Этнометрические методики

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Контрольная работа

По дисциплине: Экономическая теория

На тему: «Этнометрические методики»

Латова Н., Латов Ю.

1. Этнометрические подходы к сравнительному анализу хозяйственно-культурных ценностей

этнометрический хофстед тромпенаарс

Экономисты и социологи полагают, что одним из важнейших факторов качественных различий между "богатым Севером" и "бедным Югом" являются различия в ментальных ценностях, которыми руководствуются люди в своей хозяйственной деятельности. Еще М. Вебер подчеркивал, что западная ментальность гораздо лучше соответствует рыночному хозяйству, чем восточная. В таком случае успех или провал рыночной модернизации России зависит во многом от того, насколько наша российская ментальность схожа с европейской.

Для ответа на вопрос, насколько российская ментальность отличается от западной, прежде всего, перейти от экспертных и чисто качественных оценок (по типу "американцы - рациональные индивидуалисты, а русские - иррациональные коллективисты") к оценкам количественным, основанным на данных массовых опросов. Иначе говоря, методологическая проблема заключается в том, как интуитивные представления о качественных различиях между людьми разных наций перевести на привычный современным экономистам язык математических показателей.

Есть ли у современной науки метод количественного измерения различий экономической ментальности людей разных наций? Да, есть такие методы! Один путь, лучше известный российским экономистам, - это "поведенческая экономика" (behavioral economics) А. Тверски и нобелевского лауреата Д. Канемана. Другой - этиометрия Г. Хофстеда и его последователей.

Поведенческой экономикой называют изучение (как правило, с использованием современных методов математического анализа) стереотипов мышления и поведения людей. Главным объектом исследований американских психологов Тверски и Канемана, основоположников этого научного направления, стали механизмы принятия людьми решений в ситуации неопределенности. К сожалению, в рамках поведенческой экономики пока практически нет специальных исследований межнациональных различий.

А есть ли такие методики количественных компаративистских исследований национальных хозяйственных культур, на основе которых уже сейчас можно делать выводы об особенностях российской ментальности? Да, есть!

Российским обществоведам уже относительно хорошо известны методы количественного анализа национальных культур, основанные на сравнении национальной ментальности какой-либо страны с другими национальными ментальностями. Речь идет о так называемой этномстрии - направлении этносоциальных исследований, в котором анализируются ментальные характеристики различных этнических групп (обычно речь идет о нациях) с использованием формализованных (математических) методов.

Рассмотрим четыре наиболее популярные этнометрические методики и попробуем с их помощью ответить на вопрос, насколько "нормальна" российская экономическая ментальность.

2. Исследования Г. Хофстеда

"Отцом" этнометрии заслуженно считается голландский социальный психолог Гирт Хофстед. Он первым начал собирать количественные базы данных; разработанная им методика и сейчас наиболее популярна.

Будучи руководителем психологической службы транснациональной корпорации IBM, он в конце 1960-х годов занимался изучением того, как ментальные ценности, связанные с особенностями хозяйственной культуры, влияют на трудовое поведение работников IBM в разных странах. Его первые анкетные опросы относятся к 1967-1969 и 1971-1973 гг.: во время пилотного исследования Хофстед разработал методику анкетного опроса респондентов, а на втором этапе стал набирать базу данных. Поскольку IBM являлась очень крупной фирмой, Хофстедова база данных оказалась необычайно обширной: 72 филиала транснациональной корпорации IBM из 40 стран, 116 тысяч анкет на 20 языках.

Именно в процессе обработки собранной базы Хофстед начал рассматривать свое исследование как кросс-культурное, нацеленное на сравнительное изучение национальных особенностей работников. Так как служащие фирмы IBM были схожи между собой по многим признакам (профессиям, корпоративной культуре, образованию и т.д.), то сам собой напрашивался вывод о единственном принципиальном различии - их национальной культуре.

В 1976-1977 гг. начали выходить первые статьи Хофстеда, посвященные открытому им методу экономической компаративистики, а в 1980 г. появилась его знаменитая монография "Влияние культуры: международные различия трудовых ценностей". Эта книга очень быстро завоевала статус классической, положив начало новому научному направлению.

Не остановившись на достигнутом, Хофстед и его сторонники продолжили поиск наиболее подходящей методики для выделения культурных универсалий. Самому создателю этнометрии, в частности, не нравилось то, что выделенные им ценности трудового поведения отражали, прежде всего, западную культуру. Это было вполне закономерным: поскольку руководители IBM являлись представителями западной культуры, Хофстед был изначально вынужден "приноравливаться" к культурному уровню своих заказчиков. Однако когда в 1980-е годы он стал заниматься чисто научной работой, появилась возможность усовершенствовать методику.

