Анализ институциональной динамики, связанной с повышением спроса на формальные правила, мы начнем с рассмотрения спектра деловых схем, применяемых участниками рынка. Под деловой схемой нами понимается элемент деловой стратегии, связанный с выбором правил обмена разной степени легальности. Наши респонденты не раз подтверждали наличие у них определенной свободы в выборе таких схем (например, в решении вопроса, сколько налогов перечислить в бюджет государства).

Поскольку объект слишком широкий, мы ограничимся анализом одной сферы - таможенного оформления. Эта сфера выбрана нами не случайно. Во-первых, в этой сфере с начала 2001 г. происходили весьма серьезные и динамичные изменения. А во-вторых, именно здесь предпринимателем делается стратегический выбор, который зачастую приводит к эффекту замыкания на определенных деловых схемах. Если ты скрыл значительную часть объема ввозимых товаров, вряд ли в дальнейшем будешь платить прочие налоги в сколь-либо полном объеме. Одно нарушение тянет за собой другие. В итоге от таможенных рубежей по цепочке товародвижения тянутся разномастные следы - белые, серые или черные.

В изложении эмпирического материала мы в большей степени будем опираться на результаты проектов 2001 и 2002 гг., чаще всего будем ссылаться на материалы интервью с руководителями компаний РАТЭК, ибо в сфере электробытовой и компьютерной техники таможенные трудности проявились наиболее остро, став по существу проблемой номер один.

Мы начнем с анализа спектра деловых схем и соответствующего деления участников рынка, сопроводив это кратким экскурсом в историю эволюции режимов таможенного контроля.

Деление компаний на «честные» и «нечестные», «белые» и «черные», легальные и криминальные, к которому и по сей день прибегают многие эксперты и политики, на наш взгляд, лишено серьезного содержательного смысла. Сегодня мы понимаем, что, во-первых, палитра намного более богата, и спектр деловых схем значительно шире. Многие из них находятся в сегментах между «белым» (полностью законным, соответствующим формальным правилам) и «черным» (откровенно незаконным), где располагаются многочисленные градации полулегального «серого». Кроме того, одни и те же компании зачастую работают одновременно по нескольким схемам разной степени легальности. Причем разные деловые схемы могут использоваться даже для ввоза одного и того же товара, когда одна его часть оформляется по одной, более официальной схеме, а другая часть - по иной, менее официальной схеме.

Общая структура деловых схем применительно к порядку таможенного оформления выглядит следующим образом:

1) «белые» схемы - достоверно декларируется весь товар;

2) «полубелые» схемы - достоверно декларируются тип и количество товара, но занижается его стоимость;

3) «серые» схемы - относительно достоверно декларируются товарные позиции, но занижается количество ввозимого товара;

4) «темно-серые» схемы - осуществляется перекодировка товара в другую товарную группу, или в «товар прикрытия» (например компьютеры оформляются как мороженые овощи);

5) «черные» схемы - осуществляется откровенная контрабанда, когда товар ввозится нелегально, без оформления надлежащих документов.

При этом известно, что чем «темнее» схема, тем она дешевле, но тем выше риски, связанные с таможенным и последующим контролем. «Белые» схемы (их еще называют «лобовыми») - самые дорогие и в максимальной степени избавленные от риска корректировки таможенной стоимости. Схемы, связанные только с занижением инвойсной стоимости, сопряжены с относительно невысоким риском (поэтому они и обозначены как «полубелые», или «как бы белые», или «более белые, чем другие»). Чем дальше мы смещаемся к темной стороне спектра, тем риск обнаружения и наказания становится выше. А в самом конце находятся «черные» схемы («полная чернуха»), когда груз просто не доезжал до терминала, «пропадал» или перегружался, замещаясь совершенно другим товаром. При этом грузовая таможенная декларация (ГТД) подделывалась путем срисовывания номеров из базы Государственного таможенного комитета (ГТК), купленной на открытом рынке за пару сотен долларов.

1.1 Эволюция режимов таможенного оформления

Представленная структура деловых схем появилась не сразу, она является продуктом эволюции институциональных режимов. В сфере таможенного оформления ее можно условно поделить на четыре этапа:

1. отсутствие высоких барьеров,

2. использование льготных схем,

3. использование серых схем,

4. сближение серых и официальных схем.

