Структурные реформы региональной экономики: сущность, трансформация форм хозяйства, сдвиги в профилирующих группах отраслей

Размещено на http://www.allbest.ru/

Структурные реформы региональной экономики: сущность, трансформация форм хозяйства, сдвиги в профилирующих группах отраслей

Исследование структурной реформы необходимо предварить посылкой об общих экономических преобразованиях, так как она является составным элементом последних. Трансформационные изменения всех отношений собственности и форм хозяйствования невозможны без участия государства и его иерархических административно-территориальных подразделений. Та совокупность мер, решений, которые принимаются федеральными, региональными и местными органами власти, а также хозяйствующими субъектами для определения приоритетов реструктуризации экономики и технологического обновления производства, составляют содержание экономической реформы.

Анализ зарубежной и отечественной литературы показывает, что в ряде научных исследований излагается обобщенный опыт рыночных реформ в различных странах, региональная специфика социальных и национальных проблем. Особое место в этом ряду занимают труды В.Н. Лексина, А.Н. Швецова, Б.З. Мильнера, посвященные непосредственно региональной политике. В то же время все работы в российской экономической науке и литературе можно разделить на две группы по признаку определения характера и содержания моделей реформ. В данном контексте первая группа работ описывает преимущества радикальных, шоковых изменений и составляет содержание либерально-рыночной модели реформ (Е.Т. Гайдар, Е.Г. Ясин, А.Н. Илларионов и др.). Исходя из доктрины «Вашингтонского консенсуса», Е.Т. Гайдар полагает, что механизм рыночного саморегулирования является единственно возможным, а разработка подробного плана трансформации экономической системы перед реформой невозможной.

Экономические преобразования, изложенные представителями институционально-государственной модели реформ, подразумевают постепенные, длительные, учитывающие социальную психологию населения трансформации. Вторая модель наиболее полно сформулирована такими российскими учеными как Л.И. Абалкин, С.Ю. Глазьев, Д.С. Львов, В.Н. Овчинников. По мнению данных экономистов, доминантой экономической реформы является ее полезность, а также учет, наряду с экономическими, правовых, поведенческих, организационных факторов.

Вопрос о вмешательстве государства в экономические процессы вышеперечисленные оппоненты решают таким образом: либерально-рыночная концепция исходит из необходимости всемерного сокращения вмешательства иерархических структур.

Институционально-государственная концепция границы централизованного государственного регулирования связывает с закономерностями развития технологических укладов. По нашему мнению, для понимания самого содержания, критерия эффективности и методов измерения реформ наиболее адекватным является вторая концепция.

В публикациях новейшего периода реформа в регионе объясняется преимущественно темпами экономического роста, а ее критерием считается динамика валового регионального продукта, в том числе на душу населения, экономический потенциал региона, связанный с прогнозом увеличения ВРП, конкурентоспособность экономики региона, которая выражается в положительном сальдо торгового баланса. В этой связи весьма показательным является тезис Ю.В. Яременко о характере структурных изменений и общих темпов развития экономики.

Аналогичной точки зрения придерживается и Килин П.М., который, как и Ю.В. Яременко, утверждает, что общие темпы развития экономики являются вторичными, производными от первичных, то есть характера структурных изменений и, следовательно, структура региональной экономической системы представляется как многокомпонентный набор показателей, характеризующих ВРП отраслей региональной экономики за определенный период времени. Несмотря на близость приведенного метода показателю анализа структурной динамики, используемого европейской экономической комиссией при ООН, следует заметить, что он не позволяет объяснить тенденции экономического роста и закономерности изменения экономических структур, так как характеризует изменение пропорций между составляющими двух экономических агрегатов, а не их взаимное увеличение или уменьшение, (экономические агрегаты здесь: структура региональной экономической системы и ВРП отраслей региональной экономики за определенный период времени; в сущности, эти измерители одинаковы).

