В большинстве стран с развитой рыночной экономикой природных ресурсов (особенно полезных ископаемых) потребляется больше, чем они их имеют. Недостающие ресурсы ввозятся преимущественно из развивающихся стран. В силу этого огромные сырьевые потоки движутся в три основных центра их переработки: Северную Америку, Западную Европу, Восточную и Юго-Восточную Азию. Такое положение дел порождает две проблемы: зависимость развитых стран от поставок сырья и сырьевую ориентацию экспорта многих развивающихся государств.

Неравномерность обеспечения стран природными ресурсами, а также потребления их выдвигает ряд закономерностей в экономическом развитии разных стран. Первая из них связана с необходимостью поиска путей более рационального использования природных ресурсов в условиях их нехватки. Особенно остро эта проблема стоит для развитых стран. Собственно говоря, их вариант промышленного развития в последние десятилетия (экономия ресурсов) и есть ресурсосберегающий путь экономического развития.

В зависимости от характера залегания и размещения природные условия и ресурсы могут ускорять или замедлять развитие производительных сил страны. Доступность и легкость освоения способствуют быстрому росту производства материальных благ, а большая трудоемкость добычи или значительное удаление от хозяйственных центров затрудняют развитие производительных сил, снижают эффективность производства.

Природные условия и ресурсы являются одним из важнейших факторов экономического развития. От естественных свойств земли, плодородия почв, особенностей климата, лесной и другой растительности, животного мира, воды рек, озер, морей и океанов, богатств недр, чистоты воздуха во многом зависят темпы производства и благосостояние людей. Степень доступности природных ресурсов влияет на производительность труда; она тем выше, чем богаче и доступнее природные ресурсы, чем меньше, следовательно, издержки, необходимые для производства конечного продукта. Ведь одинаковые затраты труда приносят неравнозначные результаты в зависимости от качественных особенностей ресурсов: плодородия почв, теплотворной способности углей, содержания полезного вещества в рудах разных месторождений и т.п. На уровень производительности оказывают существенное влияние и природные условия хозяйственного освоения естественных ресурсов. Затраты труда будут различными при разных способах добычи полезных ископаемых, связанных с характером их залегания (открытая или шахтная добыча, мощность пластов и т.п.), при обработке земель в связи с различиями в рельефе, почвенном покрове и т.д.

Распределение природных ресурсов по территории отличается, как правило, чрезвычайно большой неравномерностью, что в значительной степени определяет территориальное разделение труда и хозяйственную специализацию тех или иных регионов.

Часто природно-ресурсный фактор служит основой формирования хозяйственной структуры территории, определяет территориальную организацию производительных сил. Например, развитие и размещение отраслей, непосредственно связанных с использованием природных ресурсов (добывающая промышленность, гидроэнергетика, лесозаготовки, земледелие), обусловлено их географией. Использование природных ресурсов, сознательное изменение природных условий (мелиорация, регулирование рек и т.п.) всегда служили средством решения социально-экономических задач. Более того, природные ресурсы -- это естественная база развития экономики страны, поэтому весьма существенной является экономическая оценка всего комплекса природных ресурсов. Это позволит выявить ресурсообеспеченность территории и определить практические меры по обеспечению ее недостающими ресурсами на перспективу, что будет способствовать совершенствованию межрайонных производственных связей. С этих позиций важным является установление природно-ресурсного потенциала территории.

Природно-ресурсный потенциал -- это совокупность при родных ресурсов региона, которые используются или могут быть использованы в хозяйстве с учетом тенденций научно-технического прогресса.

Величина природно-ресурсного потенциала определяется как сумма потенциалов отдельных видов природных ресурсов (минеральных, водных, лесных, земельных и др.) и зависит от целого ряда факторов.

Важнейшими из них являются: численность имеющихся в регионе природных ресурсов (чем больше ряд естественных ресурсов, вовлеченных и подлежащих использованию в процессе производства, тем больше природно-ресурсный потенциал), их количественные и качественные характеристики (величина запасов, содержание полезного вещества, мощность пластов и т.д.), комплексность использования каждого вида природных ресурсов.

Вывод по первой главе.

Рыночный механизм требует от государства более зрелого подхода в использовании различных методов экономической политики, позволяющих сгладить отрицательные эффекты и поддержать макроэкономическое равновесие системы в целом. В начале рыночных реформ в России на некоторое время государство выпустило из рук стратегическое управление природно-ресурсным комплексом. Это обернулось застоем национального природно-ресурсного потенциала, развалом формировавшейся в течение многих десятилетий геологической отрасли, рядом других негативных последствий. Но сейчас рыночная эйфория первых лет экономических реформ постепенно уступает место более взвешенному подходу, допускающему возможность и признающему необходимость регулирующего воздействия государства на хозяйственные процессы в целом и на природопользование в частности.