С учетом новых исследований Хофстед разработал новый вариант своей методологии - "Модуль исследования ценностей 1994" (Value Survey Module 1994 - VSM 94), краткую анкету из 20 основных вопросов (по четыре на каждый из пяти культурных показателей). Именно она в основном использовалась последователями Хофстеда. Совсем недавно появилась новая версия методики - "Модуль исследования ценностей 2008" (VSM 08).

В Хофстедовой методике рассчитывались индексы пяти ментальных ценностей: индивидуализм; дистанция власти; избегание неопределенности; маскулинность; долгосрочная ориентация (первоначально этот показатель называли "конфуцианским динамизмом"). Каждая из исследованных по Хофстедовой методике стран получает числовые оценки по этим пяти измерениям, которые варьируются обычно в интервале от 0 до 100. В таблице 1 показаны Хофстедовы индексы по некоторым странам; общее число стран, изученных по его методике, сейчас составляет порядка 60.

Показатели Хофстедовой методики. Каков же смысл выделенных Хофстедом показателей? Одни из них (индивидуализм и дистанция власти) в принципе совпадают с обыденными представлениями о базовых ценностях человеческого поведения; другие не столь самоочевидны.

Индивидуализм (IDV) - это показатель того, что предпочитают люди - заботиться только о себе и собственных семьях либо объединяться в некие группы, которые несут ответственность за человека в обмен на его лояльность группе.

Индивидуалистической может быть названа культура, в которой индивидуальные цели ее членов не менее важны, чем групповые, а связи между отдельными личностями не обременены жесткими обязательствами действовать совместно. Ячейкой индивидуалистических культур выступает нуклеарная семья, в которой детей приучают быть самостоятельными, полагаться на свои силы. Коллективистская культура, наоборот, характеризуется тем, что в ней групповые цели превалируют над индивидуальными. Здесь люди проявляют изначальную заинтересованность в сплоченных группах. Лояльность к группе - одна из важнейших ценностей; прямое противостояние не приветствуется, так как нарушает общую гармонию.

Дистанция власти (PDI - Power Distance), или дистанция по отношению к власти, - это параметр, описывающий готовность людей принимать неравномерность распределения власти в институтах и организациях.

В культурах с высокой дистанцией власти власть рассматривается как наиболее важная часть жизни. Акцент делается на принудительную власть, а подчиненные и руководители находятся на двух разных ее полюсах, что воспринимается как естественный порядок вещей. Соответственно в обществе принято демонстрировать уважение и проявлять послушание в отношениях с вышестоящими на иерархической лестнице. Критика, конфронтация и неподчинение не поощряются. В культурах с низкой дистанцией власти преобладает мнение, что основная определяющая власти - это ее компетентность. Следовательно, и отношения между членами сообщества строятся на уважении к личности и равенстве, а неравенство в отношениях "начальник-подчиненный" не будет одобряться. Здесь каждый может свободно высказывать свое мнение вне зависимости от того, является ли оно критическим или нет и совпадает ли оно с мнением власть предержащих. Результатом таких довольно близких взаимоотношений становится меньшая формализованность взаимосвязей.

Избегание неопределенности (UAI - Uncertainty Avoidance) - показатель того, насколько люди терпимы к неопределенным ситуациям, пытаются уклониться от них посредством выработки четких правил, веря в абсолютную истину и отказываясь терпеть девиантное поведение.

Представители культур с высоким уровнем избегания неопределенности ориентируются на четкие правила. Они отличаются потребностью к формализованным указаниям и нормам поведения, высоким уровнем тревожности, лихорадочностью в работе или "авральностыо", склонностью к внутригрупповому согласию, а также низкой толерантностью к людям или группам с отличающимися идеями или поведением. Эти культуры больше сопротивляются любым изменениям и мало склонны к риску. В культурах с низким уровнем избегания неопределенности, напротив, принято толерантное отношение к ситуациям неопределенности. Люди в сложных ситуациях импровизируют и проявляют инициативу, характеризуются большей склонностью к риску. В странах с такой культурой наблюдается негативное отношение к введению строго формализованных правил, поэтому они устанавливаются только в случае большой необходимости. В целом люди здесь считают, что они способны решать проблемы и без детальных формальных правил.

Маскулинность (MAS - Masculinity) - это оценка склонности людей к напористости и жесткости, сосредоточенности на материальном успехе в ущерб интересу к другим людям.

Речь идет о том, являются ли наиболее важными "мужские" (типа "настойчивость", "самоуверенность", "успех и конкуренция") или "женские" ("жизненные удобства", "поддержание теплых личных отношений", "забота о слабых", "солидарность", "скромность") ценности. В обществах с повышенным показателем маскулинности социальные роли мужчин и женщин резко различаются. Там считается общепринятой ориентация мужчин на материальный успех и жесткость в занимаемых позициях в противоположность женским ценностям, среди которых главное место занимают скромность и чуткость. В культурах такого типа приветствуются конкурентная борьба, соревновательность и стремление победить. В работе приоритет отдается результату, а награждают по принципу реального вклада в дело. В феминных культурах ролевым различиям между мужской и женской частью населения не придается большого значения. Более того, и те и другие демонстрируют большое сходство в занимаемых позициях и во взглядах. Особое внимание со стороны всех членов общества уделяется скорее духовным, чем материальным ценностям - таким как поддержание взаимоотношений между людьми, забота о ближних, внимание к человеку. Предпочтительным путем разрешения конфликтов считается поиск компромисса, а награждение за труд происходит по принципу равенства.