Первый этап в конце 1980-х гг. характеризовался отсутствием высоких таможенных барьеров и вспоминался впоследствии как своего рода «золотой век» для участников внешнеэкономической деятельности (ВЭД). Существовал единый либеральный режим ввоза импортных товаров при низких пятипроцентных таможенных пошлинах. Участники рынка могли без труда платить эти пошлины и иметь относительно прозрачные схемы.

Второй этап был связан с резким повышением ставок таможенных пошлин (вплоть до запретительного уровня - 35%). Одновременно на рынке появились льготники (фонды спорта, инвалидов, участников войны в Афганистане и т.д.), которые помогали решать проблемы таможенной очистки. Таким образом, появились альтернативные режимы, которые, тем не менее, пока имели открытый, более или менее официальный характер. Использование льготных схем стало вполне приемлемым и достаточно дешевым способом оформления в силу возрастающей конкуренции между самими льготниками.

Третий этап был вызван отменой в середине 1990-х гг. статуса льготников при сохранении достаточно высоких таможенных платежей. Здесь и начали возникать разного рода «серые» схемы, все более отходящие от официальных правил. Развернулись транзитные схемы (украинские, казахские), когда товары согласно документам следовали куда-нибудь в СНГ, но реально не покидали пределов России. В 1997 г. появились брокерские конторы, которые поставили «серые» схемы на поток. Брокерские команды стали своего рода новыми «льготниками», имеющими право на реализацию особых (быстрых и дешевых) схем. Дифференциация режимов таможенного оформления, таким образом, продолжала развиваться, но деятельность брокеров, по сути, уже носила «полуофициальный» характер. Это была полулегальная деятельность под легальным прикрытием ГТК и других влиятельных структур, столпами которой стали сетевые связи и коррупция.

Таможенные брокеры и брокерские конторы использовали техники кодирования товаров по многочисленным позициям, не выходя за пределы допустимого нарушения правил, и, главное, брали на себя функцию обоснования декларируемой таможенной стоимости на основании неформальных соглашений с таможенными органами. В результате они достигали главного - производили занижение таможенной стоимости, а следовательно, начисляемых таможенных платежей и НДС.

Достигалась и необходимая предпринимателю определенность в отношении цен за услуги. Была возможность поторговаться в определенных пределах, но в целом прейскурант был известен. Постепенно дело свелось к фиксированной плате за фуру относительно независимо от ее содержимого. А таможенники могли вовсе не появляться, воздерживаясь от «непосильного» труда по досмотру грузов. Плата занижалась в 3 - 5, а то и в 10 раз. При этом только часть ее переводилась в бюджет, остальное шло на поддержание схемы и формировало основу теневых доходов.

Как правило, ведущие компании сами товар не завозили, используя для этого фирмы-посредники (так называемые «прокладки»). Управленческие схемы, связывающие разные части одного бизнеса, строились таким образом, что формально участник внешнеэкономической деятельности не имел отношения к головной компании, хотя всем заинтересованным лицам, как правило, было известно, кто за ней стоял. Сначала для этих целей использовались фирмы-однодневки. Позднее солидные компании начали действовать через постоянно действующие фирмы («белые прокладки»), понижая соответствующие риски. Но фирмы, создаваемые под одну-две поставки, не канули в лету.

Что же получилось в итоге эволюции институциональных режимов? Сформировался особый рынок таможенных услуг, предлагающий предпринимателю выбор из целого ряда деловых схем, которые различались соотношением издержек и рисков по общему принципу: чем «чернее» и дешевле схема, тем выше риски. В итоге, по оценкам самих участников рынка электробытовой и компьютерной техники, в 2001 г. лишь около 20% импортных товаров завозилось по «белым» схемам, «черные» схемы составляли не более 10%, а основную часть ввоза (около 70%) покрывали именно «серые» схемы, находящиеся в промежуточной зоне - между легальным и нелегальным.

