Перспективы развития мировых цивилизаций в рамках новейших экономических теорий

Размещено на http://www.allbest.ru/

Цивилизация на нашей планете до сих пор жива благодаря тому, что люди, становясь сильнее, в конечном счете, умели становиться и мудрее. А. Назаретян

В современных условиях обострились факторы риска, которые глобально влияют на развитие мировой цивилизации. Этим объясняется актуальность темы моего выступления - “Перспективы развития мировых цивилизаций в рамках новейших экономических теорий (или: перспективы развития экономики стран в свете новейших теорий цивилизаций).

В современных условиях одним из основных направлений, предопределяющих и одновременно синтезирующих развитие всех форм международных экономических отношений, является процесс глобализации экономики. Очевидно, что это должно получить свое отражение в развитии теорий мировых цивилизаций, где теории глобализации экономики заняли особое место.

Арнольд Тойнби (1889 - 1975), сторонник теории локальных цивилизаций, называл цивилизацией устойчивую общность людей, объединённых духовными традициями, сходным образом жизни, географическими, историческими рамками. А Освальд Шпенглер (1880 - 1936), основоположник культурологического подхода к историческому процессу, считал, что цивилизация - это высший уровень, завершающий период развития культуры, предшествующий её смерти. Одно из современных определений этого понятия такое: цивилизация - это совокупность материальных и духовных достижений общества.

Давайте обратим внимание на причины, влияющие на появление глобальных проблем, а следовательно и на возможности развития мировых цивилизаций: гиперглобализм управление цивилизация

- глобализация мира;

- огромные масштабы человеческой деятельности и неспособность человека рационально распорядиться этой могучей силой.

Глобальные проблемы - это совокупность проблем человечества, возникших во второй половине XX в., угрожающих существованию мировой цивилизации.

Обратите внимание на классификацию глобальных проблем.

В современной науке нет устойчивого перечня и единой такой классификации глобальных проблем.

Классификация глобальных проблем

Безудержный рост стандартов потребления губителен для общества и природы, научно-техническая и технологическая революции должны направить усилия на разработку “щадящих” технологий в интересах выживания, сохранения природной среды существования человечества.

Каким образом человечество должно прийти к осознанию данных идей?

Это должно произойти через духовное возрождение человечества. Например, английский ученый-гуманист Арнольд Тойнби призывал прийти к этому через религию. Члены Римского клуба говорят о возрождении нравственно-духовных ценностей в целом.

Только через изменение ценностных установок возможно сохранение цивилизации. Будущее человечества зависит от того, насколько быстро и полно будут осознаны и приведены в действие главные факторы устойчивого развития.

Оценивая сформировавшиеся в последние годы теоретические воззрения по проблемам развития экономики, можно условно выделить три основных направления различных подходов экономистов и политологов:

1) гиперглобалистское направление;

2) скептическое направление;

3) трансформационное направление.

Первое из них (гиперглобалистское) связано с абсолютизацией процесса стирания национальных границ и исчезновения культурных различий между странами. Определяющим здесь становится свободное движение капитала, товаров и информации в рамках единого глобального рынка, процесс формирования которого идет еще с 70-х гг. XX в. В этих новых условиях, по мнению представителей данного направления, «национальный эгоизм» становится бессмысленным. К числу наиболее ярких его представителей можно относятся К. Омаи (К. Ohmae), Ф. Фукуяма (F. Fu-kuyamd) и Р. Райх (R. Reich).

Как полагает К. Омаи, современные национальные государства становятся локальными единицами власти в формирующейся глобальной системе, в которой определяющую роль играют финансовые рынки и ТНК. «В сегодняшнем мире без границ, -- пишет К. Омаи, -- "невидимая рука" имеет радиус действия и силу, о которой Адам Смит мог только мечтать», а затем добавляет, что национальное государство и «невидимая рука» могут параллельно и одновременно сосуществовать только в том случае, если первое может контролировать и регулировать второе, чего в современных условиях не наблюдается.