Наконец, долгосрочная ориентация (LTO - Long Term Orientation) - показатель того, насколько общество проявляет прагматизм и стратегически ориентируется на будущее, в противоположность традиционализму и краткосрочной (тактической) ориентации.

В обществах с сильной долгосрочной ориентацией люди признают важность настойчивости, статусного принципа взаимоотношений, бережливости и чувства стыда. Все эти ценности способствуют предпринимательской активности. Так, упорство и настойчивость - это ключ к любой предпринимательской деятельности, гармоничная и устойчивая иерархия облегчает исполнение ролевых обязанностей, бережливость способствует накоплению капитала, который затем можно снова инвестировать в дело, и, наконец, чувство стыда заставляет людей быть более чувствительными к социальным контактам и стремиться выполнять взятые на себя обязательства. Низкий показатель конфуцианского динамизма, или краткосрочная ориентация, наоборот, тормозит предпринимательство. Стремление к устойчивости и стабильности при превышении определенной нормы препятствует инициативе, рискованности и гибкости, которые так необходимы предпринимателю в условиях постоянно меняющегося рынка. "Спасение лица", чрезмерное уважение традиций напрямую взаимосвязано с неприятием всякого рода новшеств. А взаимный обмен подарками, поздравлениями и покровительством - это ритуал, который больше внимания уделяет безукоризненности манер, чем выполнению поставленных задач.

Критика и развитие Хофстедовой методики. Признавая заслуги голландского исследователя, ученые отмечают некоторые недостатки предложенной им системы показателей.

Главный аргумент "против" - это сомнения в операционализации этих показателей. Еще в 1980-х годах в ряде работ отмечалась некоторая произвольность эмпирических индикаторов, выбранных Хофстедом для каждого из показателей: те характеристики, по которым строятся индексы, во многом отражают предпочтения самого Хофстеда. К тому же было замечено, что некоторые индикаторы фигурировали не в одном (как принято в большинстве социологических опросов), а в нескольких финальных показателях. Критиками выдвигалась идея о необходимости разработки показателей сквозь призму разных культурных перспектив, а не только с точки зрения культуры, которая заведомо присуща в первую очередь западному человеку. Последнее замечание было, как отмечалось, позже частично снято самим Хофстедом: он ввел новый показатель - конфуцианский динамизм, который основам на китайской культурной традиции.

После исследования Хофстеда этнометрические проекты стали пользоваться большой популярностью. Их проведение ограничивалось тем, что репрезентативный охват десятков стран - это научная работа, требующая больших денежных средств. Тем не менее, в 1990-х годах началась разработка нескольких аналогичных проектов. Их руководители предлагали собственные подходы к операционализации представленных Хофстедом показателей, а также выделяли дополнительные параметры национальной ментальности.

Именно по этому пути пошел проект GLOBE под руководством Р. Хоуза.

В проекте GLOBE использовалась очень большая анкета из 758 вопросов. С самого начала в нем участвовали примерно 170 социологов и специалистов по менеджменту из более, чем 60 стран мира. Та часть концептуальной модели, которая была посвящена изучению культурных показателей, в целом основывалась на теоретических постулатах Хофстеда. Именно поэтому проект GLOBE правомерно рассматривать как одну из вариаций работ голландского ученого. Главное отличие данного проекта состоит в расширении числа самих культурных показателей (их не 5, как у Хофстеда, а в несколько измененной операционализации некоторых параметров, заимствованных у Хофстеда.

Из четырех Хофстедовых показателей неизменными остались только два - дистанция власти и избегание неопределенности. Два оставшихся показателя претерпели изменения. Вместо показателя "маскулинность" в GLOBE ввели два других - "гендерный эгалитаризм" и "напористость". "Коллективизм" в GLOBE измерялся не по одной шкале, как у Хофстеда, а по двум - "общественный" и "семейный" коллективизм (вторая шкала основывалась на работах Г. Триандиса). Кроме того, добавились три новых показателя - "гуманистическая ориентация", "ориентация на будущее" и "достижительность".

Данные, собранные в процессе осуществления основной фазы исследования GLOBE, основаны на анкетном опросе менеджеров среднего звена (число респондентов составляло 17 тысяч человек), представляющих 825 организаций из 61 страны мира (в каждой географической зоне выбирали не меньше 3 стран).