Подробное изучение других математических методов измерения структурной динамики (например, на основе коэффициента - косинуса, коэффициента корреляции связей между факториальными показателями и динамикой ВРП, ранжирования динамических характеристик экономических систем) показало, что, и они не решают обозначенную выше проблему.

По нашему мнению, вопрос об измерении и управлении структурными реформами в регионе может быть решен при наличии определенных методологических посылок, а именно: во-первых, в современных условиях региональная экономика представляет собой открытую стохастическую систему, которую невозможно охарактеризовать лишь количественными методами, базируясь на закономерностях воспроизводства ВРП. Инвестирование отдельных отраслей экономики региона является не закономерным, а чаще всего случайным процессом, так как вероятность вложения капитала в ту или иную сферу определяется инвестиционным климатом, который включает наряду с экономическим и человеческий, и поведенческий аспекты. На наш взгляд, главным недостатком существующих моделей воспроизводства ВРП является их ориентация на максимизацию роста последнего, что не позволяет решать современные региональные проблемы. Устойчивое развитие региона невозможно ни при какой модели, если она не учитывает наличие значительного теневого и криминального предпринимательства, в котором нивелированы общечеловеческие морально-этические нормы и преобладают иждивенческие по отношению к государству настроения. В этой связи, мы разделяем позицию авторов моделей, в которых доминирует социально-экономический подход.

Во-вторых, структурная реформа в регионе обусловливает кардинальные изменения во многих его сферах, включающих: распределении хозяйственных единиц по формам собственности и организационно-правовому статусу; соотношении различных технологических укладов; структуре рабочих мест по видам и формам занятости; размещении производительных сил (город и село, центр субъекта РФ и его районы и т.д.); внешнеэкономической деятельности; уровне образования, квалификации и стандартах поведения экономически активного населения; соотношении ВРП в производственной и непроизводственной структурах; отраслевой структуре хозяйства (последний признак чаще всего используется при анализе структурных реформ в депрессивных регионах).

В работах, опубликованных во второй половине 90-х годов прошлого столетия при анализе региональной экономики отдается предпочтение также ее отраслевой структуре, восстановлении конкурентоспособности предприятий и организационной структуре управления. Безусловно, что эти все аспекты важны, однако, по нашему мнению, структурная реформа в современных условиях должна быть связана, в первую очередь, с изменениями отношений собственности и форм хозяйствования. При этом необходимо исходить из посылки не о преимуществах той или иной формы собственности, а ее месте на региональном рынке, из того в какой нише рынка она дает наиболее полный экономический эффект. Особую роль при этом играют механизм хозяйствования и качество регионального менеджмента.

Важное место в проведении структурных реформ, особенно в аграрных регионах Южного Федерального Округа, занимают реформы на селе. За последние чуть более десяти лет аграрной реформы в России фермерский сектор не получил широкого развития, главными причинами чего явились нехватка финансовых средств (недостаточная бюджетная и инвестиционная поддержка) и отсутствие лизинга техники. Наличие же технологической многоукладности в экономике региона и, в частности, в депрессивных регионах, объясняется общим технологическим отставанием.

Уровень, содержание эффективность и, в целом, формирование в регионе адекватных реальности форм хозяйствования и благоприятного инвестиционного климата также обусловлены характером и состоянием инфраструктуры, которая является средним звеном управления. Через инфраструктуру региона органы власти субъекта Федерации осуществляют влияние и воздействие на рыночные хозяйственные субъекты.

Данный вопрос чаще всего рассматривается учеными в контексте обоснования роли среднего звена управления, мезоструктуры и соответствующих хозяйственных объединений (концернов, холдингов, консорциумов, картелей, синдикатов: И.П. Бойко, С.Ю. Глазьев, Д.С. Львов, В.Н. Овчинников, Ф.Ф. Рыбаков и др.) в создании регулируемой рыночной экономики.