На смену традиционным национальным государствам приходят, по мнению К. Омаи, так называемые «региональные государства», «естественные экономические зоны», «естественность» и масштабы которых формируются потребностями глобальной экономики.

Положения гиберглобализма развиваются и в работах такого известного футуролога, как Ф. Фукуяма. Он считает, что к настоящему времени уже, по существу, всеми развитыми странами созданы либерально-демократические политические институты, другими странами осуществляется реформирование в направлении рыночной экономики и более интенсивного включения в глобальную экономическую систему. Современная техника, воздействуя на национальные экономики отдельных стран, связывает их в единую глобальную экономическую систему, что создает предпосылки для всеобщей культивации либерального режима, который, в свою очередь, основывается на принципе всеобщего равноправия как высшей цели борьбы за человеческое достоинство.

По его мнению, ошибочна точка зрения о том, что экономика представляет собой сферу общественной жизни, имеющую собственные законы и существующую отдельно от остальных сфер общественной жизни. Ф. Фукуяма полагает, что «экономическая деятельность представляет собой важнейшую часть социальной жизни и скрепляется разнообразными нормами, правилами, нравственными обязательствами и другими обычаями, которые в совокупности и формируют общество», а «благополучие науки, как и ее способность к конкуренции, обусловлено единственной всепроникающей культурной характеристикой -- уровнем доверия, присущем данному обществу».

Какой же новый путь предлагает ей Фукуяма?

Прежде всего, конечно, он предлагает забыть о гегемонии, сколь угодно благожелательной. Гегемония - путь в никуда: мир никогда не признает ее легитимной.

Во-вторых, забыть об универсальности свободы. Как свидетельствует опыт хоть того же Китая, не говоря уже о мусульманском Ближнем Востоке, который, собственно, и является источником международного терроризма, универсальна свобода лишь в конечном счете, в исторической перспективе.

Одни народы готовы к ней сегодня, другие будут готовы через десятилетие, у третьих этот процесс может занять еще больше времени, в иных случаях намного больше. Важно лишь избегать амбициозных, но исторически и культурно не обоснованных проектов, способных максимизировать непредвиденные последствия (короче, не надо больше ничего, подобного вторжению в Ирак).

В-третьих, Фукуяма предлагает демилитаризовать то, что мы называем глобальной войной против терроризма. Ибо в основе ее на самом деле лежит борьба за умы и сердца народов, в данном случае мусульман. Другими словами, если это и война, то война идей.

Очевидно, что представители гиперглобализма, по существу, предсказывают полную культурную диффузию, сопровождающуюся потерей государствами своих основных функций, а в перспективе и отмиранием национальных государств вообще. Можно вполне определенно говорить о том, что гиперглобализм представляет собой крайнюю полюсную позицию, в рамках которой абсолютизируются некоторые реально осуществляемые аспекты современного развития общества. Не случайно позиции гиперглобалистов подвергаются активной критике. Как отмечает, например, Дж. Грей, «свободный от границ мир, управляемый не имеющими родины транснациональными корпорациями, есть корпоративная Утопия, а не описание сегодняшней действительности или будущей реальности».

Критика гиперглобализма в значительной мере осуществляется в рамках работ представителей так называемого «скептического» направления. К числу его активных сторонников можно отнести С. Хантингтона, П. Хирста, Г. Томпсона, С. Краснера. Обобщая позиции указанных авторов, можно их свести к следующим основным тезисам:

* достижение общей культурной конвергенции в конечном итоге невозможно;

* происходящее в современных условиях транснациональное движение товаров, рабочей силы, капитала имеет свою историю и знало в этой истории свои взлеты и падения, прогресс и регресс;

* хотя в истории и проявляется определенное ограничение роли государств, угрозы нациям и национальным государствам тем не менее не существует.

Как отмечает С. Хантингтон, процессы, идущие в современном мире, способствуют больше размежеванию и конфликту, чем культурной гомогенизации мира.

После того как фактически прекратила свое существование мировая социалистическая система хозяйства, в том новом мире, который пришел на смену двухполюсному (биполярному) миру, основные различия между людьми и народами стали, по С. Хантингтону, носить не политический и не идеологический, а культурный характер.