3. Исследования, альтернативные методике Хофстеда

Проект WVS. Методика Хофстеда имеет по исходному замыслу статический характер - она призвана фиксировать те характеристики национальных культур, которые наиболее стабильны. В отличие от нее широкомасштабный групповой проект "Всемирное исследование ценностей" (The World Values Survey - WVS) под руководством P. Инглхарта ставил перед собой цель изучить, прежде всего, динамические процессы - социокультурные и политические изменения, происходящие в современном мире. Теоретической базой этого проекта являлась теория модернизации, интегрирующая идеи многих ученых, сторонников формационных теорий.

Начало проекту WVS было положено еще в 1981 г., когда начался проект "Европейское исследование ценностей" (European Values Surveys - EVS). В конце 1990-х годов участники проекта сосредоточились на изучении не западных обществ, а также на анализе развития демократической политической культуры в странах так называемой третьей волны демократизации. Во главе проекта WVS встал Р. Инглхарт - профессор политологии и директор программ Института социальных исследований при Университете штата Мичиган. За 20 лет работы проекта было изучено 66 стран со всех континентов планеты.

В целом в проекте "Всемирное исследование ценностей" делался акцент на политическую составляющую жизни общества. Точнее говоря, речь шла о процессах демократизации и изменениях в культурных ценностях, связанных с этим процессом. Не последнюю роль в установлении взаимосвязей играла и экономическая подсистема общества. Чтобы эффективно сравнивать между собой разные культуры и сделать вывод, что ценностные различия "имеют значение", необходимо было провести кросс-культурный анализ. Эту работу осуществил в 1997 г. Инглхарт, проанализировав данные исследований 1990-1991 гг. на выборке 43-х стран. Результатом его работы стал вывод о существовании стабильных различий мировоззрения людей, живущих в богатых обществах, от мировоззрения "бедняков" по целому набору политических, социальных и религиозных норм и представлений.

Большую часть этой межкультурной вариативности можно было объяснить с помощью двух показателей, выделенных Инглхартом. Основными ценностными доминантами первого показателя ("традиционные/секулярно-рациональные ценности") выступают повиновение, национальная гордость, преклонение перед властью и авторитетом.

Таким образом, по Инглхарту, под традиционным понимается такой тип общества, где главенствующие ценности - это Бог, Родина и Семья. Цель жизни в традиционном обществе - сделать все возможное, чтобы родители гордились тобой. Люди в обществах подобного типа ориентированы на социальное согласие. В таких странах отдают предпочтение консенсусу, а не открытому конфликту. Можно сказать, что это общества с ценностями доиндустриального типа. Общества секулярно-рационалыюго типа имеют противоположные характеристики.

Во втором показателе Инглхарта ("ценности выживания/ самовыражения") главенствующую роль играют стремление к самовыражению, защите своих прав, доверие к людям.

Общества, для которых характерна ориентация на ценности выживания, развиваются в условиях ненадежности условий жизни и низкого уровня благосостояния. Жители этих стран ощущают опасность, исходящую от иностранцев, не приветствуют этническое разнообразие и культурные изменения. Неопределенность вызывает у них неуверенность по поводу условий выживания. Чтобы максимизировать предсказуемость, люди ориентируются на абсолютные правила и хорошо знакомые нормы. В таких странах преобладают традиционные тендерные роли и авторитарные политические воззрения. Общества, ориентирующиеся на ценности выживания, имеют низкий уровень межличностного доверия. В этих обществах доверяют науке и технике, но мало внимания уделяют окружающей среде.

Другие культурные установки характерны для обществ, в которых выживание рассматривается как нечто само собой разумеющееся и где ориентируются на ценности самовыражения. В этих обществах резко повышается роль таких ценностей, как защита окружающей среды, стремление к участию в принятии решений в экономической и политической жизни общества. Один из показателей равноправия - это признание того, что женщины могут быть политическими лидерами наравне с мужчинами. Общества, достигшие высокого уровня безопасности, во главу угла ставят проблемы доверия, субъективного благосостояния, политической активности и самовыражения. Этническое и культурное разнообразие воспринимается не как угроза, а как стимулирующий фактор.

Основное различие между ценностями выживания и ценностями самовыражения заключается в поляризации материалистических и постматериалистических ценностей. Общества, которые уже прошли ступень, связанную с борьбой за выживание, ориентируются на защиту окружающей среды, развитие разного рода общественных движений и, наконец, выдвигают серьезные требования, связанные с экономической и политической демократией. Ничего этого нет в обществах, где основную роль продолжает играть борьба за выживание.

Методика Ф. Тромпенаарса. Наряду с коллективными проектами, среди этнометрических исследований есть и труды самостоятельно работающих обществоведов. Один из них - соотечественник, ученик и активный критик Хофстеда, голландский социальный психолог Фоне Тромпенаарс. Признавая за Хофстедом несомненное новаторство, он считает, что его концепция имеет некоторые существенные ограничения.