Исходя из множества определений рынка, как экономической категории, его можно рассматривать как сферу обмена (реализации) экономических благ, механизм передачи прав собственности на экономические блага. Главными характеристиками рынка здесь являются добровольность обмена и возможность свободного использования товаров в соответствии с действующим законодательством, сложившимися традициями и обычаями народа прав и ограничений. Именно данные качества обусловливают необходимость учета и прогнозирования поведения независимых экономических агентов, а также связанных с этим трансакционных издержек, то есть расходов по поиску партнеров, заключению и контролю исполнения контрактов. При этом выбор той или иной формы трансакции осуществляется под давлением конкуренции.

Рыночная инфраструктура, по нашему мнению, на уровне региона выражается в совокупности учреждений и институтов социально-экономической ориентации, создающих условия для передачи прав собственности, а также способствующих процессу обмена на данной территории и адекватных конкретной социально-экономической ситуации. В данном контексте важно, что институты обладают не только экономическим функциями, но и силовыми, контролирующими установленные органами власти структурные приоритеты, регулирующими трудовую мотивацию, а также виды и методы хозяйственной деятельности. Действие подразделений инфраструктуры распространяется на всех хозяйственных субъектов в регионе, а его учреждения могут относиться к разным формам собственности (государственной, муниципальной, смешанной, частной), однако все они контролируются органами власти. Естественно, что их продуктом является преимущественно услуга (а не товар).

Сущность макроэкономической сферы и особенности ее влияния на субъекты хозяйствования в современных условиях рассмотрены в ряде работ отечественных и зарубежных ученых: И.П. Бойко, Е.Т. Гайдара, С.Ю. Глазьева, А.Н. Илларионова, В.Д. Камаева, В.Н. Лексина, В.А. Мау, Ф.Ф. Сутырина, Г.Я. Явлинского; Я. Корнаи, М. Олсон, А. Ослунд, Дж. Сакс и других. В то же время моделирование стратегии развития региональной экономики на основе взаимосвязи рыночных отношений и государственного регулирования до сих пор является предметом научных дискуссий.

Структуру региональной рыночной инфраструктуры составляет множество элементов, главными из которых являются нижеследующие: транспортный, коммуникационный, связь, финансовый, научно-инновационный, экспертно-консультационный, содействия малому бизнесу, социальный, экологический и институциональный.

Несмотря на, безусловно, важные функции, транспортно-коммуникационной инфраструктуры, геополитическое расположение Республики Адыгея не позволяет рассматривать ее в качестве доминирующей в данном регионе. Для ряда субрегионов Северного Кавказа (Краснодарский край, Ставропольский край, Северная Осетия, Дагестан и др.) особое значение этого элемента обусловлено прохождением здесь кратчайших путей из Северной Европы и Центра России в Закавказье, а через них в Турцию и Иран. Наряду с этим актуализируется проблема качественной связи, в необходимости переоборудования систем связи на основе современных телекоммуникационных технологий с использованием цифровой техники, оптико-волоконных линий, проложенных по транспортным сетям, подключения предприятий и жилищ к единой информационной сети.

Ряд ученых, рассматривая элементы рыночной экономики и, в частности, транспортно-коммуникационный, предлагает изменить существующее районирование России, переходя от административного к межрегиональному принципу организации. По нашему мнению, наиболее предпочтительным (за исключением социальной инфраструктуры) в данном контексте принципом является создание в рамках Южного федерального округа межрегионального.

Финансовый рынок, объединяющий денежный рынок и рынок капитала, представляет собой важный элемент структуры рыночной экономики. Успешность вхождения рынка в единое экономическое пространство на макро-мегоэкономическом уровнях во многом зависит от соотношения кредитов, портфельных и прямых инвестиций, связанных с созданием новых фирм или получением контрольного пакета уже действующих предприятий. Из двух видов инвестиций более эффективными являются прямые инвестиции, которые обладают рядом преимуществ над портфельными: способствуют получению средств для погашения кредитов и займов, следовательно, не увеличивают внешний долг; являются источником целевых вложений в форме средств производства и технологий; обеспечивают международный менеджмент и маркетинг, формируя производственную, научно-техническую и сбытовую связь с иностранными фирмами и т.д.