Чем объясняется расцвет «серых» схем? Параллельное существование разных деловых схем неизбежно приводит к выдавливанию легальной деятельности. Запускается механизм худшего отбора: «плохие» схемы вытесняют «хорошие», а «нечестные» участники рынка одерживают верх над «честными». Это связано в том числе с тем, что легальные схемы более дороги, а возможности компенсации дополнительных затрат через повышение цен фактически отсутствуют. Спрос на многие виды массовых потребительских товаров очень эластичен по цене, и потому относительное повышение цены, скажем, на какие-нибудь 5 - 10% может быть достаточным для того, чтобы потребитель мгновенно повернулся спиной. Получается, что единственная выигрышная стратегия предполагает (помимо улучшения сервисных услуг) снижение издержек, что, увы, толкает многих на отказ от легальных схем или к использованию схем разной степени легальности.

Осталось упомянуть про четвертый этап, который начался в 2000 - 2001 гг. с активизации деятельности ГТК по наведению порядка в собственных управлениях и переопределению правил игры. Оценивая его результаты, большинство руководителей соглашались с тем, что доля откровенно контрабандных схем уменьшилась. Хотя в определенных объемах они сохранялись, включая наиболее примитивные нелегальные формы. Но для ведущих компаний «черные» схемы уже были совершенно не приемлемы. И основная часть товаропотока постепенно, с определенными колебаниями и отступлениями, перемещалась в сторону расширяющейся «белой» части спектра. Началась ступенчатая легализация.

Теперь сравним трансакционные издержки разных деловых схем и попытаемся ответить на вопрос, зачем нужна легализация представителям бизнеса и государственной власти.

Руководителей компаний трудно обвинить в идеализме. Потому, когда заводились разговоры о необходимости легализации деятельности, сразу вставал вопрос о сравнительных издержках разных деловых схем. И тут же выяснялось, что издержки легализации слишком высоки. Это было обусловлено, прежде всего, высокими ставками официальных платежей. Скажем, за ввоз компьютера требовалось заплатить 38% его стоимости, включая 15% таможенной пошлины и 20% НДС на сумму, включающую таможенную пошлину. На последующих этапах нужно было заплатить единый социальный налог с фонда заработной платы (35,6%), налог с прибыли (24%), налог с продаж (5%) и множество других более мелких налогов. И хотя в ходе налоговой реформы начала 2000-х гг. ставки некоторых из них были уменьшены, совокупное снижение налогового бремени оказалось не столь существенным - налоговая реформа притормозила на старте.

Кроме прямых, легко просчитываемых издержек, возникали и другие проблемы. Если компания хотела ввезти товар «по белому» и оформить все официальным и достоверным образом, это не означало, что она сделает это быстро. Подобные «лобовые» схемы не только были более дороги, но часто приводили и к более длительному оформлению. У чиновников всегда есть возможности всякого рода затяжек по формальным поводам - в результате подозрительности («наверняка что-то скрывают») или обиды («не хотят делиться», «портят статистику») бумаги могли перекладываться с места на место, а любой простой машин на таможне - это дополнительные издержки. В связи с этим попробуем встать на место предпринимателя, который на таможне оказывался перед выбором: заплатить 38% стоимости и ждать 2 - 3 дня или заплатить 6 - 7% стоимости и пропустить машины за 2 - 3 часа. В такой ситуации решение в пользу легальных схем далеко не очевидно.

Впрочем, транзакционные издержки нелегальной или полулегальной деятельности, разумеется, тоже никогда не были нулевыми. Причем нам показалось, что они часто недооцениваются участниками рынка. Дело в том, что подсчитать и даже оценить эти издержки не так просто. Они далеко не всегда выделяются в бухгалтерской отчетности (официальной и неофициальной), смешиваются с другими затратами. Часто подобные издержки трудно исчисляемы, ибо становятся элементом взаимного обмена услугами. Многими подобными операциями руководители высшего звена сами не занимались, перекладывая их на своих сотрудников. Вдобавок работа по «серым» схемам стала настолько привычной, что многие издержки уже казались неизбежными, «естественными».

Из чего складывалась структура затрат на обслуживание «серых» схем? Она включала:

- плату за разработку «серой» схемы;

- плату за услуги по ее реализации (например, за таможенную очистку, за обналичивание);

- расходы на содержание дополнительного персонала;

- расходы на обеспечение безопасности бизнеса (выплаты контролирующим и правоохранительным органам).