Чтобы устранить недостатки методики Хофстеда, Тромпенаарс предложил свой собственный подход к этнометрии - "семииндексную культурную модель". Отправной точкой для этой модели служат те процессы, которые конституируют ценностную систему сообщества, влияющую на достижение этим обществом благоденствия. К таковым Тромпенаарс отнес семь фундаментальных процессов, а затем каждому из них поставил в соответствие определенный культурный показатель.

Первоначальные эмпирические исследования кросс-культурного характера по методике семи культурных показателей Тромпенаарса относятся к рубежу 1980-1990-х годов. Наиболее важные результаты исследований, которые проводил Тромпенаарс, изложены в его книге "Семь культур капитализма". Эта работа основана на анкетировании 15 тысяч менеджеров, проведенном голландским Центром международных деловых исследований. Кроме семи "высокоуспешных" культур (США, Великобритания, Швеция, Франция, Япония, Голландия и Германия) в выборку попали и некоторые другие страны. Анкета исследования культурных различий между нациями насчитывает 34 вопроса, которые сформулированы как дилеммы (9).

Получив шкалы, отчасти схожие с теми, которыми оперирует и Хофстед, Тромпенаарс, однако, иначе их интерпретирует. Каждая из полученных шкал представляет собой дилемму, то есть наличие противоположности, но возможность решить эту дилемму делает различные позиции совместимыми. Таким образом, шкала приобретает форму замкнутого круга.

Первая культурная дилемма Тромпенаарса - это "Универсализм vs. Партикуляризм".

В универсалистских культурах люди считают, что законы, общие правила, стандарты и кодексы имеют приоритет над интересами друзей и близких. Правила применяются ко всем без разбора и действуют для всех одинаково в любой ситуации. В таких странах закон и истина считаются более значимыми, чем межличностные отношения. В спорных случаях правила рассматриваются как эталонные, люди пытаются изменять не сами правила, а отношение к ним других. Для партикуляристских культур главным является, наоборот, не буква, а дух закона. Правила в таких культурах рассматриваются приемлемыми, только если из них можно сделать исключение в определенных случаях. Правила важны не более чем ощущение, что в любой ситуации человек может рассчитывать на помощь своих друзей и близких. Здесь межличностные связи важнее абстрактных правил, поэтому поведение человека сильно зависит от конкретных обстоятельств и вовлеченных в ситуацию людей.

Следующая культурная дилемма Тромпенаарса - это "Индивидуализм VS. Коммунитарностъ".

В обществах с высоким показателем индивидуализма интересы личности (личные достижения и благосостояние) ставятся выше интересов группы. В любой ситуации человек сначала будет заботиться о своих личных интересах и о благополучии собственной семьи. Граждане этих стран считают качество жизни непосредственно зависящим от возможностей индивидуальной свободы и личностного развития. Общество оценивается с точки зрения того, как оно обслуживает индивидуальные интересы своих членов. При преобладании коммунитарности интересы группы, наоборот, превалируют над индивидуальными интересами. Отдельные члены общества несут ответственность за то, чтобы их действия шли на пользу всему обществу. Качество жизни зависит, по мнению людей, от того, как они заботятся о своих согражданах, даже ценой собственной свободы. Здесь оценке подвергается не общество, а человек, значимость которого связана с тем, как он служит интересам общества.

Остальные культурные дилеммы, используемые Тромпенаарсом, таковы: "Специфичность VS. Диффузностъ" (как люди воспринимают окружающий мир - как сумму самостоятельных компонентов или как единое целое); "Аффективностъ VS. Нейтральность" (насколько люди стесняются публичного проявления сильных чувств и эмоций); "Достигнутое VS. Предопределенное" (ценятся ли в обществе личные достижения или индивид оценивается по социальному статусу, полученному при рождении); "Внешний контроль VS. Внутренний контроль" (считают ли люди, что внешней средой надо управлять, или же они стремятся жить в гармонии с окружающим миром); "Последовательность VS. Синхронность" (различия между культурами строятся на структурировании времени и ориентации на прошлое, настоящее или будущее).

Следует обратить внимание на одну важную особенность методики Тромпенаарса: для расчета каждого из ценностных индексов он предлагал респондентам несколько ситуационных "задачек", и индексом считался процент респондентов в каждой стране, которые выбирали "правильный" ответ.

В частности, для оценки склонности людей разных наций к индивидуализму респондентам предлагалось ответить на три вопроса.

Помимо охарактеризованных нами четырех методик есть и некоторые иные. Так, растет известность работ израильского психолога Ш. Шварца, чей доклад в апреле 2008 г. на конференции в ГУ-ВШЭ по проблемам модернизации стал одним из наиболее ярких событий этого научного форума. Однако степень популярности иных методик (помимо названных нами четырех) среди специалистов по экономической компаративистике пока ниже.

Попробуем теперь свести в одну таблицу все показатели, используемые в рассмотренных нами этнометрических методиках, и понять, насколько они близки друг другу.