2. Основные направления политики страны в области использования природных ресурсов

2.1 Основные сценарии использования природных ресурсов

Вхождение России в экономическое пространство АТР повысит спрос на ее природные ресурсы и по-новому поставит вопрос об их роли в развитии экономики открытого типа. Единства мнений по данному вопросу нет. Существующие же на данный момент оценки можно свести к трем точкам зрения. Условно назовем их позитивная, негативная и переходная.

1. Первая наиболее распространена. Она исходит из того, что природные ресурсы - необходимое условие экономического развития, важнейшая составная часть национального богатства страны, и соответственно более высокая обеспеченность ими является во всех отношениях положительным фактором. Поэтому проблемы связанные с ними сводятся к сложнейшим проблемам эффективного использования природных ресурсов в целях устойчивого и динамичного экономического развития страны и ее регионов.

2. Вторая оценка менее известна. Но число ее сторонников растет, по мере того как все большая часть российской молодежи получает современное образование и такое понятие как, например, «голландская болезнь» экономики становится все более употребляемым не только в академических текстах. В соответствии с этой оценкой более высокая обеспеченность природными ресурсами приводит к деиндустриализации и гасит экономический рост. Круг проблем, связанных с природными ресурсами, значительно расширяется.

3. Третья оценка исходит из того, что «голландскую болезнь» необходимо лечить. На успех в лечении позволяет надеяться переходность сравнительных преимуществ, возможная смена их базы. Эта смена должна идти в направлении от естественных сравнительных преимуществ, в основе которых природные ресурсы или труд, к преимуществам приобретенным. В их основе - техника и технологии, и они предполагают целенаправленное формирование относительной капиталоизбыточности экономики страны.

Очевидно, что выбранный подход определяет оценку последствий включения России в региональные связи, его темпы, сроки и механизм. Цена вопроса очень высока. Между тем ни один из трех рассмотренных представлений о роли природных ресурсов в экономическом развитии нельзя признать в полной мере корректным. Подходы не подтверждаются концептуально. Основания для такого вывода следующие.

Вернемся к первой - позитивной оценке. Она предсказывает, что чем больше природных ресурсов, тем больше возможностей для положительного решения проблем экономического развития. Однако в реальной жизни все происходит с точностью наоборот.

Один из ярких тому примеров - состояние экономики, называемое «голландской болезнью». Для нее характерны два симптома. Первый - увеличение добычи и экспорта сырья. Второй - уменьшение объемов отечественного промышленного производства. При этом появление второго симптома неразрывно связано с первым. Другими словами, «голландская болезнь» - это такое состояние экономики, при котором экспорт сырья гасит развитие национальной экономики. Условий для этого два. Первое - открытость экономики. Второе - относительно более высокая обеспеченность страны природными ресурсами. Страны, отвечавшие этим условиям, и испытали на себе течение «голландской болезнью». Причем, поражались страны независимо от уровня развития и каких-то национальных особенностей экономики: от Австралии и Голландии (эта страна дала название болезни) до Гвианы и Замбии.

Эти примеры могут и не убедить - они кажутся единичными и вырванными из общего фона позитивной взаимосвязи природных ресурсов и возможностей экономического развития. Однако никакого такого «общего фона позитивной взаимосвязи природных ресурсов и экономического развития» в реальной жизни не существует. Любые сомнения отбрасываются в сторону после знакомства с результатами обширного исследования, предпринятого экономистами из Гарварда Джефри Саксом и Эндрю Варнером. Они рассмотрели темпы экономического роста 95 развивающихся стран за 20 летний период (1970-1990 годы). Они коснулись и истории, начиная с 17 века. Конечно же, в пример была приведена и наша страна (в сравнении со Швейцарией и Японией). Конечно же, были упомянуты и другие страны региона, в первую очередь новые индустриальные страны Восточной Азии - Корея, Тайвань, Гонконг, Сингапур. В итоге была выявлена, как они написали, удивительная и странная черте экономической жизни мира - страны с бедными природными ресурсами превосходят по темпам страны с богатыми природными ресурсами. Так было, так есть, но неужели так будет?

Первая реакция на этот вопрос, особенно со стороны россиянина, - так не будет. Не будет, потому что было и по-другому, а именно богатые природные ресурсы США, Германии, Англии и других стран не только не мешали, но и стимулировали их промышленное развитие. Это было действительно так, но в этом нет никакого парадокса или противоречия. Вспомним первый симптом «голландской болезни» - экспортная разработка природных ресурсов. Промышленный рывок упомянутых стран происходил в другие времена - времена высоких транспортных издержек и, следовательно, невключенности их ресурсов, прежде всего угля и железной руды, в мирохозяйственные связи. Доля экспорта сырья по отношению к ВНП была незначительна. И если пофантазировать и представить, что уже в 19 веке благодаря какому-нибудь техническому открытию транспортные издержки на перевозку угля и руды значительно снизились при высоком внешнем спросе, то можно не сомневаться: место США, Англии, Германии в иерархии стран по уровню экономического развития было бы значительно более низким.