Анализ региональной финансовой инфраструктуры в России показывает, что она состоит из ряда элементов. Во-первых, региональные отделения и филиалы Казначейства, Центрального банка России, Банка реконструкции и развития, Министерства по налогам и сборам, Комиссии по ценным бумагам и других центральных финансовых ведомств государства. Во-вторых, региональные коммерческие банки. В-третьих, страховые общества. В депрессивных регионах особое значение приобретает создание специальных фондов страхования инвестиций в приоритетные направления и районы, что позволит отказаться от действующей в регионах системы финансовых гарантий за счет бюджета, выдающиеся через решение исполнительной власти (а не на законодательной базе). Сочетание гарантий бюджета, государственных и негосударственных страховых компаний в страховании инвестиций уменьшит вероятность потерь.

В-четвертых, товарные, фондовые и валютные биржи, деятельность которых наиболее эффективна на межрегиональной основе при налаженной телекоммуникационной связи с аналогичными (например, зерновыми, сырьевыми) биржами России, СНГ, других стран.

В-пятых, финансово-промышленные группы, которые в развитых странах давно играют особую роль в экономической интеграции регионов (например, в химической промышленности - Дюпон, промышленности и энергетике - Эдисон, сети железных дорог - Вандербильт и др.). Эти финансово-промышленные группы явились научно-техническими центрами, имеющими передовые технологии и крупные вложения в отечественную экономику. В то же время они являются координаторами, согласующими интересы отдельных регионов на основе системы контрактов, инвестиций, межхозяйственных связей.

В Российской Федерации на начало ХХI века функционировало более 100 финансово-промышленных группировок, объединивших более 100 банков, банковских холдингов и более 1000 промышленных и строительных компаний. По мнению ряда экономистов, большинство из них созданы в процессе приватизации для передела собственности, контроля финансовых потоков, СМИ, поэтому не являются конкурентоспособными конгломератами. Капиталы ФПГ созданы в результате валютных операций, операций с ГКО, сделок на межбанковском рынке, перепродажи полученной почти бесплатно госсобственности, экспорта сырья и импорта продовольствия, лекарств, средств роскоши.

Почти до 1998 года они проявляли активную деятельность, бесконтрольно распоряжаясь госпакетами акций и присваивая дивиденды. Лишь после известного кризиса 1998-1999 годов финансово-промышленные группы практически прекратили интенсивную деятельность. В данном контексте в России формирование и развитие инфраструктуры, а также единого экономического пространства составляют неосвоенную нишу, которую могут заполнить межрегиональные корпорации (некоммерческие организации), которые создаются самими субъектами России и заинтересованные коммерческие структуры, в том числе, возможно, иностранные инвесторы.

В-шестых, научно-техническая, образовательная и предпринимательская инфраструктура, которая занимает особое место в управлении региональной экономикой. Структура научно-технического комплекса Республики Адыгея включает несколько составляющих: кадровую, материально-техническую, информационную, организационную. В этой связи представляется целесообразным включение в первую группу научных работников, осуществляющих свою трудовую деятельность на компьютеризированных рабочих местах.

Большое значение для развития региональной социальной инфраструктуры имеет изменение характера и принципов распределения социальных льгот. В Республике Адыгея большая часть расходной части бюджета приходится на дотации жилищно-коммунальному хозяйству, городскому транспорту и т.д., которыми пользуются не действительно нуждающиеся, а все городские жители. Здесь важно, чтобы в короткие сроки перейти от всеобщей к адресной системе социальных льгот.

По оценкам маркетологов на содержание жилищно-коммунального хозяйства используется 25% всех социальных расходов России и 40% расходов местных бюджетов. Несмотря на это две трети предприятий этих хозяйств убыточны. Трудозатраты в теплоснабжающих предприятиях в 15-17 раз выше, чем в сопоставимых по климату странах Скандинавии, расход воды на душу населения - в 2-3 раза выше. Прямые потери тепла и воды составляют 40% их расхода.