Из таблицы видно, что наиболее общей частью различных этнометрических методик являются показатели, характеризующие ментальные ценности индивидуализма и иерархичности ("индивидуализм" и "дистанция власти" по Хофстеду), что закономерно, ведь именно эти ценности считаются базовыми неформальными институтами западноевропейской цивилизации. Следовательно, анализируя особенности российской экономической ментальности, надо обратить первостепенное внимание на индикаторы индивидуализма и иерархии.

4. Россия в этнометрических координатах

Рассмотрим теперь, какое место занимает наша страна на ментальных "картах мира", построенных при помощи разных этнометрических методик.

Россия на Хофстедовой "карте мира". Первые этнометрические оценки "души России" по методике Хофстеда производились еще в последние годы существования СССР. До 2000-х годов, впрочем, подобные исследования оставались эпизодическими.

Можно вспомнить всего три опыта: оценки самого Г. Хофстеда, приведенные в его работах 1990-2000-х годов; материалы Д. Боллингера, полученные в 1989 г. в СССР в результате опроса по Хофстедовой методике слушателей Высшей Коммерческой Школы Управления в Москве; материалы А.И. Наумова, полученные в ходе проведения опросов по авторской версии Хофстедовой методики в период с октября 1995 г. по июнь 1996 г.

В 2000-е годы этнометрическое изучение России по методике Хофстеда стало производиться гораздо активнее. К настоящему времени можно пользоваться данными еще шести исследований.

Это материалы международного исследования GLOBE (1995-2002 гг.), основанного отчасти на методике Хофстеда; данные, полученные в ходе исследования, проведенного в Нижегородской и Ярославской областях осенью 2002 г. в рамках проекта Центра конфликтологии Института социологии РАН "Региональные конфликты", а также данные по Тюмени, Уфе и Москве, полученные в ходе сопряженных исследований ИС РАН; материалы исследования Ю.В. Латова и Н.В. Латовой "Экономическая ментальность россиян: Тула - Россия - мир" 2002-2003 гг. в рамках грантовой программы МИОН, в ходе которого было проведено анкетирование по методике Хофстеда в Туле; данные анкетирования на четырех предприятиях (по одному в Самаре, Муроме, Волжске и Москве) по адаптированному варианту методики Хофстеда, проведенного под руководством В.А. Ядова в 2002 г.; результаты опроса школьных работников общего образования России, проведенного в 2004-2005 гг. старшим преподавателем кафедры управления человеческими ресурсами АПК и ППРО Д.Е. Фишбейном под руководством К.М. Ушакова; данные организованного нами в 2004 г. опроса по анкете VSM 94 по репрезентативной выборке в Туле, Ставрополе и Тюмени.

Казалось бы, мы можем работать с Хофстедовыми индексами, полученными в ходе 8 исследований не только по России в целом, но еще и по более чем, 10-ти городам. К сожалению, материалы далеко не всех исследований сопоставимы друг с другом.

Относительно надежными и сопоставимыми с основным массивом Хофстедовых индексов являются данные только по трем городам (Тула, Ставрополь, Тюмень), полученные в 2003 (для Тулы) и в 2004 (для Тулы, Ставрополя и Тюмени) годах.

Если сравнить данные по Хофстедовым индексам из табл. 5, то значения интересующих нас двух Хофстедовых показателей России, сопоставимые с основным массивом данных по другим странам мира, можно описать так: для IDV - 50-60 пунктов, данная оценка достаточно надежна, хотя возможны отклонения в сторону более высоких оценок; для PDI - вероятно, 40-50 пунктов, но надежность этой оценки низкая, возможна сильная дисперсия в обе стороны.

Построим теперь, используя данные Хофстеда, "карту" ценностных показателей разных стран мира и определим на ней место России. Эта "карта" покажет нам, какие именно страны наиболее близки к России по своей хозяйственной культуре. Поскольку у Хофстеда пять ценностных показателей, полная ментальная "карта мира" должна быть пятимерной. Но для нашей темы можно ограничиться одной двухмерной проекцией этой "карты", показывающей индексы PDI и IDV. Для облегчения восприятия на графике указаны данные не по всем странам, измеренным "общим аршином" Хофстеда, а лишь по 24-м.

Не раз высказывалось мнение, будто никаких различий между западной и восточной ментальностыо на самом деле нет. На нашей "карте" группировка стран Востока выделена сплошной линией, стран Запада - пунктиром. Видно, что эти две группы довольно сильно отличаются друг от друга. Страны западно-европейской культуры (Запад) сгруппированы в правом нижнем углу, для них типичны сильный индивидуализм и низкая дистанция власти. Страны же Азии, Африки и Латинской Америки (Восток) сгрудились в левом верхнем углу, демонстрируя слабый индивидуализм и высокую дистанцию власти.

