [Cultural transformations in Soviet Karelia. 1928-1940] Petrozavodsk: Kareliya, 1989. 277 p. In Russian.

2. Beloshapka N. V. Podgotovka kadrov dlya uchrezhdeniy kul'tury natsional'nykh respublik v SSSR vo vtoroy polovine 1960-kh - pervoy polovine 1980-kh godov [Training of personnel for cultural institutions of national republics in the USSR in the second half of the 1960s and the first half of the 1980s] // Vestnik Udmurtskogo universiteta [Bulletin of Udmurt University]. Seriya Istoriya i filologiya. 2020. Vol. 30. no. 4. P. 660-667. In Russian.

3. Bryzhinskiy V. S. Rozhdenie Mordovskogo teatra [Birth of the Mordovian Theater]// Tsentr i periferiya [Center and periphery]. 2019. no. 4. P. 37-47.

4. Golovkin A. N. Zhernova. Kniga pamyati tverskikh karel [Millstones. The Book of Memory of the Tver Karelians]. Tver: Triada, 2017. 464 h. In Russian.

5. Golubev A. V., Takala I. R. V poiskakh sotsialisticheskogo Eldorado: severoamerikanskie finny v Sovetskoy Karelii 1930-kh godov [The Search for a Socialist El Dorado: Finnish Immigration to Soviet Karelia from the United States and Canada in the 1930s] / Avt. Per. s angl. A. S. Rogovoy. Saint-Petersburg: Nestor-Istoriya, 2019. 352 p. In Russian.

6. Dmitrieva I. V. Nekotorye problemy realizatsii sovetskoy politiki v otnoshenii natsional'nykh men'shinstv Mos- kovskogo regiona v 1920-1930-e gg. [Some Problems of the Implementation of Soviet Policy towards National Minorities in the Moscow Region in the 1920s and 1930s.] // Rossiyskie regiony: vzglyad v budushchee [Russian Regions: a look into the future]. 2017. vol. 4. no. 1. P. 26-50. In Russian.

7. Nechaeva E. S. Biograficheskiy metod kak sposob izucheniya povsednevnosti [The Biographical Method as a Way of Studying Everyday Life] // Obshchestvo: sotsiologiya, psikhologiya, pedagogika [Society: sociology, psychology, pedagogy]. 2012. no 2. P. 71-78. In Russian.

8. Nikitin P. E. Teatr kraya Kalevaly: tvorcheskiy put' Gosudarstvennogo ordena Druzhby narodov fmskogo dra- maticheskogo teatra [Kalevala Edge Theater: creative path of the State Order of Friendship of Peoples of the Finnish Drama Theater]. Petrozavodsk: Kareliya, 1985. 158 p.

9. Nikitina I. A. Sud'ba Ragnara Nyustrema [The Fate of Ragnar Nystrom] // Grani sotrudnichestva: Rossiya i Severnaya Evropa: Sb. nauch. st. [Russia and Northern Europe. Facets of cooperation] / [sost. i nauch. red. I. R. Takala, I. M. Solomeshch]. Petrozavodsk, 2012. P. 343-357.

10. Takala I. R., Spazheva I. A. Natsional'nyy teatr Karelii: vekhi istorii [National Theater of Karelia: Milestones of History] // Al'manakh severoevropeyskikh i baltiyskikh issledovaniy [Nordic and Baltic Studies Review]. 2017. no. 2. P. 532-559. Electronic resource. URL: https://nbsr.petrsu.ru/journal/article.php?id=786 (accessed: 15.04.2021). In Russian.

11. Filimonchik S. N. Teatr v obshchestvennoy zhizni Karelii v 1930-e gody [Theater in the social life of Karelia in the 1930s] // Istoricheskie, filosofskie, politicheskie nauki, kul'turologiya i iskusstvovedenie. Voprosy teorii i praktiki [Historical, philosophical, political sciences, cultural studies and art history. Questions of theory and practice]. Tambov: Gramota, 2015. no. 11. vol. III. P. 174-179. In Russian.

12. Yuzykayn E. A. Predystoriya i predposylki sozdaniya Mariyskogo natsional'nogo teatra (1907-1919 gg.) [Background and prerequisites for the establishment of the Mari National Theater (1907-1919)] // Finno-ugorskiy mir [Finno- Ugric World]. 2020. vol. 12. no 3. P. 332-343. In Russian.

13. Kohli M., Robert G. Biographie und soziale Wirklichkeit. Neie Beitrage und Forschungsperspektive. Stuttgart: Metzler, 1984. P. 7-28.

14. Ponterotto J. G. Brief note on the origins, evolution, and meaning of the qualitative research concept thick description // The Qualitative Report. 2006. vol. 11. no 3. P. 538-549.

Размещено на Allbest.ru