Начнем с разработки схемы. Плата квалифицированному специалисту-контрактнику, придумывающему способы, как обойти очередной закон, имеет разовый характер и, по отдельным свидетельствам, могла исчисляться в пределах 5 - 10 тыс. долл. за заказ (это дорогая услуга). При этом вопрос о способе деформализации - разработке новой схемы - решался в пределах одной недели.

Цена за услуги по реализации «серой» схемы бывала фиксированной и устанавливалась, например, в случае с электробытовой техникой, на уровне 3 - 4 тыс. долл.. Она могла меняться в зависимости от масштабов операций и уровня риска той или иной схемы. Но в любом случае предприниматель экономил на этом существенные средства.

Теневая часть платежа, в свою очередь, имела непростой состав: что-то оседало в карманах таможенников, что-то оставлялось брокерской конторе в оплату за услуги, что-то шло в руки хозяев терминала. Права собственности реализовывались здесь достаточно замысловатым образом. Впрочем, предпринимателя не особенно заботила доля средств, уходящая на сторону (в «боковики»), его интересовала лишь общая сумма, которую требовали к оплате.

Создание управленческих схем, позволяющих ввести импортный товар и уйти от налогов, часто предполагало использование фирм-однодневок. Впрочем, затраты на их создание были невелики, даже при особой срочности они исчислялись несколькими сотнями долларов. А с официальным закрытием фирм, как правило, никто не связывался. Эти фирмы «топили», оставляя с нулевым балансом, или отдавали посредникам «на реализацию». Если же требовалось обналичить средства, то к услугам участников рынка была созданная российскими банками развитая сеть специальных контор. Плата из операции по обналичиванию, как правило, составляла около одного процента от оборота и даже при малых суммах редко превышала три процента.

Добавим, что построение «серых» схем было сопряжено с содержанием дополнительного персонала, занятого бухгалтерией, логистикой, и эти издержки также следует учитывать, хотя на них не всегда обращали внимание.

Еще сложнее учесть издержки, связанные с обеспечением охраны и безопасности бизнеса. Эти проблемы приходилось решать в любом бизнесе, однако чем «темнее» деловые схемы, тем потребность в услугах охранных структур оказывалась выше. Приходилось содержать в штате собственных охранников или привлекать на контрактной основе частные охранные предприятия, другие силовые структуры. Помимо этого, обеспечение безопасности предполагало поддержание сетевых связей с контролирующими и правоохранительными органами, предусматривая взятки за отказ от проверок и наложения санкций, доплаты за ускоренное решение вопросов, а также «добровольные пожертвования» для «поддержания отношений» (их обычно называли «помощью»). Понятно, что даже при работе «по-белому» взяток избежать было трудно - представитель налоговой службы или правоохранительных органов всегда нашел бы, к чему придраться, или сумел бы притормозить дело (например, опечатав склад на пару недель). Однако настойчивость контролирующих органов и цена вопроса часто напрямую зависели от степени легальности используемых схем.

Как правило, издержки обслуживания «серых» схем оценивались руководителями как незначительные в масштабах бизнеса. Предположим, они учитывали не все затраты. Но даже если учесть все, что возможно, общий уровень всех издержек, связанных с работой по «серым» схемам, в нормальной ситуации вряд ли превышал 10% стоимости продаж, в то время как полная уплата всех налогов обошлась бы, как минимум, в одну треть оборота. Конечно, издержки на обслуживание схем составляли немалые суммы, однако даже в максимальном варианте они были не сопоставимы с издержками легального функционирования.

Это означает, что если подходить к делу узко экономически (т.е. с точки зрения калькуляции и взвешивания издержек), то у легализации деятельности не было никаких шансов. С точки зрения текущей экономической выгоды она выглядела совершенно не рациональной. И убедить здравомыслящего руководителя легализоваться на подобных основаниях было бы практически невозможно. В такой ситуации правомерно спросить, не почему официальные схемы обходились, а почему они в принципе использовались какими-то операторами. И с новой силой встает вопрос о причинах легализации бизнеса.