К какой же группе наиболее близка на этой "карте мира" наша страна? Данные по России показывают "на глазок", что она занимает промежуточную позицию между Востоком и Западом. Положение России представлено на Хофстедовой "ментальной карте мира" не точкой, а "пятном": пока репрезентативных Хофстедовых опросов по России в целом не проводилось, о координатах России на этой карте лучше делать выводы без чрезмерной категоричности.

В наших более ранних публикациях , до обработки данных проведенного в 2004 г. исследования, мы писали, что экономическая ментальность России промежуточна между Востоком и Западом, причем она даже чуть ближе к Востоку, а потому Россия - скорее "Азиопа", чем Евразия. Сейчас мы склонны быть менее категоричными. Вероятно, истина в буквальном смысле слова лежит посередине: российская менталъностъ - промежуточная между "западной " и "восточной". Мы, россияне, почти в равной степени отличаемся и от "нормального" Запада, и от "нормального" Востока - мы "не нормальны" и по западным, и по восточным меркам. Впрочем, согласно последним данным, основанным на Хофстедовой методике, начинает казаться, что Россия чуть ближе к Западу, а потому она, вероятно, все же чуть больше Евразия, чем "Азиопа".

Проверим далее, насколько выводы, сделанные на основе использования методики Г. Хофстеда, совпадут с выводами на основе других методов.

Сравнение России с другими странами по методике GLOBE и по другим, не Хофстедовым методикам. В проекте GLOBE для каждой страны рассчитывалось два показателя ментальных ценностей: один характеризует то, что считают желаемым ("как должно быть), другой - то, что существует в данный момент времени ("как есть"). Показатель "дистанции власти" в этом проекте близок к Хофстедовому, однако вместо одного показателя коллективизма - два (один характеризует поведение в обществе, другой - в семье).

Деление на "Восток-Запад" по методике GLOBE в принципе сохраняется, хотя и в менее четкой форме. Если посмотреть на характеристики мира "как есть", то видно, что страны Востока имеют, как правило, более высокие показатели дистанции власти, но о различиях по показателям коллективизма говорить труднее. По характеристикам мира как "должно быть", получается противоположное: желаемые показатели стран Востока отличаются от показателей стран Запада более высоким коллективизмом но по дистанции власти различия не прослеживаются.

А что же Россия? На ментальной "карте мира "как есть"" Россия оказывается вполне восточной страной с высоким уровнем дистанции власти и чуть повышенным уровнем коллективизма. Самое удивительное - на ментальной "карте мира "как должно быть" представления россиян о желательном уровне дистанции власти не имеют сильных отличий ни от Востока, ни от Запада. Зато желаемый ими уровень коллективизма оказался экстремально низким, много ниже, чем в странах Запада. Согласно методике GLOBE, напрашивается парадоксальный вывод: Россия является обществом с восточными ценностями, но россияне желают стать не просто западными, а прямо-таки "ультразападными" людьми, с минимальным уровнем общественного коллективизма.

Как выглядит Россия на фоне стран Востока и Запада с точки зрения методик, сильно отличающихся от подхода Хофстеда. По "Ментальной карте мира" по данным WVS, видно, что в правой части графика (где индексы "выживания/самовыражения" выше нуля) абсолютно доминируют страны Запада, в то время как в левой части (с низкими индексами "выживания/самовыражения") их почти нет. По вертикальной оси различия между Западом и Востоком не прослеживаются. Итак, можно утверждать, что поляризация "Восток-Запад" существует по ценностям "выживания/самовыражения", однако ее нет с точки зрения оппозиции "традиционные секулярно-рациональные ценности".

Россия на "карте мира" WVS находится в левом верхнем углу и выглядит, несомненно, как страна Востока: ее индекс по шкале "выживание/самовыражение" по состоянию на конец 1990-х годов - один из самых низких в мире. Впрочем, из этого наблюдения опасно делать далеко идущие выводы. Как уже указывалось, динамика индексов WVS отражает не глубинные, а поверхностные изменения. Поскольку в 1990-е годы Россия переживала сильный социально-экономический кризис, немудрено, что россияне больше ориентировались на ценности выживания, а не на ценности самовыражения. Самое интересное - как изменился (и изменился ли) вектор динамики ценностей россиян в относительно благополучные 2000-е годы. К сожалению, открытых данных об этом в рамках проекта WVS пока нет.

Теперь рассмотрим, как выглядит Россия на фоне других стран мира с точки зрения методики Тромпенаарса, в рамках которой для нас наибольший интерес представляет оппозиция "Индивидуализм vs. Коммунитарность".

Россия в системе координат Тромпенаарса выглядит очень любопытно. По дилемме "Качество жизни" Россия, как и на Хофстедовой "карте мира", расположена в центре. Поскольку на одном краю схемы сосредоточены страны Востока (низкая ценность свободы), а на другом - страны Запада (высокая ценность свободы), то Россия расположена между ними, больше сближаясь с Западом (она находится между Швецией и Бельгией). Но другие две дилеммы принесли неожиданные результаты: и по дилемме "Организация труда", и по дилемме "Ответственность" Россия оказалась с сильным отрывом на самом краю, причем там, где группируются страны Запада. Снова напрашивается парадоксальный вывод: по некоторым показателям экономической ментальности Россия - "ультразападная" страна!