Вернемся ко второй - негативной оценке. Во многом она была сформирована под давлением реальных фактов, как естественная реакция на необходимость их концептуального осмысления. Начало такого осмысления связано с именем американского экономиста Т.М.Рыбчинского, который, не занимался проблематикой «голландской болезни», но исследовал последствия неравномерного роста ресурсов, а именно это происходит в случае экспортной разработки новых месторождений. Им были обоснованы идеи, получившие название эффекта (или теоремы) Рыбчинского. Содержание эффекта можно определить так: если в основе экономического развития лежит увеличение предложения одного из ресурсов (например, природных), то такое развитие приводит к абсолютному уменьшению производства товаров и услуг, интенсивно использующих другие ресурсы (например, капитал). Говоря образно, вырубая на экспорт лес, губим не лес, а машиностроение.

С одной стороны эффект Рыбчинского, как инструментарий анализа, помог найти ответы на вопросы, порожденные «голландской болезнью» и статистикой, печальной для стран с богатыми ресурсами. С другой стороны, как экономическая закономерность, он сам породил немало вопросов. Важнейший из них - почему вклад в рост ВНП увеличения предложения природных ресурсов (прежде всего добывающих отраслей и сельского хозяйства) должен быть меньше падения объемов производства в отраслях, не являющихся природно-ресурсоемкими (прежде всего обрабатывающих, науко- и техноемких)?

На этот вопрос предлагался следующий незамысловатый ответ - в добывающих отраслях значительно меньшие положительные внешние эффекты в сравнении с другими отраслями, поэтому экономика и несет потери, связанные с потерями выгод от внешних эффектов и уменьшением экономии на масштабе в промышленном секторе. Но почему внешние эффекты в отраслях, связанных с природными ресурсами, меньше, чем в других? На этот вопрос до сих пор нет вразумительного ответа ни в плане верификации, ни в плане микроэкономического обоснования. Еще один возможное объяснение в пользу снижения зависимости от экспорта природных ресурсов связано с волатильностью и понижающейся динамикой их цен (гипотеза Пребиша). Но в дискуссиях по этому вопросу, похоже, подведена черта, и политика, основанная на таком объяснении, признана «великой исторической» ошибкой на уровне комиссий ООН по развитию.

Вернемся к третьей - сравнительной оценке. Она касается базы сравнительных преимуществ, смена которой возможна независимо от того, какой она была в начале. Единственное, что требуется - целенаправленное формирование относительной капиталоизбыточности экономики страны, что невозможно без участия государства, без соответствия промышленной и инвестиционной политики объективным закономерностям, описываемых теоремой Рыбчинского. Об этом, например, более чем убедительно свидетельствует южнокорейский опыт.

Этот же опыт убеждает перевести в практическую плоскость решение задачи - как можно быстрее выйти из состояния экономики, именуемого «голландской болезнью». Эта болезнь экономики России приняла самые острые и мучительные формы в наиболее богатых природными ресурсами российских регионах. Недостаточность эмпирической базы не позволяет дать точную оценку вклада «голландской болезни» в разрушение прежнего потенциала региональной экономики, хотя ориентировочные оценки возможны. По нашим расчетам вклад природных ресурсов в разрушение промышленного потенциала экономики Приморского края близок к 40%. Дальнейшее развитие наших внешнеэкономических связей с АТР может этот показатель и повысить. Но такого варианта развития событий можно и избежать при соответствующей экономической политике.

Таким образом, третий из рассмотренных подходов неявно исходит из того, что «голландская болезнь» - это зло. Тем более если учесть, что имеются в виду не только темпы экономического роста. Выше упомянутое гарвардское исследование доказало, что чем выше обеспеченность страны природными ресурсами, тем ниже уровень образования и инноваций, тем менее развита инфраструктура (вспомним российские дороги), тем выше коррупция (вспомним другую российскую беду). Итак, «голландская болезнь» - это зло и зло неизбежное. Сама по себе болезнь не пройдет, но вылечиться можно, если лечением займется видимая рука нашей экономической жизни.

Что же вызывает сомнения в этом подходе? Прежде всего, утверждение, что смена базы сравнительных преимуществ возможна независимо от того, какой она была в начале и должна идти в направлении от преимуществ, основанных на природе и труде, к преимуществам, основанным на капитале. Почему «независимо» и почему в этом «направлении»? Если процесс смены базы независим от исходного состояния, то почему он не может идти в противоположном направлении? Почему изначально предполагается, что есть «сильные» и есть «слабые» преимущества, от которых необходимо избавляться? Почему ставится знак тождества между индустриализацией и экономическим ростом? Почему не принимается во внимание гетерогенная картина мира экономических ресурсов?