2. Зачем нужна легализация

2.1 Зачем нужна легализация ведущим компаниям

Вопрос о том, как оправдывалась невозможность полностью легальной деятельности, относительно ясен. Говорили о завышенных ставках таможенных и налоговых платежей, о том, что платить все налоги невозможно: в условиях, когда платят не все, быстро вылетишь с рынка. Все эти и многие другие обоснования стратегий деформализации являлись неотъемлемым элементом концепций контроля, которые доминировали в течение реформенного десятилетия и воспитывали общую толерантность к теневым операциям и неплательщикам налогов. В то же время куда менее ясен ответ на другой вопрос: зачем ведущим игрокам нужно было заботиться о легализации своей деятельности. Ведь собственников и высших менеджеров трудно заподозрить в романтических склонностях. И не совсем понятно, зачем они должны были «открываться» и нести дополнительное бремя расходов и рисков, если в течение долгих лет благополучно отстроили все необходимые связи и преспокойно обходили неудобные и финансово обременительные формальные правила. Эта тема заслуживает специального рассмотрения.

Мы уже говорили о том, что легализация бизнеса представляет собой своего рода «социальное движение», не имеющее конкретного автора (см. восьмую главу). Нет у нее и одной решающей причины. Существует множество причин, побуждающих участников рынка двигаться в сторону формализации своей деятельности. Попробуем сгруппировать эти причины следующим образом:

- переоценка рисков и упущенных выгод;

- вход на рынок транснациональных операторов;

- усиление давления государства;

- формирование благоприятного экономического и политического фона;

- стремление повысить свой социальный статус.

Дело в том, что взвешивались не только трансакционные издержки, но также возникающие риски. Среди них выделялся риск, связанный с вероятностью проверки того или иного предприятия государственными органами и применения жестких санкций по ее результатам. А санкции могли быть нешуточными - штрафы до 300% стоимости плюс конфискация товара или его длительное содержание на дорогих складах временного хранения.

Руководители компаний считали, что представители контролирующих и правоохранительных органов были неплохо информированы о реальном положении дел. Особенно это касалось таможенного оформления, где пропускной коридор достаточно узок, и любая проходящая через него машина, в принципе, могла быть отслежена. И здесь уже не важно, по какой причине была организована выборочная проверка - случайно, по политическим мотивам или в результате происков конкурентов. Наличие постоянного (пусть не слишком высокого, но неустранимого) риска держало руководителей в постоянном психологическом напряжении. Тем более, что по закону проверка могла осуществляться спустя долгое время после прохождения товара через таможню.

По-прежнему руководители решали возникающие проблемы с помощью налаженных связей и без особого труда откупались от проверяющих. Однако в начале 2000-х гг. произошла определенная переоценка подобного риска ведущими участниками рынка - риск начал восприниматься все более болезненно. Причина состояла не только в возможных потерях вследствие наложения штрафов и конфискации товара и не только в личном спокойствии предпринимателя («заплати налоги и спи спокойно»). Дело в том, что снижение такого рода рисков необходимо для повышения общей стабильности деятельности и успешного продвижения брэнда компании. Возможные сбои в случае выборочных проверок ставят под угрозу и деловую стратегию, и репутацию бизнеса. А для ведущих игроков подобные риски становились крайне нежелательными: имя стоит дороже.

В связи с усложняющейся конкурентной ситуацией на рынках ведущие игроки задумывались не только о фактических издержках, но и об альтернативных издержках и упущенных выгодах. Они были связаны, как минимум, с двумя обстоятельствами:

1. трудностями привлечения внешних ресурсов;

2. возможностями передела рынка в свою пользу.

Известно, что непрозрачность бизнеса затрудняла привлечение внешних ресурсов - инвестиций и долгосрочных кредитов - и, следовательно, ограничивала возможности расширения бизнеса. Это было связано с многократным занижением оборотов и низким уровнем капитализации бизнеса, его явной недооцененностью. А в новой конкурентной ситуации расширяться ведущим участникам рынка было необходимо.