Как полагает С. Хантингтон, в современном мире «региональная политика осуществляется на уровне этнических отношений, а глобальная -- на уровне отношений между цивилизациями. Соперничество супердержав уступает место столкновению цивилизаций». По его мнению, столкновение цивилизаций может реализовать себя как межродовой конфликт глобального масштаба в двух формах -- на микро- и макроуровне. В первом случае речь идет о конфликтах между соседними государствами, которые представляют разные цивилизации, или между группами, представляющими различные цивилизации в рамках одного государства. Во втором случае конфликты происходят между ведущими государствами, представляющими разные цивилизации.

К числу возможных причин подобных конфликтов С. Хантингтон относит целый ряд проблем современной международной политики:

* усиление влияния на формирование глобальной политики и на деятельность таких международных организаций, как ООН, МВФ, Всемирный банк;

* соперничество в военной сфере;

* изменения в соотношениях экономических потенциалов стран, что находит свое проявление в усилении разногласий по вопросам международной торговли, иностранных инвестиций и т.д.;

* межэтнические конфликты (проявляющиеся, в частности, в попытках государств, представляющих одну цивилизацию, защитить родственное ему население в странах, относящихся к иной цивилизации);

* проблемы ценностей и культуры (конфликты по поводу которых возникают тогда, когда государство пытается искусственно навязывать свои ценности и культуру народу, относящемуся к иной цивилизации);

* возникающие в некоторых случаях территориальные проблемы, в которые оказываются вовлечены и ведущие страны мира.

Согласно выдвинутому им предположению, международные отношения в XXI веке будут определяться взаимодействием не национальных государств, а цивилизаций. События конца XX -- начала XXI века были названы им «столкновением цивилизаций», глобальной межцивилизационной войной. Эта гипотеза вызвала волну возмущения и критики по всему миру, особенно в России и странах Юго-восточной Азии. Однако, несмотря на многочисленные методологические несовершенства и явную политико-идеологическую ангажированность этой гипотезы, она по-прежнему волнует умы политологов. Хантингтон полагает, что в нарождающемся мире основным источником конфликтов будет уже не идеология и не экономика. Важнейшие границы, разделяющие человечество, и преобладающие источники конфликтов будут определяться культурой. Нация-государство останется главным действующим лицом в международных делах, но наиболее значимые конфликты глобальной политики будут разворачиваться между нациями и группами, принадлежащими к разным цивилизациям. Столкновение цивилизаций станет доминирующим фактором мировой политики. Линии разлома между цивилизациями -- это и есть линии будущих фронтов.

С. Хантингтон рассматривает восемь цивилизаций современного мира: западную, конфуцианскую, японскую, мусульманскую, индийскую, славянско-православную, латиноамериканскую и африканскую. При этом главной линией международных конфликтов, по его мнению, в перспективе будет конфликт между западной и остальными цивилизациями.

По его мнению, грядущие столкновения будут происходить не между государствами, Севером и Югом, богатыми и бедными, капитализмом и коммунизмом, и не во имя экономических интересов, а между тремя первыми из названных цивилизаций. Неизбежность такого столкновения объясняется следующими причинами. Во-первых, реальность и непримиримость различий между цивилизациями. Во-вторых, взаимозависимость мира, которая превращает его в «мировую деревню», влечет за собой рост межцивилизационных взаимодействий и увеличение миграционных потоков. В-третьих, происходящие в мире процессы экономической модернизации и социального развития отрывают людей от их корней и идентичностей, ведут к ослаблению государства и росту влияния религий. В-четвертых, всплеск межцивилизационных противоречий объясняется и двойственной позицией Запада: доминируя на международной арене в экономическом и научном отношении, он в то же время поощряет «возврат к истокам» в незападных цивилизациях, следствием чего является «дезападнизация» элит развивающихся стран. В-пятых, культурные особенности являются более устойчивыми, чем политические и экономические. Поэтому компромиссы в этой сфере найти гораздо труднее. Наконец, в-шестых, мировая экономика регионализируется: возникают крупные экономические объединения (ЕС, НАФТА, МЕРКОСУР и т. д.), что также усиливает « цивилизационное сознание», так как экономические организации базируются на общих культурных основаниях. «Цивилизационный шок» проявляется на двух уровнях - нижнем, между группами смежных культур, соприкасающихся друг с другом по линиям цивилизационных разломов, и верхнем, между государствами, принадлежащими к разным цивилизациям. Поэтому в краткосрочной перспективе не может идти никакой речи о становлении единой цивилизации, а в долгосрочной предполагается, что мир XXI века будет состоять из различных цивилизаций, каждая из которых должна будет научиться сосуществовать с другими.