Эти и другие возможные вопросы к третьей точки зрения мы рассматриваем как вопросы без ответов. Вот почему необходим другой подход к рассмотрению проблем экономического развития страны с богатыми природными ресурсами.

Мы предложим следующий подход к оценке роли природных ресурсов в развитии открытой экономики. Его наметки и отдельные элементы аналитической конструкции витают в интеллектуальной атмосфере последних лет и уже отражены в статьях ряда экономистов.

Основным положением нового подхода является то, что между обеспеченностью природными ресурсами и экономическим ростом действительно существует обратная связь. Однако отсюда не следует, что необходимо демпфировать отрицательное воздействие природных ресурсов на развитие промышленности и поддерживать ее протекционистскими мерами. Хотя вышеописанное состояние экономики и названо «болезнью», в нем нет ничего болезненного. Это состояние отражает естественную наделенность ресурсами. Важно разделять социальное значение природного богатства от его значения для экономического роста. В условиях открытой экономики природное изобилие может обеспечивать экономическое развитие, даже снижая промышленный рост.

Некорректно оценивать сравнительные преимущества, базирующиеся на природных ресурсах и ведущие к развитию сельского хозяйства и добывающих отраслей, как второсортные, временные, не способные обеспечить долгосрочный экономический рост.

Какие выводы следуют из этого для выбора возможного сценария экономического роста России в условиях открытого регионализма?

При всем обилии существующих точек зрения на возможные пути развития нашего региона они, на наш взгляд, могут быть сведены к трем. Этим сценариям, если выбирать из характеристик их содержания конституирующие понятия, можно дать следующие, разумеется, условные названия: «государственный западно-восточный», «ресурсно-восточный», и «кооперационно-китайский».

1. Первый «государственный западно-восточный» сценарий предполагает развитие отраслей с высокой долей добавленной стоимости. Эти отрасли в наших дальневосточных условиях могут быть представлены отраслями с глубокой степенью переработки сырья и машиностроительными предприятиями, ориентированными на производство оборудования для «сырьевых» отраслей. Сценарий назван государственным, потому что развитие таких отраслей возможно только с участием и при поддержке государства. Сценарий назван «западно-восточным» потому что он предполагает равно открытость экономики региона как в восточном (страны АТР), так и в западном (европейская часть России) направлении.

2. Второй, «ресурсно-восточный» сценарий предполагает экспортную природно-ресурсную ориентацию экономического развития региона. Сценарий назван «ресурсным», потому что исходит из предпосылки, что наш дальневосточный регион обладает сравнительным преимуществом лишь в области разработки и эксплуатации природных ресурсов. Сценарий назван «восточным» потому что предполагает более высокую открытость экономика региона в восточном (в сторону АТР), чем в западном (в сторону европейской части России) направлении.

3. Третий, «кооперационно-китайский» сценарий предполагает развитие производственной и трудовой кооперации с КНР путем постепенного ослабления ограничений на перемещение капитала, услуг, технологий и рабочей силы между Дальним Востоком России и Китаем с соответствующей интеграцией транспортной, энергетической и других производственных систем. Именно эти характеристики сценария определяют его условное название.

Сразу отметим, что реализация последнего из вышеперечисленных сценариев маловероятна в силу его (на данный момент) очевидной электоральной непривлекательности.

Построенный на дилемме «наслаждение заключенного» данный тип регионализма не исключает институционального оформления, но институтам отводит не моторную, а обслуживающую роль. Поэтому по своим содержательным ключевым характеристикам открытый регионализм представляет собой регионализм более выраженного либерального типа. Соответствующими должны быть и подходы к выбору вектора развития России.

Вывод о необходимости переходить от сырьевой специализации к развитию отраслей с высокой долей добавленной стоимости можно еще как-то рассматривать в условиях закрытого регионализма. Регионализм открытого типа требует рыночного критерия, то есть критерий «выгодности», а он определяется не долей добавленной стоимости, а сравнительными преимуществами, которые сосредоточены в добывающих отраслях. Ориентация на их преимущественное развитие - это не превращение нашего региона в сырьевой придаток АТР (Азиатско-Тихоокеанский регион). Это не «неизбежное зло», а единственно возможный путь реализации сравнительных преимуществ в условиях открытого регионализма. Это путь, который соответствует рассмотренному нами четвертому «естественно-парадоксальному» подходу к оценке зависимости экономического роста от уровня обеспеченности природными ресурсами.

2.2 Возобновление сырьевого роста в России