В то же время уменьшение объемов инвестиций, как отмечено выше, негативно влияет на социально-экономические показатели, в частности, на ввод в действие жилых домов (см. таблицу 1).

За период 1995-2003 годов данный показатель снизился почти в полтора раза. Так, например, в 1995 году данный показатель в пересчете на 1000 человек населения составлял 278 кв. м общей площади, в 1996 году -233, в 1997 году - 223, в 1998 году - 209, в 1999 году - 219, в 2000 году - 209, в 2001 году - 220, в 2002 году - 236, в 2003 году - 252 по РФ. Выявленная тенденция отмечается также и на уровне регионов. В частности, по Республике Адыгея ввод в действие жилых домов на 1000 человек населения в этот же период составлял (в кв. м общей площади; в скобках показатель по ЮФО) соответственно: 220 (257); 151 (226); 179 (226); 156 (222); 195 (237); 152 (224); 165 (235); 266 (246), 130 (231). По данному показателю Республика Адыгея в 2003 году заняла 61 место в Российской Федерации и 11 место в ЮФО. Указанная динамика ввода в действие жилых домов свидетельствует о необходимости увеличения объемов инвестирования, как в строительство новых объектов жилищного фонда, так и в обновление, восстановление старого жилищного фонда.

Таблица 1. Ввод в действие жилых домов (тыс. кв. м общей площади)

Исходя из вышеизложенного, можно резюмировать о необходимости реформы системы жилищно-коммунального хозяйства, как на макро, так и мезоуровнях. Эта реформа в регионе включает несколько этапов, включающих: разграничение функций собственника - домовладельца, службы заказчика и обслуживающих предприятий, а также функций финансирования и контроля деятельности предприятий; дифференциацию оплаты жилья и тарифов на услуги в зависимости от их качества с учетом расходов на ремонт жилого фонда; постепенное увеличение доли затрат на услуги жилищно-коммунального хозяйства, оплачиваемых потребителями, с одновременным адресным субсидированием малоимущих (такая практика постепенно внедряется в Республике Адыгея); создание реальной конкуренции предприятий ЖКХ различных форм собственности; массовое производство и установку приборов для учета регулирования расхода энергии, воды, тепла, газа при дифференциации тарифов по времени суток, в зависимости от соблюдения нормативов расхода и т.д. Для Республики Адыгея актуально выделение экологической инфраструктуры и повышение роли местной власти в нормировании выбросов в окружающую среду, организации мониторинга.

Пути повышения эффективности социальной политики в регионе (на примере Республики Адыгея)

Бедность как социальное явление искоренить не возможно, т. к. она является одним из результатов перехода к рыночным отношениям. Причем данное социальное явление характерно не только для развивающихся стран, но для стран с вполне устойчивой экономической системой.

Нами было проведено исследование структуры доходов и расходов частных домохозяйств, были построены карты бедности и карты социально-экономического положения районов по республике Адыгея. Карты бедности строились на основании следующих показателей: сводный индекс бедности, индексы глубины и остроты бедности. Данные индексы рассчитывались на основании комплекса показателей отражающих социально-экономическую жизнь республики. Помимо статистических данных были проведены исследования уровня жизни населения Республики. Они показали довольно неблагоприятное положение в целом по республике и в частности по городу Майкопу.

Карты бедности РА

Построение профилей бедности и анализ факторов риска, продемонстрировало значительную роль пространственного фактора, то есть места проживания. Этот факт выявил необходимость получения сравнительных оценок бедности для каждого муниципального образования РА, что также было сделано посредством визуализации различных показателей бедности, рассчитанных в разрезе муниципальных образований Первым из них стал показатель бедности без дооценки доходов. В среднем по республике уровень бедности составил 26,08%, а муниципальные образования по этому показателю можно условно разделить на четыре группы:

* благополучные (Тахтамукайский) (них уровень бедности даже без дооценки не превышает 20%),

* относительно неблагополучные (Шовгеновский районы - уровень бедности около или выше среднего, но не более 43%)

* неблагополучные (Гиагинский, Кошехабльский, г. Адыгейск - уровень бедности близок к 60%);

* крайне неблагополучные (Красногвардейский, Майкопский - уровень бедности составляет 73%).