Но руководители подумывали также и о способах передела рынков в результате легализации, о возможностях потеснить (или даже вытеснить) менее крупных операторов. В сфере розничной торговли речь шла об умирающих мелких и средних традиционных магазинах (наследии советской торговли) и более устойчивых открытых рынках. В сфере дистрибуции и оптовой торговли - о множестве мелких и средних компаний, завозящих по несколько машин товара, а также более крупных дилерах, конкурентоспособных лишь благодаря использованию «серых» и «черных» схем. Повышение общего уровня легальности бизнеса при одновременном расширении масштабов деятельности позволило бы ведущим участникам рынков захватить дополнительные рыночные ниши. Ожидалось, что в этом случае дополнительные издержки легализации в краткосрочном периоде принесут серьезные выгоды уже в среднесрочной перспективе. Возникло также дополнительное серьезное обстоятельство: в Россию пришли первые западные транснациональные операторы. Российским сетевым компаниям приходилось мобилизовать свои усилия, становиться более прозрачными, в том числе и для того, чтобы повыгоднее продаться западным гигантам, если поступит такое предложение.

Не стоит забывать о возросшем давлении со стороны государственных органов (в нашем случае ГТК России) в направлении ступенчатой легализации деятельности, порою даже казалось, что этот фактор являлся главным. Правда, специалисты по информационным технологиям утверждали, что имевшаяся на тот момент технологическая база ГТК была крайне несовершенна и поощряла воровство. Но технические возможности контроля тоже совершенствовались, и продвижение в этом направлении повышало риски использования «черных» и «серых» схем.

В дополнение к административному давлению, важность которого не следует недооценивать, сложился и относительно благоприятный политический фон. Среди предпринимателей распространилось мнение, что на высшие государственные посты пришло немало людей, более открытых к диалогу с бизнесом и заинтересованных в реформах. Так, например, ГТК в целом считалось предпринимателями «прогрессивной структурой», а в адрес его Председателя М.В. Ванина было сказано немало лестных слов. Возникли какие-то элементы доверия к власти (раньше этого не было заметно вовсе), что также благоприятствовало движению к более открытым схемам ведения бизнеса. Следует отметить, что выбор деловой стратегии в начале 2000-х гг. происходил на фоне благоприятной конъюнктуры рынка. Так, например, рост продаж электробытовой техники в 2001 - 2002 гг. устойчиво составлял, как минимум, 20 - 30% в год, а в крупных сетевых компаниях он был даже выше. Этот рост был подкреплен растущими реальными доходами населения в период после кризиса 1998 г. Некоторые предприниматели указывали также на начало нового цикла обновления предметов длительного пользования, которые массово закупались населением 8 - 10 лет назад в начальный период реформ.

Рост объема продаж ведущих участников рынка, помимо прочего, повысил их запас прочности - не смотря на тенденцию к снижению рентабельности, они оказались в состоянии платить государству больше, чем раньше. Впрочем, мы понимаем, что эта причина не могла быть решающей. Сама по себе благоприятная рыночная конъюнктура, как известно, не подталкивает к институциональным изменениям (зачем отягощать себя лишними хлопотами, если и так «все хорошо»). Кроме того, зачем платить, если можно не платить.

Наконец, помимо экономических и политических расчетов - взвешивания издержек и выгод использования разных деловых схем - важное значение имело также стремление владельцев и высших менеджеров бизнеса к повышению своего социального статуса. В интервью руководители нередко говорили о том, что они инвестировали и продолжают инвестировать в свой бизнес в России, здесь находятся их семьи, и намерений уезжать у них нет. Посему, наряду с эгоистическим, появился и более общий интерес - в стабильности и устойчивом развитии не только своих фирм, но и российского рынка в целом. Кроме того, тем, кто в далеко не самые легкие годы сумел создать и развить свое дело, хотелось бы получить сколь-либо адекватное признание со стороны общества. А для этого нужно было переутвердить имидж предпринимателя - из удачливого дельца, всеми правдами и неправдами накопившего первоначальный капитал, он должен был превратиться в респектабельного бизнесмена, пекущегося не только о частном, но и об общественном благе, имеющего право сказать: «Я исправно плачу налоги, которые идут на выплаты бюджетных зарплат и пенсий». Подобные мотивы, конечно, тоже не являются чистым альтруизмом. Но сводить их только к эгоистическому расчету было бы, по меньшей мере, не справедливо.