Этот неожиданный вывод можно интерпретировать двояким образом. С одной стороны, формулировка вопроса выглядит так, что при ответе на вопрос по дилемме "Качество жизни" респондент свидетельствует о том, "как должно быть", а по двум другим дилеммам - о том, "как есть" в реальной жизни. В таком случае сильное расхождение между ними можно объяснить тем, что в постсоветской России граждане желают уравновесить ценности индивидуализма и "коммунитарности", а их заставляют работать по принципам "дикого капитализма", где доминируют ценности индивидуализма. Но возможно и иное объяснение - не через различие формальных (организационных) и неформальных (ментальных) институтов, а через противоречие внутри самого комплекса неформальных ценностей хозяйственной культуры. Иначе говоря, очень может быть, что на уровне общих принципов россиянин колеблется между коллективизмом и индивидуализмом, но когда речь заходит о конкретных производственных ситуациях, он демонстрирует сильнейшую приверженность индивидуализму (по принципу "каждый за себя"). Чтобы понять, какое объяснение ближе к истине, нужны новые исследования.

Попробуем подвести итог нашему обзору сравнительного измерения экономической ментальности и свести воедино оценки места России в системе "Восток-Запад", сделанные при помощи четырех наиболее известных этнометрических методик.

Как мы видим, современный уровень этнометрических исследований России пока не позволяет высказывать уверенные суждения, является ли Россия Востоком, Западом или третьей равноценной мега-цивилизацией. Эта неопределенность связана, очевидно, не столько с недостатками этнометрических методик, сколько со слабой источниковедческой базой. В нашем обзоре показано, что даже исследования по методике Хофстеда, по которым накоплено больше всего данных, пока позволяют делать лишь гипотетические суждения о значениях индексов для России в целом и об их дифференциации по регионам. Примерно такова же ситуация и с использованием в России других этнометрических методик.

Слабое развитие этнометрии в современной России создает большие препятствия для решения часто обсуждаемой проблемы выбора зарубежных институтов, которые можно было бы импортировать в нашу страну. Уже осознано, что лучше приживаются те импортные институты, которые конгруэнтны (близки) уже существующим отечественным институтам. Как следует из этнометрических исследований, российская экономическая ментальность - фундаментальный неформальный институт российской экономики, - вероятно, сильно отличается как от "типично западной" ментальности, так и от "типично восточной". На основе этого наблюдения можно усомниться в успехах институционального импорта вообще - и с Запада, и с Востока. Впрочем, институты тех стран, чьи этнометрические характеристики наиболее близки к России, будут все же обладать достаточно высокой конгруэнтностью, именно они могут прижиться на российской почве.

Другой важный вывод, который можно сделать на основе этнометрических данных, - это необходимость при импорте институтов учитывать региональную дифференциацию. Признавая ментальное единство России, следует обращать особое внимание на существенные различия между ее регионами: например, между "западной" Тюменью и "восточным" Ставрополем.

В любом случае первостепенной задачей для российских экономистов, занимающихся экономической ментальностью как базовым неформальным институтом, является накопление базы данных по этнометрическому анализу России и творческое осмысление полученной информации.

Литература

1. Беляшин А. Дэниел Каисмаи и Верном Смит: экономический анализ человеческого поведения (Нобелевская премия за чувство реальности) // Вопросы экономики. 2003. N 1.

2. Практически единственным обобщающим исследованием отечественных обществоведений по данной тематике является монография. //Лебедева Н.М., Татарка А.И. Ценности культуры и развитие общества. - М.: Изд-во ГУ-ВШЭ, 2008.

3. Hofstede G. Culture's Consequences: International Differences in Work-Related Values. L.: Beverly Hills, 1980.

4. Roberts К., Boyacigiller N. Cross-national organisational research: The grasp of the blind men // Research in Organizational Behavior. 1984. - Vol. 6. P. 423-475.

5. House R., Hangcs P. Cultural influences on Leadership and Organizations. Project GLOBE // Advances in Global Leadership. 1999. - Vol. 1. P. 171-233.

6. Грачев М. Менеджмент в "международной системе координат" // Экономические стратегии. 1999. N 2. С. 19-32.

7 Inglehart R., Raker W. Modernization, Cultural Change, and the Persistence of Traditional Values // American Sociological Review. 2000. Vol. 65, No 2. P. 9 - 51.

8. Инглхарт Р. Культура и демократия // Культура имеет значение. Каким образом ценности способствуют общественному прогрессу. М.: Московская школа политических исследований, 2002. С. 106 128.

9. Hampden-Turncr С., Trompenaars F. The Seven Cultures of Capitalism. L.: Piatkus, 1994.

Размещено на Allbest.ru