Однако дополнение данного показателя рядом других позволяет не только скорректировать первый срез данных, но и дополнить информацию о бедности и факторах, влияющих на нее. Например, распределение районов по уровню глубокой бедности позволяет оценить, насколько корректно отнесение тех или иных муниципальных образований к категориям неблагополучных и крайне неблагополучных. Уровень глубокой бедности в Красногвардейском и Майкопском районах высок: соответственно 50% и 33% (т.е. более трети жителей этих муниципалитетов имеют доходы, в среднем не превышающие 70% прожиточного минимума при среднеобластном показателе 8 процентов). В то же время в г. Адыгейске и Кошехабльском районе данный показатель составил 20% и 25%, что позволяет перевести их из группы неблагополучных в группу относительно неблагополучных. Показатели остроты и глубины бедности еще более уверенно указывают на группу неблагополучных районов:

Проанализировав же результаты нескольких измерений, можно придти к следующему разбиению районов на группы:

* благополучные (г. Майкоп, Тахтамукайский район);

* относительно неблагополучные (Кошехабльский, Теучежский, г. Адыгейск, Шовгеновский районы);

* неблагополучные (Гиагинский район);

* крайне неблагополучные (Красногвардейский, Майкопский районы).

Далее применялся описанный выше метод измерения бедности в зависимости от лишений, претерпеваемых домохозяйством. Данный подход не корректирует полученные ранее результаты, а дополняет их, дает возможность взглянуть на проблему с несколько другой точки зрения. В среднем по области уровень бедности по лишениям составил 26,08%. Муниципалитеты в зависимости от значения данного показателя разделились следующим образом;

* благополучные (г. Майкоп, Теучежский район - значение показателя не превышает 15%);

* относительно неблагополучные (Шовгеновский, Гиагинский районы - значение показателя не превышает 30%);

* неблагополучные (Тахтамукайский, Кошехабльский районы - значение показателя не превышает 45%);

* крайне неблагополучные (Красногвардейский, Майкопский и (условно) г. Адыгейск - значение показателя составляет 55%).

В целом, сельская бедность, как и ожидалось, характеризуется более высокой остротой и глубиной. Это означает, что уровень недостающего дохода в сельской местности (особенно в Майкопском, Красногвардейском районах) значительно выше, чем в городах, а доходы среди бедных распределены менее равномерно, то есть больше остро нуждающихся. В то же время бедность в областном центре и других городских поселениях, будучи меньшей по масштабам, имеет ряд качественных особенностей. Например, в городской среде разнообразнее возможности получения временного дохода, в том числе в неформальном секторе, а зависимость от сезонного фактора ниже, чем в сельских районах. Надо отметить, что в сельских районах бедность также связана с так называемой «двойной нагрузкой». Речь идет о том, что в периоды плохого урожая именно на бедное население приходится наибольший риск падения уровня потребления, а в период хорошего урожая или сезонных заготовок бедные семьи вынуждены трудиться с двойной интенсивностью, дабы застраховаться от потерь на максимально возможный период. Кроме того, уровень благосостояния связан с жилищными условиями, которые в городе менее однородны, чем в селе, но и между сельскими районами наблюдается существенный разброс в качестве и благоустройстве жилья и уровне бедности по лишениям, связанным с этим фактором. Наконец, уровень благосостояния в различных поселениях различается и по таким параметрам, как возможность использовать активы домашнего хозяйства (производительность труда в личном подсобном хозяйстве, роль образовательно-квалификационного фактора и т.п.).

государственный регион реформа экономика

Размещено на Allbest.ru