Итак, причин легализоваться у ведущих участников рынка оказывалось не меньше, чем причин оставаться в тени. И эти причины были весьма разнородны. Они возникали на пересечении собственного интереса к рыночной экспансии и внешнего экономического и административного принуждения, т.е. были связаны одновременно с наступательным и оборонительным элементами деловой стратегии. Теперь нужно ответить на вопрос: зачем легализация бизнеса понадобилась государственным контролирующим органам? Этот вопрос тоже далеко не праздный, ибо их представители долгое время чудесно без этого обходились.

2.2 Зачем легализация бизнеса нужна государственным органам

Мы уже указывали на то, что в начале 2001 г. начался новый (четвертый) этап в развитии таможенных отношений, который был связан с резким изменением таможенной политики, нацеленной на фактическое сближение «серых» и официальных схем. Это сближение было инициировано ГТК и производилось следующим образом: была установлена минимальная плата за оформление машины с определенным видом товаров, а затем эту цену начали поднимать, автоматически повышая стоимость «серых» и «черных» схем. В результате подобной «бульдозерной атаки» по ценовому выдавливанию таких схем их стоимость выросла в несколько раз.

Одновременно были сделаны попытки серьезного ужесточения контроля над деятельностью таможенных терминалов. В чем был смысл этой активизации деятельности ГТК, чего добивались его руководители? Мы утверждаем, что главная цель таможенных органов состояла не в легализации ВЭД как таковой, а в повышении сборов в государственный бюджет, выполнении и перевыполнении плана по этим показателям, которые до 2000-х гг. особенно не блистали. А резервы здесь таились немалые. Известно, что по таким группам товаров, как аудио- и видеотехника или мобильные средства связи, доля «серого» и «черного» импорта во второй половине 1990-х гг. могла достигать 90%. Даже по официальным данным самих таможенных органов признавалось, что по отдельным видам ввозимых товаров (телевизоры, телефоны и т.п.) доля ввозимого «по-белому» составляла 10 - 20%. При этом в обществе широко распространилось мнение, что таможенники чрезмерно коррумпированы и живут слишком хорошо.

В начале 2000-х гг. ситуация резко изменилась. Очевидно, ГТК был избран в качестве полигона для показательных успехов на фискальном поприще, тем более, что как ни велико количество терминалов, число «коридоров» все равно строго ограничено, и технологически таможенные каналы перекрываются относительно легко. В результате таможня, действительно, начала демонстрировать быстрые успехи. За первое полугодие 2001 г. ГТК отчитался за увеличение сборов сразу на 39% по сравнению с первым полугодием 2000 г., а по отдельным позициям сборы выросли в 3 раза.

Но чтобы от разовых успехов перейти к устойчивому наращиванию сборов, нужно было достичь второй цели - консолидации управления. Дело в том, что в предшествующие годы в таможенной сфере произошла заметная дисперсия власти, появилось множество разных каналов, контролируемых блатными командами. В результате значительные средства утекали в неизвестных направлениях. Поэтому ГТК и были предприняты усилия по переопределению правил игры и наведению порядка в собственных управлениях. И с этой точки зрения ужесточение таможенного режима в начале 2001 г. было вызвано не столько желанием выловить всех нарушителей путем полузабытых практик фактического досмотра машин, сколько потребностью мобилизовать собственные кадры. В этих целях были прижаты «серые» брокеры и связанные с ними таможенники на большинстве терминалов, организовывались выезды «похоронных команд» с повторными проверками, закрыли некоторые терминалы, прошла волна увольнений, в том числе сняли нескольких высоких таможенных начальников.

Таким образом, основной задачей таможенных органов по-прежнему оставалась не прокламируемая защита отечественного производителя (по многим товарным позициям такие производители в России попросту отсутствовали) и не восстановление законности и правопорядка как таковых. Исходная задача была сугубо фискальная - наполнение бюджета. А для ее решения нужна была централизация контроля над собственным ведомством, повышение его управляемости и эффективности.

Однако ирония политического процесса заключалась в том, что выполняя и перевыполняя план по сборам таможенных платежей и НДС, ГТК подталкивал бизнес к легализации, которая становилась побочным продуктом реализации фискальных интересов. Прикрывая подлинный интерес знаменем легализации, пришлось серьезным образом продвинуться по провозглашенному пути. Более того, фактически удалось сформировать представление о неизбежности и необратимости процесса легализации российского бизнеса.

2.3 Могут ли участники рынка договориться между собой