С. Хантингтон показывает, что попытки Запада разными методами и с использованием различных международных институтов навязать всему остальному миру свои «правила игры», нормы, стандарты и моральные ценности встречают отпор со стороны других цивилизаций (в том числе и в виде религиозного фундаментализма, принимающего весьма опасные формы).

В целом С. Хантингтон, по существу, отвергает присущую представителям гиперглобализма возможность глобальной культурной «диффузии» и гомогенизации, в качестве антипода, противоставляя ей процесс культурной регионализации. С. Хантингтон придает существенное значение роли национальных государств, связывая ее с рамками той цивилизации, к которой они принадлежат.

С начала 90-х гг. был опубликован еще целый ряд работ, в которых критиковались положения гиперглобализма. К ним относятся работы таких авторов, как П. Хирст, Г.Томпсон, С. Краснер.

Хирст и Томпсон полагают, что, несмотря на достигнутый к концу 90-х гг. XX в. высокий уровень интернационализации экономической жизни, мировая экономика не стала еще полностью глобализированной. В качестве аргументов для обоснования данной позиции приводятся следующие: количество ведущих, подлинных ТНК еще относительно невелико и большинство из них продолжают оставаться «национально базированными»; международные потоки товаров, услуг и капитала все больше концентрируются внутри самой группы ведущих развитых стран с рыночной экономикой (речь, по существу, идет о триаде США -- Западная Европа -- Япония).

По мнению П. Хирста и Г. Томпсона, в современных условиях изменяются формы и методы управления экономикой -- политика в данной сфере становится полицентричной, при этом национальные государства превращаются в один из уровней сложной системы параллельно действующих и конкурирующих органов управления. Для того чтобы управление было эффективным, полагают они, необходимо «переплести» органы управления на международном и национальном уровнях в единую, достаточно хорошо интегрированную систему. Но центральное место в этих процессах «переплетения» должно занимать национальное государство.

П. Хирст и Г. Томпсон определяют следующие формы взаимодействия органов управления на трех указанных уровнях:

* управление с помощью заключения договоров между ведущими странами мира (особенно в рамках триады США -- Западная Европа - Япония) и др. и этом могут решаться, например, задачи стабилизации валютных курсов или ограничения краткосрочных спекулятивных финансовых операций;

* эффективное управление путем создания большинством стран мира международных органов регулирования определенных направлений экономической деятельности (например, система ГАТТ/ВТО);

* управление крупными экономическими пространствами на основе создания торговых блоков (например, ЕС, который уже далеко ушел от задач собственно «Общего рынка»), такие группировки могут успешно противостоять глобальному экономическому давлению;

* национальные государства в этих условиях проводят политику, уравновешивающую конкуренцию между частными и общественными интересами, в результате формируется «полудобровольная» («квазидобровольная») система экономической кооперации и содействия с целью регулирования, например, сферы финансов и т.д.;

* на региональном уровне могут решаться задачи поддержки индустриальных регионов с целью защиты их от внешних шоков и повышения их конкурентоспособности2.

Во взглядах П. Хирста и Г. Томпсона наиболее существенным положением, таким образом, является то, что они считают национальные государства центральным элементом и субъектом современного мирового хозяйства.

К позициям П. Хирста и Г. Томпсона во многом близки положения, развиваемые С. Краснером, который считает, что, несмотря на то, что глобализация делает более сложным контроль со стороны государств над протекающими в его экономическом пространстве процессами, способность государства на такой контроль сохраняется. Процесс глобализации, полагает он, протекает параллельно с процессом усиления государственной активности.

По мнению С. Краснера, в условиях глобализации особое значение приобретает «международно-признанный суверенитет». В современном мире уже ни одно государство не может в одностороннем порядке осуществлять полный контроль над процессами, протекающими как за рубежом, так и на собственной территории, возникает необходимость совместных действий, заключения международных соглашений и создания международных организаций. При этом особую значимость приобретает принцип «взаимного признания», соблюдение которого облегчает заключение международных соглашений, устанавливающих единые правила для всех государств. В связи с этим С. Краснер делает вывод, что заключения ряда исследователей о том, что глобализация подрывает основы национального государства, необоснованны.

Теории стадиального развития цивилизации (К. Ясперс, П. Сорокин, У. Ростоу, О. Тофлер и др.) рассматривают цивилизацию как единый процесс прогрессивного развития человечества, в котором выделяются определённые этапы (стадии). Этот процесс начался в глубокой древности, когда человечество перешло от первобытности к цивилизованности. Он продолжается и в наши дни. За это время произошли большие общественные изменения, которые затронули социально-экономические, политические отношения, культурную сферу.

Так, видный американский социолог, экономист, историк ХХ века Уолт Уитмен Ростоу создал теорию стадий экономического роста. Таких стадий он выделял пять:

Традиционное общество. Существуют аграрные общества с довольно примитивной техникой, преобладанием сельского хозяйства в экономике, сословно-классовой структурой и властью крупных земельных собственников.

Переходящее общество. Растёт сельскохозяйственное производство, появляется новый вид деятельности - предпринимательство и соответствующий ему новый тип предприимчивых людей. Складываются централизованные государства, усиливается национальное самосознание. Таким образом, созревают предпосылки для перехода общества на новую ступень развития.

Стадия “сдвига”. Происходят промышленные революции, за которыми следуют социально-экономические и политические преобразования.

Стадия “зрелости”. Идёт научно-техническая революция, растёт значение городов и численность городского населения.

Эра “высокого массового потребления”. Наблюдается значительный рост сферы услуг, производства товаров потребления и превращение их в основной сектор экономики.

В силу специфических российских условий, нашей стране, как никакой другой, следует ориентироваться в своем развитии на передовые, перспективные и системообразующие модели, выработанные человеческим разумом. Такая парадигма движения позволит, с одной стороны, извлечь ошибки из прошлых уроков отечественной истории, а с другой - выработать собственную стратегию стабильного развития, уточняя и дополняя концептуальные положения, декларируемые мировым сообществом, создавая на этой основе реальную программу реформирования России, нацеленную на разрешение собственных специфических проблем. Условия российского общества, безусловно, требуют не слепого копирования западных стандартов, а выработки собственных приоритетов (возможно, экологический императив и не будет доминировать в настоящее время) и этапов по воплощению идеалов стабильности. Разумное сочетание глобального и регионального, базирующегося на формулировании положений национально-государственных интересов и безопасности России, должно стать основой успеха стабилизационного процесса.

Таким образом, активизация научной разработки, социально-экономической, экологической реализации идеи стабильного развития, активное участие в глобальных проектах во многом могут помочь российскому обществу и государству занять достойное место в мировом сообществе.

Глобальные проблемы разнообразны, сложны, противоречивы. Они настолько тесно взаимосвязаны друг с другом, что уместнее говорить о комплексе глобальных проблем. Итак, глобальные проблемы представляют собой причудливое переплетение на общепланетарном, общемировом и общечеловеческом уровне социально-экономических, политико-идеологических, культурных, биосоциальных и социоприродных противоречий в современном мире.

Лидерство одной державы не может обеспечить стабильный миропорядок и решение глобальных проблем. Необходимо комплексное взаимодействие всего мирового сообщества. Огромную роль в этом играют международные организации и движения.

Итак, существует множество вариантов будущей динамики развития мировой цивилизации, но реализуются они в рамках веера возможных альтернатив.

Размещено на Allbest.ru